Предтечи Зверя. Изродок. (часть первая)

Глава 14

Двенадцать ступенек узкой винтовой лестницы заканчивались массивной, словно от несгораемого шкафа, металлической дверью, сейчас приоткрытой. Меня уже ждали.

Два шкафа, только живых стали по бокам, один задышал сзади в затылок, ещё один быстро и профессионально обыскал.

– Чисто.

– Милости просим. Присаживайтесь.

Я присел и осмотрелся. Какой-то подпольный ночной клуб? Довольно обширное помещение. Освещено сейчас тускло. Но судя по количеству выключенных ламп, здесь может быть и довольно светло. Классический игорный притончик. Стол с рулеткой.

Вон там – игорные столики. Бар, за стойкой которого я сейчас устроился. С той стороны – бугай в прикиде бармена. Интересно, а сдачу он даёт? Судя по всему до десяти он считает с трудом. Рядом, возле меня устроились встретившие меня мордовороты.

– Одну минуту. Мы полюбопытствуем. И вам полезно.

Все они таращились на монитор, где злые, явно уставшие от ночной смены менты выслушивали бармена в верхнего этажа.

– Ушёл. Через чёрный ход ушёл. Вон, через кухню. Этот? Да нет, этот с полуночи.

Уже сюда пришёл никакой. А что делать? Вас вызывать? Других дел у вас нет?

Двое из наряда подошли к столику, подняли за длинные волосы спящего.

– Этот?

– Да нет, – появился в кадре таксист. – Тот поаккуратнее был. Не такой патлатый.

И вообще – не он.

– Что-то ты темнишь, мужик, – отпустил голову пьяницы старлей.

– Да нет… Я же…

– То сигнал тревоги подаёшь, то якобы во Внуково везешь, то здесь оставил.

– Да оставил же! Вот, он же подтверждает!

– Ну, смотри. А этого – забираем. Что-то не нравится он мне.

– Я же говорю, он…

– Закрываемся. Едешь с нами. Торговля спиртным в не установленное время.

– Но… но он же пришёл уже таким. То есть, здесь его только развезло. У меня не пил! У меня всё под замком и опечатано! Всё задокументировано! Пойдёмте, покажу!

Осветился монитор соседней комнатки – явно складской со спиртными напитками.

– Ну, и где же документы? – всё также хмуро поинтересовался старлей.

– Вот! – со смешком протянул несколько купюр лукавый бармен.

– А им? Им что я скажу? – кивнул мент в сторону оставшихся.

– Вот это, – со вздохом протянул взяткодатель ещё одну, по-моему, мою, купюру.

– Ладно. Самопал? – продолжая хмурится, поинтересовался страж порядка, кивая на ящик с коньяком.

– Да нет же! Настоящий. Вот, возьмите. Убедитесь.

– Каждому.

– Понял! – уже складывал в пакет три бутылки коньяка бармен.

– Ладно. Порядок, – процедил сквозь зубы старлей.

– И просьбишка у меня… Не говорите, что этого пьяницу вы из нашего бара.

Плохая реклама. У нас самые лучшая кухня, натуральные вина… кстати возьмите, чисто символически, оцените, – он быстро упаковал ещё один пакет с вином. – А тут такое…

– Сделаем. Пошли.

Наряд выволок пьяницу, разрешили таксисту быть свободным, и верхний бар опустел.

Сидевшие рядом со мной зрители смотрели на всё это с брезгливыми улыбками, как, наверное, смотрят взрослые мужики на порнуху. И интересно и гадко.

– Поделится? – поинтересовался здешний бармен у своих сотоварищей.

– И к бабке не ходи. Они всё видели и всё поняли. Чтобы повязать – непременно поделится. Так что Санину "просьбишку" уважат.

– Ну вот… сэр. Чего желаете? – обратился бармен ко мне.

– Вообще-то я желал только посидеть часок и заказал кофе с коньяком.

– Всё это сейчас устроим. А менты чего от вас хотели, если не секрет?

– Таксист не хотел везти. Немного попугал. А он, оказывается…

– Да-а, водилы теперь ох, какие пугливые стали. Вот, пожалуйста, – он пододвинул мне рюмку коньяку. – А кофе чуть попозже.

– Вообще-то мне на самолёт…

– За штурвал? Ну, а в других случаях рюмашка коньяку перед полётом не повредит.

