Пророк Спасителя. Надежда некроманта Книга I

Глава 1

СЕРГЕЙ БОРИСОВ ПРОРОК СПАСИТЕЛЯ.НАДЕЖДА НЕКРОМАНТААННОТАЦИЯ:В нашем мире простой российский вахтовик погиб во время террористической атаки.В другом мире у некроманта эльфы убили сына,и он попытался вернуть его из-за Кромки,но...

ПРОЛОГ

— Здравствуйте, дамы и господа! Вас приветствует командир...

Иван привычно закрыл глаза и расслабился в кресле салона авиалайнера. Эти слова, а также следующую через 5–6 минут инструкцию на случай чрезвычайной ситуации он слышал десятки раз во время своих многочисленных полётов. Он всегда просил место в хвосте и около иллюминатора — и шум от турбин потише, и людей не так много, особенно в некурортный сезон. А в такое неспокойное время, как война с Украиной и общее напряжение отношений со всем так называемым «цивилизованным миром», россияне вообще стараются поменьше пользоваться авиаперелётами. Ну а у него выбора нет — билеты покупает компания. С севера до Москвы три часа полёта и затем ещё два до дома. Но это всё мелочи — двухмесячная вахта закончилась, скоро увидит и обнимет жену с дочками, а потому настроение хорошее, да и двести граммов традиционного перед полетом коньячка приятно согревали желудок. Наконец, предполетная суета закончилась. Самолёт, вырулив на ВПП, начал увеличивать скорость и, разогнавшись, плавно оторвался от поверхности, устремляясь ввысь. Раздался стук убранных в фюзеляж стоек шасси... Как вдруг в кресле, что находилось впереди через пару рядов, детский голос громко воскликнул:

— Папа! Смотри! К нам с земли что-то летит!

— ДА НУ НАХ...!!

Успевший открыть глаза Иван увидел в иллюминатор, как какой-то пулеобразный предмет с вырывающейся из задней части струёй огня с огромной скоростью врезается в турбину авиалайнера... Громкий хлопок, гул мотора прервались, и самолёт резко клюнул носом вниз. Ивану Оршеву не повезло дважды: первое невезение, впрочем, как и у других пассажиров, заключалось в том, что он попал именно на этот рейс. Второе было намного ужаснее: он не погиб сразу и не потерял сознание от множества переломов, а потому сгорел заживо, понимая неизбежность смерти.

РИА Новости:

«24 апреля 20## года в результате террористического акта украинских боевиков при взлете был сбит пассажирский самолет АН-148, вылетавший из Московского аэропорта Домодедово в Омск. Все 65 пассажиров и 6 членов экипажа погибли. Ведутся следственные и розыскные мероприятия.»

ГЛАВА I

Аэнор равнодушно смотрел на толпу низших. За шесть годичных командировок на Авасиб всё это было множество раз — и угрюмые, заросшие шерстью морды самцов, и крики самок, у которых отбирали детёнышей. Бывали и нападения в тщетных попытках отбить своё потомство. И хотя эти атаки всегда заканчивались казнью каждого пятого жителя селения, где находились такие безумцы, по мнению Аэрона, они происходили слишком уж часто. Вот и сейчас его интуиция подсказывала, что могут быть неприятности. Аэнор хоть и редко, но терял воинов своей сотни во время таких бунтов, ведь, несмотря на опыт, от случайностей никто не застрахован. Эти низшие хуже животных — никогда не знаешь, что от них ожидать.

«И чего они так кричат, привёл бы вожак этого селения положенное количество детёнышей в пункт сбора, и не был бы я сегодня со своим отрядом здесь, не забирали бы всех десятилетних хуманышей», — мысленно морщился сотник, наблюдая, как солдаты собирают в отдельную кучу детей от восьми до одиннадцати лет. Это была рутинная работа, которую воины выполняли множество раз и могли определять возраст детёнышей на глаз. Конечно, огрехи случались, но это было неважно — там, куда их доставят, разберутся и отсеют непригодных. А ещё сотник знал, что всегда находились те, кто думал, что они самые умные и хитрые, и пытались спрятать своих детёнышей. Зря они так думали — у сотни Аэрона очень большой опыт в таких операциях, и в данный момент проводился поиск таких хитрецов. Внезапно на окраине селения на участке, где работал десяток под командованием младшего брата Аэрона Аэрдайла, раздался резкий звук сигнального горна, означающий «Тревога», и сразу же перешедший в «Нападение».

Внутри Аэрона всё сжалось от дурного предчувствия.

— К бою!

Три секунды, и ноги стоявших хуманов оплели вылетевшие из земли корни — это начали действовать три отрядных мага. Через двадцать секунд пятьдесят воинов сформировали защитное построение вокруг своего командира, а маг земли возвел вокруг них стену высотой в полтора метра. Ещё одной, но уже в три метра, он окружил лошадей. Через минуту на площадь стали подтягиваться пять конных десятков, что проводили обыск в селении. Маг развёл в стороны руки, как бы раздвигая двери и солдаты быстро, но без суеты втянулись в образовавшийся проход. Наконец появилась команда Аэрдайла. У Аэрона закаменело лицо — его предчувствие сбылось самым наихудшим образом. Среди десяти всадников он не увидел Аэрдайла, а перекинутое через седло одиннадцатой лошади тело не оставляло сомнений в гибели брата. Подбежавший штатный целитель, прикоснувшись к шее Аэрдайла, лишь подтвердил это.

