Пункт назначения 1991. Целитель

Глава 14 Маскарад

Вновь надрывался телефон. Я натянул на уши подушку — черт с ним, пусть орет, скоро заткнется. Захотелось крикнуть: «Никого нет дома!» Не успел. Звонок заткнулся сам по себе.

Я отвернулся носом к ковру, устроился удобнее. Спать-спать-спать, сколько можно вскакивать чуть свет? Дайте человеку хоть раз выспаться. Я и так полночи по нави таскался. В ответ на мои мысли телефон разразился новой трелью.

— Да чтоб вас черти драли! Вот же привязались!

Пришлось сползать с кровати и шлепать в коридор.

— Ало! — Спросонья голос у меня был хриплым и злым.

— Ты спишь еще что ли? — Возмутился на том конце Влад.

— Нет, — буркнул я зло — вальс танцую.

— Танцуй шибче. — Сразу обрадовался он. Нам к двум надо быть у поликлиники.

— А сейчас сколько?

— Сущая ерунда, — голос парня исполнился ехидством, — почти двенадцать!

— Сколько?

Я решил, что ослышался, перехватил трубку другой рукой, заглянул в кухню. Часы показывали одиннадцать пятьдесят. Влад правильно истолковал мое молчание.

— Короче, соня, собирайся в темпе вальса, через полчаса мы будем у тебя. Времени уже дохрена, а нам еще куклу жечь.

На сборы мне хватило двадцать минут. Я даже успел соорудить бутерброд и выпить чашку кофе.

Ребята появились чуть раньше. Шумные. Взбудораженные. Вика вместо привета выпалила:

— А мы тут такое придумали!

Меня ее заявление откровенно насторожило. Попробовал уточнить осторожно:

— Какое такое?

— Сейчас узнаешь.

Девчонка хитро сверкнула глазами, протянула руку.

— Влад дай сумку.

Вера хихикнула, ткнула в нашу сторону пальцем:

— Мальчики, ждите в гостиной, мы скоро! И не подглядывайте!

А после обе скрылись в моей спальне. Влад тут же приложил к двери ухо.

— Что там у них? — Шепотом спросил я.

— Да черт их знает. Шушукаются. Весь вечер вчера провисели на телефоне. Шептались. Хихикали. Верунчик отправила меня спать. А утром Вика всучила сумку и велела не заглядывать. Сказала, что от чрезмерного любопытства случается понос.

— И ты не заглянул?

Он серьезно поглядел на меня, покачал головой.

— Что я, дурак что ли? Кто твою Вику знает, что она там наколдовала. А перспектива безвылазно сидеть на толчке меня не прельщает.

— Тогда и не нарывайся.

Я подцепил его за рукав и потащил в гостиную. Там усадил на софу, а сам приземлился рядом.

Пока девчонки не вернулись, решил поговорить о насущном.

— Со Львом, что делать будем?

— Ума не приложу. — Влад горестно вздохнул. — Всю голову сломал. Никак не придумаю, с какого боку к нему подобраться. Только на твое шаманство надежда.

Я опустил глаза. Что толку в шаманстве? У меня тоже пока не было идей. Ситуацию разрядили девчонки. Вика появилась на пороге, оперлась обеими руками о дверную коробку, слегка наклонилась вперед. Произнесла с невероятно довольным видом:

— Почтеннейшая публика! Только у нас, только сегодня проездом из Парижа в Москву знаменитая гадалка — цыганка Аза! Прошу любить и жаловать.

Влад хмыкнул, словил мой предостерегающий взгляд, напялил на хитрованскую морду восторженную улыбку и яростно зааплодировал. Я последовал его примеру.

Вика сдвинулась в сторону, освобождая проход. В двери вплыла… Вера? Мне дико захотелось протереть глаза. Вера, черт побери, ну, точно, Вера! Встреть я ее в таком наряде на улице, точно бы не узнал.

И все-таки это была она: черный парик, алая косынка, темная родинка над губой, густо подведенные брови, юбка с оборками, пестрая шаль с бахромой. Была она в этом наряде чертовски хороша и столь же похожа на настоящую. Наверное, на лице моем отразился восторг.

Влад пихнул меня локтем под ребра и прошипел:

— Слюни подбери. Это не твое.

Вера картинно выгнула бровь, улыбнулась во все тридцать два зуба и приблизилась к нам. Обращалась она исключительно к своему благоверному:

— Да-арагой, позолоти ручку. Всю правду расскажу.

Девушка вытянула вперед ладонь, сделала пальцами всем знакомый жест и выжидающе замерла. Влад осклабился, полез в карман джинсов, выудил оттуда несколько купюр, перелистал и добыл рубль. Именно его и протянул новоявленной артистке. Вера притворно восхитилась, ловко сгребла и рубль, и все остальное и моментально спрятала в вырез блузки.

