Предтечи Зверя. Изродок. (часть первая)

Глава 2.

А в понедельник утром Валентина уже валилась с ног от усталости. Ночью – изнасилование. Ну, казалось бы. Нет, я тоже за половую неприкосновенность, половую свободу женщины (за это, последнее, вообще все мужики двумя руками проголосуют), я тоже ненавижу этих подонков, но… не смертельно. И без тяжких последствий. И не малолетка. В общем часть первая. Если только не заразил чем опасным. А вот с ног сбились. И ТТ нашего подняли. Так в чём дело? А в том, пояснил мне наш следак Саныч, что произошло это на туристическом слёте. Который крышевал (шучу- шучу, патронировал) губернатор. И даже сам присутствовал. На слетё, то бишь. И самая подлость в чём? А в том, что слёт – в соседнем районе. А изнасилование – в нашем. Они это всё организовали, и у них всё хорошо. Они молодцы! А что это их шпана перешла границу и у нас трахалась – уже мы виноваты.

Землеустроителя? Глупости. Явно в нашем. Тут, правда, заминка небольшая. Девушка в больнице. Ну, приложился, гад, по фейсу. Пока не проверишь. По тому, что говорит – явно уже наш район. Там мостик такой через речку своеобразный. Через него справа по течению – наш район. Слева- их. Говорит, вроде переходили мостик.

Но её вещей, в смысле… ну, бельё он нижнее ей порвал, пока не нашли. С собакой?

Ну, брат, ты книжек начитался. В общем, так. ТТ тебе приказал дуть в больницу и разговорить потерпевшую. Во всех деталях. Я тут с операми. ТТ с Мамкой (это – его заместитель – ниша, потом расскажу) – уже к губернатору на накачку. Валька устала, да ещё с потерпевшей цапнулась. Ну, ты её точку зрения знаешь " пока сучка не схочет, кобель не вскочет", так кажется? хотя в данном случае, наверное, зря. А у тебя, ТТ сказал, получится.

Ну, начальству виднее. Оно и правда, получается. В смысле общения. Ну- ну- ну, без неуместного сейчас развития темы. Постараюсь оправдать.

Не знаю, чего тут было цапаться. Нормальная девушка. Правда, страшная сейчас.

Такие огромные синяки под глазами и распухший нос. А на паспорте ничего. Может, пройдёт? И ведёт себя спокойно. И даже плачет тихо, без истерики.

– Допросят вас в другой обстановке, попозже. Пока постарайтесь вспомнить всё. До мелочей. Понимаете, чтобы найти…

– Да всё я понимаю. Что вас интересует? Вашу работницу больше всего интересовало, где. Где, где, где! Но если я не помню! Он же гад, как зверь избивал. Знаете, как обидно. За что, за что гад! – расплакалась она.

– Нашей сотруднице надо было знать, где, потому, что там могли остаться следы, нам же надо как-то его искать! – заступился я за Валентину.

– Ай, и это я понимаю. Всё понимаю. Почему с ним пошла? Да в каком мире мы живём?

Зачем я кому нужна? Поймите там… ну хватало там желающих… даже с переизбытком со стороны нашей половины. Не осуждаю. Констатирую. А я, вот, до двадцати. И не потому, что… ну, не всем это так… нестерпимо. Поэтому и думала – ну не надо ему это. Вон иди свисни только. И потом, как-то в доверие втёрся общих знакомых вспомнили.

– Каких это общих знакомых? – аж подпрыгнул я на стуле возле больничной койки.

– Ну, оказалось, мы в одном коллеже учились. Нет, группы не называл. Года тоже.

Только преподавателей некоторых называл, интересовался, работают ли ещё.

– Кого конкретно, вспомните, пожалуйста.

– Кого знаю, запомнила, записывайте. А троих или четверых не запомнила. Они у нас не преподавали.

– А он сам ещё… он не участник слёта?

– Нет, говорил, что сестра. Что сам из соседнего района, вот и пришёл проведать.

Проведал, скотина!

– Ничего – ничего. Найдём. А ещё что о себе?

