Пройдя долиной смертной тени

Глава 2

Мистер Сэлэмэн помог Юнис надеть плащ, спустился с нею в гараж, дал знак охранникам отойти и сам, распахнув дверцу, галантно усадил ее в машину. Водитель и охранники забрались в свой отсек, двери закрылись, машина тронулась.

— Какая она большая! — воскликнула Юнис, озираясь. — Я слышала, что «Роллc» велик, но — не до такой же степени!

— Это уже не «Роллc», дорогая, — сказал мистер Сэлэмэн. — Кузов делает «Шкода», мотор — «Империэл Атомикс», а «Роллс-Ройс» ссыпает все в кучу и поливает своей репутацией… Ах, видела бы ты «Роллc» с бензиновым мотором! Это была не машина, а мечта!

— Ну, эта тоже вполне тянет на мечту. Мой «Бродяга» целиком поместился бы в багажнике…

— Куда ехать, сэр? — зазвучал с потолка голос водителя.

Сэлэмэн тронул переключатель.

— Минутку, Рокфор. Куда желаете, дорогая?

—Только домой. Север сто восемнадцать, запад тридцать семь. Девятнадцатый уровень… но я сомневаюсь, войдет ли такая машина в лифт…

—Если не войдет, Роки с напарником проводят вас до двери.

—Хорошо. Джо не любит, когда я езжу одна в пассажирском лифте.

—Он совершенно прав. Доставим вас, как курьерское письмо: из рук в руки. Вы торопитесь?

—Нет. Обычно я возвращаюсь позже.

—Хорошо. Рокфор, — тронул Сэлэмэн переключатель, — мы хотим немного проветриться. Юнис, какая у вас зона? Восемнадцатая?

—Девятнадцатая-В.

—Роки, найдешь кольцевую дорогу вокруг «девятнадцать-В». Потом я дам координаты. Вот и все, — сказал Сэлэмэн, убирая руку с переключателя. — Теперь нас не слышат. И мы можем обсудить кой-какие детали страхового полиса.

—Но это же была шутка!

—Шутка? Миссис Бранка, я работаю на Йоханна Смита двадцать шесть лет, а последние пятнадцать я его доверенный адвокат. Сегодня он сделал меня фактически главой своей промышленной империи. Но если я не выполню его распоряжения насчет страховки — завтра же вылечу с работы без выходного пособия.

— Не может быть! Он же во всем полагается на вас…

—Вот именно. До тех пор, пока знает, что на меня можно положиться. И ни минутой больше… Значит, так: этот полис должен быть оформлен сегодня. Мне показалось, что вы согласились, когда спросили — можно ли передать миллион Клубу редкой крови?

—Да, я… Только я боюсь, что пожадничаю и захочу оставить деньги себе…

—Почему нет? Клуб редкой крови для него пока еще ничего не сделал, а вы сделали немало. А главное — Йоханн хочет, чтобы вы получили по завещанию миллион. И чтобы вы это знали, а он балдел от удовольствия, на вас глядя. И здесь уже… да. Завещание менять поздно. Трюк со страховкой — ловкий трюк, и, если наследники докопаются до документов… я, конечно, постараюсь, чтобы они не докопались, но мало ли что… судья поймет, что это ловкий трюк — и арестует деньги. Вот тут-то нам и поможет Клуб редкой крови: они будут биться за этот миллион и обязательно победят… если вы пообещаете им половину. Но есть лучший вариант: допустим, вы ничего не знаете, а на оглашении завещания выясняется, что покойный босс в благодарность за верную службу отводит вам пожизненную ренту… скажем, по семьсот пятьдесят долларов в неделю. Неужели вы откажетесь?

—Н-ну… Это как-то привычнее, чем сразу миллион…

—Вот именно. И не насторожит наследников. Кроме того, деньги будут неплохо защищены от инфляции — так что когда-нибудь вы вполне сможете передать миллиончик-другой Клубу редкой крови.

—Никогда ничего не пойму в финансах.

