Призрачный сфинкс

24. Поход

– Не знаю, у кого как, парни, а моя задница этот вояж долго помнить будет, – заявил Гусев, приподнявшись на стременах и потирая себя пониже спины. – Ощущения сильные.

– А потом мемуары напишет твоя задница, – обернувшись, с усмешкой сказал едущий бок о бок с лондом Гарраксом Саня Веремеев. – «Что я видела в великом походе».

– Седло она видела, больше ничего, – заметил Сергей. Его крутобокий пегий жеребец размеренно вьшагшвал рядом с вороным конем Гусева.

– О! «Великий поход» – это такие ракеты-носители у китайцев были, – воскликнул Гусев, продолжая делать себе массаж. – Уолтер, были такие, да? Подтверди, как специалист.

Уолтер Грэхем, едущий следом в паре с Ральфом Торенссеном, никак не отреагировал на этот вопрос, и Гусев, опустившись в седло, ответил сам:

– Были, были. Такие бандуры, ой-ей-ей, поздоровее ваших «Сатурнов».

Конный отряд длинной колонной растянулся по берегу реки, в медленных водах которой золотилось солнце и отражались редкие клочки пушистых облаков. С обеих сторон реку неотрывно сопровождал густой лес – на левом, пологом, берегу, по которому навстречу течению двигался отряд, лес не доходил до воды, давая всадникам возможность пробираться вперед без особых препятствий, а на правом, обрывистом, высокие деревья с темной хвоей стояли неприступной стеной, а кое-где голые засохшие стволы торчали прямо из воды – это, подточенные течением, съехали вниз целые земляные пласты. Обрыв, словно автоматными очередями, был прошит множеством отверстий, из которых то и дело выпархивали маленькие черные птицы с желтоватыми грудками, стремительно прочерчивая воздух над водной гладью. Там, за рекой, тоже была жизнь, потому что раскинулся на правом берегу не Злой Лес с оборотнями-гвирами, а самый обыкновенный лес; обиталище оборотней осталось далеко позади. Отряд давно обогнул его и теперь продвигался по ничейным территориям, в давние времена, по словам мага Ольвиорна, населенным людьми, а ныне ставшим пристанищем кровожадных маргов. Всадникам предстояло перевалить через отрог горной гряды, переправиться через реку и добраться до «Небесного Огня» – а там уже чуть ли не рукой подать было до неизвестно что из себя представляющего лагеря незваных грозных пришельцев-скоддов.

Все участники экспедиции, от командира Рандера, возглавляющего колонну, до воинов арьегарда, были облачены в зеленые плащи и передвигались верхом; исключение не было сделано даже для мага Ольвиорна – каким бы то ни было повозкам не место там, где нет иных дорог, кроме узких звериных троп. Пока позволял путь – передвигались в колонне по двое.

Командир сводного отряда, королевский гвардеец Рандер – усатый здоровяк средних лет с широким грубоватым лицом – был явно из тех людей, что не дают спуску никому и готовы в лепешку расшибиться ради выполнения поставленной задачи. Решения он принимал самостоятельно, определяя продолжительность переходов, привалов и ночевок, и не советовался ни с лондом Гарраксом, ни, тем более, с командирами трех двадцаток, направленных в поход из приграничных гарнизонов. Иномирян он ничем не выделял из ста двадцати с лишним участников экспедиции – хотя знал, какую ответственную роль им предстоит сыграть, – и особое внимание обращал только на мага Ольвиорна, интересуясь на привалах, как тот чувствует себя после верховой езды. Все три с половиной дня пути, начиная с того момента, когда отряд покинул замок лонда Гарракса, Рандер в сопровождении двух своих едущих следом адъютантов неизменно возглавлял колонну. За этой тройкой двигались тридцать пять гвардейцев короля – тридцать пять рослых плечистых, как на подбор, воинов, вооруженных мечами, все – на вороных конях. Далее следовала двадцатка пограничников лонда Гарракса, ничуть не уступающих статью и выправкой королевским гвардейцам. Двадцатку замыкали двое оруженосцев лонда Гарракса, а позади них, вместе с Саней Веремеевым, ехал и сам лонд – никаких отдельных распоряжений он своим воинам не давал и беспрекословно подчинялся всем приказам командира Рандера. Следующую пару составляли Гусев и Сергей; за ними постигали специфику верховой еэды Уолтер Грэхем и Ральф Торенссен. Ни ареолог, ни пилот не пожелали оставаться в столице в ожидании результатов экспедиции. «Глупо, конечно, пускаться в иллюзорное путешествие, – заявил Ральф Торенссен, – но еще глупее пролеживать бока в иллюзорной гостинице».

