Путь наверх

Глава II

Не успел Рассвет закончить рассказ о своем открытии, как в пустом коридоре поднялся шум — друзья жарко заспорили о том, что именно ему удалось обнаружить. Пион был уверен, что никакой надписи на стене в такой далекой от жилых уровней комнате быть не могло и что Расс просто-напросто принял за буквы узор из трещин. Снежка с не меньшим азартом доказывала, что в комнате обязательно должен быть еще один выход, ведущий к каким-нибудь древним помещениям, где раньше тоже жили люди и где до сих пор можно найти много полезных вещей. Сергей пытался намекнуть товарищам, что Расс вряд ли мог перепутать буквы с трещинами и не заметить даже хорошо замаскированную дверь, Петр время от времени брался ему поддакивать, но перекричать разошедшихся Снежку с Пионом им было не под силу. Рассвет же чувствовал себя чересчур уставшим, чтобы оправдываться и что-то доказывать, а потому некоторое время слушал спорщиков молча, и лишь когда они выдохлись и притихли, недовольно кашлянул, обращая на себя их внимание:

— В следующий раз я вас всех туда отведу, сами увидите, какие это трещины и какие там есть потайные ходы.

— А чего в следующий? Почему не прямо сейчас? — мгновенно загорелись глаза у Снежки, да и остальные друзья Рассвета машинально повернули головы в сторону коридора, в который он ходил погулять. Расс тоже оглянулся на уходящий в темноту проход, представил, как ему придется во второй раз проходить этот длинный путь, а потом возвращаться назад, сначала к месту привала, а потом к оставшимся далеко позади жилым уровням, и тяжело вздохнул:

— Давайте не сейчас. Поздно уже, и дома нас наверняка ищут.

— Да не так уж и поздно! — в один голос запротестовали Снежка и Сергей. — Мы тут всего-ничего гуляем, еще даже вечерняя смена, наверное, не началась!

Однако Пион с сожалением покачал головой:

— Расс прав, нас очень долго не было, а вечерняя смена уже вовсю идет.

Снежка разочарованно застонала. Ей страшно хотелось увидеть таинственную комнату с надписью прямо сейчас, но в том, что Пион прав, никто из друзей не сомневался — он умел очень точно чувствовать, сколько прошло времени, и почти никогда не ошибался.

— Ладно, тогда пошли домой! — Рассвет поднялся на ноги, взял в руки смятую куртку и принялся стряхивать с нее пыль. Остальные путешественники тоже встали и начали собирать свои вещи. О том, что могла означать увиденная Рассом надпись и было ли это надписью вообще, никто больше не спорил: теперь, когда посещение загадочной комнаты отдалилось минимум на несколько дней, до того момента, когда у всех пятерых снова одновременно появится свободное время, в этом не было особого смысла. Но Расс ни минуты не сомневался, что каждый из его товарищей теперь обдумывает услышанное про себя и будет заниматься этим все последующие дни, сгорая от любопытства и нетерпения. А уж сколько всего за это время передумает он сам… Шумно вздохнув еще раз, молодой человек накинул куртку на одно плечо и вместе со всеми двинулся в обратный путь.

Пять фонариков, не слишком ярких по отдельности, вместе прекрасно разгоняли вечный мрак необитаемых уровней. Узкие коридоры сменялись широкими, повороты чередовались с лестницами, оставались позади распахнутые или прикрытые двери, за которыми находились тщательно обследованные путешественниками пустые комнаты… Тяжелый, пахнувший пылью воздух постепенно становился все более приятным для дыхания, пол делался все менее грязным и влажным — компания приближалась к первому уровню, тоже довольно темному и замусоренному, но уже обитаемому.

Эта часть пути считалась наиболее опасной. Многие жители более благополучных уровней говорили, что не забираются в необитаемые коридоры вовсе не из-за "неведомого ужаса", который якобы поджидает там каждого ушедшего далеко от дома человека, а из-за вполне реального риска встретить на первом уровне грабителей или хулиганов. Несколько раз Рассвету и его друзьям тоже не посчастливилось наткнуться на местных жителей, попытавшихся прогнать чужаков со своей территории, и одна из таких встреч закончилась серьезной дракой. Но потом они научились и договариваться с хозяевами первого уровня, покупая у них свободный проход за фонарики, ножи и другие нужные вещи, и пробираться через их коридоры тайком.

