Признаки жизни

Глава 4 Ключ

«Набат» не был подвержен влиянию разных слухов. Имея более чем достаточные, вполне практичные связи с Барьером, клан мог себе позволить воспринимать Зону как материальный объект, в котором рано или поздно все будет изучено вдоль и поперек. Никакой мистики «набатовцы» не допускали, а потому и не верили в легенды. Почти не верили. Как это часто и происходит, вполне заурядные вещи становятся легендарными.

В данном случае это были ключи Грача.

Шептун и сам не раз ввязывался в демагогию о том, зачем начальнику связка ключей. В Зоне нет замков. Все запертые объекты, от заброшенной кладовки с ржавыми велосипедными запчастями до крупного НИИ «Агропром», были давно вскрыты и разграблены либо освоены. Могли существовать особо засекреченные точки, но откуда у Грача ключи от них? Да и зачем ему в таком случае хранить все это у себя?

Сталкеры приводили множество теорий, и ни одна из них не могла объяснить, откуда у шефа такая прорва отмычек. Ну, один ключ, ну, два — все можно как-то обосновать. Но целая связка? Разноплановых ключей, разной формы, размера. Куда применить все это добро?

Напрямую у начальника не спрашивали, даже мыслей таких не было. Легенды нельзя вскрывать хирургическим скальпелем, они должны открыться сами, как только будут выполнены все нужные условия. Вот только никто не знал какие.

Так что Шептун с нескрываемым любопытством смотрел на возню Грача со своей связкой.

— Нашел, — сказал начальник с удовлетворением. — Держи.

Он передал сталкеру маленький ключ с четырехгранным наконечником. Такие встречаются в обычных квартирных замках.

— Откуда он? — спросил Шептун, беря кусочек металла и оглядывая его.

— Извини, пока я не могу этого сказать. Сталкер был заинтригован еще больше.

— Почему?

— Ты узнаешь сам.

— Скоро?

— Это уже от тебя зависит. Ты ведь идешь на охоту, не я.

На охоту.

Шептун встряхнулся, осознав наконец, с чем ему придется иметь дело. Он идет в глубину Зоны, впервые имея задание, связанное с применением силы против человека. Скорее всего ему предстоит забраться так далеко, как ни один «набатовец» не ходил. Чувство опасности пробрало сталкера, затем сменилось на возбуждение и перешло в сосредоточенность. Шеф отдал ему один из ключей. Именно эта деталь и побудила Шептуна посмотреть на все с другой стороны.

— Не потеряй ключ, — предупредил Грач, глядя внимательно. — Что бы ни случилось. От этого может зависеть твоя жизнь.

Сталкер спрятал подарок в кармане. Позже можно будет найти ему новое место, а пока пусть полежит там.

— Хорошо, — кивнул начальник. — Теперь еще одна вещь, и можешь идти.

— Какая?

Повернувшись, Грач направился в глубь пещеры.

— Сюда, — позвал он. Шептун прошел мимо стола, кинув взгляд на ружье начальника, все так же висящее на стене на двух вбитых в камень железных стержнях. Грач отодвинул в сторону несколько слоев брезента и, нагнув голову, шагнул в закрома своего пристанища. Именно здесь сталкеры пережидали выброс.

После короткого шороха в потемках шеф открыл металлическую решетку. Шептун удивленно уставился на образовавшийся тайник. Он и подумать не мог, что ниша продолжается дальше.

Поменяв ракурс, сталкер понял, что все же ошибся. Его сбила с толку темнота. Решетка закрывала обычный схрон, в который не мог пролезть человек. Грач покряхтел немного, достал туго перетянутый проволокой сверток. Закрыл решетку снова, пошел обратно на свет.

Положив сверток на стол, шеф вытащил кусачки и перекусил проволоку. Развернул тряпки.

— Это тебе, — сказал шеф. — Поможет.

На столе лежал автомат Калашникова. Совершенно новый, в базовой конфигурации, с характерным тусклым блеском. От него исходил запах оружейного масла. Ничего себе скелетик в шкафчике.

— Зачем мне это? — спросил Шептун.

— Гвозди забивать.

Шептун покачал головой.

— Грач, я так не работаю, — возразил он. — И ты тоже, насколько знаю. Никто из нас.

— Времена изменились, друг.

Сталкер взял автомат, обхватив обеими руками. Он казался тяжелее, чем был на самом деле.

— Давно я не стрелял, — признался Шептун. — Надеялся, что хоть в «Набате» не придется.