— Гирр сотник!

— Как это произошло, капрал?

— Гирр сотник, мы проводили обыск в одном из дворов на окраине селения. Лучник Лакресс заметил хуманского детёныша, убегающего в лес. До леса было метров двести, а хуманёнок уже практически вбежал в него. Десятник Аэрдайл приказал Лакрессу застрелить его. Десятник ещё рассмеялся и сказал, что если Лакресс попадёт, то получит пять серебряных, а если промажет, то отдаст каждому в десятке по одной монете, потому что придётся искать детёныша в лесу, а это потеря времени да и просто утомительно. Лакресс ответил, что он лучший стрелок во всей сотне и с первого выстрела поразил детёныша... И в этот момент старый хуман ударил десятника Аэрдайла вилами в спину. Вернее, удар пришёл в шею в щель под шлемом... Ваш брат умер мгновенно, гирр. Всех находившихся там хуманов мы уничтожили.

Аэрон немного помолчал. Гордыня Аэрдайла перед хуманами заставила его снова пренебречь защитным амулетом, и он, уже не в первый раз, опять не активировал щит. Во время войны Аэрдайл не был таким легкомысленным, но победа и две последующие командировки преисполнили его презрением к людям и лишили осторожности.

— Уцелеть в сотнях сражений на войне и погибнуть от лап старого грязного низшего за два месяца до возвращения в королевство... Вы поторопились, капрал, с уничтожением виновных...

— Прошу прощения, гирр, но...

— Подготовьте тело моего брата к огненному погребению, — прервал капрала Аэрон, — всех низших отдать ему в дар, чтобы быть им личной дичью для него на полях Великой Охоты, пока не уйдёт он на перерождение. Лучник Лакресс!

— Слушаю, гирр сотник!

Сидевший в седле и так с прямой спиной Лакресс вытянулся еще больше.

— Вот ваши пять монет. Брат обещал их вам за меткий выстрел.

— Благодарю, гирр сотник!

# # #

На краю леса рядом с телом убитого мальчика стоял худощавый седой мужчина, на вид лет шестьдесят, и внимательно наблюдал за разворачивающейся на окраине деревни трагедией. Там каратели соорудили вокруг лежащего на деревянном помосте мёртвого воина круг из живых, но обездвиженных корнями трав селян, обложив их досками и дровами со дворов. Потом маги, вскинув руки вверх, запели красивыми, мелодичными голосами молитву-заклинание.

— Прости, сынок, — мельком глянув на труп, произнёс мужчина. — Хотел же вчера прийти... А вот односельчанам твоим повезло...Относительно, конечно, но повезло.По крайней мере, дичью для этого ублюдка они не станут.Да и ты гнить в земле не будешь.

В этот момент от ладоней одного из магов сорвались огненные шары и ударили в жертвенный круг. Политые жиром и маслом дрова моментально вспыхнули, а сгораемые заживо люди зашлись истошными криками. Мужчина быстро опустился на колени, выдернул стрелу из спины ребёнка и, зажав левой рукой рану, правой начал делать странные движения — будто ловил что-то в воздухе и бросал на мальчика. Несколько секунд ничего не происходило, но потом тело начало мелко дрожать, некромант услышал резкий вдох, тут же перевернул ребёнка на спину и прикрыл ему рот ладонью, заглушая вырвавшийся крик.

# # #

Когда-то Иван прочитал, что смерть в огне наступает через четырнадцать секунд, но сейчас, в разбившемся и горящем самолёте, эти секунды тянулись вечность. Боль, нескончаемая дикая боль... Из-за этой боли не было того ужаса перед неминуемой смертью, который испытывают все живые существа. Наоборот, он звал смерть, просил её прийти и избавить его от мучений. Но вместо этого пришла ещё более чудовищная БОЛЬ. Ему стало казаться, что он втягивает в себя рыжие языки огня, пропитываясь его адским жаром. Тело уже было мертво, а мозг всё продолжал безмолвно вопить: «А-а-а! Где ты, смерть?! Где-е-е-е...A».

— А...

Чья-то ладонь закрыла Ивану рот.

— Тихо, малыш, тихо, — услышал он мужской голос. — Не шуми. Хоть мы и далековато, но всё равно лишний раз шуметь не надо.

