Путь первого

33. Испорченное предсказание и подземное предупреждение

Предложение бухнуть под шашлычок ни у кого не вызвало отторжения, хотя все помнили о запрете Совета Правителей. И все знали, что сами члены Совета преспокойно нарушали свой запрет.

Челядинца у меня не было, Слуга заточен на тяжёлый труд, а Снежану я не рисковал показывать посторонним, поэтому прислуживал всем я — разлил кислое пойло по прямоугольным ёмкостям, заменявшим дивианцам кубки.

Тосты на дивианских застольях не принято говорить, впрочем, и без этого разговор оживился. Кислятина хоть и была слабоалкогольной, но дивианцев валила, как чистый спирт.

Танэ Пахау жадно поглощал третью палочку шашлыка и, плюясь разжёванными кусочками, сбивчиво рассказывал о славных поколениях прошлого, когда народ не был таким изнеженным, как в наши скорбные времена.

— Никто не жрал мясо просто так, — почти орал старец. — Его ели по большим праздникам, после войны с низкими. А вы, молодёжь, просто так жрёте это мясо… изумительный сей машлык. Да! Вы не думаете о предках! А они не жрали. Так что не надо спорить, а просто слушайте.

Но его никто не слушал. И не спорил.

Ио и Лоуа завели разговор об акрабах. Ио уверял, что род Зелдан не способен делать такие же крепкие и быстрые боевые акрабы, как род Гаруджа. Лоуа сняла маску и, позабыв об опасностях, которым подвергалось её новое лицо, горячо доказывала:

— Могут, могут! Просто после родовой войны, из которой Гаруджа вышли победителями, роду Зелдан запрещено делать боевые акрабы!

— Даже если и так, то какая разница? — согласился Ио. — Ведь из-за запрета они всё равно не делают боевые акрабы?

— Делают, делают! Но продают их не всем, а надёжным людям.

— Таким как ты? — насмешливо спросил Ио.

— А хотя бы и таким как я. Кто сохранит в тайне их…

Лоуа заткнулась, осознав, что только что показала себя ненадёжным человеком.

Ио засмеялся и налил ей ещё вина:

— Не бойся. Я знаю, что Зелдан тайно строят боевые акрабы. И Гаруджа тоже знают. Все знают. Просто Зелдан намеренно делают свои акрабы чуть хуже и медленнее, чем акрабы Гаруджа, чем отводят от себя их гнев. Про это я и говорил.

Первый кувшинчик вина закончился, Ио достал из сумки второй и сразу — третий. В глубине сумки многообещающе звякнули ещё парочка.

После опустошения третьего кувшинчика даже Эхна поддалась всеобщей эйфории. Не имея возможности нести пьяную чепуху вслух, она чертила на скрижальке кривые и нечитабельные иероглифы и совала скрижальку нам в лица, но все от неё отмахивались. Тогда она вскочила и расправила «Крылья Ветра». Подлетев на пять метров, устроила воздушный танец.

Я удивился — когда это она успела научиться?

Её танец не был таким ровным и быстрым, как у настоящих танцоров, но красота тела с лихвой покрывала неопытность его движений.

Мы замолчали, наблюдая, как девушка кувыркалась и изгибалась в воздухе.

— Вот в мои времена, — начал Танэ Пахау, но затих, вероятно, не зная, что сказать. Потом медленно отклонился назад и упал спиной в заросли ман-ги. Через мгновение старец могуче захрапел.

Лоуа перестала смотреть на всё более и более откровенный танец пьяной Эхны и вдруг пригорюнилась.

— Я тоже летаю на крыльях, — всхлипнула она. — Но теперь у меня деревянная нога. Как дальше жить? И всё из-за Самирана! Ничего, на поединке я тебе покажу!

Захмелевший Ио перестал смотреть на танцующую Эхну и обратился ко мне.

— Даже не верится, что восхитительный рецепт приготовления мяса забыли и похоронили в скрижали, — сказал Ио. — Где ты отыскал её, Самиран?

— Где-то в подвале Дома Опыта. Очень старая скрижаль. Уже рассыпалась вся.

— Ха, очень вовремя она рассыпалась. Один ты и успел её прочитать?

— Бывает же такое, — кивнул я.

На тело Самирана алкоголь действовал, как на всех дивианцев — со страшной силой. А вот поведение почти не затронул. В отличие от товарищей, которые уже чуть ли не ползали по двору, я не ощущал ничего, кроме лёгкой радости. Вино, шашлык, приятная компания — как хорошо!

