Путь океана: зов глубин

11. БАЛ

Площадь перед Адмиралтейством наводнилась гостями вечера. Витал нервничал. По кругу гонялись друг за другом одни и те же мысли. Что он такое творит? Пошёл на столь глупую авантюру… Окончательно потерял голову. И из-за кого? Из-за той, что точно ему не пара.

Лоб под треуголкой покрыла испарина. Пока его рот произносил какие-то слова, а де Круа блистала и улыбкой, и собой в свете ночных фонарей, он чеканил шаг на негнущихся ногах.

Не может простой моряк вдруг получить расположение и взаимность такой, как она! Виконтесса в статусе консула Альянса Негоциантов!.. Безупречное воспитание, потрясающе талантливое сопрано… Утонченная красота, от которой сбивается дыхание… Особенно сейчас, когда в этом наряде она приковывает к себе внимание буквально всех, кто встречается им на пути.

Витал в очередной раз украдкой взглянул на декольте де Круа и поклялся себе вообще не поворачивать голову в ее сторону, дабы сохранить остатки самообладания.

Они вместе лишь из-за стечения обстоятельств. И только. У них нет и не может быть будущего. А на любительницу мимолетных интрижек Селин точно не похожа. Краснеет от самых невинных проявлений внимания к себе! Или он ничего не понимает в женщинах и уже приговорен стать её очередной игрушкой? Кто ж их знает, этих аристократок…

Когда развеется эта праздничная мишура, она лишь очаровательно и вежливо улыбнётся, а затем восстановит прежнюю дистанцию между ними. А как только её нога коснется земли Да-Гуа, он станет не нужен вовсе. Всё, что в его силах — это доставить её вовремя.

Сердце щемило. Витал тайком поглядывал на ямочки в уголках её улыбки и чувствовал себя мальчишкой.

По завершению этого рейса, вероятнее всего, он больше никогда её не увидит… Если только не… бросится сразу к адмиралу Росалес и не потребует поставить «Крылатого» на любые маршруты, касающиеся острова. Возможно тогда… Тем более, кто, если не он, сможет ей помочь в противостоянии с тамошними бандитами и прохиндеями? Решено!

Ох, какие у неё глаза… Сколько искреннего удивления и такого детского восторга… И как приятно ощущать тепло ее руки на рукаве своего мундира.

Изматывающий хоровод собственных мыслей он маскировал за приветствиями знакомых, улыбками и неловкими шутками.

На фасаде и шпилях развевались праздничные синие-зелёные с золотом флаги. В небо то и дело взмывали светящиеся шары. Стеклянный купол на правом крыле здания и террасы, расположенные на верхних этажах подсвечивались синими огнями. Удивительно, но министерски-монументальная пирамида с башенками в торжественной обстановке отчего-то напоминала храм Всеведущего в дни празднований.

Ещё издалека они заметили пёструю толпу мореходов в разноцветных мундирах при полном параде.

— Итак, добро пожаловать… ну мы и вырядились… — Витал заметно волновался. — Впрочем, вам-то как раз удаётся эффектно выглядеть в чём угодно. Наверняка прошли закалку Верденскими торжественными мероприятиями… Как же всё это не вовремя… Нам обоим следует быть совсем в других местах сейчас!..

Он приподнимал треуголку, приветствуя знакомых дам, и салютовал мужчинам.

— … и, помня недавний инцидент, рекомендую вам не налегать на напитки. Довольствуйтесь бокалом игристого. Снимать вас, например, с люстры, на глазах у всех будет крайне утомительно.

— Какой вы оказывается, злопамятный.

— Предусмотрительный.

— Злой.

— … Ладно. Злой.

Селин тихонько сжала его плечо.

— Вы не волнуйтесь так. Всё пройдёт как надо. Вот увидите.

Он молча накрыл ладонью её руку и кивнул кому-то в сторону.

Обилие сногсшибательных нарядов кружило Селин голову.

Тонкая эклектика сочетала несочетаемое: крестьянская простота белёного хлопка соседствовала с узорчатой кожей и — неизменными ремнями и пряжками. Парча, шелковая тафта и атлас продуманно и ненавязчиво сообщали о высоких статусах гостей. То ли по назначению, то ли как дань моде, на дамских шляпках виднелись затемнённые очки на ремешках и противопарные полумаски с тонкой инкрустацией. Открытые плечи дам, обнаженные ноги в полупрозрачных чулках то и дело подчёркивали шлеи с приспособлениями неизвестного назначения. Декольте с изящными полосами татуировок искрили блестками. Оттеняли наряды как традиционные украшения из перьев и кружев, так и уже знакомые де Круа механизмы, шестеренки, циферблаты и даже пружины, но изготовленные из драгоценных металлов.