Иван широко распахнутыми глазами смотрел на сидевшего перед ним на коленях человека, и в голове у него был полный сумбур: «Что случилось?! Как я остался жив?! Как меня спасли?! Это же невозможно!!» Ещё секунду назад он корчился в огне и орал от боли в разрушенном салоне погибшего авиалайнера, а сейчас лежит на земле, вокруг трава и над ним голубое чистое небо. Рядом какой-то мужик в искусно выделанной кожаной одежде, больше похожей на доспех из-за заклёпанных к рукавам и штанам стальных пластин.На груди стальная кираса, два меча на поясе и прикреплённые к сапогам кинжалы. На голове похожий на тюбетейку с козырьком стальной шлем с закрывающей щёки и шею кольчужной сеткой. Иван попытался приподняться, но тело было каким-то слабым, плохо слушалось, и он снова откинулся на траву.

— Вот и правильно, лежи, не надо пока вставать, крови ты хоть и мало потерял, — мужчина слегка надавил рукой на грудь Ивана, — стрела не дала много вытечь, но для тебя и это многовато. Сейчас эльфады уйдут из деревни, и мы пойдём ко мне.

«Какая стрела?! Какие эльфады?! Что, бля, происходит?!... Так! Успокоился!! Быстро!!!» Иван знал один способ для быстрого приведения в чувство впечатлительных особ, и, подняв всё ещё плохо слушающуюся руку, дал себе пощёчину. Удар вышел так себе... слабоват... но панику прекратил.

— Ты чего это сам себя лупишь, сынок? — удивлённо спросил мужик, и только сейчас Иван заметил, что ударил он себя не своей родной сорокалетней рукой, а чужой и детской.

— Зашибись... Кажись, я попал... Только вот куда? — удивлённо разглядывая руки, сипло произнёс Оршев. В горле всё пересохло, и слова давались с некоторым трудом. Мужчина снял с пояса фляжку и поднёс к губам Ивана.

— Глотни, здесь вино... Красное... Тебе оно сейчас полезно. - и ответил на, как ему показалось, обращённый к нему вопрос. - А попал ты себе в лицо.

— Спасибо, дед. - поблагодарил Оршев, сделав пару глотков, и серьёзно сказал. - Я знаю, что попал этой рукой в это лицо, но не знаю, куда попал я. Это не моё тело.

Пожилой мужчина пристально посмотрел в глаза Ивану... Очень-очень так пристально, что Оршеву стало не по себе, и он уже пожалел о том, что признался о заселении в чужое тело, хотя и не чувствовал за собой вины.

— Ладно, дома разберёмся, кого это я из-за Кромки вытянул. Идти можешь?

Иван перевел дух:

— Сейчас попробую.

Некромант подал руку:

— Вставай.

Ухватившись за протянутую руку, Оршев начал медленно, осторожно подниматься, но, к его удивлению, ничего не болело, голова не кружилась, ноги не подкашивались. Встав, Иван наконец-то смог увидеть не только траву и небо, но и то, что происходит вокруг. А происходило вокруг что-то явно очень нехорошее — метров в двухстах горела деревня, а из неё неторопливо выезжало около сотни всадников на лошадях. Следом катились две телеги с сидящими в них мальчиками и девочками лет девяти-одиннадцати. За телегой следовал ещё десяток конников. В поле, сбившись в кучу, стояли домашние животные и птицы.

— Млять... Куда я попал?! Что вообще здесь случилось?

— Не знаю, из каких ты времён, но попал ты в не самый лучший период этого мира, — хмуро ответил некромант и уточнил: — Пока не знаю, но надеюсь, ты мне расскажешь. А случились здесь эльфы, приехали за данью, но, видимо, кого-то из них убили, и они уничтожили всех жителей.

— А дети?

— Это и есть дань, им нужны дети именно такого возраста, остальные их не интересуют.

— А...

— Дома поговорим, — оборвал вопросы мужчина. — Пошли. Как, кстати, твоё имя?

— Иван.

— А моё Верш... Пойдём, не будем здесь задерживаться.

ГЛАВА II

Лес на первый взгляд казался обычным, земным, очень похожим на дальневосточную тайгу: та же лиственница, сосна, ель и лимонник. Иван не был великим знатоком всей земной флоры и фауны и не знал досконально все виды таежных растений. Однако эти деревья он смог узнать, потому как родом был с Дальнего Востока. А вот комаров, гнуса и мошки не было — может, не сезон, а может, вообще таких насекомых в этом мире нет, чему Оршев был бы только рад. Штаны чуть ниже колен да просторная рубаха-косоворотка — плохая защита от этих кровососов. А ноги так вообще босые. Шагая вслед за Вершем, Иван не делал даже попытки завести разговор. Хоть от вопросов голову прям распирало, но... «Как там сказал Верш? Все вопросы и ответы дома». Ну дома так дома. Вселенец не знал, о чем думает Верш, но у него самого мысли скакали, как блохи на лысине: «Чёрт, что это было? Что там влетело в мотор? Блиинн, ну чего я туплю-то! Ракета влетела, что ещё может влететь! И я даже догадываюсь, какие падлы её запустили... Бандерлоги ёб###е! Надеюсь, их найдут и перестреляют при задержании. А мне-то что делать сейчас? Млять, вот ведь угораздило-то! Сгореть в родном мире, чтобы попасть хрен знает куда, к каким-то эльфадам... или эльфам? и некромантам!» То, что идущий рядом мужчина является некромантом, не вызывало у Ивана ни отторжения (ведь он его спас), ни восхищения (ведь сам Оршев не юноша-ролевик со взором горящим). А еще Иван не мог не то чтобы поверить в случившееся с ним, а осознать это, принять не разумом, а душой. Разум-то сразу поверил... ещё там, у деревни. Трудно отрицать очевидное — детское тело и запах дыма от пылающих деревянных домов, совсем не похожий на вонь горящего пластика. А ещё: «Я мыслю — значит, я существую!». Эту аксиому какого-то философа он услышал ещё в школе. Мысль о том, что он лежит в больнице в состоянии комы, Иван отмёл сразу — шансов на спасение не было от слова «совсем». Да даже если ему каким-то небывалым чудом и спасли бы жизнь, то жить горелым инвалидом, отравляя уже жизнь своих родных... Нет уж... Лучше смерть... Разум поверил и принял, а вот душа рвалась туда, в тот мир, к жене и дочкам. Шли долго, по ощущениям Ивана, около трёх часов. Доставшееся ему тело было хоть и крепкого сложения, но детским. Оршев понимал, что будь Верш один, то потратил бы на этот путь в два раза меньше времени. За все эти часы Верш так и не произнес ни одного слова. Наконец их путь по лесу закончился на краю большой, площадью в три-четыре гектара, поляны.

