Проклятое золото

Глава XI КОРОЛЕВА TAMCИH И БОГИНЯ НИНГА

Коронация Тамсин не отличалась пышностью и многолюдьем. Теперь, когда мятежники одержали сокрушительную победу над Тифасом и его сторонниками, а бритунийцы, все, как один, отреклись от старого бога Амалиаса, было решено, что ни к чему Тамсин лишний раз показываться на людях и соприкасаться с чернью. Гораздо лучше, если сразу обозначить отчетливую дистанцию, ведь Тамсин теперь уже не простая колдунья и не только жрица богини Нинги, а будущая королева страны. Вот почему коронация проходила в очень узком кругу ближайших соратников, а также некоторых прежних придворных Тифаса, поспешивших присягнуть новой королеве, которым было даровано милостивое прощение за былые заблуждения.

На площади перед храмом, для ублажения простолюдинов и поддержания их энтузиазма, осуществлялись пытки и казни последних из оставшихся в живых жрецов Амалиаса, некоторых бывших советников, верховных офицеров и кое-каких вельмож, близких друзей покойного короля. Распоряжался всем этим, а также надзирал за порядком на площади старший военный советник Бритунии лорд Исэмбард.

Большой тронный зал дворца, в котором происходила коронация, был приведен в порядок и превращен в святилище богини Нинги, а на возвышении, где раньше находился Трон Грифона, сооружен алтарь. По завершении официальной церемонии состоялись ритуальные танцы в честь главной бритунийской богини, исполняемые придворными дамами и кавалерами. Танцы эти, хоть и были изобретены специально к данному торжеству, весьма напоминали деревенские хороводы и пляски и, видимо, поэтому пришлись по нраву девочке-королеве. В этот праздничный день ее облачение сияло державным великолепием, но убранство богини Нинги было еще пышнее.

— Теперь, я полагаю, Басифер, все имели возможность убедиться, к чему приводит плохое управление страной и пренебрежение интересами своих подданных, — проговорила Тамсин, обращаясь к камергеру, который почтительно стоял рядом с ней. — Любому терпению приходит конец, а король Тифас при всей своей хитрости и изворотливости не понимал такой простой вещи.

Ведающий всем дворцовым хозяйством, главный камергер Басифер, который со свойственной ему деликатностью и тактом являлся в некотором смысле наставником юной красавицы королевы, выглядел рядом с ней по меньшей мере странно. Он был высок ростом, полнотел, с крупными чертами безволосого лица, его спину, руки и голову покрывали рубцы и шрамы — в детстве его часто били, — а сама кожа казалась темнее, чем есть (он постоянно мазался бальзамом из орехового масла, как это было принято среди оскопленных слуг). Но при всем при том, умудренный житейским опытом, Басифер был всегда уравновешен и сдержан, отлично знал дворцовое хозяйство, умело распоряжался многочисленными слугами, которые относились к нему с уважением, а также являлся знатоком придворного этикета и церемониала, поэтому в смутное время никто лучше него не смог бы поддержать во дворце порядок.

— Вы абсолютно правы, моя королева, — осторожно ответил Басифер. — Тифас частенько бывал неблагоразумен и упрям и почти никогда не следовал моим добрым советам. — Как всегда, он постарался с одной стороны, подчеркнуть свою роль в управлении страной и в то же время снять с себя ответственность за то, что творилось раньше. Не забывал он и о лести. — Какое счастье, что Ваше Величество так мудры и дальновидны, а богиня Нинга столь могущественна. Уж вы-то сумеете быстро навести в Бритунии порядок, ведь народ любит вас беспредельно!

— Справедливость всегда рано или поздно торжествует. — Тамсин взглянула на него своими загадочными зелеными глазами. — А знаешь ли ты, Басифер… впрочем, откуда тебе знать… почему Божественная Нинга занялась делами простых смертных, зачем ей понадобилось сражаться с Тифасом, уничтожать его? А все это из-за того, что когда-то много лет назад убили людей, к которым она была благосклонна… которых она любила. Очень любила. — Девочка-королева нежно посмотрела на свою куклу, всю увешанную драгоценностями. Казалось, Тамсин уже была готова рассказывать дальше, но неожиданно передумала. — Одним словом, я хочу сказать, что жажда мести — мощная, неодолимая сила. И когда дают ей волю, тогда рушатся не только империи, но и старые верования.

