Предтечи Зверя. Изродок. (часть первая)

Глава 1

– Я не полезу. Там перекрытие тонкое, провалюсь.

Он действительно может провалиться, этот толстый участковый. Интересно, сколько и кому он проставляет за сдачу нормативов по физо? А! Какое мне дело? То есть, как? " какое"? Лезть-то теперь мне одному. Умудрился же мой первый труп повеситься на конюшне! "Труп- повеситься". Сказанул. А перекрытия действительно тонкие. И лошади там, внизу. Во рухну, шухеру наведу в этом табуне. Не надо. Не то, чтобы покалечусь, ерунда это, а трупу и вообще до фени. А вот коняшек напугаю. Морального вреда одного сколько… Ффу, ну вот и он. Посветим. Ну, висяк, как висяк. На практике видал и покруче. В армию не хотел, прятался. Псих, говорят. Но здоровый какой… был. Осмотрим, запомним, сфотографируем. Не проблема. Теперь обрежем… блин, ну, об этом надо было подумать! Теперь назад, за ножом. Но освоенный путь уже короче. Ладно. Давай нож, толстяк. Как его здесь тянуть? Волоком и за руки. Бр-р. Чего они такие холодные? Лето же вроде. Ну, поехали потихоньку на свет Божий. Имей в виду, если посыпешься, я тебя удерживать не буду. Потихоньку. И ещё немного. И ещё. Теперь вот так… блин! Ну, накаркал же!

Грохот, ржание, какой-то визг, и удаляющийся топот. Отдышавшись от всего этого, я очень осторожненько, косясь на пролом, добрался до лестницы, спустился вниз.

На устланном соломой полу сидел, постанывая участковый. Живой!

– Сшибли, когда рванулись, – пояснил он.

– А кто ещё здесь был?

– Да никого. Я один. Понятые ещё не пришли.

Это значит он так по- бабски визжал? Или лошадь какая с испуга?

– Пойдём, вытянем его отсюда на свет.

– А зачем на свет. Всё равно, вон, под лампой и лежит.

Вскоре пришли крепко поддатые понятые. На все мои "обратите внимание" при манипуляциях с трупом тупо и согласно кивали головами.

– Вот здесь распишитесь. И помогите загрузить. А что, родственников не было?

– Не-е. Он вообще у нас так… приблуда. С мухами. И армии боялся. От наборов прятался. Хотя, кому он там нужен? А сейчас как раз призыв. Вот он здеся и прятался. А пацанва наша его пугала, что найдут и загребут.

– А кто его видел последний раз живым?

– Конюх, Степаныч наш и видел.

– А кто нашёл мёртвого?

– Степаныч и нашёл. Он ему там… перекусить что… По лестнице поднялся и увидел.

– А где его найти?

– Найти? Вот, он лошадок своих найдёт, потом и вы его… Мы тоже сейчас к нему на подмогу.

Стало почему-то неудобно. Столько забот чужим людям…

– Ладно, потянули.

На транспортировку хозяйство выделило дежурную машину и почему- то самосвал. Вот же, блин, остряки! Это, чтобы потом в морге не возиться с разгрузкой. Хоть соломы додумались хороший ворох кинуть – всё бедолаге не по железу качаться. Ну что, домой. В город то есть. Надо бы ещё там "место происшествия" повнимательнее осмотреть, может, какую записку оставил. Но вроде не было. Как он там? Ну, нормально положили.

– Завтра этого Степановича в прокуратуру доставите.

Участковый согласно потряс толстыми щеками, козырнул напоследок.

Ну вот. Первый свой труп. И сразу – с какими-то вывертами. Да за тридевять земель ещё. И в субботу. Хорошо, что хоть к Вальке не сорвался. На свадьбу. Нет, не на неё свадьбу, а к какой-то её подруге. Нет, дочери знакомых её родителей. " Заодно с родителями познакомлю…" Уже? Спасибо тебе, неизвестный мой труп. О Господи! Неизвестный! Я же… ну, блин…! А не, я же из кармана паспорт доставал. Всё же стресс. Внимательнее надо быть. А это ещё что за…

Дорогу перегородили, держась за руки, несколько парней.

