Путь к престолу

Глава 3

В этот вечер не только прибывших гостей столицы, но и местных фестальских старожилов, приглашённых на торжественный приём, в королевском дворце ждал огромный сюрприз. Один из тех, что Олег готовил не просто тщательно и давно, а и с огромным для себя удовольствием, порой даже манкируя ради этого своими обязанностями правителя.

Одним из недостатков этого мира, так часто портившим настроение попаданцу, было совершенно не развитое музыкальное искусство.

Нет, понятно, что и отсутствие таких привычных для Олега вещей, как интернет, книги, фильмы и прочие радости, которые вроде бы незаметны и воспринимаются очевидными, как воздух, тоже сильно расстраивало. Всё же человек – не животное. Ему мало сытно наесться, согреться и поспать в комфорте. И даже любовные похождения, частые войны, политические интриги, прогрессорство, пирушки или другие средневековые развлечения, вроде зрелищ казни или охоты на несчастных лосей, кабанов или зайчиков, не могли полностью загрузить разум человека из двадцать первого века Земли.

Музыка. Она окружала его в родном мире на самом деле, как воздух. Он её не только слушал в наушниках или на концертах. Музыка звучала везде и постоянно.

К своему стыду, за свою недолгую жизнь в прошлом мире он ни разу не прочитал пушкинскую «Метель». Зато эту повесть прочитал Георгий Свиридов. И написал замечательные одноимённые вальс и романс, чьи мелодии знакомы всем с детства. А ещё были Чайковский и Моцарт, Бетховен и Штраус, Высоцкий и Цой, «На-На» и «Ласковый май», «Бони-М» и «Куин».

Смешно всё смешивать? А вы попробуйте пожить без этого. Олег вот жил, но ему порой так не хватало привычных мелодий, что накатывала самая настоящая хандра, о которой он раньше только в книгах читал и думал, что это всё выдумка.

Присланные ему Улей в середине лета мастера столярного производства и молодой раб-бард сразу же были взяты Олегом в оборот.

Начал он, правда, как это с ним часто случалось, с глупой ошибки. Убедившись, что молодой музыкант на самом деле талантлив и имеет абсолютный слух, регент поторопился снять с него рабский ошейник. И вывел того, как говорится, из строя на три-четыре дня. Моцарт – а именно такое имя дал бывшему рабу Олег в его новом статусе – от счастья только и мог, что смотреть на благодетеля преданными глазами, полными слёз – что значит творческая чувствительная натура – кивать, во всём соглашаясь, и ничего не понимать.

Желание наорать на будущего всемирно известного музыканта и композитора Олег в себе подавил, хоть и с трудом. Выждал время и принялся объяснять принцип нотной грамоты. Все вопросы Моцарта насчёт того, почему между «до» и «ре» или от «ре» до «ми» – тон, а от «ми» до «фа» – полутон, и зачем нужны диезы с бемолями, Олег отмёл в сторону, приказав просто воспринимать это как истину в последней инстанции и тщательно записывать – бывший раб, к счастью, оказался ещё и грамотным.

Создать в этом мире духовые музыкальные инструменты, если наморщить лоб, поломать голову и привлечь команду Трашпа, Олег бы, наверное, смог. Но, во-первых, это было бы долго; во-вторых, его механики и так загружены задачами выше крыши – создание первого образца паровоза чего только стоит; в-третьих, зная примерно устройство инструментов, Олег не имел никакого представления, как на них играть, как извлечь все нужные ноты с помощью всего трёх клавиш; ну и, в-четвёртых, однажды в городском парке родного города в прошлой своей жизни Олег слышал игру ансамбля народных инструментов, который шутливо исполнял как классику, в том числе и симфоническую, так и современные шлягеры. И понравилось тогда не только ему, а всем зрителям-слушателям, встречавшим каждое выступление овациями.

Нет, как настраивать и играть на балалайках, домрах или дутарах, он тоже не знал, но сама возможность на струнных инструментах красиво исполнять мелодии любых жанров была им воспринята.

Олег решил создавать ансамбли гитаристов с сопровождением ударных инструментов. Причём гитары он решил делать различных размеров – от совсем маленьких, подобных той, на которой играла героиня Мерилин Монро в фильме «В джазе только девушки», до четырёхструнных больших бас-гитар. Благо проблем с изготовлением любых струн в этом мире, благодаря магии Укрепления, не было и до него.

С мастерами-столярами Олег обсудил устройство и изготовление гитар. Труднее всего, конечно, далось размещение ладов на грифеле, но эту проблему они мозговым штурмом довольно быстро решили.

