Пути, которые не избираем

Глава седьмая. Неприятности в Клубе «Лондиниум»

Только выдающиеся личности с чрезвычайной властью, авторитетом, или происхождением могут надеяться получить членство в старейшем частном клубе в мире. Простая слава, богатство, или знание нужных людей не сделают этого. Клуб «Лондиниум» был и остается крайне эксклюзивным, и одного лишь геройства или значимости не достаточно. Говорят, что Камелот руководствуется аналогичным принципом. Одно я знаю наверняка, — ни одно достойное заведение не впустит меня без боя.

Мы отыскали клуб «Лондиниум» достаточно легко. Это было большое, красивое здание в гораздо более благоприятной для здоровья области Темной Стороны. Движение было спокойнее, пешеходы гораздо лучше одеты, и в поле зрения не было борделей. И все же на улице было чертовски много дерьма. Я остановился перед входом в клуб, и осмотрел его. Внешне он выглядел довольно похоже на тот, что я в последний раз видел в своем времени. Старый, престарый камень, украшенный сексуальными римскими барельефами, окружал большую и очень прочную дубовую дверь. И когда я говорю сексуальными, я подразумеваю тот сорт изображении, которые заставили бы Калигулу покраснеть, а может даже проблеваться. Сьюзи рассматривала изображения спокойно, в то время как Томми начал рыскать по карманам в поисках бумаги и карандаша, чтобы сделать заметки.

Возле входа стоял швейцар, чье солидное и непоколебимое присутствие было посвящено тому, чтобы держать подальше недостойных. Он был защищен от любых форм нападения, известных и неизвестных сил, и был способен разорвать быка пополам, к тому же, он якобы был бессмертен. Конечно, он все еще был и в моем времени во всей своей красе и в два раза неприятнее. Швейцар был снобом из снобов и он упивался этим. В настоящий момент он был низким, коренастым мужчиной в фиолетовой римской тоге, обнаженными мускулистыми руками, крепко сложными на внушительной груди. Я не удивился, будь на нем пояс с надписью «Они не пройдут». Он стоял горделиво и прямо, держа нос по ветру, но глаза его не упускали никого. Он уже заметил нас.

— Я могу пристрелить его, — сказала Сьюзи.

Даже не думай, об этом, — быстро сказал я. — Швейцар серьезно защищен. И, кроме того, мы уже знаем, что ты не убьешь его, потому что я уже встречался с ним, в нашем времени во время моего последнего дела.

— Ненавижу окольные рассуждения, вроде этого, — сказала Сьюзи. — В любом случае, давай пальнем в него и посмотрим, что случится.

Давай не будем, — сказал я, очень настойчиво. — Это такое место, где тебя посадят на кол за просрочку членских взносов.

На этот раз, наша обычная тактика грубой силы и невежества не прокатит. Нам придется пройти мимо него.

Ступай вперед, Томми, — сказала Сьюзи. — Твой выход.

— Я знал, что ты это скажешь, — сказал Томми.

Мы подошли к двери, и швейцар вышел преградить нам путь, вытянув массивную руку в предупреждающем жесте.

Ладно, дальше вы не пройдете. Вас троих здесь не ждут. Никогда. Я все еще помню, какие неприятности вы вызвали в прошлый раз, когда здесь были, около двухсот лет назад.

Догадываюсь, куда мы отправился дальше, — пробормотал Томми.

Замолкни, — подсказал я.

Должно быть, мы произвели довольно большое впечатление на этого мужчину, — сказала Сьюзи.

Ты всегда его производишь, Сьюзи, — великодушно заметил я. Я улыбнулся Швейцару. — Послушай, я знаю, что мы не являемся членами клуба, но нам нужно просто зайти на минутку и возможно задать несколько вопросов, а затем мы исчезнем из твоей жизни. Разве так не будет лучше?

Только для членов означает только для членов, — буркнул Швейцар. — Теперь уходите. Или я вынужден буду применить силу.

Сьюзи начала тянуться к дробовику.

Нет! — быстро сказал я. — Когда я сказал, что Швейцар защищен, я подразумевал всех членов клуба. И это означает, что он может рассчитывать на подмогу магов, эльфов, и незначительных божков, чтобы остановить нас.

— А! — воскликнула Сьюзи. — То есть стрельба в него не покатит?

— Нет.

У меня есть специальные гранаты…

Нет! — Я повернулся к Томми. — Твой выход. Попробуй заморочить человеку голову.

Томми Забвение вышел вперед, уверенно улыбаясь. Швейцар настороженно его рассматривал.

