Приключения ведьмы Мирославы

ГЛАВА 2. ОДЕРЖИМЫЙ ХУДОЖНИК

— Зачем пожаловал? — не здороваясь процедила я, приземляясь за спиной незваного гостя.

Староста Юстас вздрогнул и обернулся. Белое, словно мел, лицо выпученные глаза и синие искусанные в кровь губы, заверили меня, что дело плохо.

— Матушка-ведьма, — упал на колени мужичок, — не дай пропасть…

Вот так поворот… Это что же такое могло случится, чтобы такой мужчина в моих ногах валялся.

Староста Юстас уже двадцать лет занимал свой нелегкий пост. Всю жизнь прожил в одной деревне и лишь по особой надобности выбирался в город. А как сын его, Олеус, подрос, так и вовсе переложил все поездки на плечи приемника.

Бабушка с Юстасом дела вела осторожно. Не по нраву он был ей… Много норова была в мужике, да мало дела. В деревнях ведь сила мужика в ручной работе заключается, а этот больше хитростью да умом брал.

Помню, как только я без бабушки осталась, Юстас первый явился на мой порог и предложил перебраться в его деревню. Ушлый мужик тут же предложил мне контракт на ведьминскую опеку Гремячево взамен на покровительство и немалый продуктовый набор. Чего таить, мне обещали дом со двором, корову, птиц и все, что только пожелаю.

Предложение было лестное, но не заинтересовало вольную ведьму.

Три для староста Юстас обивал мой порог, пока я не пригрозила ему бородавками и геморроем.

Тогда мужик выпросил наладить поставку некоторых лечебных снадобий для деревни, ведь лекарей в Гремячево отродясь не бывало. На это я согласилась, но с условием, что кроме старосты ко мне из деревенских никто носа совать не станет.

Конечно, староста пообещал, побожился, но… все не впрок. Народ окольными путями, тайком стал ко мне на огонек заглядывать.

— Ну, проходи, коль пришел, — вздохнула я, отпирая свою избушку.

В доме было тепло и уютно. Осип Никифорович всегда следил за этим.

Юстас так и вполз на мой порог на коленках, комкая в руках свою потрепанную шляпу.

— Нечего мне полы обтирать, — фыркнула я, — садись за стол.

Юстас тяжело поднялся и выполнил мою просьбу.

Ох, не нравится мне это…

— Осип Никифорович, — тайком обратилась я к домовому, — налей-ка гостю отвару из пустырника.

Чашка с дымящимся напитком появилась перед гостем из воздуха, а он этого даже не заметил. Сидел и смотрел в одну точку.

— Рассказывай, чего стряслось! — громко обратилась я к мужчине.

— Беда у нас, — мелко задрожал Юстас, — большая беда! Только ты помочь можешь…

— Какая беда?

— Деревню мою извести хотят, — зарыдал мужчина.

— Ты с чего такие выводы сделал? — ужаснулась я.

— Сам Бес к нам явился, не иначе… Проклял мою обитель — дом родной.

— Ты считаешь, что Бесу делать нечего, как твою деревеньку мучить?

— Уж не знаю, чем они в пекле занимаются, но видимо заскучало чертово отродье…

Мда… суеверия и ограниченность народа меня всегда радовало.

— Ты Беса-то сам видел? Или рассказал кто?

— А как его увидеть? Ведь прячется Бес и люду на глаза не показывается…

Я устало покачала головой и уселась напротив старосты. Надоело сказки слушать, пора выведать правду.

— Посмотри мне в глаза, — глухо попросила я, испугав Юстаса еще больше, — пусть они мне расскажут всю беду твою.

Стоило установить визуальный контакт, как управлять мужчиной стало проще.

— Говори, что твою деревню губит.

— Странная болезнь к нам явилась, — с придыханием рассказывал мужчина, — старики мрут, дети чахнут на глазах, а отчего не понятно… Мы лекаря к нам зазвали, Олеус его из города привез, а он только руками разводит. Мол, нет никаких причин для болячки этой… а раз причин нет, то и лечить нечего. А как нечего?! Когда у меня за месяц десять человек померло…

Хм… десять это слишком много…

— А давеча, моя голубушка Устинья занемогла. Лежит целый день ни жива ни мертва, стонет да дышит прерывисто. Жена моя над дочерью посидела, твоими снадобьями полечила, да только хуже стало… Помоги, матушка, спаси кровиночку мою и деревню. Я для тебя ничего не пожалею…

Юстас вновь бухнулся передо мной на колени.

— Обещать не могу, — жестко ответила я, — но что к чему посмотрю. Жди меня на улице!

Староста, утирая слезы рукавом, вышел из моего дома.

Я принялась собирать корзинку со снадобьями, оберегами и травами.

— Каррр…

— Что думаешь, Клавдий? — обратилась я к мудрому ворону.

— Не нрррравится мне это…

— И мне не нравится, но выяснить что к чему нужно.

— Уха возьми. Каррр! Если что ко мне отпрррравляй, за помощью!

— Хорошо, — согласилась я. — А ты пока к деревне слетай, птиц поспрашивай, авось узнаешь что-то ценное…

— Хоррррошо, — ворон через окно вылетел из дома.

— Осип Никифорович, дом стереги и Лешего попроси глаз от него отвести.

Домовой не ответил, но я знала, что он услышал мою просьбу.

Собрав все необходимое, я переоделась в платье поверх которого накинул черную длинную накидку с капюшоном и вышла к ожидавшему меня мужчине. Вручив Юстасу тяжелую поклажу, я направилась в Гремячево.

В том, что дела действительно плохи, я увидела еще на окраине леса. Сороки кружили над деревней и по-вороньи кричали.

Улицы, некогда оживленной деревни, были пусты и тихи. Люд прятался в домах, коты не сходили со двора, а собаки забились в будках.

— Давно у вас так?

— Уж третий день пошел, — всхлипнул Юстас.

Я постаралась настроиться на природу и почувствовать ее настроение. Что-то мне мешало, что-то чужое и недоброе кружило вокруг.

Около дома старосты я остановилась и закрыла глаза. Грязно-серая дымка медленно сочилась из под двери и из окон.

— Поспешим, — холодно заметила я и вытащила из корзинки сухой чертополох.

Стоило бросить веточку на порог, как дымка возмущенно затрепетала и дернулась в сторону.

«Дуб Дубович, помогай» — мысленно обратилась я к покровителю и вошла в дом.

Олеус тут же подскочил из-за стола и метнулся к отцу.

— Что?.. — прошептал староста.

Парень лишь покачал головой.

Не теряя времени я прошла в соседнюю горницу. Там, на кровати лежала молодая девушка, а около нее рыдала резко постаревшая мать.

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась я.

Женщина вздрогнула и обернулась. Поняв, кто я такая, вскочила на ноги и кинулась ко мне.

— Помогите, молю…

Воспаленные от слез глаза матери выворачивали мне душу.

— Мы ничего не пожалеем…

— Я попробую помочь, — заверила я женщину и подошла к болезной. — Воды в тазу холодной принесите и корзинку мою.

Словно только ожидая моей команды, Олеус вошел в горницу с моими вещами. Мать тем временем побежала за водой.

— Выйди, — попросила я парня, таз с водой на пороге оставьте и пока не позову, в горнице не появляйтесь.

— Хорошо, — кивнул сын старосты и вышел вон.

Я приступила к осмотру девушки. Молодая, худая и бледная Устинья больше походила на приведение, чем на человека. Впалые щеки, синие губы сливались в единое нездоровое полотно и только открытые, слегка выпученные глаза выделялись на лице. Девушка не реагировала на меня, как и на любые другие движения в комнате. Прикоснулась к руке девушки и почувствовала холод… могильный холод. Она медленно умирала — в этом я не сомневалась.

— Что произошло? — обратилась я к девушке с вопросом, но ответа не получила.

Откинув одеяло, осмотрела тело девушки. Ни ран, ни синяков я не обнаружила. Положила ладонь на живот, прислушалась к себе и поняла, что с организмом девушки все в порядке. Насилия физического над ней не было.

Вывод радовал, но вместе с тем наталкивал на страшную мысль — больно не тело, а душа.

Выудив из своих припасов Плакун-траву, я разложила сухоцвет над кроватью. Не прошло и минуты, как тело девушки затрясло, глаза начали закатываться, а из горла разноситься ужасные хрипы-стоны.

На шум сбежались домочадцы. Мать что-то кричала и рвалась к дочери.

— Держи ее, — крикнула я Юстасу, — и убери из дома.

Мужчина, в глазах которого плескался страх, послушно перехватил жену и выволок из горницы.

— Не смотри ей в глаза, — велела я Олеусу.

— Что с ней? — глухо спросил парень.