— Да, моя королева. — Басифер, как ни старался, догадаться, о чем это только что говорила Тамсин. Как с ней непросто, она еще так молода, и резко меняется настроение. Хорошо еще, он пока что его слушается. Однако было бы куда лучше, если бы ее внимание не сосредоточивалось только на нем. — Знаете, Ваше Величество, мне безмерно жаль, что на вашей коронации не было одного знатного вельможи. — Басифер сокрушенно покачал головой, изображая легкое смущение. — Его, разумеется, пригласили, но, боюсь, путь сюда столь что он не смог поспеть вовремя. Ведь Коринфия далеко от нас, а кроме того, вероятно, возникли какие-то дипломатические сложности, и, чтобы их уладить, понадобилось определенное время.

— Ты имеешь в виду этого лишенного наследства принца, как бишь его?

— Да, я говорю о принце Клевине, исключительно толковом для его возраста государственном деятеле. Он всегда быстро и точно разбирается в обстановке, и его суждения, как правило, безошибочны. Красив, эффектен, хорошо воспитан, а еще, как бы это выразиться… романтичен.

— Посол Бритунии в Коринфии со времен перемирия, я знаю, — безо всякого интереса сказала Тамсин, продолжая следить за все еще продолжающимися ритуальными танцами. — Или его держали там в качестве заложника? Так или иначе, Тифас предпочитал, чтобы этот Клевин находился не при дворе, а где-нибудь подальше.

— Истинная правда, моя королева, — закивал камергер, — Его здесь при старом режиме всегда не любили, вы правильно догадались. Вот что значит проницательность! Ну, а как посол в Коринфии он был чрезвычайно полезен, установил там ценные для страны контакты и вообще… — Басифер откашлялся. — Ваше Величество, естественно, понимает, что принц не связан никакими кровными узами покойным королем, ведь Тифас захватил власть в результате военного переворота.

— А потерял власть в результате религиозного переворота. У Тифаса не осталось никаких родственников, это точно?

— Никаких, — подтвердил Басифер. — Пока Тифас двадцать лет сидел на троне, все поумирали, а принцу Клевину он не разрешал даже просто вернуться в Саргоссу. Однако не забудьте, что принца в Бритунии помнят и любят. Он всегда был популярен при дворе, а кроме того, в его жилах течет благородная кровь прежних королей и королев. — Камергер снова откашлялся. — Добрые отношения с таким влиятельным человеком, как принц, могли бы еще больше усилить вашу власть, хотя, разумеется, она и без того…

— Довольно, Басифер! — сверкнула глазами девочка-королева. — По-моему, ты намекаешь на то, что моя власть недостаточно сильна и нуждается в каких-то подпорках в виде принцев. Или того пуще, ты вознамерился выдать меня за Клевина замуж. Остерегись, камергер! Ты переходишь все границы, и я этого не потерплю! — Тамсин прямо-таки задохнулась от возмущения.

— Нет, нет, королева, вы неправильно меня поняли, простите великодушно, я немного увлекся. Я совершенно не имел этого в виду. — Опытный царедворец сразу пошел на попятный. — Я желал лишь обратить ваше особое внимание на человека во всех отношениях приятного, чьи знакомства и связи могли бы оказаться полезными и…

— Потому что, Басифер, — не слушая его оправданий, проговорила Тамсин, — нас с Нингой никогда не интересовали преходящие радости жизни и ее соблазны. — Глядя в наивное ясное лицо королевы, главный камергер нисколько в этом не сомневался. Тамсин тем временем продолжала: — Наш взор всегда был обращен в духовные сферы… и на те объекты этого мира, которые делают возможным сношения с высшим миром. Как правило, они накапливают свою силу веками, делая избранных еще сильнее, а простых смертных губят. Я хочу, чтобы ты понял. — Она поднялась со своего простого стула с прямой спинкой. — Пойдем, я покажу тебе вещи, о которых говорила.