— Вот тебе и предстоит сделать так, чтобы не пришлось. Как только ты выйдешь за ворота Когтя, влияние клана сразу закончится. Шептун, ты сам все знаешь, так какого лешего дергаешь меня по таким вопросам? Я же не говорю, чтобы ты убивал людей направо и налево. Если бы я хоть на миг подумал, что ты способен на это, то ты бы никогда не узнал про тайник. Или я бы все сделал, чтобы ты не получил к нему доступа.

Шептун вытащил магазин, осмотрел, вставил обратно. Так и есть, полон патронов.

— Тогда я пошел собираться?

Шеф, тяжело дыша, смотрел на него. Сталкер не отводил взгляда.

— Храни ключ, — сказал он.

Закутав автомат обратно в тряпки, Шептун вынес его из пещеры.

Выйдя наружу, сталкер на миг зажмурился — солнце светило невыносимо ярко.

— Что это? — спросил Сандора, курящий поодаль. Ему удавалось хорошо скрывать волнение, но Шептун все равно отчетливо видел его мандраж. Раскрываться перед этим проходимцем сталкер не собирался. Да и перед кем бы то ни было еще.

— Секрет фирмы, — ответил он, идя в свою палатку. Вдалеке раздавался стук топора — Манго и Пассатиж рубили дрова. Сейчас шум раздражал, но кто знает — быть может, уже к вечеру Шептуну придется скучать по этим звукам.

Шептун жил именно в палатке — хорошей, просторной, на четыре места. И он владел этим пространством единолично, что было на руку его вечной тяге к уединению. Палатку он добыл в своем первом караване. Тогда пришлось тащить целых два артефакта, да еще временами подменивать проводника. Но в тот раз у вояк что-то не сложилось с оплатой, и они взамен предложили альтернативный бартер, начиная от зубных щеток и заканчивая кубометрами оконного стекла. Шептун выбрал себе палатку. Взял наугад и ни разу с тех пор не пожалел. После этого новоприбывший бродяга Чихуахуа или, попросту говоря, Хуа долго ходил за Шептуном по пятам, не переставая канючить, чтобы тот выменял ему палатку на ящик чешского пива. В итоге Хуа надоел настолько, что был послан туда, куда сама кличка обязывала. Грач поддержал идею, и унылый лузер отвалил.

Рядом с палаткой виднелся рюкзак Шептуна. Первое время погруженный в свои мысли сталкер не мог понять, откуда он здесь, а затем сообразил, что Баунти таки почистил ткань. Еще и не взял ничего из содержимого, хотя имел право. Надо бы отблагодарить его.

Расстегнув молнию, сталкер залез внутрь палатки и закрылся снова. Зажег старенький, слабый фонарь, служивший ему постоянным светильником. Привычно огляделся. За время его отсутствия ничего не пропало. Было бы странно, если бы он чего-то не досчитался.

Богатство Шептуна было бесхитростным и по меркам клана немногочисленным. Просто Шептун в отличие от большинства товарищей не сдавал ничего Грачу на хранение, поэтому в сравнении с другими жилищами его палатка казалась наполненной имуществом. Помимо съестных припасов, сталкер хранил у себя два котелка, потрепанные книги, несколько одеял, швабру и прочие вещи, вплоть до вешалок для одежды. Он и сам не мог припомнить, откуда взял хотя бы половину этого хлама. Но в Зоне абсолютно все можно было употребить по прямому либо альтернативному назначению или же продать. Вопрос времени.

Убедившись, что подсмотреть за ним невозможно, Шептун вытащил автомат и оглядел его внимательнее. Без сомнения, оружием почти не пользовались. В тряпке прощупывались очертания еще каких-то твердых предметов, которых он раньше не замечал. Размотав их полностью, Шептун увидел четыре снаряженных магазина к автомату.

Отложив все это в сторону, сталкер начал собираться в дальний путь.

Ему были не впервой такие сборы. Правда, раньше это были просто тренировки на случай, если придется срочно все бросать и покидать Коготь. Теперь следовало взять с собой еще меньше.

Расстегнув рюкзак вместе с карманами и вывалив оттуда все содержимое, Шептун положил на самый низ туго свернутое одеяло, в которое засунул автомат. Что бы ни говорил Грач, нет нужды бегать с оружием по Зоне и ожидать проблем на пятую точку. Следом за одеялом — несколько банок мясных тефтелей, один армейский паек, самодельную аптечку, защитные очки, респиратор. Пошарив под матрасом, Шептун достал бутылку воды и перелил во флягу. Затем оттуда же вытащил три плитки шоколада. Шептун любил это дело, но стеснялся признаться. Шоколад был его слабостью, хотя пока не начал отражаться на фигуре. В Зоне особо не налакомишься.