Наверное, он был прав. Насчёт "перед полётом". А здесь повредила. Я ещё успел увидеть, как верхний бармен Саня опустил железную штору на двери бара, обменяться фразами насчёт его ловкости, а когда тот вошёл к нам, всё поплыло, поплыло у меня перед глазами.

Очнувшись, я, прежде всего, увидел склонившуюся надо мной улыбающуюся физиономию… врача? Да, наверняка. В белом халате и белом как он у них? Ну, колпак такой.

– Замечательно, молодой человек! С добрым утром!

– Спасибо, и вам того же. Где я?

– Вы только не волнуйтесь. Всё объясню.

– А это ещё что? – я с изумлением почувствовал, что прикован к кровати руками и ногами. – Я что… буйствовал? Или… ещё что?

– А вы… вы раньше за собой… наблюдали что-нибудь такое? – явно забеспокоился врач.

– Но если… это же не просто так? Да где я, чёрт возьми?

– Не волнуётесь, всё будет очень хорошо. Вот, покушаете, и мы с вами побеседуем.

Валерий Леонидович меня зовут. А вас как величать?

– Виталий…Леонидович.

– С высоты моих лет позволительно к вам обращаться просто Виталий?

– Да, конечно.

– Вот и славно. Спасибо огромное. После завтрака побеседуем.

Завтрак принёс мрачный санитар. Он отстегнул наручники с ног и правой руки. Зато левая была пристёгнута к наглухо вмурованной в стену массивной стальной скобе. Я смог сесть, а когда рядом подкатили столик с варёными яйцами, овсянкой, батоном и чаем, понял, что здорово проголодался.

– Какое сегодня число? – поинтересовался я у санитара.

– Все вопросы – к доку.

– Даже такие?

– Все.

Я внимательно рассмотрел собеседника и ещё больше начал подозревать, что нахожусь в дурдоме. Такая здоровенное мрачная горилла в сочетании с наручниками и ласковым доктором! Классика. Я ел, рассматривая лежащего рядом соседа. Тот тоже явно проснулся, но лежал молча, глядя в потолок. А куда ещё глядеть, пристёгнутому? Ну, голову хотя бы повернуть.

– Эй, сосед, доброе утро. Как дела?

Тот вздрогнул, но промолчал.

– Все вопросы к доктору, – повторила горилла.

– Но я и не спрашивал в принципе. Так, для разговора.

– Без разговоров.

– Ещё чего! Что за новости?

– Все вопросы к доктору. Ложитесь пока.

– Послушайте, но это же…

Сильнейший удар в челюсть валит меня на койку и затем щёлкают наручники. Ну, не хрена себе, порядочки! Куда это я попал?

– Доктора мне!

– Скоро придёт.

– Немедленно!

– Будешь орать, заклею рот.

А что, запросто заклеит. Ладно. Запомним.

Сосед не вставал, и кормили его из каких-то тюбиков. Потом отстегнули от кольца и кровати, перетянули на качалку и увезли. Смотреть было трудно – только голова поворачивалась. Только и заметил, что перебинтован сосед на уровне живота и сукровицу сквозь бинты на правом боку. Аппендицит, что ли? Нет, это же бред какой-то! С аппендиксом и к стене приковывать? Или во время операции сел на белого коня? Бывает же и такое. Нет, а я? Нет, ерунда. А обхождение, а?

– Говорят, вы меня требовали? – вновь появился улыбающийся док.

– Да… Виталий Леонидович. Где я и что это у вас за порядки?

– Вы вот об этом? – поинтересовался он, притрагиваясь к моему заплывшему глазу.

– И об этом тоже.

– Да, порядки здесь строгие. Даже жёсткие, я бы сказал. Но вы скоро всё узнаете, и убедитесь, что так надо. Так просто необходимо. Обещаю, убедитесь. А пока, давайте кое-что уточним в вашей истории болезни. Вот вы говорили, что раньше буйствовали…

Его явно насторожило моё предположение. Да пошёл он!

– Ничего такого я не говорил. А подумал так потому, что вот, прикованный. А кого вот так? Только буйных.

– Логика железная. Вы, кстати, где работаете?

– Временно безработный.

– Мг, мг. Сейчас таких временных много. А чем на жизнь эээ перебиваетесь?

– Небольшое тётушкино наследство. Наверное видели. В кейсе.