Так же тайком, пряча фонарики под куртками и осторожно заглядывая за угол перед каждым поворотом, компания пробралась через темный, почти не освещенный первый уровень и теперь. Все прошло благополучно, им никто не встретился, и только из бокового прохода, мимо которого лежал их путь, донесся шум яростного скандала — двое местных, судя по долетевшим до путешественников словам, не поделили найденную в куче мусора старую куртку. Испугавшись, что ссорившиеся услышат их шаги и решат разжиться еще и их одеждой, друзья двинулись дальше еще тише, на цыпочках прошмыгнули в другой боковой коридор и со всех ног бросились к ведущей на второй уровень лестнице.

На стенах коридоров второго уровня уже висело гораздо больше светильников с яркими крупными личинками, и вышедшие из темноты путешественники поначалу недовольно щурились. Зато нападений на "двойке" можно было уже не опасаться — люди там тоже жили хоть и небогатые, но законопослушные, да и охранники, в отличие от их коллег с первого уровня, следили за порядком всерьез, так что на чужаков местные жители лишь бросали неодобрительные взгляды. Кроме того, между вторым и всеми следующими уровнями ходили лифты, а это означало, что основная часть пути Рассвета и его друзей подходит к концу и скоро все они уже будут дома.

Потолкавшись некоторое время в очереди на лифтовой площадке и узнав у местных жителей, что вечерняя смена уже не просто давно началась, а подходит к концу, пятеро друзей, наконец, втиснулись в тесную кабину и с комфортом отправились к своим родным уровням. Лифт ехал быстро, хотя и с громким скрипом, а время от времени еще и как-то подозрительно вздрагивал, заставляя своих пассажиров нервно переглядываться и бормотать себе под нос не самые приличные ругательства.

— Говорят, позавчера в восточном конце один лифт застрял между пятым и шестым уровнями, — вспомнил Пион. — Две тетки там почти полсмены просидели, пока техники до них добирались…

— Полсмены — это еще ерунда, у меня соседи один раз больше суток в лифте маялись! — отозвался Расс.

Лифт, словно в подтверждение их слов, тут же ощутимо тряхнуло. Снежка испуганно охнула и вцепилась в локоть стоявшего рядом Сергея.

— Вам че, идиоты, другой темы для разговора никак не придумать?! — зашипела она на парней, которые тут же злорадно засмеялись.

Лифт остановился на третьем уровне, и живший там Пион, подмигнув Снежке и хлопнув по плечам остальных товарищей, выскочил в залитый ярким сиреневым светом от множества копошившихся в подвешенных под потолком прозрачных трубках личинок коридор. Друзья крикнули ему "Пока!" и медленно, со все усиливавшимся скрипом, поехали дальше. Разговор больше не клеился — лифт, как и все прочие механизмы, действительно наводил только на мрачные мысли о поломках и авариях, произносить которые вслух никому не хотелось. Петр и Сергей начали вполголоса обсуждать своих очередных подружек с шестого уровня, но недовольное хмыканье Снежки, считавшей все их увлечения несерьезными глупостями, заставило парней обиженно замолчать.

Снежка вышла на своем пятом уровне, поспешно приглаживая растрепавшиеся черные волосы и поправляя одежду. Сергей и Петр, попрощавшись с ней, тихо заспорили, успеют ли они хоть немного поспать перед началом ночной смены. Расс слушал их, но в беседе не участвовал — почему-то именно теперь, когда ему уже не надо было ни бежать, ни идти, ощущение усталости сделалось особенно сильным. Он незаметно прислонился к стене кабины, с завистью слушая товарищей и думая о том, что сам бы он в эту ночь уже не смог работать в оранжерее, даже если бы ему дали сперва немного отдохнуть…

Кабина в очередной раз замерла, и Петр принялся открывать дверь. Седьмой уровень, где жили они с Сергеем, освещался не личинками, а электричеством, и все трое парней поспешили прищуриться.

— Давай, Расс, до завтра! — в один голос попрощались с ним друзья и захлопнули дверь.

