Приграничная история

Глава 1

Меня разбудил стук в дверь, — громкий, резкий и нервный. Когда единственного на весь небольшой городок, граничащий с Сумеречными землями, военного целителя будят среди ночи вот таким вот способом — случилась беда. Я зажгла светильник, накинула халат и поспешила к двери.

— Кто там? — спросила по привычке, уже приблизительно зная ответ.

— Это я, сержант Керс.

— Что случилось, Керс?

— Ох, Лия, беда! Собирайся скорее. Ранили нового капитана городской стражи.

— Не успели назначить, а уже ранили. Это что ж за капитан такой, а? — проворчала я себе под нос, складывая в походный саквояж все необходимые инструменты, склянки с мазями и отварами. Через 10 минут я была полностью готова и, выйдя за порог, была подхвачена под руку вихрем под именем Керс, который от нетерпения даже начал приплясывать на месте.

— Ты сегодня слишком долго! — заявил этот наглец.

Я закатила глаза в притворном раздражении и усмехнулась:

— И это говорит мне человек, у которого 2 младших сестры?

— Ты права, Лия. Извини, просто приезд начальства, стычка эта…Нас как будто ждали…Засада, утечка? — не переставал бормотать Керс. Я начала раздражаться уже по-настоящему.

— Поспешим, сержант, время дорого. По пути все расскажешь.

Пока мы практически бежали к зданию стражи города Корлина, мне удалось из сбивчивых и немного растерянных пояснений Керса узнать следующее. Предыдущего капитана отправили в отставку по состоянию здоровья, из центра прислали нового. Ходили слухи, что он внебрачный ребенок какого-то важного лорда, что он сослан сюда за какие-то грехи перед короной, что он сам напросился в Корлин из-за личной трагедии. В общем, никто ничего точно не знал — кроме имени. Нового капитана звали господин Джонатан Морган. Он направлялся в Корлин вместе со столичным пополнением гарнизона, ему навстречу двигались наши стражники. После соединения в один отряд, когда до города оставалось минут 30 быстрой езды, на них напали из засады разбойники. Как итог — несколько раненых, двое убитых бандитов и находящийся на грани капитан. И вот госпожа Лия Вэльс должна среди холодной августовской ночи спасать жизнь капитана Моргана.

— Керс, отставить панику. Разбойники — это не сумеречные твари. Лишь бы было время, а там я его вытащу, — успокоила я своего друга, а сама задумалась.

Случай был несколько странным. Если бы такое произошло где-то в другом городе, все было бы суровой действительностью, ибо разбойники в нашей славной империи Ондора, несмотря на старания короны, были, есть и будут. Но Корлин — это город, стоящий на границе с Сумеречными землями, и разбойники здесь не самое частое и уж точно не самое страшное явление.

Никто не знает, как давно появились Сумеречные земли, но кажется, что они были всегда неотъемлемой частью жизни Ондоры. Говорят, что они — порождение неудавшегося эксперимента темного мага древности, желавшего построить в этих местах укрепленную цитадель с абсолютной защитой. Он пытался дать служившим ему людям вечную жизнь, используя для этого кровь, страдания и капельку света, — так появилась нежить. Не живые, но и не мертвые, не чувствующие ничего, кроме бесконечной жажды крови, азарта, охоты, безгранично преданные своему создателю пока еще люди.

Шли годы, и капля света в них исчезла, превратив их в нежить. Однажды они вышли из-под контроля, убили своего создателя и вырвались на свободу. Целые деревни были сметены этим смертоносным вихрем, пока девять светлых магов не собрались вместе и, соединив свою силу, заперли нежить в месте, откуда они вырвались, накрыв его магическим куполом. Земли темного мага покрылись вечным сумраком и прозвались Сумеречными. Те девять светлых магов древности образовали первый Ковен, которому было поручено следить за защитным куполом и охранять покой империи. Из-за колебаний магического фона купол иногда истончается, и кто-то из сумеречной нежити прорывается в наш мир. Несмотря на многочисленные попытки, никому из магов до сих пор не удалось точно просчитать время и место истончения купола, поэтому на границе с Сумеречными землями были построены крепости, в которых располагались гарнизоны стражников, охраняющих покой ондорцев от нападений нежити. Наш Корлин как раз был такой крепостью, а разбойники, будучи здравомыслящими людьми, старались держаться подальше от мест, где по определению было много хорошо владеющих оружием и состоящих на службе мужчин и чуть меньше — женщин.