— Принеси мне банку чистую, — попросила я, а сама тем временем схватила таз с водой. Часть воды расплескалось, но мне должно было хватить. Рассыпав в воду сухой порошок розмарина я набрала раствор в принесенную Олеусом банку.

— Держи ее, — попросила я парня, — прижимай ее руки к кровати и что бы ни случилось не отпускай!

Брат Устиньи быстро схватил ее за плечи и прижал к кровати.

Я тем временем поднесла раствор розмарина к белесым глазам и всмотрелась в них сквозь толщу воды. Легка рябь и белая дымка подтвердили мои опасения… Здесь не обошлось без магии!

Незаметно для Олеуса начала читать заговор.

Дымка уплотнилась и показала мне последние яркие воспоминания Устиньи: картина… еще одна и еще… руки художника, кисть и палитра… фигура мужчины в свободной рубахе… медленно взгляд скользит от рук, по груди… ВСПЫШКА! Яркая черная вспышка, которая заволокла воду черной кляксой.

Я непроизвольно отшатнулась от банки и едва не расплескала испорченную жидкость.

— Что это? Что произошло? — тихо задал вопрос Олеус.

Устинья, стоило мне отстраниться, перестала биться в конвульсиях и закатила стеклянные глаза.

Я удостоила брата Устиньи мрачным взглядом, но отвечать не торопилась. Зачем? Суть все равно не поймет, я только воздух сотрясать буду…

— Госпожа ведьма, — не унимался Олеус, — что с сестрой моей?!

— Ничего хорошего, — буркнула я и вышла из горницы.

Мне подумать нужно было и с Клавдием посоветоваться. Увиденное мною мало что разъясняло…

«Ух, лети за Клавдием!» — мысленно попросила я сыча.

Дуновение ветерка подтвердило, что слова мои услашаны.

Медленно осмотрела дом старосты, настроилась на местного домового и узнала, что да как в семье заведено. Домовой дух был не общителен и зол, его угнетало то, что медленно, но верно убивало Устинью.

«Дрянь в дом вошла с девкой… Сил не хватает убрать ее!» — шелестел недовольно шелестел голос в моей голове.

«Знаешь, что тревожит покой твой?» — мысленно задала я вопрос.

«Знал бы, давно извел бы! Девку убить нужно, иначе не убрать эту заразу из дома!»

Только этого мне не хватало… Домовые духи обычно опекают семью, которая в их владениях живет. Но если что-то не по их душе, то житья семье не будет. Дух церемониться не будет — из дома изживет или уморит.

В данном случае, он выбрал второй вариант… Значит времени у меня крайне мало!

— ВОРОН, — в дом ворвался Юстас с ошалелым взглядом, — матушка-ведьма, ворон огромный на порог наш явился.

— Иду, — спокойно ответила я, удивляясь, зачем же так орать.

Стоило мне выйти на улицу, как Клавдий перелетел ко мне на плечо. Тяжелый ворон всегда так делала, когда хотел тишком поговорить. Тонкие коготки больно впивались в мое плечо, намекая на то, что ворон слишком напряжен.

Взглядом намекнула старосте и собравшимся зевакам, что за мной лучше не ходить. После чего отошла за дом.

— Что узнал, Клавдий? — не стала я ходить вокруг да около.

— Ворррронье собррралось! КАРРР! Бедаа пррришла!

— Сама вижу! Откуда беда?

— Чужаак! Каррр! Чужак в деррревню явился и беду пррринес с собой!

— Значит чужак… — вслух рассуждала я, — а староста не упоминал, что в Гремячево гость незваный явился.

— Я знаю его, госпожа ведьма, — напугал меня Олеус.

Вот ведь… Совсем страха перед ведьмой нет у парня!

— Смелый шибко? — недовольно усмехнулась я.

— Художник к нам в деревню пришел… — не обратил на мои эмоции внимания парень, — с пару недель уже. В гостиничном дворе остановился.

В словах Олеуса я слыша нотки неприязни и призрения.

— И что? Как пришел так и дальше пойдет, — пожала я плечами.

— Так я подсчитал… после того… как ваш ворон про чужака сказал. В то время странности начались.

— Какие странности? — сощурилась я.

— Народ, прознав, что Бенджамин художник, к нему поспешил. Интересно ведь… культуры у нас мало, сами знаете. Так вот, художник этот свои работы никому не показывает и таится ото всех. Отец хотел у него картину заказать в дом, пейзаж… или натюрморт какой, но художник отказал. Сказал, что лишь портреты пишет.

— Его право…

— Так-то оно так… Но ведь Устинья к нему как раз бегала портрет списывать.

А вот это уже интереснее…

— Говоришь, картины свои не показывает? — переспросила я у Олеуса.

— Не показывает… — подтвердил парень, — прячет в большой папке.

В воспоминаниях Устиньи были картины. Я не уловила четкого изображения, но знаю точно, что их было много. Это значит, что не от всех художник свой талант скрывает…

— Пойдем, проводишь меня к этому художнику, — вздохнула я и направилась со двора.

— Хорошо, — поспешил за мной Олеус.

Народ собирался вокруг дома старосты и перешептывался. Конечно, сама ведьма в деревню пожаловала… Событие большое!

— Скажи всем, чтобы расходились, — попросила я Олеуса, а сама направилась к безутешным родителям.

Столько муки и мольбы лилось на меня с материнским взглядом, что я вздрогнула.

— Что скажешь, матушка-ведьма? — дрожащим голосом спросил Юстас.

Ох уж это его «матушка»… раздражает жутко! Мне и четверти века нет, а он меня в «матушки» записал… Да не об этом сейчас!

— Обнадежить мне вас нечем, — развела я руками. — Времени мало, постараюсь разобраться что к чему. В горницу к дочери не ходите! Ничего не трогайте! Если что-то странное приметите, сразу за мной бегите! В доме не прибирайтесь и еду не готовьте! Лучше вообще все заприте и ступайте отсюда… пока не закончится все миром или бедой.

— Как же?.. Я свою кровиночку не брошу… — запричитала мать.

Я пожала плечами и вышла за калитку. Что сделать я сказала, а уж слушать меня или нет, решать им самим.

«Ух, оставайся здесь! Чуть что сразу ко мне лети» — обратилась я к сычу.

— Ууух, — едва расслышала я.

Где-то на середине пути меня нагнал Олеус. Он, молча, шел за моей спиной до нужного двора.

Гостиничный двор был пуст. Никто не встречал гостей, никто не следил за порядком…

Стоило мне переступить обитый порог, как повеяло могильным холодом. Потянув тяжелый воздух носом, я могла с уверенностью заверить, что рядом притаилась смерть.

— Хозяева… — выкрикнул из-за моей спины Олеус.

Я вздрогнула, но ругаться не стала.

— Не голоси, — одернула я мужчину, — нет тут никого.

— Но…

— Где живет художник знаешь? — прервала я поток вопросов до того, как он вылился на мою голову.

— На втором этаже, в левом крыле.

— Осмотрись здесь, а я пока его проведаю…

— Я с то… Вами!

Оговорка Олеуса меня позабавила.

Что я увижу наверху, даже предположить боялась, поэтому отказываться от сопровождения не стала.

— Пойдем, — кивнула я в сторону лестницы.

Чем ближе была обитель чужака, тем тяжелее мне ощущалось. Воздух сгущался, превращаясь в тягучую липкую патоку. Каждый вдох отдавался ожогом в легких. Каждый шаг требовал больше сил.

— Олеус, ты чувствуешь что-то необычное? — уточнила я у проводника.

Парень напрягся, осмотрелся и пожал плечами: — «Нет».

Значит тут мои силы испытывают на прочность. Не иначе, как магическая защита на комнате художника стоит.

Я безошибочно определила дверь, которая нам была нужна и медленно продвигалась к ней. Когда осталось сделать пару шагов, я услышала пронзительный визг и детский плач. Тут же перед глазами вспыхнуло кроваво-красное пламя боли и отчаянья.

«ПОМОГИИИИИ», — выло в моей голове.

«СПАСИИИИ»

«ОСВОБОДИИИИИ!»

Я прикрыла глаза, спасая их от яркого света.

— Что? Что с то… с вами, госпожа ведьма? — взволнованно спросил Олеус.

— Открыть дверь сможешь? — хрипло уточнила я.

— Хоть вышибить…

— Нет! Не вышибай, а вскрой аккуратно, — попросила я парня.

— Хорошо…

— СТОЙ! ПОГОДИ, — вовремя опомнилась я. Вытащила из кармана маленький оберег из неограненного алмаза. Его еще бабушка заряжала, поэтому я была уверена, что он сможет уберечь сына старосты от любой гадости, что притаилась за дверью. — Надень на шею и спрячь у сердца!

— Это…

— Вопросы потом задавать будешь, — недовольно буркнула я, злясь от того, что силы медленно покидали меня.