Ритуальныe танцы закончились, и придворные толпились в зале, не зная, чего еще хочет от них новая королева, однако она решительно направилась к двери, не обращая на своих гостей никакого внимания. Следуя за госпожой, Басифер размышлял о том, что, возможно, в будущем Тамсин и станет когда-нибудь замечательной королевой, но пока она даже не хочет думать об обязанностях, налагаемых на нее ее положением. Счастье еще, что уцелело достаточно сановников и дворцовой прислуги, и дела как в королевстве, так и во дворце продолжают идти своим ходом, словно власть не переменилась. Басифер шел за девочкой-королевой, держащей под мышкой свою куклу, королевой, которая покидала свой собственный праздник восхождения на трон, не удосуживаясь даже проявить к своим гостям обыкновенную вежливость. Им оставалось только почтительно поклониться ей и ждать дальнейших распоряжений, если таковые последуют.

Провожаемая взглядами прислуги и дворцовых стражников, Тамсин вела главного камергера через анфиладу комнат, затем они поднялись вверх по винтовой лестнице и очутились в покоях королевы. Бывший кабинет Тифаса, в котором раньше по стенам размещалась тщательно подобранная коллекция кинжалов, мечей и сабель (одно из главных увлечений покойного короля), встретил Басифера не блеском полированной стали на голых деревянных стенах, а экзотическим ароматом благовонии приглушенным сиянием светильников, коврами и бархатными портьерами.

— Когда я еще только начала заниматься врачеванием, — сказала юная королева, — я заметила, что лечение идет быстрее и легче, если пользоваться, ну например, амулетами. — Тамсин подошла к высокому шкафу из темного дерева, который стоял в глубине комнаты. — Даже всемогущая богиня и та предпочитает иметь под рукой что-нибудь осязаемое, когда собирается употребить свою власть. Что-нибудь вроде этого. — Тамсин распахнула дверцы, и в глазах у Басифера зарябило в глазах от множества драгоценных безделушек. Такие вот броши, ожерелья, бусы часто заключают в себе великую магическую силу, иногда она добрая, иногда злая, смотря какой ее наделят. Но уж когда это произойдет, тогда она сохраняется в них навеки, над только уметь ее извлечь, а это дается очень немногим. Тамсин протянула руку и бережно сняла с позолоченного крючка простенький браслет из ракушек, нанизанных на нитку. — Посмотри, вроде бы ничего особенного, а на самом деле с его помощью я могу творить чудеса. Это первый амулет, который попал мне в руки, и именно через него мне впервые удалось выразить волю богини Нинги. Он излечил мою мачеху от изнуряющего нервного заболевания — сейчас она стала во главе ордена весталок, который я недавно учредила, достойная, благочестивая женщина, не в пример моему неродному отцу, которого тупоголовые сельчане называли почему-то Арнулф Праведник. — Тамсин нахмурилась и замолчала. Потом протянула Басиферу браслет: — Хочешь испытать на себе его силу?

Главного камергера прошиб холодный пот.

— О моя королева, я…

Слова замерли у него на устах, отказаться он не посмел. Басиферу уже раз пришлось быть свидетелем колдовства Тамсин, и теперь он прилагал все усилия, чтобы скрыть сотрясающую его дрожь. Он вытянул перед собой руку, повинуясь жесту Тамсин и она положила на нее браслет, но не в раскрытую ладонь, а на запястье, и сейчас же Басифер ощутил в этом месте легкое покалывание. Он не сводил с ракушек глаз, вдруг ему померещилось, что от них заструилось слабое голубое мерцание, контуры их начали расплываться, словно он смотрел на них через слой воды. Покалывание там, где они касались его кожи, усилилось, и вдруг — о чудо! — крохотные обитатели моря Вилайет непонятным образом ожили и поползли по его руке, шевеля малюсенькими рожками, волоча свои домики на спине. Ему казалось, что нитка не удерживает их больше вместе, что они двигаются вполне самостоятельно, вновь и вновь опоясывая кругами его руку и оставляя после себя ни на что не похожее ощущение.

— На первый раз хватит, — сказала Тамсин и одним движением сгребла волшебные раковины, которые тут же вновь превратились в обыкновенный браслет. — Если бы я позволила им поползать подольше, если бы они поползли по всему телу… Но сейчас не время. Такие серьезные вмешательства в человеческий организм требуют великой осторожности.