—Наплюйте. Я все сделаю сам, и вам останется лишь тратить деньги. Все это мы провернем в Канаде — там не позволят американскому суду копаться в их документации. В том случае, если внучки Йоханна что-то пронюхают…

—Мистер Сэлэмэн, но ведь эти деньги… они должны принадлежать им, правда? Наверное, несправедливо…

—Девочка, не будь такой простой! Это гарпии, стервятницы… Ты слышала о родственниках Йоханна? Он пережил трех жен и развелся с четвертой, которая вышла за него только из-за денег. Его сын погиб на войне, дочки от второй и третьей жен родили по две девочки и сами умерли — и вот четыре хищных бабенки дрожат в ожидании, когда же дедушку закопают. Впрочем, — Сэлэмэн усмехнулся, — их ждет холодный душ: по завещанию они получат только ренту, которая будет блокирована, если они попытаются высудить себе что-то еще. А теперь — прошу прощения: мне нужно позвонить. Потом я доставлю вас домой и поеду в Канаду…

—Сэр, вы не против, если я сниму плащ? Жарко.

—Включить вентилятор?

—Только если вам тоже жарко. Просто этот плащ плотнее, чем кажется.

—Я заметил, что он тяжелый. Пулестойкий?

—Да. Мне приходится часто ходить одной…

—Снимайте. Вообще можете снять все, что хотите.

—Еще один старый развратник. Только за миллион!

—И цента не дам. Помолчи, детка, и дай мне поговорить по телефону.

—Да, сэр.

Юнис скинула плащ, положила ноги на скамеечку, откинулась на спинку дивана, расслабилась.

Какой странный день! Неужели я и вправду стану богатой? Не верится… не буду тратить, пусть Джо тратит… о, как же трудно нам пришлось в первый год после свадьбы! Мистер Сэлэмэн умеет обращаться с деньгами, а Джо… но он такой милый! Лучшего мужа и желать нельзя… но я больше не позволю ему пользоваться совместным счетом.

Дорогой Джо!..а неплохие у тебя ножки, сучка этакая… Босс странный. Ему нравятся крепкие словечки, но он такой старомодный, не надо его шокировать современным сленгом… Джо хороший парень, с ним хорошо, никто так не умеет… но насчет денег…

Интересно, что бы он подумал, увидев меня в этой шикарной тачке рядом со старым козлом? Может, и посмеялся бы… но лучше ему об этом не говорить… мужчины мыслят не так, как мы, им не хватает логики… и зря я назвала мистера Сэлэмэна старым козлом. Он ничего себе не позволяет… а ты его провоцируешь, какого черта?.. Хотела услышать, что он ответит? Ну и получила щелчок по носу…

А он ведь не так стар… хотя кто их разберет: мужчины накачивают себя гормонами по самые уши, так что никто из них не бывает «так стар»… разве что босс… интересно, что босс ни разу не подбивал клиньев, даже когда был в хорошей форме…

Неужели он действительно собирается пойти на трансплантацию мозга? Руки, ноги, почки, сердце — куда ни шло, но мозг?..

Сэлэмэн закончил разговор.

—Вот и все, — сказал он. — Осталось собрать подписи в Торонто.

—Извините… я стала причиной таких хлопот…

—Не хлопот, а удовольствия.

—Все равно: я вам благодарна. Теперь надо придумать, как отблагодарить босса. Сегодня я этого не сделала — просто не думала, что все всерьез.

—Ни боже мой.

—Но я просто не могу не… Правда, я не представляю, чем можно отблагодарить человека, подарившего вам миллион. Тем более что… как бы сказать… не скатиться в непристойность.

—Такие способы, конечно, есть… Но поверьте, дорогая, в данном случае благодарить не надо. Йоханн был в восторге от вашей сдержанности. Я ведь знаю его хорошо… Слишком многие рассыпались перед ним в благодарностях, желая раскачать его на добавку. А когда у них срывалось с крючка, начинали Йоханна пламенно ненавидеть. Так что не надо приставать к нему с благодарностями: он связывает их лишь с желанием получить еще и еще. Кстати, я заметил, что вы довольно резки с ним…

—Что делать. Иначе он просто расплющит меня. Поначалу он доводил меня до слез, но потом я стала давать сдачи… и поняла, что он этого и добивался.