«Ух, Клавдия позови» — мысленно обратилась я к своему любимцу, зная, что он услышит, где бы сейчас не находился.

Тем временем Олеус успешно справился со своей задачей и распахнул передо мной дверь.

Прошептав обережное заклятие себе под нос и ухватившись через платье за маленький желудь, я вошла в комнату. Резкий запах растворителя, акрила и лака ударил в нос и заставил меня покачнуться. Веки налились свинцом не желая давать глазам возможность осмотреться. А легкий шелест заставил напрячься каждую клеточку.

— Что нужно искать? — ворвался в мир моих ощущений Олеус.

Я жестом попросила его остановиться и замолчать.

Мне нужно было собраться с мыслями и отразить энергетическую атаку. С подобным я столкнулась впервые…

Глубоко вдыхая ртом, я сжала руки в кулаки и призвала свежий ветер, который единственный мог очистить мою голову от скверны.

— Ого… так тут столько картин… — услышала я удивленный возглас Олеуса и пропала…

Призраки… они вырывались из каждого угла и спешили ко мне. Голоса разрывали мой разум…

«СПАСИ… ОСВОБОДИ… ПОМОГИ…» — слышала я со всех сторон.

Мужчины, женщины, дети… их было много… слишком много!

Красная пелена опустилась на мои глаза.

— КАРРРРРР, — последнее, что услышала я, перед тем, как лишиться чувств.

Замкнутый круг… неизвестные духи хватают меня за руки, за волосы, за ноги… тащат на себя, готовые разорвать на части. Что им нужно от меня? Как мне освободиться от их влияния?

Мои попытки оградиться заговорами не увенчались успехами. Словно я не могла правильно зачитать наговор, способный помочь мне.

И в тот момент, когда начала поддаваться панике, произошло чудо…

Темную поляну, заполненную злобными духами, упала яркая желтая искра. За ней вторая и третья… и еще много обжигающих искорок, которые нещадно жгли моих мучителей и согревали мою измученную ведьму.

— Мирослава… — тихий голос бабушки заставил меня вздрогнуть.

Медленно желтые искорки складывались в родной незабвенный образ.

— Бабушка, — выдохнула я и рухнула на землю.

— Здравствуй, Мирушка…

— Как же я рада тебя видеть и слышать… — на мои глаза навернулись слезы.

— Не нужно! Не горюй! Все идет своей чередой.

— Что мне делать бабушка? Я не понимаю…

— Рано ты столкнулась с Мефистофелем, но видно судьба такова…

— С кем? — неуверенно переспросила я.

— Мефистофель — собиратель человеческих душ. Демон-слуга.

— И как мне быть? Что делать? — растерялась я.

Демонология — очень сложная тема, которая в ведовской науке очень мало затрагивается. Это те силы, что неподвластны ведьмам… Поэтому мои знания о демонах были, мягко говоря, скудными.

— У собирателя душ есть предназначение и он его выполняет. Остановить демона ты не сможешь, только прогнать…

— Как?

— Чем больше душ собрал Мефистофель, тем он сильнее… Ослабь его и проведи обряд изгнания.

— Но…

— ТЫ СМОЖЕШЬ! В нашей книге есть описание ритуала, найди его!

— Хорошо, — согласилась я, понимая, что выбора у меня нет.

— А теперь возвращайся… Тебя ждут!

— Бабушка, — кинулась я к искорками, но они рассеялись.

«Помни, я всегда рядом с тобой!» — прошелестело в моей голове и что-то горячее врезалось в мою грудь.

Боли не было, скорее от неожиданности я вздрогнула и открыла глаза.

Стоило мне прийти в себя, как в нос ударил резкий запах трав и воска. Осмотревшись, я поняла что лежу в своей постели, в моей избушке. Мягкий свет от горящих свечей на прикроватной тумбочке, так же позволил рассмотреть новый интерьер. Под потолком, прямо надо мной висели амулеты. Над изголовьем кровати — пучки сухих трав и хвойные веточки. А на полу, рядом с постелью, тлели благовония.

Тьфу… терпеть не могу их в доме раскуривать…

Попыталась встать, но слабость одолела меня. Только и смогла, что приподняться на локтях и рухнуть обратно в подушки. Со лба слетала мокрая ткань сложенная в несколько слоев. Судя по запаху, пропитала она была каким-то травяным отваром.

«Уууух…» — раздалось у меня в голове, и через несколько секунд в комнату вошел Олеус.

— Наконец-то… — выдохнул он.

— Что? — не поняла я.

Во-первых, что этот парень делает в моем доме? Во-вторых, что он делает в моей спальне?! В-третьих, что вообще происходит?!

— Ты… Вы так долго в себя не приходили, что я волноваться начал.

— Как долго?

— Семь часов…

— А как я здесь очутилась? Мы же в комнате художника были…

— Так я принес…

— И дом сразу нашел?! — все больше удивлялась я.

— Мне ваш ворон помог… Он и объяснил, что да как делать.

— Рассказывай подробно, как дело было, после того, как я сознание потеряла.

— Так… Я рассматривал картины, а т… вы внезапно на пол упали, без чувств. Я подскочил, не знал что делать… но тут, как раз вовремя, ваш ворон прилетел. Он велел вынести вас из комнаты и в лес снести…

— Хорошо. А в дом мы как попали?

— Стоило мне в лес войти, как Клавдий на плечо опустился и стал дорогу объяснять. Довольно скоро мы на дом набрели.

— Дверь сразу отворилась? — хмуро уточнила я.

Не нравилось мне, что Олеуса домовой так просто впустил… И даже сопровождение Клавдия не имеет значения.

— Да… я еще и на порог не подоспел, когда дверь сама собой распахнулась. Поначалу насторожился, но ворон велел входить и вас на кровать укладывать.

— А дальше?

— А дальше, он объяснял, как вам помочь. Вы простите, госпожа-ведьма, я похозяйничал слегка…

— Я вижу, — вздохнула я и прикрыла глаза.

Смесь ароматов начала раздражать, усталость неприятно беспокоила, а возмущение домочадцами будоражила…

— Я сам-то не сведущ, поэтому наставления Клавдия четко выполнял. Отвар из крапивы… он сам передо мной на столе появился, как и белая тряпица. Ворон велел вам компресс на лоб положить. Розмарин развесили с чертополохом — их я в кухне взял. А амулеты ваш ворон сам над кроватью вешал…

— Благодарю, — решила не забывать я про вежливость. Все-таки парень мне помог…

— Может еще что нужно? Так я быстро сделаю…

— Который час?

— К полуночи близко, — ответил Олеус и посмотрел в окно.

Хм… значит из дома его не выпроводишь. Еще заплутает в лесу, я виноватой останусь.

— Выставь эту гадость на улицу, пожалуйста, — кивнула я на благовония.

— Клавдий сказал, что эти запахи необходимы для те… вас.

Очередная запинка в обращение ко мне, меня немного развеселила.

— Поверь, то что нужно было они уже сделали. Вынеси, пока сама их не выбросила…

— Хорошо, — сдался парень и выполнил мою просьбу.

Я тем временем нашла под рубахой желудь и обратилась к покровителю за помощью. Легкое тепло охватило все тело и быстро наполнило его энергией. К моменту возвращения мужчины в дом, я уже смогла подняться.

— Олеус, баньку топить умеешь? — уточнила у гостя, хотя догадывалась, какой ответ услышу. Любой деревенский житель мог справиться с этой задачей, лет с двенадцати.

— Конечно, госпожа-ведьма.

— Тогда возьми лампу и ступай на задний двор. Там и баньку и поленницу найдешь. Бак с водой должен быть полный.

— Хорошо, — кивнул парень и убежал.

Усмехнувшись и мысленно похвалив Олеуса за услужливость, я прибрала постель и внимательно всмотрелась в амулеты. Берилл… вполне логичный выбор. А вот Ангелит и Барит… именно они помогли мне пообщаться с бабушкой. Но зачем Клавдий это сделал?

Ворон нашелся на кухне. Он спокойно дремал, пока домовой вовсю готовил поздний ужин.

— И как понимать этот беспорядок? — сразу изобразила я недовольство.

— Каррр… — не открывая глаз, усмехнулся ворон, — а что тебя каррр не устррраивает?

— Вы чужака в дом пустили…

— Не было такого, — удивил меня Осип Никифорович.

— Как так? — растерялась я.

— Тебе помощь нужна была… каррр… сррррочная… Не до церрримоний!

— Можно было меня в лесу оставить. Природа помогла бы восстановиться…

— Он бы не оставил… карррр…

«УууууухххХ» — вторил ворону сыч.

Ох, не нравится мне это… Но пока отложим панику.

— Спасибо, Клавдий. Но как ты догадался меня с бабушкой связать?

— Каррр ты бы сама не спрррравился… Силен демон… каррр… тебе не ррровен.