Оставалось только догадываться, несут ли они рабочие свойства или же сугубо декоративные.

Впрочем, как и светские события Вердены, бал в Адмиралтействе вполне мог оказаться ничем иным, как ярмаркой тщеславия.

Высокие двери парадного подъезда медленно распахнулись под звуки труб. Гостей провожали мореходы в ливреях, отдалённо напоминающих корабельные бушлаты.

Чинный в рабочее время холл в вечернем освещении расцвёл пышностью стен и потолка.

Игра теней вырисовывала на некогда пустых серых стенах барельефы, по которым читалась история Гильдии Мореходов и её ключевые события, судя по частоте плафонов, идущие чуть ли не с сотворения мира.

Вдоль стен стояли ледяные скульптуры в окружении многоярусных медных стоек с лёгкими закусками.

Звон колокола открыл бал.

Под торжественное сопровождение труб и органа на середину лестницы спустился сам Адмирал Флота — глава Гильдии Мореходов, как поняла Селин.

Увешанного тяжелыми орденами морехода со множеством узоров татуировок на лице и идеальной выправкой невозможно было назвать стариком, несмотря на абсолютно белоснежные волосы и бороду.

Один его глаз покрывал диковинный прибор вроде монокля. Когда Адмирал вглядывался в зал, золотистый механический протез выдвигался наподобие телескопа и глянцево бликовал в отсветах.

Говорил он тихо, однако сила и власть его голоса заставляли слушать и вслушиваться.

Зазвучала приветственная речь на архаичном мореходском.

На тридцатой минуте де Круа порадовалась, что каблук сапог достаточно широкий, и стопа не устала стоять.

Витал перехватил у официанта резные агатовые бокалы с игристым и подал один Селин. Она кивнула и тотчас же ответила на приветствие высокопоставленных сероглазых заместителей совершенно незнакомого подразделения в причудливых латах поверх коралловых мундиров. Де Круа элегантно присела в неполном реверансе, благо читать чины и статус она умела по манерам визави.

Официальную часть завершил мореходский гимн, и публика заметно расслабилась. Или то подействовало игристое?

— Дора, какая удача! Вот и один из бюрократов, за кем сегодня охочусь.

Селин проследила за взглядом капитана. У одного из выходов стоял немолодого вида солидный мореход в парадной форме и отрицательно кому-то качал головой. Гримаса его выражала скуку, и чиновник то и дело с досадой поглядывал на часы-луковицу.

— Всеми силами избегает публичности. Попробую завлечь его в курительную, — проговорил Витал, — Не скучайте, я скоро.

Оркестр грянул мазурку как раз в тот момент, когда капитан и его собеседник скрылись за дверью.

Танцевать не хотелось, и де Круа сейчас же постаралась смешаться со стайкой дам с бокалами у стены. Суть их дискуссии решительно ускользала не столько из-за обилия мореходских терминов, сколько из-за громкой музыки, кажущейся необычной, но на знакомый мотив.

В ней звучали ноты органа и множества инструментов, которые Селин никогда раньше не слышала. У оркестра она заметила большую установку, что объединила в себе сразу с дюжину различных струнных, духовых и клавишных инструментов. Музыканты исполняли партии на диковинных устройствах, отдаленно напоминающих виолончели с множеством пружин. Всё это великолепие сияло в лучах многоуровневых светильников под сводчатым потолком.

Селин вообразила звучание собственного голоса при здешней акустике и прикрыла глаза.

Оркестр отдыхал. В перерыве между танцами флейтист наигрывал простенькую, но очаровательную, мелодию. Официанты разносили подносы с канапе и напитки в высоких бокалах из резного камня.

Капитан все не появлялся в зале. Похоже, его план быстро получить все необходимые разрешения оказался несколько самонадеянным…

Дамы в шляпках обмахивались веерами, распространяя ароматы сирени и лилий и обсуждали важность спектра синего в нарядах.

Вдруг у входа гомон стал громче, и Селин оглянулась.

В бальную залу вошла группа рослых военных моряков в зелёных мундирах и треуголках с меховыми кокардами, украшенными выточенными из хрусталя шестернями. По вальяжной походке их можно было бы счесть полноправными хозяевами бала, если бы не объявление гвардейцев о прибытии членов Североморской Гильдии Мореходов.

И возглавлял всю эту делегацию капитан Марсий.

К удивлению де Круа, среди его «свиты» помимо бородатых рослых мужчин, находились и белокурые дамы в полосатых брюках и высоких сапогах. Напрашивался вывод, что «североморцам» было позволено чуточку больше, чем остальным.

Моряки салютовали Адмиралу Флота и растворились среди гостей вечера.

Выпутавшись из объятий знакомых офицеров, Витал через весь зал поймал взгляд Селин и протянул ладонь. Де Круа кивнула и улыбнулась. Начинался вальс.

