Предел прочности. Книга вторая.

Глава 8

- Курсант Воронов, расскажите подробно про утренний инцидент.

Внешность мужчины сидящего напротив типична для стен академии. Первые минуты пытаюсь вспомнить, где мог его видеть: безликий серый костюм, запонки в виде щита с заключенным внутри орнаментом, массивная печатка на пальце левой руки. Само украшение отливает серебром, на поверхности выгравена трехглавая молния - ветвящийся электрический разряд, отчего-то направленный в небо, а не землю. Подобного рода вещи любят носить инспекторы из службы внутренних расследований. Если он один из них, тогда точно раньше не встречались.

До поры до времени судьба уберегала от личного знакомства с выходцами из шестого отдела. Суровые ребята редко светились по пустякам, и подключались лишь в крайних случаях, когда речь заходила о настоящей угрозе. Но разве может утренний инцидент считаться таковым? Это как вызвать спецназ на поимку школьного хулигана.

- Насколько подробно рассказывать? - интересуюсь у собеседника.

- Максимально, - звучит сухой ответ.

Хочется начать с описания утреннего стула, но подавляю в себе неуместное желание шутить. С этих ребят станется создать крупные неприятности, так что все прочее окажется сущей ерундой. Поэтому внутренне собираюсь и начинаю говорить.

Правда, рассказывать-то особо нечего. Был обычный учебный день, серые будни из числа многих. После долгой лекции по биохимии сорвался в туалет, еле досидев до конца урока. Виной всему был новый сорт зеленого чая, привезенный в столовую на днях, и действующий, как хорошее мочегонное. Напиться им было невозможно, а вот лишнюю жидкость из организма вывести – пожалуйста. По выходу из уборной сработала хлопушка, прикрепленная к стене. Меня с ног до головы обдало краской, уделав не только костюм, но и лицо. Форма была безвозвратно потеряна, а кожа приобрела странноватый оранжевый оттенок. Ходил, что морковка, на радость сокурсникам. И еще дня три ходить буду, потому как краситель стойкий попался. Зараза…

Казалось бы, обычное хулиганство, но позже выяснилось, что все куда сложнее. Хлопушкой оказалась тренировочная мина, оснащенная датчиком движения. Стащили ее со складов самого Камерона, где помимо шутих хранилось боевое оружие и оборудование, снабженное процессорами, стоимостью дороже учебного корпуса.

Виновных долго искать не пришлось: небольшая толпа собралась посмотреть на шоу «покраска Воронова». Встретила мой новый облик издевательским смехом и аплодисментами. Среди зрителей легко угадывались лица шестерок Затовцева, с которыми имел неудовольствие драться прошедшей весною. Присутствовал и сам Микаэль, но стоял в сторонке, вроде как мимо проходил. Была еще Альсон, хохотавшая больше прочих, но это уже отдельная история.

- Как считаете, что могло стать поводом для столь неуместного розыгрыша? – интересуется мужчина напротив.

Пожимаю плечами:

- Да все, что угодно: начиная с места рождения и заканчивая известным соперничеством между третьей и пятой группами.

- Инцидент в лесу мог послужить причиной?

Ага, они уже и про драку в лесу вызнали. Разумеется, доктор Мартинсон доложил куда следует о странных повреждения на теле курсантки Арчер, которые уж точно нельзя было объяснить падением с турника. Хотя мы честно пытались.

- Возможно, - отвечаю и жду новых расспросов про давнишний случай, но дознаватель неожиданно теряет интерес к разговору.

- Подпишите здесь и здесь, - протягивает он бумаги. Быстрым взглядом пробегаю по тексту. В документах говорится о прилагаемой к делу видеозаписи, совершенной такого-то числа, такого-то месяца. Подписавшийся ниже подтверждает, что давление не оказывалось, претензий к инспектору внутренних дел не имеет, а все сказанное было правдой, только правдой, и ничем кроме правды.

Ставлю закорючку напротив фамилии и слышу долгожданное: свободен.

Выхожу в коридор и сталкиваюсь с целой очередью из бледных лиц. Присутствует здесь и Затовцев, показательно держащийся в стороне, словно происходящее его святейшество не касается. Ну да, этот точно отмажется: в драке не участвовал, хлопушку со складов не воровал, и к дверному косяку ее не крепил, а что присутствовал при этом – покается, и примет наказание в виде строгого выговора.

Кто-то хватает меня за рукав и тянет.

- Ты же понимаешь, это все было приколом. Просто шутка, да? - заискивающе лепечет один из бледных парней. Смотрит с надеждой в глазах, будто от меня что-то зависит.

- Ты про шутку инспектору объясни. Заодно и посмеетесь вместе, - киваю в сторону кабинета. Надежда в глазах парня сменяется испугом.

