Путь к престолу

Глава 2

Олег выполнил все свои обещания строителям трассы Е95, рельсовой дороги и семафорного телеграфа.

Его северные бригады, начавшие строительство намного позже, но более многочисленные и более профессиональные, всё же успели раньше Улиных люмпенов.

Если быть более точным, то трассу и дорогу они к бывшему Жерову, ныне городу Бологое – переименование состоялось в соответствии с его указом и многочисленными просьбами местных жителей – сделали чуть позже, но зато обогнали «южан» со строительством башен и узлов связи. «Северяне» потом ещё помогали «южанам» в достройке их части объектов семафорного телеграфа.

К завершению строительства почти все каторжане отработали зачётом по году, а то и по два списания с приговоренного им десятилетнего срока, а три северных и одна южная бригады, признанные лучшими по результатам соцсоревнования, всё в точности с обещаниями регента, вернулись к своим семьям.

Понятно, что начавшееся строительство трассы М5 «Дон», рельсовой дороги и семафорного телеграфа вдоль неё, велось сейчас в бешеном темпе. Приходилось даже сдерживать энтузиастов – Олег просто не мог уделять сейчас столько времени строительству и без Ули просто-напросто не справлялся.

Были, конечно, и проблемы с каторжанами. Не без этого. Но касалось это в основном «южан». Это Вилские пленники были крепко связаны круговой порукой в виде бригадного подряда и своими семьями, хоть и освобождёнными от преследований, но находившимися под надзором властей.

А вот среди люмпенов, набранных в Сфорце, всё же находились такие, что при удобном случае норовили сбежать и пристроиться к разбойному ремеслу. Так что приходилось и конвой содержать усиленный, и егерям была работа по поиску и отлову сбежавших каторжан и разбойных банд.

– Я не сомневался, что баронесса Ленер примчится в Фестал при первой же возможности, – Клейн тоже прочитал телеграмму от Ули, в которой та сообщала о своём скором прибытии и о том, что с ней прибудут генерал Бор, министр финансов Армин и министр торговли и снабжения барон Гури Ленер с супругой. – Дворцовая челядь… несчастные, они не знают, какое бедствие на них готово обрушиться.

Если бы Олег когда-нибудь мог поверить, что его премьер-министр может шутить, он бы его шутку поддержал. Веда на самом деле из прислуги всю душу вытрясет – бардака и разгильдяйства она не терпела совсем. И, надо признать, поводов для её недовольства в королевском дворце найдётся масса.

– Можешь идти, лейтенант, – отпустил регент офицера связи.

Идти тому было недалеко – во дворце, точнее, в его левом крыле, откуда хорошо была видна одна из южных башен городской стены, переоборудованная под телеграф, на верхнем этаже было выбрано помещение, где теперь и располагался дворцовый узел связи, службу в котором, меняясь через сутки, несла дежурная смена из офицера, двух мастер-сержантов и десятка охраны.

Охрана дворцового узла связи, как и остальных постов и узлов на всей линии телеграфа, осуществлялась самими связистами. На вопрос с подковыркой, который задал по этому случаю Чек, зачем в охраняемом гвардейцами и ниндзя дворце размещать ещё и охрану из связистов, Олег ответил, что пусть войска связи полностью отвечают за свой участок деятельности – от и до.

К тому же устраивать из дворцовой службы синекуру регент не собирался и уже ввёл ротацию и солдат, и унтеров, и офицеров войск связи. Сегодня они служат в королевском дворце, а завтра – на затерянном в дремучем лесу телеграфном посту.

– Надо будет ждать их уже перед обедом, – кивнув на телеграмму, сказал Олег.

– Я думаю, раньше. К завтраку они не успеют, а вот через склянку после него…

– Да? Посмотрим.

Никакого расписания движения дрезин, понятно, ещё не было, да и будет ли в ближайшее время – большой вопрос.