– По-моему, никакого кейса не было. Сообщу администрации. Чем в детстве болели?

– Да… ничем, пожалуй.

– Ничем-ничем?

– Да нет же! А в чём дело?

– То есть вы можете утверждать, что абсолютно здоровы?

– Но док, я ничего не утверждаю. В чём дело-то?

– У вас очень редкая группа крови и изумительный ДНК – анализ.

– Я рад, но это не основание держать меня в кандалах.

– Да нет же, вы не понимаете, Виталий. Вы просто эээ спаситель для многих неизвестных вам людей.

– Конкретнее, док.

– Ваши органы абсолютно здоровы, мы протестировали за ваше эээ беспамятство.

Шрамики только поверхностные. Не то, что вот у этого, соседа вашего – только почки и… да и то, чистить пришлось. А у вас, кроме того, должна быть исключительная совместимость.

– Это что, на донорство намекаете? Так я против. Убеждён, что природа мне ничего лишнего не отмерила. Так что, давайте на этом закончим.

– Давайте. Со мной вы закончите, с вами закончат другие. И не обижайтесь. Ничего личного. И не дёргайтесь так, не дёргайтесь. Себе дороже.

– Ублюдок!

– Я бы не советовал. Всё- таки, я решаю, в какой последовательности эээ получать донорские органы. Знаете, на вас мы сможем попробовать даже пересадку глаз.

Побудете в темноте.

– Старая сволочь!

– Потом только одну почку. Они у вас замечательные и вторая справится одна.

Недолго ведь.

– Ты садюга? Тебя в юности опустили, и ты до сих пор злобствуешь?

– О! Подсказали. Есть желающие и на детородные органы. Это, конечно, только в порядке эксперимента, но… А потом эвакуируем и вторую почку.

– Старая опущенная скотина!

– Нет! До этого мы ещё снимем лицо. Найдутся желающие. А сердце здоровое, выдержит. И только потом – всё остальное. Да, забыл сказать. Для спокойствия мы у самых эээ беспокойных ещё можем ампутировать руки и ноги. Для экспериментов.

Так что, лучше быть повежливее.

Я плюнул и удачно попал. "Старая скотина" оказалась в этом отношении очень брезглив и помчался из моей палаты, давясь рвотой. Правда, долго торжествовать мне не пришлось. Его место занял тот самый санитар. Вот уж точно, садюга так садюга. Так бить лежачего, та ещё прикованного! И хотя не в жизненно-важные органы, но в самые болезненные места! Он явно ждал крика, потому, что добившись этого, радостно заухмылялся. Правда, экзекуцию не прекратил. Рано или поздно это должно было случится и я вновь провалился в беспамятство.

А теперь это уже была не палата, а какая-та чёрная дыра. Ну, не совсем чёрная, я продолжал видеть в темноте. Сосредоточился. Так. Не один. Койки справа и слева.

Подёргался. Прикован, но теперь только за правую руку. Сел. Всмотрелся.

– Ты кто? – светлеющему пятну на соседней кровати.

– Уже почти никто, – тоскливый мужской голос.

– Ну почему же? В нас ещё много чего, – это сосед, нет, соседка справа.

– Люди, я не пойму, это что, не сон?

– Не поймешь? Это тебя здорово траванули, а? Тоже в барчике?

– Угу.

– Тоже, когда никого не было?

– Угу. Нет, наверху милиция была, а меня там, в подвальном спрятали. Потом рюмка коньяка – и…

– Нет. Меня сразу за столиком. Утром кофе зашёл попить.

– А я – вообще съесть мороженого. Ночь выпускной гуляли, возвращалась, а там вывеска "нон стоп".

– Выпускной? Это соседка, тебе…

– Да… Было.

– Как это " было"?

– Ты что не понял, дядя? Для нас всё окончилось! Всё "было"! Я их просила, я их умоляла, а они…, – девушка страшно, с воем разрыдалась.

– Ну ничего, ничего пока, Свет, у тебя ещё только…, – пытался успокоить её мой сосед. По голосу, этакий добродушный здоровяк. Понесло же его на эту утреннюю чашечку кофе! Да, и там за столом, значит, не пьяный лежал? Это я на самом деле кого-то спас своим появлением.

– Надо надеяться. Может, ещё спасут. А с одной почкой люди живут запросто, – продолжал тот успокаивать девушку.

– А кто здесь ещё? Сколько нас? Что – то не вижу в темноте.