– Шеф, извини, каанешна, но в город – во как надо! – сунулся в кабину один из них. – Погусарили тут на свадьбе, а на ночёвку… Ну, самые наших пристроились, а мы, сирые…,- с пьяной добродушной словоохотливостью объяснял этот "гусар".

– Рад бы, но нельзя.

– А, ночью. Кто там увидит! Нормалёк!

Неправильно отнеся запрет на тип автомобиля, он, а за ним ещё четверо залезли в кузов. Водитель, так тот не возражал вообще и мы вскоре опять тронулись в путь.

Вот сейчас этого в морг. Судмедэксперту сообщать или нет? А, постучу в окно, пусть сам решает. Они вообще-то все с прибабахами. Жить рядом с моргом? Ну, понимаю, что в смысле "рядом с работой" оно удобно. И домик личный, это тоже. Но всё равно…

Грохот нескольких кулаков по крыше заставил водителя резко нажать на тормоза.

Чёрт возьми, да что там ещё случилось? – насторожился я, глядя, как вылетают из кузова наши пассажиры.

– Не надо!! – крикнул мне, пятясь куда-то в темноту враз протрезвевший гусар.

– Да что там случилось? чего не надо?

Выскочив из машины, я ткнул ему под нос удостоверение. Подействовало. Немного успокоился. Пошарил по карманам, попросил закурить.

– Предупреждать надо, – пробурчал он после глубокой затяжки.

– Да я же предупреждал…

– Предупреждал! Так могли не одного, а все пять трупов привести. Устроились мы на сене, рядом с твоим пассажиром. Едем себе в удовольствие. Вот только курить хоцца. А все уже… того. Ну, толканул я попутчика, типа, кореш, закурить не найдётся. Молчит. Спит наверное. Ну, толканул посильнее. Ноль. Ну, чиркнул спичкой. Сначала не разобрался – быстро погасла. Криканул Ваське, чиркнул он своей зажигалкой. А там – такое. И ещё язык тааакой чёёёрный изо рта. Не, браток, я твоей работе не позавидую. Каждый день такое…

– А, ерунда, труп как труп. Обычный висельник. Поехали?

– Нет – нет, спасибо, угостил досыта. Мы лучше прогуляемся. Это… стресс снимем.

Пойду хлопцев догонять.

– А куда они так быстро?

– Ну… знаешь… когда так сразу… долго же не думаешь. Сразу – страшилка, – а вдруг разборки какие, и ты – прямо под раздачу.

– Поэтому ты " не надо" и кричал? Не убивать просился?

– Да ладно вам. Счастливао.

Обиделся. На "вы" перешёл. А, может, спохватился, когда успокоился. Да, всё приключения. А вообще-то… Представ эту картинку я рассмеялся. Расхохотался и мрачный до этого водила.

– У меня тоже как-то случай был. Вёз я свиней. Не на этой машине, конечно…

Машинально улыбаясь и кивая в ответ я задумался о своём. Эту старую байку я слышал ещё от отца. А отец, наверное, от деда. Ну да ладно. Пусть повеселится, а то оторвали от… Хотя, дежурная машина, от чего было отрывать? Ну, всё равно – миссия неприятная.

– А знаете анекдот про блондинку за рулём? – решил поддержать я беседу. Выслушал.

Посмеялся. Рассказал свой. Ну, ничего водила. Так и доехали. Ключ от морга – в дежурке. Сильвёрстыч (это какие же странные отчества у судмедэкспертов!) на стук в окно переспросил, потом послал. Ласково так. Снисходительно. Сначала " в краткое эротическое путешествие", потом – досыпать. Три часа ночи всё-таки. Даже в общаге уже тишина. И сосед не храпит. А, его просто нет. А то я уж подумал…

Ладно, всем спокойной ночи. Утро вечера мудренее.

Дежурство есть дежурство. Поэтому, чем в общаге, лучше уж у себя в кабинете посидеть. И протокол вчерашний более толково оформить, да и некоторые другие бумаги. Как-то собираются они за неделю. Ну, как всегда, входная дверь открыта, кто – то пашет. И я догадываюсь кто. Валька очередную информацию варганит. По борьбе с малолетками. Ну, с преступностью и безназорностью несовершеннолетних. "Безнадзорностью"!

Так и представляешь перемазанного чем-то шпанюка у котла с какой- то смолой или асфальта. Чем там в центре дышат? Да и у нас следователей… "У нас". Круто.

