Предтеча

Глава седьмая

Длинное узкое лесное озеро увело путников достаточно далеко, но не сообщалось с какой-нибудь рекой, как полагал Альхейм. Возможно, именно поэтому по озеру и можно было так спокойно путешествовать. Когда челны ткнулись в берег, последовала уже виденная гвардейцем процедура извлечения из дупла жука с ядовитой окраской, только теперь лодки не доставали, а прятали.

Альхейм хотел бы расспросить об этом странном жуке побольше, но потаенники явно не хотели с ним общаться. Все поглядывали на бывшего горожанина косо, исключая разве что Алоха, но тот был занят какими-то своими мыслями. Гвардейцу стало обидно, и он помалкивал.

Они снова пошли по лесу, на этот раз не спеша, поглядывая по сторонам. Судя по тому, как убегали потаенники от скорпионов, они все же не чувствовали себя здесь как дома. Гвардеец тоже вовсю вертел головой, жалея, что лишен оружия, которое могло бы спасти жизнь.

Про потаенников люди сочинили множество сказок. Обычно эти странные двуногие являлись воплощением зла, лукавыми соблазнителями, неизменно доводившими до гибели любого, связавшегося с ними. Существа полумифические, они владели колдовством, несметными богатствами, умели передвигаться с немыслимой скоростью, а занимались в основном отвращением людей от верности Повелителю.

Восходили эти россказни к Эпохе Рабства. Тогда беглые рабы селились в труднодоступных местах, по больше части в горах, и называли себя именно так: потаенники. Суть учения заключалась в ожидании возвращения "Златоглавого Короля", Ларреля Освободителя. Многие спорили, существовал ли на самом деле такой человек, но согласно большинству сказаний, он погиб в самом конце Эпохи Войны, до конца сопротивляясь в горной крепости.

Тогда уже смертоносцы использовали в борьбе с людьми людей, имея в качестве заложников их семьи. Поэтому именно люди штурмовали крепость, именно они убили всех ее защитников. Там и кончился путь короля Ларреля, который до этого успешно воевал с пауками и даже сжигал их города. Но постепенно удача изменила ему, все кончилось так, как и должно было кончиться.

Альхейм вспомнил, как ужаснулся когда-то рассказу о семьях, взятых в заложники. Он чуть было не побежал во Дворец донести на сказителя, но вовремя поговорил с отцом. Тот, прихлебывая пиво, пожал плечами.

- Да, было и такое. Что тебя удивляет? Начиналась Эпоха Рабства, это ведь было до Договора. Людям пришлось сполна заплатить за свою гордыню, за попытку уничтожить все остальные расы. Эпоха Войны была грехом двуногих.

Мальчик успокоился, а вот теперь снова вспомнил тот разговор. Да, люди хотели уничтожить пауков. Но разве не лучше было бы жить вовсе без них? Даже жуки-огневики существуют куда более спокойно, а вот смертоносцы вечно сражаются, причем воевать приходится и людям. Впрочем, это пустые мысли - пауки настолько плодовиты, что перебить их просто невозможно. Если бы восьмилапые не воевали, если бы не пожирали потомство друг друга, то, наверное, остальным просто не осталось бы места на земле.

Значит, потаенники в самом деле до сих пор существуют, веруют в возрождение Ларреля Освободителя. Альхейм помнил неясно еще какую-то, очень опасную для пересказа легенду. Вроде бы "Златоглавый король" должен спуститься с неба, имея при себе огненный меч, огненные колесницы и огненные стрелы. Тогда потаенники, сохранившие ему верность, получат это оружие и уничтожат смертоносцев, сожгут все их города вместе с людьми-предателями.

Как странно… Альхейм искоса бросил взгляд на Поля. Этот потаенник вовсе не желал ему смерти. Скорее, они были просто безразличны к попавшему в их края горожанину. Хотя, некоторые их разговоры могли привести к мысли, что в живых его тоже не собирались оставлять. Гвардеец немного помялся, потом спросил у Алоха:

- Скажи, меня убьют?

- Не знаю, - процедил старик, не спеша оглядев Альхейма. - Не знаю.

- Но вы разве не должны были меня убить? Я ведь видел вас.