Басифер смотрел на свою кисть и не верил глазам. Куда исчезли все шрамы? Его кожа чиста и нежна, как у младенца. Особенно заметен стал контраст, когда он сравнил левую и правую руки: правая словно помолодела на три десятка лет.

— Ваше Величество… — едва сумел выговорить Басифер, сердце его колотилось как безумие

— Запомни, — сказала Тамсин, — эти ракушки, если Нинга того захочет, способны вылечить любого человека от чего угодно. Для них не имеет значения, сколько лет назад нанесены раны, они могут вернуть молодость и цельность всему телу. — Басифер вздрогнул, слова Тамсин, ее полувысказанное обещание прожгли его насквозь, и в душе родилась беспредельная преданность и любовь к своей королеве. Она продолжала: — Для того, чтобы излечиться, нужно лишь одно — верить в Нингу. Я тронута твоей благодарностью и вижу, что твою веру никогда и ничто не сможет поколебать. Если бы таких, как ты, было бы больше, а таких, как упрямец Арнулф Праведник, — меньше, то Нинге не пришлось бы столь часто проявлять свою суровость. Но это дело прошлое, — продолжила она, — сейчас нас с Нингой интересует совсем другое. Теперь, когда я стала королевойБритунии, мы хотим расширить нашу власть во внеземных сферах, а для этого надо увеличить запас талисманов, амулетов — короче говоря, всего, в чем дремлет дикая магия, а уж мы с Нингой сумеем ее разбудить и приручить, если потребуется. Как владычице страны, мне принадлежит, королевская сокровищница, которая находится прямо здесь, во дворце, и драгоценности бывших храмов Амалиаса. Ну а кроме того, разумеется, все, что извлекают из земных недр, — я говорю о золоте и самоцветах. Мощь Бритунии неизмеримо возрастет, если мне удастся накопить достаточно вещиц, подобных этой. — Тамсин аккуратно повесила в шкаф грубо отполированный прозрачный желтый камень, вставленный в овал из тусклого серебра. — Эта подвеска привезена откуда-то из дремучих лесов вблизи наших восточных границ.

Не успела Тамсин договорить последнюю фразу, как в открытую дверь комнаты робко вошел один стражников личной охраны, стоявший все это время в коридоре. Воин замер в нерешительности, не зная, рассердится ли королева за то, что он вмешивается в ее разговор с главным камергером.

— Покорнейше прошу меня простить, Ваше Величество, — извиняющимся тоном начал он, — мне было приказано немедленно доложить о прибытии принца Клевина. Он только что явился во дворец и ожидает чести быть принятым вашей милостью.

— Понятно. Это главный камергер отдал такое распоряжение?

Стражник несмело кивнул, и Тамсин перевела взгляд на Баснфсра. Камергер еще не вполне пришел в себя от пережитого потрясения.

— Да, моя королева, это я позволил себе такую смелость…

Тамсин перебила его.

— Пусть войдет, — приказала она стражнику и заговорила со своей куклой: — Сейчас поглядим, Нинга, как нам понравится этот прекрасный принц, которого тут только что превозносил до небес наш главный камергер. — В ее голосе слышалось явное раздражение.

Спустя несколько секунд в комнате появился человек в коротком дорожном плаще и шляпе с перьями. Тамсин далеко не сразу подняла голову, должая разговаривать с куклой, а когда наконец взглянула на вошедшего, лицо ее выражало поистине королевскую неприступность, сменившуюся, однако, нескрываемым удивлением. Принц подошел к ней быстрыми шагами, опустился на одно колено и поцеловал руку. Удивление королевы было вполне объяснимо. Перед ней склонился в поклоне хорошо одетый худощавый вельможа весьма преклонных лет с абсолютно седыми волосами и такой же седой острой козлиной бородкой. Когда он выпрямился, Тамсин увидела обаятельнейшую улыбку на тонком аристократическом лице испещренном множеством морщин.

— Королева Тамсин, — произнес он приятным мелодичным голосом, — Бритуния никогда не знала столь юной и столь прекрасной правительницы, даже если вспомнить о моей двоюродной бабушке по материнской линии королеве Лидите, со дня смерти которой миновало уже пятьдесят зим. — Принц еще раз поцеловал руку Тамсин и провозгласил: — Королева и жрица, клянусь тебе в своей вечной любви и преданности. — Затем он посмотрел на куклу: Верховная богиня Нинга… нет, единственная богиня Нинга. — Принц вновь опустился на одно колено и склонил голову перед куклой: Ваше священство, вы именно такая, как я и ожидал, и даже более того.

