Глава 7

— Ну что молчишь, звала-звала я знаю, слышала и слезы твои горькие чувствовала, уж очень мы любим их. А твои так в тысячу раз вкуснее всего на свете. И спросить про что хотел то же знаю, — Богдана как завороженная молчала, — Кто ты хочешь знать? Только нет у меня права рассказать тебе, но немного любопытство твое уйму. Ты такая же как мы из другого мира, тот который параллельно человечьему живет, только ты по праву рождения принадлежишь и тому и этому, поэтому и маешься между ними. Скоро время твое придет и все узнаешь. — и исчезла, так же, как и появилась нырнув в воду, только брызги обдали Богдану, да хвост чешуей блеснул. И вода в том месте куда нырнула девушка разошлась кругами, Богдана насчитала шесть, не очень хорошо, но значит шанс на то что все с ней и ее семьей будет хорошо есть. Собравшись с духом, она побрела в сторону дома. Тяжелые мысли еще долго не отпускали ее, девушка была огорчена. Но работу в замке нужно было исправно исполнять, княгиня становилась все настороженнее, девушке казалось, что она следит за каждым ее шагом.

За Русалиями пришел Солнцеворот.

Вся природа наделяется необычайной силой в это время.

Летний солнцеворот — самый длинный день в году и самая короткая ночь. Для Богданы этот день показался не просто длинным, а бесконечным.

Сегодня утром она встала с рассветом. Когда над горизонтом только наметилась розовая полоса. Богдана с удовольствием потянулась и спустив босые ступни на пол поежилась от освежающей утренней прохлады. Умывшись, она тихонько оделась, повязала косынку и выскользнула из дома, чтобы не разбудить родителей и брата, они могли позволить себе еще поспать перед тяжелым днем полным физического труда. Девушка направлялась в глубь парка, туда где он соединялся с лесом. Она шла сосредоточенно, смотря вперед, вспоминала что ей следовало сорвать в первую очередь, и еще она прислушивалась к своим чувствам. С самого детства Богдана всегда знала на интуитивном уровне какие травы можно заваривать или прикладывать к ранам, а какие стоит обходить стороной. Как одним и тем же отваром можно исцелить, а можно убить человека, лишь дав ему немного больше. Деревенская знахарка, у которой она проводила много времени пока была еще совсем малышкой всегда удивлялась этому ее таланту. Она предпочитала не говорить девочке, но что-то еще было в ней такое необычное, что она и сама не могла понять. Богдана была очень своенравна, она могла вспыхнуть гневом, как зажженная спичка.

И вот сегодня на рассвете было особенное время для сбора трав. Они набрали максимальную целебную силу, впитали в себя саму жизнь. Девушка никак не могла пропустить этот день, хотя княжна и строго настрого запретила ходить на Солнцеворот в лес, она просто на дух не переносила магию, в которую верили ее слуги, их поклонения Богам и Идолам, их обычаи и часто наказывала за нарушение ее приказов, а Богдану особенно.

До самого леса девушка дошла незамеченной, и углубившись в свои мысли начала медленно срезать травы серпом, который ей когда-то передала старая знахарка перед смертью, пробираясь все глубже в чащу от полянки к полянке и приближаясь к ручью. Солнце уже проникало лучами сквозь деревья. От земли немного поднимался туман, как будто разлитое молоко. Он холодил ноги и мочил низ платья. Казалось из него может вынырнуть мавка или другая нечисть. Но роса скоро высохнет, туман рассеется и время сбора трав закончится. Ночное волшебство подходило к концу. Вся магия леса растворялась в свете дня. Проведя руками по еще влажным растениям Богдана присела и прикоснулась влажными руками к лицу принимая всю силу утренней купальской росы, потом стряхнула несколько капель в ладошку и выпила их. Замерла на несколько секунд наслаждаясь тягучим предрассветным временем. И потянулась.

Вдруг сзади раздался шорох и хрустнула ветка она обернулась и увидела перед собой юношу, молодой, чуть старше ее. Богдана невольно улыбнулась, хотя посчитала странным, что молодой человек делал в лесу в такое время, но сбор трав она уже закончила и собиралась идти домой. Она поднялась, стряхнула подол платья и принялась обуваться. Незнакомцы мало пугали девушку, она умела постоять за себя, а это хоть и выглядел наглецом, не вызывал у нее страха или ненависти.