Нашу беседу прервал Олеус. Он быстро справился с моей просьбой и теперь ждал дальнейших указаний.

— Осип Никифорович, — тихо обратилась я к домовому, — выдай молодцу чистую рубаху и штаны, да попроси банника попарить. Только пусть не шибко старается… А сам тем временем ужин собери.

— Как скажешь, хозяюшка, — ответил мне домовой и исчез.

— Ступай в баню, — кивнула я парню, — а потом ужинать будем.

— Эээ… так может т… вы наперед?

— Нет! Я опосля схожу.

— Но…

— Не спорь! — прервала я спор.

Парень смущенно кивнул и скрылся из виду.

— Больно стрррога ты с ним… — вставил свое мнение ворон.

— С чего бы иному быть?

— Так ррровесники… могли подрррружиться.

— Это вряд ли…

— Вспомни… он всегда с тобой был пррриветлив. Каррр!

Что правда, то правда… Олеус, один из немногих ребят, которые не боялись на меня смотреть или заговорить при встрече. Ведьминского отродья часто пужаются, а значит или бегут подальше, прячутся, или «на хвост» плюют и бранятся. Темные наивные неучи…

Сын старосты Юстаса всегда был учтив и с бабушкой и со мной. Пару раз даже помогал бабушке — из города необходимые камни и снадобья привозил. Я же, после… инициации, совсем люда шарахалась и все знакомства растеряла.

Пока придавалась воспоминаниям, мужчина вернулся из бани. Распаренный, розовощекий, довольный он уселся за стол. Осип Никифорович уже выставил вареный картофель, соленое сало и мясную поджарку. Не забыл домовой и про квашеную капусту. Но насторожило меня то, что домовой мой и на маринованные грибочки расщедрился… Редко он бывает таким благодушным даже ко мне.

После сытного ужина моего гостя совсем разморило… Устал он со мной возиться.

— Осип Никифорович, приготовь постель гостю, — шепнула я.

Домовой скрылся, даже не прокомментировав мою просьбу. А ведь постель в моем доме была одна. Бабушка предпочитала спать на печи, а мне там было душно и тягостно. Но так как сегодня я уже вдоволь отдохнула, то решила уступить гостю постель. Сама же собиралась потратить ночь на изучение демона.

Пока домовой справлялся, Олеус откинулся на стену и уснул. Пришлось домовому духу потратить немного энергии и на перемещение гостя в постель.

Я заварила себе бодрящий отвар из листьев земляники, ежевики, малины и черной смородины, и засела с ведьминской книгой. Без труда отыскав нужный раздел, я долго и тщательно его изучала. Данные были довольно скудные, но как и говорила бабушка, была приписка от одной из ведьм нашего рода, что уже сталкивалась с Мефистофелем.

«Собиратель душ часто перевоплощается. Он словно играется, выбирая для себя новые способы выполнения тяжкого труда. Чем больше душ из необходимого списка он добыл, тем сильнее он становится. Но обессилить его довольно просто… нужно лишь выпустить пленные души на свободу. Как только демон лишится своих пленников нужно провести обряд пленения демона в «кольцо» и отправить его за грань.»

Пример обряда был рассмотрен в книге и сложным мне не показался. Другое дело — освободить плененные души.

«Уууух!» — отвлек меня мой любимец.

— Что случилось, Ух? — обратилась я к призрачному сычу.

— Верррно… пррризраки… — негромко указал мне Клавдий, доселе мирно дремавший на спинке стула.

Призраки… в коморке художника было много призраков — неупакоенных душ. К тому же, все призраки обитают в доме, а это значит, что там их «якорь». Нужно только найти на чем сделана привязка и разбить связь. А для этого мне нужно вернуться в то злачное место…

Трудно это будет для меня, но выбора нет. Завтра утром загляну к Устинье — отнесу оберег для нее, а потом отправлюсь к демону.

Если я правильно обо всем догадалась, то Устинья сейчас на пограничье смерти и жизни. Видимо, демон еще не завершил привязку души. Значит у меня есть шанс спасти ее от смерти.

Амулет, который я задумала, сможет остановить демона и не позволит ему завершить начатый грех. А уж после изгнания демона, душа Устиньи должна успокоиться и вернуться к жизни.

Не теряя времени, я приступила к работе. За основа взяла крупный балин кроваво-красного цвета и разбавила его редкими крапинами зеленого вердита. Немного поразмыслив добавила кусочек арогонита. Он позволит мне сделать родственную привязку для Устиньи например на мать, отца или брата…

Олеус… мысли вновь вернулись к смелому справедливому парню. Тихо поднявшись из-за стола я прокралась в комнату и полюбовалась гостем. Во сне он совсем походил на мальчишку. Мягкий отсвет единственной свечи ласкал черные волосы, длинные ресницы и слегка смуглую кожу. Все морщинки разгладились, напряжение отступило оставляя место легкой неге сна. Олеусу снилось что-то хорошее, уголки его рта слегка изгибались, напоминая улыбку.

Парень повернулся на бок и в тусклом свете сверкнул камушек амулета. Того самого, что я передала Олеусу перед входом в комнату демона. Видимо именно амулет не позволил «грязной» магии воздействовать на парня.

Но хватит ли этого амулета? А что если…

Так же тихо вернулась за работу. Хотелось смастерить Олеусу амулет, но заря уже занялась, окрашивая небо желтыми, розовыми и красными красками. Не успею…

«Да и не понадобится он ему!» — убеждала я себя. Так как не собиралась позволять парню соваться в «пекло».

— Осип Никифорович, приготовь завтрак плотный. День сегодня намечается тяжелый…

Пока гость мой досыпал, я вышла в лес — поднабраться сил. Применив левитацию вспорхнула над лесом и помчалась к Дубу Дубовичу. Лишь его магия могла уберечь от меня от беды.

Золотистая крона мягко приняла меня в свои объятия, обласкав теплом. Маленький желудь дернулся на груди и потяжелел, напитанный силой жизни.

«Благодарствую, Дуб Дубович!» — мысленно обратилась я к покровителю.

«С тобой, Мирослава, сила жизни и мощь природы!» — эхом отозвалось в моей голове.

Еще немного побродив по лесу, прикладываясь к сильным растениям, я вернулась домой.

Гость мой уже бодрствовал и нервным шагом измерял кухню.

— Чего маешься? — полюбопытствовала я.

— Переживаю, как бы беда в дом не пришла… Госпожа ведьма, что же с сестрой моей будет?

Я с сожалением отметила, как на милое лицо вернулась серьезность, грусть и печаль.

— Коль суждено спастись, так и переживать не стоит. А если суждена беда, то ее не миновать, — уклончиво ответила я.

Хладнокровие и контроль — доблести. Которые я тренировала в себе годами. А еще независимость и отчужденность… Но часто эмоции пытались пробить эти стены. Так было и сейчас…

— Спаси ее, прошу, — совсем поник сын старосты.

— Сказала ведь, что постараюсь помочь, — недовольно буркнула я. — Поешь, а то сил бороться не станет!

У меня же от подобных разговоров аппетит совсем пропал. Поэтому пока гость угощался, я отправилась собирать себе вспомогательную поклажу.

Несколько сильных амулетов, семейный оберег, порошок сухой полыни и базилика. Первый поможет мне удержать демона в «кольце», а второй изгонит его за грань.

Прихватила двенадцать красных свечей — ограда «кольца» и мелок заговоренный.

Схему «кольца» я еще ночью заучила. Хоть со сна подними, а я ее изобразить сумею. Двойной круг разделенный крестом — перекрестком. По внешнему кругу написаны руны, обозначающие стороны света. По внутреннему кругу руны — помощники. Родственница моя советует использовать руну «язык», руну «слабость» и руну «путь». Они помогут мне удерживать демона и прознать все, что необходимо.

— Карр… Баррриит не забудь, — помогал мне со сборами ворон.

— М демоном он не помощник, — усомнилась я.

— Зато с душами поговорррить сможешь…

И то верно. Сняла с потолка амулеты, что Клавдий вешал, и упаковала их в суму. Помимо Барита прихватила еще Беломорит. Он может помочь установить связь и увидеть прошлое, при необходимости.

«Уф, вроде бы все собрала…» — раздумывала я, рассматривая содержимое сумки.

— Я дома дежуррррить буду. Если что еще потребуется, Уха отпррравляй ко мне.

— Хорошо, — согласно кивнула я и присела «на дорожку».

Примета древняя, надежная… А удача мне в таком непростом деле не помешает.

Олеус уже ожидал мне у входа. Суетливо мельтешил перед дверью, нервируя Осипа Никифоровича.

«Ух, следуй за нами» — обратилась я к сычу и почувствовала как он ментально откликнулся.

— Осип Никифорович, дом стереги! — наказала я домовому.

