Призмы

Сено-солома

Телевидение показало прелюбопытнейший сеанс вольной борьбы между командой еврейских интернационалистов из Аргентины и командой еврейских националистов из Союза.

Схватка состоялась на ковре программы под мирным, даже лирическим названием "Встречи". "Мифгашим". Судил ведущий программы Дан Маргалит. Прежде чем остановиться на выкручивании суставов, ударах в солнечное сплетение и других болевых приемах, которые мы наблюдали в этой встрече, надо признать, что судейство Маргалита оставляло желать лучшего.

Израильская журналистика превосходная, но по моде времени и весьма жестокая. Среди ее ведущих представителей Маргалит, пожалуй, единственный, кто не смотрит на интервьюируемых, как матерый волк на овец. Хотя и он не совсем вегетарианец. Не кто иной, как Маргалит в свое время съел Ицхака Рабина. Выследил несколько долларов, оставшихся у жены Рабина в американском банке, с тех пор, когда ее муж был послом Израиля в Вашингтоне. Можно ли не тиснуть такую грандиозную новость? Израильским гражданам воспрещается держать деньги за границей. Простым смертным нельзя, а власть имущие себе позволяют?! Муж нарушительницы финансовых законов — глава правительства! Публика вправе знать! Публика узнала, и Рабин подал в отставку. Счел невозможным оставаться на посту премьера, коль скоро жена, как он выяснил, действительно забыла закрыть заграничный счет.

При разоблачении политиков журналисты часто показывают высочайшую профессиональную этику, однако бывает, хотя и довольно редко, что этика разоблаченного политика оказывается много выше.

Рабин, кстати, не перестал давать Маргалиту телевизионные интервью, в которых нельзя заметить никакой враждебности с его стороны. А со стороны Маргалита — ровно никакой неловкости. Мягко стелет, как ни в чем не бывало.

Дело, конечно, вкуса, но мне его неизменный вид сестры милосердия симпатичней, чем шерсть дыбом у его коллег. Однако в программе "Встречи" его задушевный вид превращается в недостаток. Чтобы совладать с евреями, когда они выясняют между собой отношения, нужны не перчатки, а ежовые рукавицы.

Огнеопасный национальный темперамент моментально воспламеняется и сжигает нить дискуссии, которую пытается удержать ведущий. Маргалит со своей судебной кафедры выглядит уже не судьей, а погорельцем на пожаре. Огонь раздувается еще и тем, что кто бы с кем не сшибался: киббуцники ли с поселенцами по вопросу Иудеи и Самарии, тель-авивцы ли с жителями Кирьят-Шмона по вопросу вывода наших войск из Ливана, — в любом случае дает себя знать тяжелая злость двух лагерей, образовавшихся в израильском обществе из всех партий, движений и течений.

Из двух сторон лишь одна считается у нас оплотом мира, дружбы и прогресса. Какая — говорить не надо. Две стороны левая и правая отличаются, как медаль от палки, еще со времен светлой памяти самодержца императора Павла. Павел высочайше указал вязать новобранцам на левую руку сено, на правую солому, и каждого, кто не отличит один пук от другого и повернется не туда, бить шпицрутенами нещадно.

С тех пор на родине императора наломали много палок, а его наследники даже совершили всемирно-историческую революцию, чтобы распространять условный рефлекс на сено и солому по почте и по радио туда, куда шпицрутены покамест не доходят.

Теперь уже все человечество категорически отличает левую сторону от правой.

Вот и у нас, в глубокой нашей провинции, каждый новобранец знает: хорош тот лагерь, который утверждает, что он с левой стороны. А на тот лагерь, который поневоле торчит на неприличном месте, просто жалко смотреть. Как ни хорохорится он, сам себя стесняется — ничего не может поделать с условным рефлексом.

Но, стесняйся — не стесняйся, все поместиться слева не могут: Израиль — страна маленькая. Может, если присоединят Иудею с Самарией, положение исправится, но пока и справа довольно тесно. Трения дошли до того, что молодые люди двух наших лагерей уже и любовь между собой не крутят без учета сена и соломы.

Подобная обстановка, по-видимому, и надоумила Маргалита организовать турнир двух команд, прибывших из заграницы недавно, но немедленно разбежавшихся налево и направо. Ведь это же в самом деле любопытно: еще не успев составить себе никакого представления об израильских делах, репатриант сразу же встревает в политику да еще занимает в ней самые крайние позиции.

И вот квартет милых молодых репатриантов из Аргентины и квартет милых молодых репатриантов из Союза скрещивают свои шпаги на экране. Как всегда в таких случаях, Маргалит теряет вожжи. Противники беспрепятственно исторгают из себя негодующие вопли. И тут выясняется, что негодуют они друг на друга по причинам, никакого отношения к Израилю не имеющим.

Интернационалисты из Аргентины клеймят националистов из Союза. Как могут интеллигентные люди в наши дни придерживаться махровой правой идеологии? Правые в Аргентине убили без следствия и суда

— тысячи — вы слышите! — тысячи своих политических противников. А тайная полиция, а режим слежки и стукачей, заведенный аргентинской военной хунтой? А обыски с изъятием запрещенной литературы в Буэнос-Айресе? Знаете ли вы, что вам может быть там за одну-единственную статью Троцкого?

Превозмогая отвращение к Троцкому, националисты из Союза разражаются ядовитым смехом. Как можно терпеть дурь западных социалистов? Нашли кому рассказывать о тысячах! А замученные миллионы? Это у них тайная полиция? Подумаешь, полтора стукача! А за самиздат в лагерь не хотите? Короче, выяснилось (правда, не для самих борцов, которые ушли с ковра несгибаемыми, как и пришли), что одни стали интернационалистами потому, что в их стране расстреливали националисты. А другие стали националистами потому, что в их стране расстреливали интернационалисты.

Команды с тем и приехали в Израиль.

А в Израиле, где никто никого не расстреливает, вопрос национализма и интернационализма стоит, как мы видели, остро.