Поэтому срок прибытия герцогини и её сопровождающих можно было только рассчитать. И то весьма приблизительно.

Приезда Ули он ждал с нетерпением не только потому, что необходимо было её участие в строительстве новой дороги из магического мрамора, но и потому, что банально по ней соскучился. При этом прекрасно понимал, что уже через пару-тройку дней после своего прибытия она его порядком достанет своими вопросами, предложениями и просьбами. Но относился к этому философски – это жизнь, куда от всего этого деваться?

– Работу над налоговым кодексом, как я понимаю, мы пока откладываем? – спросил Клейн.

Несмотря на приглашение сесть, Клейн, отрицательно мотнув головой, остался стоять на ногах. Олег не возражал, зная, сколько времени ежедневно его премьер-министру приходится отсиживать себе задницу, работая с огромным количеством документов. Выражаться также грубо, как Сталин, называвший Молотова, своего верного соратника, железной жопой, Олег бы никогда не стал – в конце концов, Клейн не из удовольствия натирает себе пятую точку, зачем вешать на него оскорбительные эпитеты?

– Почему ты так решил? – удивился Олег.

– Так война ведь будет совсем скоро. И не такая короткая, как я раньше предполагал. Судя по тем документам, что мне передал генерал Агрий, мы входим в длительную войну со всеми?

– Ты не перегибай, Клейн. Не со всеми. Но действительно надолго. Вот только это не повод бросать все наши дела. Так что работу над налоговым кодексом мы не только не отложим, а наоборот, ускорим. Пусть и не всё будем внедрять сразу и повсеместно.

От идеи ввести налог в виде подушной подати Олег, скрепя сердце, отказался. Хотя это был самый простой налог для администрирования. Не зря его Пётр Первый позаимствовал из существовавших в то время в Европе. Перепиши людей и установи каждому сумму ежегодной выплаты в зависимости от его социального положения. И не нужно содержать огромное количество мытарей, которые будут учитывать всякую ерунду: сколько человек сточил обуви, выковал мечей, налепил горшков, пошил штанов, какой собрал урожай, на сколько наторговал или ещё чего.

И вроде бы условия и возможности у Олега были хорошие – растущие производства Сфорца постоянно генерировали сверхприбыли и давали ему возможность не гнаться за последней шкурой ремесленников, крестьян или торговцев. Можно было вполне установить щадящий, а для каких-то категорий и вовсе формальный размер ежегодных выплат, но вот ведь и с логикой Клейна тяжело не согласиться.

– Хорошо, – вздохнул Олег, прочитав и осмыслив выкладки своего премьер-министра. – Тогда будем использовать наш второй вариант. Или, точнее, симбионт двух вариантов – упрощёнки и вменённого налога. Пусть твои посчитают, конечно, ещё раз. Но Клейн, мне в налогах важнее не размер его сбора, хотя, конечно же, и это важно, а налоговая дисциплина. Для меня главное, чтобы платили все. Продумай, с опытными мытарями посоветуйся, как нам лучше сделать. Усёк? Тогда готовь все данные к заседанию Малого Совета. После военных дел обсудим и это.

Клемения ждала его к себе на обед. Поэтому с Клейном они проработали не больше трёх склянок.

– Ты не желаешь пойти со мной к королеве? – предложил Олег.

Ответа на вопрос не требовалось – достаточно было просто посмотреть на лицо премьер-министра, закатившего глаза в потолок.

– Если позволите…

– Да чего ж не позволить-то? – улыбнулся Олег. – Я всё понимаю. И не хочу отнимать у тебя столь короткий отдых.

Одной из первых пассажирок рельсовой дороги стала жена Клейна Иретта, наконец-то приехавшая в Фестал и поселившаяся в купленном мужем особняке, неподалёку от королевского дворца – Иретта не хотела жить в дворцовых апартаментах. Клейн, который по причине своей загруженности покидал особняк рано, а возвращался поздно, для общения с любимой женой использовал и обед.

