Призрачный сфинкс

19. Дракон

За завтраком маг Ольвиорн известил хозяев замка о том, что теперь он располагает всеми необходимыми сведениями и можно ехать в столицу. Чужеземных гостей нужно представить королю Валлиору и верховному магу Креомину, а там пусть уже высокие персоны решают, что и как предпринимать. Лонд Гарракс сразу же заявил, что лично отправится вместе с посланниками обитателей Подземного Мира. Путь от замка до Таэльсана занимал около суток – с учетом ночевки на постоялом дворе, – так что при достаточно быстрых сборах можно было рассчитывать добраться до столицы где-то к обеду завтрашнего дня или чуть позже – опять же, с учетом того, что предстояло еще заехать в Долину Трех Ручьев, к укрытию дракона.

Собственно, каких-то особых приготовлений не требовалось – лонд Гарракс тут же, за столом, отдал необходимые распоряжения, и подготовка к поездке началась, когда хозяева и гости еще продолжали завтрак. Сразу же определили и состав делегации. Кроме лонда Гарракса и мага Ольвиорна, в нее, естественно, вошли все шестеро чужестранцев, а также два помощника странствующего мага и его слуга. Лонд Гарракс намеревался взять для сопровождения десяток воинов – полдвадцатки – плюс их командира старшего мечника Зинга (Гортуру и его отряду полагался отдых после вахты на границе, и воины еще накануне покинули казармы и разошлись по домам). Вместе с двумя слугами лонда Гарракса получилось ровно две дюжины. Гусев удивился, зачем при таком солидном вооружении, как автоматы и пистолеты – а нездешнее оружие, конечно же, нужно было продемонстрировать королю, – брать целую десятку пограничников, но лонд Гарракс объяснил, что меньше ему, владельцу обширных земель, просто не пристало.

– Блин, мог ли я когда-нибудь даже по пьяни представить, что доведется мне общаться с самым настоящим королем! – восхищенно сказал Гусев, когда они втроем возвращались в свои комнаты за оружием.

– Во-во, и я о том же подумал, – отозвался Саня Веремеев. – Я с королями дело-то и имел только в детстве, когда с сеструхой в карты играл на щелбаны.

– А Леха Король? – напомнил Сергей. – Не ты ли его прикладом по затылку обработал в Константиновке?

– Да какой он, на фиг, король! – презрительно скривился Саня. – Мелкая шушера, только пальцы и способен растопыривать и крутого из себя строить.

Гусев замедлил шаги и задумчиво произнес:

– А впрочем, что такое здешний король, парни, если разобраться? Что у него за сила – армия с железками? Что такое любой его боец с мечом против «калаша»? С мешком на паровоз! С нашим оружием я бы и сам мог здесь стать королем. Геннадий Первый Сокрушитель – звучит?

– Эва, куда хватил! – засмеялся Саня Веремеев. – Гусек Первый Мудозвон! Король – это не только армия, королем родиться надо. А ты же у нас не королевской породы? Рожденный ползать летать не может – это, кажется, еще кто-то из древних сказал.

– Летать не может, говоришь? – Гусев с недобрым прищуром взглянул на Саню. – Зато ползает гораздо лучше того, кто летает. А там еще надо посмотреть… А насчет мудозвона – не больший я мудозвон, чем ты, Веремей-в-рот-поимей!

Голос его звучал жестко, и Сергей, чтобы разрядить обстановку, шутливо ткнул коллегу в плечо:

– Ты тут только не вздумай дворцовые перевороты устраивать, Геныч! Мы же не рейнджеры.

– А может, посоветовать им сменить форму правления? – предложил Саня Веремеев, ничуть, казалось, не смущенный отповедью Гусева. – Не король, а президент. Выборы! Они же еще не знают, какое это развлекательное мероприятие – выборы! Они же самой главной прелести жизни не ведают!

– Вот ты и посоветуй королю, – усмехнулся Сергей. – Только вряд ли он тебя поймет. И вообще, парни, дело у нас вполне конкретное и точь-в-точь такое же, как в штатовских фильмах: спасти мир, не больше и не меньше.

– Эх! – вздохнул Саня Веремеев. – Хотел бы я потом посмотреть на себя на экране…

Сборы прошли быстро и организованно – сказывалась выучка жителей пограничья – и еще до полудня лонд Гарракс, попрощавшись с лондой Окталией, вывел отряд в путь. Черные кони и зеленые плащи сделали чужеземцев неотличимыми от пограничников, только вместо мечей у бойцов ГБР были более привычные для них автоматы, а американцы ехали вовсе без оружия – если не считать пистолета Уолтера Грэхема. Лонд Гарракс тоже ничем не выделялся из своих воинов, и исключение составляли только маг Ольвиорн с ассистентами и слугой. Маг облачился в тонкий кремовый плащ, а на его подчиненных поверх рубашек были светло-коричневые, доходящие до пояса накидки. Все они разместились в легком, обтянутом кожей экипаже на четырех высоких колесах, запряженном парой серых в яблоках коренастых лошадок: маг в переднем отделении, помощники за перегородкой, в заднем, а слуга-возница сидел на облучке. Маг предложил Элис занять место рядом с собой, но Элис не захотела упустить уникальную возможность проехаться верхом – когда и где еще ей бы выпало такое! «Это просто невероятно, – тихо сказала она Ральфу Торенссену. – «Арго», потом наша «консервная банка», вездеход – и вдруг настоящая лошадь! По нисходящей… Экзотика!»

