" Всехние" дети детского дома.

Глава 2. « В траве сидел кузнечик».

Глава 2. « В траве сидел кузнечик».

Попрощавшись со всеми присутствующими, Надя вышла из кабинета и дождалась Максима Дормидонтовича, который вернулся к ней с большой корзинкой, от которой вкусно пахло сдобой, фруктами, сладостями - видимо, это был гостинец для детей.

Еще раз поклонившись всем, девушка с сопровождением вышла из темной комнаты на яркий свет солнечного дня и сразу почувствовала, как у нее резко потемнело в глазах, она даже зашаталась - все же волнение всех этих событий оказалось очень сильным. Поняв это, солидный мужчина подхватил ее под руку и повел в тенек, посадил на скамеечку и, намочив платочек в воде фонтана, подал ей, чтобы девушка могла обтереться.

- Прости меня, Наденька, не думал я, что все так обернется, - голос этого большого человека был полон явного сочувствия и сожаления.

- Ничего страшного, Максим Дормидонтович, рано или поздно, но все равно это бы случилось. Я ведь понимаю, что мои песни такие необычные, да и я сама не как все - простая комсомолка в течение такого короткого времени столько внимания к себе привлекла.

- Так что даже хорошо, что именно вы обо мне рассказали и здесь встретили, а то «люди в черном» из НКВД меня сюда привезли, всех перепугав и ничего не объяснив, - тихо сказала девушка, понемногу приходя в себя.

- Ты молодец, правильно себя вела, не растерялась и все по делу говорила. И песню чудесную спела, действительно, очень необычную, - но чувствуя, что девушка очень устала, мужчина перевел разговор:

- Ну что, пришла в себя? Поедем в твой детский дом?

- Поедем! Представляю, как там подруги переживают! Приехали, забрали, увезли в одночасье - куда, зачем, к кому! Вот там паника, небось, поднялась!

- Ничего, сейчас успокоим! Я сам все объясню, скажу, что товарищ Сталин песнями твоими заинтересовался и спеть попросил!

- Так ведь и было, - подхватила уже пришедшая в себя девушка, понимая, что обо всех разговорах и предвиденьях лучше пока никому, кроме Васи, не знать.

Встав, они пошли потихоньку к выходу, где и приблизились к машине, стоявшей в тенечке, той, что ее привезла, уже не было. Сразу располагающий к себе улыбчивый молодой шофер принял тяжелую корзину из рук мужчины и открыл двери для девушки.

- Что, домой поедем, Максим Дормидонтович? - спросил он.

- Нет, Ваня, поедем мы с тобой сейчас в гости к этой замечательной девушке. Не смотри, что она такая молодая, но уже много детей имеет. Сколько их у тебя, Надежда? – улыбаясь, спросил мужчина.

- Да сама еще толком не знаю, то ли десять, то ли пятнадцать, путем и не успела уточнить, - так же улыбаясь, подхватила девушка, и, глядя на оторопевшего парня, объяснила:

- Воспитатели мы с подругами в детском доме, вот буквально позавчера ими стали, не со всеми детьми еще познакомились, а сегодня с корабля на бал вот сюда в гости к Иосифу Виссарионовичу попала. Меня Надей зовут, а ты Иван? - и продолжила, - наш детдом на даче Лямина в Сокольниках расположен, знаешь?

- Кто же не знает, я ведь коренной москвич, все места знаю.

- Повезло тебе, а я совсем недавно сюда приехала, многого еще и не знаю, но очень хочу все посмотреть, жаль, времени на все не хватает.

Пожилой мужчина с улыбкой слушал их разговор и вздыхал с облегчением, он ведь тоже переживал за свою невольную оговорку, рассказав при Сталине про совсем молодую девушку, необычного автора необычных песен, но вышло совсем неплохо, поведение этой девушки всем понравилось, она его не подвела.

А Надя совсем успокоилась и даже решила пошалить:

- Хотите. я вам песенку спою, она, правда, совсем детская, я ее для малышей придумала, но сейчас она очень подходит ко всей этой истории, - и она начала петь, лукаво поглядывая на всех сидящих в салоне, под мерный звук работающего мотора машины, которая везла ее к подругам и «всехним» детям:

В траве сидел кузнечик,

В траве сидел кузнечик,

Совсем как огуречик

Зелененький он был.

Представьте себе, представьте себе —

Совсем как огуречик,

Представьте себе, представьте себе —

Зелененький он был!

Он ел одну лишь травку,

он ел одну лишь травку,

Не трогал и козявку

И с мухами дружил.