Элис – единственная женщина среди сотни с лишним мужчин – ехала в паре с магом Ольвиорном, сопровождаемым двумя безмолвными помощниками. Слугу маг в поход не взял. Далее мерно покачивались на спинах могучих коней бойцы из гарнизонов лонда Вильдена и лонда Дастунга, а за ними тяжело ступали лошади без седоков, навьюченные запасами провианта и фуража; к седлу каждого бойца тоже были приторочены вместительные дорожные сумы с провизией. Арьегард колонны, растянувшейся на добрую четверть километра, составляли пятнадцать гвардейцев королевского полка.

На сборы в столице ушло полтора дня. Заранее посланные из Таэльсана гонцы доставили предписание короля Валлиора лондам Вильдену, Дастунгу и супруге лонда Гарракса лонде Окталии, и когда королевские гвардейцы вместе с иномирянами прибыли во владения лонда Гарракса, там уже ждали их двадцатки трех приграничных лондов, готовые присоединиться к походу.

За три с половиной дня продвижения сначала на юго-восток, в обход Злого Леса, а потом почти строго на восток, отряд преодолел основную часть пути и к следующему полудню должен был достичь местности со странным названием «Небесный Огонь».

Если не помешают марги.

Пока эти монстры ничем не давали о себе знать. Возможно, они обитали не здесь, в прибрежной зоне, а скрывались в глубине лесов; возможно – незаметно наблюдали за отрядом, следуя за ним по пятам или параллельным курсом и выжидая удобного момента для нападения. Во всяком случае, вокруг пока не происходило ничего подозрительного, хотя все участники экспедиции постоянно были настороже. Три ночевки на берегу реки прошли спокойно – бивак окружало кольцо костров, и всю ночь напролет, сменяя друг друга, вглядывались в темноту дозорные. И во время дневных привалов все бьли начеку, готовые в любой момент дать отпор мохнатым убийцам – но тишина стояла в лесу и казалось, что нет никакого зла в этом мире, залитом ласковым солнцем.

Но ведь пропадали же, не раз пропадали в здешних чащобах целые армии умелых, хорошо вооруженных воинов! Если не марги были тому виной – то кто? Или – что?..

Гусев не преминул выдвинуть свою версию на этот счет. Версия была такова: марги обнаружили трупы своих сородичей, скошенных огнем из автоматов. Марги поняли, что в Таэльрине появилось новое грозное оружие. Они, безусловно, знают об углубившемся в леса отряде и, безусловно, полагают, что это по их черные души в очередной раз идут охотники – но уже с новым беспощадным оружием в руках. Марги отнюдь не камикадзе, и поэтому теперь удирают куда глаза глядят, только бы подальше от границ Таэльрина.

На одном из привалов Гусев поделился своим оптимистическим предположением с командиром Рандером. Рандер хмуро пощипал усы, а потом подозвал адъютанта и приказал усилить караулы. После этого он в упор взглянул на Гусева своими серыми, навыкате, глазами и отчеканил: «Мне приказано доставить вас к месту назначения живыми. И я обязан доставить вас живыми». Гусеву оставалось только согласно кивнуть на это.