— Интересно, где ты в лесу нашел столько камней? — удивленно спросил Оршев, рассматривая сложенную из камней зубчатую стену четырехметровой высоты и торчащую за ней башню с конусной крышей.

— Помощники натаскали, — сухо ответил Верш.

По мнению Ивана, видевшего настоящие замки только по телевизору и в кинотеатрах, данное фортификационное сооружение было малопригодно для обороны: стены низкие, рва нет. Но свою точку зрения благоразумно решил не озвучивать. Зато не было самого уязвимого места обороны, характерного для всех старинных городов и замков. Вместо ворот была небольшая, в полтора человеческих роста, дверь. При их приближении она бесшумно распахнулась, открывая путь во внутристенный тоннель, и Иван совершенно не удивился тому, что привратником оказался скелет. К тому же он подсознательно и ожидал чего-то подобного, так как в той жизни любил читать фантастику и фэнтези, фильмы про зомбей всяких тоже посматривал. Да и в интернете частенько шарился по разным каналам — от исторических до политических. Так что, раз есть некромант, то и скелеты должны быть, куда ж без них. Экипированный в полный кольчужный доспех, в остроконечном шлеме-шишаке, обхваченный широким кожаным, со стальными вставками, боевым поясом с мечом и кинжалом, он выглядел хоть и инфернально, но не противно-отталкивающе. Воин и воин... Тем более, что из-за шлема был очень похож на древнерусского витязя. Ну и что, что без кожи, а в глазницах переливается зелёное пламя... Простая обыденность этого мира, ещё не ставшего для Оршева родным. Единственное, что привело его в изумление, так это то, что снаряжение сидело на костяке, как на полноценном живом теле. «Странно... У меня что, глюк? Или это у него лицо?!... Хотя чего тут странного — магия, ёпть! Ему бы ещё перчатки и маску на лицо, и фиг поймёшь, что перед тобой скелет... А нет, вон и рукавицы за пояс заткнуты! Маску на шлем осталось только приделать...»

Поспешая вслед за ускорившимся Вершем, Иван, тем не менее, успел ради интереса замерить длину прохода. Получилось одиннадцать шагов или около пяти метров, что слегка удивило землянина: «Зачем такая толщина стен при такой их низкой высоте? Странно...» Но когда Иван вместе с хозяином этого места ступил на покрытый камнем двор небольшого замка, где их встретила уже пятёрка стоящих по стойке «Смирно» скелетов, он догадался о причине. Логово некроманта имело форму квадрата с длиной сторон около 60 метров, а сами стены оказались пустотелыми с помещениями внутри и плоской крышей с зубцами на парапете. Оршев обвёл взглядом внутреннюю планировку крепости: «Мда... Как говорится, простенько, но со вкусом». В центре стоит круглая башня диаметром метров восемь и высотой примерно метров десять, на левой стороне у неё вход с невысоким крыльцом и навесом, с правой примыкает колодец. На каждой стене путь на верх обеспечивали встроенные лестницы двухметровой ширины. Всё построено из камня, даже конусная крыша башни была покрыта сланцевыми чешуйками. Деревянными были только двери.

— Любишь ты, хозяин, камни. -- хмыкнул Иван.— Зимой не мёрзнешь?

— Камень плохо горит, -- спокойно ответил некромант. — а зимы у нас тёплые.

Иван опять не понял: то ли ему показалось, то ли на самом деле, но скелеты посмотрели на него... с огромным удивлением? Даже не представляя, как голая кость и пустые глазницы могут передать эмоции, решил всё списать на стресс. Услышав какой-то непонятный стук, Иван обернулся и увидел, как встретивший их на входе воин закрывает врата. Опустив в пазы деревянный брус, скелет, стуча по камням латными ботинками, подошёл к Вершу и вытянулся по стойке «Смирно».

