Пси-ON. Книга V: Финал

Глава 12 Неизбежные последствия. Часть 1

Тишина в просторной спальне была обманчивой. Мнимое спокойствие не являлось таковым, и каждый, кто обладал хотя бы зачатками самой обычной человеческой эмпатии, мог сполна насладиться беспокойством, пропитавшим эту комнату.

Достаточно было просто сделать шаг за её порог.

Размеренный писк медицинских приборов, тихое дыхание сидящей у изголовья кровати девушки с пепельно-белого цвета волосами, дробный перестук тяжёлых ливневых капель по оконным стёклам — атмосфера здесь угнетала, но мало кто обращал на это внимание. Телохранители «держали» внешний периметр, а слуги сюда если и заходили, то лишь за тем, чтобы как можно быстрее выполнить свою работу и убраться подальше. Ксения, не оставляющая подругу дольше, чем на десяток минут, сама не замечала, как отваживала их: псионические способности, как известно, могли весьма пагубно влиять на обычных людей, если сам псион не в настроении.

А в последние дни «не в настроении» был каждый второй псион, хоть самую малость ясно воспринимающий связь с так называемой ноосферой.

Ведь после «Финала», момента, когда воронка исчезла, обрушив на планету невероятной разрушительной силы последствия, частично нивелированные Лжебогом, минуло уже трое суток.

Телепаты, которых ранее принудительно изолировали от контакта с аномалией самым что ни на есть топорным и грубым путём, один за другим приходили в себя… или не совсем «в себя». Многие открывали глаза, но искры разума в них больше не было: даже забытье не спасло тех, кто привык внимать чужим мыслям и эмоциям, как своим собственным. Не было в этом процессе никакой корреляции «сильный-слабый» или «опытный-новичок», так как потери равномерно распределились среди телепатов всех рангов, которых попытались «спасти».

Что примечательно, так это то, что в процентном соотношении именно «спасённые» несли наибольшие потери, в то время как их коллеги, перенёсшие воздействие агонизирующей ноосферы, не только чаще всего выживали и сохраняли рассудок, но и что-то выносили из этого испытания.

Становились пусть немного, но сильнее как псионы, и лишь время могло показать, насколько на самом деле велик «приз».

Тихая трель звонка, загоревшийся притупленным синим дисплей — и Ксения встрепенулась, схватив телефон, ответив на звонок и приложив устройство к уху. Её взгляд из расфокусированно-тоскливого резко обрёл совершенно не свойственную девушке жёсткость.

— Слушаю, Владимир.

Абонент на той стороне ответил лишь спустя пару секунд.

— Без улучшений, как я понимаю? — Невесело предположил цесаревич по одному лишь тону девушки. — В начале четвёртого часа отец собирается навестить Лину. С ним будет опытный биокинет не из наших, который не желает раскрытия своей личности, так что…

— Поняла. — Дважды повторять не было смысла, так как Ксения, за всё то время, что она провела подле Лины Романовой, уже привыкла к самым разным «надо». Необходимость удалиться, чтобы не смущать своим присутствием кого бы то ни было — сущая мелочь среди всего остального. Да и не могла она и дальше врать самой себе, говоря, что ей не пригодится хотя бы пара часов свободного времени. — Что-то слышно об Артуре?

— Нет. — Тяжело отрезал Владимир, в очередной раз сокрыв за дымкой неопределённости, возможно, последнюю надежду Лины Романовой. Сам Алексей Второй, после недавних событий безальтернативно сильнейший телепат планеты, не смог ничем помочь дочери, хоть и пытался это сделать всеми своими силами: не один час он провёл в этих покоях, прежде чем расписался в собственном бессилии и вернулся к управлению делами Империи, нуждающейся в его присутствии как никогда сильно. — Вернее, пока известно лишь, что временами он появляется где-то на востоке, продолжая истребление неугодных. Но искать с ним встречи бессмысленно: после того демонстративного «выступления» выводы о его активности делаются уже пост-фактум. Я не удивлюсь, если окажется, что он там даже лично не появляется…

— Ты думаешь, он знает? О том, что случилось с Линой?

— Надеюсь на то, что нет. — Цесаревич выдержал небольшую паузу, собираясь с мыслями. — Потому что если он знает, то он или не хочет помочь, или считает, что это бессмысленно. Оба варианта одинаково паршивы, а слепо надеяться на то, что он уверен в способности Лины справиться своими силами я не хочу.