На первом же привале Сергей поинтересовался у мага Ольвиорна, что находится дальше на восток, за горной страной, и откуда возникло это наименование – «Небесный Огонь». Оказалось, что на восток, до самого океана, тянутся непроходимые леса, и если даже и обитают там какие-то люди, то об этих людях в королевстве Таэльрин никто ничего не слышал. А в отношении «Небесного Огня», сказал маг, известно из хроник следующее: в годы правления короля Алкора упал там огромный огненный сгусток, прилетевший с небес. Возможно, это был кусок солнца.

Сергею сразу вспомнилась детская книжка про Незнайку, а еще он подумал о Тунгусском феномене. Скорее всего, здешний упавший с неба огонь был метеоритом или ядром небольшой кометы. Или взорвавшимся при посадке космическим кораблем инопланетян.

А маг, прихлебывая из кружки фруктовый напиток, поведал ему о полулегендарном народе, жившем в те далекие времена на территории, пораженной Небесным Огнем. После той катастрофы, уничтожившей селения и забравшей немало жизней – в том числе и жизнь тамошнего правителя, – некий старец призвал оставшихся в живых покинуть эти опаленные пришельцем с небес места и идти на поиски новой земли, где все будут жить сытно и счастливо. Старец утверждал, что знает, где находится эта земля, в реках которой течет не вода, а молоко и мед, и царит вечное лето, и не грозят там ни болезни, ни старость, и равнины, не ведая плуга, сами собой дают щедрый урожай, и прямо в руки падают с деревьев плоды, и легкие ветры бодрят и пьянят как вино. Надо идти туда, говорил старец, и пусть не суждено дойти нам, ныне живущим, но уж дети наши обязательно увидят эту новую землю во всем ее великолепии. Главное – пуститься в путь.

Кое-кто остался, но большинство, поверив зажигательным речам старца, отправилось в дорогу. Много времени минуло с той поры, сказал маг Ольвиорн, но не исчезают слухи о том, что потомки пустившихся в странствия и сейчас бродят где-то по окраинам мира и все ищут чудесную страну, и никак не могут найти…

«Мы тоже долго искали, – сказал Сергей, выслушав мага, – но, к счастъю, смогли остановиться. Впрочем, к счастью или на беду свою – пока неизвестно».

Из куколки утра давно уже выпорхнула бабочка солнечного дня, но командир Рандер продолжал вести отряд берегом реки, хотя время уже было подумать о привале. Кони, оступаясь, пробирались среди камней, в воде то и дело плескалась рыба, а из пестрой чащи с криками выпархивали птицы, извещая всех лесных обитателей о приближении чужаков. Местность была первозданно дикой, и Сергею подумалссь, что так, наверное, выглядит и сибирская тайга, где ему, уроженцу Верхневолжья, никогда не приходилось бывать. Едущий рядом Гусев время от времени принимался рассказывать какие-то истории, но Сергей его почти не слушал – он ощущал себя конкистадором, пустившимся на поиски Эльдорадо.

Однако впереди ждала отнюдь не сказочная страна золота и драгоценных камней. Впереди был лагерь пожирателей-скоддов.

Река делала довольно крутой поворот, исчезая за словно бы сомкнувшейся стеной леса, и видно было, что там, впереди, местность поднимается в гору – это начинался отрог той гряды, которую Сергей видел на старинной карте в королевской резиденции. Берег на повороте распростерся широким песчаным пляжем, косой врезающимся в реку, и в самом узком месте вздымались из воды три огромные плоские каменные глыбы, из трещин которых пробивался чахлый желто-зеленый кустарник. Голова колонны – Рандер с адъютантами, гвардейцы и пограничники лонда Гарракса – уже выехала на пляж, и копыта коней увязали в сыпучем песке, когда что-то подобное молнии, бледной в солнечном свете, сверкнуло над одной из глыб – и в следующее мгновение возникла там, на каменном постаменте, человеческая фигура.