Улыбаясь этим мыслям, я отправился в дом, чтобы принести второй сундучок с маринованным мясом.

— Я с тобой! — вдруг сказала Лоуа. — Хочу поговорить о новом акрабе.

Лоуа медленно и с трудом поднялась на свою деревянную ногу. Так как протез был в согнутом положении, то его пришлось разгибать ударами кулака.

Я предложил девушке помощь, предварительно спросив, можно ли прикоснуться к ней?

— Да, прикасайся, прикасайся…

Сказано это было таким тоном, что я заподозрил, что говорить Лоуа намеревалась вовсе не об акрабах.

✦ ✦ ✦

Первым делом Лоуа отправилась в комнату с бассейном.

Я сел перед сундуком с маринадом и начал нанизывать кусочки мяса на шампуры — занятие, напомнившее о моём прошлом. Вспомнил, как в Абхазии… или нет? Или на даче у девушки? Или на даче у родителей? Ого, память Дениса Лаврова смутная, как никогда ранее. Вино торкнуло меня сильнее, чем казалось.

Я икнул и случайно уколол шампуром ладонь.

Ерунда, до свадьбы заживёт, как говаривал папа Самирана, то есть папа Дениса Лаврова. Или так любил говорить его дядя-юморист? Впрочем, все они так говорили…

В уголках глаз защипали слёзы: я с острой нежностью и грустью вспомнил родителей. Как они там? Считают ли меня мёртвым?

С отчётливой ясностью вспомнился сон или видение, которое меня посетило во время демонического обряда. Я не раз размышлял о том, что Гуро Каалман из этого видения тоже говорил о каком-то обеде, на который якобы все должны собраться, и на котором я узнаю некую тайну.

(Ха, совсем как сегодняшние машлыки. Чем не обед, на который все собрались? Осталось узнать «некую тайну!»)

Я давно решил, что появление Гуро — просто образы сна. Ведь уже давно ходили слухи, что Безумный Гуро постоянно твердит о каком-то обеде. Даже в тот день, когда он беседовал с новичками Дома Опыта, он упоминал об обеде и подсчитывал гостей. Вот он мне и приснился. Ведь сон — это небывалая комбинация былых впечатлений. А мои былые впечатления — сами по себе небывалые. Летающий город, магия, грани, благоволения, творения грязи, перемещения души и много-много другого…

Но почему во время пророческого сна мне тоже привиделась родительская квартира? И мама точно так же стояла на кухне у плиты и жарила чего-то.

На этом моя мысль увязла, как острие шампура в хряще. И перескочила на другую тему, связанную со снами.

Почему не сбылся пророческий сон прорицателя Кохуру, утверждавшего, что я должен возлежать с женщиной из рода Кохуру? Прорицатель ошибся?

Лоуа вышла из комнаты с бассейном. Она сняла и маску, и халат, оставшись в длинной тунике. Лицо её было ещё мокрым, а волосы прибраны, мокрые пряди красиво падали на лоб чёрными завитушками.

Ковыляя и постукивая деревянной ногой, подошла ближе. Маску она несла в руке, держа за верёвочку. Металлические застёжки позвякивали в такт деревянному стуку ноги.

Подумал: «А почему она не надела на протез сандалию, чтобы не стучать?»

— Что ты делаешь? — с любопытством спросила Лоуа.

— Нанизываю мясо. — Я потряс шампуром, разбрызгивая маринад и кровь из порезанной ладони. — Щас ещё жарить будем, угли лучший жар дают.

— Не могу больше есть. Я бы полежала, как твой дедушка.

— Ну, тогда лежи. Там в кустах ман-ги ещё много места.

Лоуа засмеялась:

— Нет, я бы хотела поспать на постели.

Хм, если Лоуа решила по пьяни возлежать со мной, то надо бы намекнуть ей, что такие отношения между старшим и подчинённым недопустимы.

Или допустимы?

«Нежелательны», — пояснил Внутренний Голос.

Вот — нежелательны! Лишь бы Лоуа не решила, что я отказываюсь из-за её протеза.

— Погоди спать, — сказал я. — Расскажи что-нибудь о своей семье.

— Зачем? — удивилась Лоуа.

— Кому принадлежит имя Оаху, твоей матери или отцу?

Лоуа замялась:

— Ты догадался?

— Конечно, — уверенно ответил я, совершенно не догадываясь, о чём речь.