Чем ближе был миг расставания с домом, тем тревожнее на душе становилось. Чуяла я, что недоброе впереди…

— Госпожа ведьма, — тихо обратился ко мне Олеус, — чем я помочь могу?

— Оберег при тебе? — уточнила я.

— Как велено, — тут же продемонстрировал подвеску парень, — ношу у сердца не снимая.

— Вот и ладно! Сейчас заглянем в твой дом, проверим обстановку. А как далее поступить, позже скажу, — спокойно выдала я.

— Как скажете, госпожа ведьма.

До деревни мы добрались быстро. Дорожка сама стелилась перед нами гладью. Деревня, к моему удивлению была оживленнее, чем накануне. Люд проще во дворах обитал, хозяйством занимался. А у дома старосты, нас ожидал сбор мужичья, под градусом. Каждый с вилами или ухватом громогласно кичился своей сноровкой.

Странно это… беда в деревне, а они веселье затеяли.

— Что за повод для радости? — недовольно уточнил мой провожатый, распахивая передо мной калитку.

— Так того… злодея одолели.

— Какого такого злодея? — нахмурилась я.

— Так знамо дело какого — художника — ирода проклятущего!

У меня все внутри похолодело…

— Матушка-ведьма, — на крыльцо спустился староста Юстас, — добро пожаловать.

Печаль еще оставалась в его глазах, но он старался спрятать ее за довольной улыбкой.

— Отец, что происходит? — насторожился Олеус.

— Изловили мы демона проклятого, что Устиньюшку мучил.

— КАК?! — воскликнули мы с парнем хором.

Юстас явно не понимал моего беспокойства. Да и как он мог понять, ведь сути дела не ведает. Олеус удивлялся и переживал, но врядли о столь худом задумывался.

— Вечером, как только ты, сын, мне поведал о грехах приезжего, я мужичков собрал, да слежку организовал. Прыткий жулик словно догадывался о нашем деле, до ночи где-то шастал. Но как луна поднялась над головами, сразу явился. Шел не таясь, не скрываясь… Словно и не он виновник бед наших!

С каждым словом старосты, ужас все боле накрывал мое сознание.

— Как вошел этот собака в дом, так мы его огрели по темечку, да в мешок затолкали. Он и не противился…

— И где сейчас этот ирод? — гневно уточнил Олеус.

— Так знамо дело… за решетку кинули. Ждемс вас, матушка-ведьма, чтобы суд вершить.

— А вещи? Вещи художника из комнаты выносили?

— Нееет, — махнул рукой староста, — не до того было. Мы как этого ирода за решетку упекли, так я сразу за батюшкой в городскую церквушку.

— А за следователем?

— Ни к чему он нам. Нечего дело на года растягивать, сами осудим и казним… а батюшка отпоет, чтобы по-человечески.

Ох беда… ох огорчение. Как же быть-то теперь?

Пока я раздумывала, Олеус продолжал добывать информацию.

— Как сестра, отец?

— Без изменений, — тяжело вздохнул староста. — Надеюсь, что как художник сгинет, так и она к нам вернется живая да здоровая.

— Госпожа ведьма, — аккуратно взял меня за плечо Олеус, — что-то вас тревожит?

Я подняла глаза и пропала в омуте мужских очей. На миг все мысли покинули мою голову и я сосредоточилась на том, что вижу. Все вокруг смолкло, потеряло значение… И какого же было мое удивление, когда в глазах напротив я смогла рассмотреть птицу, что взмахнула крыльями и упорхнула.

Беда… Примета негодная!

Очнувшись, словно от морока, я осмотрела удивленный люд. От меня чего-то ожидали…

— Пойдем, осмотрим Устинью, — тихо решила я и направилась в дом.

Хозяйка дома ослушалась моих вчерашних наставлений и просиживала у постели больной. Этим она не только ставила себя под угрозу, но и жутко нервировала домового.

Состояние девушки не изменилось. Ее душа так и металась в теле, словно в клетке, но упорхнуть или успокоиться не могла.

Выудив оберег, над которым трудилась ночью, я невернула его на девичье запястье.

— Что это? — глухо, с опаской, спросила мать.

— Поможет он ей… — буркнула я.

— Как же это? — любопытствовала женщина. Я же свои ведовские знания открывать не хотела.

— Вы почему не послушались? Говорила же из дома вон идти! — показывала я суровость.

— Так как же я свою кровиночку оставлю… Нееет, — покачала головой женщина, — не бывать этому.

— Что ж… тогда помогайте. Всеми силами уговаривайте дочь вернуться, держите ее… не смейте отпускать. Разговаривайте, будто она ответить сможет. Вы сейчас для ее души самым сильным якорем станете.

— Душу… так я… конечно, госпожа ведьма, — расплакалась женщина, — пока жива не отпущу Устиньюшку мою.

— Вот и ладно, — вздохнула я. — А коли заметается вновь, так связывайте ее покрепче.

— Все сделаю, — кивала женщина, — все как велите…

Напоследок посмотрев на измученную мать и девушку без сознания, я наговорила шепотки для спокойствия в доме, и вышла.

Мужики не разошлись и что-то тишком обсуждали до моего появления. Стоило мне на крыльце появиться, как все резко затихли и на меня воззрились.

— Что делать будем, матушка-ведьма? — неуверенно спросил Юстас.

— К пленнику ведите меня, — велела я уверенно.

В окружении вил и ухватов, я направилась к окраине деревни, что граничила с деревней Веленки. В невысоком каменном строение располагалась местная тюрьма. Две камеры за толстыми решетками, одна глубокая яма и допросная комната. По назначению эту постройку использовали редко, потому и гремячевских, и веленковских преступников сюда сводили.

— АНТИП… — на подходе выкрикнул Юстас. — ВОЛЬГА…

— Это кто? — нахмурилась я.

— Так охрана… Не могли же мы преступника без надзора оставить.

Логично…

— АНТИП, ВЫХОДИТЕ!

На крики старосты никто не ответил и не показался…

— Что за чертовщина?.. — негодовал Юстас. — Позасыпали что ли? Так я мигом разбужу… как погоню…

Недовольство мужчины мне было понятно, но я его не разделяла. Чувствовала, что не в разгильдяйстве дело. А как только к порогу подошла, так сразу мертвичину почуяла.

— ВСЕМ СТОЯТЬ! — выкрикнула я, чем напугала провожатых.

— Что случилось? — насторожился Олеус. Он всю дорогу от меня и на пару шагов не отходил.

— Опасно там, — покачала я головой, скрывая свои предчувствия. — Я первая войду.

— Нет! — нахмурился парень. — Я первым войду, а вы за моей спиной будьте.

— Но… — я несколько обескуражено отреагировала на рвение Олеуса.

— У меня ваш оберег… — тихо заметил он, — я под вашей защитой.

Ах, если бы алмаз мог от всего уберечь.

Но переживала я зря. Опасности уже не было внутри…

Зато обнаружились тела двух мертвых деревенских мужиков. Маска ужаса и страха покрывала их лица.

Олеус кинулся к пострадавшим, но это могло таить опасность. Поэтому я поспешила его остановить:

— Не трогай их…

— Но… Может, они еще живы, — неуверенно возразил парень.

— Нет, — покачала я головой.

Ввалившиеся за нами мужики вначале замерли, а после начали тихий трусливый говор.

— Выйдите вон, — грозно произнесла я и начала осматриваться.

Некогда сильные мужики валялись на застеленном соломой полу сломанными куклами. Руки и ноги, вывернутые в неестественных позах, кровоподтеки на шее и лице намекали на то, что смерть не была простой и безболезненной. Демон вдоволь потешился над своими жертвами.

Я медленно обошла вокруг тел, против часовой стрелки, дабы запутать бесов стервятников, выудила из сумки веточки чертополоха и подожгла их. Дурманящий аромат вырвался вместе с тонкой струйкой мутного дымка.

«Всех стервятников вон гоню…

Всю нечисть выгоняю…»

Трижды пробубнила я себе под нос наговор, окуривая пространство.

Конечно, подобное средство защиты было примитивным, но и оно могло выручить.

Присев рядом с одним из пострадавших, я потянула руку к его глазам. Стоило лишь приоткрыть опущенные веки, как я смогла точно удостовериться, что повинен в смерти кто-то нечистый высшего порядка. Убив человека или животное, они удаляют у жертв глазные яблоки. Глаза, как известно зеркало души… А еще они отображают последние секунды жизни человека, если провести специальный обряд. Конечно, простой люд о том не ведает, но стоит обладать лишь небольшими магическими умениями, чтобы узнать тайну смерти.

Если верить истории, именно подобные видения когда-то помогли обнаружить нечисть и нежить среди нас. Тогда сговорились нечистые глаза у жертв отбирать. Только все это уже было напрасно… Во-первых, народ уже прознал про чужаков, а во-вторых, столь страшная улика опять стала указывать на нечистых монстров.