– Я бы завтра, если позволите, отправился вместе с вами на вокзал, – попросил он. – Мне необходимо переговорить с министром Гури. А то ведь он вам доложит и умчится в Вил.

– Не вопрос. Конечно, отправимся вместе. Как с ближайшей к столице станции телеграфируют, что герцогиня проехала, я за тобой пришлю кого-нибудь.

Может быть, регенту лично встречать кого-то было и не по статусу, но в данном конкретном случае он считал для себя возможным требования этикета проигнорировать.

Если трасса из магического мрамора подходила к мосту через ров возле южных ворот, то рельсовая дорога заканчивалась в трёх сотнях шагов от городских стен с восточной стороны Фестала.

На месте, где заканчивались рельсовые пути из Пскова и откуда началось строительство такой же дороги до Вила, был построен первый в этом мире вокзал.

Пусть, на взгляд Олега, это был, скорее, вокзальчик, местное население, включая королеву и придворных, это сооружение приводило в восторг – Олег в его архитектуре использовал в качестве примера вокзал Ростова. Естественно, сделанный в уменьшенном почти на порядок размере.

Когда на следующий день, уже после завтрака, который Олег разделил с Клеменией, запыхавшийся мастер-сержант принёс известие, что дрезинный поезд проехал последнюю перед столицей станцию, регент, помимо королевы, не забыл оповестить и своего премьер-министра, как и обещал.

– Нирма, сейчас не до этого, – Олег укоризненно посмотрел на ниндзя, которая, словно бы случайно, прижалась к стоявшему возле большого зеркала регенту, помогая ему поправить воротник. – Вечером, если будет время.

– Теперь у вас на меня времени совсем не будет, – вздохнула девушка.

Олегу было понятно, на что она намекает. И о чём тоскует. И ведь была полностью права в своих предположениях. В её мыслях сейчас наверняка было имя Веды.

– Нирма, распорядись насчёт кареты, – дал он команду.

На всём протяжении двухпутной рельсовой дороги, через каждые сто – сто двадцать лиг были построены станции. Конечно, по возможности их постарались расположить возле городов или поселений, а там, где это не получалось, строили небольшой форт.

Станции служили не столько для регулировки движения – надобности в этом при двух путях и пока небольшом количестве циркулирующих по рельсовой дороге дрезинных составов не было – сколько для смены рабов у рычагов движения. На станциях постоянно дежурило две смены по четыре человека, которые заменяли уставших, и десяток рабов, так называемой разгонной команды.

Дрезинный состав из трёх платформ, считая и саму дрезину, разгонялся до пятидесяти – шестидесяти лиг в склянку, что, по прикидкам Олега, примерно соответствовало сорока километрам в час. Но это достигалось при полной скорости. А чтобы его быстрее разогнать до неё, и были организованы на каждой станции специальные команды, как Олег их иногда называл, толкунов-разгонщиков.

Дичь, конечно, полная. Окажись рядом с Олегом другой попаданец из их родного мира, то наверняка бы поднял его на смех. Но пока Трашп не довёл до завершения идею с паровозами, придётся обходиться тем, что есть.

– Я с тобой, если не возражаешь. – Клемения отказалась от своего экипажа и, не дожидаясь согласия Олега, забралась к нему в карету. Несмотря на свою беременность, сделала она это довольно проворно. – Ты знаешь, мне даже не верится, что Уля наконец-то вернулась. Я уж думала, что ты её, как этих своих каторжан, на десять лет к работам определил.

Клейн, собиравшийся ехать вместе с регентом в одной карете, быстро сориентировался и взял коня у одного из сфорцевских гвардейцев.

– Тронулись! – скомандовал командир эскорта, гвардейский капитан.

Олег признал в нём одного из тех, кому он лично вручал лейтенантские знаки сразу после разгрома легиона наёмников Болза. Кажется, это его десяток в том сражении захватил штандарт одной из баталий. Теперь уже лейтенант пехоты дослужился до капитана гвардии. «Время-то бежит, – подумал Олег. – Не успеваешь замечать».

