Разорванная связь

Глава 20

Гейб спрашивает, почему Грифон вез меня в кампус, но я легко отмахиваюсь от него, все еще злясь, что он приложил руку к тому, чтобы я попала на ужин совета с Нортом. Однако он не замечает, как я злюсь, и просто идет за мной тенью, как обычно.

Только когда мы сидим с Сейдж и Сойером за обедом в столовой, он слышит сводку того, что произошло на самом деле, и понимает, насколько я зла на него за это.

— Я узнал об обеде одновременно с тобой! Как, черт возьми, я могу быть виноват в том, что ты дерьмово провела время? Если общения с девушками, которых трахали твои Связные достаточно, чтобы испортить тебе день, то у меня для тебя плохие новости.

Я бью его по ребрам, но он не замечает, потому что состоит из мышц. — Ты подтолкнул меня к его людям и бросил на произвол судьбы! Я чуть не умерла, а потом мне пришлось иметь дело с полным дерьмом, которым являются сплетни моего общежития, потому что Норт не остановился ради меня у чертовой аптеки.

Сейдж поморщилась. — Я тоже слышала эти слухи. Естественно, я им не поверила, и сказала Грейси, что если она разболтает об этом, то я расскажу ее маме о том, как она увивается за чужими Связными.

Гейб хмурится на нее и смотрит между нами. — Какие слухи? Я ничего не слышал.

Сойер насмехается над ним и, наконец, поднимает глаза от своего телефона. — Конечно, не слышал, они говорят дерьмо о Связной, с которой ты только что заключил перемирие. Думаешь, Зоуи и ее маленькая толпа сучек-бимбо сказали бы тебе в лицо, что обвиняют ее в самостоятельном аборте?

Я чувствую, как ослабевает его контроль над своим даром, и не нужно быть гением, чтобы понять, что он не лжет о том, что понятия не имел о слухах. Я не отрываю глаз от еды, потому что мне не нужны его бредни о белом рыцаре.

— Вот почему Грифон привез тебя сюда. Он слышал…

Я прервала его: — Да, и я убеждала его, что это неправда…

— Ну, конечно же, это неправда! Кто это сказал? Кто из друзей Зои? Я убью…

— Ты не будешь никого убивать…

Сойер вклинился: — Вам двоим лучше не начинать трахаться на столе здесь, в столовой, потому что мне все это кажется очень агрессивной прелюдией, и, честно говоря, я просто хочу спокойно съесть свою пиццу.

Я бросаю на него взгляд, но почти сразу же мне приходится переключить внимание на Гейба, который вот-вот перевернет стол из-за этого. Я думаю, что это слишком близко к тому, что произошло после исчезновения его Связной, и теперь он жаждет крови.

— Просто забудь об этом. Мне, честно говоря, плевать на то, что обо мне думают какие-то мелочные, ревнивые девчонки. До тех пор, пока это не принесет мне неприятностей с Дрейвенами, мне все равно.

Сейдж снова морщится, в основном потому, что и Норт, и Нокс пугают ее, а я бросаю на нее взгляд полный благодарности. Я рада, что она здесь, слушает мое нытье и не осуждает меня за то, что я сварливая блядь.

Гейб запихивает в рот последнюю курицу-гриль со своей тарелки, навевающей печаль и говорит: — Грифон прояснит это с Нортом. Нокс может еще поднять этот вопрос, потому что он… такой.

Я запихиваю сумку на спину и встаю, готовая покончить с этим днем. — Это хороший способ сказать, что он полный мудак, который будет обсуждать это за обеденным столом следующие пятьдесят гребаных лет.

Мы дожили до конца дня, и хотя Сейдж приглашает меня к себе на тако и учебники, я отказываюсь, мой живот все еще вздут и ноет. Я просто хочу поваляться в своей комнате и тихо ненавидеть свою жизнь всю ночь. Она понимает это, ведь какая девушка не понимает, и оставляет меня, обняв и пообещав заглянуть ко мне завтра.