—Я же говорю! Этот старый тиран сейчас заключает пари сам с собой: будете ли вы завтра лизать его ручку или нет. Собачка вы или человек. Постарайтесь не разочаровать его… Юнис, знаете что: расскажите мне о себе. Сколько вам лет, давно ли замужем, дети, детские болезни, почему вас нет на видео, как вы стали секретарем Йоханна, сколько раз вас арестовывали и за что — или просто пошлите меня к черту и ничего не рассказывайте, потому что это ваше частное дело. Но я бы действительно хотел узнать о вас как можно больше — и именно от вас, — потому что с завтрашнего утра нам работать вместе.

— Ответить я могу… но могу ли при этом рассчитывать на взаимность? Или это будет игра в одни ворота?

— Можете, — Сэлэмэн усмехнулся. — Но присягу: «Говорить правду и только правду» — я приносить не буду. Пятая поправка.

— Тогда я тоже оставляю за собой такое право… хотя не знаю зачем. Мне двадцать восемь, я замужем. Детей нет, разрешено иметь троих. Что касается работы… начала я с того, что в восемнадцать лет победила на конкурсе красоты и получила контракт на год — присутствовать на официальных мероприятиях в штате. Потом участвовала в видеоконкурсе, где можно было выиграть семилетний контракт…

— И они прокатили вас? Вот идиоты!

— Да нет… просто в последний момент я решила, что это не для меня. Слишком многое приходится делать девушке, чтобы удержаться на видео. Поэтому я вернулась в школу и занялась секретарской электроникой, получила диплом — и пошла искать работу. — «Как я кончила школу, — подумала Юнис, — про это мы говорить не будем…» Тут как раз в секретариате миссис Берман возникла вакансия, меня взяли… а когда сама миссис Берман ушла на пенсию, босс назначил меня на ее место. Вот и все. Везучая девушка.

— Везет тому, кто сам везет. Впрочем, не сомневаюсь: Йоханн при найме отдал должное и внешности…

— Не сомневаюсь. Но долго держать меня он бы не стал, если бы, кроме внешности, у меня ничего не было. Я знаю, что выгляжу неплохо, но это же от природы — так что гордиться не приходится. А я хочу иногда и гордиться собой…

— Вы правы. Впрочем, замечено: красивые женщины, как правило, умны.

— Не думаю. Взять миссис Берман…

—Я же сказал: как правило. И потом: что такое красота? Леди Гиппопо наверняка прекрасна с точки зрения ее возлюбленного — иначе у них бы не было детей и гиппопотамы исчезли бы с лица земли… Красота в конечном итоге — это лишь гармоничное сочетание полезных для выживания качеств, и ум — среди них. Счел бы вас красивой мистер Гиппопо?

—Вряд ли.

—Так что, с точки зрения вечности, и вы, и леди Гиппопо одинаково красивы, потому что одинаково целесообразны. Но с точки зрения моей или Йоханна — вы прекрасны… поскольку мы принадлежим к тому же биологическому виду.

—Я знаю, что нравлюсь ему, — сказала Юнис тихо. — Я успела заметить. Когда я только начала замещать миссис Берман, получилось так: я торопилась на работу и облилась кофе. Я носила разовые бумажные костюмы, и у меня в тот момент не оказалось ничего, чтобы переодеться. Я больше боялась опоздать, чем надеть что-нибудь такое, что не понравится боссу, и потому попросила Джо — он у меня художник, я говорила? — просто расписать мне кожу. Джо начал делать — и увлекся. И я все равно опоздала. Но босс ничего не сказал. Зато на следующий день, когда я пришла вовремя и одетая как обычно, он весь день меня шпынял. Так я поняла, что ему нравится…

—У вас получается. Но вы понимаете, что подвергаете себя повышенному риску? Не со стороны Йоханна, конечно…

—Издеваетесь? Максимум, что он себе позволял, — это взять меня за руку. Как в воскресной школе.

—Я о другом. На улицах, в лифтах… вы меня понимаете? Женщина с вашей внешностью всегда привлекает внимание всяких подонков.

—Учтено, сэр. Мой плащ вы видели, а в кармане там есть еще кое-что, и я умею им пользоваться.

—Незаконное хранение и ношение оружия?

—В полный рост.