– Так, к слову, когда ещё на танцах были, интересничал, так сказал, что только из армии пришёл, что в спецназе служил, что всех здесь положит, если разозлят. "Спецназе!" Девушку кулаком в лицо! Мерзость! Я же уже вырвалась, убегала, когда он сзади чем-то по затылку! Слава богу, хоть, хоть потом… без сознания была. Пришла в себя, вспомнила… Поняла… а уже утро почти. Разъехались многие. Только руководство и осталось. И милиция. Тоже ещё те. Кого охраняете? ай, ладно. Как бежала – всё в полу… сознании. А ваша эта – перебегала мостик или не перебегала. Ну помню вроде, что перебегала. Или, это, когда на нём стояли, на ночную воду любовались… Описать его? Ну, невысокий, с меня ростом. Всё во время танцев пыжился, на носки вставал. Худощавый. Нет, даже худой. И лицо худенькое такое, востроносенькое. В принципе… на внешность, конечно, симпатичный даже. Глаза такие… красивые… знаете, такие… ну, почти, как у вас, – впервые попыталась улыбнуться разбитыми губами девушка. Интервью было закончено и я быстренько распрощался.

– А губу у него не такие красивые. Совсем не такие, – добила она меня напоследок.

Ну, девчата, ну… а, впрочем, пусть лучше шутит, чем плачет. Жизнь продолжается, да?

Я сразу рванулся в колледж – благо, Валентина оставила ключи от своей "малявки".

Это мой отец ездит на весьма серьёзном джипе и всякие там "атосики", "пунктики", даже " мини- веники" вот так презрительно называет. А по мне – едет же. Правда, ноги упираются и вдвоём тесновато. Хотя, я уже убедился – тесновато – это не всегда так уж неприятно.

Колледж – гордость нашего райончика. " Для особо одарённых" задумывался. Почему отцы- основатели думали, что особо одарённые должны были переться в нашу глушь – трудно даже сказать. В общем, чтобы вундеркинды не то, со всей необъятной нашей родины, но из нескольких районов собирались. Модные и востребованные специальности – программирование и прочие электронные прибабахи. Правда, под нажимом местничества, возродились и несколько групп автослесарей, потом – поварих… Кадры для местных нужд. А директор – странный какой-то. Ну чего, чего тебе, мужик елозится? Чего ты тут… Я что у тебя, твою воспитанницу на вечер прошу?(Кстати, посылал меня ТТ сюда лекцию читать – есть очень и очень…) Я у тебя карточки архивные по часок прошу. На них же фотографии, правда? Да не нынешних учащихся. Верю, что нынешние не способны на такое. Такое? Ага, наслышаны уже. Нет, как минимум года два назад. Вы полтора работаете? Ну, конечно, не ваш. Добро. Во, даже до архива проводил. Ага, всего за год выпускников три группы. Девяносто. Значит лет за пять – около четырехсот?

Четыреста тридцать один. Ну и отлично. Мне вот эти учётные карточки. С фотографиями. Никаких описей, давайте распишусь, что вот столько получил.

Спасибо. Теперь назад в больницу. Вот интересно будет. Губернатор только ТТ: " Иди сюда!", а он " Хренушки, вот он, голубчик".

Мечты, мечты. Не опознала. Никого. Даже похожих. Да и шутка сказать – фотографировались при поступлении – а это в четырнадцать лет. А сейчас ему… если с армии до лет двадцать – двадцать два. Вон, меня четырнадцатилетнего и сегодняшнего никто не отождествляет. Да я и сам порой… Кроме того, на четырёх карточках вообще не было фейсов, а одна просто не удалась – какое-то пятно. Эти карточки я отложил. Говорили, что по закону подлости именно здесь и надо копать.

В училище я пока весь этот архив не вернул. Во-первых, надо бы ещё подумать.

Взять фото выпускников, если хранятся. А во-вторых по мобиле наша секретарша Галя сообщила, что ТТ собирает всех.

Очень быстро все и собрались. Мрачный ТТ сидел за своим здоровенным, под стать хозяину столом, Мамка, такая же мрачная – ошую. И если мрачный ТТ – вещь довольно обычная (а вы видели вообще весёленький пистолет ТТ?) то мрачная Мамка – явление крайне редкое. Для меня, по крайней мере, – первое. Она начинала ещё в ментовке, наша Мамка. Тогда ещё Зойка. В одном из вообще глухих райончиков.

Красивая была, говорят. Хотя, почему "говорят" и почему "была"? Она и сейчас…

Для своего возраста, конечно. Для своих сорока. Полные губы, кажется, всё время сдерживают улыбку. Глаза голубые, просто неправдоподобной для такого возраста сочности. Я думал, может, сдетинела и такие линзы вставила. Нет, говорят, этими глазами ещё в те далёкие годы многих из нашего брата с ума посводила. Ну, не только этим. Судя по тому, что осталось… гм…гм… не будем подробнее.

