Распутанный

Между ними была такая очевидная пропасть, что они были либо на первом свидании, либо вот-вот расстанутся, и Кифу потребовалось несколько глубоких вдохов, прежде чем он смог сосредоточиться на их эмоциях.

Поначалу все, что он почувствовал, была нервозность. Но когда он немного напряг свои мозги, то почувствовал теплое восхищение.

Значит, это определенно было первое свидание.

Вероятно, за ним последует второе.

Даже лучше… он мог читать эти чувства на приличном расстоянии, так что тренировка действительно принесла свои плоды.

Ему нужно будет добавить урок об этом в свой альбом для рисования.

«Еще один», — решил он, — «просто чтобы убедиться, что я действительно в этом разбираюсь».

Он оглянулся через плечо и выбрал парня в темном пальто, развалившегося на двух стульях в самом последнем ряду.

Его лицо было частично закрыто планшетом, который он читал, но…

Киф замер, усиленно моргая, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают.

Парень выглядел…

Знакомо.

Но это не мог быть он.

Не здесь.

Нигде, честно говоря.

Кифу, должно быть, показалось.

Но ему нужно было быть абсолютно уверенным, поэтому он выждал несколько секунд, стараясь выглядеть очень, очень непринужденно… опустил подбородок к плечу и повернул голову так, чтобы лучше видеть.

Лед пробежал по его венам, и сердце ушло в пятки.

Это не было ошибкой.

Шрамы на лице парня посветлели с тех пор, как Киф видел его в последний раз, и он уже не выглядел таким бледным и костлявым.

Но это был он.

Хотя это было невозможно.

Киф сидел посреди библиотеки, в центре Запретного города.

И Альвар тоже.

Глава 21

«БЕГИ!» — кричал мозг Кифа. — «УБИРАЙСЯ ОТСЮДА НЕМЕДЛЕННО!»

Но он остался на месте.

Не двигаясь.

Едва дыша.

Пытаясь собраться с мыслями.

Потому что, хотя большая часть его мозга продолжала настаивать, «НЕВИДИМКИ ЗДЕСЬ!!!» была также крошечная, чуть более рациональная часть, которая напоминала ему, что Альвар больше не с Невидимками.

Они выгнали его.

Обвинили его в смерти Умбры и в том, что способности Руи были повреждены во время нападения тролля-мутанта на Эверглен.

Оставили его умирать от ран, полученных в той битве.

Вот почему Альвар выглядел так, словно ему оставалось жить всего несколько дней, когда Киф нашел его прячущимся в Кендлшейде… и это было еще до того, как Киф пережил все это в Лоамноре.

Так как же Альвар мог сидеть, раскинувшись на стульях в библиотеке среди случайных людей, и выглядеть не только живым, но, честно говоря, даже не близким к смерти?

Его глаза больше не были ввалившимися, а на лице не было того зеленоватого блеска от пота.

Означало ли это, что Альвар притворялся больным, когда Фостер убедила Кифа, что стоит отпустить Альвара в обмен на небольшую информацию о его «наследии»?

Может быть.

Но Киф не понимал, как Альвар мог это провернуть.

Его тело было таким хрупким, что Киф мог видеть кости сквозь кожу. И у него был ужасный, хриплый кашель, похожий на предсмертный хрип, и он был так слаб, что продолжал мерцать, пытаясь исчезнуть, как угасающая свеча.

К тому же, Киф прочел эмоции Альвара, и под всей его яростью и высокомерием скрывался глубокий, вызывающий тошноту страх.

Альвар знал, что его дни сочтены.

Он даже оставил попытки бороться с этим.

Серьезно, как он все еще жив?

И чего он хотел? Потому что Киф не понимал, как они оба могли случайно оказаться в одной библиотеке в одном и том же Запретном городе в одно и то же время.

Он не верил в совпадения.

И все же… до сих пор Альвар даже не взглянул в его сторону.

Он ни на кого не смотрел.

Ни с кем не разговаривал.

Ничего не делал, кроме как нажимал на свой планшет и читал все, что было на экране.

И когда Киф проверил эмоции Альвара, все, что он почувствовал, — это облако спокойной скуки.

От этого ему почти захотелось перепрыгнуть через стулья и повалить Альвара на пол… может быть, нанести ему пару хороших ударов, поскольку Альвар определенно их заслуживал.

Но.

Существовал крошечный шанс, что Альвар каким-то образом не знал, что он там… и если это было так, Кифу следовало действовать с умом.

Ему нужно было выяснить, что Альвар делает в Запретных городах, и предотвратить все ужасные действия, которые он, возможно, планировал.

Поэтому он наклонился, схватил с соседнего стула брошенную книгу, чтобы спрятать лицо, и сидел, и сидел, и сидел.

У него болела спина, затекла задница, глаза жгло от попыток не моргать, но он не мог потерять бдительность.

Альвару понадобится меньше секунды, чтобы исчезнуть.

И все же он просто продолжал читать, читать, читать и…

Подождите-ка… он вставал!

Киф вскочил на ноги, но потом понял, что ему, вероятно, следовало быть более деликатным.

Он приготовился к тому, что Альвар резко обернется, типа, ты правда думал, что я не знал, что ты здесь?

Вместо этого Альвар направился к одному из библиотекарей, оставив Кифа на бегу хватать пальто и догонять его.

Парень спрятался за книжной полкой и наблюдал, как Альвар, возвращая планшет, одарил его почти очаровательной улыбкой, затем застегнул молнию на темном пальто и направился в торговый центр.

Киф поплелся следом, стараясь смешаться с толпой и держаться на безопасном расстоянии.

Он знал, что есть большая вероятность, что Альвар заманивает его в какую-то засаду, но это был риск, на который он должен был пойти.

И чем больше он следовал за Альваром от магазина к магазину, тем менее вероятным это казалось.

Как ни странно, Альвар, казалось, делал покупки.

Сначала он зашел в кондитерскую и купил маленький красный пакетик конфет, который, честно говоря, выглядел как самая скучная конфета во всем магазине. Но он сунул его в карман и направился в магазин, полный милых безделушек в форме милых зверюшек.

Альвару понравились несколько разных плюшевых игрушек, но в итоге он ушел, ничего не купив.

Тем временем Киф притаился на улице, пытаясь представить себе, как Альвар держит розового пушистого кролика.

Серьезно, что происходит?

Как это мог быть тот самый парень, который предавал своих друзей и семью снова, и снова, и снова?

План «подкати и ударь его» становился все более заманчивым, но Киф стиснул зубы и держался на расстоянии, наблюдая, как Альвар просматривает магазин, торгующий одеждой, которая была слишком крутой для него.

Должно быть, он согласился, потому что и там ничего не купил.

То же самое и с магазином, где не продавали ничего, кроме разноцветных носков.

Он действительно купил в косметическом магазине несколько маленьких пакетиков из фольги и рассовал их по карманам пальто… и, возможно, это было то, что он искал, потому что после этого он, наконец, покинул торговый центр.

Ветер обдувал щеки Кифа, когда он вышел вслед за Альваром на улицу и накинул пальто, жалея, что не надел серое, черное или бежевое… что-нибудь, что смотрелось бы лучше, чем выбранный им синий цвет. Но было слишком холодно, чтобы обходиться без него.

Или, может быть, озноб возник оттого, что Альвар натянул на голову свой черный капюшон.

После этого Альвар ускорил шаг, пробираясь по людному тротуару с уверенностью, которая давала понять, что он уже ходил этим путем раньше. Вероятно, много раз.

Значит ли это, что он жил в этом городе?

Это было бы хорошим местом для Альвара, чтобы спрятаться от всех своих врагов, но Киф не понимал, как это возможно.

С другой стороны, в этом не было никакого смысла.

Даже тот факт, что Альвар оставался на виду, казался очень странным.

Если только Альвар не хочет, чтобы за ним следили…

Эта мысль едва успела сформироваться, когда Киф завернул за следующий угол… и понял, что Альвар исчез.

Он бросился вперед, заглядывая в витрины, гадая, не скрылся ли Альвар в другом магазине.

Но его там уже не было.

И Кифу негде было спрятаться.

Только несколько деревьев с ярко раскрашенными листьями и стволами, которые были слишком тонкими, чтобы за ними можно было спрятаться.

Поэтому он засунул руки в карманы, чтобы скрыть, как сильно его трясет, и чтобы достать свой следопыт на случай, если ему понадобится быстро сбежать.

Затем он оглядел толпу, но обнаружил только людей.

Родители.

Дети.

Бизнесмены.

Туристы.

Никаких признаков присутствия Альвара… до тех пор, пока он не почувствовал зловещее покалывание в затылке.

Это было своего рода предупреждение, которое не нужно было быть эмпатом, чтобы понять, потому что все знали это тревожное чувство.

Он позади меня.

Киф попытался скривить губы в ухмылке, но был уверен, что она не достигла его глаз, когда он обернулся и… увидел Альвара.

Его лицо было скрыто в тени капюшона, но Киф услышал улыбку в голосе со знакомым акцентом, когда Альвар произнес:

— Наверное, нам не стоит делать это здесь.

Глава 22

— Ты прав, нам нужно пойти куда-нибудь, где не так многолюдно! — сказал Киф, взглянув на проходившую мимо Альвара со своим маленьким сыном женщину.

Она не подошла бы так близко, если бы знала, на что способен Альвар.

С другой стороны, Киф не был уверен, знает ли он, на что способен Альвар в данный момент.

Но он точно знал, что это был не тот разговор, который они могли бы вести на оживленной улице в Стране Людей.

Люди уже начали на него пялиться.

— Есть что-нибудь на примете? — спросил Альвар.

Киф чуть было не сказал «нет», поскольку он точно не планировал искать безопасное место для встречи с предателем, который, как предполагалось, был мертв, но он хотел сохранить как можно больший контроль над ситуацией. Поэтому оглядел улицу и заметил ближайший переулок, который выглядел довольно пустынным.

— У меня есть идея, — сказал он, сокращая расстояние между собой и Альваром.

— Ну, тогда, конечно, показывай дорогу!

— Ты первый, — Киф ни на секунду не сводил глаз с Альвара.

Альвар фыркнул.

— Ты же понимаешь, что я не смогу руководить, если не буду знать, куда иду… в этом и заключается примерно девяносто процентов проблемы с Невидимками, тебе так не кажется?

Так оно и было… но Киф был не в настроении соглашаться или отпускать саркастические шуточки в адрес группы, которая каким-то образом продолжала побеждать, несмотря на ненадежное руководство.

Он указал на переулок.

— Мы направляемся туда.

Альвар тяжело вздохнул.

— Я так и думал, что ты это скажешь. Не лучше ли тебе зайти в милое тихое кафе? Мы могли бы отведать блинчиков! Здесь готовят как сладкие, так и соленые блюда, а блинчики с фасолью мунг просто восхитительны, хотя это может показаться немного странным.

— У нас не будет блинчиков!

— Почему бы и нет? Разве это не будет намного веселее, чем стоять в темном, грязном переулке? Ты раньше нюхал подворотни?

— Мне все равно! — Киф провел рукой по лицу, пытаясь разгадать игру Альвара.

Он что, тянул время?

Пытался выиграть время для прибытия подкрепления?

Или, может быть, он…

Альвар прищелкнул языком.

— Ого, смотрите-ка, кто стал таким угрюмым и параноидальным.

— Вот что происходит, когда тебя предают снова и снова, — огрызнулся Киф.

— Полагаю, это правда, — в голосе Альвара зазвучали нотки горечи, что сделало его более похожим на того, каким он был при последней встрече с Кифом, когда тот продолжал разглагольствовать обо всех, кто причинил ему зло, и о том, как это оправдывает его бунт. — Уф. Ладно, мы пойдем в твой вонючий переулок.

Киф не был уверен, что именно убедило Альвара, но ему было все равно.

Переулок был просто короткой остановкой.

Следуя за Альваром, он крутил в кармане следопыт, выбирая наугад грань, которая, как он надеялся, приведет их в тихое место, — и как только Альвар нырнул в тень, Киф схватил его за локоть, поднял кристалл и утащил их обоих в луч света.

Альвар закричал:

— НЕ НАДО! — когда стремительное тепло унесло их прочь, но Кифу было все равно, что он, по сути, взял его в плен.

Так или иначе, он получит ответы на некоторые вопросы.

Но он, по крайней мере, сосредоточился на Альваре, на случай, если вынужденный прыжок заставит его исчезнуть.

И когда они вновь сформировались…

— Ты хоть представляешь, насколько это было опасно? — спросил Альвар, задыхаясь и прикрываясь руками от слишком яркого солнечного света. — И ради чего? Чтобы затащить меня на крошечный остров?

— Здесь пустынно, не так ли? — напомнил ему Киф, радуясь, что случайный прыжок наконец-то привел его в уединенное место.

Единственными признаками жизни были несколько кокосовых пальм и несколько крабов, снующих по белому песку.

— А еще здесь миллион градусов тепла и влажность! — Альвар откинул капюшон, и Киф воспользовался возможностью рассмотреть его лицо.

Шрамы действительно выглядели лучше.

Большинство из них были просто тонкими бледными линиями.

И его щеки стали намного полнее, а темные волосы не были такими жирными.

Он все еще не был похож на того парня, каким был раньше, с модной одеждой и большими мускулами от постоянных тренировок.

Но и серьезно больным он больше не выглядел… и как человек, который чуть не утонул в контейнере, полном ядовитой оранжевой слизи.

— Давай, — сказал Альвар, убирая волосы с глаз. — Спрашивай меня. Я знаю, ты умираешь от желания.

Киф не стал притворяться, что не совсем понял, что имел в виду Альвар.

Он встретил слегка вызывающий взгляд Альвара и спросил:

— Как ты до сих пор жив?

— Долгая история. — Альвар рассмеялся, когда Киф сжал челюсти. — Расслабься. Я не говорил, что не буду рассказывать. Я просто подумал, что должен предупредить тебя на тот случай, если ты захочешь проявить смекалку и поскорее убраться отсюда, пока жара не лишила тебя концентрации. Еще не поздно воплотить в жизнь мою идею с блинчиками. Я упоминал, что сладкие блинчики посыпаны коричневым сахаром, корицей, орехами и…

— Хватит тянуть время, — перебил его Киф, хотя все эти блинчики звучали просто потрясающе.