Карета плавно тронулась и выехала за ворота дворцового комплекса.

Клемения, сидевшая спиной по направлению движения, смотрела на регента и весело улыбалась.

– Ты бы в твоём-то положении, – Олег кивнул на её живот, – могла и во дворце мою сестру дождаться. Да и что люди-то подумают, когда увидят, как королева явилась собственной персоной герцогиню, своего вассала, встречать?

Клемения бросила взгляд в окно кареты и презрительно скривила губки.

– Какое мне дело до мнения этих червяков? – Она поправила складки платья и погрозила Олегу пальчиком: – И хватит уже меня за нос водить, Олег. Я уже давно поняла, что не только при Уле, но и при тебе моему здоровью, как и здоровью моего будущего ребёнка, ничего не грозит.

Насчёт её или будущего ребёнка здоровья Олег был с нею согласен – магия исцеления была при нём. Как у того профессора на экзамене аппаратура. Но вот насчёт отношения к мнению народа, тут он считал, что королева стоит не на правильной позиции, и надо будет выбрать время, чтобы её маленько подправить. Пусть и не сейчас – разговор должен состояться серьёзный и обстоятельный.

– Смотри, как знаешь, – пожал он плечами, – тебе тут руководить всем после меня.

Клемения с интересом посмотрела на него.

– Хм. А я-то полагала, что после тебя тут будет руководить мой ребёнок, когда вырастет и станет совершеннолетним… при твоей, естественно, поддержке. Или ты куда-то собрался?

Она усмехнулась, но было видно – немного насторожилась.

– И да, и нет, Клео. Но это серьёзный разговор, и я хотел бы вернуться к нему немного позже. Когда буду готов к нему.

Количество тем, которые ему надо будет обсудить с Клеменией, росло прямо на глазах. А ведь ещё, как говорится, не вечер.

О его намерении, с нападения на Тарк начать строительство своей империи, Клемения была ни сном ни духом, полагая, как и все остальные, кроме самых ближайших соратников Олега, что он готовит акцию возмездия Улинсу. А её добровольная, именно добровольная, поддержка его имперских амбиций значительно бы упростила его задачу политически. Гортензия, когда он с ней этот вопрос обсуждал, даже поднимала вновь тему его женитьбы на Клемении. Разумеется, опять безуспешно.

– Вот что у тебя за привычка, Олег? Сначала раззадоришь моё любопытство, а потом уходишь в сторону. Или отделываешься ничего не значащими словами. Если ты мне завтра не прояснишь, с чего вдруг я стану управлять Винором, я на тебя обижусь сильнее, чем за тот сюрприз с помилованием и изгнанием бывшего герцога ре Вила. И взглядом своих красивых глаз ты моё сердце не разжалобишь.

В этот момент карета проехала арку восточных ворот и покатилась по дороге из магического мрамора, которую Олег счёл нужным построить от ворот до вокзала. Вроде бы каких-то триста шагов, а прокатиться по ней доставляло удовольствие нешуточное.

Глядя на Клемению, тщетно пытающуюся скрыть свой восторг, Олег невольно загордился собой, хотя, казалось бы, давно уже за время своей карьеры наделённого суперспособностями попаданца должен был к этому привыкнуть. Но, видимо, человек так устроен, что любое признание его заслуг всегда будет вызывать положительные эмоции.

Неожиданно ему вдруг вспомнилось лицо Ипполита из кинофильма «Ирония судьбы…» в момент, когда Надя, развернув обёртку его подарка, очень обрадовалась настоящим французским духам. Вспомнив частичку своего прошлого мира, он постарался сдержаться и не показывать на своём лице такого же самодовольства, которое так замечательно изобразил Юрий Яковлев.