- Должны были, - кивнул Алох. - Но ты принес новости и я хочу показать тебя Мирре. А если ты попадешь к нам, то судьбу твою будет решать Совет. Сам говоришь: я больше не горожанин! Можно, я останусь с вами?! Бывает и так, Альхейм. Надейся на лучшее.

- Значит, у меня нет дороги домой, в мой город! - с удивившей его самого злостью спросил гвардеец. - Что же вы тогда смотрите на меня, как на зверя, если сами же не собираетесь отпустить?! Родителей моих пожалели!

- Заткнись лучше, Аль, - угрожающе попросил Брет. - Лучше будет.

- Придурки вы, вот кто! - обиженно сказал гвардеец. - Потаенники, тоже мне. Прячетесь всю жизнь, а воевать кишка тонка? Ларрель таким не был!

- Заткнись! - опять потребовал Брет, останавливаясь.

Сплюнув, Альхейм прошел мимо него и двинулся первым, сознавая всю глупость такого поступка. Он не вооружен, и обнаружив за кустом хищника, ничего не успеет сделать. К счастью, Алох был того же мнения, и толчком заставил Брета обогнать пленника.

Дважды им пришлось обходить паутину шант, их тут было много, а связываться с храбрыми малышами не хотелось. Попался и скорпион. Альхейм впервые увидел их лесную разновидность: маленький, едва по пояс человеку, черный с зеленоватым отливом и красной точкой на жале. Потаенники, выстроившись в ряд, с гиканьем стали тыкать в насекомое копьями и хищник попятился задом, прикрываясь массивными клешнями.

Наконец лес стал редеть, и вскоре путники оказались на берегу то ли широкой реки, то ли большого озера. По воде то и дело шли буруны от крупных тварей, на берегу дрались из-за чьей-то туши водяные пауки. К удивлению Альхейма, потаенники остановились и развели костер. С противоположного берега, раздвигая нависшие над водой ветви деревьев, отчалил корабль. Гвардеец видел такие в устье Ронсы: толстые длинные весла, которыми гребли по-трое, прочная обшивка, крошечные окошки-бойницы. Там, вблизи моря, путешествие и на таких судах было самоубийственным, но на обычной реке они, наверное, гарантировали безопасность.

Алоха он ни о чем расспрашивать не стал, обозлившись на потаенников. Воюют с пауками, хотя бы в собственном воображении, а вот его, убившего смертоносца один на один, пусть и предательски, задумали в чем-то упрекать. Что они понимают?! Корабль приближался, потаенники потушили костер, тщательно залив огонь. На водяных пауков они обращали удивительно мало внимания, а те держались в отдалении. Неужели боятся?

Когда корабль причалил, кусок его глухого борта откинулся на берег, и по этим сходням вниз сошел толстый человек в свитере, явно сотканном из грубой паутины шант.

- Алох! Ты опять вернулся живым?

- Мертвым не вернусь, - пообещал старик. - Слушай, Мирра еще на острове?

- Да, - толстяк заметил Альхейма. - Собирался сегодня уйти, да его, кажется, понос прохватил. Сидит сейчас в северной трапезной, всякую чушь детишкам рассказывает. Кто это?

- Парень из армии. Вы видели странное облако к югу отсюда? Это на Пелевой пустоши. Говорит, там две армии погибли.

- От чего же?

- От какой-то Смерти. Говорит, Смерть до сих пор там, и Ронса ниже по течению отравлена. В общем, я подумал, что надо его Мирре отдать.

- Да, он обрадуется, - закивал толстяк. - Что ж, горожанин, прошу на борт. Раскорячьего дерьма у меня тут нету, как ты привык, но в остальном тебе должно понравиться. И вообще, что вы стоите? Забирайтесь, не ночевать же здесь. Пора на остров.

- Остров? - уже на трапе переспросил Альхейм. - Ах, остров…

Корабль отчалил не с противоположного берега, а с большого острова, облюбованного потаенниками. Теперь многое становилось понятным: жить на острове совсем не то же самое, что в лесу. Крупных хищников здесь можно истребить, да и многих мелких тоже. Умно придумано… Города тоже можно было бы строить на островах, но смертоносцы терпеть не могут воды.

- Грув, у тебя есть рыба? - спросил Брет, когда все оказались в тесном нутре корабля.

- А зачем тебе?

