Разожги мой огонь

Глава 2

Только предназначенные невесты хозяина вулкана видели. А потому как ни одна не вернулась, никто и не ведал, как он выглядит, из уст в уста лишь слухи передавались, один страшнее да нелепее другого.

Сказывали, что хозяин вулкана хром и горбат. Но стоявший напротив статный молодец возвышался надо мной на добрых полторы головы, а развороту его плеч позавидовали бы заезжие силачи, что давали представление на главной площади в день ежегодной ярмарки.

Ходили слухи, что хозяин вулкана стар, безобразен и лыс. Но рассматривавший меня был молод, мужественен и красив, но особой красотой, мрачной. Про такого в моем селении сказали бы — лицо, будто из камня высечено. Рассыпавшиеся угольные волосы, с пробегавшими в них багряными искрами, укрывали могучие плечи моего жениха.

Говаривали также, что взгляд хозяина вулкана способен душу выжечь, но я видела лишь, как глаза его — темные, с алыми сполохами в глубине — внимательно «невесту» оглядывают. И стало мне так жарко, словно уже огненных объятий жениха вкусила.

Чтоб не думать о том, взгляд ниже опустила. Одет хозяин вулкана был хоть и просто, но добротно: рубаха из беленого полотна не могла скрыть перекатывающихся под кожей тугих мускулов. До этого дня мнилось, что Арвир, за которого подруга замуж собиралась, — обладатель самых крепких рук в восьми селениях, но теперь, хозяина вулкана увидев, поняла, что ошибалась.

На длинных ногах моего жениха плотно сидели штаны из мягкой оленьей кожи. И ежели б не проводил он все время в своей горе, решила б, что и верховой ездой не брезгует.

— Ну, здрава будь, невеста, — произнес хозяин вулкана, когда я, закончив оглядывать его, снова глаза на непроницаемое лицо подняла.

Понравилась ему, нет — поди разбери.

— Здра… — начала было, но тут коварный кашель так скрутил, что едва на ногах устояла — не помогла микстура лекаря, совсем не помогла.

Кашель, хвала богам, быстро отпустил. Вздохнула, выпрямилась и опять в глаза хозяину вулкана глянула. Он даже не дернулся. Так и стоял изваянием, сложив руки на могучей груди.

— Никак заболела? — протянул чуть не насмешливо.

— На горном ветру просквозило, — с вызовом ответила, а руки в кулаки сжала, чтоб пальцы не дрожали.

Шаг — и хозяин вулкана совсем близко оказался, да настолько, что пришлось высоко голову вскинуть.

— Обманываешь, невеста. — Алые искры в глубине глаз опасно сверкнули. — Не боишься гнева хозяина вулкана?

— Не обманываю. И впрямь на ветру простыла, когда поздним вечером от подруги возвращалась. А ветер с горы этой прокля… — осеклась поспешно, вздохнула и продолжила смиренно: — С горы этой как раз и идет.

Хозяин вулкана головой покачал. Не поверил ни единому слову, как пить дать. И взгляда своего огненного с меня все не сводил.

— По доброй воле ко мне явилась?

Кивнула куда решительней, чем себя ощущала.

— По доброй.

— Скажешь, слез не лила, родных не звала, любимого не кликала? — Молчала. Тогда поторопил жених: — Не так разве было?

Сглотнула, припомнив, как четыре седьмицы назад, когда вулкан пробудился и стал в чистое небо темный дым выбрасывать, жребий стать невестой хозяина вулкана моей подруге выпал.

Помнила я затянутые черным шелком в знак траура окна дома подруги. Помнила несмолкаемый, надрывный плач матушки ее и сведенные в раздумьях брови батюшки. Единственную любимую дочь должны были отдать несчастные родители на потеху чудовищу из-под горы. Да только все обернулось иначе.

И седьмицы не прошло, как неведомая хворь поселилась в моей груди, а кашель не только не отпускал, а все сильнее становился. Лекарь Ульх сперва микстуры смешивал, а потом лишь головой качал да вздыхал, потому как день ото дня чувствовала я себя все слабее. А одной ночью, пока с приступами кашля и разливавшейся в груди горячей болью боролась, приняла решение, о котором наутро любимой подруге и сообщила.

— Я твое место займу.

— Ты не можешь, Мелисса! — Видела, как дрожат ее губы.