Рандер остановил коня, поднял руку. Медленно, словно крадучись, двинулись к воде королевские гвардейцы, а за ними воины лонда Гарракса.

«Король Таэль… Король Таэль…» – ошеломленно понеслось по колонне.

Иномиряне были довольно далеко от каменной глыбы с неподвижно стоящей фигурой – или видением? – и Сергей не мог различить ее лица. Он, как и другие, во все глаза смотрел на внезапно возникший феномен, не пытаясь хоть как-то объяснить себе его природу.

«Король Таэль…» – продолжало перекатываться среди всадников.

– Что за явление Христа народу? – раздался рядом с Сергеем удивленный голос Гусева. – Откуда он взялся?

Рандер соскочил с коня и, сняв шляпу, направился к реке. За ним следовали адъютанты, тоже благоговейно обнажившие головы. Командир зашел в воду чуть ли не по колено, не обращая внимания на вмиг намокшие полы плаща, и воздел руки к видению. Фигура на камне продолжала оставаться неподвижной. Одеяние ее никак не соответствовало представлению Сергея о королевских нарядах – фигура была одета в нечто желтоватое, с короткими рукавами, весьма смахивающее на обыкновенную футболку, и облегающие синие брюки, весьма смахивающие на спортивные.

– Что там у него за надпись, Веремеич? – спросил Гусев. – У тебя же глаза-бинокли, рассмотри!

– Далековато, – сказал Саня, подавшись вперед. – Какие-то буквы… Наши… Е… Ели… Что-то такое. И цифры. О! «Елисавет-двести пятьдесят».

– Похоже, не король, – протянул Гусев. – Похоже, это нашего полку прибывает.

Лонд Гарракс повернул к нему возмущенное лицо:

– Это видение короля Таэля, Геннадий! Добрый знак! Нам будет сопутствовать удача.

По колонне пробежал ропот, потому что фигура на камне подняла руку – словно в ответ на жест Рандера, – медленно наклонила голову и исчезла. Мгновенно, как исчезает изображение в телевизоре при нажатии кнопки. Уже без молний. Не было загадочной фигуры, а был плоский камень, залитый солнцем, были река и лес, и замершая на берегу зеленая колонна…

Рандер еще немного постоял в воде, не опуская рук, потом повернулся и что-то сказал адъютантам.

«Привал… Привал…» – волной покатилось от головы к хвосту колонны.

Спешились, выставили дозоры, развели костры. Поили коней, дружно плескались в реке, облепили каменную глыбу – искали хоть какой-то след.

Ничего не нашли.

– Ну и что вы на это скажете? – Сергей с миской в руке подсел к Гусеву и Сане Веремееву. Рядом расположились американцы, чуть дальше деловито орудовали ложками пограничники.

– Так ведь лонд уже пояснил: добрый знак, – ответил Саня Веремеев. – Вон, римскому императору было видение креста в небесах – так он всех врагов потом и расколошматил.

– Что такое «Елисавет-двести пятьдесят»?

– Дык ить надпись такая, – ответил теперь уже Гусев. – Ты что, Серега, надписей на майках не видел?

– Сеструха года три-четыре назад ездила туда, в Елисавет, к однокурснице бывшей в гости, – сказал Саня. – Потом делилась впечатлениями. У них там праздник был грандиозный, двести пятьдесят лет указу об основании крепости святой Елисаветы. Ну, типа дня города.

– Так потому и «Елисавет»? – сообразил Гусев, выскребая из миски остатки каши.

– Ну да, а ты думал? Там и царицу изображали, Елизавету, и пиво рекой текло.

Гусев недоуменно оторвался от миски:

– Что-то я, блин, не догоняю: так город в честь царицы или в честь святой?

– А хрен его знает, – сказал Саня Веремеев. – Только футболочка явно оттуда. Кто-то, видать, еще провалился – и сразу назад. Значит можно?