Девушка кивнула, пусть собеседник её и не видел.

— Надежда вредит решимости. Я понимаю. И всё же, нет никаких способов связаться с ним? Возможно, через других телепатов? Ведь теперь, когда ноосфера открылась для изучения, дальняя связь больше не проблема?..

— Я пытался, Ксения. Но то ли Артур как-то иначе взаимодействует с ноосферой, то ли вообще её не касается, то ли у телепатов недостаточно способностей работы с ней, чтобы докричаться до него, но ответа тоже нет. Уж поверь: я люблю Лину не меньше твоего, и сделал всё возможное. Прямо сейчас по моей просьбе или приказу информацию ищут десятки человек, и некоторым стоило бы заниматься совсем другими делами…

Слова, которыми обменивались двое таких разных, непохожих друг на друга, обеспокоенных различными вопросами, но объединённых одной проблемой людей не ускользали от внимания Аватара, который, впрочем, внимал сейчас не только и не столько им. Расширяя и подготавливая почву для развёртывания плацдарма на востоке, Артур Геслер не упускал из виду ни одну хоть сколь-нибудь значимую страну мира и ни одного человека, способного легко доставить проблем на пути перековки человечества в нечто новое.

Просто в данный конкретный момент План привёл его в столицу Российской Империи, дабы своевременно решить здесь несколько вопросов с наименее лояльными Трону аристократами.

Пока результаты его аналогичных трудов в других местах были не слишком заметны, так как взгляды всех и вся были прикованы к Южному Калифату, в котором он демонстративно явил себя. Но по факту за прошедшие дни свою совершенно случайную и естественную кончину встретил не один десяток высокопоставленных политиков самых разных народов, и ещё больше людей было ментально обработано, мягко или не очень. Аватар подготавливал всё для последующих переговоров с сильными мира сего, ибо оптимальным путём он считал тот, который включал бы в себя и возможность сократить кровопролитие до минимума, и не растянулся бы на долгие годы.

Что, впрочем, не отменяло его готовности стать подлинным тираном, если того потребует План. Аватар не мог, да и не действовал безошибочно: слишком много вопросов требовало его внимания, в то время как его собственные способности были ограничены, фактически, прежним уровнем сил Артура Геслера, с небольшими улучшениями в сторону более эффективного использования псионических сил.

На миг отвлёкшись от обработки очередного амбициозного и не самого дальновидного носителя «бесценных» долей крови Романовых, Артур вновь прислушался к той части ноосферы, в которой сейчас пульсировал яркими образами разговор двух небезразличных ему людей: цесаревича Владимира Романова и Ксении Алексеевой.

И темой затеянного ими обсуждения было состояние Лины Романовой, цесаревны, сестры Владимира, а так же лучшей подруги и, фактически, покровительницы Ксении.

Её, как и многих других ценных телепатов, ещё в момент образования воронки «отключили», стоило лишь возникнуть угрозе, не понимая, впрочем, что лишающееся опоры в материальном мире пси-отражение разума таким образом оставалось наедине с буйствующей ноосферой. Это нивелировало риски смерти физической оболочки — тела, но кратно увеличивало опасность для ментальной составляющей подвергшегося такому воздействию псиона.

И Лина, к сожалению для неё самой, не справлялась. К нынешнему моменту она утратила возможность самостоятельно восстановить связь между двумя частями своего разума, застыв в промежуточном состоянии. И Алексей Второй, для которого, как полагал Аватар, такой стимул станет достаточным, дабы углубиться в ноосферу и форсировать тем самым её познание для телепатов по меньшей мере одной лишь Российской Империи, не справился.

Не струсил и не упёрся в предел своих сил, но не счёл необходимым рисковать будущим всей нации ради одной лишь своей дочери. Он был настоящим Императором, для которого благо государства стояло превыше чего угодно ещё. Дочь, сын, собственная жизнь — появись такая необходимость, и нынешний телепат шестого ранга пожертвовал бы ими, пусть и не сходу.

Когда Владимир, рывший носом землю в поисках способа спасти сестру и докопавшийся, пусть и не без небольшой помощи, до кое-каких тайн отца, определится с планом дальнейших действий — всего лишь вопрос времени.