— До завтра! — крикнул Расс им вслед, с удивлением думая, почему свет на седьмом уровне был таким слабым — обычно электрические лампы там горели намного ярче. Что-то случилось с напряжением или..?

Молодой человек поднял глаза на подвешенный над дверью лифта маленький светильник с одной-единственной личинкой, потом перевел взгляд на свой собственный фонарик и поежился. Все личинки явно были более тусклыми, чем обычно! И означать это могло только одно, только то, о чем Рассвет всеми силами старался не думать.

Лифт, наконец, дотащился до девятого уровня, и Расс вышел в обычно залитый совсем ярким светом, а теперь гораздо более темный коридор и медленно зашагал в сторону жилого сектора. Некоторое время он усиленно убеждал себя, что чрезмерная усталость и упавшее зрение — это всего лишь результат слишком долгой ходьбы по нулевым уровням и что как только он выспится и как следует отдохнет, все это пройдет и он снова будет прекрасно себя чувствовать. Но в памяти то и дело всплывали слова знакомого медика: "Отнесись к этому серьезней, это действительно опасно, и лечиться надо начинать прямо сейчас. У таких как ты, молодых, растущих, эта болезнь протекает особенно быстро".

Расс и сам не знал, почему не стал ничего предпринимать после визита к тому врачу. Он отлично понимал, что шутить с полученным диагнозом нельзя и что надо срочно начинать лечение, но вместо этого вернулся домой, никому ничего не сказал и продолжил жить своей обычной жизнью, как будто ничего не случилось. То ли боялся говорить об обнаруженной у него болезни вслух, то ли втайне от самого себя надеялся, что врач ошибся или что все как-нибудь "пройдет само"… А может, просто очень сильно не хотел даже думать о том, что жить ему осталось совсем не долго?

В глазах потемнело еще сильнее, и молодой человек схватился за стену и остановился. Нет, само уже точно ничего не пройдет, надо поскорее дойти до дома и рассказать обо всем отцу. Вместе они решат, что делать и где лучше всего достать деньги на курс лечения. Правда, лечение тоже помогает не всегда, но все-таки шансы есть, и неплохие, тем более, что он действительно еще молодой и крепкий. Надо только взять себя в руки и добраться до своего жилья…

К счастью, в своей родной "девятке" Рассвет прекрасно ориентировался, даже ничего не видя: отключения света там были не так часты, как на более бедных уровнях, но время от времени все-таки случались, и жители были вынуждены учиться находить дорогу в темноте. Он медленно зашагал вперед, ведя по стене ладонью и считая про себя шаги: через двадцать два шага должен быть проход к жилищам уборщиков, потом еще через шестнадцать — поворот направо, к жилым квартирам, а там останется дойти до восьмой двери слева.

Сквозь заволакивающий глаза темный "туман" слабо просвечивали протянутые по потолку длинные лампы, и теперь это было единственное, что молодой человек мог видеть. Слабость и усталость, казалось, усиливались с каждым шагом. "Хоть бы под ноги ничего не попалось! — с ужасом думал Расс. — А то, чего доброго, споткнусь, загремлю на пол, а потом не встану! Придется на помощь звать, а никто ведь не выйдет, время-то позднее… А если выйдет — тоже кошмар, завтра весь уровень будет знать, в каком я состоянии!"

Но ему повезло: он благополучно дошел до своей квартиры, не споткнувшись и не встретив никого из соседей. Перед тем, как отпирать дверь, молодой человек на всякий случай как следует ощупал замок и дверную ручку, убедился, что все правильно рассчитал и пришел к своей, а не к чужой двери, и лишь после этого вставил в скважину ключ.

Дома было темно — Рассвету не удалось разглядеть ни одного светящегося пятнышка, а это значило, что родные, скорее всего, уже спят. Решимость поделиться с отцом своим несчастьем тут же пошла на убыль, и рассудив, что будить его среди ночи и пугать таким страшным известием не стоит, юноша осторожно двинулся к двери своей комнаты.