– Очередная иллюзия, – буркнул Ральф Торенссен. – С лицом короля Таэля.

Уолтер Грэхем согласно кивнул. Саня, облизав ложку, повернулся к пилоту:

– А что, мало двойников, что ли? Не знаю, как там у вас, в америках, а у нас двойников хватает, сколько раз по телеку показывали: и Ленин тебе, и Сталин, и Леня Брежнев, и Бориска, и Путин, и ваш президент. Чего-чего, а этого добра навалом.

– Но почему именно здесь и именно сейчас? – спросила Элис. – Таких совпадений не бывает.

Саня прищурился:

– Да? А я вот читал в одном нашенском журнале о совпадениях…

– Уж не в «Пороге» ли, Веремеич? – подал голос Гусев.

– Именно, именно, – покивал Саня.

– Фанат «Порога»! – фыркнул Гусев.

– Фанат не фанат, а вот послушайте. То, что запомнил. У какого-то папы римского, в прошлом веке, был будильник. Лет пятьдесят, кажется, звонил в одно и то же время, в шесть утра. А однажды вдруг зазвонил не в шесть, а в девять с чем-то там. Именно в этот момент в другой комнате этот папа римский и умер. Исторический факт. Совпадение?

– А еще? – полюбопытствовал Гусев. Пограничники перестали стучать ложками и с недоумением прислушивались к странному разговору.

– Еще? Пожалуйста. Какая-то тетка из Беларуси пишет. Раз в год ездит к родичам в Москву и лет пять или шесть подряд ей в Минске продают билет в один и тот же вагон на одно и то же место. Но это еще присказка. Соседи по купе всегда оказывались одной семьей: отец, мать и ребенок. И все матери – Татьяны!

Гусев крякнул, а Элис задумчиво сказала:

– Линкольн и Кеннеди…

– Во-во! – встрепенулся Саня Веремеев. – Я как раз про это хотел. Там совпадений – вообще обалдеть можно, все и не упомнишь. И Линкольна, и Кеннеди убили в один день недели, в пятницу, кажется, да, Элис?

Элис молча кивнула.

– Вот. Убийца Кеннеди родился через сто лет после убийцы Линкольна… что-то там еще такое… А! Кеннеди избрали в правительство через сто лет после Линкольна, и президентом он стал тоже через сто лет после Линкольна, год в год. После них президентами становились люди по фамилии Джонсон, и разница в возрасте между ними – тоже сто лет. – Саня нахмурил брови, вспоминая. – Это еще не все, там и другие совпадения, только я уже не помню. Много всякого – чистейшая мистика!

– Фамилия личного секретаря Кеннеди была Линкольн, – подхватила Элис, – а имя секретаря Линкольна – Джон. Человека, который во время избирательной кампании предлагал кандидатуру Линкольна в президенты, звали Джон Кеннеди. У нас обо всем этом много писали.

– Авраам Линкольн умер в вашингтонском театре Форда, – угрюмо добавил Уолтер Грэхем, – а Джон Кеннеди ехал в Далласе в автомобиле, изготовленном на заводе Форда.

– О! – Саня с живостью обернулся к ареологу. – Известные факты, да?

– Бут, выстрелив в Линкольна в театре, бежал и был убит на складе, – присоединился к разговору Торенссен, – а Освальд стрелял в Кеннеди из окна склада, а схватили его в кинотеатре. Забавно, ничего не скажешь…

– Слушайте! – Гусев отставил недопитую кружку и хлопнул себя по коленям. – Мне один из нашего взвода рассказывал, на Балканах. Едет домой с работы на старый новый год, денег в кармане ни шиша – все уже за праздники проедено-пропито, и напряги тогда большие были с зарплатой, – так вот, едет и думает: хоть бы жене и теще по шоколадке, на тридцатник – или сколько они тогда стоили. Вышел из троллейбуса, идет мимо ларьков – холодина, снег, ветер… И видит – прямо на сугробе лежат три десятки, одна возле одной, не шелохнутся, как приклеенные, а народ туда-сюда ходит и словно бы и не видит. Ровно тридцатник, сколько ему и хотелось. Он по сторонам посмотрел, нагнулся, подобрал – вроде, не фальшивые, настоящие. И тут же на них и отоварился, купил шоколадки для любимых женщин. А до этого, говорит, если когда деньги и находил, то копейку или две – не больше.