От жары у него уже начинала слегка кружиться голова, но уединение стоило того, чтобы немного попотеть. Он снял пальто и повесил его на ближайший камень, затем закатал рукава как можно выше.

— Хорошо, — сказал Альвар, снимая пальто и бросая его кучей на песок. — Будь по-твоему. Но я, по крайней мере, перехожу в тень. — Он, спотыкаясь, пересек пляж и устроился в тонкой тени одной из пальм.

Киф последовал за ним… не то чтобы тень имела большое значение.

— Короче говоря, — сказал Альвар, обмахиваясь опавшей пальмовой веткой, — поскольку я хотел бы убраться отсюда как можно быстрее, то так… человеческая медицина спасла меня.

— Человеческая медицина, — повторил Киф.

Он вспомнил несколько историй, которые Фостер рассказывала ему о своих посещениях человеческих больниц, и невольно поежился.

— Я так и думал, что это будет твоей реакцией, — пробормотал Альвар. — Эльфам нравится думать, что все, что мы делаем, лучше, умнее и безопаснее, чем у представителей других видов. Но чем дольше я общаюсь с людьми, тем больше ценю их образ мыслей.

— Итак, — сказал Киф, когда Альвар не продолжил, — ты прибыл в Запретные города, потому что хотел встретиться с их врачами?

— Нет, я прибыл в Запретные города, чтобы умереть. — Альвар обдумал это, прежде чем добавить: — После того, как Софи убедила тебя отпустить меня, я отправился в пляжный домик твоего отца, решив, что должен предупредить его о том, что ты узнал о нашей сделке. Я также надеялся, что он позволит мне остаться, так как этот прыжок практически уничтожил меня. Я был слишком слаб, чтобы стоять, и мое тело не переставало дрожать. Но он сказал, что и так помог мне больше, чем я заслуживал, и лучшее, что он может сделать, — это дать мне флакон с Подпиткой от Исчезновения и указать путь туда, куда я хотел бы отправиться в следующий раз. У меня было пять минут, чтобы выбрать место.

— Похоже на дорогого папочку, — пробормотал Киф, не понимая, почему его удивляет, что отец ни разу не потрудился упомянуть об этом.

— Да? Я знал, что не переживу этого прыжка, — тихо продолжил Альвар. — Уверен, твой отец тоже это знал. И пока я пытался выбрать, куда пойти, я понял, что не хочу умереть в Затерянных городах. Не то чтобы кто-то собирался сажать саженец вместо меня…

— Твои родители бы это сделали, — перебил Киф.

— Стали бы они это делать? Или они попытались бы, а затем отступили бы, если бы Совет запретил это, или если бы на них оказали давление, чтобы они защищали «семейное имя»?

Последние слова он выплюнул, и Киф был уверен, что Альвар сейчас разразится какой-нибудь тирадой о наследии Васкеров — и если ему придется еще раз услышать, как он притворяется, что знает, каково это — быть выходцем из ужасной, порочной семьи, его действительно стошнит.

— Думай, что хочешь, — сказал Альвар, вероятно, прочитав отвращение на лице Кифа. — Это не изменит того факта, что мой брат пытался убить меня… и почти преуспел в этом.

Киф не мог с этим поспорить.

Он также не мог утверждать, что Фитц не попытается сделать это снова.

Но Альвар сам навлек это на себя.

— Мы оба знаем, что ты не жертва, — сказал ему Киф. — Ты сделал свой выбор.

— Да, — сказал Альвар, наблюдая, как волна разбивается о берег. — И я поддерживаю большинство из них.

— Большинство, — повторил Киф.

Альвар пожал плечами.

— Никто не совершенен.

Киф не мог понять, шутка это или нет.

Он все пытался понять, что происходит с Альваром, но эмоции Альвара были подобны урагану. Кружась, меняясь и уносясь прочь, прежде чем он успел хотя бы начать переводить.

— В любом случае, — продолжил Альвар. — Я думал о том, чтобы отправиться на Нейтральную территорию и просто… исчезнуть. Но мне показалось, что должна быть какая-то запись о моем уходе, даже если это будет всего лишь нераскрытое досье на человека, найденного на улице, безымянное тело. Хоть какое-то доказательство того, что я существовал.

— Итак, ты жалел себя, — заметил Киф.

— Попробуй побыть в нескольких шагах от смерти и посмотрим, не сделаешь ли ты в точности то же самое.

Он ждал, что Киф начнет спорить, но у Кифа определенно была какая-то внутренняя вечеринка жалости в Лоамноре… даже если он и пытался притвориться, что ему не страшно.

— Вот именно, — сказал Альвар, с досадой догадываясь, о чем он думает. — Итак, я попросил твоего папу выбрать случайную грань на его синем следопыте, и он согласился. Мне было все равно, куда идти, лишь бы это был Запретный город. Потом я шагнул в свет, думая, что это мой конец, и после этого я почти ничего не помню. Только несколько разрозненных фрагментов. — Он закрыл глаза. — Я вижу лысого старика, склонившегося надо мной, и он говорит что-то, чего я не могу понять. И светлая комната с очень неудобной кроватью. И мои руки, — он поднял их и провел ладонями по коже, — я помню, как увидел все эти иглы, трубки и какие-то пищащие штуки, прикрепленные к ним. И я помню, как подумал, что, возможно, совершил большую ошибку, доверив свою жизнь людям. Может быть, меня собирались колоть и сканировать много-много дней подряд. Но потом… боль начала утихать. В голове прояснилось. Ко мне вернулись силы. Люди, приходившие проведать меня, начали улыбаться и делать пометки. Я не понимал их языка, но мог сказать, что больше не умираю. Через несколько дней я выписался из больницы и с тех пор живу сам по себе. В основном я прячусь в библиотеке, пытаясь выучить язык. У них на планшетах есть приложение с этими удобными маленькими обучающими программами. И это все… моя большая история выживания. Доволен?

— Э-э, не совсем.

— Шокирующе.

— Да ладно тебе, ты опустил все детали, например, что делали врачи.

— Я не знаю, что они делали, — перебил Альвар. — Я же сказал тебе, что не понимаю их языка.

— Тогда как ты раздобыл одежду, деньги, еду и…

— Это было нелегко, — признался Альвар, ковыряя ногой песок. — Я кое-что знал о Запретных городах из тех поездок, которые совершал для отца. Поэтому я понял, что мне нужно улизнуть из больницы при первой же возможности. У меня также было с собой кольцо, которое я смог продать. Остальное было просто методом проб и ошибок, плюс случайная доброта незнакомцев. Такова особенность людей — большинство из них довольно щедры и готовы помочь. Особенно для парня, восстанавливающегося после травмы, — он указал на свои шрамы, — который не говорит на их языке и потерял память.

— Ты потерял память, — повторил Киф, приподняв бровь.

— Нет. Но именно такие истории вызывают большее сочувствие. Кроме того, это удобный способ избавиться от необходимости отвечать на кучу вопросов.

— И это, вероятно, довольно легко провернуть, поскольку ты уже симулировал потерю памяти, — пробормотал Киф.

— Это не было притворством! Просто это… было непоправимо.

— Нет, это была уловка, чтобы мы потеряли бдительность, и ты мог предать нас в нужный момент.

— И у меня все получилось очень хорошо, не так ли? — возразил Альвар.

— О, у-у-у, мне так тебя жаль.

— А не должен! — Альвар глубоко вздохнул, снова убирая волосы с глаз. — Мне не нужно твое сочувствие, Киф. Мне ничего не нужно. Это ты начал следить за мной…

— Да, чтобы я мог убедиться, что ты не…

— Что? — спросил Альвар, когда Киф не знал, как закончить это предложение. — А что, по-твоему, я делал в той библиотеке? Собирал информацию, чтобы сформировать свою собственную человеческую армию?

Честно говоря, Киф не стал бы этого отрицать.

Но это был бы не очень реалистичный план.

— Или, может быть, ты думал, что я буду рядом с тобой, — медленно произнес Альвар. — Вот и все, не так ли?

— Э-э, ты был бы не первым, кто попытался бы схватить меня или убить, — напомнил ему Киф. — Или использовать меня, чтобы добраться до моих друзей.

— Нет, я бы не стал. Но опять же… ты последовал за мной. И ты действительно думаешь, что я не заметил тебя первым? Я заметил тебя в тот момент, когда ты вошел в библиотеку и начал приставать к библиотекарю.

— Значит, ты следил за мной, — заметил Киф.

— Да, сначала. Я хотел убедиться, что мой брат не послал тебя. Или мой отец. Или кто-нибудь другой, кто попытался бы затащить меня обратно в Затерянные города и запереть в какой-нибудь жалкой подземной тюрьме… или в маленьком жутком сомнатории для изгнанников. Но потом я понял, что ты совершенно не замечаешь моего существования, и решил, что так и останется.

— Так почему же ты не ушел? — спросил Киф.

— Ну, во-первых, было забавно видеть, как плохо ты разбираешься в элементарных человеческих технологиях. Но в основном я хотел убедиться, что был прав насчет того, почему ты там оказался.

— Теперь жалеешь об этом?

— Вроде того. — Альвар вытер пот со лба. — Признаюсь, я не ожидал, что окажусь на маленьком изнурительном песчаном островке посреди океана. Но, думаю, мне следовало предвидеть, что ты отреагируешь слишком бурно. Так скажи мне вот что, Киф. Каков твой следующий шаг? Поскольку, я думаю, мы оба знаем, что ты не собираешься тащить меня обратно в Затерянные города.

— И откуда тебе это знать?

— Потому что ты явно в бегах. В человеческой одежде. Без телохранителя. Без регистрационного кулона. С тобой нет никого из твоих друзей, особенно Софи. Предполагаю, ты прячешься от своей мамы, вероятно, чтобы она не узнала, что у тебя проявилась еще одна способность, и я не говорю о том факте, что теперь ты явно Полиглот. Уверен, что это очень кстати, но не стоит убегать из своего мира, чтобы спрятаться. Так что ты, должно быть, представляешь тройную угрозу: Эмпат, Полиглот и что-то еще…

Он поднял брови, глядя на Кифа, как бы провоцируя его отрицать это.

Киф попытался придумать какую-нибудь шутку, но в голове у него было пусто.

— Не волнуйся, я не собираюсь спрашивать тебя, что это. Честно говоря, мне все равно. Я покончил со всем этим. Я покончил с Затерянными городами. У меня нет абсолютно никакого желания когда-либо возвращаться туда снова. Я понимаю, что, учитывая мое поведение в прошлом, тебе будет трудно в это поверить. Но, по правде говоря, все, чего я хочу, — это провести оставшееся мне время в мире, где люди были бы достаточно неравнодушны, чтобы спасти меня. Так почему бы тебе не вернуть меня туда, где ты меня нашел, и не позволить мне продолжать мое невероятно обычное существование? С тех пор, как я здесь, я никому не доставлял проблем, не так ли?

— Это не значит, что не будешь.

— Нет, полагаю, это не так. — Альвар несколько раз глубоко вздохнул, глядя на океан, прежде чем сказал: — Понимаю. Ты никогда не будешь мне доверять. И это прекрасно. Мне это и не нужно. Мне просто нужно, чтобы ты понял, что я не представляю угрозы. Так что я собираюсь поделиться кое-чем, что планировал держать при себе, потому что это делает меня довольно уязвимым, и надеюсь, что это, по крайней мере, доказывает, что тебе не стоит беспокоиться обо мне. — Его взгляд переместился на Кифа, и он сделал еще один глубокий вдох, прежде чем сказать: — Я не могу пригать по свету. Больше нет. Может быть, дело было в человеческом лекарстве или в том, насколько близко я был к смерти… не знаю. Но моей концентрации даже близко не хватает. Как ты думаешь, почему я закричал, когда ты потащил меня? Если бы ты не защитил меня своей концентрацией, я бы исчезл задолго до того, как мы появились снова. Вот почему я здесь стою, — он замахал руками, указывая на весь остров, — весь мокрый от пота и весь в колючем песке, а не выхватывая свой кристалл и отправляясь домой за блинчиками. И если ты оставишь меня здесь… Я буду есть кокосы. — Он вздрогнул. — Я очень надеюсь, что ты этого не сделаешь. Точно так же, как надеюсь, что ты используешь свою концентрацию, чтобы вернуть меня в город, где ты меня нашел, и если ты это сделаешь, я останусь там. Я не смогу никуда больше пойти.

— Ты мог бы использовать человеческие способы передвижения, — возразил Киф.

— Но это и близко не приблизит меня к Затерянным городам, — напомнил ему Альвар. — Для этого также нужны вещи, которых у меня нет. Мои ресурсы ограничены… и это нормально. Мне нравится, где я нахожусь. Мне нравится быть незаметным. Никакого давления. Никакого прошлого. Никакого наследия.

Киф вздрогнул на последнем слове.

— Значит, все еще борешься с этим, — заметил Альвар. — Хорошо. Я имел в виду то, что сказал в Кэндлшейде. Ты никогда не будешь таким, как хочет твоя мама, и чем больше ты будешь на этом сосредотачиваться, тем больше у тебя шансов остановить ее.

Киф закрыл глаза, пытаясь скрыть на лице какие-либо эмоции.

Но он был уверен, что Альвар это видит.

И хотя Альвар, вероятно, не тот человек, кому он мог бы задать этот вопрос, он должен был знать.

— Ты действительно думаешь, что я смогу остановить ее?

— Думаю, — сказал Альвар, растягивая слова, — что ты достаточно упрям, чтобы делать практически все, что захочешь. У тебя также есть несколько могущественных друзей, которые могут тебя поддержать. Так что у тебя действительно хороший шанс. Но.

— Ух, всегда есть «но», — проворчал Киф.

— Раздражает, не правда ли? Но твоя мама планировала все это очень, очень, очень долго. Может показаться, что она придумывает по ходу дела, потому что Невидимки настолько разобщены и неорганизованны и постоянно меняют главных. Но иногда мне кажется, что она сделала это нарочно.

— Что сделала? Позволила свергнуть себя? В итоге оказалась в тюрьме огров?

— Возможно, с ограми что-то пошло не по плану, — признался Альвар. — Но твоей маме нравится, когда ее недооценивают, и это на самом деле разумная стратегия. Пусть оппоненты думают, что они знают, чего ожидать, а затем поразить их тем, чего они никогда не увидят. Итак, что бы ты ни придумал о ее плане, гарантирую, что в нем есть нечто большее.

