Признаки жизни

Глава 9 Консервные банки

После всех происшествий Маркус вел себя чуть более активно, чем всегда. Представитель семейства кошачьих постоянно водил головой по сторонам, принюхивался к ветру, прижимался к земле. Иногда он ускорялся, переходя на быстрые прыжки, и Шептуну приходилось поторапливаться, чтобы успевать за ним. Сталкер обычно использовал любую смену ритма движения в своих целях, настраивал дыхание и сердцебиение на новый темп в рамках допустимого, и этот раз не был исключением.

— Давай, остроглазый, — напутствовал он кота. — Веди меня к Агропрому. Долго чешем что-то.

Предстоящую территорию Шептун не любил, хотя не настолько, как восточную. Зона к западу от базы клана отличалась на редкость паршивыми особенностями, присущими ландшафту еще до ее появления, — по большей части там преобладали болота, крутые склоны, треснувшие тут и там. В предыдущий раз Шептун провалился в одну из ям и чуть не сломал ногу, затем Маркус попал в очередную расщелину и не смог выбраться, пока сталкер не скинул ему корягу вертикально. Казалось бы, обычное дело, но потратить на это пришлось больше часа, и все это время кот испускал завывания, на которые запросто могли сбежаться псы или кое-кто похуже. Шептун не испытывал никакого желания снова корячиться на одном месте и обливаться потом в ожидании выпрыгивающей из кустов твари.

— Вперед, вперед, — продолжал он повторять не то себе, не то четвероногому товарищу. — Уже осталось немного.

Почему немного, Шептун и сам не знал. Хотя с позиции расстояния и в самом деле немного. Скопление радиоактивных отходов осталось далеко в стороне, по правую руку. Это значило, что центр уже давно пройден и скоро появится своеобразный памятник науке, возвышавшийся посреди болот облупившимися бетонными корпусами былого научно-исследовательского института.

Поговаривали, что именно здесь в свое время обитал Грач. Шептун вспоминал шефа каждый раз, когда проходил мимо Агропрома. Если верить слухам, начальник «Набата» вообще не приходил в Зону — он жил здесь самоселом еще с восемьдесят шестого. В таком случае возникал вопрос, как же он пережил первый глобальный выброс, накрывший Заслоном северные районы. Если бы Шептуну сказали, что Грач каким-то образом это сумел, то сталкер бы не стал спорить. Он любил слушать легенды, но старался не плодить их и не дополнять излишне фантастическими подробностями.

Впереди стояли вечно распахнутые ворота, проржавевшие насквозь, но все еще добротные. Сохранился даже проволочный забор, протянувшийся в обе стороны от ворот почти без дыр. Пройдя между двух застывших вертикальных пластин, сталкер внутренне подобрался. Как ни крути, а от психологии не уйдешь. Опасностей стало не меньше и не больше, но ворота на Агропром продолжали служить общепринятым барьером между отдельными участками, а потому по-прежнему выполняли свою функцию.

— Граница — это не точка на карте, — прогундосил Шептун старую песню. — Граница всегда в голове.

Дорога от ворот к ближайшему строению была просто приглашением для новичков — прекрасно сохранившейся, прямой и широкой. Впереди можно было различить серую стену. Картину омрачал лежащий на дороге человеческий скелет, наполовину спаявшийся с асфальтом. Рядом валялись непонятные фрагменты, похожие на обломки копья. Одному дьяволу было известно, что здесь произошло.

Впрочем, и без этого Шептун не пошел бы по дороге. Сразу после ворот сталкер сошел с пути вправо, стараясь, чтобы между ним и стеной постоянно находились густые заросли. Маркуса пришлось взять на руки, так как кот отважно рвался навстречу приключениям.

Шептун осторожно прошел через рельсы, начинавшиеся от института и уходившие в туннель, в который сталкер не пошел бы за все артефакты мира. Бывали в Зоне места безопасные, попадались и просто удачливые. Остальное являлось объектом авантюризма. А существовали и такие условные вершины, о возможности покорения которых было даже смешно говорить. Как, например, туннель из Агропрома к центру. Маркус обходил это место десятой дорогой. Однажды сел метрах в двадцати от входа и молча смотрел в черноту холодной арки, не мигая. Когда Шептун после безуспешных попыток позвать к себе товарища попытался его поднять, то не сразу оторвал от земли, в которую Маркус впился намертво. И сейчас где-то в деревянной шпале продолжал торчать его коготь.