Со дня жребия подруга от переживаний похудела сильно, косточки ключиц так и торчали, будто птичьи. Лекарь только и успевал, что от моего дома до дома старосты ходить.

— Могу. Сама знаешь. Хозяину вулкана ведь все едино. Любая может по доброй воле к нему отправиться, главное, чтоб по возрасту подходила и не мужней была, — усмехнулась, — да вот только желающих никогда нет. Для того жребий и придуман.

— Погубит тебя хозяин вулкана!

— Я и так умираю, — тихо ответила, сжимая руки Аланы.

— Неправда!

Знала, что произнести должна. Всю ночь готовилась. С трудом сглотнула сухой ком в горле.

— Лекарь вчера сказал. Да я и сама прошлой ночью дыхание Старухи-Смерти почуяла. А оно мне знакомо.

— Мелисса… — не то всхлипнула, не то простонала Алана. — Да как же ты спокойно говорить о таком можешь…

— Могу. Раз уж мне смерть на судьбе написана, так хоть умру с пользой — охраню любимых и дорогих моему сердцу. Дадут боги, доживу до обряда. А не дадут — и без их помощи справлюсь.

— Мелисса, нельзя так, неправильно это! Да ведь…

Крепче обхватила руки подруги и сжала, принуждая молчать. Боялась, что если продолжит уговаривать, сама струшу, а такого допустить никак нельзя.

— Слушай меня, Алана, внимательно слушай. По мне слезы лить никто не станет. А у тебя и батюшка, и матушка, и жених есть. Ты жить должна. И будешь. Замуж выйдешь, своему Арвиру сыновей нарожаешь. Он ведь сам не свой со дня жребия ходит…

Прикусила губу, потому как душой покривила. Припомнила, как Арвир, первый красавец селения нашего, к Алане посватался после того, как я его из булочной прогнала. Но да ладно. Что было, быльем поросло. Теперь уж все это неважно. Да и Алане о том знать не следует. Особенно сейчас.

— Я дочку твоим именем назову, Мелисса, — проговорила Алана, когда мы в объятиях друг друга вволю порыдали.

— Сыновей нарожай, — через силу улыбнулась я. — Дочерям в этом мире туго придется. — Голос надломился, сорвался, в следующий миг нижняя губа у Аланы затряслась, а уж дальше мои и ее слова новый поток горьких слез поглотил.

Воспоминание росчерком пронеслось, и я снова на хозяина вулкана глянула. Он моего ответа ждал.

— Так, да не так, — качнула головой.

— Поведай же, невеста, как дело было. — Сказано было так, что и ослушаться невозможно. Но решила попробовать. Все равно ведь изведет, а сейчас или позже — невелика разница…

— А тебе зачем?

— По сказкам соскучился, — сверкнули красные искры в глазах, будто в застывший агат янтаря капнули.

— Я сюда не тешить тебя пришла, а супругой тебе стать.

Прищурился — отчего глаза совсем алыми стали — и велел:

— Тогда правду говори.

— По своей воле здесь оказалась, — повторила твердо. — Иного не услышишь.

— Да ну? — протянул недоверчиво. — И не принуждал никто?

— Нет.

— И не обещали благами родных осыпать?

— Нет у меня родных.

Приметила, как у хозяина вулкана уголок рта дернулся.

— Натворила чего?

— Жила тихо и мирно, никого не трогала.

— От замужества бежишь, что хуже смерти?

— Говорю же: нет никого у меня. Ни родных, ни любимого.

— А был?

— Был, — сорвалось с губ, да так быстро, что и сама не успела осознать. Прижала холодные пальцы ко рту, чтоб еще чего ненароком не выдать.

— Неужто не придет за своей любимой? — не унимался хозяин вулкана.

— Нет, — выдавила едва слышно.

Качнул головой жених.

— Отчего же? Или смирился, что чудовище из-под горы его девицу забрало?

Колючие слезы подступили к глазам, но усилием воли не позволила им пролиться.

— Никто за мной не придет. Нечего тут опасаться.

— Так где ж твой любимый, которого на хозяина вулкана променяла? — выспрашивал жених.

— Мать-Земля знает где, — ответила почти зло.

Темная бровь хозяина вулкана вздернулась. Надо же, я-то думала, и не проймешь его ничем.

— Что-то мертвых вокруг тебя много, невеста. Никак жрицу самой Старухи-Смерти прислали. Стоит ли мне за свою жизнь опасаться? — спросил почти весело. Да ведь он и вправду смеется надо мной!

