Протокол: Новый Архимаг 3.0

Глава 17 Ты все испортил!

Я вышел на арену. Толпа приветствовала меня ревом, но Белла, кажется, этого даже не заметила. Она была полностью поглощена своим шоу.

Циклоп, откашлявшись, попытался вернуть внимание на себя.

— Итак, Белла Бомшелл и Хирург! Правила просты: никаких правил! Ну, почти. Не убивать, не калечить до состояния овоща! И, пожалуйста, постарайтесь не забрызгать кровью зрителей в первых рядах. Они за это доплачивали отдельно. Бой!

Гонг.

Но Белла не спешила атаковать. Она картинно отставила ножку, выгнула спинку и снова обратилась к своей камере, которая тут же подлетела поближе.

— Дорогие мои! — начала она пафосно. — Сегодня я, Белла Бомшелл, покажу всему миру, на что способна настоящая женщина!

Она громко чмокнула губами. Это с ее точки зрения как-то должно намекать на возможности настоящей женщины?

— Я докажу, что мы, прекрасные и сильные, можем не только украшать этот мир, но и доминировать в нем! Все эти мужланы, — она пренебрежительно махнула рукой в мою сторону, даже не посмотрев, — со своими примитивными инстинктами и грубой силой… они просто пережиток прошлого! Будущее за нами, богинями! Мы умнее, мы изящнее, мы…

Она так увлеклась своей речью, что, кажется, забыла обо всем на свете. О зрителях, о противнике. И даже о том, что на ринге неплохо бы для начала активировать защитный покров. Особенно если ты Одаренная, и это твое главное преимущество.

Ее летающая камера послушно транслировала ее пламенную речь. Дрон периодически фокусировался то на ее внушительном бюсте седьмого размера, то на не менее внушительной… кхм… филейной части. Донаты, судя по звуковым уведомлениям, сыпались рекой.

«Ее ЧСВ может претендовать на статус нового космического тела, — прошептала Алиса. — Вокруг которого будут крутиться звезда и планеты… А ее Дар, кстати — манипуляция светом. Ослепляющие вспышки, иллюзии, даже какие-то световые… э-э-э… клинки. Такой интересной формы, что Фрейд бы заплакал от счастья».

Я молча слушал ее тираду. Честно говоря, я даже немного заскучал. Хотелось уже размяться, а тут… политические дебаты с элементами стриптиза.

— … и поэтому, — Белла как раз дошла до кульминации своей речи, вскинув руку с идеально отманикюренными ноготками, — мы, женщины, должны показать этим мужским шовинистическим свиньям их место! У плиты! Или где там еще они могут быть полезны… Это, к вам, разумеется, не относится, пусички! — уточнила она специально для донатеров. — Вы мои любимые котики! Настоящие мужчины!

Активация боевого режима.

…Шаг в сторону, обхожу ее по дуге. Еще шаг. Теперь я оказался у нее за спиной.

Белла все еще продолжала свою пламенную речь, обращаясь к камере. Она даже не почувствовала моего приближения.

Легонько, почти по-дружески, я отвесил ей пенделя по… ну, скажем так, по самой выдающейся части тела.

Это был даже не удар. Скорее, такой… поощрительный тычок. Вроде тех, какими тренеры подбадривают спортсменов. Только по заднице. С небольшим добавлением силы симбиота. Совсем чуть-чуть.

Белла Бомшелл, издав короткий, удивленный писк, взмыла в воздух. Не как грациозная балерина, а скорее, как мешок с картошкой. Телефон послушно полетел следом, фиксируя полет с самых выгодных ракурсов.

Она пролетела над рингом, над головами ошарашенных зрителей, и с оглушительным треском врезалась в одну из букмекерских стоек. Там как раз какой-то солидный господин пытался сделать ставку. Стойка разлетелась в щепки, кредитки и фишки посыпались дождем. А сама Белла, раскинув руки, растянулась среди обломков.

Ее летающий телефон, верный своему долгу, запечатлел весь этот феерический полет и не менее феерическое приземление. А потом завис над поверженной хозяйкой, продолжая трансляцию.

Белла лежала в очень… живописной позе. Лицом вниз, пятой точкой кверху. Одна нога в нелепом сапоге на платформе отставленна вбок, другая — подвернута под тело. Платиновые волосы растрепались, макияж размазался. На ее лице застыло выражение крайнего изумления и глубокой обиды.