День вновь был погожий, но не знойный, замок скрылся за горизонтом, и дорога тянулась через лес и обширные луга, то взбираясь на холмы, то спускаясь в низины; оставались позади мосты через речушки и овраги, светлые рощи и колосящиеся поля; сменялись похожие друг на друга тихие селения с неизменными ветряными мельницами и фруктовыми садами; позвякивали колокольчики на шеях пасущихся коров; вились над пасеками пчелы… Все было неспешным в этом спокойном мире, раскинувшемся под неведомыми небесами…

Отобедали на постоялом дворе небольшого городка с каменными мостовыми, а потом продолжили путь. Элис, пресытившись верховой ездой, вняла уговорам странствующего мага и пересела в экипаж. Гусев и Саня Веремеев завели разговор об оружии с командиром пограничников старшим мечником Зингом; лонд Гарракс, похоже, подремывал в седле. Уолтер Грэхем о чем-то негромко переговаривался с Ральфом Торенссеном, а Сергей пристроился рядом с экипажем мага. Экипаж был высоким, его окна находились почти на уровне груди едущего на коне Сергея, и можно было побеседовать с магом Ольвиорном, сидящим у окна, свесив руку наружу; Элис, расположившись на удобном мягком сиденье у противоположного окна, прислонилась головой к перегородке и тоже, кажется, дремала, как и лонд Гарракс.

Сергей хотел поговорить с магом о драконах. Вернее, послушать рассказ мага о драконах.

К драконам Сергей относился трепетно. Еще читая в детстве сказки и былины о богатырях, он уверовал в то, что драконы когда-то действительно обитали на земле, так же как и птица Феникс, и русалки, и василиски, и кентавры. Уже потом, в старших классах, ему попалась книга о цивилизации драконов, которые были гораздо лучше, чище, умнее и благороднее людей, безжалостно истреблявших драконье племя. Книга была фантастической, какого-то английского или американского автора с незапомнившейся фамилией: что-то похожее то ли на «Лох-Несс», то ли на «хард рок»…

И осталось у Сергея с детских лет еще одно впечатление, связанное с драконом. Не так уж много отложилось в его памяти ярких впечатлений детства: вот он треснул по голове игрушечным, но весьма увесистым самосвалом доставшего его чем-то коллегу по младшей группе детского сада Сашку Абалихина… вот несется прямо на него по пыльной деревенской улице разъяренный бык Пифагор… вот бьет его в бока турникет эскалатора в огромном зале метро, так что мороженое выскакивает у него из рук и летит прямо в спину какому-то дядьке в светлом пиджаке… вот он лезет на стол, чтобы выдернуть из розетки шнур утюга – и прикладывается голой ногой к горячему, до ужаса горячему металлу… а вот он лижет на трескучем морозе дверную ручку – в порядке эксперимента…

Воспоминание о драконе было из той же серии ярких впечатлений.

Ему только-только исполнилось шесть лет, когда их большой трехэтажный старый дом в центре города пошел под снос – впоследствии на месте того квартала соорудили торговый комплекс – и отцу с матерью дали квартиру в многоэтажке, которых в ту пору десятками понастроили на окраине, там, где раньше были колхозные поля. Сергей прекрасно помнил тот осенний вечер… Забравшись с ногами на табурет, он плевал вниз с балкона, стараясь услышать, как плевки падают на листья растущей у дома сирени – и вдруг увидел в сумерках ползущего по улице дракона. Да-да, это был именно дракон, совсем как на картинках и в мультиках! Сергей от восхищения чуть не свалился с табуретки, у него просто перехватило дыхание при виде этого всамделишного чуда. Узкая ушастая голова, чешуйчатая спина, огромный хвост, вяло опущенные крылья, волочащиеся по лужам… Это был дракон, настоящий дракон…

Вновь обретя голос, Сергей восторженно закричал, приглашая маму тоже полюбоваться на невиданное диво: «Мама, погляди! Иди сюда! Настоящий дракон ползет!»

Дверь на балкон была открыта, мама сидела почти рядом с ней, на диване, и смотрела телевизор, а отец еще не вернулся из своей воинской части – офицеров-вэдэвэшников привозили из пригорода автобусом. Она почти сразу же вышла на балкон, встала у него за спиной и легонько погладила его по голове.

«Это не дракон, сынок. Это трейлер что-то на стройку везет».