— Кто же… кто же такое зверство совершил? — раздался шепот за моей спиной.

Я едва удержала себя от ругательства. Странно, но чутье ведьминское меня подвело — я была в полно уверенности, что одна в комнате.

— Не нужно тебе этого знать, — отмахнулась я от любопытного.

«Ууууххх…. Камень используй» — раздался в моей голове голос сыча.

Беломорит! Точно… если еще не поздно, я смогу провести ритуал и в прошлое заглянуть.

— Олеус, заставьте окна ставнями, — попросила я парня, что продолжал ошиваться за моей спиной.

Пока моя просьбы исполнялась, я зажгла белую «чистую» свечу и оставила ее, как единственное освещение. Медленно помещение погружалось во мрак, разгоняемый лишь маленьким огоньком.

— Чем еще подсобить? — не заставил себя ждать Олеус.

— Уходи… и народ уведи. Не нужны тут свидетели.

— Нет! — впервые ослушался меня парень.

— ЧТО? — возмущенно воскликнула я.

— Людей я отправил, с ними отец. А сам тут останусь… Не оставлю я вас, госпожа ведьма, одну в страшном логове.

Вот так поворот… Откуда столько глупой смелости?!

— И не бошшшься? — прошипела я, медленно подходя к помощнику.

— Чей мне не страшнее, чем вам! — обиженно буркнул парень и посмотрел мне в глаза.

Подобный ответ меня обескуражил…

— Это меня стоит бояться, — процедила я сквозь зубы.

— А я и боюсь! — честно заявил Олеус. — Но и за вас боюсь не меньше!

— Аааа… — я не знала, что ответить на подобное заявление. Уже много лет обо мне никто кроме бабушки не заботился и не переживал. Еще, конечно, Клавдий и Ух, но они со мной жизненной нитью связаны…

— Мешать не буду, — не отводя глаз прошептал Олеус, — и помогу, чем смогу.

Тяжело вздохнув, я… смирилась с мужским решением. Надо бы было взбунтоваться, воспротивиться, да только времени на то не было… Возможно последние минутки сейчас уходили, чтобы я ритуал провести смогла.

— Сядь в том углу, — кивнула я на допросную, — и что бы не происходило, без моего приказа не выходи.

— Но…

— Ослушаешься, без глаз останешься! — пригрозила я смельчаку.

Парень расстроился, но смирился со своей участью.

Как только свидетель моих ведовских творений скрылся за стенкой, я полезла в сумку. Отыскала бутылек с речной водой, припасенной на разливе. Именно во время разлива вода сильная, отдохнувшая и чистая. Такую проточную воду собирают для многих ритуалов, с запасом. Ведь разлив лишь раз в году происходит, когда Водяной просыпается и лет трогается.

Так же выудила амулет из беломарита. Маленький камушек на простом черном шнурке тут же разлился приятным холодным сиянием. Небольшой лучистый самоцвет я, увы, в этом ритуале испорчу. И хватит его сил, лишь на воспоминания одного из мужчин. Но выбора не было…

Установив свечу над головой жертвы, я присела напротив. Подняла камень над головой убитого и медленно полила его водой из бутылька, приговаривая: «Чиста водица, как детская слеза. В ней все горести видны, все обиды обнаружены. Пусть раскроет тайны мне она! Пусть покажет то, что былью скрыто…»

Стоило прозрачной влаге коснуться амулета, как заиграли серебристо-голубые переливы, напоминая водную гладь в лунном свете.

Свечение завораживало и гипнотизировало, с каждой секундой погружая меня в видение.

Мужичок, в чье прошлое я вмешалась, курил и нервно вышагивал у злополучной клетки. Понимал он, что худое дело затеяно, да против толпы не попрешь… Тут легкое шевеление мешка, что так и не был снят с головы пленника, насторожил охранника. Кликнул он товарища своего, чтобы не так страшно находиться было. Пленник приходил в себя довольно резво. Немного пошевелился, немного поерзал, да разорвал веревки, что его руки удерживали. Миг — и мешок с головы улетел с головы, открывая мне лик демона.

Красив… Высокий, широкоплечий мужчина с гордой выправкой и сильным телом. его черные локоны спускались до плеч и нынче были в беспорядке. Простая, незамысловатая одежда бродячего художника, была дополнена удивительно дорогими украшениями. Массивный черненый браслет на левом запястье, перстень на правой руке с огромным кроваво-красным рубином, и массивная цепь с медальном в виде цветка лилии на груди.

Такие богатства у странствующих талантов не в постоянстве.

Пока мужчина выпутывался из веревок, охранники в немом изумлении смотрели за его действиями. Но стоило пленнику резко подняться на ноги, как мужичье активизировалось и начало сыпать проклятьями да чертыханиями. Слова — разменная монета. Они могут, как успокоить и помочь, так и раззадорить оппонента. Демон, что одарил противником взглядом красных глаз, обозлился и играючи расправился с обидчиками. Вначале подчинил их волю, заставив выпустить из-за решетки. А после вдоволь потешился, пугая и издеваясь над людьми. За несколько минут он вытряс душу из первой жертве, позволяя второй наблюдать и медленно терять рассудок. А когда тело не выдержало пыток, испустил он душу, отправляя ее скитаться по свету. Последнее, что я смогла увидеть, это как демон избавляется от глаз жертвы.

Из видения меня выкинуло резко. Беломарит медленно тускнел и осыпался. Камень умер…

Воспоминания второй жертвы были бы длиннее и, возможно, содержали больше информации, но провести второй ритуал я не могла — не имела возможности.

Да и главное я узнала. Демон злой бродит по деревне… И спасу от его гнева не будет, если ему поперек дороги не встать.

А значит, нужно торопиться!

— Олеус, — позвала я помощника.

Парень себя ждать не заставил. Тут же высунулся из своего укрытия, будто ждал моего зова.

— Пусть мужчин к похоронам приготовят.

— Хорошо, — кивнул парень.

— А я к гостиничному двору направлюсь, авось успею Устинью спасти.

— Мы! Мы отправимся! Я вас одну не брошу.

— Тогда поторопимся, — я вышла из постройки не оглядываясь.

«Ух, лети к Клавдию, пусть он птиц подговорит над округой полетать, разведать обстановку» — мысленно обратилась я к призрачному сычу.

«Уху…» — ответил мой помощник и поспешил выполнять поручение.

Эх… я бы тоже, с удовольствием, пронеслась по небу, разгоняя облака.

«А почему бы и нет?» — мелькнула веселая мысль. — «Ведьма я или нет… Заодно и парня приучу ведьму слушать и ей не перечить»

На улице я вдохнула полной грудью, выталкивая из себя дрянной воздух.

— Матушка-ведьма, что ж делать-то нам теперь? Как этого ирода изловить да извести?

— Меня теперича слушать! — строго проговорила я. — Самодеятельность вас погубит!

— Так ведь… хотели как лучше!

— А получилось так, как получилось!

Староста совсем поник.

— Похороны готовьте, — буркнула я, — и под ногами не мешайтесь. Нужно будет, я позову!

Юстас часто закивал и побрел в сторону сына. Они перекинулись несколькими словам, после чего Олеус присоединился ко мне.

— Я готов, госпожа ведьма.

— Последний раз тебя предупреждаю, что опасно идти за мной.

— Я знаю, — не спорил парень.

— Хорошо подумал? — нахмурилась я.

— Не отверну я с пути назначенного, не сомневайся, госпожа ведьма.

— Я принимаю твое решение, — вздохнула я. — Становись ко мне спиной!

Олеус не понял природу моей просьбы, нахмурился, но выполнил ее.

Я развязала свой длинный плетеный жгутом поясок и связала нас в районе талии.

Шепот и недоумение народа не обошли мой слух, но дело до них мне не было. А вот удивленный и потому окаменевший парень работу мог усложнить. Казалось, что он вдохнуть боялся и выдохнуть.

Вдоль пояска я разместила свои руки, крепко обнимая будущую ношу.

— Крепко за мои ладони ухватись, — негромко повелела я.

— Госпожа ведьма…. Что ж вы…

— Делай, о чем говорю!

Олеус пересиливая свои эмоции мягко ухватил мои ладони.

«Ну-ну…» — мысленно усмехнулась я. — «Вскоре ты клещом в мои руки вцепишься, не оторвать…»

— Олеус, ты летал когда-нибудь? — таинственно уточнила я.

— Знамо дело, что не летал. Я же не птица какая-то…

— Тогда держись крепче!

В ответ я лишь усмехнулась и применила левитацию.

Гремячево огласил крик сына старосты Юстаса. Тут же хватка на моих руках стала железной. Конечно, я не была настолько сильной, чтобы таскать на себе Олеуса. Все-таки он — здоровый детина. Но у меня был верный друг и помощник — ветер. Он-то и взял всю нашу тяжесть на себя.

