Предупреждение

6

29.03, Ск25-5

Освоение пятой планеты системы Скорпион-25 началось после появления деформационных кораблей. Пространство внутри плотных планетных систем непригодно для деформации, поэтому базы для Д-кораблей строят на разумном удалении от звезд. Особенность системы Ск-25 заключалась в том, что между пятой и шестой планетой зиял провал в пять миллиардов километров. Этот провал был пригоден для Д-входов и выходов. Отсюда, на субсветовой тяге, Д-корабли шли к Ск25-5, на орбите которой находилась их база. Минусом орбитального базирования было то, что прежде чем причалить, пилотам приходилось долго маневрировать на субсвете. Мытарства пилотов окупались (для компаний) тем, что планета обладала ресурсами для изготовления топлива. Расходы по его транспортировке сводились только к забросу на орбиту, что стоило дешево, поскольку планета Ск25-5 была небольшой.

Чем ближе мы подлетали к цели, тем хуже становилось наше настроение. 28-ого, в середине дня, Бланец получил известие, что о взрыве ракеты стало известно полиции. Полиция, скорее всего, будет прочесывать район взрыва. Это не сулило ему ничего хорошего. Меня же настораживало другое. В инструкции от Г.Г. было сказано, что о месте встречи мне сообщат по пути к Ск25-5. Мрачная, безжизненная планета заняла уже треть неба, но никто со мной до сих пор не связался.

Мы сделали пару витков и сели у Центрального (и единственного на планете) космопорта. Бланец не сказал мне на прощанье ничего хорошего, но его можно было понять.

На выходе из шлюзовой камеры мне повстречались три крепких парня в полувоенной форме. Они поинтересовались, не у меня ли документы на судно. Я показал большим пальцем себе за спину. Один из них сунул голову в шлюз, чтобы посмотреть, на кого я указал. Наверное, озабоченный вид моего капитана их удовлетворил, потому что больше вопросов не поступило.

Ознакомившись с висевшим на стене планом эвакуации, я отправился искать гостиницу. Мне хотелось принять, наконец, нормальный душ и выспаться. А перед этим съесть чего-нибудь горячего.

Дорогу лучше всего спрашивать у роботов. Они точны, не язвят, если ты не понимаешь с первого слова, и не обижаются, если язвить начинаешь ты. Робот-погрузчик посоветовал искать столовую в зеленом секторе третьего уровня и указал направление на лифты. Попадавшиеся мне по дороге люди смотрели на меня так, словно точно знали, что я не местный. Но ни удивления, ни осуждения в их взгляде не было. К третьему уровню я перестал обращать внимание на чужие взгляды.

Окрашенная в зеленый металлик галерея вела в административное крыло космопорта. В самом ее начале имелось боковое ответвление со стрелкой и рюмкой. Я свернул туда и через десять метров оказался в просторном помещении с белыми пластиковыми стенами. В стенах были круглые иллюминаторы, толщина их стекол превосходила диаметр. Несколько человек, разместившись за столами поодиночке и парами, что-то, без сомнения, ели. Я подошел к шкафу с цветными картинками и кнопками. Затем украдкой взглянул на посетителей. Никакого соответствия между тем, что они ели, и тем, что было изображено на картинках, я не уловил. Тогда я стал изучать подписи.

— Вы не вегетарианец? — раздалось позади меня.

Я обернулся. Вопрос исходил от невысокого, тщедушного мужчины с круглой, седеющей бородкой. Он делал заказ у соседнего шкафа с холодными закусками и напитками.

— Нет. Но готов им стать, если…

— Берите тушеное мясо. Я не знаю, из чего оно сделано, но тут его все едят.

Я последовал совету. Шкаф изучил мою кредитку и остался ею доволен. На табло засветилось: «Идет разогрев продукта. Вы сможете забрать свой заказ через 5 минут. О готовности вам сообщат двумя короткими звуковыми сигналами, вот такими…» — и шкаф дважды звякнул.

Взяв в соседнем автомате сок и кофе, я уже собрался занять свободный столик, когда услышал:

— Присаживайтесь! — незнакомец с бородкой указывал мне на соседний стул.

Поблагодарив его, я уселся.

Ему было где-то за шестьдесят. Он миролюбиво улыбался, отчего его лицо покрывалось сетью глубоких морщин, от этих улыбок, вероятно, и образовавшихся. Мне хотелось попросить его сохранять серьезность.

— Только что прилетели? — спросил он.

Я выразил восхищение его проницательностью. На собеседника это не подействовало, и он продолжил допрос. До горячего он успел узнать, что родом я с Фаона, что путешествую без особой цели, что готов как работать, так и не работать, что из вещей у меня только рюкзак и в нем нет ничего ценного. О себе он сообщил, что занимается мелкой коммерцией, живет в гостинице для гражданских, любит Энно, не любит Землю, от йогурта у него несварение, а дети давно разъехались. Я могу называть его Док, потому что его все так зовут — он когда-то практиковал, но потом бросил ради торговли медицинскими препаратами.

Я был бы в курсе недомоганий его супруги, если бы не звонок микроволновки.

Когда я вернулся, на столе стояла стеклянная фляжка «Баллантайна» и два пластиковых стаканчика. Не спрашивая, Док налил в каждый на два пальца.