— Опасайся, коли страшно, — буркнула, больше удивившись, нежели напугавшись.

— А ты, выходит, смерти не боишься. — Уже не спрашивал. Утверждал.

— Боюсь. Все боятся, ежели боги разумом не обидели.

— И все равно ко мне пришла.

— Пришла.

— Потому как Старуха-Смерть за плечом стоит, — произнес равнодушно, а я ощутила, как щеки жарче прежнего зажгло.

Знал. С самого начала знал.

— Но откуда ж… — протянула растерянно.

Не думала, что ответит, но жених заговорил:

— Люд из долин — обманщики. Сватали мне хворых да умирающих. И ведь не опасались гнева хозяина вулкана, — хмыкнул невесело. — То ли глупые, то ли считали, что здоровая невеста чудовищу ни к чему, все одно ведь замучает несчастную. Не так разве рассуждали те, кто тебя прислал?

— А не все ли равно, раз обратной дороги нет отсюда? — Не получилось скрыть в голосе тоску.

— Дороги назад и впрямь нет, — подтвердил. Голос его изменился, резче стал. Неужто прогневала? Полыхнули огнем рубиновым искорки в глазах: — А может, сжечь их посевы, заморить землю зноем да высушить реки и озера, чтоб не обманывали впредь? Чтоб знали, на что чудовище из-под горы способно, — произнес задумчиво, будто и впрямь у меня совета испрашивал.

— Нет! Молю! — Представила на миг, что родное селение постигнет участь Вильзмира, сожженного хозяином вулкана три десятка лет назад, и вздрогнула. Хотела ухватить жениха своего за запястья, но в последний миг под его нахмуренным взглядом из-под сошедшихся на переносице бровей отдернула руки. — Не губи их! Что хочешь сделаю!

— Выходит, остался кто-то, о ком сердце печалится.

— Подруга. Алана. Она мне ближе сестры. А ее семья мне мою заменила, — едва слышно ответила, поняв, что поймал меня хозяин вулкана и отпираться теперь уж толку нет.

— Вот мы до сути и добрались. Подруга… — протянул. Видела, что складка меж бровей черных мягче стала. — Ее место заняла, потому как смерть за плечом стоит?

Кивнула.

— И сделала бы это снова.

— Снова не потребуется. Ты уже здесь. Со мной.

— Выходит, принимаешь невесту? — спросила робко.

— Жертву я принял. — Поежилась оттого, как он «невесту» на «жертву» заменил. Помолчал чуть, потом спросил: — До обряда-то доживешь?

— Доживу, — сглотнув колючий ком в горле, откликнулась эхом. Как о смерти он спокойно говорит. А что ему не говорить, вон, девиц сколько извел, чудовище.

— Про сам обряд знаешь?

— Знаю, — прошелестела так тихо, что думала — и не услышит.

Услышал.

— И что же тебе известно, невеста?

— Женой должна тебе стать. А как стану, так той же ночью… — голос сорвался, и жаром окатило, стоило себя в объятиях хозяина вулкана представить. Так и не смогла продолжить, да жених и не требовал.

— Жрец правду говорил?

Непонимающе смотрела на хозяина вулкана, пока не пояснил:

— Невинная жертва. Или и тут соврали? — хмыкнул невесело.

— А ежели не невинная, назад отошлешь? — Губы хоть и шевелились, а вот слова с них срывались с трудом, потому как внутри все от страха трепетало.

Молчание хозяина вулкана бесконечным казалось. Он и стоял не шевелясь, только по глазам и было видно, что живой.

— От той, что мужней уже была, пользы в брачную ночь больше, — произнес, дрогнув углами губ.

Почувствовала, как к щекам сухой жар прилил.

— Выходит…

— Не отошлю. Сказал уже: жертву принял. Мое слово крепкое. Но согласие твое подтвердить требуется.

— Подтвердить? Так ведь тут я, перед тобой стою. Не сбегу, не откажусь. Слово мое столь же крепко, как и твое.

— Не мной придумано, не мне и отменять, — дернул плечом.

— И каким же образом это подтвердить должна? — почти прошептала.

— Способ старый и проверенный, — произнес хозяин вулкана, и в голосе его мне почудилась горькая насмешка. — Поцелуй мне подари, невеста.