Мы не отсюда, приятель, — сказал бодро Томми. — Ты, наверное, уже заметил это. На самом деле, мы не отсюда и не из этого времени. Мы из будущего. На шестнадцать столетий позже, если быть точнее. И в этом будущем, мы с друзьями являемся членами твоего клуба.

Что? — спросил Швейцар.

Независимо от того, что он ожидал услышать, это было явно не этим.

Мы являемся членами там, откуда и когда мы. Что технически говоря, означает, что мы также являемся членами клуба здесь и сейчас. Единожды член, всегда член, верно?

Швейцар нахмурился, когда задумался об этом. Мышление, очевидно не было его коньком. Он просиял, когда мысль пришла к нему.

Если вы члены клуба, — медленно произнес он, — вы знаете секретное рукопожатие.

Томми поднял бровь.

Нет никакого секретного рукопожатия, приятель. Но есть секретный пароль, который я записал на этом листке бумаги.

Он показал Швейцару пустую руку. Швейцар посмотрел на нее внимательно, шевеля губами словно читая, затем кивнул и нехотя отступил, давая нам пройти. Он сильно нахмурился, как будто его голова разболелась. Дубовая дверь распахнулась перед нами, и я первым направился в вестибюль. Как только дверь благополучно закрылась за нами, я посмотрел на Томми.

— Ты заставил его увидеть что–то, чего там не было.

Конечно, — сказал Томми. — Мой дар — быть убедительным. Кроме того, в каких–нибудь альтернативных реальностях мы, вероятно, являемся членами клуба. Или, по крайней мере, я

Я фыркнул.

— Я до сих пор еще ничего не сделал.

Сделаешь, сделаешь, — сказал успокаивающе Сьюзи. — Это место обязательно будет набито всеми типами людей, которых ты терпеть не можешь. Уверена, ты найдешь кого–то заслуживающего взбучки, каким–нибудь ужасным и мстительным способом.

Я снова фыркнул неубежденный, и осмотрел вестибюль клуба. Здесь все еще осталось немного итальянского великолепия, которое я запомнил с прошлого визита, с блестящими стенами, выложенными плиткой, и мраморными колоннами, но вместо толстого ковра на полу теперь лежал растоптанный камыш, разбросанный тут и там кучами, а высокий потолок был покрыт частыми друидскими узорами, которые были выполнены синей краской. Единственное освещение исходило от негабаритных масляных ламп, и ароматный воздух был горячим и плотным, а также немного спертым. Было ощущение, что клуб несколько отличается от первоначальных дней славы в римские времена и еще развивал свой собственный стиль. Конечно, римляне никогда бы не смирились с таким беспорядком. Камыши на полу выглядели так, будто их не меняли несколько дней, а на стенах над лампами были следы от дыма и сажи. Судя по потекам тут и там, здесь разливали все, что только можно.

Слуга, или скорее раб, учитывая железный ошейник, закрепленный на его шее, выступил нерешительно вперед, чтобы поприветствовать нас. Что–то в нас явно расстроило его, потому что он встал как вкопанный, и завопил «Охрана!» во всю глотку. В одной из стен с шумом открылась панель, показывая скрытый альков, из темных глубин которого появилась отвратительная старая карга, плюясь и кудахча. Она определенно была ведьмой, и вокруг ее когтистых рук блуждали брызги и разряды магии. Ее искривленная фигура была замотана в тряпки, а на шее был рабский ошейник, от которого вглубь алькова тянулась железная цепь.

Она качнулась в нашу сторону, ее округленные глаза светились безумием и яростью. Я ощутил, как мощь скапливается вокруг нее, когда она бормотала древние слова глубоким гортанным голосом, и знал что, как только она направит ее на нас, мы окажемся в полном дерьме.

Поэтому я задействовал свой дар, ровно на столько, чтобы найти заклинание, которое удерживало от разрушения ее цепь и рабский ошейник, и удалил его. Ошейник со щелчком открылся, и цепи рухнули с нее. Ведьма прервала заклинание на середине, и отшатнулась к убежищу. Она пнула для убедительности цепь на полу, и та беспомощно загрохотала. Ведьма медленно усмехнулась, обнажая несколько пожелтевших зубов, а затем обернулась посмотреть на раба, который позвал ее из алькова. Он развернулся и побежал, но стал пятном жира на полу прежде, чем сделал полдюжины шагов.

Ведьма вскинула когтистые руки и издала пронзительный вопль торжества и долго желаемой мести. Ужасные заклинания взрывались в воздухе вокруг нее, проделывая дыры в стенах и иолу. Вооруженные люди сбежались со всех сторон, и ведьма повернулась к, ним с мстительным ликованием на сморщенном лице. Поднялся огонь, штормовые ветры, и вооруженные люди начали взрываться, разлетаясь на куски кровавого мяса.