– Хорошо, – Олег решил предложить компромисс, – я тебе расскажу, но не завтра, а послезавтра. Идёт? Ну, Клемения, один день ничего ведь не решает. К тому же, уверен, тебе теперь будет чем заняться. Наверняка ведь Уля привезёт что-нибудь новенькое.

– Договорились, – засмеялась королева. – Умеешь ты уговаривать.

К вокзалу они приехали раньше, чем прибыл состав из Пскова. Порядков времён Дикого Запада, когда многочисленные банды нападали на поезда, в Виноре ещё не было. И Олег рассчитывал, что никогда и не будет. К тому же на этом дрезинном составе ехал не кто-нибудь, а сама герцогиня ре Сфорц, так что любому, кто пожелал бы воспрепятствовать движению состава, можно было бы только посочувствовать. Поэтому, естественно, никакого волнения из-за неприбытия гостей в ожидаемое время у Олега не было. Ошибка в его расчётах, не более.

Прибытие состава они сначала услышали, а лишь потом увидели. И дело, конечно, было не в шуме, который производила дрезина или вагоны, сделанные в виде вытянутых в длину карет, на манер вагонов псковской конки, а в криках, которые послышались из толпы зевак.

За те три с лишним декады, которые прошли с момента открытия движения по рельсовой дороге, зрелище дрезинных составов, мчащихся с невиданной ранее в этом мире скоростью, не успело горожанам наскучить.

И каждый день, несмотря порой на довольно грубые действия солдат лешиковского полка, разгонявших толпу, излишне напиравшую на выставленное вокруг вокзала оцепление, горожане, свободные от работ, и дети постоянно толпились возле рельсовой дороги.

– Ты из кареты лучше не выходи, – посоветовал Олег королеве. – Я Улю сам встречу и сюда приведу.

Его совет, ожидаемо, остался без внимания.

– Эй, офицер, – крикнула Клемения начальнику эскорта. – Помоги своей королеве, – она, собственноручно распахнув дверь кареты, высунула ножку, обутую в атласную туфлю, наружу.

– Да я сам, чего уж, – хмыкнул Олег, знаком дав понять гвардейцу, что его услуги не нужны.

Проигнорировав опущенную лакеем каретную лесенку, Олег спрыгнул на магический мрамор дороги и подал Клемении руку.

– Благодарю вас, регент, – величественно кивнула Клемения, но глаза её при этом смеялись. – Вы очень любезны.

Зрелище прибытия дрезинного состава глазами людей этого средневекового мира выглядело удивительно и зачаровывающе. Олег же еле сдерживал усмешку от сюрреализма происходящего.

Пассажиры состава пялились в окна рельсовых карет-вагонов с не меньшим удовольствием, чем те, кто смотрел со стороны. Хотя, казалось бы, за сутки поездки рассматривание проносящихся мимо пейзажей могло бы и надоесть. Впрочем, Олег понял причину столь восторженного любопытства пассажиров – их внимание привлекли перрон и вокзал Фестала.

– Вижу Улю! Вон она. Возле переднего окна. Видишь?

Поглядев на Клемению, Олег глубоко вздохнул и улыбнулся. Королева вела себя сейчас, как девочка. Казалось, молодая женщина вот-вот запрыгает и захлопает в ладоши.

Посторонних в этот момент ни на перроне, ни на вокзале, ни в самом составе не было – лешиковский полк, который Олег иногда про себя называл внутренними войсками, об этом позаботился. Герцогиню ре Сфорц с соратниками регента встречали только гвардейцы эскорта и регент с королевой. Рабы, находившиеся здесь для различных подсобных нужд, были не в счёт. Да и кто их когда считал?

Так что нарушение всех норм этикета при этой долгожданной встрече Олег считал допустимым. Видимо, так же считала и сама графиня Гортензия ри Брог, появившаяся вместе с мужем на платформе вслед за регентом и королевой.

– Олег! – Уля повисла у него на шее и долго не отпускала.