Я ужинаю рано, а затем возвращаюсь в общежитие, чтобы принять душ и переодеться во что-нибудь удобное. Я пишу Атласу ответное сообщение, просто общий текст, чтобы рассказать ему о своем дне и дать ему знать, что я в порядке, а затем я с головой погружаюсь в учебники.

Чуть позже полуночи я все еще листала учебники, выполняя следующее задание Нокса, когда моя дверь отпирается, и в нее заходит Грифон с сумкой, болтающейся в одной руке.

— Ты больше не собираешься даже пытаться стучать? — говорю я, звуча устало, а моя рука немного дрожит, пока я делаю заметки, потому что я до смешного чертовски вымоталась. Мне нужно было остановиться несколько часов назад, но мой мозг пока не хочет останавливаться.

— Я ожидал, что ты будешь спать, а не зубрить. Я не думал, что экзамены длятся месяцами.

Я пожимаю плечами и смотрю, как он снимает ботинки. Я не имею ни малейшего представления о том, что сейчас происходит. — Я бросила школу, помнишь? У меня нет выбора, кроме как проводить все свободное время, уткнувшись носом в учебники.

Он снимает куртку и бросает ее на прищепку с обратной стороны двери, прикрывая треснувшее и облезлое зеркало. Я смотрю, как он также снимает свою толстовку, стоя там в своих низко надвинутых джинсах и мягкой черной футболке, выглядя как секс на ногах.

Дерьмо.

— Ты голодна? Я принес буррито, но могу разделить его.

У меня изо рта буквально торчит упаковка «Твиззлер», поэтому я качаю головой. Честно говоря, я все еще пытаюсь заставить свой измученный мозг осознать, что сейчас происходит. Он здесь, в моей спальне, предлагает разделить со мной еду без какой-либо определенной причины.

Это похоже на ловушку.

— Перестань так смотреть на меня, Оли. Я здесь, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Вчера вечером ты рыдала в моих объятиях несколько часов, даже после того, как уснула.

О Боже, как неловко. — Я в порядке. С лекарствами лучше, а ты позаботился о том, чтобы у меня был большой запас. Серьезно, иди домой и забудь обо мне.

Грифон ворчит на меня, опускает свою задницу на пол и набрасывается на свою еду, буквально отражая Гейба, который был на этом месте всего несколько недель назад. Я снова переключаю внимание на свои книги и погружаюсь в историю анализа крови и в то, как были обнаружены маркеры Связных.

В следующее мгновение я просыпаюсь от того, что рука Грифона осторожно перекладывает меня на кровать. Я пытаюсь пробормотать «спасибо», но получается беспорядочная путаница. Он фыркает, притягивает меня в свои объятия, и его волшебная чертова рука скользит по моему животу.

Я так чертовски быстро могу пристраститься к этому.

На этот раз, когда я просыпаюсь, он все еще лежит на кровати рядом со мной, одетый только в черные трусы-боксеры. Кровать слишком мала, чтобы я могла перевернуться, поэтому я просто лежу, боясь дышать, чтобы не разбудить его и не потерять этот момент.

Я бы наслаждалась этим постоянно, если бы мне разрешили спать с ним.

В момент раздумий на этот счёт, я ненавижу себя, потому что мои узы немедленно начинают тянуться к нему, отчаянно желая заполучить. Я грубо дергаю их назад, мое разочарование вырывается наружу.

Раздается резкий стук в дверь, от которого Грифон просыпается. Он вскакивает с кровати, мгновенно приходя в состояние повышенной готовности, и вытаскивает из сапога пистолет, о котором я даже не подозревала, что он был в комнате, и делает два шага к двери.

Мой мозг еще не успел осознать, что здесь кто-то есть, когда он берется за ручку двери и дергает ее, без рубашки, сонный и во всей своей утренней красе.

Сейдж и Сойер в шоке смотрят на него.