Теперь ты счастлив, сделав что–то? — спросила Сьюзи.

Очень, — ответил я.

Незамеченными в общем хаосе мы прошли через вестибюль в обеденный зал. Мы плотно закрыли за собой дверь, и шум столпотворения сразу же пропал. Никто не взглянул, когда мы вошли. Неважно из–за чего был шум, это было уделом рабов и не касалось членов клуба. Большинство из них расположилось на кушетках, в старом римском стиле, уделяя все свое внимание отличной пище, выпивке, и хорошей компании. И, вероятно, платили за раз больше, чем большинство людей в шестом веке накапливали за всю свою жизнь.

Некоторые из посетителей по–прежнему носили старомодные римские тоги, но большинство носило простые туники, с или без кожаной брони и атрибутики. Большинство посетителей было людьми, но также было довольно много эльфов, выглядящих нарочито надменными в своем окружением, даже когда наелись человеческими деликатесами, и кучка горгулий, поедающих живых мышей и играя со своей едой довольно болезненным образом. Посетители обслуживались рабами и рабынями, некоторые выглядели детьми, и у всех были отстраненные, безразличные выражения лиц. Они были нагие за исключением железных ошейников вокруг горла, и на всех присутствовали шрамы и отметины от хлыста.

Рабство, — сказал Томми, полным отвращения голосом. — Я знал об этом, знал что были рабы даже во времена короля Артура, но я никогда не… некоторые из них просто дети!

Так все и было, — сказал я. — И будет, в течение многих столетий. И убери это выражение из своих глаз, Томми. Я только что освободил ведьму, обеспечив отвлечение внимания. Начнем освобождение рабов в массовых масштабах, и можешь быть уверен, что вся здешняя Власть восстанет против нас. Мы не можем изменить целую культуру. Мы не за этим здесь. И, кроме того, мы не осмелимся вносить большие изменения, если хотим вернуться к нашему собственному Настоящему, помнишь?

Помню, — сказал Томми. — Но мне не нравится это.

В его голосе присутствовал холодный гнев, которого не было там прежде. Он стал мне более симпатичен за это.

Присоединяйся к клубу, — сказал я.

— Я не вижу признаков Мерлина, — сказала Сьюзи, как обычно по–деловому. — И я уверена, что он выделялся бы, даже в этой толпе. Хочешь, я схвачу кого–нибудь и вытрясу ответы?

Думаю, будет лучше, если я задам несколько вежливых вопросов, — сказал я. — Хотя бы потому, что у меня есть, по крайней мере, базовые знания о дипломатии.

Высокий, элегантный, и отчетливо высокомерный тип уже двигался в нашем направлении, изящно ступая между кушетками, раздавая улыбки и любезные слова людям, мимо которых он проходил. На нем была ослепительно белая туника, и отсутствовал ошейник. Он остановился передо мной, презрительно смерив Сьюзи и Томми простым движением глаз, и вздернул нарисованную бровь на тщательно рассчитанную долю дюйма.

— Я Стюард, — сказал он. — А вы определенно не являетесь членами клуба. И никогда не сможете ими стать. Я не знаю, как вы попали сюда, но вы должны немедленно уйти.

Я улыбнулся ему.

Ты знаешь обо всем том хаосе и разрушении, которое в настоящий момент происходит в вашем вестибюле? Всех пожарах, взрывах и частях умерших сотрудников безопасности, летающих по воздуху? Это я сделал

Присаживайтесь на кушетку, — сказал покорно Стюард. — Полагаю, вы захотите чего–нибудь поесть, прежде чем охрана соберет достаточно большие силы для восстановления порядка и вышвырнет вас троих отсюда? Сегодняшние специальные предложения — заливные языки жаворонков и молодые мыши, фаршированные языками колибри.

Томми поморщился.

У вас есть что–нибудь не включающее в себя языки?

Не садись, Сьюзи, — сказал я. — Мы не остаемся на обед.

Ты может и нет, — сказала Сьюзи. Она уже схватила планированную куриную ножку у ближайшего посетителя и жевала ее с задумчивым выражением на лице. Посетитель разумно решил не поднимать шум.

Мы ищем волшебника Мерлина, — сказал я Стюарду. — Мерлина Отродье Сатаны. Он числится здесь членом, не так ли?