— И предполагаю, что ты не станешь делиться тем, что знаешь, — сказал Киф, не потрудившись сформулировать это как вопрос.

Альвар вздохнул и пнул ногой песок.

— Честно говоря, Киф, я бы хотел, чтобы у меня было чем поделиться. Мне бы сейчас не помешал хороший козырь. Но я потратил слишком много энергии на свои собственные планы, пока работал с Невидимками. Поэтому лучшее, что я могу предложить, — это еще один совет: что бы ты ни делал прямо сейчас, отправляясь в свое маленькое путешествие по Запретным городам, какие бы планы ты ни строил, делай это ради своего будущего. Не зацикливайся на разоблачении прошлого настолько, чтобы забыть, что у тебя впереди целая жизнь. В противном случае ты закончишь так же, как и я, в чужом мире, и я не пытаюсь вызвать у тебя жалость ко мне. Мне нравится моя жизнь сейчас. Вот почему я стою здесь и пытаюсь придумать, как убедить тебя вернуть меня обратно. Полагаю, я еще не покорил тебя?

— Нет, — согласился Киф, хотя и не был уверен, что собирается делать с Альваром.

Если бы он потащил его обратно в Затерянные города, то, вероятно, застрял бы там.

Но если он отпустит его, и что-то случится…

Он повернулся и принялся расхаживать.

— Думаю, я просто постою здесь и попотею, — сказал Альвар после того, как Киф пару раз обошел его. — И надеюсь, что тот факт, что я не буду тебя бить, принесет мне несколько очков.

— Это серьезно должно заставить меня доверять тебе? — спросил Киф.

Альвар пожал плечами.

— Почему бы и нет? Это правда. Я не скован. И я не так слаб, как ты можешь подумать. Если бы я хотел сбить тебя с ног, тебя бы прямо сейчас придавило песком. Ты также никогда не обыскивал меня на предмет оружия, и хотя у меня его нет, ты не думал об этом, пока я не сказал. Так что, мне кажется, все это доказывает, что ты должен хотя бы немного доверять мне.

Или это доказывало, что Кифу еще многому предстоит научиться, когда дело доходит до борьбы с врагами.

Ему следовало проверить Альвара на наличие оружия, как только он оказался рядом с ним.

И ему следовало бы нарубить несколько пальмовых веток или разорвать свое пальто и связать Альвара по рукам и ногам.

Возможно, то, что Альвар не воспользовался ни одной из этих ошибок, кое-что доказывало, но Киф все еще не был уверен, к чему это приведет.

— Хорошо, — сказал он после еще нескольких минут хождения. — Уверен, что у нас обоих есть только два варианта. Первый, — он поднял палец, — я могу оставить тебя на этом острове и вернуться через пару недель. Если ты все еще будешь здесь, это, вероятно, означает, что ты не лжешь насчет того, что не можешь совершить прыжок по свету…

— О, ты — эмпат, — вмешался Альвар. — Ты можешь сказать, вру ли я прямо сейчас.

Это было правдой.

Но Альвар уже обманывал его раньше.

И Киф все еще не мог его раскусить.

Возможно, он все еще привыкал к своим способностям.

Или, может быть, Альвар был слишком самоуверенным.

В любом случае…

— Думаю, что разумнее провести тест, — сказал ему Киф. — Оставайся здесь. Докажи, что ты не лжешь. Тогда, может быть, я отведу тебя туда, куда ты хочешь.

— А если я совру и убегу? — возразил Альвар.

— Тогда ты все равно это сделаешь, и, по крайней мере, мне не придется корить себя за то, что я снова тебе доверился.

Альвар потер виски.

— Удивительно, как у тебя получается, что это звучит так, будто это хороший, логичный план.

— Я никогда не говорил, что он хороший. Я сказал, что вижу только два варианта.

— А второй вариант?

Киф поднял второй палец.

— Или я возьму тебя с собой, когда буду уходить отсюда, чтобы приглядывать за тобой.

— И что? Я — твой пленник?

— И да, и нет. Я не собираюсь тебя связывать, но ожидаю, что ты будешь вести себя наилучшим образом, и если ты что-нибудь предпримешь, у меня не будет проблем с тем, чтобы забросить тебя на вершину горы или в центр пустыни и оставить там.

— Чем это лучше, чем отвезти меня обратно в мой город и освободиться от меня?

— Это не так. Но я бы все равно знал, что не просто поверил тебе на слово… и я также не предполагал худшего и не наказывал тебя до того, как ты что-то сделал. В любом случае, я даю тебе возможность проявить себя.

Он не хотел уподобляться Фитцу, отказываясь дать Альвару еще один шанс.

У него также было чувство, что, если бы Фостер была там, она сделала бы Альвару такое же предложение.

На самом деле, нет, она, вероятно, придумала бы более разумный план.

У нее это получалось намного лучше.

Но он был предоставлен самому себе, и это было лучшее, что смог придумать его измученный мозг.

Возможно, позже он пожалеет об этом, но… он просто отведет Альвара обратно в Лондон.

Там Альвар мало что мог сделать, разве что устроить беспорядок в гостиничном номере.

— Итак… — сказал он, встретившись взглядом с Альваром. — Какой это будет вариант?

Альвар вздохнул.

— На самом деле это не выбор, не так ли? Остаться на необитаемом острове или позволить тебе таскать меня по планете? Думаю, мне придется выбрать вариант «Б», но. Если я буду хорошим маленьким эльфом и буду держаться подальше от неприятностей, мне нужны гарантии, что ты, в конце концов, отведешь меня обратно в мой город. Все эти «может быть» недостаточно хороши.

Тот факт, что Альвар поставил это условие, многое говорил о его приоритетах.

Возможно, это даже означало, что он на самом деле был простым парнем, пытавшимся вести обычную жизнь.

Есть только один способ выяснить это.

Киф пожал плечами.

— Отлично. Мы договорились?

— Я так думаю, но надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, — предупредил Альвар.

— Я тоже. — Киф поднял пальто и достал из кармана следопыт. — Готов?

Альвар тоже взял пальто.

— Я так понимаю, мы собираемся в холодное место.

Киф кивнул, и Альвар вздохнул и стряхнул песок с пальто, прежде чем надеть его.

— Помни, я рассчитываю на твою концентрацию… и лучше отведи меня куда-нибудь, где есть блинчики, — сказал он, когда Киф схватил его за плечо и потащил их обоих в стремительное тепло.

Глава 23

— Ты только что совершил огромную ошибку, — предупредил Альвар, откусывая огромный кусок торта. — Тебе не следовало показывать мне, как просто воспользоваться обслуживанием гостей в номерах.

— Это потрясающе, правда? — спросил Киф, хотя он лишь наполовину прислушивался к разговору.

В основном он пытался осознать тот факт, что Альвар сидел на диване в его номере и уплетал десерты, одетый в другой пушистый белый халат из шкафа и пару мягких гостиничных тапочек. Особенно учитывая, что день начался так обычно…

Он позавтракал в парке.

Поделился своим круассаном со своим маленьким приятелем-лисенком.

Затем побродил еще по нескольким улицам Лондона в поисках неуловимой двери, которая, возможно, и не была зеленой, и, конечно, не нашел ее, прежде чем отправиться в следующую библиотеку из своего списка для дальнейших исследований.

Каким-то образом с этого момента все пошло по нарастающей, и теперь…

У него гостил Альвар Васкер.

Если бы Фитц знал…

Что ж, это было бы нехорошо.

Удары определенно были бы нанесены.

Добавим это к списку причин, по которым мозг Кифа постоянно спрашивал: «О ЧЕМ ТЫ ДУМАЛ, ВОЗВРАЩАЯ АЛЬВАРА В СВОЙ ОТЕЛЬ, КАК ПОТЕРЯВШЕГОСЯ МАЛЕНЬКОГО АЛИКОРНА?»

Но куда еще он мог его отвезти?

Он привез его в Лондон, чтобы присматривать за ним, так что… по-видимому, они были соседями по комнате — или по квартире, как он слышал, это называли люди.

— Серьезно, — сказал Альвар, прежде чем отхлебнуть немного чая. — Это как жить с Фокусником, только лучше, потому что твои вещи доставляют люди в модных костюмах, называя тебя «сэр». Хотя один из них назвал тебя «мистер Фостер». Не думай, что я этого не заметил.

Да, Киф определенно пожалеет об этом.

Он плюхнулся в одно из кресел.

— Ладно, оставим твои девичьи проблемы на потом, — сказал ему Альвар. — Уверен, у нас еще будет масса возможностей, раз мы будем проводить так много времени вместе. Мне называть тебя «соседом»?

Киф подавил желание закричать в подушку.

Он знал, что делает Альвар.

Он поступил бы точно так же в своей ситуации: раздражал, раздражал, раздражал.

Пытался измотать собеседника, чтобы добиться своего.

Но если Киф смог справиться с бесконечными поддразниваниями Ро и ее обильным запасом ужасающих огрских бактерий, то он сможет справиться и с Альваром Васкером.

— Да, мне определенно нужно больше десертов, — сказал Альвар, доедая последний кусочек торта. — И бонус: я могу заказать его сам! Приятно снова говорить на родном языке. Никогда не понимал, почему мой отец решил заставить нас учить английский перед нашими поисками в Запретном городе, но до сих пор это было не очень полезно. — Он просмотрел меню обслуживания номеров. — Возможно, мне понадобится что-нибудь из того и другого.

— Бери все, что хочешь, — сказал ему Киф.

— Я так и планировал. — Он встал и сделал огромный заказ, прежде чем плюхнуться обратно на диван. — Ладно, я должен спросить. Как ты за все это платишь? — Он обвел руками шикарную комнату и замер. — Подожди. Ты же не воспользовался своим фондом на рождение, не так ли? Ты знаешь, что это можно отследить и…

— Я не воспользовался своим фондом на рождение, — заверил его Киф. — Никто не сможет отследить это.

— Ты уверен? — настаивал Альвар. — Потому что, если Совет собирается вломиться сюда…

— Они не собираются, — настаивал Киф.

И у него возникло искушение оставить все как есть и заставить Альвара гадать, но это, вероятно, привело бы к очень долгой ночи вопросов.

Поэтому он сказал ему:

— Я сделал то же, что и ты. Я продал кое-какие драгоценности.

Альвар снова оглядел комнату.

— Должно быть, там было много драгоценностей.

— Так и было. Перед уходом я собрал все мамины любимые украшения. Подумал, что она мне должна. И поскольку она любила покрасоваться, все ее украшения украшены крупными, броскими драгоценными камнями, которые, как я полагаю, очень редки для людей и стоят намного больше, чем я ожидал.

Это было правдой.

Он определенно мог заплатить за номер деньгами, полученными за драгоценности, и если бы он признался, что за номер платил отец, это выглядело бы так, будто он не смог бы выжить в одиночку.

— Хорошо, но у тебя же должно быть какое-то удостоверение личности, верно? — спросил Альвар, закидывая ноги на стол. — Так вот откуда взялось это «мистер Фостер»?

Киф неохотно кивнул.

Альвар присвистнул.

— Как тебе это удалось? На самом деле, не бери в голову, поскольку я уверен, что ты не собираешься мне рассказывать, но если я пройду все твои маленькие тесты, как думаешь, ты мог бы помочь мне получить одно из них? Это значительно облегчило бы жизнь.

— Я уверен, что так и будет.

— Да ладно, я сказал «если пройду». И еще я сказал «тесты» во множественном числе. Я сделаю все, что ты от меня хочешь, чтобы доказать, что я просто скучный парень, не способный ни на что стоящее упоминания. Я даже не буду спрашивать, почему на этом столе лежит карта Лондона, — он указал на другой конец комнаты, — где ты переходишь улицы одну за другой, что, честно говоря, выглядит жутковато. Или почему под этим есть еще одна карта всей планеты, на которой ты делаешь всевозможные маленькие пометки, которые я не стал читать, потому что мне действительно все равно, что ты делал. Это что-то значит?

— Нет, — сказал Киф, вставая.

Он понятия не имел, который час, но был готов рухнуть в постель и, возможно, зарыться головой в подушку в надежде, что, когда он проснется, все это окажется дурным сном.

— Хорошо, а что, если я пообещаю не читать все те дневники, которые ты забыл спрятать? — спросил Альвар, указывая на четыре тетради — коричневую, зеленую, серебристую и золотую, — которые торчали из рюкзака, который Киф принес с собой. — Держу пари, что в них полно всяких неприятных вещей.

Некоторые из них были такими.

Особенно золотая.

Киф потратил месяцы, заполняя эти дневники подробными набросками своих воспоминаний, надеясь, что ему удастся найти что-то, что его мама стерла, или, по крайней мере, найти пробел. Но пока ему не очень везло.

На дне его рюкзака лежала еще более личная записная книжка, в которую, воспользовавшись советом Фостер, он попытался записывать свои мысли, изучая воспоминания, на случай, если это поможет ему заметить то, что он пропустил раньше.

Он все время собирался вернуться к этому проекту, но отвлекся, записывая все свои человеческие уроки.

— Я также обратил внимание на этот маленький альбом для рисования, — сказал Альвар, когда взгляд Кифа метнулся к тому, который он взял из хижины отца. — Интересные названия ты придумал. До сих пор мне удавалось сдерживаться, чтобы не прочитать, но если это не принесет мне никаких результатов, возможно, мне придется засидеться допоздна, узнавая все о твоих приключениях.

Киф вздохнул и собрал все свои карты, дневники и альбомы для рисования, а также список библиотек, в которых он работал, и блокнот, который дал ему отец, полный полезных советов, и отнес их в сейф, который ему показали при первом осмотре комнаты.

Несколько звуковых сигналов и нажатий кнопок — и его секреты были надежно заперты.

Альвар рассмеялся.

— Ты же понимаешь, что я, вероятно, могу угадать твой код, верно?

— Я в этом сильно сомневаюсь.

— Хорошо, тогда как насчет этого? Если я угадаю с трех попыток или меньше, ты должен будешь выдать мне удостоверение личности человека.

— Без проблем, — сказал Киф, хотя был уверен, что Альвар не сможет угадать. — Я иду спать. Спокойной ночи.