Представьте себе, представьте себе —

Не трогал и козявку.

Представьте себе, представьте себе —

И с мухами дружил!

Но вот пришла лягушка,

Но вот пришла лягушка,

Прожорливое брюшко

И съела кузнеца.

Представьте себе, представьте себе —

Прожорливое брюшко.

Представьте себе, представьте себе —

И съела кузнеца!

Не думал, не гадал он,

Не думал, не гадал он,

Никак не ожидал он

Такого вот конца.

Представьте себе, представьте себе —

Никак не ожидал он.

Представьте себе, представьте себе —

Такого вот конца!

Она открыла окно, и свежий ветер совсем унес все ее страхи и переживания, обвевая лицо своим ласковым прикосновением. Допевая последние слова песенки, Надя со смехом проговорила:

- А меня вот не съели, как того несчастного кузнечика, а вовсе наоборот - даже похвалили.

Надя уже совсем успокоилась, и под дружный смех мужчин - молодого и пожилого, проехав сначала по загородной дороге, они въехали сначала в Москву, затем непосредственно в Сокольники, а потом, поплутав немного, и на территорию детского дома, где ее уже встречали все его жители, взволнованные, с заплаканными лицами.

Подруги окружили вышедшую из машины девушку, обнимали ее, тормошили. Наконец, Сима задала вопрос, который был у всех на устах:

- С тобой все в порядке? Где ты была? Куда тебя возили? - неприкрытое волнение и паника звучала в ее голосе.

- Все в порядке, Сима, со мной все хорошо, правда, не волнуйтесь! А была я на «Ближней даче», у Иосифа Виссарионовича Сталина! – и все ахнули в голос от таких новостей.

- Но давайте в доме поговорим, а не на крылечке! Тем более товарищ Сталин нам целую корзину передал всяких вкусностей, - предложила Надя, успокаивая всех своей улыбкой и умиротворенным видом. Мужчины покивали, подтверждая ее слова и улыбались, с симпатией глядя на эту бурную встречу.

И вот все дружной толпой вошли в столовую, где и уселись по местам, оглядывая с интересом незнакомых мужчин и принюхиваясь к их угощению, которое они выставили на стол.

Надю порадовало то, что дети не толпились, не толкались, а уселись чинно и спокойно, видно, присутствие посторонних незнакомых мужчин их сдерживало. Разложили угощение, но пока никто до него не дотрагивался, все чего-то ждали.

Но девушка невольно загляделась, наблюдая, как совсем маленькая девчушка, которую она до этого видела только мельком, мостится на колени к Максиму Дормидонтовичу, а тот сидит с растерянным лицом, не понимая, что ему делать.

В этот момент они так напоминали сценку из мультика про озорную девочку и большого добродушного медведя, который обожали многие дети, да и взрослые в будущем, что девушка улыбнулась и, вспомнив имя девчушки, совпадающее с именем героини, все же решила вмешаться и проговорила тихонько, подходя поближе:

- Маша, ты бы спросила у Максима Дормидонтовича, можно ли тебе к нему на колени, вдруг ему трудно.

- Я не Маша, а Маруся, - четко выделяя трудный звук, проговорила снисходительно девочка.

- А раз дяденька молчит, значит, можно! - и она все же завершила задуманное и притихла, прижавшись к мужчине.

А тот прошептал:

- Не трогай ее, Наденька, пусть сидит, - на что девчушка, поерзав, уселась еще прочнее, и, придвинув к себе и своему мягкому «живому стулу» две конфетки, уточнила:

- А правда, что сам товарищ Сталин эти конфеты нам передал?

- Правда!- подтвердил мужчина, и Маруся с удовольствием засунула конфетку в рот и, бережно расправив фантик, объяснила, что хочет сохранить его на память.

Тут и остальные дети стали разбирать конфеты и фрукты, а Айгуль с удовольствием откусила кусочек яблока и тихо проговорила, как бы сама себе, но Надя услышала:

- Домом пахнет.

Она сидела рядом с шофером певца, но совсем его не стеснялась, и уже привычный платок не был повязан на голове, а лежал на плечах, что очень порадовало Надю, значит, привыкла она совсем к новой жизни.

- А как вас зовут? - обратилась Маруся к мужчине, и, услышав нужное, продолжила:

- Максим Доминонович! - девчушка старательно пыталась выговорить трудное отчество певца, но, не справившись, сказала:

- Дяденька Максим, можно я вас так называть буду, а то отчество у вас такое трудное, - и мужчине только и оставалось, что кивнуть, соглашаясь, а девочка уточнила:

- А вы, дяденька Максим, почему конфету не едите?