Влад от такой наглости оторопел.

— Это нечестно! — Взвыл он и попытался вскочить.

«Цыганка» толкнула его обратно, зацокала языком:

— Ай-яй-яй, да-арагой. Нельзя быть таким жадным. Счастье денег стоит!

А я неожиданно вспомнил семьдесят восьмой год, свою вторую жизнь, цыганку Лачи и сожженные пять рублей. Вспомнил, как мазал пеплом зеркало, запирая внутри фантом. Ничего смешного в этих воспоминаниях не было, но меня пробрало на хи-хи. Я заржал, старательно прикрывая рот ладонью. Вера старалась. Ее представлению совершенно не хотелось мешать.

— Дай ладонь, да-арагой! — Потребовала она.

Влад протянул ей руку. Я мимоходом отметил — правую. Вспомнил слова Лачи: «На правой отражается то, что мы сами сделали со своей судьбой». Это мне показалось хорошим знаком. Вера же продолжала спектакль:

— Охо-хо, да-арагой, жизнь у тебя интересная. Ждет тебя впереди огонь, дальняя дорога, свадьба и счастье. Жену слушай, плохого она не присоветует. И тогда все у тебя будет…

Вера не нашла слов, многозначительно повела перед физиономией Влада рукой.

— Чего это сразу слушайся? — Притворно возмутился тот. Ему внезапное развлечение доставляло натуральное удовольствие. — Это жена мужа слушаться должна.

«Аза» сокрушенно покачала головой.

— Глупые слова говоришь, да-арагой. На вид такой умный мужчина, а слова глупые. Аза много знает, Аза много видела. Аза плохого не скажет.

Влад не выдержал, подскочил, сгреб ее в объятия, смачно чмокнул в щеку.

— Ну, артистка, — сказал он, — совсем как настоящая.

Я посмотрел на Вику.

— Где вы костюм раздобыли?

— Это мой, — призналась она. — В школе довелось играть. Мы спектакль про цыган ставили, вот у меня и осталось. Тебе не нравится?

Она всерьез встревожилась.

— Нравится, — сказал я честно. — Просто, не понимаю, зачем это нужно.

— Как это зачем? — Вера с трудом отлепила от себя Влада. — Он меня в этом костюме не узнает. И потом, не забывай, люди верят в цыганское проклятье. Даже те, кто говорит иначе, все равно в глубине души опасаются. Так что костюм нужен для усиления эффекта.

Я пожал плечами. Слова девушки меня не убедили. Цыганское проклятье в нашем случае не имело никакого смысла. Пятно проявится на лице и с маскарадом, и без него. Я был готов признать только маскировочный эффект.

— Пусть будет, — прошептал мне на ухо Влад, — жалко тебе, что ли?

Жалко мне не было. Если хотят, пусть будет. Я улыбнулся.

— Вы меня почти уговорили. Остался один малюсенький вопрос. Как ты отсюда в этом костюме выходить будешь? Здесь все соседи переполошатся. Я потом объясняться замучаюсь.

— Не бойся, — успокоила меня Вика. — Это мы предусмотрели. Косынку и парик Вера снимет. А наряд спрячем под плащом. Я у мамы взяла длинный плащ.

Тут мне уже нечего было возразить. И я сдался. Пусть наряжаются, хуже точно не будет.

Мойка у Маринича была чугунной, эмалированной, большой. Ее мы и сочли лучшим местом для сожжения мотанки. Слив торжественно заткнули, на дно положили газетный ком, сверху водрузили саму куклу.

— Кто должен поджигать?

Влад крутил в руках коробок.

— Вера, — ответила Вика. — Ей встречаться с врачом, она и поджигает.

Парень всунул в руки благоверной коробок, чмокнул ее мимоходом в уголок рта и отодвинулся в сторону.

— Просто зажигаю? И все? — уточнила Вера.

— Да, — я кивнул. — А я буду слова говорить.

Она чиркнула спичкой о коробок, склонилась над раковиной. Оттуда сразу потянуло дымком.

— Горит, — доложила Вера.

Я принялся шептать, едва шевеля губами. Заклятие почти не отличалось от того, что мне пришлось начитывать во время лечения Веры. Поэтому справился я с ним легко.

Кукла горела жарко. Пламя без труда поглощало и ткань, и бумагу. Скоро в раковине осталась лишь кучка пепла.

— Что теперь? — Вера поворошила останки мотанки столовой ложкой.

— Пусть чуть остынет, — сказал я, — потом соберем в банку и поедем.