Но внезапно перед ней возник Марсий и с лёгким поклоном подал руку в устрашающей на вид механической перчатке. Без шинели он не казался столь огромным, как при первой встрече, но де Круа отчего-то сделалось не по себе.

От неожиданности Селин вложила свою ладонь в его, и они вышли на середину зала с другими парами. Запоздало сообразив, что танец был обещан другому капитану, она беспомощно оглянулась на Витала, но тот куда-то пропал.

— Дора, какая приятная встреча.

То ли на нём сказалась обстановка торжества, то ли протокольный официоз, но от развязного мужлана не осталось и следа. Его ладонь едва касалась её талии, и сам он держался весьма галантно.

— Моё почтение, капитан Марсий.

Вальсируя с неизменной полуулыбкой, Селин то и дело украдкой поглядывала на механическую перчатку.

— Потерял при инциденте. Не беспокойтесь, я хорошо владею обеими руками и не наврежу вам.

Холодные металлические пальцы чуть коснулись её ладони, и де Круа ужаснулась ощущению безжизненного механизма сквозь кружево своей перчатки.

— Я… Я не видела прежде подобных… приспособлений. Прошу прощения.

Марсий широко улыбнулся.

— Дора, милая, не извиняйтесь. Чего же вы хотите от Лавразской акватории! Это же прошлый век!.. Вы поди дальше и не выбирались?

— Увы, не довелось.

— Это ничего, какие ваши годы. Лет в тридцать пять, как мне сейчас, вы уже успеете повидать мир.

В голове Селин вдруг сложилась картина тайного мира мореходов. Всё оказалось просто до безумия. Она попала в будущее! А «Крылатый Марлин» — что-то вроде машины времени, совсем как у Шмуля Терна, которым они с Антуаном зачитывались в детстве! Что, как не колоссальный технологический отрыв в развитии относительно государств Лавраза, объясняло, почему мореходы так тщательно оберегают свои тайны⁈ Что, как не уровень их превосходства делает их монополистами на воде, и вот почему они не имеют конкурентов! Её гипотеза всё объясняла. Но не давала покоя мысль, отчего же Гильдии Мореходов не разделить свои новшества с другими народами?

Вальс тем временем пошёл на последний круг. Среди офицеров в белых кителях Витала по-прежнему не было.

— Капитан…

— Зовите меня Марсий. И можно на «ты».

— Марсий, как продвигается ремонт вашего «Кота»?

Такую улыбку она видела только однажды у Витала, когда он принял её извинения ещё в плавании: смесь восхищения и теплоты, граничащие с хулиганством.

— Вы невозможно милы, Дора. Хорошо! Лучше некуда! Мне пришлось внести кое-какие новшества, и с его ремонтом все сдвинулось с мёртвой точки. По такому случаю даже решили с экипажем наконец выбраться из доков и прийти на этот вечер. Впрочем, опоздал я совершенно умышленно, — заговорщически сообщил он. — Все эти приветственные речи меня усыпляют, а дамы стукают веерами. За храп.

Селин рассмеялась, но тут же стушевалась под взглядом Марсия. Моряк откровенно ею любовался.

— Юная леди, а давайте сбежим из этого унылого места?

— Зачем же, мне здесь очень нравится… Никогда прежде не бывала в подобной роскоши.

Марсий только улыбнулся в ответ и поклонился в завершении танца.

Провожая её к дивану, он сказал:

— Следующий вальс — мой.

— Обещаю подумать.

Едва Марсий скрылся, Селин выдохнула и раскрыла кружевной веер. От общения с капитаном, при всём его внешнем добродушии, осталось смутное послевкусие опасности.

Поигрывая веером, она плыла по зале, выискивая знакомые лица. И одно из них как нельзя кстати оказалось очень знакомым. Де Круа незаметно потянула за рукав квартирмейстера «Крылатого Марлина», чтобы тот отвлекся от какой-то веселой компании офицеров.

— Фаусто, пригласи меня на следующий танец, умоляю! — заговорчески проговорила она.

— О, это не по моей части, миледи, увы…

— Я не хочу танцевать с капитаном Марсием, и не могу найти Витала!

— Так он же здесь.

Квартирмейстер провёл её в соседнюю залу, где за игральными столами, разделёнными портьерами, моряки играли в карты. По обе стороны от Витала сидели нарядные мореходки и обворожительно улыбались. Судя по зигзагам под скулами, всего лишь лейтенанты, однако внутри де Круа что-то горько сжалось.

Словно почувствовав присутствие Селин, капитан привстал.

Зарумянившаяся после танца, с искрящимися глазами, она обмахивалась веером и выглядела естественно вписавшейся в общество.

Витал сухо представил её мореходкам и добавил:

— Дора великолепно танцует. Ставлю её вам в пример.

