16.01.2580, 17:30


Сектор Корво, Система Немезида, Планета Итарис, Город Кирен-1,

Район «Милитант», строение 31, этаж 15, кабинет 1506,

16.01.2580, 17:30


Директор уже сидел в своем кабинете примерно полтора часа, однако Ирвин все никак не появлялся. Это уже заставляло нервничать. Что же могло случиться? Завалили? А может, в следующий момент сюда ворвется головорез Романо и убьет уже его? Баукус барабанил пальцами по столу, чтобы хоть как-то отогнать свои мысли, но это удавалось слабо. Глаз начинал дергаться от нервов, а когда послышался тихий стук в дверь, директор чуть не подпрыгнул на стуле, после чего в дверь вошел Ирвин.

Был он спокоен, но все равно казался слегка нервным. Было видно то, как заплыл глаз, из-за чего Баукус и побледнел.

— Романо? Ты отбился? — спросил человек, глядя на своего подчиненного.

— Неа… Зашел не в ту подворотню и чуть не схватил брюхом заточку. Шпана, — проговорил человек, плюхнувшись в кресло перед столом Баукуса, а тот удовлетворенно вздохнул.

— Ну? Что решили с парнями? — спросил директор, глядя на главного по охране.

— Ну… Скажу так. Парни не одобряют этого, но им не сильно нравится то, что Лефтхенд становится правой рукой пахана. Ну… То есть, Блюхарта. Извините… Привычка. В общем, дело такое… Если мы решим завалить Лефтхенда, они помогут, но вот если будем сраться с другими парнями… Ну… Нас самих порешат, — проговорил относительно спокойно Ирвин.

— Вот как… — Баукус задумался. — Хреново, но мне кажется, что если они готовы попереть против Отто — они попрут и против Блюхарта. Все-таки, Отто — это его правая рука.

— Угу, — улыбнулся Ирвин. — А значит, попрут и против Ли. Как раз с их охраной у нас терки. Еще при Гире они как-то неправильно себя вели, а особенно этот червяк-переросток. Он мне больше всех не нравится.

— Но, скорее всего, червяк-переросток будет слит в бою с Романо. Он своим традициям подчиняется лучше, чем Блюхарту.

— Но Блюхарт с радостью отправляет его на самую мокрушную работу, — ухмылка с лица ЧВКшника не сползала.

— Не поранили хоть? — спросил директор уже более серьезно.

— Не… Так, царапина. Чуток бочину задел, падла, но я его воткнул так, что он вряд ли проснется. Еще одному нанес раскраску на лицо, — улыбнулся Ирвин.

— Опять хрен на лбу вырезал? — как-то зло спросил Баукус.

— Не… Просто морду набил. Он весь синюшный будет, коли выживет. Сотряс минимум, — Ирвин был спокоен и даже весел, кажется, что ему нравилось ходить по «не тем переулкам».

— Ирвин, тебе бы надо быть менее жестоким, — проговорил спокойно Баукус.

— Наша работа такая, Максимилиан, поэтому жестоким надо быть всегда и везде, а тем более тогда, когда на тебя лезет мудак с заточкой.

— Они изначально были слабее.

— И что? — спросил человек.

— И то. Ты, возможно, лишил кого-то сыновей.

— С каких пор Вы стали таким человечным? — усмехнулся Ирвин.

— С тех пор, как увидел, во что Романо превращает Кирен-1, и во что превращается вся планета. Во мне были зерна совести, и теперь они проросли, — спокойно проговорил Баукус, а после подошел к окну. — Вот, взгляни.

— А на че там смотреть? — спросил Ирвин, смотря на человека.

— А на то. В нашем районе теплится жизнь. Наши люди трудоустроены, школы работают и растят им смену. Я даже поднял зарплату своим рабочим, видя то, что происходит в других районах. Даже штат расширил, чтобы побольше людей спасти от этого кошмара. Понимаешь? Я сам из них. Просто был гораздо изворотливее и бесчестнее. Надо было бы продать мать, я бы продал тогда. Но это время прошло. Я помню, как от меня отказался отец. Я помню, как он не допустил меня на ее похороны. Я помню, как он угрожал убить меня. Тогда я смеялся, а он говорил о том, что видел меня учителем, а не той грязной тварью, которой я был. Он умер два дня назад. Я был в больнице, так он сказал, что я должен спасти как можно больше этих людей, ибо я стал другим, понимаешь? Он снова признал меня своим сыном. Я только пару месяцев назад понял, что нет ничего дороже у меня, чем семья, но… Я ее предал. Когда была возможность спасти отца, я развлекался со шлюхами, понимаешь? — спросил Баукус, глядя в окно. — Я себе этого никогда не прощу. Онкологию сейчас можно победить. Довольно легко. Медицина шагнула вперед, но я ничего не сделал. И вот знаешь… Я могу сказать, что Карения стала такой же злокачественной опухолью для нашего Итариса, как онкология для моего отца. Миллионы клеток просто выброшены из деятельности организма. Они уничтожаются алкоголем и наркотиками, а еще такими, как ты, кто ходит по этим районам и ищет драки. Вы заранее сильнее этих парнишек, которые нашли такой способ заработка, — человек обернулся и начал подходить к столу, а подойдя, ударил по нему рукой так, что затрясся экран монитора, стоявший на столе. — Может быть, у них был шанс, Ирвин?! Ну, избил бы ты их… Вправил мозги на место, а потом рассказал о нашей ЧВК, о базах тренировочных, дал бы шанс. Малюсенький, но все-таки не жить разбоем. Понимаешь?