— Бу, с тобой неинтересно! И, кстати, слово мудрому. Если ты выбрал «раз-два-три-четыре», то все сначала попробуют это. Так что, если у тебя там хранятся наличные или какие-то драгоценности, которые ты не продал, тебе, вероятно, стоит код поменять. То же самое касается всего, что касается «один-один-один-один».

— Тебе не удастся обманом выудить у меня ответ, — сообщил ему Киф, мысленно отметив, что нужно сменить код, как только Альвар заснет.

— Это два-четыре-шесть-восемь, не так ли? — спросил Альвар, когда Киф повернулся, чтобы направиться в свою комнату.

К сожалению, так оно и было на самом деле, но Киф не собирался этого признавать.

— Ты ведь даже придумал маленький стишок, не так ли? — настаивал Альвар. — Чтобы помочь тебе вспомнить. Что-то вроде «два-четыре-шесть-восемь, в сейфе безопасно носим!».

— «Безопасно» даже не рифмуется с «восемь», — возразил Киф.

— Нет, это достаточно близко. Я уверен, что у тебя рифма намного лучше. Ну же, признай! Я прав насчет кода, не так ли?

Киф провел рукой по лицу, радуясь, что Альвар не был телепатом и не мог слышать, как он мысленно повторяет: «Два-четыре-шесть-восемь, великолепный код запросим!».

— Я знаю, что ты делаешь, Альвар, и это не сработает.

— Что? Я просто пытаюсь немного развлечься со своим соседом по комнате.

— Нет, это не так.

— На самом деле, так и есть. Я имею в виду, да, было бы здорово, если бы я смог убедить тебя достать мне удостоверение личности, отвезти меня домой и, может быть, рассказать, как ты провернул Великий Инцидент с Гилоном, раз уж мы об этом заговорили, потому что мне всегда было очень любопытно узнать об этом. Но. Кроме того, я уже некоторое время живу один, между человеческим городом и милой маленькой тюрьмой, которую Совет создал для меня… и нет, еще раз повторяю, я не пытаюсь вызвать у тебя жалость ко мне. Я просто… я и забыл, каково это — шутить с кем-то.

Честно говоря, Киф тоже так думал.

Но…

Это был не новый лучший друг, с которым он тусовался.

Это был Альвар Васкер.

— Спокойной ночи, — снова сказал ему Киф.

Альвар вздохнул.

— Да, спокойной ночи. — Он позволил Кифу пройти половину пути до своей спальни, прежде чем окликнул его: — Кстати, я имел в виду то, что сказал в Кэндлшейде. Ты мне всегда нравился, Киф, гораздо больше, чем мой собственный младший брат.

В груди Кифа вспыхнуло тепло.

Но он тут же погасил его.

— Это только потому, что у тебя с Фитци проблемы, — крикнул он в ответ.

— Да, — согласился Альвар. — Я не буду грустить, если больше никогда его не увижу. Но. Ты мне нравишься не поэтому. Ты… реальный. И ты не относишься к себе слишком серьезно. Тебе пришлось пережить больше, чем кому бы то ни было, и все же ты все еще можешь шутить по этому поводу. Поэтому я хочу убедиться, что ты кое-что знаешь.

Он остановился, вероятно, надеясь, что Киф повернет назад, но Киф продолжал идти.

Однако прямо перед тем, как закрыть дверь своей спальни и запереть ее, он услышал, как Альвар сказал:

— Ты — один из хороших парней, Киф. Никогда не забывай об этом.

Глава 24

— Куда-то собрался? — спросил Альвар, заставив Кифа подпрыгнуть так сильно, что он врезался в стол и опрокинул лампу.

— Ванишеры, — проворчал Киф, потирая ногу и включая лампу, чтобы убедиться, что она не разбита.

Альвар прищурился от яркого света.

— Я не был невидимым. Ты просто не заметил меня, потому что был слишком занят, шныряя в темноте.

— Да, что ж, извини, что я пытался помешать тебе уснуть, — пробормотал Киф. — Почему ты уже проснулся? Еще даже не рассвело.

— Это не так, — согласился Альвар. — Лучше спросить, почему ты не спишь? Поскольку я не мог не заметить, что ты в ботинках и пальто и направляешься к двери. У тебя тайная встреча, о которой ты не хотел, чтобы я знал?

Киф закатил глаза.

— Я просто люблю начинать свой день с прогулки по парку.

Именно так он решил назвать свои поиски нужной двери в Лондоне.

Альвар указал на окно, по которому стекали струйки воды.

— Идет проливной дождь.

— Да, здесь это часто случается. Вот почему у меня есть дождевик и зонтик.

— Угу. — Альвар наклонил голову, изучая его. — Ладно, не рассказывай мне, что ты задумал. Я просто предположу, что у тебя есть тайная девушка-человек.

Киф вздохнул и потер виски.

Это будет очень долгий день.

— Похоже, мне понадобятся мой собственный плащ и зонтик, — добавил Альвар. — А также несколько рубашек, брюк, носков, пижам и ботинок, поскольку кто-то привез меня сюда без каких-либо моих вещей. А это, — он указал на свой наряд, который был тем же, что и днем ранее, — все в песке и поту, благодаря твоей небольшой прогулке по острову. Так что, если ты не хочешь отвезти меня домой, мне нужно пройтись по магазинам. А еще у меня нет ни зубной щетки, ни расчески, ни геля для волос, ни…

— Хорошо, я оставлю тебе немного наличных, — вмешался Киф, направляясь к сейфу и вводя новый код, который он поменял, как только Альвар лег спать. — Консьерж поможет тебе найти несколько близлежащих магазинов.

Альвар нахмурился, когда Киф вытащил из своей заначки несколько купюр покрупнее.

— Э-э-э, похоже, ты не собираешься отправиться со мной в мой небольшой поход по магазинам. Точно так же, как ты собирался оставить меня здесь совсем одного… что странно, поскольку я думал, что ты взял на себя роль моей личной няни.

Киф думал о том же, когда привел Альвара в Лондон.

Но он не спал всю ночь, пытаясь понять, как это сработает.

Альвар стал бы задавать слишком много вопросов, если бы Киф взял его с собой на поиски дома с зеленой дверью. А водить Альвара по разным библиотекам было слишком рискованно. К тому же он не хотел, чтобы Альвар знал, что он исследует.

Так что… либо ему придется отменить все свои планы и потратить кучу дней, наблюдая за каждым шагом Альвара.

Или… ему придется оставить Альвара в покое и надеяться, что это не приведет к неприятным последствиям.

Ему потребовалось шестьсот или семьсот шагов по спальне, прежде чем он понял…

Это должно было стать испытанием.

Это был шанс для Альвара доказать, что он не представляет угрозы.

Если он никогда не будет выпускать его из виду, это докажет только то, что Альвар держался подальше от неприятностей, когда знал, что его поймают, а Кифу действительно нужно было знать, что произойдет, если Альвара предоставить самому себе.

Единственный способ сделать это — действительно оставить его в покое.

Рискованно?

Ага.

Пугающе?

Абсолютно.

Но…

Он также увел Альвара из того места, где тот явно хотел быть, и ограничил его ресурсы… конечно, это означало, что он не мог причинить слишком много неприятностей… верно?

Киф, конечно, надеялся на это, потому что протянул Альвару деньги и сказал:

— Полагаю, ты сможешь сделать покупки сам.

— Я определенно могу, — согласился Альвар. — Но если ты доверяешь мне настолько, что оставляешь в покое, почему бы просто не отвезти меня домой и не покончить со мной?

— Я тебе не доверяю, — поправил Киф. — Вот почему я даю тебе шанс начать доказывать, что я должен.

— Лааааааааааадно, — сказал Альвар, медленно протягивая руку за деньгами. — Почему у меня такое чувство, что я упускаю какую-то ловушку?

— Только если ты планируешь вернуться к тому, что сказал вчера. Если ты действительно обычный парень, пытающийся жить нормальной жизнью в Запретных городах, тогда… сходи за новой одеждой. Сходи куда-нибудь пообедать. Сходи в музей или прогуляйся по парку. Потом будь здесь, жди меня, когда я вернусь, и не приставай ко мне с вопросами о вещах, которые тебя якобы не волнуют.

— А если я не буду этого делать? — спросил Альвар, как и предполагал Киф. — Ты знаешь, просто… из чистого любопытства.

Киф выдержал пристальный взгляд Альвара.

— Тогда у меня есть несколько очень действенных новых способов выследить тебя и превратить все, через что тебе уже пришлось пройти, в не более чем милое объятие.

Он тщательно подбирал угрозу, надеясь, что Альвар решит, будто у него проявилась какая-то новая ужасающая способность выслеживать.

Не имело значения, было ли это правдой.

Это было одним из преимуществ того, что он был таинственным Наследником своей мамы.

Все были готовы поверить в худшее о нем.

— Ну что ж, — сказал Альвар, засовывая деньги в карман. — Похоже, мне нужно сделать кое-какие покупки. И, похоже, твоя утренняя «прогулка в парке» затянется далеко за полдень. Итак, есть ли какое-то конкретное время, когда я должен вернуться? Я слышал, в этом отеле подают прекрасный полдник с разнообразной выпечкой. Может, мне заказать столик для нас?

Киф покачал головой и вручил Альвару дополнительный ключ от номера.

— Я вернусь после ужина.

Он ушел, прежде чем успел передумать, и старался не тратить весь день на то, чтобы придумывать наихудшие сценарии.

Но его мозг больше зациклился на вопросе «почему».

Почему он был готов дать Альвару еще один шанс после стольких раз, когда тот предавал его?

Фитц никогда этого не поймет.

Фостер… могла бы.

Но Кифу нужно было понять это самому.

Было ли это просто потому, что в какой-то момент он думал об Альваре как о старшем брате, которого у него никогда не было?

Может быть.

Но… ему казалось, что за этим кроется нечто большее.

И когда он провел день, бродя по мокрым улицам в поисках двери, которую крошечная часть его души не хотела находить, а затем прочел еще несколько книг по астрофизике, пытаясь понять, почему его маму интересовал этот предмет, он вынужден был признать… на самом деле дело было не в Альваре.

Дело было в искуплении.

Если Альвар смог бы найти способ вернуться к нормальной жизни после всех тех ужасных вещей, которые он говорил, делал и думал, тогда…

Возможно, он тоже смог бы.

Неважно, какие воспоминания он восстановил.

Или об ужасных вещах, которые он совершил… или ожидали, что он совершит.

Может быть, ему не придется позволять всему этому определять его характер.

Поэтому он понятия не имел, чего ожидать, когда наконец вернулся в свой отель.

Но он надеялся на лучшее.

И когда он открыл дверь в свой номер…

Там был Альвар.

Одетый в новую шелковую пижаму, окруженный подносами и пакетами с покупками, он смотрел по телевизору какое-то кулинарное шоу.

Он поднял чашку с чаем и, самодовольно улыбнувшись, сказал Кифу:

— Добро пожаловать обратно, сосед. Удивлен меня видеть?

Глава 25

— Эй, это что еще такое? — спросил Киф, отступая на шаг, когда обнаружил, что Альвар снова растянулся на диване в гостиной, на этот раз к его лицу присосалась какая-то слизистая бумажная штуковина.

— Это называется косметическая маска, — сказал ему Альвар, по крайней мере, Кифу показалось, что он так сказал.

Его было трудно расслышать из-за небольшого выреза для рта в маске.

— Поверь мне, они меняют жизнь, — заверил его Альвар, бросая Кифу пакетик из фольги, который, как был уверен Киф, был одной из тех вещей, которые он видел, как Альвар покупал в магазине косметики в торговом центре несколькими неделями ранее. — Попробуй эту.

— Да, тяжелый удар, — сказал Киф, бросая пакет обратно Альвару.

Маска слишком походила на то, что Элвин мог бы использовать, чтобы стереть кожу.

Альвар пожал плечами.

— Не знаешь, что теряешь. Это лучший способ избавиться от мешков под глазами. Ну, кроме сна, но, похоже, у тебя слишком много забот для этого.

Это еще мягко сказано.

Мало того, что голова Кифа по-прежнему регулярно подвергалась бомбардировке аликорновым хором «КИФ! КИФ! КИФ!», но дни также начинали тянуться медленно, было слишком много работы и слишком мало прогресса.

К этому времени он пересек более трех четвертей улиц Лондона, не обнаружив ни малейшего признака двери, которую искал. И он приближался к концу своего списка лучших библиотек и все еще не имел ни малейшего представления о том, что исследовал Итан Бенедикт Райт II, или почему Дорогая мамочка предпочла нанять его, а не любого другого астрофизика.

Единственной мало-мальски интересной вещью, которую он нашел, была короткая статья, в которой упоминалась «новаторская работа доктора Итана Бенедикта Райта II в области поиска альтернативных источников энергии».

К сожалению, в ней не было никаких подробностей о его исследованиях, но внимание Кифа привлекло его звание.

Доктор Итан Бенедикт Райт II.

Это соответствовало тому, как в своих бесконечных статьях всегда упоминались все остальные астрофизики.

Доктор Это, доктор То, доктор Вау, это супер скучно, и доктор, кому какое дело?

И все же, во всех некрологах Итана Бенедикта Райта II не упоминалось его звание.

Означало ли это, что он каким-то образом утратил его?

Киф не был уверен, возможно ли это… или почему это могло произойти, если да.

Но, похоже, это могло что-то значить.

Или, может быть, он так отчаянно нуждался в подсказке, что придал значение простой опечатке.

— Э-э, алло? — сказал Альвар, напоминая Кифу, что тот стоит там, в стороне. — Я спросил, не хочешь ли ты перекусить, прежде чем исчезнешь по очередному таинственному поручению. Я ищу что-то под названием «редис по-валлийски». Понятия не имею, что это такое, но слышал, что там есть плавленый сыр, и мне этого достаточно.

Киф покачал головой.

— Да ладно тебе! Быстрый обед не докажет, что ты мне доверяешь.

Самым странным было то, что Кифу даже не очень понравилась идея провести немного больше времени с Альваром.

Но библиотека, в которую он направлялся, должна была открыться только через несколько часов.

Альвар вздохнул.

— Ты знаешь… прежний Киф не смог бы пройти мимо валлийского квеста с редкостями. И он не пробыл бы в Лондоне так долго, не купив кусок пирога с бананом и немного липкого ирисного пудинга. Он также не смог бы пройти мимо магазина, торгующего крошечными плюшевыми эльфами, не купив одного из них…

— Подожди-ка, какого магазина? — перебил его Киф. — Ты следил за мной?