Монс, подручный Лешика и формальный владелец фирменного магазина товаров Сфорца, подобрал для столяров дом-мастерскую в приличном районе города и, пользуясь своим влиянием среди криминалитета, обеспечил мастерам возможность спокойно и безопасно работать.

Наверное, и без этой подстраховки работам по изготовлению гитар ничего не грозило, но пригляд лишним не будет. Монс так рассудил и без подсказки регента.

Для Моцарта и команды музыкантов, которых ему Олег поручил подобрать, походив по городским трактирам – регент распорядился каждому из них выплачивать по два рубля в декаду, не считая бесплатного питания, проживания и гонораров за концерты – нашли небольшой особняк неподалёку от ратушной площади. Покупать дом не стали, а сняли в долгосрочную аренду.

Уже дав бывшему рабу имя великого композитора, Олег вспомнил, что настоящий Моцарт умер от голода и болезней в полной нищете и был закопан вместе с другими венскими бездомными где-то на кладбище для собак в братской могиле. И места этого захоронения никто не знает. Вспомнив об этом, Олег дал себе зарок, что с его талантливыми людьми такого происходить никогда не будет. Ну а ещё раз переименовывать бывшего раба на более счастливое имя, Олег не стал.

Отличный слух позволил Моцарту с лёту запоминать мелодии вальсов «На сопках Маньчжурии», «Метель» и других, названий которых Олег часто не знал, но помнил и любил.

До романсов или серенад, рока или джаза, попсы или шансона, он считал, можно будет дойти и позже. А пока для местных балов и это будет настоящей бомбой. Атомной.

Естественно, как правильно танцевать вальс тут никто и не знал, но и обычное кружение на месте, с обхватом друг друга за талию, принятое здесь, вполне уложится в ритм на раз-два-три, раз-два-три.

– Генерал Чек прибыл. Просит принять, – доложил Лис.

Лейтенант ниндзя временно замещал своего капитана, пока Нирма отъехала на север, чтобы отвезти в Вил личные послания генералу Агрию и вилскому королевскому наместнику Фису и кое-какие подробности посланий регента объяснить устно – описывать всё на бумаге было бы долго и муторно. Да и не очень доходчиво.

Нирма вызвалась сама выполнить это поручение. Как бы она не старалась выглядеть равнодушной, но приезд баронессы Ленер её расстроил.

– Лис, генерал Чек может входить без предварительного доклада, – упрекнул лейтенанта Олег, но вспомнил, что приказ беспрепятственно пропускать к нему королеву, командующего, премьер-министра Клейна и министра иностранных дел Гортензию он отдавал Нирме. Так что Лис тут, как говорится, не при делах. – Пусть заходит.

Чек выглядел довольным и возбуждённым – чувствовал скорое начало больших военных дел.

– Ты куда жену дел? – поинтересовался Олег. – Я бы хотел с ней накоротке посоветоваться перед торжественным приёмом… Вот ведь буквоед, – выразился он насчёт Лиса, заметив, что генерал вошёл безоружным, хотя по дворцовому этикету ему полагалось при парадной форме, в которую он сейчас был обряжен, иметь при себе и церемониальное оружие – для генералов им служил короткий меч.

Командующий чувствовал себя в кабинете регента, как дома, что, впрочем, не помешало ему выполнить все требования лейтенанта Лиса, исполнявшего обязанности секретаря и сначала дождаться доклада, а затем и оставить свой меч в приёмной. Войдя, генерал сразу же направился к столику, за которым Олег обычно вёл беседы со своими соратниками, и опустился в одно из стоявших там рядом кресел.

– Не ругайся на лейтенанта, – вступился он за Лиса. – Парень всё правильно делает. Во всём должен быть порядок. Как в армии. Я имею в виду, как в нашей армии, а не как у этого старого (тут Чек употребил нецензурное слово) Плавия Второго.

Он дождался, пока улыбнувшаяся ему Мона, которая почему-то особенно приветливо относилась к командующему, нальёт вина в приличного размера бокал, и вспомнил, что регент вообще-то спрашивал его о местонахождении министра иностранных дел:

– Гортензия сейчас там же, где и королева – в апартаментах Ули, которая приводит себя в порядок с дороги. Оставить твою сестру в этот момент без нравоучительной беседы моя супруга не может. Ну и Клемении, наверное, тоже интересно Гору послушать, раз и она не даёт Уле спокойно принять ванну и переодеться. А Гортензия тебе зачем сейчас нужна? И так через склянку все в главной зале дворца встретимся.