Сводила в общем, сводила и досводилась. По этой линии задралась с начальником УВД, написала рапорт об уходе. Вот такие девчата бывали! Старой такой закваски.

А вот Саныч мне рассказывал, что встретил как-то в столице свою однокурсницу. Та им лекцию читала. По методике расследования чего-то там…ну неважно. Потом, конечно встречу отметили. "Я у неё и спросил, как она там очутилась? Да ещё и полковник уже. А она грит, Вовка, если откровенно, у меня есть то, чего у тебя нет". Рассказывая это, Саныч тогда весело смеялся над такой откровенностью. А я себе подумал, что не будет такая хитрая проныра откровенничать. Может, она имела в виду не женские особенности, а "общечеловеческие" качества – терпение, упорство, мозги в конце концов? Ну, неважно. В общем наша Мамка, тогда ещё Зойка, с треском вылетела из ментовки, но тут как раз война амбиций между МВД и прокуратурой опять разгоралась. Подобрали её. Только в другой район. В наш. А куда поначалу женщину? туда. Где сейчас Валька – на малолеток и на суды. А так, как ушла всё-же со скандалом, то и продвижение застопорилось. Долго на этой должности сидела. И опыта набралась и авторитета. Для всех этих охламонов наших стала Мамкой. А со временем – и для прокурорских работников. Только лет десять, как опалу сняли, стала старпомом, а вот теперь – замом. Советник юстиции, подполковник по-армейски. В погонах бывает редко, хотя ей идёт. Обаятельная женщина, даже когда вот такая, как сейчас, мрачная. Да у нас все женщины обаятельные. Взять хотя бы… Ладно, пока брать не буду. Вот, появился и Ким, значит, начнём.

– Долго совещаться не будем. Некогда. Губернатор дал нам двадцать четыре часа.

Отсчёт пошёл с десяти утра, – шеф нервно дёрнул толстой щекой и покосился на настенные часы. – Последствия неисполнения – самые жёсткие. Да вы сами знаете.

Да уж. Нрав нашего "губера" мы знали. На себе, к счастью, испытывать не пришлось, но…

– Владимир Александрович, что нового.

– Работаем, – коротко ответил Саныч. – Но сложно. Толпень.

– Виталий, что знает потерпевшая?

Я доложил. В том числе о неудачном опознании.

– А если бы опознала? – с прищуром посмотрела на меня Мамка.

– Закрыли бы и доложились.

– А дальше? Пришёл бы наш Деляга и смешал бы нас с дерьмом. Без понятых, без поручения. А потом, какое уже опознание вживую, если вначале фото показали?

– Но…

– Всё, без пререканий. Зоя Сергеевна, просветите его в тонкостях процесса потом.

Тебе пока больше самостоятельно не… Саныч, он с тобой. Нет! Вот что. Сейчас приедет "на усиление" какой-то. Ну не знаю кто, частный детектив, что ли. Из личных знакомств Александра Михайловича. Вот с ним и поработаешь. Встретишь, повозишь, куда надо. Валентина, не возражаешь, если на твоей. Ты здесь нужна будешь, а мне нашего зонального на место происшествия везти. Сейчас тоже прибудет. Тогда давай, Виталий, электричка скоро прибудет. Я и тебя Морозу расписал, а он своему, этому, видимо передаст.

Оно приятно, что тебя "расписали" Александру Михайловичу Морозу – целому прокурору области. Хотя, что тут, кроме роста, особенного. Наверное, так и расписал – дылда в дымчатых очках. Но суть не в этом. Просто – вот так от дела отстранили. Ну, нарушил я этот порядок опознания. Да и не опознание же. Так… оперативная работа. Которой, кстати, заниматься то мне и нельзя было. Мамка права. "Деляга" – наш заглавный адвокат смешал бы с дерьмом. Гадковатый человек.

А девчата – адвокатессы ничего. И в прямом, и в переносном. Когда первый раз обвинение поддержал – к себе пригласили, шампанским отметили, пока судья приговор писал. Нехорошо, конечно, нетрезвому на оглашение. Но это же было чисто символически. По серьёзному мы уже потом, с Валькой, Кимом (он курирует это направление) и, конечно, Санычем, дёрнули. Традиция, говорят. Ох, сопьюсь я с этими традициями. Женится надо. Может, жена придержит. Да, конечно! Типа Вальки, которая сама все прокурорские традиции свято блюдёт. Да-а, гадкое настроение, если о женитьбе подумал. Мне всегда при мерзком настроении какие-то странные мысли в голову приходят. Несвоевременные. Ну, вот вокзал, буду маячить здесь.