Потом мама поцеловала его в макушку, как часто делала, и вернулась в комнату, а он проводил взглядом взревевшее вдруг чудо, которое, удаляясь, поползло в гору, к строящемуся дому-великану, и задумчиво повторил: «Трейлер…»

Трейлеры здесь, в этом недостроенном еще микрорайоне, он видел каждый день и отлично знал, как они выглядят. А это был вовсе не трейлер. Это был дракон. Но в то же время он не мог не верить собственной маме – ведь взрослые всегда говорят правильно… Терзаемый сомнениями, он вновь вгляделся в удаляющуюся громадину, но в этот момент прямо напротив дома остановился знакомый автобус и из него начали выходить военнные с портфелями-«дипломатами» в руках – тут, в этом доме, получил квартиру не только папа, но и папины сослуживцы, и даже если бы дом бабушка и дедушки не сломали, папа с мамой все равно бы переехали сюда. «Папка! Я здесь!» – закричал он и замахал рукой, и отец, подняв голову, тоже помахал ему. Он начал слезать с табуретки, чтобы быстрее мамы оказаться в прихожей и открыть папе дверь – и все-таки бросил последний взгляд на дорогу, ведущую на холм с домом-великаном. Светила луна, светились окна многоэтажек и уличные фонари, и горели лампочки на длинных стрелах подъемных кранов – но не было уже на дороге никакого дракона. Наверное, он успел куда-то улететь, потому что драконы не живут в городах. Видно, этот просто заблудился или же выронил что-то из лап, пролетая в вышине, – вот и ползал по грязи, разыскивая свою пропажу…

Воспоминание это не стерлось с годами – просто легло на дно памяти как одна из мозаичных плиток разноцветного узора.

А через два десятка лет его сын, Димка, вернувшись из садика, сказал ему: «Папа, я чего-то все не мог заснуть в тихий час и увидел, как к нам в окно заглянула Снежная королева. Настоящая! У нее была корона со всякими блестящими штучками, и глаза светились, правда-правда, я все видел!»

Сергей не стал говорить сыну, что Снежная королева бывает только в сказке.

С другой стороны, спальня группы, в которую ходил Димка, была расположена на втором этаже, и вряд ли кто-то с улицы мог заглянуть в ее окно – разве что Карлсон.

Но ведь заглянул же!

Тогда, в его, Сергея, детстве, по улице полз настоящий дракон.

Теперь его сын видел настоящую Снежную королеву.

Может быть, взрослея, люди просто утрачивают способность воспринимать то, что они без труда воспринимали в детстве?.. Перестают видеть то, что видели раньше – или же видят уже по-другому, обыденным, а не особым зрением… А те, кто эту способность все-таки сохраняет, становятся пророками, медиумами, читают чужие мысли и чувствуют то, что происходит в других галактиках.

И зачастую становятся пациентами психиатрических больниц.

«А если дети не только видят иное, но и могут – то ли сознательно, то ли непроизвольно – еще и творить, создавать это иное?»

Сергей не понял, откуда и как возникло это предположение, и чье вообще оно было. Словно кто-то шепнул ему на ухо эти слова. Затих, сошел на нет стук копыт, расплылись, истончились и пропали фигуры едущих впереди всадников и очертания обитого темной кожей дорожного экипажа…

И возникло совсем другое…

– Ноль-ноль, – сказал командир. – Сели. Дай-ка обзорные, что там у нас?

Помощник прошелся пальцами по клавишам пульта управления и обзорные экраны вспыхнули голубым светом.

– Ух ты! – воскликнула бортинженер. – Красиво!

Корабль стоял на поляне, покрытой густой травой, посреди зеленого леса. Небо было светлым и безоблачным, и зелень переливалась под лучами огромного солнца. Лес шевелился, как живой, лес кивал верхушками деревьев, лес приветливо махал тысячами мохнатых ветвей, лес звал к себе, обещая множество чудес.

– А что слышно? – спросил командир, повернувшись к помощнику.

Помощник дотронулся до кнопки – и в рубку ворвался зловещий дикий вой. Вой доносился из зеленой глубины и казалось – выл сам лес, чужой лес, грозящий бедой пришельцам.

– Ой! – прошептала бортинженер. – Что это?

– Спокойно! – голос командира чуть дрогнул.

Вой оборвался, но тут же раздался опять, уже ближе.

– Глядите! – помощник подался к экрану.

Лес встрепенулся, словно напружинился, и вдруг качнулся вперед и огромным зеленым валом двинулся к кораблю. Лес выл и наползал, все сужая и сужая кольцо, тянулись зеленые ветви, грозно качались деревья, и что-то темное, непонятное и страшное мелькало в глубине зеленого вала.

– Ударить лазерной пушкой? – спросил помощник.

– Спокойно, – овладев собой, повторил командир. – Ударить всегда успеем. И взлететь тоже. Посмотрим, что он с нами собирается сделать. И выключи наружные микрофоны, оглохнуть можно.

В рубке стало тихо, слышно было только прерывистое дыхание бортинженера. На обзорных экранах медленно и неумолимо надвигался зеленый вал и мелькали, мелькали зловещие тени. Зелень залила обзорные экраны и они внезапно погасли. Мигали в темноте разноцветные индикаторы на пульте. Корабль задрожал. Эта дрожь не предвещала ничего хорошего, поэтому командир приказал:

– Огонь!

Звонко запела, включаясь, система управления лазерной пушкой, но вспыхнул и погас оранжевый индикатор, и помощник растерянно произнес:

– Пушка не работает…

– Старт! – не раздумывая, крикнул командир и сам до отказа потянул рычаг на себя.

Но молчали могучие двигатели, а дрожь все сильней сотрясала корпус корабля, словно лес тысячами зеленых лап раскачивал его, стремясь повалить многотонную гигантскую башню. Пройдут годы и вновь он расступится, завлекая другие корабли, и навеки скроет их под своим зеленым покровом, и вновь будет стоять, обманчиво безмятежный, в сиянии огромного солнца.