Это было бы просто уморительно, если бы не было так же чертовски стыдно. Я никак не могу выбраться из этого без того, чтобы они не сделали какой-нибудь комментарий, от которого мне захочется умереть, потому что один взгляд на него, и они должны предположить, что мы провели всю ночь, трахаясь как озабоченные кролики.

— Ну, извините нас, блядь! Сейдж, нам нужно уходить. Сейчас же. Шевелись.

Я стону, пока Грифон смотрит на него, наконец, опуская пистолет и отходит в сторону, чтобы пропустить их, только Сейдж в шоке прилипает к полу. Я слезаю с кровати и бросаюсь к ней, чтобы попытаться объяснить, что это определенно не то, чем кажется.

Я слышу, как Грифон копошится у меня за спиной, так что я предполагаю, что он одевается, слава Богу, но в тот момент, когда я открываю рот, Сойер обрывает меня: — Нам нужно обменяться историями о членах, потому что о нем ходит много слухов, и мне нужно знать, какие из них правдивы.

Сейдж ударяет его локтем в живот так резко, что он застонал, а я ухмыляюсь ей. — Извини, я забыла поставить будильник. Я на минутку, накину одежду, и мы сможем перекусить по дороге, да? Я объясню…

Грифон отталкивает меня с дороги, в его руках ключи, и он оглядывает весь коридор, полный зияющих девушек. — Что тут объяснять? Ты моя Связная.

Затем он уходит, как будто не подтвердил случайно присутствующим здесь девушкам, что он трахал меня прошлой ночью, и я хочу умереть. Не то чтобы было бы что-то плохое в том, что мы переспали, но я так упорно ненавидела их, что мне кажется, будто я вдруг просто прогнулась под него, потому что он попросил.

Я вздыхаю и приглашаю друзей войти, со стоном закрывая за ними дверь.

Сейдж неловко стоит на месте, стараясь ничего не трогать, а Сойер опускается на мою кровать. — Черт возьми, я действительно думал, что ты наконец-то легла в постель с одним из них. Я странно разочарован.

Я быстро начинаю накидывать на себя одежду, немного ворча про себя, когда нахожу толстовку Грифона, которую он оставил. — Прости, он был здесь просто как обезболивающее. Я не думала, что ты мне поверишь. Потрясена твоим доверием, Сойер.

Он закатывает на меня глаза и ковыряется в простынях. — Здесь нет запаха секса. Я узнаю запах хорошего траха, когда чувствую его.

Это странно отвратительно, и когда я, наконец, закидываю сумку на спину, я вижу, что Сейдж смотрит на меня с беспокойством. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? Стоит ли тебе ходить на занятия, если тебе так больно?

Я уже в порядке, и ни за что не позвоню Норту, чтобы получить пропуск по болезни. — Давай просто забудем, что это случилось. Грифон по-прежнему ненавидит меня, просто он еще и порядочный человек. Он не вернется в ближайшее время.

* * *

Неделю спустя я уже почти забыла, какова моя постель без Грифона. Он стал гораздо более осторожным в своем пребывании в ней, всегда приходя после того, как я засну, и уходя до того, как я проснусь утром, но всегда есть маленькие признаки того, что он был здесь.

Я встаю и стараюсь не обращать внимания на то, что моя кровать снова пуста. Я бы хотела, чтобы он остался, чтобы проснуться со мной, хотя бы раз, но я также знаю, насколько это опасно, потому что он разрушает мою решимость держать их всех на расстоянии. Я не могу позволить этому случиться, как бы отчаянно мне его ни хотелось.

В общей ванной полно девушек, и мне приходится стиснуть зубы, чтобы не обращать внимания на взгляды и шепот. Можно подумать, что все они не могут найти себе занятие получше, чем сплетничать обо мне и моих засранцах Связных, но нет, они любят говорить только о том, как они все великолепны в постели, пока я оттираю свое тело, словно пытаюсь согнать дьявола со своей кожи. Хоть раз я хотела бы помыться, не слушая о том, как потрясающе Нокс владеет своим языком или какой большой член у Грифона. Только один раз, черт возьми!