Пока я, кусая губы, размышляла над тем, откуда же у нас взялись разбойники, мы с Керсом подъехали к зданию городской стражи. Здесь я могла ориентироваться даже с закрытыми глазами — за 7 лет жизни в Корлине и за 6 лет службы корлинским городским целителем не изучить досконально это здание нельзя.

— Сюда, — потянул меня за рукав Керс.

Мы вошли в кабинет капитана городской стражи Корлина. На низком диванчике около стены лежал господин Морган и сквозь сжатые зубы выплевывал какие-то ругательства. Вокруг него толпились знакомые мне стражники и незнакомые столичные новички. Все, как по команде, обернулись на стук открывающейся двери. Керс буквально впихнул меня в помещение и пропел:

— А вот и наш целитель!

Мои корлинские знакомые наперебой поздоровались, а вот столичные стражники скептически заухмылялись. Один даже сплюнул на пол и предложил сразу усыпить капитана, потому что это милосерднее, чем отдавать его в мои руки.

Раньше я злилась на такие выпады, ерничала в ответ и никак не могла понять, почему моя внешность заставляла бывалых вояк и иных страждущих кривиться и просить другого целителя, пока один из них в припадке бешенства не проорал, что не дастся в руки смазливой лекарши, получившей место явно за другие заслуги. Я смотрела в зеркало и не видела ничего особенного. Среднего роста, с густыми русыми волосами, зелеными глазами и классическими чертами лица я казалась себе самой обычной девушкой — не писаной красавицей, но и не серой мышкой.

"Женщине не место на войне", — постоянно повторял мой брат, и желание доказать себе и всем остальным, что он не прав, заставляло меня, сцепив зубы, лечить, спасать и ставить на ноги даже таких вот непроходимых хамов, чтобы потом принимать от них цветы и шоколад в благодарность. Выживать в мире мужчин сложно, но возможно. Нужно просто не играть по их правилам, чтобы не оказаться заранее в дурах.

— Господа, очистите помещение. Керс, Рауль, останьтесь, — привычно скомандовала я. Эти двое частенько мне помогали при лечении: Керс, будучи магом, следил за светом в помещении и делился со мной энергией в случае необходимости, а Рауль, двухметровый силач, держал пациента, если мои манипуляции были чересчур болезненны, и просто был на подхвате.

Пока Керс и Рауль выдворяли стражников из кабинета и готовились к операции, я омыла руки специальным раствором, разложила инструменты и подошла к капитану. Он был в сознании, но взгляд стал мутнеть; лоб покрылся холодной испариной, дыхание становилось рваным и неровным. Рубашка, вся в кроваво-грязных разводах, висела лохмотьями и позволяла рассмотреть страшную рану на левом боку, из которой толчками начинала выливаться кровь. Наспех сотворенное кем-то из стражи обезболивающее и кровоостанавливающее заклинание переставало действовать на глазах.

— Капитан, ваша рана глубокая, но не опасная для жизни. Сейчас я сниму предыдущие заклинания, остановлю кровь, промою и зашью рану и погружу вас в сон. Через пару дней при правильном режиме от этой раны останутся только неприятные воспоминания. Но ближайшие минут 15–20 будут очень неприятными. Потерпите? — спросила у капитана, даже не сомневаясь в ответе.

— Да, — выдохнул он, и я приступила к делу. Губы привычно шептали целительские заклинания, руки порхали над раной, промывая ее специальным раствором. Капитан следил за мной тяжелым взглядом, силясь не потерять сознание. Ох уж эти мужчины! Когда я поднесла к его боку иголку, он мученически простонал и с силой сжал зубы.

— Вот и все, капитан. Теперь выпейте вот этот отвар и постарайтесь уснуть сами. Если не получится, я погружу вас в сон.

— А есть разница? — спросил капитан, к лицу которого начали вновь приливать краски после того, как опустел стакан с целебным отваром.

— Строго говоря — нет. Но я не очень люблю погружать кого-то в сон, потому что только от вашего состояния зависит, сколько вы будете спать — сутки, двое, неделю. Вы, конечно, поправитесь за это время, но у организма есть свои потребности, понимаете? — немного скомкано попыталась объяснить я.

Капитан устало прикрыл глаза и с трудом проговорил:

— Я понял. Постараюсь уснуть сам.

— Я останусь с вами. Если будет плохо или что-то понадобится, зовите.

Через несколько минут капитан заснул, мы с ребятами прибрали в кабинете и приготовили кресло для моего ночного дежурства. Керс отправился к боевым товарищам с вестью о состоянии капитана и настоятельной просьбой разойтись по домам, Рауль начал устраивать вновь прибывших стражников на постоялый двор неподалеку, а я выпила горячего чаю и задремала с рассветом.