Девушки захихикали.

— Не про нашу честь, капитан. Эта комната колченогих. Здесь собрались те несчастные, что не танцуют.

— Не могу не согласиться, милые дамы. Не про нашу честь, — он быстро глянул на де Круа и опустил глаза в карты. — А вы — отдыхайте, Дора. На завтра у нас много дел.

Селин поджала губы.

— Я явилась, чтобы дать вам класс, капитан. Или хотите и в следующий раз ступать по моим ногам во время абордажа?

Мореходки расхохотались. Фаусто прикрыл рукой улыбку.

— Только если вы настаиваете…

— Ставлю полугодовое жалованье, что мой класс победит вашу косолапость!

Виталу захотелось рявкнуть на неё, прогнать с глаз вон. Чтобы она ушла и больше ни в коем случае не возвращалась. Чтобы вырвала себя из него без остатка. И чтобы он никогда не знал её ни во сне, ни наяву. Только вот давать слабину и обнажать чувства было не в его природе. Всей выдержки хватило на единственное слово:

— Годится.

В бальной зале начинался вальс «Осень». Скрипки пели о дожде и о горечи опавших листьев, о том, как скоротечно время, и как свирепы ветра зимы.

В самом неприметном углу на небольшом возвышении, открывающем полную панораму бальной залы, на низеньком диванчике сидел Марсий и лениво рассматривал ножки дам. Заметив Витала в компании хорошенькой адъютанта, он поднял бокал в их сторону.

«Ах ты сука», — кивнул в ответ Витал.

Он поклонился и протянул раскрытую ладонь, холодно глядя в глаза Селин.

— Что же. Показывайте ваш класс. Один я уже получил.

— Вы не только злопамятны, но и жестоки, капитан.

— Сочту за комплимент.

Начался круг.

— А если бы со мной что-то случилось, пока вас нет?

— Все под контролем. Фаусто изначально назначен за вами приглядывать.

Мягкость пальчиков в кружевной перчатке подарила ему такую надежду, что утопила собою всяческую обиду. Казалось, если он не сожмёт её ладонь чуть крепче, она выскользнет из его рук и растворится в музыке.

— Вы делаете мне больно.

— Прошу прощения. Перчатки скользят. Не привык к шёлку, знаете те ли…

Он смотрел в плывущие смазанные пятна публики, смотрел на её плечи — куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с её глазами. Распахивая руки, он отпускал её в легкой фигуре танца, но его пальцы словно вросли в ткань её перчатки, а она не спешила разрывать их ладони, повинуясь темпу. Новые па становились для него испытанием. Принимая Селин из очередного пируэта, его пальцы скользнули между её лопаток, Витал ощутил сквозь ткань платья едва заметный рельеф у хрупких позвонков. Голубые глаза напротив испуганно распахнулись. Виконтесса было отшатнулась, словно обнаружилось нечто постыдное. Может шрам от падения с лошади? О, ну какая разница, когда держишь в собственных руках совершенство! Он мягко вернул её и сумел поймать взгляд. Такая яркая, такая уязвимая.

— Вы прекрасны, Селин.

Снова эта безмятежная улыбка. Только уголки губ дрожат.

— Селин, вы прекрасны. Понимаете?

В его воображении она отнимала руку и кружась, уходила всё дальше, теряясь среди вращающихся кругов парчи и бархата.

Но раз за разом возвращалась, и тем труднее ему давались фигуры вальса.

— Больше не уходите.

Он не расслышал. Ему показалось, или она действительно это произнесла и — так?

— Извините, что вы сказали? Громкая музыка.

— Больше не смейте меня бросать одну!

Он мог бы обхватить эту тонкую талию обеими ладонями. Тонкую и без корсета, ведь он заметил ещё на борту «Крылатого».

— Повторите, Селин…

Её испытующий взгляд. Кажется, он улыбается как идиот.

— Говорю, этот оркестр играет словно для глухих. Вы что-то сказали, а я не расслышал.

— Может для глухонемых?

— Мне действительно трудно воспринимать некоторые фразы… и… я уже говорил, что вы восхитительны в вашем платье?

— Оно неожиданно удобно. И не жарко.

Ему неловко, как же ему мучительно неловко, и он очень хочет, но не знает, что сказать. Они неприметны в пестроте прочих пар, но он всё равно быстро осматривает залу на предмет взглядов, что могли бы хоть как-то заподозрить её. Как же хочется, чтобы этот танец продолжался вечно…

Почему она так улыбается?

— Капитан.

— Да?

— Пообещайте, что никогда не бросите меня.

— Слово чести.

Вальс завершился, и румяные пары разошлись к столикам с пуншем. Не сводя с неё глаз, Витал взял под руку Селин, и они вышли из бальной залы.