– Да так, насчёт Клемении хотел с ней переговорить. В какой степени её нужно посвящать в наши планы, – Олег уже свои планы щедро начал считать общими. – И как это лучше сделать. Чек, без обид, – прервал он открывшего было рот командующего, – это не твой вопрос. У тебя и так впереди столько дел, что, боюсь, как бы ты у меня на пенсию не начал отпрашиваться.

Генерал чуть не пролил вино от слов Олега.

– Я?! Да ни в жизни! Ты, главное, меня долго не томи. А то я уже и так весь извёлся. Нет, ну правда, Олег, когда начнём?

– Совсем скоро, Чек. Завтра с утра отошли телеграмму в Псков, чтобы Торм начинал приводить полки в полную боевую готовность. Кто ещё не успел отгулять или догулять отпуска – значит, у них судьба такая. Не в этот раз. В общем, пусть всех отзывает в места постоянной дислокации. Как всё исполнит – немедленно нам телеграфирует. Мы к тому времени с тобой определимся с составом сил и средств, и кого куда выдвинуть.

На самом деле общий план предстоящей военной кампании по разгрому Тарка у Олега в голове уже сложился. Остались частности, но ими пусть его военачальники займутся.

Олег не мог нарадоваться созданному им семафорному телеграфу. Насколько быстро теперь можно было передавать сообщения и получать их.

Была у него мысль создать и шифроорганы при особых отделах, разработать систему кодов и шифров, но по зрелому размышлению он отложил эту идею в долгий ящик. Тут и азбуку Сфорца-Морзе ещё не скоро додумаются расшифровывать и перехватывать сообщения. Так что, не обжегшись на молоке, дуть на воду – это уже лишнее.

– Отлично! – обрадовался Чек. – Надерём задницу Плавию и… дальше, как я понимаю, у нас на очереди Виделий? Папа нашей королевы?

– Вот видишь, всё ты понимаешь, – Олег присоединился к Чеку, дав знак Моне налить вина в бокал. – Теперь надо будет убедить Клемению, что это и в её интересах, и в интересах её будущего ребёнка. Или не убеждать. Да. Сюрпризом для неё будет.

Возникали ли у Олега какие-либо сомнения, когда он собирался брать к себе в союзники Клемению, планируя войну против её отца? Конечно возникали. И примеры земной средневековой жизни, отражённые в той же шекспировской трагедии «Король Лир», его нисколько не делали уверенным в её безоговорочной поддержке.

Но всё же, достаточно изучив ставшую ему подругой королеву, узнав от Прилы, жены Лешика, о сложных отношениях в королевской семье Глатора, он рассчитывал найти к ней правильный подход. Разумеется, с помощью Гортензии и Ули.

И главное, что, как Олег считал, станет определяющим фактором принятия ею его предложений, так это то, что Клемения не просто дочь Виделия, она королева и мать будущего короля Винора. Дочь может и любить отца, а вот отношения монарших особ определяются совершенно другими понятиями.

– Надеюсь, Олег, что она всё поймёт правильно. Клемения – мудрая женщина, хоть и молодая. Да и нет на самом деле у нас другого пути, кроме того, что ты предложил, – общение с женой, похоже, сделало из вояки государственного деятеля. – Или нас подомнёт под себя одна из империй, или мы станем полем битвы между ними. Или сами станем империей, – Чек допил вино и одобрительно кивнул. Но увидев, как Мона собралась ему наполнить бокал по новой, накрыл его рукой. – Мы много с женой на эту тему говорили в последние дни. И, знаешь… – он помолчал, о чём-то задумавшись, – Олег, я бы хотел кое о чём тебя попросить. На правах старой дружбы.

На регента его командующий не смотрел, уставившись на свою ладонь, лежащую поверх пустого бокала.

– Ты сейчас таким тоном говоришь, Чек, что я уже начинаю беспокоиться, – Олег шуткой постарался сбить мрачноватый настрой друга. – Надеюсь, ты не денег попросить у меня хочешь? У меня нет. Сам бы у кого-нибудь с удовольствием занял.

– Нет, Олег, не денег. Шутки твои уж больно хороши. Я и Гора, мы хотели бы, чтобы твои слова насчёт короны Тарка для нас оказались бы тоже шуткой. Понимаешь?

Такого Олег от своих друзей не ожидал. Он с изумлением, смешанным с досадой, смотрел на того, кто стал его первым соратником и другом в этом чужом поначалу мире. К тому же говорил он сейчас не только от своего имени, но и от имени Гортензии.

– Молодцы, – с сарказмом произнёс Олег. – Значит, как меня каждый раз под паровоз толкать, так вы всегда впереди планеты всей, а как самим взять на себя не груз исполнителей, а бремя власти, так сразу в сторону? Понимаю. Помогать что-то делать – это не самим делать.