—Что ж… если вы умеете им пользоваться, если у вас хватит мужества им воспользоваться, если хватит ума тут же смыться и ничего не говорить копам… Сплошные «если».

— Добавлю еще одно: если бы вы были моим адвокатом, то все, сказанное мной, не подлежало бы разглашению, так?

— Хотите, чтобы я стал вашим адвокатом?

— М-м… да, сэр.

— Заметано. Разглашению не подлежит. Можете продолжать.

— Так вот: я однажды уже пользовалась этим оружием. Меня вызвали в Клуб редкой крови, понадобился донор, а Джо не было дома… Короче, я поехала в Больницу Заступницы Милосердной… знаете, где это?

— Нет.

— Ну, неважно. Далеко. Она очень старая, и там нет ни автомобильных лифтов, ни стоянок внутри здания. Только стоянка с одним-единственным охранником, представляете?

— Да уж…

— И только я вышла из машины — на меня кто-то прыгнул. Я даже не поняла, кто: мужчина, женщина… Левой швырнула ему в лицо парализующую бомбу, а правой сделала, как учили… и даже не посмотрела, жив ли он остался. Как понеслась оттуда… Никому ничего не сказала: даже Джо, и то… — «Но понадобилось три таблетки наркотала, чтобы унять дрожь, помнишь? — А, заткнись, дорогая, при чем тут это?..»

— Повезло. Как… э-э… новичку в рулетку. Нельзя быть такой дурой. Ну нельзя! Мы не можем зависеть от того, насколько вы сильны в рукопашной. Так… у Йоханна есть бронированный лимузин и две смены охранников. В своем «Бродяге» можете разводить цветы. Теперь у вас будет лимузин и охрана.

Юнис даже испугалась.

— Но, мистер Сэлэмэн! Даже с моим новым жалованьем…

— Наплюйте, детка. Машина все равно на приколе, охранники получают свои деньги и занимаются только покером. Подумайте: зачем Йоханну сейчас машина? Так что с утра она придет за вами, а вечером отвезет вас домой. Ну, и в остальное время можете пользоваться ею по усмотрению…

—Вряд ли боссу это понравится.

—Это я беру на себя. Он разумный человек и понимает, что мы не можем рисковать нашим директором… Сменим тему. Что вы думаете насчет его безумного плана?

—Я слишком мало знаю. Пересадка мозга возможна — или он просто хватается за соломинку? Я вижу, как он мучается из-за всех этих проводов и трубок… Боже мой, я сбила ноги в поисках новых нарядов. Но заставить его улыбаться с каждым днем труднее…

—Вы не ответили.

—Вы тоже. Этот план осуществим?

—Какая разница? Он приказал — мы должны сделать. В этом Клубе редкой крови все имеют четвертую отрицательную?

—Нет, конечно. Нас там меньше четырех тысяч. А всего в стране — около миллиона.

—Маловато… Что вы думаете насчет объявлений в газетах и по телевидению?

—Я думаю, что это будет очень дорого стоить. Но он может себе позволить такие траты.

—А мне это не нравится. Дурацкая идея.

—Почему же?

—Да потому что все, что произойдет, надо постараться сохранить в тайне! Помните историю с замораживанием? Хотя вряд ли, вас тогда и на свете-то не было. Все вопили так, будто им прижигали задницы: что же это делается, большинство людей не могут позволить себе «холодный сон» — так пусть уж всем будет одинаково плохо. Этот наш «Мы, Народ»… можно лопнуть со смеху: наша страна познала и демократию, и диктатуру, и олигархию, и социализм, и помесь всего с каждым — при одной и той же конституции! Теперь у нас полная анархия, возглавляемая всенародно избранным диктатором… хотя законы вроде бы еще не отменили и Конгресс заседает. А народ все тот же, и чего не могут позволить себе все, того не должен иметь никто. И что же начнется, когда один из самых богатых людей страны вдруг ляпнет во всеуслышание, что не намерен помирать в отведенный природой срок и хочет купить за свои грязные деньги новое тело?

— Но это же не прихоть! Он болен.