– В темноте? Да у тебя повязка на глазах. Господи, Господи, господи помилуй, – в ужасе зашептала Света. – они что, и… и…

– Да нет! Я же вижу! Вот, сделай что-нибудь. Ага, рукой помахал, да? Темно только.

– Фффу-у-у. я тоже сначала подумал, что тебе "того". Михаил меня зовут. Там – Светка. А в дальнем углу – Костик. Но он уже… Сегодня наверняка повезут за последним. Потом уже я. Или Светка. Это уж, что понадобится и кому.

– Ты так просто рассказываешь.

– А! Кричал, рвался, а чего добился. Вот, теперь на обрубках. Да, я же говорил.

Пришли за Костиком.

Какое-то мелькание белых пятен. Нет, ну действительно, много ли увидишь через бинты? Свободной рукой я потрогал повязку. Вроде бы и не больно. Но пусто.

Мягенько. Вата? А глаза… Нет! Да нет же, нет! Не может быть! Я же только что, нет, я же и сейчас вижу. Или это…эти… фантомы?

Я так мучительно застонал, что соседи поняли.

– Ты это… ты не огорчайся так. Жить-то и без глаз можно. И многие живут, – утешал меня Михаил. – Да и чего там. Пожили немного, а? Вон девчонке то похуже.

Дитё ещё совсем.

Это замечание натолкнуло меня на одну мысль.

– А дети? Вообще- дети здесь были?

– Нет. При мне – нет. Свет, а при тебе?

– Что, Светлана раньше тебя здесь?

– Не знаю. Просто мы раньше в разных палатах были.

– Здесь что, их несколько? – ужаснулся я.

– По крайней мере, есть мужская и женская. А здесь уже – все вместе, здесь уже считается всё равно.

– Светлана, с тобой ещё кто был?

– Женщина одна была. Но она… у неё они… А больше – не знаю. Но детей не было. Не может быть, чтобы они – и детей…

– Ну почему же? СС, к примеру в детских лагерях забирали кровь для своих бонз.

Вон, почти до сотни дожили, которых не повесили, – сообщил Михаил. – Знаете, – добавил он после паузы. – Только одно утешает. Кому-то мы продлим жизнь.

– Да ну тебя с таким утешением! Я жить хочу! Жить! Сама! Человеком, а не почкой!

Господи… А… А зачем меня фотографировали, а?

– Как? В смысле: "что"?

– Что? Лицо! Боже мой… Да, я слышала. Я читала… Нет!

– Ну, успокойся, может, и не подошло. И потом, ты – красавица. Личико запоминающееся. Опознают – скандал будет. Думаю, на это не пойдут, – попытался успокоить девушку наш собрат по несчастью. Но та глухо, видимо, уткнувшись в подушку, выла.

– Сволочи, сволочи, сволочи! – пытался я освободить руку.

– Здесь видеонаблюдение, Виталий. Будешь дёргаться, останешься, как я, для начала без ноги. Это они мигом.

– Я хочу в туалет!

– Утка под кроватью.

– Но я хочу в туалет!

– Виталий, перестаньте, умоляю, – вмешалась Светлана. Я не смогу видеть ещё одного… одного…

И опять движение.

– Но сегодня же… сегодня уже… Нет! Нет! – закричал и завозился Михаил.

Пришедшие за ним были молчаливы. Оно и понятно. Не спорят же, к примеру с возражающей курицей или поросёнком.

– Может, сегодня и мы все. Предыдущий говорил, что когда появляется окно, или несколько заказов, они – всех на части… – всхлипнула Светлана.

– Света, быстренько всё, что знаешь. Нет! ты там крепко… пристёгнута? Попробуй дотянуться до меня! Надо же что-то делать! Или я к тебе… У тебя какая заколка есть? Попробуй расстегнуть!

Я поднялся и на всю длину руки, выворачивая плечо потянулся на розовый сейчас силуэт. Я всё же что-то видел. Но задумываться над этим было некогда. Тёплая маленькая ладошка тронула мою руку, потянула вниз и я ощутил прикосновение тёплых нежных губ.