- Нельзя мне, деточка, болезнь у меня противная, при ней сладкое есть врачи запрещают, - сконфуженно объяснил мужчина, который, действительно, давно страдал сахарным диабетом.

- Жалко! Тогда можно, я вашу конфетку возьму, потом кого-нибудь угощу? Ведь каждому хочется не простую конфету, а от самого товарища Сталина, – проговорила девчушка удовлетворенно, а Надя села на место, решив, что вмешиваться дальше не стоит, и заговорила, оглядывая всех:

- Понимаю, что всем не терпится узнать, как так получилось, что я попала в гости к самому товарищу Сталину. Но тут лучше расскажет наш гость, знаменитый оперный певец, Максим Дормидонтович Михайлов, - и она показала на мужчину, на которого все посмотрели уже более пристально.

- Так вы такой знаменитый? И это вы про нашу Надю товарищу Сталину рассказали?- уточнила Маруся.

- Получается, я, - сконфуженно произнес мужчина.

- Как ты там, Надюша, говорила: «Хотели как лучше, а получилось, как всегда»? - повторил Михайлов запомнившуюся фразу.

- Вот и я хотел, как лучше, очень уж мне понравилась песня, которую на концерте Глафира пела, запомнил я ее, и при случае Иосифу Виссарионовичу напел, а тот, конечно, стал выяснять, откуда такая песня и кто ее сочинил. Так я про Надю и рассказал, но никак не думал, что именно сегодня, да еще и так внезапно, ее на дачу привезут. Но ваша Надя молодец, и песню очень хорошую новую спела, и с товарищем Сталиным разговаривала уверенно.

- А нам ты песню споешь, которую товарищу Сталину спела? - обратилась девчушка к Наде, а остальные дети внимательно молча слушали бойкую девочку, которая вовсе никого не смущалась.

- Обязательно, только не сегодня, да и Максим Дормидонтович обещал с Глафирой позаниматься, голос ей поставить.

- Обещал, не отказываюсь, - и мужчина внимательно посмотрел на молчавшую все время девушку, которая явно не ожидала увидеть знаменитого певца так быстро и так близко.

- А со мной позанимаетесь? Я тоже петь люблю! Вот послушайте: «Во поле береза стояла, Во поле кудрявая стояла, Люли-люли, стояла, Люли-люли, стояла», - на одном дыхании, но очень точно и верно, пропела мелодию эта необыкновенная девчушка, а все даже ей зааплодировали.

Надя, Глафира и Максим Дормидонтович переглянулись, и чуть ли не хором проговорили:

- Обязательно позанимаемся!

На этом официальная часть закончилась, все вполне удовлетворились объяснениями Михайлова. Посидев немного, все взрослые вышли изо стола, оставив детей, которые стали вести себя свободно, уже не стесняясь, с удовольствием угощаясь вкусными деликатесами «от самого товарища Сталина».

Попросив Тракторину присматривать за детьми, подруги вышли в коридор, провожая Михайлова и Ивана, который также был удивлен увиденным не менее своего начальника.

А мужчина шел задумчивый, глубоко уйдя в свои мысли, и только на крылечке он спохватился:

- Надя, девушки! Можно я к вам не только на занятия, но и просто так в гости буду ездить? Мы с моей Матушкой давно о маленькой девочке мечтаем. Наши сын с дочкой уже взрослые, сынок Игорь, ему уже девятнадцать, тоже певцом мечтает стать. Доченька Валентина, ей семнадцать, к нашему удивлению, химией увлеклась, тоже студентка.

У них свои друзья, заботы, а тут у вас я прямо душой отдохнул. Да и признаюсь честно, зацепила меня крепко эта девчушка, на сердце сразу легла. Как она к вам попала, есть ли у нее кто родные, не знаете? - взгляд большого мужчины был по-детски трогательным, просящим.

Надя потерялась, она ведь просто не успела ознакомиться с делами детей за всей этой чехардой событий.

Выручила, как всегда, Сима, которая уже смогла многое узнать про судьбы ребятишек:

- Нет у нее никого, подкидыш она, в маленьком городке далеко отсюда на крыльце роддома оставили, там и выкормили сердобольные мамочки, а потом в Дом Малютки попала, а позже в детдом отправили. Фамилия Сиротинина, а имя она сама себе придумала, все Мася шептала, вот и назвали Машей, а потом Марусей стала себя называть. Девочка боевая, как видите, но добрая и компанейская.