— Я не хотела тебе говорить…

— А вот это ты зря. — Я пригрозил шампуром. — Говори.

— Но зачем, раз ты уже всё знаешь? Теперь ты меня выгонишь из отряда?

— Смотря, что ты скажешь.

— Но что ещё тебе надо знать?

— Всё как есть.

— По маме я принадлежу роду Кохуру. Вот и всё. Мне больше нечего скрывать.

— Кохуру? Предсказатель не ошибся!

— Какой предсказатель? Не понимаю…

— Почему ты не носишь знатное имя?

— Мой отец происходил из воинской семьи Оаху. В родовой войне Зелдан и Гаруджа Оаху участвовали на стороне рода Зелдан.

— И проиграли?

— Род Зелдан уцелел, но некоторые их союзники были уничтожены и рассеяны. Оаху одни из них…

Я смутно помнил о войне родов акрабостроителей. Голос напомнил мне что-то из истории, но я не стал вслушиваться.

— Эта война закончилась задолго до моего рождения. Но с тех пор у семьи Оаху не получалось вернуться на Путь воинов. Так мы стали водителями небесных домов. Иногда — боевых акрабов.

— Тоже своего рода воины, — сказал я. — Но как тут затесались Кохуру?

— Всё просто: мать и отец влюбились ещё в Доме Опыта.

— И твоя мама вышла замуж за какого-то там Оаху вопреки воле старших Кохуру? — спросил я.

— Да. За это ей запретили называться Кохуру и передавать славное имя детям. Когда я выросла, мама уговорила старших взять меня в отряд Вишала. За хорошую службу водителем меня обещали наградить именем Кохуру. Но потом ты убил мой небесный дом и мою возможность обрести славное имя.

Ясненько. Лоуа и есть та женщина из рода Кохуру, с которой я должен был возлежать, согласно сну прорицателя? Конечно! Это же очевидно.

— Ты всё ещё хочешь это самое… спать? — спросил я.

— Никогда не пила так много вкусного вина. В сон тянет.

Я отложил шампур:

— Пошли, покажу тебе мою комнату. Там можно возлежать… то есть полежать.

Шагая позади Лоуа, смотрел на её спину. Не представляю, как заниматься сексом с инвалидкой? Денис Лавров видел аниме, где такое было главной фишкой сюжета. Ещё там были тентакли…

— Ты тут спишь? — спросила Лоуа, обводя взором комнату. — Давно хотела посмотреть, как ты живёшь.

— И что такого интересного в моём жилище?

— Хочу уехать от родителей и жить сама. Как ты. Ну, быть может, возьму пару слуг. Но у меня не хватает золотых граней. Да и родители против…

Равноправие полов в дивианском обществе было более равноправным относительно мужчин. Девушки, особенно из благополучных семей, не могли просто взять и уйти жить самостоятельно. Парни могли, а девушки обычно уходили за мужьями. Поэтому Нау, которая жила сама по себе, так гордилась своим положением.

Я сообразил, что Лоуа, быть может, не собиралась возлежать со мной, а на самом деле интересовалась бытом молодого холостяка.

— Ну, вот так я живу. Гляди.

— Мне казалось, что первый отряда должен жить в доме побольше.

— Я работаю над этим. Хотя зачем мне дом, раз мы ночуем в казарме?

— И Восьмое Кольцо — это ужасно, — заявила Лоуа, выходя в центр комнаты. — Я бы не смогла тут жить. Я мельком видела вашего соседа, так он показал мне неприличный жест.

— Да, мои соседи — бесславные люди. Прямо скажем — грязь из-под ногтей. Ещё и дрова воруют.

Лоуа проковыляла к большим сундукам с одеждой, поверх которых стояли сундучки поменьше. Среди них выделялся ларец недружественного дара со стеклянным и деревянным фаллосами, которые мне прислали Кохуру.

— «ПОМНИ», — прочитала Лоуа иероглиф на крыше. — Что это значит?

Я не успел крикнуть: «Не трогай!», как девушка раскрыла ларец и сконфуженно ойкнула. Захлопнув крышку, спросила:

— Зачем тебе эти… изваяния? Неужели ты один из тех, кто любит трогать мужские…

— Нет! Нет! — яростно закричал я. — Это не моё. Это вообще принадлежит господину Пахау.

— Ой! — ещё сильнее сконфузилась Лоуа. — А ему зачем? Такой почтенный старец…

— Это всё сложно!