Юноша вышел вперед:

— Здравствуй, не ожидал здесь никого увидеть. — он улыбнулся ей в ответ и его глаза вдруг начали меняться, как будто маленькие искорки загорались и тухли в них. Юноша подошел к ближе и смог рассмотреть небольшую родинку на ее щеке, ближе к виску, она была настолько незаметна, что почти невозможно было ее разглядеть издалека, а еще аккуратное ушко с заправленной за него прядью волос выбившихся из косы, оно было такого нежного, почти бледного белого цвета с аккуратной мочкой. Девушка медленно дотронулась до пряди, будто проверяя, на месте ли она снова. Пальцы ее были узкими и длинными, с маленькими ноготками. А кисть такой же бледной белизны, как и вся ее кожа. Которая, резко контрастировала с черными волосами. Возле родинки, в такой близи была видна и маленькая венка, бьющаяся в такт ее сердца, очень быстро. На лбу, несколько завитков все же вылезли из под платка, видимо такие же кудри были и под ним. Она совсем не похожа на обычную деревенскую девушку, в ней чувствовалась порода. Прямая спина и гордо вскинутый подбородок с небольшой ямочкой. Острые скулы и глаза такого цвета, какого бывает лед на реке в самый морозный день и взгляд такой же острый, как его край, когда вырубают прорубь. При этом руки ее без труда удерживали корзину с травами несмотря на хрупкость. А широкая юбка не скрывала, крутые бедра при тонкой талии и платье туго обтягивало ее небольшую грудь. Она была совершенна в этих противоречиях. Богдана немного запнулась, когда увидела его взгляд, но не растерялась:

— Здравствуйте! Могу вам ответить тем же никак не ожидала увидеть здесь человека. Но мне к сожалению, уже пора! — она намеревалась обогнуть его и ей это удалось, но он выхватил из ее корзины один цветок Купалы-да-Мавки и сжал его в руке. Искры в его взгляде сразу погасли, и он лишь обернулся вслед девушке и прокричал:

— Приходи сегодня на праздник Купалы, встретимся в полночь здесь же и никому не отдавай свой венок, слышишь? Ты же знаешь, кто такой Ярило, в следующий раз сможем увидеться только через год!

Богдана ничего не ответила, лишь ускорила шаг и почти перешла на бег, когда вышла на тропинку в сторону усадьбы, времени у нее осталось не так много. Нужно быть, как можно осторожнее.

Возвращение девушки не осталось незамеченным, она хоть и кралась как мышка, прячась за кустами сирени росшими вдоль аллеи ее заметила ключница самой княжны и схватив за руку поволокла в княжеский дом, не обращая внимания на оброненную корзину и упирающуюся девушку. Женщина была сильнее Богданы и тянула ее так твердо впившись пальцами в руку что казалось она вот-вот не выдержит и просто на просто оторвется. Беспрестанно что-то бормоча себе под нос она смеялась так, что все ее огромное рыхлое тело колыхалось как тесто в кадке. Девушка заметила и пот стекавший по ее лицу и тут же почувствовала, как и ладони ее тоже становятся мокрыми, отвращение накрывало ее все больше. Затащив девушку в дом, ключница не остановилась на этом и поволокла ее в столовую, где как раз накрывали к завтраку. Толкнув Богдану в середину комнаты, она быстро затараторила:

— Простите княгиня, но вот застала эту девку прячущейся за кустами, она возвращалась из леса с полной корзиной трав, да еще тайком все это хотела сделать.

Княгиня резко вскинула взгляд на девушку и наткнулась на черноту в ее глазах, Богдана стояла гордо, задрав подбородок. Волосы ее растрепались и пряди торчали во все стороны, коса не спасала. Девушка как могла пригладила их рукой, поправила сбившуюся юбку. Княгиня повела головой немного в сторону и не отводя взгляда сказала:

— Я же предупреждала тебя! Что ты делала в лесу? — с нарочитым спокойствием в голосе.

— Я гуляла! — не сдерживая эмоций почти выкрикнула Богдана, — Гулять же нам пока еще не запретили?

— А травы? я же приказала и не только тебе, но и всем остальным не ходить в это время в лес. Не считай себя умнее всех, магии не место в нашем мире. Ты свою гордыню усмири, девочка, если мой покойный муж благоволил к твоей семье я этого делать не собираюсь и не выгнала вас только из-за того, что чту его память. Но ты раз за разом несешь в мой дом, то что я запретила и вынуждаешь меня принять меры, ты знаешь, как я поступаю с теми, кто не понимает моих приказов, — медленно закрыв глаза и глубоко вздохнув княгиня замолчала.

На Богдану накатила новая волна гнева, она готова была вцепиться в горло княжне, свой хлеб ее семья отрабатывала непосильным трудом, не хуже других слуг. Но она смогла сдержаться и ответить:

— Мои родители верой и правдой служат вам много лет, вам не в чем нас упрекнуть. Вы просто ненавидите нас, только почему я не пойму. Это всего лишь травы. В этом нет ничего плохого, они помогают людям. Разве плохо помогать кому-то?