Валентина, помощница, больше дел расследовала, чем я, начинающий стажёр. Конечно, больше. Район тихий, как хвалился в Швейке один вахмистр " семь восьмых убийства в год". Так что вот одну взятку и расследовал пока. Да и то, взятка – смех один.

Опера выявили и – галочку в отчёт. Ветврач одного хозяйства мзду брал за липовые справки. Да ещё прекратил одно – глупой девке на заводе палец отхватило. Ну там, как говорят сейчас – "вааще". Ей за кражу мобилы у подружки исправработы отмеряли. "Алименты" в простонародьи. Вот, нашли работу на заводе. Что-то там переносить. А она при первом же перекуре мужику глазки строить: "А это что у Вас?" И пальцем – тык. Ну, и нет пальца. Инспекция труда: " Нарушение техники безопасности!. Не проинструктирована! Инженера по ТБ – под суд!". Их тоже понять можно – столько лет в лидерах, опытом на областном уровне делились. И – на тебе.

А инженер по ТБ – такой мужик толковый! Хорошо, что разобрались. Я разобрался.

Хотя, без "ТТ"… о, лёгок на помине. По внутреннему уже тарабанит. Наверное, видел, как я вошёл.

Наш "ТТ" лёгок только на подъём и на помине. А так – 130 кг веса. Правда, высокий рост немного скрадывает. Да и форма пошита ловко, мундир почти стройным мужика делает. Но в одной рубашке, как сейчас…

– Присаживайся. Докладывай, как же это, – после рукопожатия своей лапищей, поинтересовался шеф.

– Да всё нормально, Тарас Тарасович.

– Это как нормально, а? Лошадей разогнал, всем народом потом отлавливали. А одна жеребая была – раньше времени того, родила. и неизвестно, что с малым будет после такого шока. И у мамаши, кобылы этой молоко пропало. А ты, "нормально".

Если помрёт, кто платить будет, а?

– Я… я… но…

– Вот тебе и "но". Да и вообще лошади, это всё же… Ты мне вот что скажи…

Прокурор сделал паузу, посмотрел на меня маленькими глазками из – под кустистых бровей. Закурил. И вкрадчиво так поинтересовался.

– Ты когда этого трупа осматривал, пульс ему померял?

– А… а…

– Ну, что он умер, убедился?

– Но… он же висельник!

– Бывает, петля неплотно прилегает или не полностью затягивается.

– Он… холодный совсем был… Руки то есть… И… А что?

– Вот, Сильверстыч звонил, говорит, начал вскрывать – а у этого клиента твоего прижизненные переломы. И умер вроде от них. Вроде как недавно, то есть, в морге уже. Как, трупное окоченение было ярко выражено? А кости на ощупь целы? Не щупал?

Что душновато здесь? Это я немного простудился, окна не открываю… Ну, чего вытянулся? Дуй в морг на вскрытие!

Закрыв дверь с другой стороны, я прислонился к косяку, собираясь с мыслями. Ещё услышал натужный кашель "ТТ", его шаги в мою сторону и пошёл, куда глаза глядят.

Конечно, в кабинет Вальки.

– Привет! Ну, как дебют? Да на тебе лица нет! Что, Виталик, что стряслось?

– Да так… Просто беда…

– Да ты расскажи. Сядь, на вот, закури.

– Никаких перекуров! Куряки! – появилась в дверях громадная лобастая голова ТТ.

– Ну-ка давай со мной в машину! По такому ЧП придётся и мне с тобой. А ты – цыц и работать – это он уже Валентине. И та послушно уткнулась в бумаги. Забираясь на заднее сидение нашей древней " Волжанки", я раздумывал, зачем такому громадному человеку, как наш прокурор лишний раз мучиться в этом автомобиле. Что, сразу по результатам вскрытия меня арестовать? Не отходя от кассы? Вот интересно, за что? В смысле квалификации? Неоказание помощи? Не-е, он же не от этого.

Оставление в опасности? Но надо, чтобы заведомо. А я ни сном, ни духом.

Неосторожное лишение жизни? Мог предвидеть, что жив? Что висельник – жив? А что эти доски проломятся? Ну, мог, конечно. Но, что живой – не знал же! Должен был убедиться. В общем, халатность у меня, повлекшая тяжкие последствия. Это… это сколько там? Да сколько не дадут, а карьера следователя ляснула. На первом же трупе, блин. Надо же было тогда… лучше бы глаза подлечил. Штурманил бы… А, да ладно. Приехали.