Он-то думал, что довольно хорошо научился не забывать смотреть на свое отражение в витринах магазинов, чтобы понять, не следит ли кто-нибудь за ним.

Но Альвар мог исчезать…

— Нет, я за тобой не следил, — заверил его Альвар. — У меня есть дела поважнее! Но магазин находится по дороге в парк, так что, полагаю, ты проходишь мимо него каждое утро, если только не отправляешься на все эти ранние прогулки, как утверждаешь.

Киф пожал плечами.

— Магазины в это время дня закрыты, так что я не обратил внимания.

— Угу. — Альвар сел и снял маску, которая оставила на его коже достаточно блестящей массы, чтобы заставить Кифа вздрогнуть. — Я знаю, что ты делаешь.

— Теперь знаешь?

— Да. Я видел твою маленькую карту Лондона с перечеркнутыми улицами… помнишь? И список библиотек, которые ты пытался спрятать, будто это был опасный секрет, который тебе нужно было сохранить. «О нет, Альвар может последовать за мной туда и попытаться прочитать несколько книг!»

Киф закатил глаза.

— К чему ты клонишь?

— Я хочу сказать, — произнес Альвар, размазывая массу по щекам, — что знаю, почему ты прячешься в Лондоне, и это не из-за валлийского раритета. Или чипсов с карри. Или булочек со взбитыми сливками. Это даже не из-за роскошных апартаментов и обслуживания в номерах, поскольку я уверен, что ты мог бы найти подобное место в любом из самых больших Запретных городов. — Он скомкал свою тканевую маску и швырнул ее в мусорное ведро на другом конце комнаты, сжав кулак, когда она со свистом полетела в мусорное ведро. — И это не для того, чтобы попытаться справиться со всеми своими новыми способностями, хотя именно это тебе и следовало бы делать. Нет, ты остаешься в Лондоне, потому что разыскиваешь того парня, которому доставил письмо. Как его звали? Эван Бенедектин, что-то в этом роде?

Киф бросился к Альвару.

— Если ты что-то знаешь…

— Ого, а я и не знал, — пообещал Альвар, перепрыгивая через спинку дивана, чтобы сбежать. — Ну что ж… я не знаю, что, по-твоему, мне известно.

— И что же тебе известно? — спросил Киф, преследуя Альвара в другом конце комнаты. — Скажи мне прямо сейчас, или я достану пакетики с бактериями, которые украл из тайника Ро, и заставлю тебя выделять разные виды слизи из каждой части твоего тела.

— Ух ты, — сказал Альвар, наклоняясь и хватая ртом воздух. — Я знал, что ты на грани отчаяния, но не предполагал, что ты уже на грани того, чтобы угрожать огрскими бактериями, иначе я бы забаррикадировался в твоей комнате, прежде чем поднимать этот вопрос.

— Я собираюсь досчитать до трех, — предупредил Киф. — Раз…

— Ладно, ладно, хватит считать! — Альвар рухнул в кресло. — Дай мне секунду перевести дыхание. Я не очень хорошо переношу все эти физические нагрузки. Помнишь, не так давно я был практически мертв?

— Одну минуту, — сказал ему Киф, мысленно досчитав до шестидесяти, прежде чем скрестить руки на груди и сказать Альвару: — Хорошо, теперь начинай говорить.

Альвар закатил глаза.

— Отлично. Но сразу хочу внести ясность: у меня нет ответов, которые ты ищешь. Не знаю, кто был этот парень, или почему твоя мама написала ему письмо, или что в нем было написано, или что с ним случилось после этого. Прочти меня, если не веришь.

Он протянул Кифу руку.

Но эмоции, царившие в комнате, уже отдавались громким жужжанием в голове Кифа.

Он никогда не смог бы разобраться в них.

Альвар нахмурился.

— Что-то не так с твоей эмпатией? Я заметил, что в последнее время ты нечасто ею пользуешься.

— НЕ ПЫТАЙСЯ СМЕНИТЬ ТЕМУ! — крикнул Киф. — РАССКАЖИ МНЕ, ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ ОБ ИТАНЕ БЕНЕДИКТЕ РАЙТЕ II!

— Так зовут? — спросил Альвар. — Боже, ну и слюнтяй же ты. В этой стране у них странные имена… ты заметил это? На днях я познакомился с Базиликом. И неким Фергюсом. И…

— Я собираюсь взять бактерии, — сказал Киф, поворачиваясь к своей спальне.

— Ух, я просто пытался поднять настроение! Знаешь, прежний Киф был неспособен поддерживать беседу, не отпуская при этом кучу шуток. Я скучаю по этому парню.

Честно говоря, Киф тоже.

Он и не подозревал, насколько серьезным стал.

Но из-за того, что он был на грани смерти, из-за новых пугающих способностей, из-за того, что не мог разговаривать в течение стольких дней, из-за того, что сбежал, потерял контакт со всеми, кто был ему дорог, и проводил так много времени в одиночестве, он определенно замкнулся в себе.

Он не был уверен, как выбраться из этого нового затвердевшего панциря, но об этом он мог побеспокоиться позже.

— Ты снова меняешь тему, — напомнил он Альвару.

— Уловил, да? Да, я пытался дать тебе еще немного времени, чтобы успокоиться, поскольку то, что я собираюсь тебе сообщить, на самом деле хорошая новость. Но я уверен, что ты все равно будешь волноваться.

Киф опустился на ближайший стул.

— Меня уже тошнит от всех этих проволочек.

Альвар вздохнул.

— Ладно. Просто… постарайся подумать, прежде чем реагировать, хорошо? — Он подождал, пока Киф кивнет, прежде чем продолжить: — В тот день, когда ты доставил письмо, твоя мама выглядела измотанной, верно?

— Измотанной? — повторил Киф.

— Да, немного запутавшейся. Неожиданно отправила тебя с поручением. Попросила поторопиться. Что-то в этом роде?

Киф медленно кивнул.

Альвар тоже кивнул.

— Это потому, что она никогда не планировала отправлять тебя. Она сделала это только потому, что человек, на которого она рассчитывала, отменил доставку в последнюю минуту.

Киф выпрямился в кресле.

— Откуда ты это знаешь?

Альвар закрыл глаза, готовясь к удару, и сказал:

— Потому что я должен был доставить письмо.

Глава 26

— Ты?

Киф не был уверен, было ли это слово обвинением, откровением или чем-то средним.

— Ты должен был доставить письмо?

Альвар кивнул.

— Я всегда был у них на побегушках, потому что им не приходилось беспокоиться о том, что меня увидят.

— За исключением того, что тебя однажды заметили, — напомнил ему Киф. — Ты был тем Мальчиком, который исчез.

Это была одна из самых печально известных ошибок Альвара.

Невидимки почти нашли Фостер, когда она была еще маленькой девочкой без каких-либо способностей, но Альвар запутался в цвете ее глаз и сообщил, что она человек.

Он также позволил ей увидеть себя, когда ступал в свет, это так напугало ее, что она споткнулась, упала и ударилась головой… и когда Форкл просмотрел ее воспоминания, пытаясь понять, что произошло, он понял, что ее почти обнаружили. Вот почему он так рано активировал ее телепатию и оставил ее, подвергнутую бомбардировке человеческими мыслями, на столько ненужных лет.

— Брант так и не простил меня за это, — пробормотал Альвар. — Финтан тоже. Хотя, чего бы это ни стоило… Я рад, что все испортил. Не знаю, что бы случилось, если бы я понял, кем была Софи…

— А я знаю, — вмешался Киф. — Они бы схватили ее и попытались убить, как сделали после того, как Фитц нашел ее, помнишь? И, эй, разве ты не помогал планировать ее похищение?

— Помогал.

В его тоне не было гордости.

На самом деле, его слова звучали так, как будто он действительно это имел в виду, когда сказал:

— Я не собираюсь притворяться, что сожалею обо всем, что я сделал для Невидимок, и я все равно ничего не могу изменить. Но определенно есть вещи, которые я хотел бы вернуть. Вот в чем особенность почти смерти. Так очень легко обнаружить свои ошибки. Так что я понимаю, что это пустая трата времени, когда вижу это… и именно это ты и делаешь, Киф. Вот почему я хотел, чтобы ты знал, что ты никогда не должен был доставлять это письмо.

— Почему это так важно? — спросил Киф. — На самом деле, подожди-ка, у меня есть вопрос получше: почему ты не смог его доставить?

Губы Альвара дрогнули в намеке на улыбку.

— Довольно иронично… Я не мог отказаться от семейных дел.

— Семейных дел.

— Да. Твоя мама дала мне знать, что я нужен ей в тот день, и я сказал ей, что приду. Но когда я попытался уйти, то узнал, что у моих родителей запланирован большой семейный пикник Васкеров. Я пытался оправдываться, но мама не приняла бы отказа, и было бы слишком подозрительно, если бы я ушел. Поэтому я предупредил твою маму, что смогу доставить посылку только вечером, а она сказала, что это не может ждать. Позже я узнал, что она решила отправить тебя, поскольку за твоим регистрационным кулоном никто не следил, и тебе легко могли стереть память.

— Разбить вдребезги, — поправил Киф. — Она разрушила воспоминание.

— Да, ну что ж… двойная жизнь — это тяжело, — пробормотал Альвар. — Ты же знаешь, что рано или поздно правда выплывет наружу. Но ты также знаешь, что это будет полный бардак. Так что делай все, что в твоих силах, чтобы избегать этого как можно дольше.

Киф фыркнул.

— Серьезно, чувак, я не собираюсь тебя жалеть.

— Я не просил тебя об этом, и если ты так ко мне относишься, то упускаешь суть. Суть в том, что ты должен перестать наказывать себя…

— Наказывать себя?

— Да. Ты каждый день проводишь часы в библиотеках, а мы все знаем, как ты относишься к исследованиям. И ты, по сути, обходишь все улицы Лондона, пытаясь снова найти тот дом.

— Ты знаешь, где он находится? — вмешался Киф. — Мама говорила тебе что-нибудь о том, куда ты собираешься?

— Все, что она мне сказала, это то, что она хотела, чтобы я доставил письмо в человеческий город. Уверен, что она рассказала бы мне больше подробностей, если бы я сам доставлял посылку, но поскольку я этого не сделал, знаю только то, что узнал позже… что это было в Лондоне, и у парня было странное имя, которое я никак не могу вспомнить. Я уже говорил тебе, что у меня нет ответов, которые ты ищешь. Но я клянусь, Киф: они тебе не нужны. Ты превратил это в своей голове в огромный заговор, неотъемлемой частью которого ты был, и не можешь позволить себе успокоиться, пока не попытаешься все исправить. Но ты не был неотъемлемой частью! Ты был заменой в последнюю минуту.

Киф закрыл глаза, желая почувствовать облегчение, которое, по мнению Альвара, должны были принести ему эти слова.

Но…

— Я все-таки доставил письмо. И это письмо все еще может быть причиной того, что парень и его дочь мертвы. На самом деле, возможно, именно поэтому моя мама так торопилась доставить письмо.

— Даже если это правда, к тебе это не имеет никакого отношения. Тебе было одиннадцать лет, и твоя мама неожиданно обратилась к тебе с этим странным требованием. Уверен, она даже пригрозила тебе, чтобы напугать…

— Она так и сделала. Но мы оба знаем, что я никогда не боялся неприятностей. Мне следовало швырнуть письмо ей в лицо или разорвать его, как только я скрылся из виду, и прочитать ее секретное послание. На самом деле…

Он колебался, не уверенный, что собирается поделиться слишком многим.

Но… его план не был таким уж новаторским.

— Я начинаю сомневаться, читал ли я письмо, — признался Киф. — И, возможно, именно поэтому мама разрушила это воспоминание. Она знала, что я знаю ее тайну, и должна была защитить ее. И если я прав… и если я смогу найти способ вызвать то, что я увидел…

— Это все множество «если» и «может быть», Киф.

— Конечно, так и есть! У меня никогда не было каких-то гигантских подсказок, которые все четко бы объясняли. Я собираю воедино мельчайшие фрагменты…

— И именно поэтому ты проигрываешь, — вмешался Альвар. — Потому что ты тратишь все свое время на то, чтобы собирать по кусочкам прошлое, вместо того чтобы пытаться думать о будущем. Смотри на меня сколько хочешь… ты знаешь, что я прав. Подумай об этом. Давай пройдем на несколько шагов вперед. Допустим, ты все-таки прочел это письмо и каким-то образом нашел способ вызвать воспоминания. Ты действительно думаешь, что это письмо расскажет тебе что-нибудь о планах твой мамы?

— Возможно. Если бы я знал, зачем она хотела нанять этого парня, это могло бы мне кое-что сказать.

— Наверное, — согласился Альвар. — Но сомневаюсь в этом. И думаю, что в глубине души ты тоже в этом сомневаешься. Но ты все еще бродишь по улицам Лондона, пытаясь вспомнить, потому что на самом деле надеешься, что письмо тебе ничего не скажет. Ты надеешься, что это будет какая-нибудь короткая записка типа: «Привет, Эван — или Итан? В любом случае, привет, обычный парень. Ты все еще не перезвонил мне по поводу моего щедрого предложения. Я бы хотела, чтобы мы поработали вместе. Позвони мне! ЦиО, Гизела».

— ЦиО? — спросил Киф.

— Это по-человечески. Это означает, типа, «целую и обнимаю» или что-то в этом роде.

Киф фыркнул.

— Мама никогда бы…

— Знаю. Это была шутка, ладно? Помнишь? Раньше ты был мастером в этом деле. До того, как начал наказывать себя.

— Я же говорил тебе, я не…

— И все же, это так. И ты надеешься, что пробуждение памяти, наконец, даст тебе разрешение остановиться. Но тебе это не нужно, потому что ты забываешь о самом важном. Тебе было одиннадцать лет, Киф…

— Ты уже говорил это.

— Знаю. Но это стоит повторить. И я не об этом. Это была просто подготовка. Так что, не мог бы ты дать мне закончить, не перебивая?

— Серьезно, если эта маленькая речь — твой способ разозлить меня и заставить вернуться в твой город, то это почти сработало, — пробормотал Киф.

— Приятно слышать. Но на самом деле это не то, чего я сейчас добиваюсь, и я собираюсь пройти через следующую часть, даже если мне придется повалить тебя на пол и закрыть тебе рот обеими руками.