Как всегда некстати, сталкер начал чувствовать усталость. Его бесил разнобой в собственном организме, из-за которого он часто чувствовал себя разбитым по разным причинам — то уставало тело, то голова, но чаще всего — нервы. Порою сталкер ловил себя на ложном ощущении усталости памяти, когда в голове было совершенно пусто и он не мог или не хотел вспоминать о том, чем занимался накануне. Редко выпадали дни, когда все биологические узлы работали как единое целое. Сейчас Шептун многое бы отдал за хорошее самочувствие, но в его текущем активе были только самодисциплина и адреналин.

Пройдя железнодорожные пути, сталкер оказался в узком пространстве между двух песчаных насыпей. В «Набате» этот участок считался местом с высокой аномальной активностью — звучало очень даже научно, только грустно. Здесь сталкер позволил Маркусу решить, можно ли идти дальше или же стоит забраться на вершину холма, где придется проползти на брюхе сотню метров. В этот раз судьба миловала — Маркус пробежал в проходе достаточно спокойно, лишь разок задрав мордочку вверх, на правый склон. На Агропроме было не так много мест, пригодных для движения, так что все имеющиеся тропы были просто устланы следами сапог, окурками, консервными банками и прочим мусором. Шептун переступил через порванный противогаз, гадая, не от снорка ли это осталось. Впрочем, мутант вряд ли сумел аккуратно свинтить фильтр. Сталкер попытался вспомнить, носят ли снорки фильтры, и снова понял, что думает о разной чепухе.

Хуже всего, что проходы в своем большинстве были слишком узкими, чтобы в них могли разминуться два человека, не попав друг к другу в зону, в которой уже невежливо пройти мимо, не поздоровавшись. Разумеется, этим и пользовались мародеры. В самом деле, что может быть проще, чем залечь в засаде по обеим вершинам склонов, ожидая, когда внизу пройдет одинокий сталкер, которого в бинокль видно еще с самых ворот? И кто даст гарантию, что любители поживиться не станут стеречь тебя на обратном пути, уже изрядно уставшего и с рюкзаком, полным хабара? Всякое случалось в этих местах, и тем неприятнее было ожидать Самопала именно здесь.

Прошло уже пять минут, как Шептун миновал ворота, никого не встретив на своем пути, и это насторожило его еще больше.

— Где же он, Маркус? — спросил сталкер, глядя на крышу. — Ты его не видишь?

Кот посмотрел на него то ли виновато, то ли обвиняюще — мол, хозяин, храни молчание, и нас не услышат враги. Затем скрылся в высокой траве.

Шептун не стал его дожидаться. Если Самопал в самом деле где-то рядом, то, завидев Маркуса, все поймет и попытается скрыться. Хотя, с другой стороны, из Агропрома идти некуда, кроме как обратно к центру или к Барьеру. Поговаривали, что была еще одна дорога, через южные топи к приграничной полосе, однако Шептун был готов прозакладывать последнюю шоколадку, что изменник туда не пойдет. Тот участок банально не был изучен, любые фарватеры отсутствовали, а местность просматривалась достаточно далеко, чтобы понять, что искать счастья или хотя бы убежища здесь бесполезно.

Пройдя вдоль каменного заграждения, Шептун дошел до дыры в заборе и чуть было не сунулся туда. Соперника во всем не обманешь, но совершать совсем уж детские огрехи сталкер не собирался. Вернувшись назад, сталкер перелез через ограду в месте, где была наибольшая тень. Трехэтажка институтского здания возвышалась перед ним, на одной из стен красовался древний агитационный плакат советских времен. Сейчас он производил удручающее впечатление.

Сталкер спрыгнул на утоптанный тротуар, спрятался за двумя побитыми бочками, сохранившими запах машинного масла. Проверил автомат, дунул в глушитель, словно это имело какой-то смысл. Так и не научился избавлять себя от множества лишних движений и отличать насущное от ритуального. Тяжело вздохнув, Шептун начал вслушиваться в окружающие звуки. Воет ветер, лениво скрипит антенна на крыше. Далеко на западе слышится рокот «вертушки», совершающей облет над стеной Барьера. С севера раздается протяжный гул, будто работает генератор.

Ничего особенного.

Шептун решил, что дальнейшая перестраховка ни к чему не приведет — он может так просто просидеть сутки и ничего не услышать. Взявшись за рукоятку автомата, сталкер покинул укрытие и обогнул угол здания.

И столкнулся лицом к лицу с оборванным бродягой.

Изумление последнего было таким, что тот замер на месте как был — с поднесенной ко рту рукой, держащей кусок полувысохшего батона, с недоумением в глубоко запавших глазах. Шептун вздернул автомат, не думая что делает. Батон упал на землю, сталкер и бродяга разбежались друг от друга. — Шептун вернулся за угол, незнакомец нырнул в узкое пространство между наглухо забитыми контейнерами.