– Вот так вот, Элис, – сказал Саня Веремеев. – В жизни все что хочешь может случиться, даже самое невероятное.

– Особенно в иллюзорной, – пробормотал Ральф Торенссен.

– А что если это действительно знак? – Сергей обвел взглядом земляков. – Это именно нам знак: мол, сделаете свое дело – сможете вернуться.

– Очень даже может быть, – помолчав, сказал Саня Веремеев. – Почему бы и нет?

– И кто же это такой знак подает? – с легкой иронией осведомился Уолтер Грэхем.

– Тот, кто забросил нас сюда.

Уолтер Грэхем безнадежно вздохнул:

– Значит, Марсианский Сфинкс…

– И не надоело вам про Сфинкса талдычить, ребята? – Гусев обвел взглядом ареолога и пилота. – Попробуйте о нем не думать – всего и делов!

Уолтер Грэхем усмехнулся:

– Все ваши желания исполнятся, если только вы не будете думать о белой обезьяне… Fдинственная деталь: как о ней не думать? Не получится.

– Слушай, Уолтер, а как у тебя с чувством юмора? – спросил вдруг Саня Веремеев.

Ареолог вновь невесело усмехнулся:

– Сейчас – не очень, а вообще было нормально. Сейчас не до юмора. А что?

– А беспричинный страх тебя не мучает? – продолжал гнуть куда-то Саня.

Уолтер Грэхем прищурился:

– Тестируешь на предмет паранойи? Уже тестировали. Результат – отрицательный.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Саня Веремеев. – Паранойей, значит, не страдаешь. И с чувством юмора все в порядке, и беспричинного панического страха нет. Знаешь, бывает такой дефект височной доли мозга, когда юмор не понимают, всего боятся, а главное, – Саня поднял палец, – совершают яркие галлюцинаторные путешествия! А если у тебя все в порядке, значит путешествие это не галлюцинаторное, а вполне реальное, понимаешь?

– Ну, профессор! – изрек Гусев.

А Уолтер Грэхем пожал плечами и отвернулся.

…Основательно подкрепившись и немного отдохнув, вновь оседлали накормленных коней и продолжили путь. Хоть солнце и стояло высоко, но, к счастью, только грело, а не жгло – жарко не было, от воды и от леса тянуло прохладой. Миновали излучину, и Рандер повернул направо, в сторону от реки, ведя колонну вверх по пологому склону, где чащоба чуть редела, и то тут, то там выглядывали из сухого серебристого мха гладкие темные бока камней – это начинался отрог горного хребта, и впереди, скрытый деревьями, находился перевал. Двигаться берегом дальше было невозможно, потому что река превращалась в стремительный поток, стиснутый отвесными стенами узкого ущелья.

Здесь, на склоне, отряду пришлось перестроиться и ехать уже не парами, а гуськом, потому что вокруг не обнаруживалось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего тропу. Гвардейцы и воины-пограничники, сменяя друг друга в голове отряда, мечами рубили раскидистые переплетенные ветви, то и дело преграждающие путь. И, как и прежде, никто не забывал о маргах – кто знает, сколько могло обитать здесь этих чудовящ? И Гусев, и Саня, и Сергей держали автоматы под рукой, хотя Гусев еще раз заявил, что марги ушли из этих мест. А еще в колонне вовсю судачили о явлении призрака короля Таэля и передавали друг другу сказанные по поводу видения слова мага Ольвиорна.