Возле машины. На контрасте.

Вскоре контрастов добавилось. Частник из закромов прокурора области оказался маленьким и толстым до круглости. То есть, что – то типа мячика такого. Я – высокий, худой, он маленький и толстый, да ещё Валькин " Атос" – низкий и худой.

На арену клоунами выезжать – только красные носы приклеить. Да и то – только мне.

А у этого – уже. Не то простыл, не то отпил, не знаю, пока грешить не хочу.

– Бычёк, – представился приезжий, отвечая неожиданно крепким рукопожатием.

– Ничего, я привык, – улыбнулся он на мои попытки сдержать хохот. – и, чтобы вам всё время не давиться рефлекторным смехом, обращайтесь ко мне "Сергей Сергеевич".

– Хорошо… А я… Виталий… – садитесь пожалуйста.

Пока мы устраивались в "малявке" я всё ещё приходил в себя. Ну, что за фамилия такая. Помесь маленького быка, мордастенькой рыбки и окурка. И ведь всё подходит!

Хотя… чего смешного? Маленький бык, это всё равно бык, рыбка – о-о-чень вкусная, отец с Украины привозил и сушеную, и в консервах. А окурок… Сколько раз в армии за бычками охотился? Так что… хватит давится эээ " рефлекторным" смехом и поехали. Рефлекторным! Дипломат. "Идиотским смехом", – вернее.

– Ладно, молодой человек. Отвлекитесь и расскажите всё, что знаете.

– И что? – искренне удивился он после моего рассказа. – Сами не допетрили? Ладно, поехали.

– На место происшествия? – настороженно поинтересовался я, озаботившись судьбой Валькиной малявки. По лесной дороге и колдобинам "Атосик" долго не протянет.

– Да что вы, Виталий! Нам надо по учреждениям. И, видимо, в вашем районе – только в училище.

Часа за три мы справились повсюду, затем завернули в мой кабинет и разложили на столе добытые списки. Бычёк пробежал их глазами, что-то пробормотал про себя.

– Давай, загоняй в компьютер и когда одинаковые фамилии пересекутся – за ушко его и на солнышко, – предложил он мне.

– Да я лучше уж так, как и вы.

– Это что же, память такая?

– Не жалуюсь. В шахматы вслепую играю. Ещё могу тысячу слов запомнить и в любой последовательности потом…

– Знаю такой фокус. Ассоциативная память. А цифры?

– В штурманском логарифмы наизусть.

– Это серьёзнее. Давай!

Через несколько минут я, счастливо улыбаясь, вытащил учётную карточку училища.

Ту самую, со смазанной фотографией. В списке жителей одной из ближних деревень соседнего района, в списке пришедших из армии в течение последних двух лет, в списке выпускников училища за последние пять лет, начиная с позапрошлогоднего, наконец, в списке участников слёта (там, действительно – девушка). Правда, в списке спецназовцев такой фамилии не было, но и потерпевшая говорила – соврал.

– Молодчина. Ну вот и всё. Иди, доложись. Пускай сразу на опознание. Подождём.

Может, под кого из друзей или знакомых. Но вряд ли. Судя по всему, сразу и не намеривался нахальничать. Только, когда отказала, обозлился. Ну ладно, иди.

ТТ недоверчиво повёл носом, но все эти совпадения фамилий всё же внушали. Он распорядился. Оперативники притянули отсыпавшегося пацана, а Саныч в больнице организовал опознание – уже чин по чину. Даже дежурная адвокатесса ни к чему не прикопалась. Хотя, их босс тут расстарался бы.

Потерпевшая опознала его сразу.

– Что же ты сделал, сволочь! За что? Что я тебе плохого сделала- кинулась она именно к нашему подозреваемому. И едва не задев статиста, ввалила своему обидчику смачную плюху.

– Да вы… вы ошибаетесь, девушка, – пробормотал тот, не собираясь, тем не менее, закрываться от удара.

– Я? Ошибаюсь? Ну, тварь, в глаза мне скажи, ошибаюсь?

Опознанный скривился, увидев очередной замах. Но удара не последовало.