— Продолжай службу.

Привратник, кивнув головой, отправился на свой пост, а Верш начал отдавать команды пятёрке встречающих:

— Торлег, берёшь свой десяток и бежишь в Дровянку, там в поле стоят животные, они под заклинанием эльфов, - при слове «эльфов» глазницы всех скелетов полыхнули красным. — Приведи их сюда... Всех... Дорш, ты со своим десятком так же выдвигаешься туда, проверь окрестности деревни, если найдёшь кого из детей - веди сюда, взрослым на глаза не попадайтесь. Если ребёнок со взрослым - не трогать. Димор, проведи разведку вокруг замка, Забаву и Тамиру занять оборону. Выполнять!

Проследив, как три десятка воинов покинули замок, а оставшиеся присоединились к часовым на стенах, Верш пошёл к башне. В этот момент обитая железом дверь в башне открылась, и из неё вышла женщина. По мере её приближения Иван начал тихо материться:

— Млять... Ну я понимаю, солдаты..., а девочку... зачем... в нежить превращать?!...

Когда-то это была молодая, не старше двадцати лет, красивая белокурая девушка. Она и сейчас была очень красива, но мертвенно бледная кожа, а главное, горящие зелёным светом глаза и двухсантиметровые когти на пальцах рук сразу выдавали её изменённую сущность. В такой же кожаной броне, как и у Верша, но без кирасы и шлема, а вместо метровых мечей на поясе,за плечами виднелись эфесы парных клинков.

— Что случилось, отец? - голос у девушки неожиданно оказался не грубо-скрежещущим, как подспудно ожидал Иван, а приятным, с грудным тембром.

Иван ошарашенно-сочувственно посмотрел на Верша: «Ну ни хрена себе! Вот же выдержка у мужика — смотреть каждый день на мёртвую дочь».

— Дровянку вместе с жителями эльфады сожгли, похоже, деревенские убили кого-то из аристократии... А это Иван, он... эээ... Дарна, принеси в кабинет что-нибудь перекусить, пожалуйста, и там всё объясню.

— Хорошо, отец.

# # #

Как поведал гостю хозяин замка, у башни было три этажа: на первом кабинет и кухня, на втором располагались спальни, а третий пустовал. Кабинет роскошью не блистал — довольно внушительных размеров стол с чернильницей и канделябром на пять свечей, четыре стула, шкаф с книгами, пустые стены. Свет проникал через небольшое слюдяное окно. Некромант занял своё место за столом под окном, а Оршев и Дарна разместились с противоположной. Быстро покончив с хлебом и мясом, которые принесла Дарна, и дав насытиться Ивану, Верш начал разговор.

— Итак... Моё имя Верш из рода Дорт, барон Дортич, некромант на службе Великого княжества Сатария. Это моя дочь Дарна, целительница... — помолчав немного, с горечью добавил. — Но всё это в прошлом.И княжество, и мой род уничтожены. А Дарна перестала быть целителем, потому как нежить не может лечить. Ты, как я понял, занял это тело, когда я оживил мальчишку, освобождая его односельчан от участи ещё ужаснее, чем смерть:стать вечной дичью на полях Великой охоты в посмертии эльфадов. Расскажи, кто ты и откуда?

Мужчина так и не сказал землянину, что тот занял тело его сына, о котором не знала даже Дарна. Зачем? Сына уже не вернуть, а он добавил его смерть в копилку с местью. А Дарна при словах о вселении аж подалась вперед со стула, на лице появился такой бесхитростно-детский интерес, что Иван понял — все его знания о зомби, мумиях и личах немножко неверны.

— Я Иван Андреевич Оршев. Иван — это моё имя, Андреевич — это отчество, моего отца звали Андрей, а Оршев — имя рода. — Не стал вдаваться в подробности происхождения фамилий Иван. — Мой мир называется Земля.

— Вот как. — удивился Верш. — А я уж решил, что вырвал тебя из нашего посмертия... Хм... Обрадовался, хотел сесть за расчёты, чтобы вызвать... кое-кого... и спросить за всё. Ну да ладно, продолжай.

— На Земле много стран, около двухсот, я живу... жил в России. — Оршев насколько смог объяснил форму государственного устройства Земли, уровень развития техники и оружия, краткую историю своей страны и в конце закончил. — А я работал водителем грузовика, жена... две дочери... остались там, когда погиб при крушении самолёта...

# # #

От того, как у Ивана дрогнул голос при упоминании жены и детей, Дарна поняла, что он переживает не из-за своей гибели, а за свою семью, — и это вызывало симпатию. Дарна уже привыкла к своему состоянию «не живая и не мёртвая». Лишённая главных ощущений живого тела, таких как боль и наслаждение, эмоции остались при ней. И сейчас она смотрела на ребёнка с разумом взрослого мужчины из другого мира и чувствовала сострадание — погибнуть и оставить жену вдовой, а детей сиротами. А потом попасть сюда, где жизнь людей ничего не стоила. Из рассказа Оршева она поняла, что его цивилизация хоть и полна опасностей и даже может полностью уничтожить саму себя, но жизнь человека защищена законом — никто не может безнаказанно убить или покалечить человека только за то, что он человек. Не зная, как выразить своё сочувствие, девушка просто молча положила руку Ивану на плечо. И, подспудно ожидая какой-либо негативной реакции, удивилась и обрадовалась, когда тот, даже не вздрогнув, накрыл её руку своей.