Странствующий маг авторитетно изрек, что явление основателя королевства Таэльрин – безусловно, очень хороший знак; видение как бы благословило экспедицию и это дает все основания надеяться на то, что миссия завершится успешно. Сергей полагал, что маг Ольвиорн догадался, откуда явился этот «король Таэль» без королевских нарядов, а говорит о «добром знаке» затем, чтобы поддержать бодрое настроение королевских гвардейцев и пограничников. Как и было договорено на совещании у короля Валлиора, в истинную цель экспедиции был посвящен только Рандер – остальные воины знали лишь одно: им поручено сопровождать возвращающихся домой Подземных Мастеров и американцев, проведя их через кишащие монстрами-маргами леса. Возможно, у кого-то из воинов и возникал вопрос – зачем сопровождать в родные края тех, кто сумел без посторонней помощи добраться до Таэльрина, – но, естественно, вслух такой вопрос никто не высказывал; постулатом «приказы не обсуждаются» руководствуются, надо полагать, в любых военных структурах любых миров любых вселенных.

Сергей был бы непрочь побеседовать с магом Ольвиорном, но сейчас, на марше, это было неосуществимо, а до этого, на привале, маг выглядел настолько утомленным, что Сергей решил не докучать ему. Воины вбили в песок колья, безмолвные помощники мага натянули на них свои плащи, и Ольвиорн полулежал в тени, вяло глотая пахучую похлебку…

Чем выше отряд поднимался по склону, тем больше расступались деревья, сменившись в конце концов низкорослыми редкими кустами, кучками растущими среди камней. Кусты были усеяны колючками, цеплявшимися за ноги лошадей и плащи всадников – но по сравнению с продиранием сквозь лес этот отрезок пути можно было сравнить с легким променадом на плацу или в манеже.

Первым добрался до перевала, конечно же, командир Рандер. Его мощная фигура, освещенная уже пустившимся в путь по нисходящей солнцем, была хорошо видна на фоне лазурного неба. Командир помахал шляпой взбирающейся в гору колонне, и направился дальше; высшую точку сразу же занял один из его адъютантов, а потом его сменил другой. Дошла очередь и до Сергея – и он оглядел с высоты раскинувшуюся от горизонта до горизонта, на все четыре стороны света, необъятную лесную страну. Вдалеке, слева от него и чуть сзади, блестела на солнце излучина реки; справа, метрах в тридцати-сорока, каменистый склон обрывался ущельем. Противоположная стена ущелья была изрезана глубокими трещинами, и свисали из этих трещин какие-то лианоподобные растения, усеянные мелкими красными точками то ли ягод, то ли цветов. Рандер, гвардейцы и воины лонда Гарракса спускались по не очень крутому склону, лавируя между многочисленными угловатыми глыбами, а у подножия отрога, ощетинившись верхушками сотен и тысяч стволов, вновь поджидала лесная чащоба.

Сергей уже направился вниз вслед за Гусевым, когда услышал за спиной идущие откуда-то с высоты нарастающие звуки. Он не успел сообразить, на что похожи эти звуки – на шум водопада? ветра? – и увидел, как едущие впереди него всадники начали оборачиваться, поднимая лица к небу. Он, натянув поводья, придержал коня и тоже обернулся – и поводья выпали из его вмиг ослабевших рук. Сзади и сверху к растянувшейся по обеим склонам колонне стремительно приближалось нечто огромное, похожее на истребитель, переходящий в бреющий полет. Истребитель мчался к вершине каменного гребня, на которой застыл только что въехавший туда вслед за Уолтером Грэхемом Ральф Торенссен. Солнце слелило глаза, мешая разглядеть, что за ужас несется с небес, и все-таки в последний момент Сергей успел увидеть необъятных размеров темные крылья… раскрытую зубастую пасть… горящие кровавым огнем круглые глаза… когтистые вытянутые лапы… Заржали, шарахаясь в стороны, испуганные кони, и в следующее мгновение налетевший шквал выбил Сергея из седла. Снесенный ветром, он упал на камни, сгруппировавшись заученными до автоматизма движениями, и все-таки довольно чувствительно приложившись левым плечом. Огромная тень промелькнула над ним, и раздался чей-то удаляющийся отчаянный вопль. Нога застряла в стремени, и конь поволок Сергея вниз по склону. Все вокруг заполнилось криками, ржанием и беспорядочным конским топотом, и в этой какофонии полностью растворился тот свалившийся с неба шум…