И Аватар намеревался ждать, аккуратно и незаметно корректируя состояние Лины, чтобы не допустить окончательного распада её сознания ни в теле, ни вне его.

— … как только отец сообщит мне о результатах, я немедленно перезвоню. Давай, Ксения. До связи. — Владимир сбросил звонок, подперев спиной массивную деревянную стену, прохладную и шершавую на ощупь. Собственный кабинет на мгновение показался цесаревичу чужим и каким-то неправильным, бессмысленным.

Ведь всей его власти, за которую абсолютное большинство людей отдало бы что угодно, здесь и сейчас было недостаточно.

Он не стал говорить Ксении о том, что уже удалось узнать его людям, денно и нощно исследующим новый феномен, ноосферу, открывшуюся для каждого телепата и не только. Не хотел тревожить понапрасну ту, в чьих силах было лишь хранить покой Лины и защищать её, будучи последней линией обороны на случай непредвиденных обстоятельств.

Хотя какими могли быть оные цесаревич, по правде говоря, не знал: столько псионов, сколько сейчас набилось во дворец, он не видел разом никогда в жизни.

И не мудрено, ведь впервые за долгие годы под одной крышей собрались и лоялисты, и противники действующей власти, всерьёз намеревающиеся на время забыть былые обиды ради блага Империи. Но сам факт такой ситуации уже гарантировал присутствие рядом с лидерами различных партий телохранителей, пусть и отселённых во внешние «крылья» дворца. Это влекло за собой зеркальную реакцию уже со стороны Трона, и цикл этот замкнулся, продолжаясь день за днём, наращивая присутствие одарённых в этом месте до, казалось, бесконечности…

Владимир мотнул головой, отбрасывая прочь мысли, пытающиеся «закрыть грудью амбразуру», не позволить мозгу думать и размышлять о недавнем разговоре отца с главой Имперской Медицинской Академии.

Разговоре, который он не должен был услышать, но впервые за долгие годы его личная «шпионская сеть», состоящая из своих людей, принесла невероятный, почти невозможный результат.

Горький, болезненный и выворачивающий наизнанку душу.

— «Повторите, профессор. Вы утверждаете, что любая попытка восстановления связи, даже с моим участием, потребует огромного количества времени, и при этом всё равно несёт не только риск необратимого повреждения пси-части разума цесаревны, но и риск потери задействованных в операции телепатов независимо от их силы?».

Ему отвечал голос профессора, старческий, дребезжащий, словно ржавый флюгер в шторм:

— «Именно так, Ваше Величество. Риск останется в любом случае, и мы можем лишь снизить его ценой более аккуратного и затяжного проведения работ с привлечением высококлассных специалистов, помимо вас. Моим институтом, при содействии добровольцев, уже был проведён ряд операций, ставивших перед собой аналогичную цель, так что мы можем с уверенностью это утверждать. Объёмы работ, которые потребуются для обеспечения сколь-нибудь высоких шансов на восстановление связи между двумя частями целого, ныне разъединёнными — колоссальны. Сотни часов, Ваше Величество…». — Профессор замолчал, как бы набирая в лёгкие воздух. — «И тем не менее, даже при обеспечении всех возможных мер предосторожности операция может стереть не только суть цесаревны, но и всех тех, кто окажется задействован. В итоге мы получим тела, возможно, даже с сохранившимися базовыми функциями, но это будут… пустые оболочки. Психические овощи, простите за грубость».

— «Альтернатива?».

— «Время, Ваше Величество. И… чудо. Ноосфера успокаивается. Есть шанс, что связь восстановится сама собой. Небольшой, но есть. Принудительное вмешательство обеспечит положительный результат с вероятностью чуть большей, но и риски… они несопоставимы. Также мы продолжим изучать вопрос и, возможно, найдём решение в ближайшие дни».

После установилась затяжная пауза, разделившая представления Владимира об отце на «до» и «после». Хоть он и ожидал услышать что-то такое, но вместе с тем всем сердцем этого не хотел.

— «В приоритете остаётся стабильность Империи и моя дееспособность как Хозяина Трона. Рисковать ресурсом, критически необходимым для управления государством в период коллапса, ради шанса, который вы сами оцениваете как минимальный… нерационально. Моя воля неизменна: поддерживать физическое состояние цесаревны на текущем уровне».