Только потому, что никто осмеливался забаллотировать его, — сказал Стюард, скривив губы. — Но, несмотря на это, он не смеет показываться здесь. Не после того, как Король и большинство его рыцарей пали в сражении в последнем великом бое против сил бастарда Мордреда и все, потому что Мерлина не было там, чтобы поддержать своего короля. Претендент также погиб, его армия рассеялась, но все же эпоха Логре завершилась. Камелот теперь просто замок, с пустым Троном и сломанным Столом, а идеалы Суда уже разваливаются. Конец эпохи; и все, потому что один мужчина не был там, где должен был быть. Вам нужен Мерлин Отродье Сатаны? Поищете в таверне. Любой таверне.

Обилие горечи в его голосе, делало его убсдительным. Я обвел Сьюзи и Томми глазам и повел их на выход из обеденного зала. И, когда я уходил, я задействовал свой дар, нашел заклинание, которое удерживало железные ошейники вокруг горла рабов, и убрал его. Ошейники расщелкнулись, и магия, которая держала рабов послушными, мгновенно исчезла. Некоторые из рабов напали на посетителей, в то время как, другие побежали за их жизнями и их свободой. Обеденный зал быстро погружался в хаос.

Ты большой слабак, — сказала Сьюзи.

Есть такое дерьмо, с которым я просто не собираюсь мириться, — признал я.

Мы проследовали обратно через вестибюль, большая часть которого пребывала в огне. Ведьмы нигде не было, но большая трещина разверзлась в центре пола, изрыгая сажу, пепел и дым, который сильно вонял серой. Моя работа здесь окончена, подумал я, немного самодовольно. Мы весело кивнули Швейцару, когда проходили мимо него, а затем встали на улице, задаваясь вопросом, что нам предпринять дальше. Одному лишь богу известно, сколько таверн, трактиров, и подпольных винных лавок, было в шестом столетии Темной Стороны, и я совсем не испытывал желания обыскивать их все. С другой стороны, я также не испытывал желания снова использовать свой дар. Я использую его слишком часто, почти небрежно, а это было опасно. Если я буду вспыхивать достаточно часто в темноте, мои Враги обязательно заметят меня, независимо от того насколько далеко я был в Прошлом. С их Будущей точки зрения я всегда был в Прошлом.

«Странные приятели», — внезапно сказал я. — Вот где Мерлин будет. Или как там старейший бар в мире в этом времени называют. Я помню, Мерлин нашего времени говорил мне, что он часто пил там, чтобы убежать от подавляющей правильности Камелота. Вероятно, поэтому он захотел быть похороненным в подвале бара, после того, как был убит. Да. Вот где мы найдем его. — Я взглянул на Сьюзи. — Ты хмуришься. Почему ты хмуришься, Сьюзи?

Лилит привела нас сюда, верно? — сказала Сьюзи. — На это должна быть причина. Может быть, потому что она хотела, чтобы мы встретиться с Мерлином. Он ведущий крупный игрок в этой Темной Стороне. И если это так, хотим ли мы делать то, чего она хочет от нас?

Я перестал париться, — сказал я. — Все эти догадки и предположения. Я хочу покончить с этим и убраться отсюда. Я хочу стать свидетелем создания Темной Стороны. Так я смогу получить ответы и наконец–то избавиться от влияния Лилит на мою жизнь. Я хочу, чтобы это закончилось!

Спокойнее, Джон, спокойнее, — сказал Томми, и только тогда я понял, что мой голос поднялся до крика.

Это никогда не кончится, Джон, — сказала Сьюзи так ласково, как только могла. — Ты знаешь это.

— Я не могу поверить в это, — сказал я. — Не могу позволить себе верить в

это.

Возникла долгая пауза, затем Томми сказал:

Если мы не сможем найти Мерлина здесь в Темной Стороне… мы же попробуем поискать в Камелоте? Я всегда мечтал посетить этот легендарный замок, увидеть знаменитый Круглый стол и…

Ты слышал Стюарда, — сказал я, возможно слегка грубовато. — Там сейчас бардак. Все герои мертвы, и мечте конец. Мы найдем Мерлина в «Странных приятелях». Куда еще такому опозоренному человеку пойти утопить свое горе в покое?

Ладно, — сказал покорно Томми. — Задействуй свой дар и укажи нам правильное направление.

Есть проще способ — сказал я. Я обернулся к Швейцару. — Старейший бар в мире. Как он называется, и где он?

Он одарил меня уничтожающим взглядом.

Назови мне хоть одну причину, почему я должен помочь тебе?

Поскольку, — сказал я, — если ты этого не сделаешь, я с моими спутниками буду торчать здесь в течение многих и многих часов, ведя себя капризно и прибывая в паршивом настроении.

Бар, что вы ищете, называется «Авалон», — сказал Швейцар. И он очень четко и ясно объяснил нам дорогу, просто чтобы убедиться, что мы не вернемся и не спросим его снова.