Просто Рю

Глава 2

Грис достал свой меч, два раза стукнул гардой о кромку щита и пошел на меня. В глазах его читалась паника. Ну как можно взять и зарубить человека, который просто стоит перед тобой с пустыми руками и ничего не делает? Парень ткнул мечом мне в лицо. Так-то у каролингов нет острия. Они закруглённые. Не вывозит тутошняя технология изготовления мечей с остриём. Гнутся они и ломаются. А вот такие, закруглённые и отточенные, тут самое оно. Вот, только, тыкать ими в мало мальски защищённую тушку является мероприятием бессмысленным. Но у меня-то из брони фиг да нифига. Так что, лицо он мне вполне мог порезать, если бы дотянулся. Не дотянулся. Примерно на две ладони.

Было заметно, что щит ему сильно мешает. При ударе мечом щит должен закрывать воина. Но, те, кто не умеет биться со щитом, при ударе отводят его влево. Или опускают вниз. Чтобы случайно не зацепить. Вот и Грис при ударе слишком вытягивал правую руку, разворачивая корпус и убирая щит мало не за спину.

После неудачного тычка хирдман попробовал ещё пару раз пугануть меня так же, потом заорал и замахнулся уже на полноценный рубящий удар. С мечом он был столь же ловок, как и со щитом. Играть мечом, когда промахи переходят в новые удары без остановки он не умел. Поэтому, ему приходилось для каждого удара напрягаться. Вот и сейчас, он замахнулся для удара от левого уха, открывая свой правый бок, чем я и воспользовался. Большой шаг вперёд-влево, правая рука придерживает его локоть, левая рука перехватывает его правую кисть с мечом за его ухом, удар ногой под колено, завалить его на щит, выключая из игры левую руку и меч, ушедший до половины в песок. Отпустить правый локоть, достать нож. Не свой, его, с клинком в две пяди, воткнуть под подбородок. Встать и дождаться окончания агонии.

— Ты оставил меня без хорошего хирдмана, ты пойдешь в викинг вместо него. И доля твоя уйдёт его семье, — заявил Грюнвард-хёвдинг, когда они приплыли забирать нас с острова.

— Твой хирдман был полное говно, — ответил я, глядя ему в глаза. — Нет, как человек, он может быть и был хорошим, это мне не известно, но как воин он стоил меньше, чем его нож. А ты дважды назвал меня лжецом. Я не пойду с тобой в викинг, Грюнвард-хёвдинг.

Вы спросите, почему я так рвался в викинг, а теперь даю заднюю (хм, странное выражение, да? Это из немоих странных воспоминаний. Означает, "отказываться от прежних решений или обещаний")? Во-первых, мне не нравится, когда меня обвиняют во вранье, во-вторых, мы торгуемся. Грюнварду нужен человек. Убыль в хирде практически до начала викинга будет дурным знамением и ущербом удачи вождя. Грюнварду нужен не просто человек, а воин. У Хельги-бонда есть несколько воинов, которых он кормит за охрану от разбойников, но они не пойдут в поход. Жизнь на берегу им уже милее. Возраст, что поделаешь. Значит, будет сманивать меня. То есть, можно торговаться.

— Чего же ты хочешь? — интересуется хёвдинг.

— Вергильд[1]. Три марки серебром. И мы сможем начать разговор с начала.

— Три марки? Да это…

— Почему три? Ты оскорбил меня два раза, хёвдинг. Шесть марок.

— Это грабёж!

— Грабёж, это если бы я будучи карлом назвал бы вергильд, как за могучего бонда и спрашивал бы по двенадцать марок. Вот, двадцать четыре марки — это да, это грабёж. А шесть, это так, мелкая трата для такого могучего хёвдинга.

"Как нам удалось воспитать таких замечательных детей? — всплыла в голове немоя мысль, — Очень просто, лесть, шантаж, угрозы"

— Возьмёшь оружием?

— И доспехом. Что было на Грисе — моё и мы в расчёте.

— По рукам!

Вы можете спросить, почему я просто не забрал себе его оружие и куртку со шлемом как трофей? Нельзя. У нас спор шёл не об имуществе, а о чести. Вот, если бы он вызвал меня на бой, желая какого-нибудь моего имущества, ожерелье там какое, или красивую трэлькону, я бы мог назвать его ставку, сравнимую по стоимости. А так, убил и ушел с чем был. Зато, отстоял свою честь. Вот и пришлось хёвдинга бесить и на торг выводить.