Стоило шуму утихнуть, как я обратилась к своему попутчику:

— Успокоился?

— Этто… это невероятно! Как? Как мы?.. Мы летим? — не мог связать слова в предложения Олеус.

— Мы парим! Нас услужливо носит ветер, — ответила я.

Постепенно парень немного расслабился в моих руках и начал с интересом озираться.

— Смотри на дорогу, — попросила я, — авось заметишь художника.

— Хорошо, — перекрикивая гул ветра ответил парень.

Я тем временем тоже озиралась.

«Уууух…» — на мое плечо присел сыч.

«Что скажешь, Ух?» — насторожилась я.

«В коморке, УХ, я там его приметил»

«Спасибо!» — расплылась я в улыбке.

«Поторопись… он собирается сбежать…»

Летала я гораздо быстрее, чем ходила, поэтому у гостиного дома мы с Олеусом оказались быстро. Аккуратно оставила парня на земле, строго настрого запретив двигаться с места и что-то предпринимать, а сама вновь взмыла в воздух. Еще не знала смогу ли незаметно подсмотреть за демоном, а облетела дом и сбоку заглянула в распахнутое окно его комнаты.

Это был он! Тот моложавый симпатичный мужчина, которого видела я в чужой памяти. Демон в человеческой личине… Мефистофель!

Он явно спешил. Небрежно срывал картины со стен комнаты, сворачивал их прятал в тубус. Из-за спешки картины заламывали и мялись, вызывая гнев создателя.

«ПОМОГИ!» — донеслась до меня уже услышанная ранее мольба.

«СПАСИ!»

Демон резко остановился и я, от греха подальше, камнем рухнула к земле. В последнее мгновение увернулась и направилась к месту, где ожидал меня Олеус.

Мефистофель хотел бежать… Но позволить ему это я не могла. Нужно вернуть демона за грань! А еще постараться освободить его пленников, иначе не помочь мне Устинье.

— Госпожа ведьма, — подскочил ко мне парень и ухватил за плечи, — где же вы пропадаете?

Я посмотрела на Олеуса и немного смутилась. В глазах напротив я видела искреннее участие и беспокойство.

— Глянула на художника одним глазком, — тихо ответила я.

— Он здесь? Я… Я сейчас его… — парень расходился не на шутку, надуваясь индюком.

— Нет, — покачала я головой, — тут силой не возьмешь. Тут хитрость надобна…

— Какая такая хитрость? — насупился сын старосты.

— Если бы я знала… — грустно вздохнула я. — Как удержать демона я знаю, как изгнать его догадываюсь…

— Тут ловушка нужна, — предложил Олеус.

— Ловушка? — переспросила я.

— Ага… Как капкан на зверя. Коль попадет туда, сам не выберется.

А идея Олеуса мне понравилась!

— Ты прав! И, кажется, я придумала, как нужно действовать! Поспешим, времени у нас мало!

Идея, что меня посетила, была рискованной и могла закончиться трагично. Но, увы, ничего иного я предложить не могла.

— Мне нужно, чтобы вы заблокировали демона в комнате, пока я провожу необходимые ритуалы, — попросила я Олеуса.

— Как мы должны это сделать?

— Я постараюсь удержать его в комнате при помощи снадобий, но окно… его запечатать магией я не смогу. Лишь на время постараюсь усилить встречные ветра.

— Мы поможем! Только объясни, как надобно действовать.

— Беги в деревню, собирай народ. Нужно под окнами ирода дежурить.

— Я сейчас… — подорвался Олеус, — я мигом!

«Вот торопыга…» — подумала я. Проводив парня взглядом, я отправилась к комнате демона. Достала полынный порошок и щедро посыпала его под дверью. Он задержит демона и не позволит выйти из комнаты. Каждую секунду боялась, что дверь распахнется и Мефистофель распахнет дверь и…

Даже думать не хочу, что бы тогда получилось.

Тихо, словно мышка, я прокралась в соседнюю комнату. Ее порог тоже обезопасила полынью и маленьким амулетом.

Распахнула окно, прислушалась… В соседней комнате было суетливо и громко. Демон продолжал сборы. Видимо, много ценного накопил Мефистофель в Гремячево.

Призвав ветер, я аккуратно прикрыла створки окна в соседней комнате и «повесила» воздушный замок. Слабый способ удерживания, но… другого пути я не знала. Подобный узел выиграет для меня несколько минут и не позволит сразу разрушить окно.

Как только все защитные и удерживающие меры были предприняты, я приступила к основной задаче.

Мысль моя была проста. Призраки, что томятся в плену демона, могут мне помочь. Поэтому я решила провести ритуал по призыву духа. Первым делом нарисовала мелком на полу круг. Он станет для меня защитой от духа. На границе круга установила три свечи — их свет привлечет призраков. Отыскав в сумке маленький округлый камушек — барит — отличный помощник в общении с духами, я уселась в центр круга, расплела волосы и сняла все лишние амулеты, дабы они не фонили и не мешали в ритуале. Расслабилась, закрыла глаза и глубоко вздохнула несколько раз. Ритуал по призыву очень энергоемкий. Конечно, проще, если призрак готов идти на контакт. Но вот если дух сопротивляется, то… моей силы хватит на удержание в несколько секунд. То есть у меня будет время задать один-два вопроса и не факт, что я получу на них ответы. Можно было бы сделать привязку призрака, тогда он бы не посмел не ответить на мои вопросы. Но это очень сложно и долго. Демон не даст мне столько времени.

В подобных условиях было трудно прийти в состояние спокойствия и умиротворения. Но я сделала все возможное. Открыла глаза, подожгла свечи и опустила перед ним плоский камушек барита. Прозрачный, с легкой белой мутью и перламутровым блеском амулет на тонкой белой нити тут же подхватил сияние свечей, рассеивая тонкие лучики.

— Прах, тлен. Ночь, день. Тень, явь. Услышь мой зов, о дух беспутный. Приди на зов и поклонись! — этот нелепый речитатив я повторила несколько раз подряд.

Стоило мне третий раз закончить фразу, как демон за стеной громко взревел. Или мои действия обратили его внимание или он уже попытался покинуть комнату.

Отвлекаться было нельзя! Дух так и не явился, поэтому я вновь принялась говорить:

— Прах, тлен. Ночь, день. Тень, явь. Услышь мой зов, о дух беспутный. Приди на зов и поклонись!

АААААААААААААА… — оглушил меня громкий крик. Я чуть было не потеряла контроль на ритуалом.

— Мне подчинись и ответь на вопросы! Мне подчинись и ответь на вопросы! МНЕ ПОДЧИНИСЬ И ОТВЕТЬ НА ВОПРОСЫ! — повторяла я все громче.

— ПУСТИИИИ! — разнесся визг по комнате. В это же время барит смог уловить призрака и проявить его в свете свечи.

— МНЕ ПОДЧИНИСЬ И ОТВЕТЬ НА ВОПРОСЫ!

— Я молила тебя о помощи, а ты… — зашипела девочка лет четырнадцати-пятнадцати.

Ее мутно белый лик отдавал серостью. Кое-где виднелись черные «раны». Это говорило о том, что призрак «испорчен»! Он уже никогда не сможет получить освобождение и перейти за грань. Демон заберет эту душу и помешать этому я не в силах.

— Как ты попала в лапы к Мефистофилю?

Я намеренно использовала имя демона, чтобы призрак чувствовал контроль.

— Освободи меня, — визжал призрак, вызывая боль в моих ушах.

— Как ты попала к Мефистофилю?! — повторила я настойчиво свой вопрос.

Противный страшный смех разнесся по комнате.

— Я? Я хотела свой портрет… Папенька всегда разрешал мне все, что я хотела! И увидев работы художника, что остановился на нашем дворе, я захотела картину. Папенька сделал заказ и оплатил его. Тогда художник начал рисовать меня. это было долго и скучно, а я хотела играть и развлекаться.

Призрак замолчал и нахмурился.

— И что случилось тогда?

— Я начала пытаться убежать от художника, но он не желал меня отпускать. Я настаивала и кричала, что мне скучно и я устала. Тогда художник предложил мне сделку. Я оставляю ему клок своих прекрасных белокурых волос, а он по ним рисует портрет. Конечно же я согласилась и оставила ему локон. Это малая плата за освобождение.

Грохот и разъяренный ор сотряс стены гостиничного дома. Я вздрогнула от испуга и проверила защитные амулеты на двери. Они издавали легкое свечение — оберегали свою хозяйку.

Смех вновь разлился по комнате.

— Бошшшшься? — прошипел призрак. — Умирать ведь так страшно и больно…

— Что случилось, после того, как ты ушла от Мефистофеля?