— Я бы хотел посмотреть, как ты попытаешься.

— Уверен, что ты бы так и сделал. Честно говоря, я бы тоже так и сделал, просто чтобы посмотреть, сколько сил ко мне вернулось. Но как насчет того, чтобы вместо этого ты просто послушал меня одну минуту? — Он подождал, пока Киф кивнет, прежде чем продолжить: — Тебе было одиннадцать лет, и независимо от того, что произошло в Лондоне — прочел ли ты письмо, или не прочел, или придумал какой-нибудь блестящий план, как восстать против Невидимок, — все это не имело значения, потому что когда ты когда ты вернулся в Кэндлшейд, твоя мама ждала тебя со Стирателем, которая разбила твои воспоминания о том дне на мелкие кусочки. Что бы ты ни сделал, это ничего бы не изменило. Так что дай себе волю. Ты не смог бы предотвратить то, что случилось с человеком и его дочерью.

— Тогда почему мама сказала мне: «Ты же не захочешь причинить вред кому-то еще, не так ли?», когда напала на меня в Лондоне?

— Ну, я не твоя мама, поэтому могу только предполагать, но… Держу пари, это потому, что она знала, как сильно тебя заденут эти слова. Единственное, чего она никак не ожидала, так это того, насколько ты упрям, и она скажет или сделает все, что угодно, чтобы превратить тебя в послушного маленького чудо-ребенка, на которого она рассчитывала. Так что не позволяй ей забивать тебе голову. Серьезно, Киф, тебе нужно знать о том дне только две вещи: твоя мама была на пять шагов впереди тебя, а ты был всего лишь ее мальчиком на побегушках.

— Ты продолжаешь так говорить, как будто у меня тоже нет Наследия, — напомнил ему Киф.

— Вообще-то, я продолжаю говорить это для того, чтобы ты начал сосредотачиваться на своем Наследии, а не на короткой работе мальчиком на побегушках. Ты хочешь потратить все свое время и энергию на что? Разберись в своих новых способностях, а не прячься от них.

— Я не…

— Да, это так. Что-то изменилось с твоей эмпатией, верно? Вот почему тебе больше не нравится ее использовать? И потом, есть еще одна способность… а не поддельная способность отслеживать, которой ты мне угрожал…

— Откуда ты знаешь, что это подделка?

— Ну, во-первых, ты не очень хороший лжец. Но даже если бы ты и был им, ты ясно дал понять, что пытаешься сохранить в секрете свою новую способность. Так почему ты рассказал мне, что именно это такое… даже в качестве угрозы?

Киф отвел взгляд, жалея, что Альвар высказал такое веское замечание.

— Послушай. Я не собираюсь притворяться, что знаю, каково это — узнать, что ты участвуешь в эксперименте, но я знаю, каково это — пережить что-то, что полностью меняет тебя.

— Это не одно и то же. Тебя заперли в улье троллей, потому что ты помог выпустить на волю толпу кровожадных новорожденных. Меня привязали к магсидианскому трону, на голову надели этертинскую корону и…

— И…? — подсказал Альвар. — Ты когда-нибудь рассказывал о том, что произошло? На что это было похоже? Что сделала твоя мама?

— Э-э, я определенно не собираюсь обсуждать это с тобой. Мы не друзья.

— Мы могли бы ими стать… и не волнуйся, я не предлагаю нам надеть одинаковые свитера и называть себя лучшими дружками. Все, что я хочу сказать, это то, что… мы могли бы иногда вместе обедать. И если тебе когда-нибудь понадобится поговорить или помочь разобраться в своих новых способностях…

Киф вскочил на ноги.

— Так вот в чем дело?

— Э-э-э, ты меня запутал.

— Вся эта громкая речь о том, что ты должен был доставить письмо, — это все для того, чтобы я рассказал тебе, что я могу сделать сейчас, верно? Вау, как я этого не заметил? Дай угадаю, ты решил, что моя мама, наверное, до смерти хочет знать, как у меня дела, и ты думаешь, что если ты ей расскажешь…

— Ладно, вау, это совсем другой вид паранойи. Что? Как ты думаешь, я могу просто заскочить в метро и встретиться с твоей мамой за чашкой чая? Или взять телефон и позвонить ей?

Киф не нашелся, что ответить.

— Я же сказал тебе… я покончил со всем этим. Я понимаю, почему в это может быть трудно поверить, но говорю серьезно, Киф. Все, чего я хочу, — это вернуться в город, из которого ты меня забрал, и снова исчезнуть. Единственная причина, по которой я предлагаю свою помощь, это то, что я застрял здесь, и… я вижу, что тебе это нужно. Ты сейчас совсем один, и это жестоко. Но если ты хочешь продолжать бороться в одиночку и совершать те же ошибки, пожалуйста.

Он плюхнулся на диван и включил телевизор, переключаясь на передачу о парне, путешествующем по Вселенной в каком-то синем ящике.

Киф знал, что ему следует встать, пойти в библиотеку, как он и планировал, и прочитать как можно больше, пока они не закрылись.

Но он поймал себя на том, что спрашивает:

— Как бы ты помог мне с моими способностями?

— Ну…

— Нет, не бери в голову, — перебил Киф. — Это никогда не сработает.

— Потому что ты мне не доверяешь, — догадался Альвар.

— В значительной степени, да.

— А я-то думал, ты привел меня сюда, чтобы дать мне шанс проявить себя.

— Да, чтобы доказать, что ты заслуживаешь жить скучной жизнью в Мире людей, а не гнить в подземной тюрьме. А не для того, чтобы узнать важные вещи, которые даже мне не следует знать.

— Хорошо, — медленно произнес Альвар, — ну… могу ли я что-нибудь сделать, чтобы заслужить твое доверие?

— Ты можешь рассказать мне все, что знаешь о планах Невидимок.

— Ого, я должен был это предвидеть. И я уже говорил тебе… если бы у меня был какой-то важный козырь, я бы им уже воспользовался.

— Да, но ты работал с ними много лет. Ты серьезно думаешь, что я поверю, что ты ничего не знаешь?

Альвар вздохнул.

— Я не знаю ничего хорошего…

— Подожди, значит, ты что-то скрываешь? После всех этих речей о том, что ты завязал с такой жизнью…

— Я покончил с этим! Единственная причина, по которой я не поделился этой последней мелочью, в том, что ты собираешься сказать, что это нелепо.

— Попробуй!

— Ух, ладно. — Он запустил пальцы в волосы чуть сильнее, чем это было необходимо, прежде чем пробормотал: — Стелларлун… очевидно, это как-то связано с… камнями.

Киф моргнул.

— Камнями.

— Теперь понимаешь, почему я тебе не сказал?

— Да, но я надеюсь, что ты говоришь не о куче гальки.

— Возможно, так оно и есть. Я понятия не имею. Все, что я знаю, это то, что однажды ночью я слышал, как твоя мама бормотала себе под нос о том, что ей нужны «камни» для следующего шага.

— Итак… ты имеешь в виду этертин и магсидиан, которые она использовала против меня в Лоамноре.

— Может быть. Но разве ты не говорил, что это были трон и корона? Это больше походило на то, что она имела в виду каменные глыбы.

Киф фыркнул.

— Ладно, ты прав, это определенно не впечатлило.

— Согласен! Но, по крайней мере, теперь ты мне доверяешь?

— На самом деле, нет.

Альвар стиснул зубы.

— Да ладно, ты же знал, что «камни» этого не сделают!

— Знал. Но, к сожалению, это все, что у меня есть.

— Ну, тогда, я думаю, мы закончили.

Киф встал.

— Подожди! — Альвар секунду прикусывал губу, прежде чем сказать: — На самом деле у меня есть еще один секрет, но он личный.

— Тогда почему меня это должно волновать?

— По той же причине, по которой ты хотел знать, почему я все еще жив.

Киф внимательно посмотрел на него.

— И ты готов поделиться этим «личным» секретом?

— Может быть, и так. Я не знаю.

— Ого, ты действительно так отчаянно хочешь узнать о моих способностях?

— Нет. Мне, правда, все равно, что ты можешь сделать, Киф. И я также не пытаюсь искупить свою вину… не то чтобы я думал, что, помогая тебе, смогу этого добиться. Я просто… знаю, что тебе пришлось нелегко. И ты мне всегда нравился. И не знаю, сможешь ли ты справиться с этим в одиночку, но даже если сможешь, я не думаю, что тебе стоит это делать. И я здесь, так что… — Он пожал плечами. — Но ты не сказал, поможет ли тебе раскрытие моего секрета.

— Это зависит от того, в чем заключается секрет.

— Полагаю, это справедливо. Я мог бы рассказать тебе, что мне было так страшно, что я описался во время нескольких невероятных миссий, и это могло бы рассмешить тебя, но, вероятно, этого было бы недостаточно, чтобы ты по-настоящему раскрылся. Верно?

— В значительной степени.

— Отлично. Итак… похоже, мне в любом случае придется поделиться секретом, и я надеюсь, что этого окажется достаточно, чтобы убедить тебя.

— Похоже на то, — согласился Киф.

Альвар снова принялся покусывать губу, наблюдая, как парень в синей форме мелькает на экране телевизора, прежде чем сказал:

— Хорошо, но это делает меня очень уязвимым, так что было бы здорово, если бы ты ни с кем этим не делился. Я понимаю, что прошу о многом, так что, если ничего другого не остается… когда ты снова увидишь моего брата, не говори ему, ладно?

Киф не был готов давать такого рода обещания.

Лучшее, что он мог ему сказать, это:

— Возможно.

Альвар секунду теребил рукава, потом закрыл глаза и выпалил:

— Отлично. Ты уже знаешь, что я все еще жив, так что… почему бы и нет? Прыжки по свету — не единственное, что я больше не могу делать. Я не могу делать ничего, что было бы по-эльфийски. Никакого телекинеза. Никакой левитации. Никакого контроля дыхания, температуры тела или подавления аппетита. Никаких навыков. И… никаких способностей.

Киф замер.

— Ты хочешь сказать…

Альвар кивнул.

— Я больше не Ванишер. Я все равно что Бездарный.

Глава 27

— Но я видел, как ты исчез! — возразил Киф. — Как раз перед тем, как затащил тебя на тот необитаемый остров. Я шел за тобой, а потом ты исчез, и я думал, что потерял тебя, пока ты снова не появился у меня за спиной.

Альвар покачал головой.

— Это не исчезновение. Я просто хотел пояснить, что знал, что ты следишь за мной. И я знал, что в этом квартале есть простой способ оказаться незамеченным.

— Хорошо, но что насчет…?

Киф попытался вспомнить, когда еще Альвар исчезал на его глазах, пока он был в Лондоне, но в голове у него было пусто.

И теперь, когда он подумал об этом, Ванишеры часто появлялись и исчезали из виду, когда шли, даже не пытаясь этого сделать, а Альвар этого не делал.

Ни разу.

— Ух ты. Это… сильно, — пробормотал Киф, опускаясь обратно на стул.

— Расскажи мне об этом. Я никогда не осознавал, насколько сильно полагался на свои способности, пока они не пропали. Побег из больницы был настоящим приключением. И я все еще привыкаю к тому, что меня все время видят. Мне гораздо больше нравилось, когда я мог исчезнуть, если споткнусь, или испачкаю одежду, или сделаю что-нибудь неловкое, или…

— Хотел подслушать разговор отца или брата, а потом доложить твоим приятелям-Невидимкам, — закончил за него Киф.

— Это действительно пригодилось, — согласился Альвар, пожав плечами. — Так что… может, это и к лучшему, что мне не придется беспокоиться о том, что кто-то выследит меня и попытается заставить шпионить за кем-то или выполнять секретное поручение.

— Ты бы сделал это, если бы они это сделали? — спросил Киф.

— Ну, строить догадки вроде как бессмысленно, но… думаю, это будет зависеть от того, как они попытаются принудить меня. Я не очень хорошо переношу физические наказания.

Он провел пальцами по своим исчезающим шрамам, и Киф не смог сдержать дрожь.

— Забавно. Я всегда думал, что я намного храбрее, чем оказался, — пробормотал Альвар. — Я думал, что смогу вынести все, что угодно, хотя, по сути, так оно и есть.

Он грустно улыбнулся Кифу.

Когда Киф не ответил, он сказал:

— Ты все еще не веришь мне, не так ли? Ты думаешь, я лгу о потере своих способностей.

— Не знаю. Я думал, что способности нельзя отключить, как только они были активированы.

— Да, я тоже так думал. Но это при нормальных обстоятельствах, и думаю, мы оба можем согласиться, что все, через что мне пришлось пройти, нельзя назвать «нормальным».

Нет, нельзя.

— Итак… как думаешь, это из-за слизи троллей или из-за лекарств людей? — Кифу пришлось спросить.

— Трудно сказать. Я все еще мог исчезать после того, как сбежал из улья, но я был странно подвижным. Возможно, это было из-за того, что я был слаб. Или это мог быть яд, медленно проникающий в мой организм. Все, что я знаю наверняка, это то, что когда я очнулся в больнице, способность пропала.

— Значит, это могло быть побочным эффектом человеческого лекарства, — заметил Киф.

Альвар наклонил голову, изучая его.

— Если ты подумываешь о том, чтобы попытаться выяснить, что мне дали, и принять дозу самому…

— Я не думал об этом.

— Уверен?

Киф отвел взгляд.

Он не хотел так рисковать, но будет ли это на самом деле так сильно отличаться от тех случаев, когда Фостер позволяла Черному Лебедю восстанавливать свои способности?

На самом деле, это было гораздо опаснее, поскольку Фостер знала, что у нее аллергия на лимбиум, который ей давали.

— Плохая идея, — сказал ему Альвар. — Серьезно, Киф. Во-первых, я на самом деле не рассказывал о том, насколько болезненным было лечение, или сколько игл они вонзили в мою кожу, или…

— Ладно, я понял, — прервал его Киф, жалея, что у него в голове возник этот образ.

И все же… может быть, стоило бы хотя бы узнать названия лекарств.

Декс, вероятно, смог бы взломать систему в больнице и найти записи об Альваре.

Ему даже не пришлось бы говорить Дексу, что это был Альвар, поскольку записи, вероятно, были подписаны чем-то вроде «Парень, найденный на улице с амнезией».