— Так что скажешь теперь о походе со мной? — интересуется Грюнвард-хёвдинг.

— Ты умеешь признавать и исправлять свои ошибки. Ты хороший вождь, Грюнвард-хёвдинг. Я пойду с тобой за долю дренгира[2] серебром и драгоценностями.

— Дренгира? Да ты кровь-то хоть видал? — взрывается хёвдинг. Смотрю на него иронично подняв бровь. — Ах, да…Ладно, уболтал, тролль языкастый, как тебя, хоть, звать-то?

— Рю.

— Просто, Рю?

— Да, просто Рю.

— Тогда, собирайся, просто Рю, мы с утра отходим.

— Да, мой хёвдинг! — склоняю голову, бью себя правым кулаком в грудь, убегаю

— Ишь ты, — бормочет Грюнвард, которому очень понравились ответ и салют, тут так не делают, — "Мой хёвдинг", надо же! Как бы парней приучить так же отвечать?

Место Гриса, которое я занял, было на самой корме. Самое малопочётное. Тут ведь как, чем ближе твоя скамья к носу корабля, тем почётнее. А чем ближе к корме, тем ниже твой статус в хирде. Тем больше ты лох, всплыли немои мысли. Так что, последний ряд скамей это самое днищевое дно. Ниже опускаться некуда. В этом правиле было одно исключение — кормчий. Он вообще на самой корме со своим рулевым веслом сидит на специальной высокой скамье. Но это место самое почётное, после места вождя, которое на самом носу у драконьей головы. Почему на носу почётнее? Они первыми вступают в бой и первыми попадают в Вальхаллу. А на корме прячутся трусы. Знаменитое "сарынь на кичку" речных разбойников — это приказ гребцам прятаться на корме, потому что начинается бой. Ну, а викинги — разбойники морские и порядки у них похожие.

Я сидел на своей скамье в одежде Гриса, которую тоже отдали мне, сказав, что нечего, мол, позорить хирд в обносках, хотя, на мой взгляд, мои обноски практически ничем не отличались от обносок Гриса, разве что, не были крашеными. Меня, даже, пытались окликать "Грисом". Но я не отзывался. Постепенно привыкли, что у них теперь не Грис, а Рю. Кстати, покойный при жизни был вольноотпущенником. И из родни у него были только те самые свиньи, за которыми он ухаживал, будучи трэлем. "Грис", кстати, означает "поросёнок".

— Парус, — закричал Торвин, свейн, поднятый на мачту на специальной сидушке-перекладинке. "Вороньего гнезда на такой мачте не сделать", опять промелькнула немоя мысль. А забавная это штука, "воронье гнездо" — специально оборудованное место для вперёд смотрящего. Вот только на мелкосидящем драккаре, который, практически, большая лодка, поднимать человека на верхушку мачты могло грозить и переворотом при бортовой качке.

— Пойдём посмотрим, кого нам Эгир[3] послал, — приказал хёвдинг и кормчий довернул весло в нужную сторону. — Готовьтесь!

Парус постепенно приближался. Уже было видно, что это пузатый купеческий кнорр[6] и, хотя на нём истошно гребли, его скорость не могла сравниться со скоростью узкого хищного драккара, идущего под парусом. У нас вёсла были убраны и вёсельные лучки были заткнуты. Нам было некогда грести, мы одевались к бою. Из-под настила достали оружейный сундук и из рук в руки стали передавать мечи и топоры.

Вот мой меч постиг предыдущего ряда лавок. Сидящий там свейн по имени Хальгрим обернулся ко мне и заметил,

— Я думаю, этот меч слишком хорош для тебя. Оставлю ка я его себе. А тебе лучше подойдёт лопата для навоза.

— Да без проблем, — ответил я и дружелюбно улыбнулся. — Если завтра хочешь проснуться убитым и с веслом в твоей заднице. Не думаю, что в Вальхаллу берут тех, кого отлюбили веслом. Извини, лопаты у меня нет. Ты, кстати, какую сторону предпочитаешь? Наверное, пошире, да?

Не все на корабле были а курсе судьбы Гриса. Так что, что это за парень занял место Гриса, почему занял и куда делся сам Грис знали только хёвдинг, да его набольшие.

— Что ты сказал? — прошипел покрасневший Хальгрим под хохот сидевших рядом.

— Так ты плохо слышишь, — посочувствовал я, — Бедненький, Тогда буду повторять ещё и медленно. Вдруг ты не только плохо слышишь, но и соображаешь плохо.