- Это точно, такая бойкая нигде не пропадет,- поддержал девушек Иван и продолжил:

- Вы вот что скажите, девчата, чем помочь надо? Продукты, вещи, игрушки?

- Это все есть пока, да и мы многое уже подкупили. А помощь нам нужна, особенно по хозяйственной части, завхоз хороший нужен, повариха, даже сторожа, и того нет. Пока эти дни сами справлялись, и готовили детям, и ночевали с ними по очереди.

- Детдом совсем недавно открылся, дети только поступают, это сейчас их только двенадцать, а ведь явно еще добавят, - уточнила Сима, а Надя, наконец, смогла узнать точное число воспитанников.

- И пока не понятно, кто комплектованием сотрудников заняться должен. Заведующая в больнице, а нас вот от педучилища отправили временно, на лето, а ведь осенью мы учиться пойдем, уже не сможем так плотно всем заниматься. Да и оформление какое-то нам надо официальное, приказ или что-то такое, и книжки трудовые надо бы оформить на всех нас, - это уже хозяйственная Глафира голос подала, а подруги только согласно покивали.

- Разберемся, обязательно во всем разберемся, все, кому надо, передадим. Мы ведь еще обязательно приедем, да и не однажды, раз пообещали товарищу Сталину над вами шефство взять. Верно, товарищ Михайлов, я говорю? - уже официально завершил разговор молодой человек, который, судя по всему, явно не только водительские функции выполнял, а во всем опекал и помогал певцу, от имени и поручению и других органов.

- Верно, Иван, все верно! Еще и надоест нас тут видеть! - улыбнулся мужчина.

- Не надоест! Ждем, обязательно ждем, в любое время, как будет удобно. Я пока здесь жить буду, а девчата приезжать станут, так что еще увидимся не раз! – завершила разговор и69 Надя.

И на этом девушкам только и оставалось, как помахать руками отъезжающей машине и зайти вновь в уже ставший родным дом «всехних» детей, чтобы вновь погрузиться в их заботы и дела с новыми силами и новой поддержкой.

Столовая опустела, стол уже за короткое время успели прибрать, чистая посуда горкой стояла на краю, а наевшиеся дети разбрелись по своим комнатам, одна Тракторина, собирая в корзину оставшееся угощение, объяснила:

- Надо Анну-Ванну завтра проведать, угостить ее тоже, да про все наши новости рассказать.

- Обязательно навестим! Видишь, как все закрутилось, не сразу все и сообразишь! Ты молодец, отлично нам помогаешь! Спасибо тебе! Будешь нашей заместителем и основной помощницей! Тебя дети знают и доверяют, быстрее тебе все расскажут, - искренне сказала Надя, а подруги также закивали головами, соглашаясь с ней.

- Хорошо, я не против. Только можно я вас всех по именам буду звать и на ты?

- Конечно, конечно! – все девушки также подтвердили свое согласие.

- А мы тебя можно просто Риной будем называть, так короче и не столь официально? – и девочка также кивнула с согласием.

- Вот скажи, Надя, какой все-таки товарищ Сталин? - вдруг спросила она.

- Какой? - задумалась девушка. - Трудно определить одним словом. Проницательный, понимающий, много знает и во многом разбирается, мудрый.

- А он добрый? – уточнила Рина, ведь в ее возрасте это было главным критерием оценки людей.

- Он не добрый, но и не злой, он справедливый, по крайней мере, он обо всех людях старается создать свое мнение, разобраться в их поступках, оценить со всех сторон, хотя и не всегда на всех времени хватает, - очень твердо и правдиво завершила разговор Надя, и на этом все и разошлись по своим делам.

Подруги тоже нашли себе по комнате, тем более, что свободных помещений было много. А Надя зашла в свою, и только там, присев на кровать, она поняла, насколько вымотана всеми этими событиями. Но кроме усталости, было и ощущение удовлетворения от всех этих встреч, понимание, что все прошло удачно, и новый день принесет только хорошие изменения в их совместную жизнь.

Сняв свой комсомольский наряд, наскоро ополоснув лицо и руки, девушка прилегла на кровать и даже не заметила, как тут же заснула с «чувством глубокого удовлетворения», как писали в старинных романах, как человек, выполнивший верно и правильно трудное задание, определившее все его существование.

_________________________________________________

https://youtu.be/VKfxo74VqNY?si=gw5xDx7cusxjjO7j – «В траве сидел кузнечик». Исполняет Большой детский хор Центрального телевидения и Всесоюзного радио, запись 1973. Автор слов - Николай Носов, композитор Владимир Шаинский.