Девушка смело смотрела прямо на княгиню. Едва намечающиеся морщинки вокруг глаз Елизаветы сделались вдруг глубже, а кожа ее еще сильнее побледнела, скулы заострились. Глаза из голубых, превратились в грозовое небо. Черные волосы струились по ее плечам, и казалось, извивались, как змеи, достаточно длинные, они спускались ниже пояса. Руки она держала плотно прижатыми к телу, длинные ногти делали ее пальцы бесконечными и ужасно тонкими, похожими на птичьи лапы. Кожа на них была какого-то синюшного оттенка с просвечивающимися венами. Но все же нужно сказать, что княгиня очень молодо выглядела, не смотря на все эти изъяны. Богдана не дала бы ей больше двадцати пяти лет. Фигура ее, несмотря на роды, была стройна, высокая грудь не нуждалась в поддержке корсета, как и тонкая талия в утяжке. А ступни были необычайно маленьким, как у подростка и даже неудобная обувь носилась ей, как будто она ходила босиком. Высокий рост придавал ей еще большего могущества в глазах окружающих. И нужно отдать должное у нее отлично получалось подбирать себе платья и украшения. Богдана вернула свой взгляд к ее лицу.

И тут она увидела в глазах княгини такой же мрак какой видит в своих, когда злится, он клубился там и расползался от зрачка в стороны. Белая кожа лица создавала еще больший контраст. Выглядело это жутко. Богдана впервые заметила это только сейчас и очень удивилась, даже отпрянула немного в сторону растерявшись, но быстро взяла себя в руки, подумав, что сегодня что-то не то у всех с глазами. Княжна резко прикрыла веки, втянула воздух, судорожно ухватилась рукой за украшение на шее и распахнула веки, темнота пропала. После этого сделав несколько шагов в сторону Богданы, она размахнулась и со всей силы ударила ее по лицу. Тонкие пальцы оказались на удивление сильными, девушка даже отметила про себя, что все они были унизаны кольцами и некоторые больно проехались от удара по ее щеке.

Пощечина и, кажется, голова сейчас слетит с плеч, щека тут же краснеет, девушка не произносит ни звука.

— Я убью тебя! Слышишь! Ты поплатишься за это! Я же запретила тебе, как ты могла ослушаться меня! — лицо женщины исказила гримаса ненависти и отвращения. — Ты, отвратительна, думаешь я не вижу тебя насквозь, маленькая гордячка. Пошла вон!

И еще одна пощечина. Богдана разворачивается и все так же молча выходит. Не торопясь закрывает за собой дверь и уже в коридоре где ее, никто не видит, она ускоряет шаг. Почти бегом вырывается из дома, пересекает лужайку в центре двора и подобрав юбки мчится по липовой аллее. Ее волосы растрепались и выбились из прически, липнут к лицу. Она добежала до пруда в глубине парка, упала на колени тут же промочив и испачкав платье, принялась быстро черпать воду и умываться. Ее грудь ходила ходуном, а сердце судорожно отстукивало, грозясь вырваться из груди, она никак не могла прогнать гнев, который разрывал ее. Богдана боялась этого. Темнота поднималась из самых глубин ее души. Она уже не могла бороться с этим, вода немного помогла. Собрав последние остатки воли, она медленно поднялась, отряхнулась, поправила одежду и пошла прочь.

Когда девушка в тот день вернулась домой, была сама не своя, утреннее происшествие не могло остаться незамеченным, она знала, что на следующий день вечером ее ждет ужасное наказание и пощечины — это такая малость. Княжна Елизавета Заболотоская была изобретательна к пыткам для слуг, нарушивших ее запрет. Нужно придумать что-то, пока родители еще не узнали об этом, если сама она могла пережить боль физическую и возможно даже остаться жива, то родители и брат Тихомир не смогут вынести ее истязаний и возможно попытаются заступиться, а это еще хуже, наказанию подвергнут еще и их. Собравшись с мыслями, она решила бежать, ее семью не должны были тронуть, ведь она была одна в лесу. А так она давала им шанс, она просто исчезнет и все.

Сегодняшней, ночью несмотря на запрет княжны молодежь пойдет в лес и на берег реки подальше от поместья отмечать праздник и не вернется до самого рассвета, значит родители не кинуться ее искать до утра, а к утру она будет уже далеко. Богдана собрала немного еды, травяных сборов, которые готовила сама, одну смену одежды и спрятала все это в мешок, отнесла и спрятала его на улице во дворе, после этого стала переодеваться будто бы на вечерние гулянья. Переплела косу потуже, ее темные кудрявые волосы никак не хотели быть послушными, кое-как заколола ее на голове и одела сверху платок. Он безумно шел к ее голубым глазам и был такого цвета, как речной песок, отец привез в подарок с последней ярмарки. А еще был пояс в цвет к платку, она потуже затянула его, хотя талия ее и так была узкой. Обувь в лесу ей нужна будет удобная.

Поужинав со всей семьей, она, еле сдерживая слезы, отпросилась до утра на праздник, обняла отца и мать и вышла из дома. Уже хотела схватить мешок, выскользнуть за калитку и бежать что есть сил, но тут ее окликнул Тихомир:

— Эй, ты куда одна собралась, Сорока, я с тобой!

Загрузка...