Сергею повезло – поводья его коня зацепились за выступ каменной глыбы, конь взвился на дыбы и остановился, и Сергею удалось освободить ногу. Он вскочил, потирая ушибленное плечо, и тут же присел от неожиданности, когда совсем рядом прогремела автоматная очередь, гулким эхом отдаваясь в воздухе. Метались по склону всадники, стараясь удержать перепуганных, храпящих коней, а над лесом, стремительно удаляясь на восток, летело крылатое чудовище. Вот оно превратилось в черную точку – и кануло за горизонт…

– Эта гадина сбросила его! – крикнул Сергею неведомо как удержавшийся в седле Гусев и, не выпуская из рук автомат, соскочил с коня и побежал к ущелью.

– Кого?! – Сергей, отплевываясь, кинулся вслед за Гусевым, перепрыгивая через камни. – Кого, Геныч!

– Американца! Ральфа!

На краю ущелья уже стояли несколько воинов. Все они смотрели вниз. Сергей, уперев руки в колени, тоже склонился над обрывом.

Высоты он не боялся, но все-таки невольно сделал шаг назад. Ущелье было глубоким, по дну его, извиваясь среди камней, струился водный поток – то ли небольшая речка, то ли ручей.

Ральф Торенссен навзничь лежал у самой воды – распахнувшийся зеленый плащ, оранжевый комбинезон… Край плаща покачивался в воде. Даже с такой высоты было видно, что жизни в этом человеке не большe, чем в рассыпанных по дну ущелья камнях.

За спиной Сергея коротко вскрикнула Элис.

– Веревки! – раздался зычный голос командира Рандера. – Несите веревки, надо спуститься туда и вытащить его.

– Вот с-сука! – процедил Гусев. – Летающий ублюдок! Я эту тварюгу достану.

Сергей покосился на него, потер плечо, скользнул взглядом по уже усеявшим весь обрыв воинам; сзади подходили все новые и новые, и смолк беспорядочный топот копыт, и небо вновь было тихим и безмятежным.

– Веревки! – доносился издалека голос адъютанта Рандера. – Связывайте, мертвым узлом!

Заметив что-то в выражении лиц стоящих у края ущелья, Сергей вновь взглянул вниз. Зеленый плащ колыхался, и шевелилось тело в оранжевом кобинезоне. Несколько мгновений Сергею казалось, что Ральф Торенссен содрогается в конвульсиях, но он тут же понял, что происходит нечто иное. Во все стороны от тела зазмеились трещины; они все больше расширялись – и провалилось оранжевое, и следом, взметнувшись на прощание, исчезло зеленое… В образовавшийся провал хлынула вода, и в тишине слышно было, как она зловеще шумит там, внизу. Вновь колыхнулась земля, вьплескивая из себя пенный фонтан – и от провала не осталось и следа. Все там было, как прежде – только уже не лежало у воды тело в оранжевом комбинезоне и зеленом плаще…

– И вижу, о Лучезарный – вновь возгорается бледное пламя… – негромко сказал кто-то неподалеку от оцепеневшего Сергея.

– Точно, Уотти! – прозвучал в ответ женский голос, в котором слышался ужас. Голос Элис. – Я тоже вспомнила… Это о нем!