— Очень. Я, пожалуй, пойду.

Быстрее обычного Лоуа поковыляла из комнаты, на ходу надевая маску, скрывая лицо, красное от стыда за меня.

Я сел на сундук и… расхохотался. Потом крикнул ей вслед:

— Мы только что испортили один очень хороший пророческий сон!

✦ ✦ ✦

Я просидел в комнате минут пять, пытаясь унять смех.

Камни пола задрожали под моими ногами. Я в удивлении отскочил: неужели — землетрясение? То есть — твердетрясение?

Когда каменный пол вспучился горкой, я всё понял.

Сложив руки на груди, ждал, когда из растянутого, словно резинового пола вылупилась голова Аканы Ситт. Затем показались покрытые пылью плечи, за ними — руки. Акана напоминала зомби, застрявшего в могиле.

— Теперь я знаю, что под землёй ты тоже можешь ходить.

Размахивая руками и выплёвывая пыль, Акана хрипло проревела:

— Помоги!

Я протянул руки и помог ей выбраться из покачивающегося, как желе, пятна в полу. Выбравшись на поверхность, Акана некоторое время сидела, кашляя и отхаркиваясь.

Снова сложив руки на груди, я сказал:

— Знаешь, а в моём доме есть обычный вход.

— Я не хочу… чтобы меня увидели у тебя.

— Тебе настолько стыдно находиться в моём бедном жилище, что готова ползти сюда под землёй, как червяк?

— Ты смеёшься, но сейчас тебе будет не до смеха.

— Если ты снова признаешься, что обманывала мой Взор и Голос, но я всё забыл, как тогда, под лестницей во дворце Ач-Чи, то предупреждаю: я не забыл о своём обещании убить за такие шутки.

Акана перестал харкаться.

— Слушай меня, — резко сказала она. — Если хочешь спасти свою мать, то спеши в её дом.

— От чего спасти?

— От смерти.

— А что с ней?

— Сегодня, прямо сейчас, наёмники готовятся атаковать дома всех старших рода Саран, Мадхури в том числе.

— Зачем? Кто их нанял?

— Те-Танга возобновили родовую войну. Сегодня же её и завершат, уничтожив дворец рода Саран и дома всех старших.

Красные от пыли глаза Аканы слезились, по ним не угадать — врёт она или нет?

— А откуда ты узнала о нападении?

— Тебе важно?

— Вдруг ты снова обманываешь мой Взор и Голос.

— Раскрыв тебе чужую тайну, я рискую своим положением в роде Ситт.

— Это не ответ на мой вопрос. Откуда ты знаешь о замыслах Те-Танга?

— Самиран, я отпрыск рода разведчиков. Мы умеем ходить сквозь стены и землю. Мы умеем обманывать Взор так, что нас не видят, даже когда смотрят на нас в упор. Мы знаем много чужих тайн.

— Вы молодцы. Но это всё ещё не ответ на мой вопрос. Откуда ты узнала о нападении?

— Поступай как знаешь. Но я не вру. Сегодня тот день, когда род Саран рассеется и умрёт на Всеобщем Пути. Спаси хотя бы свою мать.

— А меня наёмники убить не хотят?

— Ты не старший. Кроме того, ты челядинец Патунга.

— Не челядинец, а первый в отряде!

— В любом случае тебя не тронут. Но если атакуешь одного наёмника, то станешь для них законной жертвой. Будь готов к битве.

Акана вернулась на то место в полу, из которого недавно выползла. Камни под её ногами снова задрожали, девушка по колено провалилась в пол, как в болото, и продолжила погружаться, закрыв слезящиеся глаза.

На прощание сказала:

— Никому не рассказывай, что я тебя предупредила.

Тут я заметил, что сегодня она выглядела не как обычно. Чего-то не хватало.

Она уже провалилась в пол по самую шею, когда я спросил:

— Эй, а где твоё украшение под губой?

Акана на секунду открыла глаза:

— Спеши. И будь осторожен — за твоим домом следят.

После этого её голова резко ушла под землю. На полу даже образовалось что-то вроде воронки из размягчённого камня. Я не удержался и потрогал: на вид камень как тесто, на ощупь — твёрдый.

✦ ✦ ✦

Не верить Акане нет оснований. А то, что она избрала такой трудоёмкий способ встретиться со мной, доказывало, что она не врала.