– Мне страшно, мальчики! – пропищала бортинженер и всхлипнула. – Я больше не хочу!

– Что будем делать, Вовка? – спросил помощник.

– Пусть идет, – сердито ответил командир. – А мы что-нибудь придумаем. Играть, так до конца. Вруби-ка аварийное освещение.

В тусклом свете, затрепетавшем в рубке, бортинженер пошла к выходу, хватаясь за кресла, чтобы не упасть, потому что дрожь корабля все нарастала. Командир и помощник хмуро смотрели ей вслед.

Бортинженер толкнула дверь и испуганно повернулась к ним:

– Мальчики, дверь не открывается!

Внезапно аварийное освещение погасло и корабль резко качнулся.

– Держись, Ирка! – крикнул командир, вцепившись в подлокотники кресла.

Корабль накренился, ожили и засветились обзорные экраны, и на экранах помчалась назад зелень, зелень, зелень… Движимый непонятной силой корабль мчался сквозь лес навстречу неизвестности.

И тут откуда-то из-под кресел раздался крик бортинженера.

– Ой, мальчики! – кричала бортинженер. – Ой, Вовка! Ой, Димка! Это ведь не игра! Это по-настоящему…

– Чего ерунду городишь? – встревоженно сказал помощник и засопел.

Экраны вспыхивали и гасли, корабль качало и трясло, ужасный вой чужого мира раздирал включившиеся сами собой наружные микрофоны.

И неожиданно они поняли, что игра каким-то образом перестала быть игрой и в силу непонятных, небывалых причин превратилась в действительность, и они в самом деле несутся в неуправляемом космическом корабле сквозь страшный лес далекой планеты.

На обзорных экранах маячили чьи-то зеленые лапы, мелькали уродливые зеленые щупальца и тянулись, тянулись к кораблю.

– Иллюминатор! – крикнул помощник.

Непонятная сила сорвала наружную заслонку иллюминатора, разбила сверхпрочное стекло, выдерживающее прямое попадание метеора, и в круглое отверстие под непрерывный истошный вой лезла зеленая лапа, лезла в рубку и слепо шарила, подбираясь к креслам экипажа.

– Мама! – заплакала бортинженер. – Мама-а!

Три испуганных ребенка мчались по зеленым волнам чужого мира и впереди их не ожидало ничего хорошего.

Зеленая лапа лезла, подбиралась к креслам, сжимая и разжимая зеленые корявые щупальца. И тогда командир вскочил с кресла и, прыгнув, вцепился в нее. Рванул – и бросил на пол рубки.

И сразу оборвался вой и стало тихо, и корабль прекратил бешеное движение. Командир, помощник и бортинженер молча смотрели на зеленую лапу, беспомощно лежащую на полу и так похожую на обыкновенный земной лопух.

– Старт! – неуверенно сказал командир, но бортинженер поднялась с пола старого сарая, отряхнула юбку и прошептала:

– А ну вас! Я пошла домой.

– Дима, ужинать! – донесся из-за сарая женский голос.

Помощник вздохнул и встал с перекошенного ящика:

– Я тоже. Завтра доиграем. Или, может, в полицейских? Будешь маньячкой-наркоманкой.

Бортинженер помотала головой. Тогда поднялся и командир.

– Открыть люк! – приказал он, и экипаж – два мальчугана и белобрысая девчушка – медленно вышел из темного сарая и пробрался сквозь заросли лопухов на улицу, залитую светом фонарей.

– Дверь-то надо было толкать в другую сторону, – презрительно пробурчал командир, покосившись на бортинженера.

– Знаешь, Вовка, – неуверенно сказал помощник, – мне что-то разонравилась эта игра. Давай завтра во что-нибудь другое. Может, и правда в полицейских?

– Давай, – быстро согласился командир. – Будешь с нами, Ирка?

– Да ну вас, – ответила бортинженер. – Не нравятся мне ваши игры. Я лучше с девочками…

– В куколки! – насмешливо добавил командир. – Как хочешь.

Они оглянулись на старый сарай, посмотрели друг на друга и разошлись по домам.

А зеленая лапа шевелилась на полу…

…Издалека донесся какой-то приглушенный, все нарастащий стук, и Сергей понял, наконец, что это стучат копыта коней. Впереди покачивались зеленые плащи всадников, сбоку, справа от него, по-прежнему свисала из окна рука мага Ольвиорна. Ничего не изменилось в этом мире – все так же тянулись с одной стороны дороги поросшие деревьями холмы, подобные зеленым волнам, а с другой стороны вился, повторяя изгибы дороги, неглубокий овраг с красноватыми глинистыми стенками и колючим кустарником на дне. Обрывки каких-то только что привидевшихся образов исчезли в глубине сознания, просочились как вода в песок, не оставив никаких следов – только едва шевельнулось в глубине души легкое недоумение. Сергей подумал, что задремал, последовав примеру лонда Гарракса и американки, и тряхнул головой, окончательно избавляясь от непонятного наваждения.

«Драконы, – подумал он. – Я хотел расспросить мага о драконах».

