Президент Фу Манчи

ГЛАВА XXXI ПРОФЕССОР МОРГЕНШТАЛЬ

Обладатель Феноменальной Памяти увлеченно работал над глиняной скульптурой. Перед ним стоял деревянный планшет с прикнопленной к нему фотографией, представлявшей собой увеличенное изображение трехцентовой марки. Скульптор всецело отдался работе. Глиняная голова обретала карикатурное сходство с чертами доктора Фу Манчи: то была злая пародия на прекрасное злое лицо.

Получаемые по телефону сообщения свидетельствовали о спешном изменении планов Фу Манчи в районе Нью-Йорка. Часто повторялись имена Найланда Смита и капитана Хэпберна. Очевидно, эти двое возглавляли силы противника. В рапортах, поступающих от агентов с Юга, говорилось о триумфальном шествии по стране Сальвалетти. Редкие звонки с Аляски свидетельствовали о нормальном развитии событий там. Единственное тревожное сообщение поступило со Среднего Запада: в нем упоминалось имя аббата Донегаля (ничего не говорящее Обладателю Феноменальной Памяти), который, похоже, являлся объектом пристального внимания многих агентов.

Все это ровным счетом ничего не значило для пленника, в мозгу которого хранились все донесения, полученные им с первого часа заключения. Порой он с тоской вспоминал счастливое время своей жизни в Германии; вспоминал, как в своем клубе на спор пересказывал наизусть целые страницы берлинской «Тагеблатт» — и неизменно выигрывал. Но все это было еще до его изгнания из страны. Только теперь он понял, насколько счастлив был тогда. С тех пор он словно умер — превратился в живой труп… Тонкими пальцами старик мял податливую глину. Его вера в справедливого Бога осталась неизменной.

Неожиданно дверь, ведущая в его личные апартаменты, отворилась, и на пороге появился высокий человек в темном пальто с каракулевым воротником и в каракулевой шапке. Скульптор прекратил работу и замер на месте — глядя на живое лицо доктора Фу Манчи, которое он так долго пытался воспроизвести в глине.

— Доброе утро, профессор Моргеншталь!

Доктор Фу Манчи говорил на немецком — говорил почти безукоризненно, разве что несколько подчеркивая гортанные звуки. Профессор Моргеншталь — математический гений, опровергнувший все прежние теории об относительных расстояниях между планетами; создатель новой карты звездного неба, доказавший независимость лунных затмений от отбрасываемой Землей тени и вынужденный теперь в одиночку выполнять непосильную работу по принятию телефонных донесений, — не пошевелился. Колоссальный мозг его являлся единственным архивом, в котором хранились все рапорты, приходящие в секретный штаб с разных концов страны. Профессор молча продолжал смотреть на человека в каракулевой шапке.

Наконец-то долгожданный час пробил! Он оказался лицом к лицу со своим поработителем…

Мускулы сильного тела напряглись в ответ на поступивший из мозга сигнал. Профессор Моргеншталь решил убить стоящего перед ним человека любой ценой.

Перед его мысленным взором пронеслись сцены последних лет жизни: изгнание из Германии и бегство в США, где никто не заподозрил в нем знаменитого автора «Межзвездных циклов»; собственная смерть (ибо он, конечно, умер) в дешевой квартире в Бруклине — и возвращение к жизни (этот человек, это воплощение дьявола, стоял у изголовья его постели!), последующее рабство и горькие муки.

Да, живой или мертвый (ибо порой профессор считал себя бесприютным духом, не обретшим нового тела) — он обязан был совершить по крайней мере одно доброе дело: ужасный китаец должен умереть.

— Несомненно, ваши обязанности утомили вас, профессор, — продолжал гортанный голос. — Но скоро все изменится к лучшему. У меня возникла необходимость изменить планы. Для вас нашли другое помещение — с аналогичными удобствами.

Профессор Моргеншталь, сидящий за тяжелым столом с пультом понял, что ему необходимо потянуть время.

— Мои книги, — сказал он. — Моя аппаратура.

— Все уже перевезено на новое место. Будьте любезны, следуйте за мной.

Профессор Моргеншталь медленно поднялся на ноги под взглядом немигающих зеленых глаз и начал обходить стол, на котором стоял почти завершенный глиняный бюст. Он мысленно оценивал вес высокого худого китайца — и оценивал его с точностью до унции.

Но в тот момент, когда профессор вышел из-за стола и уже готовился схватить голыми руками за горло желтолицее чудовище, вытащившее его из могилы затем только, чтобы швырнуть в ад реальной жизни, пристально наблюдающие за ним зеленые глаза как будто чуть расширились: они становились все больше и больше. Профессор забыл о своем намерении… и забыл, кто он вообще такой.