- Да вот, хочу к Лайзе сходить вечером, а ничего не принес. Знаешь, у нас в этот раз одни неприятности. Прямо как от Заимки вышли… - Брет сказал явно что-то лишнее и испуганно посмотрел сначала на Альхейма, потом на Алоха.

- Да ничего, пускай слушает, - беспечно махнул рукой старик. - Мы уже дома.

- Так вот как оттуда вышли… Сначала напоролись на саранчу, целое полчище! Пересидели, вышли, и вдруг на обычном пути нашли семью шатровиков. Точнее, они нас нашли, едва отбились. Ночевать пришлось в лесу, а уж оттуда шли в обход Черного участка. И все время на нас какие-то насекомые нападали! Никогда так плохо не ходили.

- Это потому что наш гость шел с пауком, разве ты не понял? - рассмеялся Поль, а за ним и остальные потаенники. - Он отгонял всех Гневом, и прямо на нас!

Альхейм осмотрелся, глаза уже привыкли к темноте. Они находились в надстройке, под ними ритмично и хрипло дышали гребцы, пахло потом. А еще пахло пивом, явно от Грува. Толстяк, впрочем, поглядывал на Альхейма весьма хмуро и угощать его наверняка не собирался.

- Вот так я ничего Лайзе и не принес, - закончил рассказ Брет. - дай хоть рыбы какой-нибудь хорошей, сочтемся.

- Дам, - кивнул Грув. - Полосатик есть, часа два назад вытянули. Его немного кусачки потрепали, но вид сохранил.

- Вот спасибо! - обрадовался рыжий.

Другие попутчики Альхейма тоже заговорили с Грувом, кто-то спустился к гребцам. Гвардеец больше не вызывал у них ни малейшего интереса, это немного оскорбило его. И только Алох по прежнему приглядывал за ним.

- Теперь ты поведешь меня к этому Мирре? - спросил Альхейм.

- Я поведу тебя на совет Аруны. Аруна - это наш остров. Там будет и старец Мирра, вот все и решится. Знаешь, Аль, ты бы не вел себя так. Пойми, ты нам не нужен, зато мы тебе нужны, если хочешь остаться живым.

Гвардеец не ответил, отвернулся. Не думать, вспомнилось ему. Пусть все идет своим чередом, нужно просто не думать и видеть сны наяву. Сны про потаенников, остров Аруну, корабль…

Остров лишь с берега казался сплошь заросшим лесом. Корабль скользнул под ветви, сделал крутой поворот и оказался в уютной маленькой бухте, где был выстроен причал. Оказавшись на земле, все потаенники отправились куда-то по разным тропинкам, даже не попрощавшись с гвардейцем. Один только Алох похлопал его по спине.

- Идем со мной, Аль, я отведу тебя в северную трапезную Там мы перекусим наконец-то, да и Совет, скорее всего, соберется там.

- Меня зовут Альхейм, - хмуро заметил гвардеец, но покорно последовал за стариком.

Они шли по тропинке, огибающей толстые стволы деревьев. Здесь, под их кронами, приютились маленькие, но аккуратные деревянные дома потаенников. Альхейм обратил внимание, что не чувствует привычного для любого селения запаха дыма. Вероятно, огонь разводили после наступления темноты и так, чтобы не было видно с реки. Ничего удивительно, смертоносцы превозмогут свое отвращение к воде, узнав от последователях Ларреля Освободителя и непременно всех их уничтожат.

Зачем они исповедуют свою странную веру? Ладно бы еще, действительно вели войну, пусть бессмысленную, но героическую Так нет, сидят в своих тайных поселках и ждут. Альхейм вздохнул и постарался не думать. Так спокойнее.

Они проходили мимо хозяйничающих во дворах женщинах, мимо попивающих пиво за вкопанными в землю столиками мужчин. Альхейма провожали любопытными взглядами, но никто не спросил у Алоха, кто это такой, хотя почти все его приветствовали.

Они прошли изрядную часть острова, прежде чем оказались перед длинным приземистым строением, которое и было северной трапезной. Альхейм отметил про себя, что не видел на Аруне ни единой паутины. Что же они, в самом деле исхитрились перебить здесь всех пауков, даже шант? Скрипнув тяжелой дверью, Алох вошел в трапезную и гвардеец последовал за ним.