Плитки сталкер рассовал по карманам рюкзака вместе с магазинами к автомату. Туда же пачку батареек к фонарю и две пары носков, чудом переживших все невзгоды. Больше вроде ничего не надо. Поколебавшись, Шептун не стал трогать ножны, прикрепленные к лямке рюкзака. Просто надо стараться больше не попадать в истории, подобные той, что случилась с Гиббоном, и не бросать снаряжение без присмотра.

В последнюю очередь сталкер положил в рюкзак пакет кошачьей еды.

Вроде бы все. Хочется выйти, встать в полный рост, подтянуть снарягу под себя, но делать это перед глазами всего клана не хочется. Появятся лишние расспросы, а с ними неизбежно возникнут и новые проблемы. Шептун не хотел раньше времени мотать себе нервы.

Надо отдохнуть, поспать хотя бы пару часов. Полдня брожения по лесам, потеря обретенного товарища и известия о клане измотали его вконец. К тому же такое солнце…

Сталкер тут же отругал себя за лень. Но все равно выдвигаться прямо сейчас не имело никакого смысла. Еще вчера Шептун согласился бы, не теряя ни минуты, уйти с базы подальше в Зону, найти укромное место, подумать. Теперь же перед его глазами ясно стоял образ каменного круга, залитого кровью. Не факт, что ему удастся в таком состоянии найти относительно безопасное место на неизвестной территории.

И все же есть еще безотлагательная работа. Ее нужно сделать прямо сейчас.

Покопавшись среди своих книг, Шептун нашел брошюрку по управлению автомобилем в условиях гололеда. Господи, какое актуальное чтиво для Зоны. Свернув пособие в трубочку, сталкер расстегнул молнию палатки и вышел на свежий воздух.

— Салют, — бросил ему Ингуш. Его дыхание было учащено — видимо, только что вернулся с рейда.

— Здорово, — поприветствовал Шептун. — Ты как, с хабаром?

— С хабаром. Глянь, что я нашел!

Ингуш сдернул с плеча сумку и вытащил оттуда голубоватую спираль, сделанную словно из шевелящихся хвойных веток.

— Нехило, — почесал затылок Шептун. — Я такого раньше не видел.

— А я видел, — довольно похвастался Ингуш, пряча артефакт в сумку. — Прикольная штука. Рассасывает аппендикс за неделю. Побочный эффект. Только покраснение на коже остается, и все.

— Ничего себе. Какой же тогда основной?

— Без понятия. Я и про побочный узнал случайно. Потом загнал ученым на Барьере за новенький костюм.

— Что, напрямую артефакт продал?

— А чё? Это еще до «Набата» было.

— Слушай, Ингуш, ты не продавай эту фигню. Протаскай еще с месяц. Может, у тебя еще что-нибудь интересное рассосется, расскажешь потом.

— Да пошел ты, — заржал Ингуш.

Шептун со смехом прошел мимо накренившегося сегмента Когтя. Участок скалы скосило после выброса. Наверняка когда-нибудь и вся конструкция обрушится. А может, где-то внизу расположены тайные склады или грунтовые воды, все равно так просто не узнать…

Баунти сидел на прежнем месте, словно и не уходил никуда.

— Спасибо за рюкзак, Бая, — поблагодарил Шептун, протягивая брошюру. — Вот, держи за помощь.

— О, класс! — обрадовался Баунти, хватая подарок и пролистывая страницы. — Обалдеть! Это же как раз то, что я искал!

— Да ну? — выговорил Шептун.

— Ну да! Мне для подошвы самое то! Оторвав страницу, Баунти скомкал ее, сунул ее в рот, пожевал немного и тут же выплюнул. Затем оттянул рваную подошву от сапога и засунул бывший лист внутрь.

— Осталось повторить пятьдесят раз, и будет у меня новый сапог.

Шептун смотрел на образец кустарной продукции, не говоря ни слова. Махнув рукой, он пошел к дому Дудука.

Хижина со времен постройки немного просела и потеряла первичный лоск. Однако все же в ней можно было жить, и жить неплохо. Если бы черноглазый джигит возвел ее на продуваемой местности, он бы не выдержал в ней и первой ночи. Так что хижина стояла между двух «когтей». Снаружи по бокам места было настолько мало, что строить лачугу пришлось изнутри.

Войдя в нее, Шептун увидел лежащего в спальном мешке Опера с перевязанной головой. Больше никого рядом не было.

— Шептун, — послышался голос.

— Да, это я. — Сталкер наклонился к раненому. — Ты жив?

— Зацепило меня пулей, Шептун, но сказали, что жить буду. — Опер говорил слишком отчетливо и громко. Было ясно, что его шок еще не прошел. — Нас предали. Самопал сказал, «Лезвия» убьют нас всех.

— Я знаю.

— Откуда?!

— Грач рассказал.