Правда, девушка не знала, что мне плевать и на Мадхури Саран, и на Похара Те-Танга, и на их родовую вражду. Но я всё же из рода Саран. Если Те-Танга начали родовую войну, то она задевала меня.

Я сбегал в комнату с бассейном и вылил себе на голову ведро холодной воды.

Оружие в доме мало, только кинжалы и простая железная мочи-ка, которую я когда-то принёс из казармы, да забыл отнести обратно. Доспехов тоже не было, но была моя чёрная короткая туника, купленная на рынке для высокоморальных. Браслеты Духа на мне. Так привык к ним, что не снимал ни во время купания, ни во время сна.

Я переоделся в тунику и проверил шкатулки на поясе — пустые. Все кристаллы я недавно переместил в шкатулки на доспехах. Впредь буду знать, что дома нужно держать отдельный арсенал.

Так, так. Что дальше?

Надо лететь в казарму и вооружиться!

Выбежал во двор и обнаружил, что Ио и Эхна, потеряв всякий стыд, целовались и обнимались, спрятавшись за углом домика Слуги. У их сплетённых ног валялся пустой винный кувшинчик.

Танэ Пахау всё так же спал в кустах ман-ги. Рядом, свернувшись калачиком, дремала Лоуа. Маска свалилась, открыв её драгоценное лицо всем опасностям мира.

— Тревога! — взревел я. — Отряд!

Эхна меня не слышала, а Ио никак не отреагировал. Я подскочил к Лоуа потряс её за плечо:

— Подъём, просыпайся!

Едва разлепив глаза, Лоуа надела маску. Пошатываясь и скрипя протезом, поднялась.

Сколько я ни тряс Танэ Пахау — старик только отмахивался, причмокивал и бормотал: «Во имя Луны, оставь меня в покое, отрок».

Эхна и Ио подошли ко мне. Их лица красны от вина и поцелуев. Молодые люди покачивались, как молодые побеги кустов ман-ги на ледяном ветру Дивии.

Я кратко рассказал, что случилось и почему мне надо в казармы. С ужасом заметил, что перескакивал с пятого на десятое. Потом зачем-то стал выдумывать историю, откуда я узнал о войне, ведь нельзя было выдавать Акану Ситт. Но с каждым словом запутывался в своей выдумке и пьянел ещё сильнее.

Видать, у вкусного вина было опьянение замедленного действия: со временем оно не выветривалось, а усиливалось.

К счастью, остальные были пьянее меня, поэтому совершенно не интересовались моим оправданием.

— Короче, надо спешить на помощь!

Ио нахмурился:

— Это твоя родовая война. Нам-то что?

Но Эхна и Лоуа согласились лететь со мной.

Кстати, Эхна была вооружена. Она пришла на шашлыки в красивом золотистом хитоне и ослепительно красной накидке, под которой прятался чехол с мочи-кой, а на поясе висел кинжал.

— Расправляйте ваши крылья, небесные воины! — пафосно сказал я. — Мы летим в казармы!

Эхна ткнула мне в лицо скрижальку, в которой справедливо заметила, что лететь надо не в казарму, а на место для приземления акрабов. Ведь если предстоит бой, то глупо тратить Линии на полёт. Даже во хмелю Эхна не утратила воинской рассудительности.

— Верно, — согласился я. — Летим не в казармы, а к акрабам.

Я попросил Ио дождаться, когда Танэ Пахау очнётся, и рассказать ему, куда я улетел.

Расправил крылья и хотел взлететь, как прорезался Внутренний Голос:

«Напоминаю, Акана Ситт сказала, что за твоим домом следят. Помни об этом».

Кажется, это впервые, когда Голос напомнил о конкретной угрозе? Раньше он так не делал.

«Напоминаю, что рост Морального Права увеличивает остроту Внутреннего Взора и громкость Голоса».

— Ясненько.

Чтобы выявить слежку, я решил лететь один, а Лоуа и Эхна вылетят позже меня.

— Если увидите, что за мной следует наёмник — не нападайте на него.

— Почему? — спросила Лоуа.

— Ио прав, это не ваша битва. Если вы атакуете наёмника, то ввяжетесь в битву с остальными.

Довольная, что ей не надо драться, Лоуа быстро согласилась:

— Встретимся на месте для приземления акрабов.

— Эхна, ты поняла? Повторяю раздельно: не трогай наёмников.

В ответ она кивнула так энергично и красноречиво, что и без иероглифов понятно — Эхна атакует любого, кто ей не понравится.