Все помещение заполняли длинные столы и лавки. В дальнем углу находились порядка двух десятков мужчин, в основном очень молодых, и внимательно слушали что-то рассказывающего им глубокого старика. Тот говорил монотонно, тихо, то и дело макая необычайно длинный нос в кружку с пивом. Длинные пряди седых волос достигали стола, борода спускалась еще ниже.

- Мирра! - с порога закричал Алох. - Как хорошо, что ты не уехал! У меня есть новости и гость.

- Это кто? - сухо поинтересовался старец.

- Горожанин, отбился от армии, а потом и вовсе прикончил одного раскоряку. Едва не погиб в лесу, но не в этом дело…

- Разве на Аруне не хватает людей, что ты его сюда приволок? - опять заговорил Мирра. - Вас расселять пора… Зачем он?

- Да слушай же! Обе армии, что воевали к югу от нас, сошлись в битве на Пелевой пустоши. И тут что-то произошло, вы видели облако-гриб? Раскоряка сказал Алю - его зовут Аль - что это Смерть, что там погибли все. Война то есть кончилась, понимаете? Заживем спокойно!

- Тебе бы только жить спокойно, - проворчал Мирра и наконец повнимательнее рассмотрел Альхейма. - Так, и что же ты скажешь, паучий выкормыш?

- Что меня зовут не Аль, а Альхейм, - твердо вымолвил гвардеец, стараясь не думать, жить как во сне. - Остальное ты слышал.

- Это - все? - старец перевел взгляд на Алоха. - Так зачем ты его привез?

- Ну, не знаю… - замялся тот. - Каждый день что ли такое бывает? Смерть убила две армии! А если она распространяться будет? Я же не знаю, что это такое, вот и решил его Совету показать, тебе.

- Совету он не нужен, - решительно заявил Мирра и опять окунул нос в кружку. - Совет его прямиком в реку отправит, и правильно сделает. Доллу надо тоже иногда угощать, кормилицу нашу… Смерть, значит. Что-то древнее нашли раскоряки, да не справились своими жидкими мозгами, вот и передохли сами же. Бывало такое уже… Жаль, что не в наши руки попало. А откуда он?

- С востока, - сказал Алох, потому что Альхейм промолчал. - Не помню название города, глупое такое. Говорит, если Повелитель помер, то всему городу конец. Родителям его, братьям, всем. Просился к нам.

- Не возьмет его Совет, - повторил старец. - А значит, и не надо никакого Совета, не будоражь людей. Я его заберу.

- Куда?! - ахнул один из сидевших за столом юношей, остальные загудели, поглядывая на гвардейца.

- Куда я могу его взять, дурак? С собой, в горы. И не завидуйте, мне слуга нужен. Стар я же… Так что покорми его, Алох, и пускай спать ложится прямо тут. Утром Грув нас отвезет, да и все. Я немного отравился, знаешь ли, не смог сегодня уйти…

- Садись! - Алох подтолкнул гвардейца к скамье. - Тут садись, а я принесу еды для нас обоих. Пиво будешь?

- Не откажусь, - согласился Альхейм, в упор разглядывая выбравшего его старца.

- Правильно. Тебе повезло, - тихо добавил Алох. - Совет тебя действительно в реку отправит. Не нужен ты здесь. А вот Мирра уведет тебя в горы, будешь там тихо жить. Все к лучшему, Аль.

- Меня зовут Альхейм, - заметил гвардеец. - Эй, старик! А почему ты решил, что я стану твоим слугой?!

Мирра не понравился ему с первого взгляда. Старец прервал свое бормотание, укоризненно посмотрел на пленника.

- Я так решил. Какая тебе разница, почему?

- Я служил в гвардии. Я не слуга.

- Ты хуже, чем слуга, ты раб. Раб своего Повелителя о восьми волосатых лапах. Теперь остался без хозяина - а я тебя подобрал.

Альхейм буравил старца взглядом, тот выдерживал его легко, не напрягаясь. У Мирры оказались выцветшие глаза василькового оттенка с примесью серого. Не думать, только так можно найти рпавильный ответ! Гвардеец усыпил свои мысли и тут же услышал веселый, раскатистый хохот. Свой хохот. Мирра смутился, приник к кружке, за его столом кто-то привстал.