В зале снова повисла тишина. Такая, что было слышно, как где-то под потолком одинокая муха бьется о лампочку.

Циклоп, который как раз собирался что-то сказать, застыл с открытым ртом.

Я стоял в центре ринга, невинно разводя руками. Типа, а что я? Я ничего. Само упало.

Первым не выдержал Витек. Он сначала крякнул, потом хрюкнул, а потом заржал так, что его малиновый пиджак чуть с него не слетел. За ним, как по команде, взорвался смехом весь зал. Это был не тот восторженный рев, что раньше. Это был хохот — издевательский, громкий, немного злорадный. Смеялись все — бандюганы, букмекеры, даже некоторые из охранников.

Белла, кажется, начала приходить в себя. Она что-то простонала и попыталась подняться. Но тут же снова рухнула, запутавшись в собственных ногах и обломках стойки. Ее телефон послушно снимал все ее неловкие попытки, транслируя это унижение на весь мир.

«Ай-яй-яй, какая драма! — Алиса тоже едва сдерживала смех. — Одного не могу понять, чего она вообще на ринг приперлась? Она ж ни разу не боец, несмотря на В ранг…».

«Эти блогеры вечно всякую дичь творят ради лайков и просмотров, — я пожал плечами. — Не удивлюсь, если у нее после этого подписоты в разы прибавилось».

Циклоп, наконец, обрел дар речи. Он откашлялся, пытаясь придать голосу серьезность, но в его глазах плясали смешинки.

— Э-э-э… Ну, что ж… — протянул он, глядя на барахтающуюся Беллу. — Похоже, у нас… технический нокаут? Или… э-э-э… гравитационная аномалия? В любом случае, Белла Бомшелл проигрывает! Победитель — Хирург!

Толпа снова взорвалась. На этот раз аплодисменты смешивались с хохотом и ехидными выкриками в адрес поверженной «богини».

Я спустился с арены и вернулся на галерку. Витек уже ждал меня, давясь от смеха и хлопая себя по коленям.

— Хирург, братан, это… это было… шедеврально! — выдохнул он, вытирая слезы. — Я думал, ты ее хотя бы разок по морде приложишь. А ты… так изящно! Одним подсрачником! Джентльмен! Ах-ха-ха!

Даже Лиса и Шпилька, обычно такие томные и соблазнительные, хихикали, прикрывая рты ладошками.

Что ж, еще один бой позади. И, кажется, я только что приобрел нового врага. Или, точнее, врагиню. И целую армию ее разъяренных симпов-подписчиков. Веселье продолжается.

Следующие несколько боев опять прошли в стиле «кто кого пересмотрит или перехрапит». Публика откровенно скучала. Даже Циклоп как-то сник. Его комментарии стали вялыми, как вчерашний салат. Он пару раз пытался разжечь толпу. Но даже шутки про парики бабушек и потенцию дедушек уже не заходили.

«Сеня, мне кажется, или этот склад сейчас коллективно уснет от тоски? — прошептала Алиса мне на ухо. Ее голограмма скучающе ковыряла виртуальным пальцем в виртуальном носу виртуальные козюли. — Может, споешь? Или станцуешь? У тебя отлично получается изображать умирающего лебедя под прицелом киллера».

«Спасибо за комплимент моему скрытому таланту, — буркнул я. — Но, боюсь, я лишь превращу это унылое зрелище в массовое самоубийство. От отчаяния».

И тут Циклоп встрепенулся. Его единственный глаз хищно блеснул.

— А теперь, уважаемые любители острых ощущений и просроченных кредитов! Встречайте! На арене — титан против льва! Скала, любимец «Волкодавов» и просто хороший парень! И его противник… человек-легенда, прошедший несколько горячих точек, ходячий учебник по тактической магии… Барс!

Зал ожил. Имена были громкие. На арену действительно вышел Скала. Он выглядел еще более мрачным и злым, чем в прошлый раз. Рядом с ним вышагивал Барс. Спокойный, собранный, как всегда.

Клык, вожак «Волкодавов», нервно ерзал на своем месте в первом ряду. Видимо, хорошо поставил на своего Скалу.

«О, вот это уже интересно! — Алиса аж подпрыгнула на моем плече. — Делай ставки, Сеня! Я ставлю на то, что Барс сделает из этой Скалы… песочницу. Для котят. Которую ещё лотком называют».