Чуть пригнувшись в седле, он заглянул в окошко дорожного экипажа. Лицо мага Ольвиорна излучало спокойствие, и мыслями был он, казалось, где-то далеко отсюда – и слова, готовые сорваться у Сергея с языка, так и остались не произнесенными: как-то неудобно было прерывать своими расспросами чужие размышления. Однако глаза Ольвиорна тут же ожили и странствующий маг, высунув голову из окна, произнес, безошибочно угадав намерения Сергея:

– Я слушаю вас, уважаемый Сергей.

– Да я, в общем-то… насчет драконов. Хотелось бы что-то о них узнать, если можно, конечно.

– А почему нет, уважаемый Сергей? – оживился маг. – Драконы заслуживают того, чтобы о них рассказывать. Это поистине удивительные создания Божии! Разумом они ничуть не уступает нам и могут в известной степени читать нашу мысли, но далеко не каждому человеку дано понимать драконов. Да что там далеко не каждому – такие люди, судя по хроникам, всегда были очень редки. Есть любопытнейший трактат Либения, он почти всю жизнь посвятил изучению драконов Зеленого Треугольника. Советую прочитать, это классика. А вот Эмон кое-что измышляет ради пущего эффекта, старается выпятить свою уникальность, избранность, и верить ему следует далеко не во всем. Одно время, судя по легендам, бытовало мнение, что большинство драконов враждебно относится к людям – и это чуть ли не их основная черта. По другому поверью, драконы, напротив, распределяли между людьми воду, поскольку были ее покровителями, покровителями источников. А еще считалось, что драконы охраняют какие-то чуть ли не сказочные сокровища, отнятые гвирами у первых людей, Как это ни парадоксально, такая точка зрения господствовала довольно долго, и кое-кто попытался эти сокровища раздобыть. Вот послушайте…

Маг увлекся и, кажется, мог продолжать свою драконографию до бесконечности. Сергей слушал с интересом, так же как и Элис, открывшая глаза при первых же словах Ольвиорна и теперь олицетворяющая собой внимание.

Маг рассказывал о том, как драконы покровительствовали королям и вызывали дождь, обращали в бегство завоевателей и прогоняли кровожадных хищников. В течение пяти-шести циклов у них полностью обновлялась чешуя. Отпавшие чешуйки, должным образом обработанные, являлись главным компонентом некоторых сильнодействующих снадобий. Это же касалось и когтей, замена которых у драконов происходила примерно за такое же время.

Странствующий маг уже с воодушевлением живописал огнедышащих драконов Великой Пустыни, когда ехавшие впереди всадники, поднявшись на пригорок, вдруг пришпорили коней и помчались вслед за лондом Гарраксом и старшим мечником Зингом. Не отставали от них и Гусев с Саней Веремеевым, хотя Саня чуть не вывалился из седла – а вот американцы, наоборот, придержали коней. Слуги лонда Гарракса тоже во весь опор понеслись догонять хозяина. Пограничники вместе с Гусевым и Саней скрылись за пригорком, экипаж с привязанной позади лошадью Элис и сопровождающий его Сергей въехали в облако пыли, поднятое копытами устремившихся вперед коней, и маг Ольвиорн, непроизвольно отпрянув от окошка в тщетном стремлении уклониться от пылевой волны, встревоженно произнес:

– Кажется, что-то случилось…

В этот момент впереди коротко грохотнуло – и Сергей сразу же узнал в этом звуке пистолетный выстрел. Дернув поводьями и пнув коня пятками в бока, он тоже рванулся вперед, догоняя встрепенувшихся американцев, и тут же, как несколько секунд до этого Саня Веремеев, едва не очутился на земле, под копытами крепких лошадок мага Ольвиорна – навыков верховой езды было у него все-таки маловато. Он выскочил на пригорок и натянул поводья, стараясь умерить пыл чересчур резвого коня, и перед ним открылась картина происходящего. Дорога шла под уклон, рассекая широкий луг, и сворачивала в сторону, не достигая леса. Дюжина всадников во весь опор неслась к этому лесу, сопровождаемая пышным шлейфом пыли, словно пограничники вдруг ни с того ни с сего решили развлечься ипподромными забавами. Драконьими крыльями развевались полы зеленых плащей, и топот разносился над лугом. Гусев и Саня Веремеев сидели на конях, наблюдая за удаляющимися пограничниками, но сами никуда не ехали, и у Гусева в руке был пистолет.

– Куда это они? – спросил Сергей, останавливая коня возле товарищей.

– Чего ты стрелял?

Сзади подъехали американцы и экипаж мага Ольвиорна. Элис и ассистенты мага вышли на дорогу, а Ольвиорн выглядывал в окно и вытирал платком пыль с лица.

– Этот, командир их, марга засек, – сказал Гусев, убирая пистолет. – Вон там, возле леса. Пробирался через луг. Они за ним, и мы с ними, только он в лес сразу бросился.

– Попал? – спросил Сергей.

– Нет, – досадливо мотнул головой Гусев. – На всем скаку – это не из кузова стрелять. Сноровки нет. Еле-еле в седле удержался. Хотели вместе с ними, – он махнул рукой в сторону скачущих всадников, – да куда нам с нашей выучкой.

– Далеко же он забрался, – подал голос маг Ольвиорн. – И, скорее всего, не один, они всегда группами ходят.

– Диверсанты, блин! – Гусев сплюнул. – Тут весь лес прочесывать надо или оцепить этот участок.

– Людей маловато, – заметил Саня Веремеев. – Ускользнет.