- Успокойтесь, - повелительно взмахнул рукой старец. - Разве вы не слышали, что он теперь мой слуга? Мне и разбираться. Пусть смеется, будет еще время поплакать.

Явился Алох с целым блюдом пищи, двумя большими кружками пива. Гвардеец почувствовал, что очень проголодался и с аппетитом занялся едой. Кормили у потаенников вкусно, сытно, почти все было незнакомым. Альхейм не думал, и ему было спокойно. У каждого человека есть будущее, его не отнять.

Поев и выпив пива, гвардеец оперся на руку, прислушался к бормотанию Мирры. Он рассказывал что-то про предков, какую-то сказку о летающих колесницах и их битвах со злыми демонами, прибывавшими специально для этого с далеких звезд. Алох унес посуду, а Альхейм незаметно для себя заслушался, и в конце концов уснул прямо за столом.

Когда Мирра потрогал его за плечо, в трапезной никого не было. По прохладе и пробивавшимся сквозь щели в стенах лучам Альхейм понял, что наступило утро. Сразу захотелось облегчиться.

- Идем, Аль.

- Меня зовут Альхейм, - напомнил гвардеец, протирая глаза.

- Альхейм, - задумчиво повторил Мирра. - Альхейм… А ты грамотный, Альхейм?

- Ты имеешь в виду, знаю ли я буквы? Нет, только некоторые. В Гвардии грамотными обязательно быть только командирам, а мне достаточно знать, какой букве какая срочность соответствует. Вот, например, "А" - это значит немедленно доставить письмо любой ценой. А "Б" - сохраняя жизнь в безопасности. И так далее. Но цифры я знаю.

Гвардеец сам себе удивлялся - надо же, как дружелюбно беседует со старцем-потайником! Но проснувшись, он продолжал спать, все больше привыкая к этому состоянию отстраненности. Пусть все идет, как должно, ответы появятся сами.

- Понятно, - кивнул Мирра. - Альхейм… Над твоим именем стоит поразмыслить, знаешь ли. Но этим я займусь на корабле. Идем, Грув ждет нас!

- Мне нужно оправиться, - улыбнулся Альхейм. - Или это можно сделать на корабле?

- Хорошая идея! - вдруг захохотал старик. - Вот только Грув после этого выкинет тебя за борт. Что ж, иди, отхожее место здесь за углом. Только помни, парень: или ты со мной, или ты в реке Долле. Выбирай.

Гвардеец ничего не ответил, отправился по утренним делам. Вернувшись, застал старца возле входа, он кончиком посоха рисовал в пыли какие-то буквы. Альхейм обратил внимание, что одет Мирра был в почти новое, очень плотное полотно. Правда, наряд его удобным гвардейцу не показался: уж очень длинный, словно платье. И, почему-то, никакого оружия.

- Мирра, если я иду с тобой, то, может быть, ты заберешь у Брета мое копье? Это даже не копье, а гвардейский меч, он мог бы нам пригодиться в пути.

- Не пригодится, - сухо ответил Мирра, разглядывая знаки. - Альхейм. Можно записать это так, а можно эдак. Идем.

Ходил Мирра медленно, так что гвардейцу пришлось укорачивать шаг, чтобы не обогнать старика. Они прошли уже известным маршрутом до причала, где их встретил зевающий Грув.

- Ну что тебе у нас не сидится, Мирра? - спросил он. - Оставался бы на острове.

- Бездельники вы, и пьяницы, - не останавлваясь сообщил Мирра, всходя на борт. - У тебя есть что-нибудь пожевать?

- Найдется, - пожал плечами Грув.

- Тогда дай моему слуге, уж очень у него в животе бурчит.

Альхейм получил кусок очень вкусного копченого мяса, довольно сильно и остро пахнущего, но вовсе не тухлого. Скорее всего, это была какая-то речная тварь. Так, пожевывая, он и пересек Доллу, где-то далеко впадающую в Ронсу, за которой находилась его родина, покинутая навсегда.

Они сошли на берег, корабль отчалил. Альхейм сделал несколько шагов, разглядывая водяных пауков, отбегающих от него, словно от скорпиона, и больше не смог находиться в своем блаженном состоянии недумания.

- Мирра, что мы собираемся делать?