В дверях небольшого одноэтажного зданьица нас встретила довольно симпатичная курносенькая… не знаю её должности. В общем, помощница Сильвёрстыча. Говорят, она ещё и спит с ним. Бр-р. В смысле его. Она же ничего. Вот только золотой зуб немного картинку портит. Лучше бы не улыбалась. Чему здесь лыбиться – то?

– Здравствуйте, Тарасович. Добрый день, Виталий. Пойдёмте, провожу.

– Да знаем мы, куда. Занимайся пока своими делами, – отверг помощь прокурор.

Странные у неё здесь "свои дела", если все служебные помещения пропахли жареной печёнкой. Но и то хорошо, что не трупами. Хотя, сейчас, вон за той железной дверью.

Судмедэксперт склонился над уже разделанной и "готовой к употреблению" моей жертвой. Сам он был во всех причиндалах – халате, фартуке, перчатках, марлевой повязке и в очках. Тоже высокий, но худой и плоский, как топор.

– Ну вот, молодой человек, давай-ка сюда. Вот, смотри, видишь переломы? Да наклонись пониже! Вот, прямо по центру.

Господи, ну за чем мне это? И запах. Нет, невскрытый-то ничего. А вот внутренности… не смотреть! Хорошо бы и не дышать…

– Видишь?

– Да, но… Но это же вы грудину вырезали! Какой же это к чёрту… Вы что, о… охренели (я едва успел сгладить этот термин) здесь среди этих покойников? И что здесь ещё…

Дружный хохот двух мужиков не дал мне закончить свою обличительную речь.

– Молодца, молодца – пробасил ТТ. – Ну, пойдёт отсюда. Подождём. Тебе долго ещё?

– Как всегда. Безпроблемный объект. Идите, я скоро.

– Значит, всё это…

– Розыгрыш, – пробурчал ТТ.

– Ага… Первое апреля?

– Нет, крестины новоиспеченного прокурорского работника. Обряд такой у нас.

– И что… всех?

– Традиция. Но ты молодец. Сюда давай, – толкнул он дверь кабинета судмедэксперта – вон, к примеру, Саныч, тот застрелиться собирался. Даже на труп и не смотрел. Валька, та хотела посмотреть, да сомлела.

– А если труп с душком?

– Первый выезд мы организуем на свеженького.

– Поэтому мне так долго… скажите, а вас тоже вот так когда-то?

– Пытались. Но я тогда молодой был, глаза горели. Всего и осмотрел, и обмерил и общупал. Так что номер не прошёл.

Стало вдруг ужасно стыдно. Ну что мешало вот так, как шеф? Что, глаза не горят?

– Но ты молодец. Слышь, Светлана, молодец стажёр. Твой Сильвёрстыч думал – слабак, даже переломов не организовал. А наш – твоего прямо носом в грудину: " Сам разрезал, говорит. И никакие не прижизненные. А если прижизненные, то тебя садить надо!".

Рождалась новая легенда, точнее, новая байка из жизни прокурорских работников. И я возражать не стал – уж очень лукаво посмотрела на меня эта… прозекторша. А затем мы вышли во двор покурить: " Володя не выносит сигаретного дыма!". Ишь ты!

Во – первых " Володя", во вторых, дыма он не выносит. Уж чья бы корова… А здешние запахи он, значит, выносит?

– Я со следующей недели в отпуск. Мёртвый сезон. Поработаешь пока вместе с Санычем. поднаберёшься опыта. Висяки почитай. Может, что незамыленным глазом.

Ладно, пошли.

В кабинете уже был накрыт стол с незатейливой закуской – всякими там помидорами и огурцами. Это ещё ничего. Но сковорода с действительно жареной печёнкой выглядела дико. И запах… нет, я ничего не имею против печёнки, вот так пожаренной с лучком. Но здесь и сейчас…

– Ну, молодой человек, с крещением вас! – поднял здоровенный, я таких уже давно не видел, гранёный с ободком стакан Володя Сильверстыч.

– Это так называемый "Маленковский", – пододвинул мне такой же наш ТТ. – Двести пятьдесят. Положено весь и сразу. До дна.