«Я бы не был так уверен, — я нахмурился, глядя на Скалу. — Что-то мне в нем не нравится. Взгляд какой-то… стеклянный».

Бой начался. И сразу стало ясно — Алиса была права. Барс двигался по арене без единого лишнего движения. Его удары были быстрыми, точными, как уколы хирурга. Он не лез напролом. Он выматывал Скалу, кружил вокруг него, нанося короткие, но чувствительные удары по болевым точкам.

«Осторожничает, — заметила Алиса. — Тоже, видимо, что-то подозревает».

Скала ревел, махал своими кулачищами, как мельница крыльями. Но Барс легко уходил от его атак. Силовые поля вспыхивали и гасли вокруг него. Они отражали неуклюжие выпады Скалы.

— Эх, Клык, Клык, — вздохнул Витек рядом со мной, расслабленно откинувшись на спинку стула. — Похоже, твой Скала сегодня превратится в гальку. Мелкую и никому не нужную.

Скала тяжело дышал. Пот градом катился по его лицу. Он явно выдыхался. Барс же, наоборот, выглядел свежим, как огурчик с грядки. Он подловил момент, когда Скала в очередной раз неуклюже замахнулся. И нанес серию коротких, сокрушительных ударов.

Скала пошатнулся. Его стеклянный взгляд на мгновение сфокусировался. И в нем мелькнуло что-то… звериное. Отчаяние? Ярость?

Он снова незаметно сунул руку за пояс своих широких шорт. Короткое движение. И снова поднес руку ко рту. Как будто вытирает кровь или пот.

В следующую секунду Скала взревел. Но на этот раз его рев был другим. Громче, яростнее. Его мышцы вздулись так, что, казалось, вот-вот порвут кожу. Глаза налились кровью. Вокруг него вспыхнул едва заметный, искажающий воздух, защитный покров. Слабый, незаметный простому человеческому глазу, но он был!

«Сеня, я же говорила! — голос Алисы звенел от возбуждения. — Этот Скала — не просто гора мышц! Он… он Одаренный! Очень слабый, на грани статистической погрешности, но Дар есть!»

«Нет… — сказал я, внимательно наблюдая за боем. — Не Одаренный он.»

«Э-э-э… в смысле?» — растерялась Алиса.

Барс отступил на шаг. Его лицо впервые за весь бой стало серьезным. Скала, не обращая внимания на свои раны, бросился на него. Это была уже не неуклюжая атака. Это был таран. Мощный, неудержимый.

Удар. Еще один. Силовые поля Барса трещали, но держались. Но Скала, казалось, не чувствовал боли. Он бил и бил. Яростно, слепо. Барс отступал, отбивался, но его явно теснили.

— Да что за хрень⁈ — Витек аж подскочил на месте. — Откуда у этой гориллы столько дури⁈

Публика тоже недоуменно гудела. Такой резкой смены в поведении Скалы никто не ожидал. Клык же расплылся в довольной, хищной улыбке.

Барс пропустил удар. Тяжелый, прямой в челюсть. Он пошатнулся. Его покров на мгновение погас. Скала тут же воспользовался этим. Он схватил Барса за горло, поднял над землей, как куклу. И начал методично избивать. Удар за ударом.

Покров Барса больше не активировался. Он обмяк в руках Скалы. Тот швырнул его на помост. И начал добивать. Ногами. Руками. С каким-то звериным, утробным рычанием.

Кровь. Много крови.

Это было уже не соревнование. Это было избиение. Мерзкое, подлое.

Циклоп что-то орал в микрофон. Охранники ворвались на арену. Но Скала, казалось, обезумел. Он ничего не видел и не слышал. Удар, другой… и охранники один за другим покатились по полу.

И тут я сорвался с места. Сам не понял, как. Ноги сами понесли.

Прыжок.

Я перемахнул через сетку и приземлился на арене. Прямо между Скалой и истекающим кровью Барсом.

— Хирург! Он что творит⁈ — закричал кто-то из зрителей. — Это же дисквалификация!

Краем глаза я видел, как Витек схватился за голову. Его лицо выражало весь спектр эмоций. От шока до полного отчаяния.

Циклоп на арене ошарашенно замер с микрофоном в руке. Клык вскочил со своего места. Его лицо исказилось от ярости. Толпа взревела, не понимая, что происходит.

Скала, тяжело дыша, развернулся ко мне. Его глаза были пустыми, безумными. Изо рта капала слюна.