- Идти в горы, - спокойно ответил старик, копаясь в мешке, который вынес с корабля Грув. - Вот наши пожитки, нести их - твоя забота.

- Мирра, мы одни, впереди лес.

- Точно. Мы не северной стороне, за лесом Холмы, там мы повидаем одного человека. А потом отправимся еще дальше на север, в горы.

Альхейм подошел к нему, закинул на плечо довольно увесистый мешок и посмотрел в выцветшие глаза.

- Объясни мне, что происходит, старик! Я еще могу понять, как ходит по лесу Алох со своими приятелями, но они вооружены и могут сражаться, они плавают на челноках. Как же пойдем мы? Нас сожрет первый же шатровик!

- Я не старик, я старец, - усмехнулся Мирра и первым пошел к деревьям. - Никто не тронет меня и моего слугу. Если, конечно, он будет вести себя достойно и заботиться о хозяине.

- Мирра! - воскликнул Альхейм, оставаясь на месте, но старец не оглянулся.

Зато оглянулся гвардеец. Кораблик Грува быстро шел к уютной, спокойной Аруне. Вот где предпочел бы остаться Альхейм… Когда он снова посмотрел на Мирру, тот уже входил в лес.

- Подожди!

Не думать, не думать… Тогда пройдет эта дрожь в коленях, тошнота, сердцебиение. Но думать так хочется, будто что-то чешется в душе, просится наружу. Он бегом догнал старика, будто надеясь найти у него какую-то защиту.

- Всякая тварь существует не сама по себе, - монотонно забормотал Мирра, - а лишь поскольку допустимо существование ее природой вещей. Многое можно понавыдумать. Например, паука о двух десятках лап. Но природе вещей это не соответствует, и таких пауков не существует. Или, скажем, скорпионов с двумя хвостами. Но и восьмилапый паук существует лишь пока не противоречит природе. А затем умервщляется тем или иным образом. Следовательно, надо соответствовать этому благостному миру, тогда всегда будешь жив и здоров.

- Благостному? - хмыкнул Альхейм, против воли заслушавшись. - Не такой уж он и благостный. И как же ему соответствовать?

- Это знает каждый из живущих. Насколько я понял, из все армии своего Повелителя только ты оказался соответствующим природе вещей, вот поэтому и жив. Соответствуй так же и дальше, вот и все.

Гвардеец даже крякнул. Мирра шел вперед, не разбирая дороги, раздвигая листву посохом. Рано или поздно впереди обязательно окажется паутина, как тогда быть? Неужели этот сумасшедший старик все-таки соизволит обойти ее?

Но паутины не попадалось, никто не нападал, не прыгал сверху. Несколько раз попадались сидящие на стволах сороконожки, но они не проявили желания напасть. Прошли мимо шанты, затаившегося в ветвях, и тот не прыгнул. Да и с чего бы ему прыгать? Ведь никто не покушался на его гнездо. В то же время, гнездо где-то рядом, и двигайся люди в немного другом направлении, все могло сложиться совсем иначе… Могло, но не сложилось.

О том же говорил и старик.

- Ты можешь умереть в любой момент. Мало ли что? Подавишься лепешкой. Заболеешь. Упадешь с паука, ведь они быстро бегают, да? Иди полезешь на дерево, и упадешь. А один мой знакомый просто умер. Вот стоял, говорил, а потом схватился за грудь и умер.

- Почему же он перестал соответствовать природе вещей?

- Как знать… Во всяком случае, объяснить этого нельзя, даже самому себе. Просто почувствовать, как именно надо поступать, а как - не следует. И тогда то, что могло случиться, не случится. Если же оно все же случится, то, значит, так нужно. Ведь мы лишь часть этого мира, мы должны заботиться о нем. Если миру нужны наши жизни, следует отдать, не скупясь.

- Но ты… - немного запутался Альхейм, - ты-то не торопишься отдать свою жизнь, верно? Ведешь себя так, чтобы соответствовать этой самой природе?

- Я не тороплюсь, но и не прячусь. А зачем торопиться? Все будет решено и без нас.

- Ясно, ясно, - закивал Альхейм. - Значит, ты волшебник и колдун.

- Много дураков так считает.

- Потаенник. Да еще и колдун. И как же это ваш Ларрель Освободитель не уберегся?!