Комментарии о Грифоне в эти дни жгут немного сильнее.

К тому времени, как я возвращаюсь в свою комнату, я так злюсь на то, как чертовски грубы все девушки в этом чертовом здании, что даже не удосуживаюсь посмотреть на свой телефон в поисках привычного сообщения от Атласа с пожеланием доброго утра. Я просто запихиваю ноги в штаны для йоги и накидываю через голову толстовку, под которой нет ничего, кроме лифчика. Толстовка — одна из толстовок Грифона, та самая, в которой он был здесь прошлой ночью, и я говорю себе, что надела ее только потому, что на улице холодно, а не потому, что пристрастилась к его запаху. Если Гейб прольет на меня что-то за обедом и заставит меня ее постирать, я, черт возьми… зарежу его, или что-то в этом роде. Черт, я попрошу Сейдж поджечь его задницу.

Но я не скажу ей, почему злюсь.

Пока я хихикаю про себя о поджоге одного из моих Связных, раздается стук в дверь, и мои глаза закатываются, ожидая, что это Грифон вернулся, чтобы забрать свою толстовку или поиздеваться надо мной из-за чего-нибудь, но когда я распахиваю дверь с хмурым лицом и огнем в душе, готовая выплеснуть на него свое дерьмовое настроение, вместо этого у меня выбивает воздух из груди.

Фотография, которую Атлас прислал мне, совсем не соответствует действительности.

Я ошеломлена, пока стою и рассматриваю его. Высокий, темный и красивый. Я проверяю, не пускаю ли я слюни при виде того, как он возвышается надо мной. Он заполняет всю дверную раму, его плечи широкие и очерченные в обтягивающей футболке, которую он носит. Горячо, черт возьми! Его руки покрыты татуировками, которые ползут вверх по шее, чтобы забраться под подбородок, и мои глаза послушно следуют за ними. Только когда я добираюсь до его лица, я вижу наглую ухмылку, которая появляется на нем от моего обморока, и я краснею.

— Ну, черт возьми! Вживую ты выглядишь еще лучше, и могу сказать, что я был чертовски впечатлен твоей фотографией, — говорит он, а я насмешливо смотрю на него, оправившись от смущения, когда его острый язык начинает говорить.

— Ты мог бы позвонить заранее и предупредить меня о своем приезде! На мне штаны для йоги, черт возьми! Я могла бы хотя бы попытаться выглядеть мило.

Он смеется надо мной и захватывает мои бедра своими большими руками, провожая меня назад в мою комнату и пинком закрывая дверь. Клянусь Богом, мое сердце пропустило удар или пять.

— Если это не мило, то я не думаю, что готов к этому.

Я краснею и хватаю свою сумку, румянец становится еще сильнее, когда Атлас берет ее у меня и перебрасывает через свое плечо, как влюбленный подросток.

— Я могу нести ее, ты знаешь, — говорю я, надеясь, что слова звучат кокетливо, а не отрывисто. В голове у меня все еще крутится шок от того, что он здесь, и нерастраченная ярость от общения с другими девушками.

Атлас ухмыляется и пожимает плечами. — Да, но ты позволишь мне сделать это сегодня. Я надеялся, что мы останемся здесь на день, я дам тебе узнать меня получше, но если ты настаиваешь на уходе, то позволишь мне немного поухаживать за тобой.

От его сладкой улыбки мне становится еще труднее смотреть на него. — Мне нельзя пропускать занятия. GPS-трекер означает, что Норт узнает об этом и лично придет сюда, чтобы наказать меня.

Вся дразнящая и игривая радость испаряется с лица Атласа. Он превращается из кокетливого и милого в зверя с холодным взглядом, почуявшего добычу. — Да, я исправлю это очень скоро. Норт может быть в Совете на этой стороне страны, но моя семья контролирует Совет на Восточном побережье. Если он будем вести себя как мудак из-за этого, то я заберу тебя домой со мной, а они пусть гниют здесь нахрен, мне все равно.