– Ничего не будет. Я ничего не могу сделать. Ты что, не понял? Мне… у меня неделю назад отняли почку. Я ещё вставать не могу. И уже никогда не смогу. Всё кончено. И я чувствую, сейчас придут. И будет что-то страшное. Страшнее, чем было. Чем есть… Постой просто так, – прижала она мою руку к своей щеке. – Знаешь, у меня никого не было. Даже вот так – не было. Думала – не время. Так много всего интересного вокруг было, так много хотелось успеть. Такие планы были!

А парни, они какие-то… чуть что – сразу секс…

Я повернулся на звук. Видимо, эти фигуры считали меня слепым, потому, как просто толканули меня в сторону моей койки и склонились над девушкой. Свободной рукой я достал двоих. Третий увернулся и скрылся за дверью. Ну, ничего. Я склонился над одним из лежащих.

– Кто это? – спросил я у Светланы.

– Наверное, санитар. Они постоянно приходят за нами и отвозят… туда.

– А второй?

– Тоже. Зря ты это всё, Виталь. Они всё равно… Только тебе муку придумают.

– Помучимся. Командуй, где карманы.

Увы, в карманах ничего подходящего для отпирания наручников не было. Я кинулся ко второму, но уже стали слышны быстрые шаги многих ног. Подтянув к кровати одного из всё ещё бесчувственных санитаров, я схватил его свободной рукой за горло.

– Войдёте – задушу.

Или не поверили, или всё равно им было, но вошли. И навалились на меня, и скрутили в момент чьи-то здоровенные руки, и вновь заковали по полной программе.

– Теперь везём обоих.

Это голос старого садюги Валерия Леонидовича.

– Я говорил вам, Виталий, что порядки здесь жёсткие, но послушание для вашей же пользы. Не поверили. Ладно. Вы нам ещё очень нужны, поэтому проведём сеанс эээ воспитательной хирургии. и ещё поприсутствуете на очень редкой пока операции.

Подтверждён заказ вот на эту симпатичную мордочку.

– Нет! Леонидович, миленький, нет! Только не это! Как же я…

– Мне тоже очень жаль, Светик, но ничего личного. И… мне жаль обоих, но ту девушку жальче. Ей в лицо парень один кислотой… когда узнал кое-что А она своей мордашкой только и зарабатывала. Звезда. Ну, пока только в порнофильмах, но с твоей мордашкой…

– Леонидович, умоляю! может у вас тоже есть дочь?

– Откуда у него дочь? мужики не рожают, даже если и ведут женский образ жизни! – встрял я.

– За это, Светик, придётся операцию проводить без наркоза.

– Ты не сделаешь, этого, скотина! Слышишь? Ты не сделаешь этого!

– Услышишь, Виталя, услышишь.

Светлана тихонько плакала и пока нас везли на качалках по недлинному коридору, и когда мы оказались в ярко освещённом, это я тоже различил сквозь бинты, помещении. Конечно же, в операционной. Когда девушку переложили на операционный стол, когда привязывали, она уже только всхлипывала. А я оцепенел, прислушиваясь к каждому шагу, каждому шороху.

– Вам, Виталий, как нарушителю, мы сейчас отнимем одну ножку. Только по колено, да? Чтобы больше такие безобразия не повторялись. Нам же ещё сотрудничать и сотрудничать. А потом уже возьмёмся за главное.

Надо мной склонилась другая фигура.

– Он очень даже ничего, – произнёс гортанный женский голос.

– Да, имплантантов будет много. Думаю, что…

– Я говорю, что он очень даже ничего. Ты мне оставишь его на ночь.

– Ты опять за своё, Ната?

– Не за твоё же.

– Но он должен быть наказан!

– Я его сама накажу.

– Он буйный.

– Я его расковывать не буду. А ногу отнимешь завтра. А сегодня он мне нужен целенький.

– Никак не угомонишься. Ни одного не пропустишь.

– Да нет же. Только вот таких.

– Но это…

– Всё. Он мне нужен на одну ночь.

– Ну вот, Виталя. Твоё счастье. Наталья ангажирует тебя на этот вечер. Тогда возьмёмся за твою соседку… Вот мы её уложили, зафиксировали. Сейчас надо хорошенечко помыть руки. Сестра пока подготовит инструмент, – комментировал для меня страшный хирург. – Знаете, – продолжал он откуда-то из-за шума воды, без наркоза оно даже здоровее. Ну, покричит Светик немножко, а потом всё равно же потеряет сознание. Мы, врачи к крикам привыкшие. А вы? Ладно, приступим, – сообщил он, не дождавшись ответа.