- Да не надо беречься, Альхейм! Уберечься вообще невозможно, про то толкую. Ни доспехи, ни оружие не спасут, если ты встанешь против этого мира. А пока ты с ним, ничего тебе не сделается. Но рано или поздно мир устает от нас. Ему надо обновляться. Ларрель был совсем молод, когда погиб, тридцать лет и три года ему было. Но деяния его утомили мир. Он получил одно предупреждение, другое…

- Что же это были за предупреждения?

- Поражения в войне, которую он почти выиграл. Его воинам не было преград, они сжигали город за городом. Полчища смертоносцев разбивались о его армию, как волны о камень. Но вот…

- Что-то не верится, - прервал его гвардеец. - Старик, ты хоть раз видел армию на марше? Восьмилапых никогда не смогут остановить люди.

- Я не старик, а старец, - опять поправил его Мирра. - Старикам много лет, а я уж и не помню, сколько. Вот такая разница. Войско Ларреля Освободителя состояло из обычных воинов. Самых обычных. Но вел его Ларрель! - старец поднял вверх посох и на миг остановился. - Ларрель! Тот, кто понял: нельзя победить внешней силой. Он искал силу в природе вещей, и нашел ее. К сожалению, Ларрель слишком увлекся своими победами. Ему стало казаться, что следует побеждать всегда. В результате он потерял все, что приобрел. Понимаешь?

- Нет, - устало покачал головой Альхейм. - Думаю, что вся эта премудрость потаенников не для меня. Я горожанин, а теперь и вовсе никто.

- Как это - никто? - захихикал Мирра. - Ты это брось, парень! Ты теперь мой слуга. Изволь этим гордиться.

Альхейм ничего не ответил, только выругался про себя. Старик нагло шествовал по полному голодных насекомых лесу, и гвардейцу просто хотелось, чтобы случилась беда. Пусть даже с ним! Зато умирая, он сможет сказать Мирре: ты просто полоумный старикашка!

Но ничего не происходило.

- Уже оказавшись осажденным в своей последней твердыни, глядя со стен на своих же сородичей, гибнущих внизу по воле восьмилапых хозяев, Ларрель понял, что ошибся. И тогда он возблагодарил мир за это понимание. Говорят, что с неба спустилась огненная колесница и унесла его. Говорят, что он приказал открыть ворота и сам вышел к врагам, чтобы не убивать людей. Говорят, что Ларрель бросился в пропасть. Говорят, что он с мечом бросился на неприятеля и сражался три дня один, убив тысячи, но был убит стрелой в пятку. Отчего именно в пятку?.. Какой только чуши не говорят, Альхейм. А я просто считаю Ларреля своим учителем. Он показал, что бывает, когда ты ладишь с миром, и что получается, когда ты в ссоре с ним.

- Все равно не верю в его победоносные походы, - буркнул Альхейм.

- Ты ведь убил паука? - удивился Мирра. - Кому верить, как не тебе? Представь, что человеческое войско все состоит из воинов, которые могут убить паука. И делают это раз за разом, раз за разом… - старец захихикал.

- Очень глупо, - насупился гвардеец. - Я предал друга, и только поэтому смог убить его. Я солгал.

- Прекрасно! - восхитился Мирра. - Вот и воины Ларреля лгали, он научил их. Например, они поддавались Гневу, позволяли ему проникнуть в свою душу, падали ниц. Но при этом продолжали стрелять! Смертоносцы никак не могли взять в толк: как такое возможно? И посылали все более сильный Гнев. А потом в панике бежали, потому что их Гнев возвращался к ним.

- Чушь.

- А ты пробовал? - гвардеец промолчал. - Вот видишь! Если когда0нибудь паук ударит тебя своим Гневом, попробуй не бороться с ним, а впустить и выпустить. Пусть пройдет тебя насквозь. Ведь там, в тебе, нет ничего, что бы мог повредить этот Гнев, там пустота. Это ложь, но если в нее поверить, она станет правдой…

- Я устал, - пожаловался Альхейм. - Устал тебя слушать. Я не понимаю.