Меня пробирает дрожь. — Если бы я думала, что нам это сойдет с рук, я бы без проблем согласилась. Но у меня такое чувство, что Норт Дрейвен никогда не пойдет на компромисс.

Атлас ухмыляется, откидывает волосы с моего плеча и нежно целует меня в щеку. — Милая, мне плевать, чего хочет Норт Дрейвен. Если он встанет у меня на пути или расстроит тебя, я по-королевски уебу его.

Так, теперь я точно падаю в обморок.

Мне приходится напомнить себе, что я стараюсь не подходить слишком близко к этим парням, и я делаю полшага назад. — Нам пора идти в класс. Я не хочу опоздать.

Он не выглядит рассерженным на меня за то, что я отступила, вместо этого Атлас протягивает руку и переплетает свои пальцы с моими. Когда он открывает дверь, чтобы вывести меня, мы видим, что Гейб идет, чтобы проводить меня в класс, улыбка на его лице направлена на девушку, высунувшую голову из комнаты рядом с моей. Она тут же исчезает, когда он видит Атласа, который стоит рядом со мной, держа меня за руку и мою сумку.

Вот дерьмо.

В моем животе бурлит головокружительное хихиканье, но я сдерживаю его. Атлас нежно сжимает мою руку и наклоняется ближе, чтобы прошептать мне на ухо: — Запри свою дверь, милая.

Я смотрю на него боковым зрением, ему совершенно не нужно было подходить ко мне так близко, чтобы сказать это, но я делаю то, что он сказал, поворачиваюсь к ним спиной, чтобы закрыть дверь на особо надежный замок, установленный Грифоном.

Гейб рычит, и я борюсь с инстинктом повернуться к нему лицом, доверяя Атласу присмотреть за моей открытой спиной против моего Связного-перевертыша. Я убеждаюсь, что все надежно, а затем медленно поворачиваюсь, как будто мысль о том, что чертов волк может оторвать мне конечности, меня совсем не волнует. То, что сейчас здесь произойдет, вызывает огромный интерес. Все двери открыты, и повсюду девушки. Даже несколько парней стоят со своими Связными и подружками, наблюдая за происходящим.

Атлас смеется. — Оли сегодня не нужен ее надутый тюремщик, Ардерн, так что отвали.

Глаза Гейба начинают светиться, и я глубоко вдыхаю. Кому, черт возьми, мне звонить, если он потеряет контроль? Я хватаю свой телефон, Грифон будет моим лучшим запасным вариантом, но он, черт возьми, никогда не отвечает на мои сообщения. Нокс — мудак, и я скорее выколю себе глазные яблоки, чем поговорю с Нортом. Ну, блядь.

— Не указывай мне, что я могу и чего не могу делать со своей Связной, Бэссинджер, — выплевывает он сквозь стиснутые зубы, и Атлас отпускает мою руку, чтобы вместо этого накинуть ее на мои плечи.

— Никто не хочет, чтобы за ними по пятам ходил надутый мудак, так что хватит, Ардерн. Сделай это, пока я тебя не заставил. Ты действительно не хочешь, чтобы я тебя заставлял.

Гейб изо всех сил пытается взять себя в руки, сдвиг пробегает по его лицу, глаза светятся, а кожа на руках темнеет, превращаясь в мягкую шкурку. Я никогда раньше не видела, чтобы он терял контроль над собой, даже когда Мартинес пришел за ним, он держал свой дар под жестким контролем.

Я действительно не хочу устраивать сцену, и уж точно не в коридоре моего общежития со всеми этими сплетницами. — Мы можем просто пойти в класс, пожалуйста? Я не хочу опаздывать, и я предполагаю, что тебе нужно составить расписание, Атлас?

Он пожимает плечами и протягивает мне руку. Я колеблюсь секунду, потому что на этот раз это похоже на нечто большее, чем просто знак привязанности, но его это не беспокоит. — Ты хочешь идти медленно, тогда мы идем медленно. Возьми меня за руку, Связная.

Глубокий вдох.

И затем я беру его за руку.