А вот у Верша мысли были далеко не гуманные: «Как жаль, что нельзя попасть в его мир и закупить там оружие... Имея его, мы бы уничтожили всю эту эльфадскую нечисть... Всех... От грудничков до стариков!... Всех!!», — чувствуя, как его захлёстывает ненависть, некромант глубоко вдохнул, выдохнул и одним махом выпил налитое в стакан вино. И с удивлением обратил внимание на жест гостя: обычно люди относились к его дочери с отвращением и страхом, а эльфы ещё и с ненавистью. Правда, и в живых после этого не оставались... «Давно, конечно, это было, — усмехнулся старик. — Но их визги до сих пор приятно вспомнить».

А Иван попросту был благодарен этой несчастной девушке — умереть, стать нежитью и после такого ещё и сочувствовать чужому горю. Это ж какое доброе сердце надо иметь и чистую душу!

В дверь постучали.

— Можешь зайти. — разрешил Верш. В кабинет вошёл скелет-десятник из числа отправленных к деревне и, стукнув в грудь кулаком, начал доклад:

— Господин, животных забрать не успели, их увели жители деревни Поляна. Из жителей Дровянки никто не уцелел. В районе замка посторонних не обнаружено.

— Быстро полянские подсуетились, наверно, кто-то шёл в Дровянку и на его счастье не дошёл. Ладно, нам забот меньше. Боевую тревогу отменить. Свободен.

Чётко развернувшись через левое плечо, десятник вышел из комнаты.

«Магия — сила! Даже скелеты разговаривают», — мысленно хохотнул Иван.

— Отец, — обратилась к Вершу Дарна. — если Иван не из нашего мира, то почему он может разговаривать и понимать нашу речь?

— Хм... А действительно, почему? — задумался старик.

— Может, это память тела мальчика? Ты помнишь что-нибудь или, — его голос слегка дрогнул. — кого-нибудь?

Иван отрицательно помотал головой:

— Ничего. Только свою жизнь.

— Хм... У меня даже предположений нет... кроме одного —это шутка Ушедших богов.

— Я не знаю, почему, — задумчиво произнёс Оршев. — Но когда я говорю или слушаю вас, то, как мне кажется, мозг интуитивно подбирает слова, близкие по смыслу в этом мире и в моем. Для меня, например, мера длины звучит как и на Земле: от миллиметра до километра. Хотя на вашем языке, конечно, названия произносятся совсем по-другому. А вот написать буквы или числа я уже не могу, потому что нет аналогов. Так же думаю, что и некоторые слова или названия, например, предметов или растений, или даты какие, будут мне не сразу понятны, если мне и мозгу мальчика не с чем сравнить. Да взять тот же календарь... Никак не могу сориентироваться... Вот сколько здесь месяцев в году и как они называются?

— Тринадцать, — ответил Верш и перечислил их названия.

— Для меня они звучат как какая-то абракадабра, — землянин потёр виски. — Ладно, попробуем по-другому. Сейчас весна, лето или осень?

— Весна, — барон тоже заинтересовался этой проблемой с переводом, а потому добавил. — Восемьсот девятый год от времени, когда ушли Боги.

— А по сколько месяцев в сезоне и какой по счёту сейчас месяц весны?

— По три, в каждом по двадцать восемь дней, а сейчас второй весенний месяц, четырнадцатое число.

— Ага! Значит, сегодня четырнадцатое апреля... Так, стоп! Тринадцать месяцев, по три в сезоне, четыре сезона... Чёт не сходится!

— Месяц Холгот считается внесезонным. Он идёт сразу после зимних месяцев, и пока он длится, наш мир переходит в следующий год, — объяснила Дарна.

«Ничего себе, целый месяц Новый год отмечать!»

— А месяцы как-то делятся?

— На что они должны делиться? — не понял Верш. — Зачем их делить?

— Ну, на пятидневки или семидневки... — замялся Иван, не зная, как правильно объяснить принятую на Земле календарную систему. — У нас месяц разбит на четыре недели по семь дней каждая. И все дни недели имеют своё название.

— А, ты про это, — сообразил барон. — Да, у нас так же.

Налив воды из небольшого кувшина в деревянную кружку, Оршев сделал глоток.

— Что ж, — подытожил он. — Даже если это шутка богов, то она оказалась полезной: не надо учить ваш язык, а то, что память ребёнка не сохранилась... Вряд ли он много знал об этом мире.Думаю, вы расскажете мне поподробнее. Правда, есть какая-то задержка в процессе общения. Это немного неудобно, но, думаю, уже скоро мозг мальчика и моё сознание окончательно соединятся, и всё пройдёт.