Тут же от веселости девочки не осталось и следа. Маска гнева заслонило бледное лицо.

— Что случилось?! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?! — злилась девочка. — Я УМЕРЛА, ВОТ ЧТО СЛУЧИЛОСЬ!

Об этом было не трудно догадаться, но спрашивать о том, как девочка умерла я побоялась.

— Как тебя удерживает демон? — тихо спросила я.

— Мои локоны… ПОСМОТРИ! Мои прекрасные локоны потускнели и превратились в серую массу. Девочка громко закричала и вырвалась из моего контроля.

Новый приступ ярости за стеной убедил меня, что демон совсем скоро вырвется на свободу.

Поэтому я затушила свечи, нацепила обратно свои амулеты и подхватив сумку применила левитацию. Мой воздушный узел пока сдерживал рвение демона. И судя по тому, что я видела в окне, Мефистофеля больше привлекала дверь.

Опустившись во дворе дома я удивленно рассматривала толпу деревенских женщин. В большей степени — женщины преклонного возраста, вооруженные вилами, граблями и ухватами. Но и молодые женщины присутствовали. Они галдели и ругались, пока Олеус пытался сдерживать их нрав.

— Что здесь? — подошла я к толпе.

— Так я это… как и было велено, по деревне прошелся, народ собрать… — неуверенно бубнил парень.

— И? — нахмурилась я.

— ЧТО «И»? — загалдели женщины. — Мужики-то пошли трусливые… СРАМ! Так мы разузнав что да как, сами пришли. Давайте нам этого демона сюда… мы быстро из него дух выбьем.

Я покачала головой принимая происходящее. Видимо два мертвых деревенских мужика смогли отпугнуть многих от демона. А вот женщин нет… присмотревшись к толпе, я увидела мать Устиньи и Олеуса. Она заводила толпу подруг, подначивая их поколотить ирода, что на деревню напал.

— Олеус, отойдем на пару слов, — шепнула я парню и ухватив за локоть, отвела в сторону.

— Госпожа ведьма… я…

— Уймись! Раз их привел, то тебе и отвечать за них. Священник приглашенный прибыл?

— Нет еще…

— Значит так! Как только он прибудет, пусть его сюда ведут. Женщин я сама распределю по местам, а ты беги домой и отрежь у сестры клок волос.

— Зачем? — удивился парень.

— Так нужно! Поторопись!

Я сейчас делала гадость. По-сути, я собиралась использовать метод ловли на живца. Рассуждая так, что демон привязывает призраков к своим картинам, через их плоть или кровь (это самая надежная привязка), я подумала, что Мефистофель еще не получил от Устиньи личный материал. Следовательно, выманить его в «кольцо» сможет желанная вещь — еще одна душа. Я не собиралась позволять демону воспользоваться волосами девушки, но хотела позволить ему так думать.

Приблизившись к женскому собранию, я привлекла к себе внимание и раздала команды: принести мне свежей травы и сена, разлить освященную воду на пороге дома и громко ругать демона.

Пока бегали за травой, я нарисовала «кольцо» с руническими символами и установила свечи. укрепила оба круга полынным порошком. После прикрыла все доставленной травой и сеном. К тому моменту подоспел Олеус с «приманкой». Я разбросала волосы в траве. Чтобы их трудно было отыскать, а последний волосок подожгла.

Тут же послышался рев демона и звон бьющегося стекла. Осколки оконного стекла полетели вниз.

Мои помощницы заголосили и кинулись в рассыпную.

Меня резко одернул Олеус в сторону и укрыл в своих руках. Это спасло меня от нескольких осколков, но ранило сына Юстаса. Рассеченная бровь и несколько порезов на руках тут же окрасились красным.

— Помогите ему, — крикнула я женщинам, а сама вырвалась и приблизилась к ловушке.

Мефистофель в человеческом облике, но со звериным оскалом и безумным кровожадным взглядом красных глаз сидел на окне и рычал.

Волосок, который практически полностью истлел в моих руках, я показала демону и кинула в траву. Рев демона повторился и он спрыгнул на землю, точно в мое «кольцо».

— МИРА, — услышала я вопль за спиной и узнала в нем голос Олеуса.

Мефистофель понял, куда угодил и попытался вырваться, но силовые потоки рун не позволяли. Каждая попытка демона выйти из «кольца» руны наносили ему ощутимый вред. Из-за этого демон кричал, извивался и больше гневался.

— ПОДЧИНИСЬ МОЕМУ СЛОВУ! — выкрикнула я.

Но это не возымело эффекта. Демон попытался дотянуться до меня рукой, но получил ощутимый ожог. Взвыв от боли он упал на колени, прижимая к себе поврежденную конечность.

— ПОДЧИНИСЬ МНЕ! — вновь приказала я.

Громкий истеричный смех вырвался из уст Мефистофеля. Он удостоил меня свирепым, обещающим расправы взглядом и начал перебирать траву в поисках волос Устиньи.

Я не могла позволить демону найти их, а тем более собрать, поэтому оторвала от связки амулетов огненный опал, нашептала на него заговор и бросил в «кольцо». Тут же трава вспыхнула, поджигая вещи демона.

Обычный огонь Мефистофелю был не страшен, но его одежда и мешок были беззащитны против стихии. Демон взревел, сбивая с вещей пламенные языки. Ему так же пришлось сбросить с плеча мешок, в котором горели картины.

— НЕТ! — громыхнул яростный вопль Мефистофеля.

С большим трудом, но он смог спасти от полной гибели свои работы.

— ПОДЧИНИСЬ МНЕ! — настаивала я.

— ЧТО?! ЧТО ТЕБЕ НУЖНО, ВЕДЬМА?!

— УБИРАЙСЯ С МОИХ ЗЕМЕЛЬ И НЕ СМЕЙ ЯВЛЯТЬСЯ СЮДА ВНОВЬ! — приказала я.

— НЕ СЛИШКОМ ЛИ ТЫ САМОУВЕРЕННА, ВЕДЬМА? — усмехнулся демон.

Я не повела на подобные высказывания.

— ТЫ СОБРАЛ ДОСТАТОЧНО НА МОЕЙ ТЕРРИТОРИИ! УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! — зло повторила я и достала порошок базилика.

— ЕЩЕ ОДНА! МНЕ НУЖНА ЕЩЕ ОДНА ДУША И Я УЙДУ! ОТДАЙ!

— НЕТ! — бескомпромиссно заявила я.

— ОТДАЙ ЕЕ, ВЕДЬМА! — стоял на своем демон.

— НЕТ!

Я высыпала горсть порошка базилика на ладонь и начала читать заговор на старом языке:

— Relinquere daemon! Non audet venire! Sit via ultra limites esse difficile et periculosum est pro vobis, Рythonissam vim, te vim, te vim pythonissam facere: relinquo mundum! Non audet venire!

Базилик нагрелся в моих руках и, подойдя вплотную к «кольцу», я бросила пригоршню в демона. Порошок искрился, соприкасаясь с демоном, а я продолжала читать заговор.

Искры превратились в синее пламя, которое с каждым моим словом разгоралось все больше. Дикий рев издавал демон, когда демон принял свой истинный облик. Огромный получеловек — полузверь, с красной кожей, хвостом, изогнутыми рогами и копытами на ногах. Пальцы рук демона переходили в толстые длинные заостренные черные наросты. Черные глаза с редкими красными и желтыми всполохами и острые желто-коричневые клыки, которые торчали из нижней челюсти.

— Nulla! — ревел демон. — Nulla!

— Ut supra, in ore gladii, et non venit! — произнесла я завершающую фразу.

Резкий ветер поднялся, атакуя меня. Небо затянуло серой тяжестью, громыхнул гром и молния ударила в сердцевину «кольца», разбивая землю на две половины. Демон с громким воплем рухнул в недра земли.

— Ita fiat! — запечатала я ритуал и рухнула на колени.

Все вернулась на круги своя. Голубое чистое небо вновь осветило солнце, земля сошлась, будто и не была разбита, а ветер резко успокоился. Лишь мертвое, сильно травмированное тело художника, что некогда был человеком, осталось напоминанием о страшном происшествии в деревне Гремячево.

Собрав последние силы я поднялась и обернулась. Люд вокруг таращился в мою сторону, кто- крестился, кто-то нашептывал слова о спасении. Я добрела до матери Олеуса и Устиньи, и тихо прошептала: — «Оживет теперь твоя дочка! Береги ее! И сына береги! Замечательный он!»

После чего применила левитацию и взлетела в воздух, скоро направляясь в лес.

Золотистый свет Дуба Дубовича привлек мое внимание. Я подлетела к нему, улыбнулась и камнем рухнула в теплые ветвистые объятия.

«Все закончилось благополучно» — последнее, что я подумала, прежде чем лишиться сознание.