— Понятно. — Опер зашевелился всем телом. — Шептун, что теперь будет? Мы все умрем?

— Нет, мы не умрем. Успокойся, Опер. Мы позаботимся обо всем.

— Нас предали, Шептун.

— Да, я знаю. Будь здоров, Опер.

Не дожидаясь ответа, Шептун покинул хижину. Чувствовал он себя паршиво. Спрашивать Опера о чем-либо было бесполезно, в таком состоянии раненый не будет способен внятно мыслить. А ведь он не так уж серьезно ранен, скоро встанет на ноги. Значит, дело в стрессе.

Надо уходить. Скоро расползутся слухи. Возможно, участь каравана не удастся удержать в секрете до вечернего костра. И тогда уже половина «Набата» впадет в такой же ступор, из которого Опер не может выйти четвертый час. Неужели так тяжело осознать удар в спину?

А сам Шептун успел это сделать?

Сталкер все еще преимущественно думал о произошедшем как об обычном, хотя и крайне неприятном факте, вроде зубной боли. Да и то зубная боль тревожила бы его куда сильнее. Он просто не знал, с чем можно сравнить поведение Самопала. Как будто в Зоне смерть не случается раз за разом. Уходить надо. Покинуть Коготь, затаиться, поразмыслить над всем не торопясь. Выработать план действий.

Вернувшись в палатку, Шептун выждал момент, когда в поле действия никого не будет. Схватил рюкзак, надел на спину. Баунти ослабил лямки, но нет времени на исправления. Позже, все позже. Очень хреново было уходить вот так, незаметно, словно он сам какой-нибудь диверсант. Только вот прощаться было еще тошней.

Тропа вдоль скал, общественная бочка с водой. Шептун шел дальше, стараясь идти непринужденно. Если что, он просто топает по своим делам.

Часовой все так же копался в своей яме. Шептун запоздало вспомнил, что он так и не знает его имени. Простой паренек встретился Пассатижу, когда тот подвернул ногу, неудачно отпрыгнув от аномалии, и помог ему добраться до базы. Причем вовремя подошел, а то «жарка» уже начала понемногу подползать к Пассатижу, застрявшему намертво. Помог и остался сам. В награду его поставили часовым. Вроде ничего особенного в этом нет — Шептуну и самому приходилось караулить вход, — а все одно, несправедливостью попахивает. Зачем перекладывать на пацана ответственность за клан? Неужто Грач надеется, что он так быстрее возмужает?

— А, Шептун, — обрадовался часовой. — Обратно в Зону?

— Мы уже в Зоне, дружбан. — Шептун постарался, чтобы голос звучал как можно приветливее. — Не теряй бдительности.

— Ага.

Из ямы показались две серые лапы, и на поверхность выскочил Маркус. Встряхнувшись, он мяукнул и не спеша побрел к хозяину. От его былого страха не осталось и следа. Кот снова любил весь мир.

— Ну что, пошли, — сказал ему Шептун. — Запрыгивай.

Он стоял неподвижно, позволив часовому посмотреть на зрелище. Маркус встал на задние лапы, ухватил Шептуна за штанину и, цепляясь коготочками, проворно забрался на рюкзак и уже оттуда заполз в мешок на груди сталкера. Парень расхохотался.

— До встречи, — попрощался сталкер.

Не оглядываясь, он пошел к выходной расщелине.

Солнце уже не так парило, но день все равно выдался на редкость жаркий. Из этого вытекала всего одна важная деталь. Ночь станет очень холодной. Погода в здешних краях предсказуема только в негативную сторону.

Хотелось затаиться прямо здесь, в разломе. Однако к вечеру на базу вернутся остальные бродяги. Шептун даже задумался, не взять ли себе напарника, но быстро передумал. Если бы Грач этого хотел, то упомянул бы об этом отдельно. С другой стороны, не все ли равно, что скажет шеф? За пределами базы «отчим» уже ничем не руководил.

Нет, напарник не нужен. Шептун всегда работал один, так что не было смысла менять устоявшиеся привычки в предстоящем деле.

Автомат в рюкзаке чувствовался даже сквозь плотную ткань и одеяло, как любой чужеродный предмет посреди привычных, повседневных вещей.

— Я знаю, о чем ты думаешь, усатый. — Сталкер нырнул в разлом и, подсвечивая себе фонариком, стал спускаться вниз по щебенке, стараясь не скользить. — Но все равно я не буду переть в руках автомат. Иначе каждый, кто меня увидит, захочет стрелять первым. Лучше будем договариваться. Слово сильнее, чем пуля.

Неизвестно, угадал ли Шептун мысли Маркуса. Кот никак не комментировал его слова. Устроившись в мешке так, что наружу торчала одна голова, Маркус приготовился к путешествию.