– Вполне возможно, – согласился Гусев.

– Здесь поблизости большое селение, – сказал маг Ольвиорн, – там свой гарнизон. Лес идет узкой полосой, вокруг поля и луга, а сзади река. Оттуда они пришли, туда и уходить будут. Гнать их надо к реке, а там засаду устроить. Думаю, уважаемый лонд Гарракс сообразил это быстрее меня, опыта ему не занимать.

– А вы, уважаемый маг, я вижу, не только в магии разбираетесь, – оценил Гусев рассуждения Ольвиорна.

– Избыток знаний никогда еще никому не мешал, – ответил маг. – Да и не бывает избытка знаний. Знание – сила.

– Точно, – кивнул Гусев. – Журнал такой есть у нас. Ну, вроде книжки, – пояснил он Ольвиорну.

– Фрэнсис Бэкон, – добавила Элис. – Это Фрэнсис Бэкон сказал, был такой выдающийся ученый и философ.

– Удивительное созвучие мыслей, – задумчиво произнес маг. – А впрочем, ничего удивительного: пусть наши миры и разные, но процесс постижения истины везде и всюду идет сходным путем, на основе общих законов.

– Марсианская машина миражей работает вовсю, – тихо сказал Уолтер Грэхем Ральфу Торенссену. – Мы все глубже погружается в собственные галлюцинации. Нас не вытащат, Ральф, мы так и подохнем внутри этого чудовища…

– Если уже не подохли, – мрачно и так же тихо ответил пилот.

Маг, прищурившись, посмотрел на высоко стоящее в небе солнце и предложил:

– Ну что, будем двигаться дальше? Уважаемый лонд Гарракс нас догонит, и, думаю, с хорошими вестями.

…Лонд Гарракс действителъно догнал их, когда они уже миновали большое селение, о котором говорил маг Ольвиорн. С лондом были только двое слуг, а вот десятка пограничников под командованием старшего мечника Зинга не вернулась. Маг правильно предугадал развитие событий: один из воинов помчался в местный гарнизон за подмогой, а остальные цепочкой рассыпались вдоль противоположной кромки леса и двинулись к реке на перехват проникших на территорию королевства монстров. Дождавшись прибытия воинов здешнего гарнизона, лонд Гарракс предоставил свою десятку под командованием Зинга в распоряжение местного командира и поспешил вслед за брошенной посреди дороги делегацией. Воины-пограничники должны были догнать их после окончания операции по уничтожению маргов.

Настроение лонда Гарракса никак нельзя было назвать радужным. Если говорить точнее, владелец пограничных земель был почти взбешен.

– Это позор! – морщась, словно от боли, говорил он, обращаясь к чужестранцам и магу Ольвиорну. – Кажется, кое-кто даром ест свой хлеб! Этак дойдет до того, что скоро эти твари доберутся до самого Таэльсана! Проникнуть чуть ли не в центр королевства… Мне стыдно будет показаться на глаза королю!

– Но ведь марги могли пробраться сюда и не через ваши земли, – попытался успокоить лонда Саня Веремеев, но Гарракс, яростно сверкнув глазами, разошелся пуще прежнего.

– Да разве в этом дело? – воскликнул он, волчком кружась на коне посреди дороги. – Какая разница, через чьи земли они вторглись! Главное, что это произошло, что мы, пограничники, прозевали – пусть даже не мои люди, а лонда Дастунга или лонда Вильдена.

– Насколько я знаю, марги и раньше пробирались через границу, – сменил Саню Веремеева Сергей. – Вы же не можете ежесекундно контролировать каждый метр…

– А должны! – лонд Гарракс рубанул рукой воздух, – Это наш долг! Меня беспокоит, что они незамеченными смогли забраться так далеко.

– А это уже не ваша вина, уважаемый лонд Гарракс, – миролюбиво сказал маг. – Тут недорабатывает вся система охраны и ломать себе голову над этим должны в Таэльсане.

– Вам нужно стену на границе возводить, Великую Китайскую, – заявил Гусев. – Разок потратитесь, зато будет надежно. Можно даже не сплошную, а на самых уязвимых участках.

– Или хорошую контрольную полосу устроить, – добавил Саня Веремеев. – Марги летать же не умеют? Или колючую проволоку, на худой конец, если стену городить слишком накладно будет.

Так, обсуждая разные способы борьбы с маргами, таэльринцы и чужеземцы продолжали двигаться по направлению к столице. Гусев предложил было посодействовать в поимке маргов у реки, но лонд Гарракс высказался, и довольно резко, в том смысле, что пусть те, кто прозевал, сами исправляют свои ошибки – хотя ни подчиненные Зинга, ни воины местного гарнизона были тут совершенно ни при чем. Однако возражать лонду никто не стал, и кавалькада все больше удалялась от злополучного места. Часа через два, так и не дождавшись возвращения отряда старшего мечника Зинга, лонд Гарракс свернул к Долине Трех Ручьев – месту обитания единственного таэльринского дракона, именуемого с древних времен Волкобоем – за помощь в схватках с пятнистыми волками, не дававшими покоя первопоселенцам этих мест.