И, артикулируя каждое слово, повторил,

— Отдай мой меч или умрёшь. — Так доступно? Или ещё проще объяснить?

— Да я тебя…

Мощный подзатыльник сбивает Хальгрима со скамьи и он кулём валится в проход. Поднимаю глаза, над сбитым свейном стоит Олаф, хускарл Грюнварда.

— Если хочешь хорошее оружие, — сказал он, обращаясь к Хальгриму, но говоря для всех свейнов, — возьми его в бою и заплати цену крови, как это сделал Рю.

Он поднял оброненный Хальгримом пояс с мечом и ножом и протянул мне,

— Пойдём, Рю, дело будет горячее. Не забудь снять свой щит с борта.

— Да, Олаф-хускарл. — я вскочил со скамьи, взял меч и отсалютовал ему ударом кулака в грудь, — Благодарю за напоминание!

Олаф ушел в сторону носа, довольно улыбаясь в усы, а я снял свой щит и пошёл к мачте. Думаю, дальше меня и не пустят.

Подходили левым бортом, поджимая кнорр к берегу, отрезая его от моря. Загодя хирдманы начали стрельбу из луков. Ветер нам помогал, а стрелы купеческой охраны долетали не все. Наконец, наш драккар догнал пузатого купца и, сломав тому вёсла по правому борту, зацепился за него когтями стальных крючьев. Купеческий борт был выше, и пока мы закидывали на него сходни у них была возможность наделать нам пакостей. Кипятка, там плеснуть или стрелами нашпиговать. Не вышло. Наши стрелки стояли вдоль всего борта и реагировали на шевеление крайне нервно.

Первые бойцы по сходням пробегали с копьём и пригнувшись, чтобы уменьшить цель лучникам. Хёвдинг был в первой группе. Вот чего про него не скажешь, так это то, что он трус. К тому моменту, как дело дошло до нашей партии, на кнорре всё уже и закончилось. Охраны купцы взяли мало, против хирдманов они не совладали.

Три купца с пустыми ножнами на богатых поясах мрачно смотрели на Грюнварда-хёвдинга и его людей. От Грюнварда зависела их судьба. Захочет, зарежет, захочет, в рабство продаст, а захочет и отпустит. Обчистит, конечно, тут без вопросов, в любом случае.

— Что везёте, — поинтересовался хёвдинг, откуда, куда?

Везём зерно, шерсть, ткани. Идём из Бирки на Рюген, — ответил один из купцов, самый толстый. Тот, что постарше, — Прости, могучий ярл, но вряд ли ты у нас найдётся что-то, что сможет тебя заинтересовать. У нас нет драгоценностей или изукрашенного оружия помимо того, что ты уже забрал. Вот, возьми к ним эти пояса и ножны, они дорогие За клинки мы отдали по два десятка марок и ещё по шесть за ножны. А на поясах золота и камней на полтора десятка марок на каждом. Все деньги, которые у нас есть — вот в этих кошелях. В них сорок три марки. Сам понимаешь, мы товар взяли и ещё его не распродали, так что с серебром у нас плохо.

"А ведь они врут, — подумал я, — держатся очень хорошо, но врут. Интересно, про деньги или про оружие? Скорее всего, про деньги. А куда бы я прятал деньги, если бы они у меня были? Где-то на корабле? Но там их можно найти. В товаре? Лишусь вместе с товаром. Значит, на себе. Пояс с деньгами или кошели? Одежда на них, конечно, длинная, но кошели бы выпирали. А пояс за брюхо сойти может. Что за купец без брюха? А у двоих-то морды не сказать, чтобы толстые."

Я подошёл к Грюнварду,

— Мой хёвдинг, пошептаться бы.

Мы отошли ближе к носу и я, показывая что-то на горизонте рукой тихонько спросил,

— Скажи, Грюнвард-хёвдинг, не вышло ли так, что ты обратил внимание, что все три купца пузаты, но толстая морда и руки только у одного?

Грюнвард приставил руку козырьком к глазам, будто бы вглядываясь вдаль и спросил,

— Полагаешь, пояса с деньгами?

— Полагаю.

— Вот сейчас и проверим, насколько ты глазастый.

Мы вернулись к купцам, короткий жест и хирдманы схватили их за руки. Пояса не оказалось только на самом толстом. То-то ему поручили врать. У него и вправду не оказалось денег. А вот с двух других сняли пять сотен марок.