— За встречу!

Я кивнул и сделал небольшой глоток.

— Ну, как? — спросил он после того, как я проглотил первый кусок.

— Нормально.

В тушеном мясе не было ни грамма натурального мяса, но я был к этому готов.

— Еще по глотку?

Я отказался. Док интеллигентно принял мой отказ. Я спросил о гостинице. Их здесь оказалось три: для пилотов, для рабочей вахты и для прочих гражданских. Он объяснил, как их найти, и вызвался проводить меня до своей гостиницы.

Наверное, он вел меня короткой дорогой, потому что мы долго петляли и ни разу не воспользовались лифтом. Гостиницей назывались два пересекавшихся под прямым углом коридора на четвертом уровне голубого сектора. Заказ номера осуществлялся с компьютерного терминала: вставляешь кредитку, жмешь нужный номер, указываешь срок пребывания, и тебя вселяют без лишних вопросов. Свидетельством вселения служит пластиковая карточка-ключ, выскакивающая из щели под терминалом.

Никто не требовал возвращения аванса, поэтому я заказал полулюкс — номер, в котором можно дойти от двери до кровати, не задевая стен. Ванная также производила приятное впечатление — в ней была горячая вода, и душ не совпадал с умывальником. Еще меня очень удовлетворило расположение противопожарных распылителей.

Убедившись, что я все сделал правильно, Док отправился в свой номер.

Я разворошил постель, в ванной набрызгал воды, поставил зубную щетку и пасту в стаканчик. Из рюкзака вытащил коробку с инструментами и пачку одноразовых салфеток, затем засунул рюкзак глубоко под кровать. Убедившись, что в коридоре никого нет, я вышел из номера и дошел до запасного выхода в конце коридора. Дверь была с небольшим окном, забранным армированным стеклом, открыть ее можно было с любой стороны. Я вышел на площадку аварийной лестницы и принялся ждать, поглядывая время от времени через окно. До двери в мой номер было не более шести метров. Меня бы устроили номера, расположенные еще ближе к лестнице, но они были заняты.

Прошло два часа. По местному времени было уже заполночь. Я в очередной раз делал несколько приседаний, когда из коридора послышались приглушенные голоса. Док в сопровождении трех мордоворотов проследовал к моему номеру. Двух из этой троицы я уже видел в столовой. Тогда Док изо всех сил старался не смотреть в их сторону.

Док достал ключ и вошел в номер. С ним зашло еще двое, один остался дежурить в коридоре. Секунд через пятнадцать Док выглянул из двери и о чем-то переговорил с караульным.

Как я понял, Док решил ждать меня внутри, благо, им было чем заняться — порыться в моем рюкзаке, я имею в виду. Оставшийся снаружи бандит двинулся к запасному выходу. Как и я, он понял, что это отличная точка для наблюдения.

Посторонившись, я дал ему выйти на площадку.

После удара в солнечное сплетение он согнулся пополам. Я подсек его и уложил мордой на пол. Скотч из коробки с инструментами был уже приготовлен. Я слегка пережал ему сонную артерию, и, пока он отдыхал, связал ему руки и ноги. Затем я привел его в чувство. Мне хотелось узнать, что нужно от меня Доку.

Сначала он меня послал, — но тихо, потому что одной рукой я слегка сжимал ему горло. Я пообещал ему сказать Доку, что он раскололся только после страшных пыток. Вкратце я обрисовал ему, в чем будут заключаться пытки.

— Он говорил, ты ему должен. Очень много. Он хотел с тобой это обсудить.

— За что я ему должен?

— Не знаю, он не говорил.

Должен? Что за новость!

План «А» оставался в силе.

Из пачки салфеток получился прекрасный кляп. Из карманов бандита я выудил небольшой бластер, электрошокер, рацию и портмоне. Кивком головы он согласился с моим советом лежать и не рыпаться.

Я сообщил гостиничному терминалу, что выехал из номера. Мой ключ обнулился, двери номера заблокировались. На углу, где пересекались коридоры гостиницы, размещался пульт управления пожарной сигнализации. Я разбил стекло и включил в своем бывшем номере систему пожаротушения. Затем, наслаждаясь ревом пожарной сирены, вернулся к терминалу и снова вселился в тот же номер, получив при этом новый ключ с новым кодом.

Я вернулся к своей двери. Вокруг уже сновали перепуганные, сонные люди. Я убеждал их, что тревога ложная и что нигде ничего не горит. Похоже, один только я слышал частые, глухие удар в дверь с номером 5459.

Появился менеджер. Он подтвердил, пожара нет, и отключил сигнализацию. В наступившей тишине все явственно услышали стук и крики, доносившиеся из 5459–ого.

— О, это мои друзья, — сказал я и отпер дверь. — Они любят баловаться со спичками.

Все-таки я переборщил. Док и один из его подручных находились на грани помешательства. На четвереньках, они выползли из номера и свалились, едва дыша. Третий силился навести на меня бластер, рукоятью которого он долбил в дверь. Понятно, что у него ничего не вышло. Я достал из кармана Дока карточку-ключ, взвалил его тушу на плечи и отнес к нему в номер. Подручный, что покрепче, потащил своего коллегу, не знаю куда. Я крикнул ему, чтобы он потом заглянул на аварийную лестницу.