— А дальше? — Девушка волновалась, от этого стала неожиданно многословной. — Мне вашего врача этим пеплом обсыпать что ли надо?

— Зачем? — Изумилась Вика. — Ты же не негра из него сделать собираешься. Нам только пятно на лице нужно. Примерно, как…

Она тронула рукой свою щеку и смущенно замолкла. Вера понятливо кивнула, закончила за подругу:

— Как у меня тогда было.

— Ну, да… — Вика смутилась окончательно.

Я поспешил разрядить ситуацию.

— Ты подойдешь к врачу на улице, заговоришь. Твоя задача дотронуться до его щеки и испачкать ее сажей. А еще сказать: «Что было бело, станет черно. От меня ушло, к тебе приросло».

— И все? — Изумился Влад.

— А тебе мало?

— Нет, — он замялся, — ты не обижайся, Олег. Просто, я до сих пор не могу поверить, что это все так просто. И в то, что это все работает.

Тут я его прекрасно понимал. В моей голове тоже плохо умещались и книга, и магия, и старинные обряды. И даже баба Дуся. В прошлой жизни я почти шестьдесят лет прожил прагматиком и атеистом. Мне было сложно подобное принять.

Я усмехнулся своим мыслям, ответил:

— Если тебя это успокоит, то нам еще нужно остатки пепла закопать. Так что не так все просто. Кое-кому придется помахать лопатой.

Влад счастливо заржал.

— Умеешь ты успокаивать!

На этой ноте мы и покинули квартиру Маринича.

Машину Влад не стал отгонять далеко. Остановил в кармане прямо напротив поликлиники. Вера уже по пути обрядилась в парик, стянула плащ, подправила макияж и вновь преобразилась в настоящую цыганку, набрала в пригоршню щепоть пепла. Дальше сидела она спокойно, ждала своего выхода. Вика напротив нервничала и без конца елозила. Влад высадил Веру возле пельменной, быстро отъехал.

Все остальное произошло, практически, само собой. Со стоянки мы замерев смотрели, как возле здания появился врач. Дружно восхищались, как Вера виртуозно исполняла роль цыганки, как болтала без умолку и хватала «объект» за руки. Действо нас буквально заворожило.

Очнулись, лишь когда девушка быстрым шагом пошла обратно к парку, а ее «жертва» с недовольной физиономией с крылась в поликлинике.

— За Верой, — скомандовала Вика. — Посадим ее чуть дальше.

Так и сделали. Почти у парковых ворот наша артистка нырнула в салон, расплылась в улыбке:

— Я все смогла. — Вера была взволнована, но довольна собой.

Я протянул ей чистый платок. Она старательно оттерла испачканные пальцы, спросила:

— Куда его?

— В банку, к пеплу, — сказала Вика. — Его тоже нужно закопать.

— Мы все видели. — Вмешался в их разговор Влад. — Ты у меня умница.

От его похвалы, девушка неожиданно зарделась. Было видно, что ей очень приятно.

— Скажешь тоже.

Она засунула тряпицу в банку, закрыла крышкой.

— А что будет дальше? — Не выдержал Влад.

Вера усмехнулась.

— Пятно у него будет, как у меня, помнишь?

Влад невольно поежился.

— Я хорошо потерла, — сказала она, — постаралась от души. От глаза до подбородка. Вся щека будет черной.

— Тебе его не жалко? — Немного испуганно спросила Вика.

Вера поджала губы, покачала головой. Взгляд ее стал твердым, спокойным.

— Нет, — в голосе появились нотки металла. — Ему же не жалко было людей! Почему я должна его жалеть?

Вика опустила глаза. Она и сама понимала, что врача нужно остановить.

— А как он поймет, за что ему это?

Я расхохотался:

— Тут можешь не переживать. Я сам ему позвоню и все объясню. У него теперь при каждой попытке обмануть пациента, пятно на лице будет расти и темнеть. Если не дурак, быстро поймет, что к чему.

Вера кивнула, обратилась ко мне:

— Олег, куда теперь?

— Туда, где есть елки, — я забрал у нее сосуд, поставил на пол между кроссовок.

— Зачем?

— Ну, книга говорит, что закопать все это нужно именно под елью.

— Да? — Влад выглядел озадаченным. — А почему?

Этого я не знал, поэтому в поисках поддержки оглянулся на Вику.

— Ель — дерево нави, — ответила та.

Сказано это было так, что у остальных желание задавать вопросы пропало напрочь.

— Будет вам елка, — пообещал Влад, выруливая на шоссе, ведущее за город.

— У тебя есть подходящая на примете?

— Нет, но это не проблема. У нас этих елок завались в любом лесу.