– Кем положено? – набирался я мужества. В армии мы, дембеля, упились однажды самогоном (первобытным, белым, как молоко, в такой же первобытной квадратной бутыли), после чего к крепким напиткам я отношусь настороженно. Впрочем, ещё раньше, замачивая поступление в штурманское училище мы упились каким-то вином типа вермута и к вину я тоже теперь отношусь… ну, индиффиренто, что ли.

– О, ещё с петровских времён положено! – рассеял все мои сомнения ТТ.

– Ну, за нового следака! Ты всё же молодец, – уже перешёл на "ты" судмедэксперт.

Мы чокнулись полными "маленовскими" в пол – бутылки ёмкостью и крёстные уставились на меня. Ну, что тут поделаешь? такими дозами мне пить вообще-то приходилось. Помню, уже дембелями строили учебный центр. Зима, вымерзли, как собаки. Ну и послали гонца. Тоже из наших. А тот приволокся почти к уходу с объекта. Вот и пришлось – прямо в столовой. Оно тоже острота ощущений, да? В кружку вместо чая. Дёрнул тогда быстренько полную, прикусил, и давай, говорю, добьём. А Георгий, напарник мой, говорит – всё за раз разлил. Так что и там кружка, как этот стакан. А в общем и ничего водка. Мягко пошла. И вернуться не обещала. После стресса, наверное. Но печёнка сразу не шла. После первой. Или первого… А этот Сильвёрство… вич… вович? Сильвёрс… тыч (не выговорить!) очень даже ничего мужик. Хоть и гадкой работой занимается. Хоть и разыграли… не, не то слово… шуточки… Стой, а…

– Тарас Тарасович, а с этой… значит и с ней, ну, жеребой кобылой, которая молока лишилась… тоже неправда?

Они опять оба расхохотались. До слёз. Налили ещё. Себе по стакану, мне, правда, на дно. Интересно, это ещё почему? Вон, под столом, бутылка ещё. Да я и сам могу…

А смешного то что?

– Виталий, но нельзя же так! Тем более, в прокуратуре! Я чуть сдерживался, когда эту дичь нёс!

– Но я вам… я вам…

– Виталий, в этой жизни никому нельзя верить. Перефразируя Мюллера: " Мне – тоже нельзя".

– А… Валентина знала?

– Ну конечно! она поэтому и дежурит вместо тебя. Ну, третью за женщин!

Опять налили совсем чуть – чуть. Да я на них и не в обиде. Практика всё же опыт… а ничего печёнка. Но Валька, Валька! Припомню. Нет, надо сосредоточится и слушать. О чём это он, этот наш " Тыч"? О! Буду называть его "тычем". Слава Богу, хоть сейчас не о трупах. А Светлана… А ведь хороша, а? Хороша маша, да… не наша? Хм. А ножку на ножку просто так? Может, и просто так. Вот, взгляд перехватила. Ну? Ничего не поправила. Или что то значит, или, действительно, просто так.

– Ну, нам пора. Крёстный теперь отдохнуть должен. После всех потрясений. Бывайте.

Спасибо. Пойдём, Виталий.

– Заходите почаще, не забывайте.

Это уже хозяйка – нам. Щас. Сюда меня даже такими ножками не заманишь. Не мой экстрим. Уж лучше…

– Уж лучше вы к нам.

– Ладно, Виталий, не остри, пойдём, – приобнял меня своей лапищей ТТ.

– А почему бы такое дело… где- нибудь на природе? В здоровом коллективе? Можно было всех собрать…

– Нельзя подрывать авторитет руководителя участием в массовых пьянках.

Логика в этом, конечно, была. Но странная какая-то. Значит, вдвоём с подчинённым и этим… потрошителем – авторитет не подрывается, да? А когда в компании – подрывается? Надо обдумать. Надо обдумать… Выпитая бутылка водки уже давала себя знать. Но я ещё о-о-о-чень уважительно распрощался с шефом, с озабоченным видом, но на автопилоте прошёл мимо вахты, оторвал от книги соседа, сообщил, что "надо обдумать", с чем завалился на койку и повернулся к стене. Думать так думать, правда? К счастью, идея фикс "надо обдумать" напрочь выбила намерение позвонить и разобраться с "предательницей". А в понедельник утром…