— Убью! — прохрипел он. — Всех убью!

Он бросился на меня. Его кулак летел мне прямо в лицо.

Я чуть сместил голову вправо и контратаковал. Точный, выверенный удар в челюсть.

Вложил в него всю злость. Всю ярость от увиденного.

Хруст.

Скала замер. Безумие в его глазах сменилось удивлением. Потом его взгляд начал медленно стекленеть. Он пошатнулся. И рухнул на помост, как подкошенный. Рядом с Барсом.

Я быстро наклонился к Скале. Сорвал с него пояс. Широкий, кожаный. С обратной стороны пояса были небольшие гнезда. А в них… несколько пустых пластиковых капсул. И одна полная, с мутной, зеленоватой жидкостью внутри.

Я поднял пояс над головой, чтобы все видели.

— Кажется, наш Скала немного… переборщил с витаминками! — мой голос, усиленный модулятором, прозвучал на удивление спокойно.

«Этот стимулятор называется „Материнская Ярость“, — Алиса уже сделала анализ. — Дает временный прилив сил, повышает болевой порог. И самое главное– способен на короткое время сделать обычного человека подобием Одаренного».

Я вслух повторил то, что сказала мне Алиса.

В зале снова воцарилась тишина. На этот раз — мертвая.

«Ну, а побочный эффект — необратимые изменения в мозгу, — буднично добавила Алиса. — И небольшой шанс превратиться в овощ после окончания действия. Или в очень злой, но бесполезный кусок мяса. Ах да, еще один пустячок. Его делают из эмбрионов Одаренных женщин. Которых, разумеется, никто не спрашивал, хотят ли они пожертвовать своими нерожденными детьми ради науки. И своей жизнью.»

Все взгляды теперь были прикованы к неподвижному телу Скалы. И к Клыку. Который стоял бледный, как смерть, и явно пытался слиться с обоями. Если бы они здесь были.

Эти взгляды не сулили ни Скале, ни Клыку ничего хорошего.

Даже в самом грязном и криминальном мире есть вещи, которые считаются… зашкваром. Использование «Материнской Ярости» было одной из них. Торговать чем-то подобным — ещё туда-сюда, но вот использовать… да еще и против своих… За такое могли и на ножи поднять. Даже члены твоей банды.

Клык остался один. Его подручные… отступили от него, вокруг главаря образовался пустой круг.

— Эй, да вы чего? — нервно произнес он. — Я… я понятия не имел, что этот дятел употребляет!

Я передал пояс Циклопу. Тот молча осмотрел капсулу с зеленой жидкостью, даже понюхал ее. После чего повернулся к Клыку.

— Обычный дятел никогда не сможет раздобыть Материнскую Ярость, — холодно сказал он. — Впрочем, Клык, все это ты будешь объяснять уже Смотрящим…

Клык все понял. Он лихорадочно огляделся. Глаза его безумно забегали. А потом…

Он сунул руку в карман. Достал оттуда целую пригоршню капсул. И, не раздумывая, закинул их все в рот. Проглотил, даже не запивая.

На его лице появилась безумная, хищная улыбка.

Тут же, прямо на глазах, он начал меняться. Его кожа, и без того нездорового серого оттенка, пошла багровыми пятнами. Вены на шее и руках вздулись, как толстые синие черви. Мышцы, и так внушительные, начали бугриться, рвать дешевую ткань куртки. Он издал низкий, утробный рык, от которого у меня по спине пробежали мурашки, размером с крысу из Нижних Кварталов.

«Сеня, показатели Клыка… они зашкаливают! — голос Алисы в моей голове звенел, как лопнувшая струна. — Это уже не „Материнская Ярость“. Это… это „Материнская Истерика“ в терминальной стадии! Если он не взорвется, как перегретый реактор, то превратится в очень, ОЧЕНЬ злую и сильную версию Халка. Только без зеленых штанов. И мозгов».

Охранники отступили от Клыка. Их лица выражали здоровое недоумение и очень нездоровый страх.

Клык выпрямился. Он стал выше, шире в плечах. Его глаза, до этого просто злые, теперь горели каким-то дьявольским, красноватым огнем. Изо рта капала пена. Он оглядел арену, и его взгляд остановился на мне.

— Ты… — прорычал он, и его голос был уже не человеческим. Скорее, рыком очень большого и очень рассерженного зверя. — Ты… ублюдок… всё… испортил…