И Элвин с Кеслером, возможно, смогли бы подкорректировать формулы лекарств. Превратить их в простой эликсир, который он мог бы просто выпить и посмотреть, что получится.

— Скорее всего, это был тролий яд, — напомнил ему Альвар. — Но даже если это и не так, ты не думаешь обо всех побочных эффектах. Знаю, мы склонны придавать большее значение способностям, чем навыкам, но мои навыки спасли мне жизнь. Если бы я не контролировал дыхание и температуру тела, я бы никогда не выбрался из этой капсулы. И все эти навыки теперь утрачены. Я также уверен, что ты потерял бы все свои способности. Подумай об этом. Ты больше не был бы Полиглотом, что было бы для тебя весьма полезно, не так ли? И я знаю, что ты боролся со своей эмпатией, но…

— Я не борюсь.

Альвар приподнял бровь.

— Я не борюсь. — Киф взмахнул рукой в воздухе. — Давай посмотрим. Я чувствую… Ух ты, сколько зависти. Я имею в виду, понимаю, что все хотят мои волосы, но…

Альвар рассмеялся.

— Наконец-то! Шутка! Означает ли это, что тебе больше не нужен контакт, чтобы читать?

Это был интересный вопрос.

До Лоамнора единственным человеком, которого Киф мог читать на расстоянии, была Фостер.

Так что, возможно, тот факт, что все, что он мог ощущать в данный момент, — это громкий, нечеткий гул неразличимых эмоций, означал, что его эмпатия возвращается в норму.

Но…

Он не чувствовал себя нормально.

Особенно учитывая, что он был уверен, что знает, что произойдет, если он приблизится к Альвару и попытается прочесть его мысли.

В ту секунду, когда их кожа соприкоснется, он почувствует ту же ужасную пустоту, что и с Кеслером и Рексом.

И тогда он точно знал бы, что может чувствовать, когда кто-то Бездарен.

— Не хочешь рассказать мне, что заставило тебя так побледнеть? — мягко спросил Альвар. — Полагаю, это связано с другой загадочной способностью, о которой ты отказываешься упоминать.

Киф покачал головой.

— Я не могу говорить об этом. Ни с кем. Никогда.

И он определенно не мог говорить об этом с кем-то, кто уже предавал его несколько раз.

— Лаааааааадно, — медленно произнес Альвар. — Может быть, мы можем поговорить об этом, не затрагивая эту тему.

— Что это вообще значит?

— Это значит, что тебе не нужно вдаваться в подробности, чтобы поделиться тем, что тебя так расстраивает. Например… это больно? Или это трудно контролировать? Заставляет ли это тебя чувствовать себя уязвимым? Или ты боишься, что можешь причинить кому-то боль?

Киф покачал головой.

— Единственное, что я могу тебе сказать, это то, что я ненавижу это.

Признаться действительно было здорово.

— Я ненавижу это! — повторил он, на этот раз громче. Затем сложил ладони рупором у рта и закричал: — Я НЕНАВИЖУ ЭТО! Это худшая способность, которая когда-либо была у кого-либо в истории Затерянных городов! Так что да, мне интересно, есть ли способ избавиться от этого. Даже если мне придется проткнуться кучей игл или остаться без навыков или стать Бездарным, это того стоило бы, чтобы освободиться от этой жалкой штуки, которая только приведет к гигантскому беспорядку!

От этой вспышки у него перехватило дыхание, но Киф был рад, что сказал это, даже несмотря на то, что Альвар уставился на него, как на голодного горгодона, только что сбежавшего из клетки.

— Извини, — пробормотал Киф.

— Не стоит. Злиться — это нормально. На твоем месте я бы точно злился. Но…

Киф закатил глаза.

— Еще одно «но». Клянусь, ты начинаешь говорить хуже, чем Форкленатор.

— Знаю, и поверь мне, я не привык быть скучным и ответственным собеседником. Но. Я действительно думаю, что ты, возможно, кое-что забыл. Во-первых… проявлять себя страшно. Фазеры застревают в полу. Замораживатели застревают в ледяных шарах…

— Это немного другое дело.

— Уверен, что так оно и есть. Но. Способность, которую ты ненавидишь? Она часть тебя. И всегда была частью тебя. Она может не ощущаться так, потому что ее проявление чуть не убило тебя. Но она все равно исходила от тебя…

— Нет, она от нее. И от моего ужасного отца. И это только потому, что они пили какую-то жуткую, противоестественную смесь еще до моего рождения, пытаясь превратить меня в своего маленького Наследника.

— Ты прав. Но они понятия не имели, к чему на самом деле приведет их эксперимент. Это одна из тех вещей, на которые твоя мама жаловалась больше всего… как мало она могла контролировать то, что происходило.

Киф фыркнул.

— Вступай в клуб.

— Но в том-то и дело. Все зависит от тебя. Прямо здесь. Прямо сейчас. Эти способности… даже те, которые ты ненавидишь? Они твои. И ты можешь тренировать их и совершенствовать до тех пор, пока они не будут работать так, как ты хочешь, а затем использовать их для выполнения любых твоих желаний. Если хочешь спрятаться… прячься. Я полностью понимаю привлекательность вечного пребывания в Стране людей. Или, если ты хочешь вернуться и бороться… борись. Я знаю, ты, вероятно, скажешь мне, что я бы так не сказал, если бы знал, с чем ты имеешь дело. Но я знаю тебя. Ты — Киф Сенсен. У тебя все получится. Тебе просто нужно решить, чем ты хочешь заниматься.

Это была бы отличная подбадривающая речь, если бы не исходила она от человека, который был слишком предан врагу.

— Думаю, — сказал Киф после того, что показалось ему вечностью, — мне нужно подышать свежим воздухом.

Он больше не мог сидеть в этой комнате.

Она казалась ему слишком тесной… слишком близко к тому, кому он не должен был доверять.

А его секреты казались слишком огромными.

— Я буду здесь, когда ты вернешься, — сказал ему Альвар, и Киф был уверен, что так и будет.

Он просто не был уверен, что это хорошо.

Возможно, пришло время забрать Альвара обратно в его город, пока Киф не сломался и не рассказал ему все.

Или Альвар не догадался об этом сам.

Но тогда… Киф снова останется один.

— Ого, как светло, — пробормотал он, выходя на улицу.

Он забыл, что еще не вечер.

Едва перевалило за полдень, и это было очень странно.

Как так быстро произошло столько открытий?

И куда ему идти дальше?

Он уставился на улицу, пытаясь решить, в какую сторону повернуть.

Собирался ли он придерживаться своего нынешнего плана и продолжать попытки выяснить, что случилось с Итаном Бенедиктом Райтом II?

Если так, то у него еще было достаточно времени, чтобы сходить в эту библиотеку.

Или… собирался ли он признать, что то, чему он мог бы научиться, вероятно, было недостаточно важным для него, чтобы посвящать этому столько энергии?

А если бы он все-таки переключил свое внимание… был ли он готов использовать свои способности?

Киф хотел сказать «нет».

Хотел придерживаться более безопасной рутины и продолжать читать скучные книги по астрофизике или рыскать по Лондону в поисках дома с зеленой дверью.

Он даже начал сворачивать на дорогу, которая привела бы его к следующему перекрестку.

Но потом заметил магазин, о котором упоминал Альвар… тот самый, где в витрине были выставлены маленькие плюшевые эльфы. И он не мог поверить, сколько раз проходил мимо, не замечая его.

Что еще он пропустил?

Он подошел поближе и стал рассматривать крошечные личики эльфов с заостренными ушками, в дурацких шапочках и в красно-зеленой полосатой одежде.

Его любимцем стал маленький эльф с растрепанными светлыми волосами и крошечными колокольчиками на ботинках.

— Фостер бы это понравилось.

Киф произнес это вслух, позволив себе признаться в этом.

Так ему было легче сделать важное признание.

Он хотел снова увидеть ее.

Он не хотел остаться в одиночестве, как Альвар.

И как бы ему ни нравилось проводить время в Стране людей…

Он хотел вернуться в Затерянные города.

Но… единственный способ, которым он мог бы это сделать, — это либо предпринять что-то радикальное и попытаться избавиться от своих способностей…

Или… если бы он научился ими управлять.

Показалось, что ему следовало попробовать этот второй вариант задолго до того, как он начал делать что-то опасное.

— Я могу это сделать, — сказал он, входя в магазин, не обращая внимания на то, что продавец бросил на него странный взгляд.

Его звали Киф Сенсен.

И он не был готов сдаться.

Поэтому он купил Фостер крошечного плюшевого эльфа и надежно спрятал его в свой рюкзак, когда вернулся в свой гостиничный номер.

Когда-нибудь он подарит его ей.

Но сначала ему нужно было сделать кое-какую серьезную работу.

Глава 28

— Не спится? — спросил Альвар, когда обнаружил Кифа бодрствующим посреди ночи, сидящим у одного из больших окон, подтянув колени к груди.

Киф кивнул, наблюдая, как капли дождя стекают по запотевшему стеклу.

Он знал, что переключение внимания было правильным решением.

Но его мозг продолжал кричать:

«ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬСЯ СЕЙЧАС… ТЕБЕ НУЖНО ПРОВЕРИТЬ ЕЩЕ БОЛЬШЕ УЛИЦ И БИБЛИОТЕК!»

Ему казалось, что он разочаровался в Итане и Элеоноре… особенно потому, что у него даже не было плана развития своих способностей.

И он пытался что-то придумать, но…

Как он должен был тренировать способность, которая срабатывала только при физическом контакте, и при этом сохранять ее в полной тайне?

Он пытался провести мозговой штурм в своем альбоме для рисования, но в итоге просто нарисовал кучу причудливых вопросительных знаков.

И он пытался спросить себя, что бы сделала Фостер, и в итоге потратил гораздо больше времени, чем мог себе представить, размышляя о том, насколько неловко будет увидеться с ней после того, как он оставил то письмо.

Он даже пытался представить себя наставником Ложносвете, которому нужно составить план урока для своего нового талантливого ученика, и в основном просто сожалел о том, через что он заставил пройти своих предыдущих наставников.

Он даже не смог придумать подходящее название для этой способности.

Был ли он Талантоведом?

Он был Путеводом к способностям?

И то, и другое звучало как болезнь.

— Эй, у меня есть идея, — сказал Альвар, хлопая в ладоши, чтобы вывести Кифа из состояния, когда его мысли катились по наклонной. — Давай уедем из Лондона!

— Дай угадаю, — сказал ему Киф. — Ты хочешь, чтобы я отвез тебя туда, где я тебя нашел?

Если бы Альвар сказал «да», Киф бы согласился.

Но Альвар сказал:

— У нас еще много времени для этого. Я бы предпочел однодневную поездку. Желательно в солнечное место.

— Однодневную поездку, — повторил Киф.

— Почему бы и нет? Зачем оставаться в дождливом Лондоне, если ты можешь перенести нас куда угодно! Я слышал, что во Франции есть потрясающие, супертонкие блинчики, которые называются блинчики-крепы. Или в Дании есть маленькие круглые блинчики, которые называются эблескивер. Или в Колумбии есть пышные арепы. Или…

— Ладно, что у тебя за любовь к блинчикам? — Не удержался от вопроса Киф. — И что ты сделал, просмотрел список лучших блинчиков в мире людей?

— Эм, именно это я и сделал, потому что блинчики получаются изумительными. И, если ты еще не заметил, у меня появилось много свободного времени. Ты мотался по всей планете, а я застрял в одном и том же городе, где в основном шел дождь. Так что скажешь? Хочешь отправиться в Китай и попробовать их цзяньбин? Или поехать в Индию и попробовать их доса? Или… если не любишь блинчики, у меня также есть список лучших мест, где можно попробовать плавленый сыр. Или хрустящий хлеб. Или мороженое с разными вкусами. А еще я очень хочу найти что-то под названием «Тим Тэм» (прим. пер. Tim Tam — марка бисквита покрытого шоколадом). Я думаю, их делают в Австралии… и, эй, там люди тоже говорят по-английски, так что я бы мог понимать, о чем все говорят, так же, как и здесь. Давай сделаем это!

— Ты хочешь отправиться в Австралию, — пояснил Киф.

— Ты так говоришь, будто я предлагаю нам переехать туда. Все, что я хочу сказать, это… пойдем позавтракаем. Может быть, немного погреемся на солнышке. Несколько дней назад я разговаривал в пабе с одной милой парой молодоженов, которые приехали в гости из Австралии, и они сказали, что в это время года там тепло. — Он указал на запотевшее, мокрое окно. — Я скучаю по теплу. И, судя по всему, в Австралии тоже есть маленькие пышные блинчики, которые называются пиклетс, и мне обязательно нужно их попробовать. Так что поехали!

— Ты же понимаешь, что там, наверное, уже слишком поздно завтракать, да? — спросил Киф.

— Ой. Верно. Все дело в людском часовом поясе. Что ж… тогда мы сходим пообедать! Или поужинать. Какая разница, который час… давай сменим обстановку. Может быть, все, что мы в итоге сделаем, — это поедим вкусной еды, немного побродим и вернемся обратно. Но, может быть, у тебя прояснится в голове и туда придут свежие идеи. В любом случае, это беспроигрышный вариант.

Когда Киф все еще колебался, Альвар добавил:

— Да ладно, это именно та идея, которая обычно приходит в голову тебе самому.

На самом деле, казалось, что он попытался бы уговорить на это своих друзей, если бы они были там.

И это определенно звучало лучше, чем наблюдать за дождем, стекающим по темному окну, в ожидании восхода солнца.

Но… он серьезно собирался путешествовать по миру с Альваром Васкером?

Очевидно, так оно и было, потому что через несколько минут они оба переоделись в шорты и футболки, Альвар схватил Кифа за плечо, и Киф перенес их в солнечный город у океана, где люди улыбались и говорили им «Добрый день».

— Вот об этом я и говорю! — сказал Альвар, вытягивая обнаженные руки и слегка поворачиваясь. — Меня так тошнит от пальто. Честно говоря, это была одна из самых сложных вещей в жизни Невидимок. Эти плащи были ужасны. Помнишь, как кусалась ткань?

Киф помнил.

Но он был уверен, что его мозг взорвется, если ему придется вспоминать о своих недолгих попытках проникнуть к Невидимкам с парнем, который однажды пытался завербовать его по-настоящему.

— Итак… куда направляемся? — спросил Альвар.