— Не стреляй! — послышался голос. — Я без оружия!

— Давай поговорим, — предложил Шептун, лихорадочно глазея по оконным проемам.

— Брось автомат!

— Он не для тебя!

Один из баков заскрипел, словно его пытались отодвинуть. Сталкер снова высунулся.

— Я просто хочу поговорить, — повторил он предложение. — Я не за тобой пришел.

— Не стреляй, я ничего тебе не сделал!

Контейнер наконец поддался, и оборванец побежал вдоль сарая, ушедшего с годами в землю на добрую четверть собственной высоты. Выглядел незнакомец как типичный, почти хрестоматийный бомж, только физическая форма была чуть лучше, выдавая в нем молодость. Если бы Шептун хотел его застрелить, он легко это сделал, однако сталкер не был уверен, что к оборванцу придут те же мысли.

— Вернись, давай поговорим! — крикнул ему Шептун. — Ты есть хочешь? Я дам тебе банку!

Он замолчал, надеясь, что ответ все же последует.

— Кто ты? — послышался голос.

Сталкер медленно отдышался.

— Меня зовут Шептун, я из клана «Набат». Я ищу одного человека.

— Кого?!

— Не тебя.

Бомж высунул голову, Шептун ожидал, что бродяга затаился совсем в другом месте.

— Скажи мне, кого ты ищешь!

Сталкер не хотел играть по его правилам.

— Вот. — Шептун показал собеседнику консервную банку и пустил в свободное катание по асфальту в сторону бомжа. — Это тебе.

Банка остановилась в метре от бродяги, не докатившись совсем немного. Тот испуганно смотрел на нее, не решаясь выйти и подобрать.

— Я ищу человека по кличке Самопал, — произнес Шептун.

— Никогда о таком не слышал!

— Хорошо. Давай поедим.

— Убери автомат!

— Послушай, ты, — вспылил Шептун. — Если бы я хотел тебя убить, то просто подошел и пристрелил бы. Или не стал бы подходить, а замочил прямо так. «Калашников» пробивает и эти долбаные мусорки, и деревья, и стенку, за которой ты прячешься. Так что не дури, вылезай, и будем говорить.

Оборванец не торопясь вышел вперед. Банку подбирать не стал, хотя смотрел на нее голодными глазами.

— Ты военный? — спросил он.

— Нет. Говорю же, я из «Набата».

По виду бомжа создавалось впечатление, что он никогда не слышал о клане. Такого быть не могло. Он все не мог решить, что за странный человек ему встретился. Главное, что тот пришел не за ним.

— Ты торгуешь? — спросил бомж.

— Нет, — ответил Шептун и тут же прикусил язык. — Если ты хочешь поторговать, то давай.

— Это… — Бродяга оглянулся. — Есть у меня одна штуковина. Думаю, тебе пригодится.

— Что за штуковина?

— Базучка подавтоматная.

— Чего? — не понял сталкер.

— Ну, подствольник. У тебя же автомат. Купить хочешь?

— Извини, нет, — покачал головой Шептун. — А откуда у тебя подствольник? Ты же говорил, что безоружен.

Бомж снова испугался.

— Я его у сталкеров честно выторговал! — затараторил он. — Обменял на «медузу»! Мне артефакт не нужен — экранировать негде, а самому тащить к воякам не могу, сразу пристрелят.

Это было похоже на правду.

— Что хочешь взамен? — спросил Шептун.

— Консервов бы мне банок пять. Меня, кстати, зовут Пупер.

— Пять? — Шептун прикинул, есть ли у него столько. — Ну, давай. Я согласен. Тащи свой подствольник.

Рванувшись с места, Пупер побежал в глубь дома.

Сталкер прислонился к стене, решив не мешать хозяину разбираться со своим имуществом. Кто знает, чего у него там напрятано? Может, там у него на десяток пожизненных сроков.

Прошла минута, другая. Шептун задумался, где сейчас может быть Маркус. Быть может, именно сейчас кот вдоволь набегался за тушканами и вот-вот появится. Пройдет мимо консервной банки, обнюхает ее и, мяукнув, запрыгнет в рюкзак к хозяину.

Шептун почесал шею глушителем автомата.

Банка продолжала лежать на прежнем месте.

Слегка переместив ремень оружия, давящий на плечо, сталкер зашел в здание.

Здесь стоял ничем не перебиваемый запах пыли и тлеющей электроники. Было совсем тускло. Ориентируясь на прямоугольники пустующих оконных проемов, пропускавших дневные лучи, Шептун добрался до лестницы, ведущей на верхние этажи. Дальше уже были слышны приглушенные голоса. Разобрать речь было невозможно.