— Толпе все равно. Или все, или никто. Взвоет церковь, встанут на дыбы суды, Медицинская Ассоциация запретит своим членам даже думать об этой операции… Конгресс издаст закон, запрещающий пересаживать мозги… Конечно, Верховный суд признает этот закон неконституционным, но к тому времени Йоханн будет уже мертв. Так что — никаких объявлений. Клуб редкой крови знает людей с четвертой отрицательной, которые не являются его членами?

— Вряд ли. Хотя точно не знаю.

— Проверим. Думаю, что четыре пятых населения проходили тест на группу крови, и данные эти где-то хранятся. Я знаю фирму, которая занимается поисками подобной несистематизированной информации. Я запущу все дело, вы будете на подхвате. Потом я смотаюсь в Южную Америку за этим расчленителем…

— Мистер Сэлэмэн! — раздалось с потолка. — Мы вляпались.

— Черт бы вас подрал! — рявкнул Сэлэмэн в интерком. — Эти два красавчика, — повернулся он к Юнис, — просто обожают заезжать в Развалины, чтобы иметь законный повод пострелять. Я не подумал об этом.

— Это я виновата, — сказала Юнис. — Надо было предупредить, что ездить вокруг девятнадцатой и не влететь в Развалины — трудно. Я всегда делаю большой крюк… Но нам же ничего не угрожает?

— Разумеется. Этот старый танк и из пушки не подбить. Но как же я забыл их предупредить?.. Рокфор — спокойный парень, потому-то и рэкет у него не получился. А вот Чарли — его второе имя Бей Первым. Вооружен и очень опасен. Первое убийство в одиннадцать лет. Он…

Поднялись и встали на место стальные щиты, закрыв окна салона. Зажегся свет.

— Получается, что находиться с вашими охранниками в одной машине страшнее, чем голышом бродить по Развалинам, — сказала Юнис.

—Отнюдь, дорогая, — сказал Сэлэмэн. — Конечно, в разумном обществе их бы уничтожили. А в нашем, безумном… что ж, я пользуюсь их пороками. Они довольны. Я тоже…

Неподалеку ударила пулеметная очередь. Броня загудела под пулями. Потом что-то оглушительно лопнуло над головой. Свет погас. Юнис показалось, что уши у нее забиты ватой.

—Готов! — донесся громкий звенящий голос.

—Нас подбили? — дрожа, спросила Юнис. Она уткнулась лицом в рубашку Сэлэмэна.

—Нет-нет, — одной рукой он погладил ее по спине, другой — крепче прижал. — Это Чарли подбил их. Так ему показалось, по крайней мере. У нас есть пушка на турели. Это она стреляла.

—А почему погас свет?

—От сотрясения. Так бывает. Сейчас включу аварийное… — он потянулся к выключателю.

—Нет-нет, — прошептала Юнис. — Просто обнимите меня, и все. Я не боюсь темноты. Когда вы меня обнимаете, я ничего не боюсь…

—Как хочешь, моя дорогая… — он сел так, чтобы было удобнее обнимать ее. — Какой же ты ласковый котенок…

—Вы тоже ласковый… мистер Сэлэмэн…

—Попробуй сказать: «Джейк». Сможешь?

—Джейк. Да, Джейк. У тебя такие сильные руки… Сколько же тебе лет?

—Семьдесят один.

—Не верю. Ты выглядишь много моложе.

—Я мог бы быть твоим дедом, щеночек. Я только выгляжу так… в темноте. Но уже целый год я живу взаймы у господа.

—Не говори так! Ты молодой. Ох, давай немножко помолчим… Джейк… Дорогой Джейк…

—Милая Юнис…

Несколько минут спустя голос водителя произнес:

—Все чисто, сэр!

Заслонки начали опускаться. Свет хлынул в салон. Юнис поспешно отодвинулась от Сэлэмэна.

—Боже мой! — смущенно улыбнулась она.

—Ничего страшного, — сказал Сэлэмэн. — Стекло прозрачно только изнутри.

—Очень удобно. И все равно — настрой не тот. Свет — хуже холодной воды…

—Это точно. А я только-только начал чувствовать себя молодым.

—Но вы же и вправду молоды, мистер Сэлэмэн!

—Джейк.

—Ой, конечно, Джейк! Года не в счет… У тебя вся рубашка в моей косметике.

—А я зато растрепал твою прическу.