— Понимаю, только вот, директор, у них нет шансов. Большая часть производства ликвидирована, а нам не дают расширяться. Я же выполняю роль санитара этих бетонных джунглей, в которые превратила Кирен-1 КаренияИндастриз. Я сглаживаю то, что сделал Романо. Хоть чуть-чуть. Хоть на одного упыря на улицах становится меньше, — проговорил человек, откинувшись на кресло.

— Насилие порождает насилие, Ирвин. Мы должны давать хоть какой-то шанс. Они же наши сограждане! Они жители нашей планеты и нашего города! А ты… — человек снова вздохнул и отошел к окну. — А ты простой палач, Ирвин. Мы можем жить иначе. Стань я главой МилитариКорп, я бы столько для нашей планеты сделал…

— И разорился бы, — усмехнулся ЧВКшник.

— Да… — Баукус как-то поник. — Наше бытие связано с вечным повышением прибылей для того, чтобы сделать какие-то неясные сокровища. А ради чего? Мы же их никогда не потребим. Какой смысл в этом вечном стяжательстве? Вечном обогащении? Куда мы повернули? Когда мы сделали этот неверный поворот? Когда мы стали непонятными зверьми? Мы же люди! Хотя… Я ли человек? Скольких я обманул? Скольких убил своим обманом? — он тяжело сглотнул, глаза его бегали по горящим окнам жилых домов. — Если бы не Романо, я бы, вероятно, никогда не осознал того, какая я тварь. Какие мы все ничтожества, и какие чудовища. Мы все соки из людей выжимали. Работали даже с гребаным кланом Йори! — воскликнул человек. — А они же нашими девочками торговали…

— Ага. А еще ты работал с Леманом и его кодлой, которые содержали целый ряд борделей в городе, — снова хохотнул ЧВКшник.

— Да… Но… Мы с Леманом давно разошлись. Очень давно. Я только про него вспомнил тогда, когда он попался Романо. Но да… Этот его дружок, нынешний работник Романо… Такой… На крысенка похожий… — человек задумался, вспоминая имя, нахмурил брови. — Фирс. Да. Он же и торговал живым товаром с кворонами, а потом… Потом провел Романо туда, чтобы уничтожить клан. Как думаешь? Фирс исправился?

— А черт его знает. Мне, если честно, насрать. Он себя таким говном облил, которое не вымоется и десятком-другим добрых дел, — усмехнулся в очередной раз Ирвин.

— А мне кажется, что он отчасти исправился. Все-таки Романо произвел на нем некий эксперимент. В педагогике это называется методом «Шока», кажется, уже точно не помню… Нет. Взрыва. Вот. Грубо говоря, вокруг непослушного ребенка производится некая необычная ситуация, — он ненадолго замолчал, снова нахмурившись, а после продолжил. — Взрыв. Вот как называется метод. Метод «Взрыва». И вот… Его игнорируют все, он вынимается из коллектива, а дальше осознает то, что делал все неправильно и… И начинает пытаться вернуться в коллектив. Меняется полностью. Вот и Романо в какой-то степени педагог. Он показал Фирсу то, что он отвратителен, как человек, а далее позволил тому хоть на каплю исправиться.

— А ты типа учился на педагога? — с напускным интересом спросил главный охраны.

— Типа того. Но… Как видишь, я не педагог, хотя мог бы быть неплохим учителем, но… Что есть, то есть. Я очень жалею о том, что пошел тем путем, которым иду теперь. Правда. Может тебе и смешно, но я все-таки человек… Я склонен к тому, чтобы анализировать происходящее вокруг и понимаю, что… Быть может, сейчас и имею больше шансов на то, чтобы воздействовать, противостоять Карении, но… Я блоха. Я слишком слаб для того, чтобы противостоять этим толстосумам. Я даже Романо противостоять не могу. Трясусь весь. А тут целая центрийская корпорация. И что я сделаю? Я потяну, и пупок развяжется. Вот и пытаюсь хоть что-то сделать для людей. Я, знаешь, правда надеялся на то, что Романо убьют, но он оказался крепким орешком. И вот теперь он будет убивать нас. Тех, кто объявил ему войну. А я не хочу этого. Знаешь? Я бы с удовольствием бросил все это и стал бы простым учителем где-нибудь в другом месте, но он не примет моего раскаяния. Мне почему-то так кажется. Я же, по сути, думал, что смогу его обыграть… Да, конечно, действовал по указке, но все-таки думал, что я хитрее какого-то вояки, Героя Федерации, а оказалось, что я просто тупой ублюдок, который ничего на деле не может.

— Ну, давай… Еще расплачься, — гоготнул развалившийся на кресле Ирвин.

— Какой же ты ужасный человек, Ирвин… Гиря был более человечным. Проваливай, — проговорил человек, смотря в окно, а Ирвин пожал плечами и вышел из кабинета. — Да… Я в очередной раз остаюсь один. Домой ехать я побоюсь, поэтому ночую тут. Все-таки тут хотя бы есть охрана… Привет, сон без одеяла или пледа… — как-то уныло проговорил человек, после чего лег на небольшой диванчик, стоявший чуть ближе к дверям, но вдруг вскочил.

Точно. Надо закрыть дверь. Надо закрыть дверь… Щелчок, выключение света, а после — на родной милый диванчик.


Загрузка...