– Трус! Мразь! – сказала, словно выплюнула, потерпевшая и повернулась ко мне.

– Я подтверждаю…

– Мне девушка, мне говорите, – обратился к ней Саныч.

– Подтверждаю, что опознаю в этом лице, человека. который вчера, то есть, ну в общем, сегодня ночью меня изнасиловал.

– Та-ак. И при каких обстоятельствах?

– Это мне при всех рассказывать? Ладно. Пусть слушают. пусть этой твари стыдно будет!

– Жень, ну не надо, – взмолилась "эта тварь".

– Видите, он моё имя знает!

– Вы подтверждаете эти показания потерпевшей?

– Подтверждаю…

– Тогда вот что… Я оформляю протокол, а вы, Виталий Леонидович, допросите подозреваемого. Или, может, примите явку с повинной. Вы как? – обратился он к насильнику и его защитнику.

– Конечно, явка! – воскликнул пацан. – Я бы и сам…

– Конечно- конечно, – язвительно усмехнулась потерпевшая.

– Всё, идите в процедурный, я договорился.

– И защитник мне никакой не нужен! – хорохорился задержанный. – Я всё и так признаю!

– И отказ от защитника оформите.

Когда мы примчались в прокуратуру, в кабинете Саныча сидел, уныло перебирая листочки тощего дела, седой старикан с неприятным (всё- в синих прожилках) лицом. Оказалось, что этот синюга и есть наш зональный. Это ТТ объяснил, когда сообщил тому о задержании, а тот немедленно связался с кем-то в области.

– Вот, приехал и раскрылось, – скромно констатировал он факт такого совпадения.

И ведь не соврал, зараза, ни слова. И приехал, и раскрылось. Покачав головой, ТТ схватил меня за шкирку и поволок в свой кабинет.

– Владимир Владимирович! – соединился он по вертушке к губером. – Докладываю – раскрыли и изобличили. Конечно, арестован. Кто раскрыл? Да, в общем…

Конкретно? Стажёр наш, – покосившись, он назвал мою фамилию. – Не знаю. Не сообщали. Даже не думал как-то. Понял, передам. Конечно, по всей строгости. Но это уже прерогатива… да, конечно. Спасибо!

ТТ положил трубку, странным взглядом посмотрел на меня.

– Ну вот, готовь банкет. По случаю первых звёздочек.

– Но…

– У губера как раз и полпред оказался. И оба поздравили тебя с лейтенантом. А эта сладкая парочка сам знаешь к кому дверь ногой открывают. Так что, ждем-с со дня на день.

– Но это же… Где Бычёк?

– Кто? Что? – вытаращил глаза прокурор. Но я уже кинулся в свой кабинет.

– Подтвердилось значит. С чем тебя и поздравляю.

– Но я… я, Сергей Сергеевич, я же… ну, честное слово. Пойдёмте, расскажем, что…

Это уже было глупо и неуместно. Но я был уверен, что чист перед законом и совестью. Я же не докладывал, что это я. Но и о том, что вот этот странный сыскарь всё в пять минут. Просто сказал, что раскрыли. Но, ведь и тот, зональный.

Одного поля ягодки.

Бычёк, видимо, всё понял. Подошёл, привстал на цыпочки, чтобы успокаивающе похлопать меня по плечу.

– Молодой человек! Для меня это всё уже пройденный этап. Все эти звания, почести, награды. Поэтому не берите до головы. Вы лучше вот что… с девчатами поосторожнее, – серьёзно осадили.

– Это с чего…

– Да посмотрите сами! От дверей и прямо во-о-от сюда к столу.

Действительно вытоптанная каблуками дорожка. Ну, чертяки!

– Это… секретарша почту носит.

– Да- да, конечно. И потом вокруг стола сюда, к креслу.

– Это к компу, иногда.

– Одина дорожка вон маленькие шажочки такие, вторая… видишь?

Ну, что тут отвечать. Да и с чего бы?

– Да я так, к слову. Не в упрёк. Но всё же будь поосторожнее. Ох, доводят они.

После пьянки – на втором месте для нас, мужиков, по разрушительной силе. А ты мне будешь нужен целый и невредимый.

– Я? Вам? И… зачем?

– В шахматы вслепую играть. Уважаю. Ну, на вокзал отвезешь?

– Но всё-таки… Как-то… Не по-людски даже. Без обеда даже.

– Поехали – поехали. Наша любовь ещё впереди.