Киф пожал плечами.

— Это ты мне скажи. Это была твоя идея.

— Отлично. Тогда, думаю, мы прогуляемся вон туда, — он указал в сторону парка, — и посмотрим, сможем ли мы найти кого-то, у кого можно было бы спросить совета по ресторанам.

Это не заняло много времени.

Люди в Австралии показались очень дружелюбными… и все они единодушно порекомендовали посетить близлежащее кафе, где весь день подают завтрак.

— Признайся, — сказал Альвар, когда официантка поставила перед ним огромную тарелку с пикелетами, посыпанными ягодами и политыми медом. — Я — гений.

— Я бы не стал заходить так далеко. — Киф ткнул пальцем в зеленую кашу, размазанную по хлебу.

— Эй, я же просил тебя отказаться от тостов с авокадо. Человеческие продукты никогда не будут вкусными, если ты привык к гномьей пище.

— Ты можешь говорить потише? — прошептал Киф, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть, не слышит ли их кто-нибудь из других посетителей. — Здесь нельзя говорить о гномах!

— Почему бы и нет? В меню этого заведения есть десерт под названием «буррито из фейри флосс».

Ладно, возможно, это было справедливое замечание.

Кифу уже порядком надоело, что Альвар угощает его такими блюдами.

— Давай, попробуй вместо этого пикелет, — сказал Альвар, пододвигая свою тарелку к Кифу. — Ты же знаешь, что хочешь.

Кифа так и подмывало возразить, но…

Он схватил вилку и отрезал себе огромный кусок, а затем сразу же подцепил еще, потому что, ого, эти блюда были вкусными.

— Видишь? — сказал Альвар. — Я же говорил тебе, что я — гений. И перед отъездом мы обязательно закажем одно из этих волшебных буррито.

— Они очень сладкие, — предупредила официантка, подходя, чтобы налить им воды, которая, к сожалению, в Австралии была ничуть не вкуснее. — Если вы думаете о десерте, то обязательно попробуйте нашу «Павлову». Безе тает, как облачко.

— Звучит заманчиво, мы возьмем два, — сказал ей Альвар. — И буррито «фейри» на гарнир.

Она рассмеялась.

— Грядет большая сахарная лихорадка.

Через несколько минут она принесла им два пышных белых шарика с хрустящей корочкой, покрытых свежими фруктами и кремом, и ярко-розовый, пушистый на вид тюбик с радужным завитком в центре и посыпанный блестками и посыпкой.

— Каков ваш вердикт? — спросила она после того, как они попробовали все, что можно.

— Вы были правы, — сказал ей Альвар. — Буррито «фейри» слишком сладкое.

— Да, даже мои дети могут съесть всего несколько кусочков, — согласилась она, — но они все равно настаивают на том, чтобы заказать это блюдо из-за блесток.

— Перед блестками бывает довольно трудно устоять, — сказал Киф, жалея, что рядом нет Ро, которая закатила бы глаза, глядя на него.

Ему стало интересно, болтается ли она все еще с Фостер в Городах Блесток — так она любила называть Затерянные города — или вернулась в Равагог.

— С вами все в порядке? — спросила официантка, изучая его глазами, которые были более голубыми, чем у большинства эльфов. — Что-то не так с «Павловой»?

— Нет, это потрясающе, — заверил ее Киф, откусывая еще кусочек, чтобы доказать это. — Правда похоже на то, как если бы я ел облако.

Возможно, это был лучший десерт, который он пробовал в Стране людей, что было смелым заявлением.

Официантка улыбнулась.

— Этим мы и знамениты. Дайте мне знать, если я смогу предложить вам что-нибудь еще.

— На самом деле, — сказал Альвар, когда она повернулась, чтобы уйти, — может быть, вы поможете нам решить, куда пойти, когда мы закончим здесь. Я пытаюсь найти что-нибудь, чтобы развеселить моего угрюмого друга…

— Я не угрюмый! — настаивал Киф.

— Он действительно такой, — возразил Альвар. — И я надеюсь, что у вас может быть несколько хороших предложений.

— Ну, — медленно произнесла официантка, — очевидно, здесь есть все, что по-настоящему привлекает туристов, например, оперный театр или переправа Мэнли.

— Никаких лодок, — вмешался Киф. — Это заставит бы меня надуться и испачкать туфли Павловой.

— Мы определенно этого не хотим. — Она протянула руку и накрутила кончик своего темного хвостика. — Как вы относитесь к милым животным?

— Кому-нибудь не нравятся милые животные? — спросил Киф.

— Если кому-то не нравятся, надеюсь, что они никогда не сядут за один из моих столиков, — сказала она. — Поэтому я бы порекомендовала отправиться либо в зоопарк, либо в парк дикой природы. Зоопарк больше, но лично я предпочитаю парк дикой природы. Там гораздо интереснее. На самом деле, мы с женой ходим туда по крайней мере раз в месяц, чтобы проведать наших приятелей-коал. Ресторан открыт всего несколько часов, но это недалеко отсюда, так что, если вы заглянете туда в ближайшее время, у вас будет время увидеть всех животных.

— Звучит заманчиво! — сказал Альвар. — Как нам туда добраться?

Она, казалось, удивилась, что у них нет телефонов, чтобы подсказать дорогу, но была достаточно любезна, чтобы записать несколько указаний на салфетке.

— О, и если вы действительно хотите посмеяться, обязательно попросите кого-нибудь показать вам падающих мишек (drop bears — вымышленное животное из австралийского фольклора. Согласно легендам, это крупное плотоядное существо, похожее на коалу, которое нападает на ничего не подозревающих жертв с деревьев.), — добавила она с широкой улыбкой. — Это то, что каждый, кто приезжает сюда, должен попробовать хотя бы раз. О, и вам это понадобится.

Она полезла в карман своего фартука и протянула им пару желтых пакетиков.

— Веджимайт (Vegemite — густая паста темно-коричневого цвета на основе дрожжевого экстракта, национальное блюдо Австралии.)? — спросил Альвар, прочитав название на этикетке. — Я слышал об этом.

— Кому-то нравится, кому-то нет, — сказала она ему. — Но это необходимо для медведей.

— Ты серьезно хочешь пойти в заповедник для животных? — прошептал Киф, когда официантка отошла.

— Почему бы и нет? Очевидно, у них есть падающие медведи, а я никогда не слышал о падающих медведях, а ты?

— Нет, но, наверное, это просто странное название для обычного медведя. И тебе не кажется, что человеческий заповедник дикой природы будет довольно маленьким и жалким по сравнению с нашим Святилищем?

— Ого, смотрите, кто вдруг стал мистером снобом-эльфом!

Киф снова огляделся, но, к счастью, никто по-прежнему не обращал на них внимания.

— Я не строю из себя сноба, — настаивал он. — Просто люди не славятся тем, что они лучше всех защищают животных. Вот почему нам пришлось построить наш заповедник, помнишь?

Альвар фыркнул.

— Ух ты, ты только что умудрился заговорить еще более высокомерно.

— О, пожалуйста, я не говорю, что люди не хороши во множестве других вещей. Их музыка потрясающая.

— Да? И мне нравится, что у них везде играет музыка на заднем плане. Я никогда не понимал, насколько странно тихо в Затерянных городах, пока не попал сюда. И знаешь, что еще я люблю?

— Блинчики? — догадался Киф.

— Я имею в виду, очевидно. И их десерты. — Альвар откусил еще один большой кусок, прежде чем добавить: — Но я подумал об их баночках со взбитыми сливками. Ты их видел? На крышке у них есть маленькие насадки, с помощью которых они могут попадать прямо в рот. Я купил один такой несколько дней назад и съел его целиком примерно за час, но на заметку: я определенно не рекомендую пробовать консервированный вариант с сыром. Что бы это ни было за оранжевое вещество, это был не сыр.

Киф не смог удержаться от смеха.

— Так вот чем ты занимался, пока меня не было?

— Я же говорил тебе, что у меня было много свободного времени.

— Наверное. — Киф доел последний кусочек своей «Павловой». — Ты уже пробовал кофе?

— Да. Вкус ужасный, но где же я был, когда мне приходилось сидеть на уроках истории эльфов? А ты заметил, сколько у них повсюду картин? Уличное искусство — мое любимое. Дико осознавать, что кто-то просто сказал: «Забудь о правилах, мне нужно творить прямо здесь и сейчас!» Одна из самых крутых работ, которые я видел, — это картина на стене здания рядом с нашим отелем. Она не большая и не вычурная, ничего такого. Просто две руки, образующие сердечко, вот так, — он сложил ладони буквой «с», а затем прижал их друг к другу, — а под ними написано: «Мы любим тебя». Как будто кто-то знал, что людям может понадобиться увидеть это сообщение.

Киф присвистнул.

— Ух ты. Я никогда не думал, что ты такой… сентиментальный.

Было трудно сопоставить это с тем ожесточенным, разъяренным Альваром, когда Киф нашел его прячущимся в Кэндлшейде.

— Еще один побочный эффект от того, что ты почти умираешь, — тихо сказал Альвар. — Это заставляет тебя осознать, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на гнев и ненависть. Лучше сосредоточиться на том, что делает тебя счастливым. Например, на блинах. И… друзьях.

Он взглянул на Кифа, а затем быстро отвел взгляд, ковыряя в том, что осталось от буррито «фейри флосс».

Киф провел вилкой по взбитым сливкам из своей «Павловой».

Он не был уверен, сможет ли когда-нибудь видеть в Альваре друга после всего, что тот сделал.

Но он также не был полностью против этой идеи.

— Знаешь, что еще мне нравится в людях? — спросил Киф, решив, что, вероятно, лучше сменить тему на более безопасную. — Эти крошечные бутылочки с острым соусом, которые они подают в номер.

— Да, я точно сохранил парочку из них! — признался Альвар.

Киф рассмеялся.

— Я то же.

— Давай посмотрим… что еще? — Альвар оглядел комнату. — О, знаешь, что я заметил? Похоже, в этом мире нет подбора пар… и это потрясающе.

Киф нахмурился.

— Я думал, ты только и делаешь, что подбираешь партнеров. Разве ты не взял свой первый список, как только он стал доступен?

— Я так и сделал. И я встретился почти со всеми, кто там был. Но это было так… вынужденно. Вот почему я никогда не брал другие списки. Это как «Вот люди, с которыми ты генетически совместим. Влюбись в кого-нибудь из них, и у тебя родится ребенок с особыми способностями».

— Тьфу, когда ты так говоришь, я рад, что не зарегистрировался.

Альвар ухмыльнулся.

— Думаю, мы оба знаем, почему ты не зарегистрировался.

Киф ненавидел себя за то, что покраснел.

— Не волнуйся, я не собираюсь заставлять тебя говорить об этом, — пообещал Альвар. — Но скажу вот что: прислушивайся к своему сердцу, хорошо? Никаких списков. Просто люби. Так все становится намного реальнее. Ты можешь увидеть разницу. — Он кивнул подбородком в сторону других столиков, за которыми сидело множество улыбающихся пар и семей. — А ты заметил? Официантка сказала, что у нее есть жена.

— Да, — понял Киф. — И теперь, когда я думаю об этом, я действительно встретил в Лондоне парня, который рассказывал о своем муже.

— Да, это действительно круто.

— Да, — согласился Киф, взглянув на официантку, которая так хохотала над чем-то, сказанным другим посетителем, что ее бледные щеки покрылись розовыми пятнами. — Как думаете, Совет когда-нибудь избавится от подбора пар?

— Они должны. Это причинило боль многим людям и вызвало массу проблем.

— Так и есть.

Брант присоединился к Невидимкам, потому что его сочли неподходящей парой для Джоли.

А Декс всю свою жизнь сталкивался с драмами, потому что его родители не подходили друг другу.

— Но в Затерянных городах перемены происходят медленно, — тихо сказал Альвар. — И я больше не пытаюсь этого добиться. Вот почему я остаюсь с людьми, даже если их заповедники дикой природы оказываются разочаровывающими.

— Э-э, разве не ты назвал меня снобом за эти слова? — спросил Киф.

— Я сказал «если». Есть только один способ выяснить, кто из нас прав. — Альвар сунул пакетики с «Веджимайтом» в карман и попросил официантку принести счет. — Пошли, посмотрим на падающих мишек!

Глава 29

— Что ж, ты был прав. Заповедник эльфов намного лучше, — сказал Альвар Кифу, когда они изучали карту, которую им вручили, при покупке билеты в парк дикой природы.

Это место определенно выглядело немного потрепанным.

И здесь очень сильно пахло животными.

— Но трудно конкурировать с чем-то, что построили гномы внутри выдолбленного горного хребта, с радужным небом, динозаврами и единорогами, бегающими вокруг, — напомнил ему Киф. — И, эй, по крайней мере, эти коалы вон там выглядят очень привлекательно.

— Действительно, — согласился Альвар. — Я также большой поклонник кенгуру.

— И квокки! — Киф позаботился о том, чтобы они сначала сходили на эту выставку, потому что кто бы не захотел понаблюдать за стайкой улыбающихся сумчатых, прыгающих вокруг?

Он почти пожалел, что у него нет телефона, чтобы сделать несколько снимков на камеру.

Вместо этого он сделал мысленную пометку позже нарисовать что-нибудь в своем альбоме — и, возможно, ехидн тоже, поскольку он никогда раньше их не видел, и они были похожи на шипастых гилонов.

Вомбаты также были особенно очаровательны, они жмурились и дремали на солнышке.

А эму были гипер-подвижными, и они все время бегали вокруг, и вокруг, и вокруг.

Различные места обитания и вольеры были немного более тесными, чем пастбища в Хейвенфилде или Святилище, и некоторые существа выглядели так, словно предпочли бы, чтобы на них постоянно не пялилась толпа людей.

Но.

Было здорово видеть, что люди действительно пытаются защитить и сохранить все эти различные виды.

Эльфам нравилось создавать впечатление, что люди губят планету своим загрязнением окружающей среды, охотой и разрушением среды обитания… и каждая выставка определенно подтверждала это.

Но главная идея парка дикой природы заключалась в том, что нужно работать лучше.

У людей, возможно, нет временных рамок вымирания, и они могут не бояться, что если какое-то существо исчезнет, планете будет нанесен непоправимый ущерб. Но, похоже, они заботились о животных и пытались защитить их как можно больше.