- Тогда скажу коротко: я не потаенник. Я просто пытаюсь учить их. Помогаю им, и все другие старцы - тоже. Ведь однажды людям придется снова управлять этим миром, самим, без жуков и пауков. Важно, чтобы хоть кто-то знал, как это делается. Правда, миром можно управлять прямо сейчас… - задумался Мирра. - Но им разве объяснишь? Пьяницы и бездельники. Живут сытно, безопасно, если бы не мы - уже и связь бы потеряли друг с другом. Надо, пожалуй, втравить их в новую войну.

- Зачем? - сквозь зубы поинтересовался Альхем, боком обходя вдруг выползшего за спиной старца жука на длинных тонких лапах.

- Чтобы знали, зачем жить. Но об этом ты пока не думай, ни к чему…

Время летело быстро. К болтовне старика Альхейм постепенно научился н прислушиваться, а вскоре заметил, что опять видит сны наяву. Гвардеец и старик идут через лес, на них никто не нападает. Чудный сон!

В первых сумерках они вышли к тем самым Холмам. Прикинув пройденное расстояние, Альхейм определил его приблизительно в половину дневного перехода. Очень неплохо, учитывая, что они шли по лесу. Но ни разу путникам не пришлось огибать даже озеро! Куда же они все подевались? Самое удивительное, что гвардеец не так уж и устал.

Что до странного старика, то его свежести, Альхейм не удивлялся совершенно. Он уселся на склоне большого холма и задумчиво уставился прямо на красное, заходящее солнце.

- Не устал нести мешок?

- Нет. Кстати, что в нем?

- Еда. Я не люблю охотиться. Еще одеяла, и книги.

- Книги?

- Я рассказываю людям много историй, так нужно. Но удержать их все в голове довольно трудно, тем более что мне эти истории совершенно неинтересны. Но потаенники нуждаются в заботе.

Альхейм даже не очень-то поверил Мирре, но когда забрался в мешок, то и в самом деле обнаружил там три толстые, очень тяжелые книги. Железные оклады были закрыты на крохотные замочки. Неужели у потаенников есть такие мастера?!

Гвардеец, оглядываясь то на муравьев, которых в этих местах оказалось великое множество, то на стрекоз, набрал хворосту и развел костер. Мирра сидел не двигаясь, и только когда ужин был готов, подсел к костру. Ел старик немного и, к большому облегчению гвардейца, молчал.

- Если ты не против, я буду дежурить первым, - предложил Альхейм, когда они поели и передавали друг другу бурдюк с водой. - Я неважно спал на Аруне, а у стариков, и даже у старцев, манера рано просыпаться.

- Дежурь, если хочешь, - пожал плечами Мирра и достал из мешка одеяла. - Ночные бдения полезны для души. Вот только ни к чему это все, пойми… Неужели я зря сегодня сказал тебе столько слов? Ложись и спи.

- Может быть, и костер на ночь разводить необязательно? - поинтересовался Альхейм.

- Не обязательно. Но нам хотелось развести костер, и мы его развели. Если бы мы шли против своих желаний, то миру могло бы это не понравиться.

- А вот если мне хочется дежурить?

- Дежурь, я же только что сказал. А мне не хочется.

Гвардеец в раздражении схватил одеяло и завернулся в него с головой. Пусть приходят скорпионы, сороконожки, хоть старая самка пусть прибежит из леса, думал он. Я все равно не встану. Раз миру так надо, ну так и пусть будет что будет. Хотя лучше бы они сожрали этого противного старика.

Однако куда же тогда идти? Вернуться к Аруне? Альхейм сомневался, что отношение там к нему успело перемениться. Да и не дойти до острова через лес одному, без волшебника. Значит, жизнь Мирры - его жизнь. Гвардеец сел, посмотрел на мирно спящего старика.

- Все так странно, - сказал он.

Мирра не ответил. Альхейм отпил еще немного воды и стал рассматривать глаза паука Чернолапа. Что он пытается высмотреть на земле? Наверное, противных порядку вещей мироздания. Гвардеец попытался вспомнить, чем жил всего несколько дней назад, у него ничего не вышло. Слишком многое он потерял.

Не осталось ни стремлений, ни желаний, ни чести, ни совести. Погиб Повелитель, с ним родина, а с родиной семья. Вместо всего этого теперь имеется полоумный старик Мирра, который ведет его в горы. Зачем?

- Ты говорил, что мы зайдем еще к какому-то человеку.

- Завтра.