Спать в кресле очень неудобно: затекает и деревенеет шея, ноют мышцы. Проснулась я не от этого. Мне снился этот кошмар. Снова. Последние лет 10 одно и то же. Я врываюсь в кабинет брата с криками "Ты не посмеешь, Роди!", а вместо привычного мне спокойного взгляда и снисходительной улыбки — звериный оскал человека, которого я вижу впервые в жизни. Его лицо тает, будто маска, и под ней медленно проступает настоящий Роди, торжествующий свою победу…

Я резко открыла глаза и глянула на часы. Семь утра. Мой пациент спокойно спал. Я прошлась по кабинету, разминая затекшие мышцы. Подошла к капитану и положила ему руку на лоб: кожа была теплая, дышал он ровно. Значит, все будет в порядке. Первые несколько часов после ранения или любой другой болезни — самые важные. Сразу становится ясно, что будет дальше.

С диванчика послышался голос капитана:

— Пить…

— Сейчас — сейчас, — засуетилась я, наливая Моргану своего укрепляющего отвара. Я подошла к капитану и, удерживая его за плечи, помогла утолить жажду. — Как вы себя чувствуете, капитан?

— Жив и здоров благодаря вашим стараниям, госпожа…?

— Лия Вэльс, штатный целитель города Корлин.

— Очень приятно, а я вот новый капитан городской стражи города Корлин. Капитан Джонатан Морган, — представился он, протягивая мне руку для пожатия. Противоречит этикету, зато жест искренний. Я аккуратно сжала его ладонь и, переместив пальцы на его запястье, начала считать пульс. Сердце капитана билось ровно, будто не он вчера ночью на этом самом диване истекал кровью.

— Капитан Морган, позвольте мне осмотреть вашу рану, — попросила я. Он кивнул, и я, откинув одеяло, начала аккуратно, стараясь не причинить ему боли, разматывать повязку. Каково же было мое удивление, когда на месте предполагаемого шрама я увидела лишь розовую полоску новой кожи. Когда я подняла взгляд на капитана, то увидела, что он добродушно улыбается над моим замешательством.

— У вас такое лицо выразительное, госпожа Вэльс, а я просто с примесью волчьей крови.

Это в корне меняло дело. Чистокровных оборотней было не так уж много, а вот полукровок всех пропорций — хватало. Оборотни всегда славились своей живучестью и выносливостью, но с потомством дела у них обстояли не очень-то гладко. Если не вдаваться в подробности оборотничьей рождаемости, то суть такова: дети в браках между оборотнями и магами рождаются в несколько раз чаще, чем в союзах между чистокровными оборотнями. Браки между оборотнями и людьми предугадать сложнее: иногда получаются чистокровные люди, иногда безумные оборотни, обреченные на существование в полузвериной форме без капли разума. Любопытно, что полукровки не могли принимать звериную ипостась, но были сильнее людей, реже болели и быстрее восстанавливались после травм и ранений. "Заживает, как на собаках", — говорили про них. В среднем маги и оборотни, и дети, рожденные от их союзов, жили дольше обычных людей лет на 20–30. Если, конечно же, не погибали, находясь на службе у короны или могущих себе позволить такую роскошь аристократов.

Интересный человек наш капитан, ничего не скажешь.

— Что ж, капитан, в таком случае, мои услуги здесь больше не потребуются. Сейчас я попрошу сержанта Керса принести вам завтрак, — проговорила я, отходя от дивана. Капитан молча кивнул головой. Керса я нашла спящим на узенькой скамеечке для посетителей в капитанской приемной. Жаль было будить его: во сне он напоминал настоящего ангелочка, коим являлся крайне редко и исключительно в силу необходимости. На правах старой знакомой разводить политес я не стала и по-военному громко и противно гаркнула:

— Подъем, сержант Керс, ваша группа на выход!

Керсу хватило несколько секунд, чтобы встать, оправить форму, проверить наличие оружия, осознать ситуацию, открыть глаза и начать сверлить меня отнюдь не дружелюбным взглядом.

— Чего тебе, Лия, с утра пораньше надобно? — уставшим голосом спросил он. На секундочку-другую мне даже стало его жаль, а потом я вспомнила, что этот человек может не спать сутки и выживать в условиях, в которых 5 из 10 мужчин предпочли бы умереть. В моем старом мире о смерти бы молили 9 из 10.

— Керс, капитан очнулся, его надо накормить.

— Так быстро? — удивился сержант

— Он полукровка, — коротко ответила я. — Мне пора. До скорого.

— Пока, Лия, — немного растерянно пробормотал Керс. Видимо, он тоже не все знал о капитане.