— Молодец, Рю, — Похлопал меня по плечу хёвдинг, — глазастый! Ну ка, ребята, покопайтесь в трюме этого кнорра, может там чего ещё интересного есть?

Из интересного оказались бочка солонины, три бочка вина, связка колбасы и сундучок с золотыми украшениями, лежавший на самом дне.

Ночевать встали на каком-то островке. Приготовили похлёбку из трофейной солонины и наших овощей. Хёвдинг разрешил открыть один бочонок вина. На весь хирд это только усы намочить, но всё веселее, чем ничего.

— Наш поход начался неплохо, — произнёс Грюнвард, — наш новичок Рю подтвердил, что не зря является дренгиром и разгадал хитрость купцов. Так выпьем же за то, чтобы наша доля в этом походе была такой, что вернувшись по домам мы бы смогли принести щедрые жертвы богам и не обеднеть от этого!

Вот завернул наш хёвдинг, внушает.

А через два дня нам встретились тни драккара.

— Это братья Свен, Скульд и Хравн, вглядевшись сказал Олаф. Они всегда втроём ходят в викинг. Если они нападут, то боюсь, нам останется только отправиться в Вальхаллу.

— С чего бы им нападать на одинокий и явно не торговый корабль? — возразил хёвдинг, но голос его был озабоченным.

Корабли, тем временем, повернули в нашу сторону. Хёвдинг встал на носу и поднял над головой свой щит, обращённый внутренней стороной к гостям. Когда до них осталось чуть больше перелёта стрелы прокричал,

— Чего вы хотите, мира или боя?

— А кто спрашивает?

— Меня зовут Грюнвард-хёвдинг сын Халфра Одноглазого, — отозвался наш вождь. — А ты кто?

— Свен, сын Берна Медвежонка. Если вы отдадите нам своё добро миром, мы вас пропустим дальше!

— Хорошо устроились братья, — обратился Олаф к Грюнварду, — вместо того, чтобы гоняться за торговцами да грабить прибрежные селения, они позволяют это делать другим, а потом грабят их. Отличный план! Надёжный как…

— …Швейцарские часы, — пробормотал я и поэтому не услышал окончания этой фразы.

— Знаешь, Олаф, мне очень не нравится, когда кто-то пытается отобрать моё добро, — заявил хёвдинг.

— Ты не поверишь, но я о чём-то таком догадывался, — захохотал хускарл. — Были, знаешь ли некоторые приметы.

— Извини, Свен Бернсон, — проорал Грюнвард в сторону кораблей, — но нам наше добро самим нужно. Коли вы не трусы, так море большое, идите и возьмите своё с купцов, а грабить таких же викингов, это нид[7]!

— Ну, теперь нам точно дорога в Вальхаллу, — вздохнул Олаф, глядя как закипают буруны под форштевнями вражеских драккаров.

— Моя доля ещё со мной, — возразил Грюнвард и обернувшись проорал, — Сигурд, солёная ты борода, правь так чтобы все три корабля были у нас по левому борту! Парни, навались на вёсла! У них на шесть вёсел меньше — они не смогут нас догнать!

Ветер был боковой, поэтому и мы и противник шли на вёслах. Нам удалось сместиться так, что два корабля от нас закрывал третий, но проскочить мимо мы уже не успевали, только левый борт успел убрать свои вёсла, как наш драккар прошёлся по вёслам правого борта противника. Раздался треск и крики. когда весло вырывает у тебя из рук гребца и оно проламывает ему грудину — это удовольствие ниже среднего. Кому-то повезло и его просто сбросило с лавки, кто-то оказался не столь везучим и пускал розовые пузыри из пробитых лёгких, Кому-то прилетело по голове обломков соседнего весла. Несколько крючьев прилетело с вражеского корабля и намертво сцепили его с нашим.

Хёвдинг заорал "Тоооор"[8] и поднял над головой свой меч.

________________

[1] Вергильд — штраф за нарушение закона. Зависел от тяжести нарушения.

[2] Воины в хирде были не равноправными и делились на следующие группы:

Свейн — Выполнял обязанности оруженосца. Аналог нашего отрока. В бою, обычно, не участвовал.

Дренгир — уже побывал в походах, знает вкус крови. Аналог нашего гридня.

Херсир — предводитель отряда в составе хирда

Хускарл — телохранитель ярла или конунга.

[3]Эгир — Повелитель морей. Скандинавский аналог Нептуна. В отличие от Одина и Тора не был Асом, а был Йотуном(великаном), но союзным Асам