Владимир зажмурился, и лицо его исказилось от ярости. Тщетно сдерживаемой, наверняка видимой каждым телепатом на многие километры вокруг… но какая разница, если сам цесаревич к нынешнему моменту уже начинал верить в то, что даже эта «утечка» была не более, чем организованной самим отцом проверкой? Очередным тестом, призванным удостовериться в том, что цесаревич растёт над собой и постепенно становится тем, кому Алексей Второй мог бы с чистой совестью передать Трон?

Владимир гневился и ярился особенно сильно ещё тогда, в первые секунды после прослушивания записи. К этому же моменту ярость присутствовала в его разуме лишь в виде слабо тлеющего уголька, болтающегося посреди океана горького, до тошноты, разочарования.

Он с детства знал, что для Императора государство стоит превыше всего, но одно дело — знать. Знать, на себе испытывая эксперименты отца и проходя через организованную им «дрессировку». Знать, видя, как что-то в рамках «серой морали» и «статистической эффективности» происходит с кем-то ещё. Знать, своим приказом обрекая сотни ради спасения тысяч.

И совсем, совсем другое — вот так просто столкнуться с личным конфликтом принципов и воспитания, желаний и необходимости. Столкнуться — и содрогнуться от самого себя. От накатившего, — и принятого разумом! — осознания того факта, что гибель или даже временная недееспособность отца сейчас сулила крах всего, в то время как смерть Лины не повредит Империи ни на йоту. Она для государства совершенно ничего не значит, а шансы на спасение без участия Геслера или того, чем он стал — одинаково призрачны в любом случае.

Внутренняя борьба одновременно и рвала цесаревича на части, и подпитывала его неведомо откуда берущимися, позволяющими не спать днями напролёт силами. Любовь к сестре, ненависть, направленная на самого себя, страх перед грядущим… и понимание.

Проклятое, привитое с детства понимание логики Хозяина Трона.

Владимир уже не боялся стать хуже, чем он был на самом деле, потому как дальше падать, по его субъективному представлению, было некуда. Противопоставление близких людей и эффективности в исполнении целей — это уже за гранью, но именно таким должен быть Император. Это данность, преподанная ему в детстве и повторяемая раз за разом в отрочестве, юности и далее. Одна ошибка, допущенная единоличным правителем колоссальной Империи — это миллионы потерянных жизней в самом лучшем случае. Обращение в ничто многовековой истории и наследия поколений Императоров, направлявших Империю в светлое будущее до него.

«Артур… удружил. Раньше такие вопросы меня не слишком сильно заботили, спасибо папеньке». — Хмуро подумал цесаревич, переведя взгляд на свой рабочий стол, за который он тут же и уселся. Пальцы заплясали над клавиатурой, и приказы начали разлетаться по Империи один за другим: Владимир решился на задействование дополнительных рычажков власти, шевеление которых отзывалось движением аж на самых восточных границах. Выделить дополнительные силы для поиска Лжебога там, где он хоть изредка появляется — почти единственное, что он мог сейчас сделать.

А последнее…

«Официальное обращение к „диким“ странам арабского Востока, с которым у нас строго враждебные отношения на протяжении нескольких веков… Это может сработать, если Артур действует совместно с ними. Кто сейчас наибольший выгодоприобретатель в том регионе? Калифат, на территории которого произошли основные чистки и объявлялся Артур? Допустим. Но характер этого обращения без личного визита они не воспримут всерьёз. Не та сейчас ситуация в мире…».

Владимир знал, что он — не «единственная корзина», а «яйца» были распределены Императором по многим. Просто как наследник он сейчас оказался наиболее перспективным, но в случае форс-мажора и его исчезновения Империя не столкнётся с фатальными для себя последствиями. Был ли он готов рискнуть ради сестры? Да. Были ли у него мысли по поводу того, как, в случае успеха, оправдаться перед отцом? Тоже да: контакты с Артуром сейчас Империи бы не помешали, ведь на связь он не выходил уже давно. Конечно, Хозяин Трона едва ли поверит в ту сказку, которую ему изложит цесаревич, но точно оценит подход и убедительность сына.

Если, конечно, того не собьют в воздухе и не прикончат сразу после посадки, насадив голову на пику и подняв над городом по славным старинным традициям Калифата.

Владимир встал, и широкими шагами направился к выходу из кабинета.

План у него уже был, а вот время наоборот поджимало…