—Я причешусь — а вот что скажет твоя жена?

—Спросит, почему я хожу в грязной рубашке… Юнис, дорогая, у меня нет никакой жены. Сто лет назад она обменяла меня на более современную модель.

—Дура. Ты — классическая модель, а значит, с годами становишься все современнее… Теперь у меня прическа в порядке?

—Вполне.

—Может быть, попросить завести нас еще раз в Развалины? Ты мог бы снова растрепать ее…

—Может быть, тогда уж сразу в Канаду? Вернемся к полуночи.

—Я очень хочу, честное слово. Но не могу. Надо домой. Так что сядь рядышком и обними меня как следует… только не трогай прическу.

—Я буду осторожен…

Сэлэмэн передал водителям координаты квартиры Юнис.

—Только никаких больше Развалин, бандиты! Вам бы только пострелять!

— Хорошо, мистер Сэлэмэн!

Ехали молча. Потом Юнис сказала:

—Джейк… ты ведь чувствовал себя совсем молодым — до того, как нам все порушили?..

—Ты же знаешь.

—Знаю. А я готова была тебе дать… и ты это тоже знаешь. Хочешь, я подарю тебе фотографию, где я голая? И куда лучшего качества, чем мог бы сделать тот шпион…

—Твой муж тебя сфотографирует — и ты украдешь у него снимок?

—Не смейся, Джейк. Я же рассказывала: конкурсы красоты и все такое… Только — никому!

—Разглашению не подлежит. Надежнее, чем в сейфе.

—Какую ты хочешь? Художественную или сексуальную?

—Н-ну… и то, и другое.

—Поняла. Есть такой снимок: я в душевой. Волосы мокрые, по всему телу капли, никакой косметики, ничего… В общем, увидишь. Это в твоем вкусе?

—Да я же волком взвою!

—Считай, что она уже у тебя. Быстро меняем тему — мы уже приехали. Джейк, у босса есть шанс выкарабкаться?

—Не знаю. С точки зрения дилетанта — нет.

—Я почему-то так и подумала… С завтрашнего дня постараюсь услаждать ему взор еще изысканнее. Надо будет поискать что-нибудь эдакое…

—Не забудь духи.

—Он же не чувствует запахов!

—А я?

—О! Есть, сэр! Духи будут. А кроме того…

—Юнис…

—Слушаю, сэр? Да, Джейк?

—Не ходи сегодня по магазинам. Считай, что это приказ босса. Как его адвокат, я имею право отдавать такие приказы.

—Но почему?

—Потому что сегодняшний вечер ты проведешь без охраны. Машина мне нужна, а своя у тебя будет лишь с утра.

—Подчиняюсь, сэр.

—И еще, Юнис. Ты заблуждаешься насчет того, что Йоханн доживает последние дни. Его проблема в том, что он может прожить еще очень и очень долго.

—Не поняла?..

—Он в капкане. Медики не дадут ему умереть. Как только на него натянули этот хомут, он потерял все шансы на скорую смерть. Ты обратила внимание, как ему сервируют еду? Ни ножа, ни вилки.

— Но у него же просто дрожат руки…

— Подумай об этом, дорогая. Они все сделали так, чтобы он жил, и жил, и жил… Машина жизни. У которой все болит. Юнис, эта затея с пересадкой — всего лишь хорошо продуманный способ самоубийства.

— Нет!

— Да. Он наконец придумал, как обхитрить врачей. И мы с тобой должны ему в этом помочь — то есть сделать все так, как он хочет. Вот и все, мы приехали. Не плачь, муж увидит и спросит, а тебе нельзя говорить. Лучше поцелуй меня на прощание.

— О, конечно…

— Могу я проводить тебя до двери?

— Н-нет, лучше не надо. Как я буду объяснять, что меня, кроме охранников, сопровождает и шеф-консультант? Джо не ревнует меня к боссу, но может приревновать к тебе, а я этого не хочу… особенно потому, что у него есть повод.

— Еще не совсем… но это можно исправить.

— Может быть, дорогой мой. Девочка из Айовы сегодня дала слабину… должно быть, на нее подействовали миллион долларов, шикарный лимузин и городской мальчик. Все. Я пошла, дорогой.