За окном стало смеркаться, и Дарна зажгла свечи на канделябре.Их света вполне хватало в небольшом помещении, и Верш, расстелив на столе карту, начал свой рассказ. Оршев обратил внимание, что карта была довольно подробно составлена, и без всяких там завитушек и рисунков со зверями и рыбами, коими грешили карты его Земли в старые времена.

— Мы называем свой мир Шотар и живём вот на этом континенте, — Верш указал на самый большой рисунок суши, отдалённо похожий очертаниями на Евразию, но без Индии, большей части Китая, ближневосточного и среднеазиатского регионов. — Его название Авасиб. Есть ещё два континента: Гремор (сначала обвёл рукой по изображению, напоминающему полумесяц) и Эльфад (потом по почти точной копии Австралии). Замок стоит здесь (ткнул пальцем в восточный нижний край континента Авасиб) на территории моего бывшего княжества.

# # #

По мере его повествования Иван сделал вывод, что, наверное, во всех мирах у цивилизаций начало пути во многом похожи друг на друга. У всех есть свои Древние Греции с Архимедами и Аристотелями, свои Александры Македонские с их короткоживущими империями.А также города-республики с большими амбициями, наподобие Рима. Естественно, с учётом магии, существующей на этой планете. Правда, порох изобрести не успели, зато маг-целитель, если вовремя подоспеет, может спасти умирающего от смертельных ран. И, конечно же, здесь тоже нашёлся свой Колумб. Капитан Гремор на своей каравелле открыл континент в двух месяцах пути на запад и скромно назвал его в честь себя любимого. Открыл случайно — шторм продолжительностью в десять суток, потом густой туман, закрытое плотными облаками небо и ставший показывать неверное направление компас. «Скорее всего, где-то вулкан рванул... И явно немаленький...».Проболтавшись в океане больше двух месяцев, съев все продовольственные припасы и крыс, потеряв несколько членов экипажа от отравления рыбой неизвестного вида и от отчаяния чуть не пришедшие к каннибализму, люди наконец-то увидели на горизонте землю. Вначале всё было хорошо — быстро нашли удобную бухту с впадающей в неё речкой и окружённую пригодным для ремонта корабля лесом. Лес также был обилен животными, что позволяло быстро заполнить помещения для провианта едой. Но что больше всего вызвало ажиотаж и воодушевление, так это находка в реке золотых самородков. Чтобы не дать « золотой лихорадке » развалить дисциплину, капитан Гремор внёс рациональное предложение о равном распределении всего добытого драгоценного металла. Даже для себя и других офицеров. Но с одним условием: добычу золота выполняет отдельная группа, остальная команда занимается работой по кораблю, добычей пропитания, разведкой местности и т. д. Кроме пары особо упёртых смутьянов, весь экипаж одобрил это предложение. После того как недовольных вздёрнули на ближайшем дереве, приступили к реализации капитанского плана.В течение месяца команда набивала трюмы золотом, продуктами, шкурами, пока одна из групп охотников не столкнулась с туземцами. К несчастью, эта встреча окончилась жертвами с обеих сторон. Обозлённые местные пришли с подмогой в виде воинов и шаманов, и капитану Гремору после короткой стычки, потеряв ещё несколько человек, пришлось ретироваться. Но в конечном итоге его приключения послужили началом эпохи Великих географических открытий. Как понял Иван, на тот момент государства на Авасибе находились на социально-техническом уровне примерно времён средневековой Земли. Попытка колонизировать Гремор успешно провалилась. Снаряжённые правителями экспедиции, и отправившиеся на свой страх и риск авантюристы натолкнулись на мощное сопротивление аборигенов. А они оказались не какими-то там кучками дикарей, а вполне себе развитыми государствами, ничем не уступающими странам Авасиба. Зато другие путешественники доказали теорию учёных о том, что Шотар имеет форму шара, нашли множество островов и ещё один континент на юге. Расстояние до него было суток семь-восемь плавания, и заселён он эльфами. На вопрос Оршева, почему его не обнаружили раньше, Верш, пожав плечами, предположил, что эльфы убивали тех, кто смог добраться до их страны. В отличие от Авасиба с его множеством стран, на Эльфаде было одно государство под властью Короля из Верхнего Дома. По мере географических открытий развивались астрономия и картография, получили большой стимул другие науки: от математики до естествознания. Открывались новые школы и академии. Иван был ну очень удивлён, когда узнал, что местная звезда тоже называется Солнце. В общем, всё шло своим чередом — люди любились, учились и воевали (куда ж без войн-то), пока эльфы не решили, что «эти низшие» представляют для них угрозу.

«Человеческая плодовитость нежелательна... Образование опасно. Достаточно, если они будут уметь считать до ста... Каждый образованный человек — это наш будущий враг. Люди должны работать на нас, а в случае, если они нам больше не нужны, пусть умирают.» — слишком поздно эти слова Короля Анариона V из Верхнего Дома эльфадов стали известны людям.