— Я не помешаю? — отчетливо произнес Шептун, направляя автомат на обитателей дома.

Они подскочили на месте. Их было четверо, вместе с Пупером. Не было никаких признаков того, что тут жило больше народу.

— Мы совещаемся, — сказал Пупер. В кругу приспешников его голос звучал более уверенно. — Думаем, стоит ли выменивать подствольник.

— Понятно, — кивнул Шептун. — А знаешь, ты на редкость неумелый купец. Ты нашел «медузу», выменял на ненужную тебе подавтоматную базучку, которую сейчас готов продать за пять банок жратвы. Но сюда не вписывается консервная банка, которую я тебе подарил и к которой ты не прикоснулся. Как же так? Еда тебе не нужна задаром, но ты за нее готов торговать? Что-то тут не вяжется.

Бродяга выпрямился. Глаза словно запали еще глубже.

— Верно, не вяжется, — ответил он. — И я скажу тебе что. Левый дундук с автоматом, который увидел незнакомого человека в плохой одежде и решил, что перед ним обыкновенная шваль. Который отказался убрать оружие и поговорить как человек, решив вместо этого угрожать мне и купить, швырнув банку на землю, ожидая, что я кинусь грызть ее, как паршивая собака, которая нападает на кость. И который влезает в чужой дом, продолжая вести себя как моль паршивая.

— Поубавь-ка пыл, — проговорил Шептун, чувствуя, что автомат словно потяжелел в разы.

— Пока ты стоял на улице, мы в самом деле думали, надо ли с тобой торговать, — произнес другой оборванец, подбирая слова. — Тут такое дело, мы очень хотим есть. Но нам не нужны подачки. За всю еду, которая может находиться у тебя, мы были готовы заплатить. Теперь уже нет. Уходи отсюда.

— Так, а теперь послушайте меня, — сказал Шептун. — Я понимаю вашу философию и не буду ее оспаривать. Может, в ваших словах что-то есть. Но мы поступим проще. Вы все будете отвечать на мои вопросы, и затем я уйду. Никто ни с кем не торгует. Ты, — сталкер обратился к первому бродяге, — сам понимаешь, что ты вел себя подозрительно. Так что пусть никто не останется в обиде. Повторяю для всех: меня зовут Шептун, я из клана «Набат», ищу предателя по имени Самопал. Длинные волосы, худой, может бродить один или в компании опасных лиц. Также буду признателен за любую информации о группировке «Лезвия». Теперь говорите, кто что знает.

Один из обитателей института коротко рассмеялся, другой угрюмо отвернулся. Остальные двое не меняли поз.

— Никогда не слышал ни о каких «Лезвиях», — сказал самый низкорослый. — И о Самопале тоже. А почему ты думаешь, что нам известны все эти люди?

— Потому что Самопал на Агропроме. Перестаньте валять дурака. Вы все обязаны хоть что-то знать. Я не уйду, пока не получу ответы.

— Почему мы должны что-то знать? — спросил Пупер. — Просто потому, что ты так захотел? Нашел крайнего и стрелки перевел, да?

— Если тебе нужен повод, то не жди его и стреляй сразу, — испуганно добавил низкорослый. — Издеваться над собой мы не позволим!

Шептун перехватил автомат, намереваясь снять его, но его жест был понят неверно. Все четверо кинулись на него как один, сталкер отскочил назад и нажал на спуск.

Треск от выстрелов был намного громче, чем следовало ожидать от глушителя. Ближайший бродяга упал на месте, получив несколько пуль в ногу. Низкорослый повернулся на месте, схватился руками за лицо и истошно завопил.

На Шептуна обрушился деревянный ящик, острые обломки едва не оторвали ему ухо. Сталкер откатился в сторону, но быстро встать на ноги не сумел — рюкзак на спине помешал перекату. Кто-то ударил его ногой в лицо, попав по лбу. Шептун поставил блок перед очередным ударом, и в этот момент в его бок вонзилось что-то острое.

Одновременно его зажали с двух сторон, отнимая автомат. Шептун не стал бороться за оружие, вытащил нож и несколько раз пырнул вслепую. Он попал во что-то мягкое, теплая жидкость потекла между его пальцев.

Сталкер врезал локтем в висок последнему нападавшему и отошел назад. Дрожащими руками расстегнул пряжки лямок, позволив рюкзаку скатиться с плеч, стащил с себя автомат. Посмотрел вниз. В боку торчал кусок арматуры.

Шептун прислонился к стене, даже не глядя на место боя. Сознание уже покидало его. Кое-как преодолев один лестничный пролет, он споткнулся и упал на ступени, оставляя за собой кровавый след.