Попетляв среди болот, дорога пошла на длинный каменистый подъем, ведущий, казалось, прямо в небесную беспредельность. Далеко внизу остался лес, и с высоты открылась Долина Трех Ручьев, залитая не спешащим пока опускаться солнцем. Вид был живописный: густая трава с искрами полевых цветов покрывала все пространство, окольцованное крутобокими холмами; там и тут поднимались над ней купы деревьев и густых кустов; долину пересекал довольно широкий извилистый ручей с песчаными берегами, вдалеке, по левую руку от всадников, в него впадал еще один поток, вытекающий из недр холма, а вот третьего ручья сверху не было видно. Дорога, постепенно понижаясь, шла вдоль склона и заканчивалась широкой площадкой, над которой возвышалось монументальное сооружение, возведенное из плотно подогнанных друг к другу каменных плит. Сооружение это, как прикинул Сергей, было не менее пятнадцати метров высотой, и представляло из себя подобие обращенного к небесам мужского лица с пышными вьющимися волосами, близко посаженными к переносице глазами, слегка вздернутым носом, тонкими аккуратными губами и округлым подбородком с неглубокой ямочкой. Это и был скульптурный портрет древнего короля Таэля, первого правителя Таэльрина – творение искусных мастеров, возведенное над пещерой дракона. Вход в пещеру темным овалом выделялся под подбородком каменного исполина.

– Вот оно, жилище нашего дракона, – торжественно сказал лонд Гарракс.

– Да-а, впечатляет, – протянул Гусев. – Я что-то похожее где-то уже видел.

Сергею эта архитектурная форма тоже казалась откуда-то знакомой, и он начал вспоминать, где мог встречать нечто подобное. Саня Веремеев сообразил быстрее.

– Так это же как Лицо на Марсе! – воскликнул он и пояснил недоуменно взглянувшему на него лонду Гарраксу: – Есть у нас одна похожая штука, тоже каменное лицо.

– Кто-то из ваших древних правителей? – уважительно поинтересовался лонд Гарракс.

Саня пожал плечами:

– Да никто толком пока не знает.

Сергей заметил, как Уолтер Грэхем и Ральф Торенссен, молча взирающие на каменное укрытие, хмуро переглянулись, но не придал этому значения. После слов Сани Веремеева он тоже вспомнил фотографию из журнала – Марсианский Сфинкс, загадочный объект на другой планете, то ли удивительная игра природы, то ли создание иного раэума.

– А туда можно спуститься? – спросил Гусев. – У вашего дракона нет привычки нападать без предупреждения?

– Волкобой не нападает на людей, – заверил его из окна экипажа маг Ольвиорн. – И спуститься можно. Но будьте готовы к возможной неудаче.

– В каком смысле? – насторожился Гусев.

– Во-первых, его может не оказаться на месте. А во-вторых, если даже он в пещере, то вовсе не обязательно выберется оттуда, чтобы поглядеть на нас.

– Так позовем! Покричим, посвистим.

– Если он там, то уже знает о нашем присутствии, А криком и свистом его не выманишь. Будем надеяться, что все-таки снизойдет.

– Вы нам раньше этого не говорили, батя!

– Всякое слово – в свой срок, – назидательно промолвил маг. – Не увидим сейчас – заедем на обратном пути, И лучше всего под вечер, к вечеру он всегда возвращается. Ну что, оставляйте коней, уважаемые, кони вниз не пойдут. Не то чтобы боятся, но остерегаются.

Слуги лонда Гарракса и мага остались возле коней, а все остальные, включая помощников мага, начали спускаться в Долину Трех Ручьев, к логову дракона.

Вблизи Сфинкс впечатлял еще больше. Покрытые серебристым мхом мощные стены возносились ввысь, закрывая солнце, широкий туннель, понижаясь, уходил в темноту, и тянуло оттуда незнакомым, довольно сильным запахом. Ничего неприятного в этом запахе не было, но казался он непривычным, и ничуть не походил на ароматы зоопарка. Это пахло драконом.

Полукругом расположившись на площадке метрах в десяти от входа, стали ждать. Прошло две… три… четыре минуты, но из темной глубины не раздавалось ни звука.

– Может, все-таки позвать? – предложил Гусев, обращаясь к магу. – Вдруг он там спит, овцами объевшись, и не чует ничего?

– Он не спит, – уверенно ответил маг. – Мне не сравниться с теми, кто понимает драконов, но теперь я тоже его чувствую, слабо – но чувствую. По-моему, он вовсе не спит.

Подтверждением слов мага был шорох, донесшийся из темноты. Шорох нарастал, незнакомый запах усилился, и стало ясно: дракон действительно не спит и намерен посмотреть на посетителей.

– Ну вот, сейчас он появится, – сказал маг. – Это он крыльями по стенам шуршит, крылья у него весьма знатные. Давайте отойдем подальше – Волкобой довольно крупный и может зацепить ненароком.

Все с готовностью последовали совету мага, а Элис и вовсе спряталась за широкую спину Ральфа Торенссена. Сергей обратил внимание на то, что губы Уолтера Грэхема скривились в какой-то непонятной усмешке, хотя лицо афроамериканца было почему-то хмурым, – но почти сразу же забыл об этом, потому что возникший из темноты Волкобой заполнил своим телом всю ширину и высоту туннеля, а потом медленно выбрался на каменистую площадку перед Сфинксом.