# # #

— Понимаешь, Иван, это ведь мы не знали об их существовании, а вот они знали о нас всё! Они опутали своими агентами влияния все королевские и княжеские дворы, их шпионы служили в армиях и дружинах. Ведь даже попыток колонизировать Эльфад после его открытия не было! Гремор были, а их нет! Сотни лет через купленных министров и сановников они продвигали выгодные им законы, а самый вредительский был о том, что дети простых людей не имеют права учиться в академии. Дескать, общение с детьми крестьян, солдат и купцов унижает дворянское достоинство... Даже в магическую академию вход был только для дворян... На пять тысяч человек рождается один маг... Это в среднем... А учёба в школе магов стоила тысячу золотых... в год... а учиться два, в академии учёба пять лет и цена шесть тысяч... — часто прерываясь от душившего его гнева, говорил и говорил Верш. — Это огромные деньги... Четыре серебрушки стоила корова, за пятнадцать можно купить лошадь, а за пять медяков сутки жить и питаться в трактире. Как же мы проклинали этих жадных продажных тварей во время боёв... Ведь по этому закону учиться могли лишь знатные и богатые аристократы... А магический дар тоже не у всякого барона или князя проявляется... А для бедных дворян и богатых простолюдинов вход в магические школы и академии был закрыт... Вот и встретили войну меньше десяти тысяч на весь Авасиб наших подготовленных магов против десятков тысяч эльфийских... И практически все они погибли в первые же месяцы войны... Потому что даже те, кто поверил этим лживым тварям и предал свой человеческий род , были уничтожены своими хозяевами... А закон этот действовал даже во время войны, отменили в самом конце, когда всё уже было кончено... И вот мы шестьдесят лет являемся рабами, наш статус ниже зверей. Эльф никогда не убьёт животное просто так... только для еды..., но может убить человека просто из-за плохого настроения.

Закончив свой эмоциональный монолог, Верш допил вино из кувшина и обратился к дочери:

— Дарна, проводи нашего гостя наверх. Уже поздно, всем нам нужен отдых. Завтра будем решать, что делать дальше.

— Верш, а зачем эльфадам дети? Или эльфам? Как правильно?

— Да как хочешь, так и называй. Эльфами эльфадов называют в основном простолюдины. А дети... Никто не знает. Тридцать лет назад они выпустили указ о том, что каждая деревня, именно деревня, а не город, должна раз в пятнадцать лет отдавать двух девочек и одного мальчика, достигших десятилетнего возраста. Зачем? Для чего? Неизвестно. Может, кто и пытался узнать, но я об этом не знаю...

# # #

Ложась в кровать в выделенной ему комнате на третьем этаже, Иван думал, что его сейчас махом вырубит, но... Стоило ему закрыть глаза, как на него НАКАТИЛО: и запоздалый ужас от собственной смерти, и лютая ненависть к тем, кто его убил, тоска и горечь от невозможности увидеть семью... А еще непонимание, что ему делать и как выжить в этом мире. И от осознания того, что всё! — та жизнь закончилась, что ничего нельзя изменить, он чуть не взвыл. Немного полежав и успокоившись, Оршев решил побороться со стрессом старым русским способом: жахнуть водки. Одевшись, спустился на первый этаж и прошел на кухню. Увидев там Верша и Дарну, уже собиравшихся уходить, без всяких предисловий спросил:

—Водка есть? Очень надо.

—Водки,что бы это не значило,нет.Есть вино.Ведь ты пришёл за чем-то подобным,так?

—Да.

—Дарна,достань,пожалуйста вон тот кувшин... ага,его...это самое хмельное вино.

Чёрный ворон, чёрный ворон,

Что ты вьёшься надо мной?

Ты добычи не дoждешься

Чёрный ворон, я не твой!

Нетвёрдым детским голосом Иван тянул самую,по его мнению, подходящую для этого случая песню.

Что ты когти распускаешь

Над моею головой?

Иль добычу себе чаешь?

Чёрный ворон, я не твой!

Иль добычу себе чаешь?

Чёрный ворон, я не твой!

Первый раз он услышал её в фильме ,,Особенности национальной охоты,, и чем-то она запала ему в душу.

Завяжу смертельну рану

Подарённым мне платком,

А потом с тобой я стану

Говорить всё об одном.

У этой песни было несколько вариантов, но нравился ему почему-то этот.

Полети в мою сторонку,

Скажи маменьке моей,

Ей скажи, моей любезной,

Что за родину я пал.

Отнеси платок кровавый

К милой любушке моей.

Ей скажи — она свободна,

Я женился на другой

Ей скажи — она свободна,

Я женился на другой.

Затряслись плечи у Дарны, от беззвучного, без слёз плача...

Взял невесту тиху, стройну,

В чистом поле под кустом.

Обвенчальна была сваха

Сабля вострая моя

Калёна стрела венчала

Среди битвы роковой.

Вижу, смерть моя приходит, —

Сжались кулаки у старого Верша...

Чёрный ворон, весь я твой,

Вижу, смерть моя приходит,

Чёрный ворон, весь я твой...