– Олег… – попытался что-то сказать Чек, но был перебит.

– Я уже больше двадцати семи лет Олег. Двадцать один год там и шесть с лишним лет здесь. Ну что смотришь, Чек? Глупости говорю? Ну да. А ты умный. Знаешь, когда вовремя в сторону уйти. А не знаешь, так тебе жена подскажет. Она ведь у тебя мудрая.

Задачи смутить старого друга Олег себе не ставил, но это у него получилось.

– Подожди. Не кипятись. Я же не сказал, что мы отказываемся. Я лишь попросил тебя ещё раз над этим подумать. Может…

– Не может, Чек. Не может. Мне и так придётся полагаться на огромное количество людей, которым я не могу в полной мере доверять. Если ещё и вы, мои соратники, начнёте хвостом вилять, то мне будет проще прямо сегодня, с этого торжественного приёма, уйти. А что? Заберу с собой Улю, и уедем в Нимею. Там уже корабль, поди, готов, а не готов, так быстро доделают. Сядем на корабль и отправимся в круиз. Мир посмотрим, себя покажем.

Чек, кажется, впал в ступор. Он впервые видел своего молодого начальника и друга в таком искреннем раздражении. Да Олег и сам от себя не ожидал такой злости. Видимо, огромный объём намеченных им планов был для него действительно тяжёлым грузом.

Ситуацию разрядила Мона. Молоденькая женщина расплакалась и упала перед регентом и господином на колени. По привычке ничего не говорить она ничего и не говорила. Только плакала и смотрела так красноречиво, что была понятна, словно произнесла длинную речь с трибуны.

– Олег, говорю же, ты не так меня понял. Прости. Сам же знаешь, какой я косноязычный, – повинился Чек.

Вид плачущей Моны Олега пристыдил. Он, взяв её за плечи, заставил девушку подняться.

– Я и забыл, что ты тут уши греешь. Большие дяди говорят о делах, которых ты совсем не понимаешь. Если я с сестрой и уеду, – тут он выразительно посмотрел на своего командующего, – то и тебя с мужем с собой возьмём. Но наш отъезд вряд ли состоится. Господин Чек, как ты слышала, совсем не то имел в виду, что сказал.

– Давай забудем, что я тут ляпнул? – предложил генерал.

Олег ещё немного поиграл у него на нервах и ответил утвердительно.

Спокойно дождаться готовности их дам к торжественному приёму, чтобы с ними вместе пойти в главный дворцовый зал, где уже наверняка собрались все приглашённые на это мероприятие благородные и уважаемые жители Фестала, придворные приживалы и иноземные послы, у них не получилось.

– Баронесса Ленер просит принять, – доложил Лис.

– Вот уж кому ты искренне-то рад, – не сдержал насмешки немного успокоившийся Чек.

– Пригласи, – не реагируя на подколку друга, Олег дал команду лейтенанту.

В данном случае ирония Чека была неуместна. Олег и в самом деле радовался приезду в столицу своей подруги-любовницы Веды. К собственному удивлению, он заметил за собой, что скучал всё это время не только по её ласкам, но и по её весёлой наглости. Кто-то из друзей его отца однажды по поводу своего сына грустно пошутил, что хороших мальчиков тянет к плохим девочкам. Наверное, с Олегом в его отношении к Веде было нечто подобное. А ведь, казалось бы, он уже давно не мальчик, хоть, на его собственный взгляд, и хороший, а эта его бывшая рабыня уже давно не девочка. Но вот так уж сложилось у них.

Гури, один из лучших его помощников, уже давно, с самого начала, смирился с шашнями своей жены с Олегом, находя себе утешение в работе и среди умелых и покорных служанок. Олег же, чтобы не чувствовать себя последним негодяем, старался об этой двусмысленной ситуации просто не думать. А когда не получалось, то находил себе оправдания в пословице, смысл которой сводился к тому, что если собака-самка не захочет дружить с собакой-самцом, то и тот будет к ней равнодушен.

Радостно впорхнув в кабинет и обнаружив, что Олег в нём не один, Веда с недовольством посмотрела на Чека. Но очень быстро, почти моментально, сообразила, что бросать такие взгляды на командующего, одного из самых близких соратников Олега, с её стороны непростительная наглость, и тут же Чеку подарила улыбку. Лицемерка.

– Садись, Веда, – Олег показал рукой на кресло рядом с собой.

– Нам не удалось толком пообщаться на вокзале, – она подошла к столику, поочерёдно поцеловала в щёки сначала Чека, затем Олега и села в предложенное ей кресло. – Вот я и поторопилась пораньше привести себя в порядок. И как видите, у меня это получилось.