И тут же налетел на стул, которого — это Расс помнил совершенно точно! — в этом месте никогда не было. Металлическая спинка со звоном обрушилась на бетонный пол, Рассвет, не сдержавшись, охнул от боли, и рядом с ним тут же заскрипела дверь родительской комнаты. "Все, теперь отмолчаться точно не удастся!" — с досадой вздохнул молодой человек, оборачиваясь на этот скрип.

— Это ты? — услышал он усталый, но не сонный отцовский голос. Перед глазами по-прежнему была полная темнота, но Рассвет расслышал тихий щелчок выключателя, да и по словам отца было ясно, что тот его увидел. А ведь лампа в прихожей была почти такой же яркой, как в коридоре…

— Привет, пап, — пробормотал Расс вполголоса, неуверенно поворачиваясь на голос и судорожно соображая, как лучше начать тяжелый разговор. — А Зинаида и Радуга спят?

— Зинаида на "десятке", там свадьба у кого-то, они всю ночь веселиться будут, — ответил отец. — А Радугу вообще неизвестно где носит. Как, впрочем, и тебя!

— Меня уже не носит, я уже дома! — возразил Рассвет и улыбнулся, на мгновение забыв, как ему плохо. Отец шагнул к нему — Расс не столько услышал, сколько почувствовал его приближение каким-то непонятным шестым чувством — и остановился совсем близко, почти вплотную, так, что юноша ощутил тепло от его дыхания.

— С тобой все нормально? — спросил отец с подозрением. Он, без всякого сомнения, уже заметил, что сын смотрит в его сторону, но как будто мимо него, но еще не понял, что это может значить. Расс набрал в грудь побольше воздуха — тянуть время дальше было нельзя, да и момент для разговора оказался весьма подходящий. Ни мачехи, ни сестры дома нет: значит, не будет никаких слез, вскриков и причитаний.

— Папа, у меня витаминная недостаточность, — выпалил юноша, машинально отступая назад и снова натыкаясь на опрокинутый стул. — Это точно, я был у Гиацинта, и он очень тщательно все проверил… Ой!..

Отец поймал пошатнувшегося молодого человека за руку, не давая ему упасть.

— Пошли в комнату, сядешь и спокойно все расскажешь, — велел он и мягко потянул сына за собой. — Ты сейчас совсем ничего не видишь?

— Вообще ничего, — голос Рассвета задрожал. — Но это должно пройти, если я посплю. Должно…

— Так уже было?

— Да, два раза, и всегда ночью, — Расс вцепился в отцовскую руку со всей силы, чувствуя, что еще немного, и он не выдержит — расплачется, как в глубоком детстве. Раньше, до того, как он сказал о своей болезни вслух, молодой человек держался гораздо спокойнее, а теперь, когда о ней знал не только он сам, ему вдруг стало гораздо страшнее.

— Не паникуй, ты же знаешь, что это прекрасно лечится, — наигранно бодрым голосом заявил отец, усаживая Рассвета на диван. — Мы… обязательно что-нибудь придумаем… Ты сейчас как вообще себя чувствуешь?

— Ничего, только усталость… Ну и зрение… — растерянно вздохнул молодой человек. Почему-то разговор с отцом не только не вернул ему уверенность и надежду на лучшее, а наоборот, отобрал остатки этой надежды. Слишком уж испуганно звучали отцовские слова, слишком уж сильно дрожал его голос — Расс слышал это обострившимся из-за проблем с глазами слухом и не узнавал всегда спокойного и точно знающего, что надо делать, отца.

— Ты ложись сейчас спать, — засуетился отец еще сильнее. — Я тебе сейчас все расстелю, а потом, когда поспишь, тебе получше станет — тогда и решим, как дальше быть. Все будет хорошо, не волнуйся!

Через несколько минут Расс уже лежал в постели, слушая шаги удаляющегося из его комнаты отца и его постепенно затихающее бормотание: "Все будет в порядке!" Он как будто убеждал в этом не заболевшего сына, а самого себя, и этом было особенно страшно.

"А чего ты хотел? — мысленно прикрикнул на себя Рассвет и закрыл ничего не видящие глаза. — Пора бы уже понять, что родители — не всесильны. Не паникуй, ты бы на его месте тоже сперва растерялся! Но потом он обязательно что-нибудь придумает… Мы с ним вместе будем думать, и все действительно будет хорошо!.."