Я же, не теряя времени, вернулась в кабинет и быстро собрала свои вещи под пристальным взглядом капитана. Выставила на стол необходимые отвары и подошла к своему пациенту.

— Капитан, несмотря на примесь волчьей крови, вам необходимо в течение последующей недели принимать укрепляющие отвары. Инструкцию я вам написала. Если что-то закончится, вы всегда меня можете найти в городской лечебнице, — с этими словами я, коротко поклонившись, отправилась к двери.

— Госпожа Вэльс! — я повернулась к капитану. Его лицо было серьезным и сосредоточенным. — Спасибо, без вас мне было бы гораздо тяжелее.

— Это моя работа, — просто ответила я и вышла.

На улице вовсю начинался обычный день в пограничном городе. Около здания городской стражи располагался полигон, где постоянно проходили тренировки бойцов. Мне, как единственному военному целителю Корлина, приходилось раз в месяц сдавать нормативы, благо, по облегченному образцу.

Есть ли разница между военным и обычным целителем? По существу — нет, по факту — военные находятся на службе и занимаются в первую очередь лечением боевых ранений, травм и иных повреждений, в то время как гражданские преимущественно лечат болезни, полученные мирным путем.

В лечебнице, находящейся в 10 минутах ходьбы от полигона, сегодня было непривычно тихо и спокойно. Несколько месяцев назад начался очередной период истончения купола над Сумеречными землями и, как следствие, чрезмерная активность нежити. Почти каждый день мне и моим коллегам приходилось сталкиваться с ущербом от действий сумеречных тварей. В подобные периоды стирались отличия между военным и гражданским целителем: все мы штопали, перевязывали, заживляли и буквально дневали-ночевали на работе. Тем страшнее было это затишье — возможно, как уже не раз бывало, оно было предвестником бури.

Пока не было пациентов, я занялась приготовлением необходимых мне мазей и отваров. Это занятие меня всегда успокаивало, потому как требовало полной сосредоточенности и даже некоторой отрешенности от всех мыслей: нельзя ошибиться ни на унцию, иначе вся работа пойдет насмарку.

В заботах и делах прошел весь день, и, попрощавшись с коллегами, я поспешила домой. Мои дни в Корлине были похожи один на другой, и в этой кажущейся рутинности я находила покой и уверенность в завтрашнем дне. Мой размеренный распорядок за все 7 лет жизни в Корлине нарушался всего пару раз. Лет 6 назад ко мне посватался один из местных торговцев, получил вежливый отказ и женился на другой.

Другой случай имел для меня больше последствий. Однажды я отправилась в Корлинский лес собирать травы и во время сбора наткнулась на израненного волка. Он лежал, поджимая лапу, скаля окровавленную морду, и готовился, по-видимому, дорого продать свою жизнь. Не знаю, что заставило меня попытаться ему помочь. Раненые животные опасны, я не хотела быть загрызенной и никогда не имела дел не то что с волками — с собаками. Наверное, это была интуиция, которая шептала мне о звериной тоске, об одиночестве, о длинных вечерах в моем маленьком домике с вышивкой перед затухающим камином и о схожести наших существований. Я помогла волку: срастила лапу и оказавшиеся поврежденными ребра. Он в ответ оскалился и убежал.

Каждую неделю, когда я ходила за травами, волк прибегал, смотрел на мои занятия издали и снова убегал в лес. Так продолжалось около года, пока в один день я не встретила его издыхающим под тем же самым дубом. Моих сил с трудом хватило на то, чтобы сохранить ему жизнь. До сих пор помню, как я с трудом сдерживала слезы, шепча заклинания и смотря в постепенно стекленеющие глаза. Не знаю, чем так дорог был мне зверь, не принимающий от меня ни еду, ни ласку, но я цеплялась за него, как за последнего друга. Когда стало понятно, что у меня получилось, я в бессилии опустилась на траву и устало прикрыла глаза, волк, коротко и надсадно завыв, подполз ко мне и лизнул шершавым языком в щеку.

Из леса мы вышли вдвоем. Я до сих пор не знаю, кто кого тогда спас: я Серого или он меня. Каждый вечер Серый ждет меня дома, и, черт возьми, это отличный повод туда возвращаться!

Солнце устало закатывалось за горизонт, и я ускорила шаги. Мой дом, прилагающийся к должности военного целителя, находился в одном из множества маленьких переулков, ответвляющихся от центральной улицы. Чувство непонятной тревоги шло за мной по пятам. Вздохнула я спокойно только когда открыла дверь и зарылась пальцами в шерсть вышедшего меня встречать Серого. Этот безумный день наконец-то кончился.