«Да-а, есть на что посмотреть… – ошеломленно подумал Сергей, невольно пятясь еще дальше от входа. – Это на такую-то махину Гусек собирался охоту устроить?! Да такой агрегат сам бы ему устроил бег с кувырками по пересеченной местности…»

Массивная голова дракона возвышалась над землей на уровне крыши пятиэтажного дома. Два белых прямых заостренных рога толщиной в две руки, метра по полтора длиной каждый, выступали из выпуклого лба, схожего с башней тякелого танка, прямо над большими круглыми глазами, в которых переливался приглушенный багровый отсвет. В неплотно сомкнутой пасти белели клыки, и свисал оттуда узкий черный язык. Тело дракона покрывала тускло-золотистая крупная чешуя, очень толстая и прочная на вид, мощные лапы уверенно попирали камни, и Сергей не сразу заметил, что лапы-то у дракона разные: передние – подобные львиным, а задние, ниже бедер – птичьи. Длинный хвост протыкал воздух как антенна – дракон держал его трубой; чешуя с этой трубы местами отпала, и там розовела кожа. Но, пожалуй, самым роскошным в драконе были его огромные крылья, не чешуйчатые, а кожистые, пепельного цвета. Прижатые к бокам, они волочились по земле, слегка пошевеливаясь, и, всмотревшись, Сергей понял, что устроены они наподобие веера: отдельные обтянутые кожей пластины чуть раздвигались и сдвигались, словно Волкобой намеревался вот-вот взлететь, и размах их должен был быть поистине грандиозным, чтобы поднять в небеса столь монументальное тело. Выглядел Волкобой нарядно, внушал своим видом уважение и трепет, и Сергей понимал тех древних кочевников, что не решились помериться с ним силами и покинули Таэльрин. Такому исполину не стоило противоречить.

Да, дракон был поистине великолепен! Белое и багровое, золотистое и пепельное… И в довершение ко всему – широкий, отливающий золотом ошейник почти у основания шеи, там где она переходит в грудь, покрытый вертикальными и горизонтальными черными значками, идущими в несколько рядов, похожими на повернутые в разные стороны длинные и короткие наконечники стрел. Что-то знакомое со школьных лет чудилось в них Сергею. Проявилась в памяти страница давно забытого учебника по истории древнего мира – и он мысленно пожал себе руку: ну да, восточная клинопись – все-таки не до конца выветрились из головы школьные знания!

Дракон сделал несколько шагов по направлению к замершим людям и остановился, разглядывая их своими тарелкообразными багровыми глазами. Не было в них холодной крокодильей тупости, кошачьей отстраненности, заискивания собак, пугливой настороженности зайцев, кабаньей злобы – глаэа дракона смотрели вполне по-человечески осмысленно, в них читалась готовность терпеть присутствие незваных гостей, этакая вежливая сдержанность, а еще видел в них Сергей какую-то недоступную людям мудрость и словно бы некоторую отрешенность и легкую усталость – ведь век свой вековал Волкобой в Долине Трех Ручьев еще с древних-предревних времен…

– Видите, каков наш красавец? – с гордостью и теплотой сказал лонд Гарракс.

– Да уж… – пробормотал Гусев, во все глаза глядя на золотистого исполина. – Это, конечно, что-то!..

Саня Веремеев пожирал дракона восхищенным взглядом, Элис присела за спиной мрачного Ральфа Торенссена, а Уолтер Грэхем постукивал по земле носком ботинка с видом человека, у которого нестерпимо болят зубы.

– А что у него на шее? – спросил Сергей. – Что там за значки такие?

– Этого никто не знает, во всяком случае, в наше время, – отозвался маг Ольвиорн. – По преданию, когда-то на землю спустились призрачные люди со звезд, они прилетели на своих небесных драконах, извергающих пламя. Люди неба пробыли здесь недолго и никому не причинили вреда. Именно они и одарили нашего Волкобоя этой золотой пластиной.

– А других? – не сводя глаз с дракона, поинтересовался Саня Веремеев.

Маг отрицательно качнул головой:

– Нет, отмечен был только наш Волкобой. Что это за знаки – ведают только люди неба и, наверное, сам Волкобой.

Сергей не мог оторвать взгляда от застывшего перед ним исполина. Нет, это не был дракон его детства, это был другой дракон – удивительное, совершенное создание, некогда защитившее здешних первопоселенцев…

Багровые глаза притягивали к себе, вовлекали в себя, как водовороты, они становились все больше и больше, поглощая окружающее… Багровая пелена затянула все вокруг, и в этой пелене мелькали обрывки каких-то картин. Сергей, не помня себя, вглядывался в эти картины, и в голове его гулким эхом перекатывались слова неведомого языка, с размаху сталкиваясь друг с другом, рассыпаясь со звоном, тихо опадая и невнятным шелестом оседая в пустоте…

Огромный зал с двумя рядами колонн, и вдали, на троне, в белом платье – лонда Окталия или кто-то очень похожий на нее…

Светло-коричневый линолеум пола, одеяло, свесившееся с кровати, зарешеченное окно, и листья, качаясь, льнут к стеклу…

На удивление розовое прозрачное невиданное небо с легкими разводами облаков и маленьким кружком далекого солнца…

«Что это? Где это? Откуда это?..» – беззвучно кричал он.

«С-с-с-ш-ш-ш…» – невнятно шелестела в ответ пустота…