— Принц Клевии, если я не ошибаюсь? — с неожиданной теплотой произнесла Тамсин. — Мы с Нингой слышали о тебе, хотя и не слишком интересовались потомками королевской династии. Я не ожидала, что…

— Что я так стар и так скромен? — Клевин ласково сжал руку Тамсин в своих теплых сухих ладонях. — Моя добрая королева, не пойми меня превратно, ведь я и дожил-то до седых волос только благодаря своей безобидности и тому, что никогда не стремился выделиться, быть в центре внимания. А уж во времена правления Тифаса я и вовсе был тише воды ниже травы. Теперь же, когда на троне такая добродетельная, мудрая и благочестивая королева, к тому же обожаемая своими подданными, единственное мое желание — окончить дни быстротекущей жизни здесь, у твоих ног, в любимой мною Саргоссе. О моя королева, если бы я мог надеяться, что ты позволишь мне греться в лучах твоего небесного великолепия, твоего и твоей божественной покровительницы Нинги, — счастью моему не будет предела. Я служил бы тебе в меру своих сил всем своим опытом, приобретенным за долгие годы изгнания. О, позволь мне остаться, несравненная! — Принц говорил с непритворной искренностью, глядя прямо в глаза Тамсин и продолжая поглаживать ее руку. — Я прошу даровать мне эту милость, само собой разумеется, лишь в том случае, если это не причинит тебе, моя королева, ни малейшего беспокойства или неудобства. Я смиренно припадаю к твоим ногам и с благодарностью приму любое твое решение.

— Гм, что ж, мой любезный принц, оставайся, если хочешь. — Тамсин ничуть не смутили изысканные манеры принца и расточаемые им похвалы ее добродетелям. — Здесь, при дворе, много таких, кто не слишком жаждет находиться при нас, опасаясь прозорливости Божественной Нинги и ее строгого, но справедливого суда. Разве не так, Нинга? — спросила она куклу и вновь обратилась к принцу: — Твоя просьба делает тебе честь, принц Клевин. А тебе Басифер, скажу, что ты был прав, отзываясь о принце в столь лестных выражениях. Я довольна тобой.

Басифер, который все еще продолжал прислушиваться к своим внутренним ощущениям, ответил, тем не менее сразу:

— Покорно благодарю вашу милость.

— Как раз перед твоим приходом, дорогой принц, я показывала Басиферу свои амулеты и талисманы. А недавно у меня появилась одна странная вещица, взгляни на нее. — Тамсин взяла рук Басифера серебряную подвеску с драгоценным камнем и протянула Клевину. — Может быть годы странствий тебе приходилось видеть нечто подобное?

— Пожалуй, да, — немного неуверенно ответил принц. — Да, сейчас я припоминаю, что такие несколько необычные украшения привозили иногда в старые времена бродячие торговцы. Но, моя королева, эта подвеска не стоит твоей красоты, вон какой она грубой работы, тебе требуется нечто нечто гораздо более изысканное…

— Нинга сказала мне, что она дошла до нас из глубины веков. Я тоже ощущаю в ней первобытную силу, хотя Нинге придется еще объяснить мне, как ее извлекать. Я думаю, эта подвеска — частица какого-то древнего клада, который, возможно, уже разграблен дикими племенами. Я хочу, чтобы обыскали всю страну и нашли этот клад. Я хочу, чтобы кто-нибудь занялся этим немедленно.

Клевин кивнул:

— Да, такие люди найдутся. Во всяком случае, раньше находились. Они могут отправиться куда им прикажут, обследовать любые, самые дикие места.

— Меня это ничуть не удивляет. — Тамсин повернулась к главному камергеру: — Басифер, ты подыскать мне подходящих людей?

Басифер упал на одно колено, склонившись в глубоком поклоне:

— Только прикажите, Ваше королевское Величество, и я сделаю все, чтобы вы остались довольны. Ради королевы Бритунии я готов, если потребуется, перевернуть хоть всю страну!