Нет, ну не дебил? И ладно, был бы первый курс, но четвертый! Столько всего пережить, столько лет проучиться, чтобы вылететь из-за какой-то ерунды. То, что парней исключат, сомневаться не приходилось. Если к делу подключились персоны с трехглавой молнией на печатке, жди беды. И не одно покровительство сильных мира сего не убережет от расправы.

Прохожу мимо демонстративно отвернувшейся Альсон, даже головы не поворачиваю в сторону девушки. Она игнорирует меня, я игнорирую ее – на лицо паритет. И так длится целый месяц. После того злополучного удара мы и словом не перекинулись, разве что взглядами: злыми и надменными со стороны Лианы, раздраженными – с моей.

Альсон тоже вызвали на дознание, как всякого другого, кто находился в веселящейся толпе во время хлопка мины с краской. Ничего опасного для нее, чисто технический момент: посидит, ответит на вопросы. Вряд ли девушка участвовала в краже или подготовке дурацкого прикола: сердца у нее может и нет, а вот ума предостаточно.

Чуть ли не вприпрыжку спускаюсь по лестнице, и скорым шагом направляюсь в казарму. До вечера нужно успеть сделать доклад по Директиве-18, будь неладна юриспруденция. Более скучного и нудного предмета в жизни своей не встречал. И надо было огрести такое счастье в последний год обучения?

Сплошные законы, права и полномочия, изложенные сухим канцелярским языком, которые прочтешь и не поймешь сразу, о чем речь. Второй раз пробежишь глазами, и третий - попытаешься вникнуть, и четвертый – бесполезно. Пока не откроешь комментарии с пояснениями и примерами, содержащими правоприменительную практику. И то запутаться легко, потому как законы все взаимосвязаны. Потянешь за одну ниточку вылезет целый ворох новых, дернешь за следующую, а там клубок противоречий, которому местные юристы многотомные оды посвящают. Куда уж нам, курсантам.

- Директива-18 есть основополагающий документ, регулирующий взаимодействия между органами местной власти и Организацией, - бубнил Труне. – Каждый параграф сего законодательного акта написан историей…

«Хорошо не кровью», - подумалось тогда, но как оказалось позже, я был недалек от истины.

Взаимоотношения между Службой Безопасности и сильными мира сего складывались непросто. Организация обладала достаточным количеством ресурсов и средств, чтобы заглянуть в любой дом, и порыться в шкафу со скелетами. Ни одни стены не могли уберечь от всевидящего ока, не помогали даже глушилки с защитными экраны. И не важно: простой ты гражданин или аристократ в седьмом поколении - больше никто не чувствовал себя в безопасности. Проблемы копились, напряжение нарастало, пока все не вылилось в одну большую свару.

О самом конфликте в учебниках упоминалось вскользь. Труне назвал это простым недоразумением, Вейзер же был куда менее сдержанным в выражениях, охарактеризовав события матерными словами.

- Единственный случай, когда кланы объединились против общего врага, - разоткровенничался он однажды. – До этого Организации удавалось играть на противоречиях внутри аристократического сообщества, но в ситуации с биржей в семьдесят шестом они переиграли сами себя. Возникший экономический кризис ударил по всем слоям населения.

Я благоразумно промолчал, не став вникать в подробности, иначе Вейзер стал бы сыпать малопонятными биржевыми терминами. А Николас, тем временем, продолжил:

- Молодой князь из рода Алленье, считавшийся обыкновенным гулякой и прожигателем папенькиных средств, неожиданно обнаружил в себе задатки лидера. Вышел из запоя, и произнес зажигательную речь прямо на ступеньках здания Парламента. Первыми всколыхнулись улицы, миллионы людей по всем городам вышли на стихийные митинги. Начались погромы и грабежи, досталось многим, но в первую очередь пострадали отделения Службы Безопасности. Князь умело направлял ненависть толпы на одного единственного врага. Началась настоящая охота на сотрудников Организации. Достаточно было одного подозрения в связях со спецслужбами, чтобы разъяренная толпа линчевала человека прямо на улице. Количество жертв исчислялось десятками тысяч.

- И долго продолжались протесты?

Нагуров наморщил лоб:

- Месяца два-три, может чуть больше. Давно дело было, поэтому точно не скажу. Знаю только, что в удаленных регионах полыхало на протяжении нескольких лет. Власти вынуждены были вводить войска, подавляя волнения силой.

- И тогда родилась Директива-18.

- Не сразу. Были долгие месяцы переговоров. В итоге появился рамочный документ, который дополнялся и корректировался на протяжении многих лет. Последний подзаконный акт вышел, кажется, лет сорок назад, - Нагуров серьезно задумался. И я поспешил вмешаться, пока парень окончательно не ушел в воспоминания.

- А что с самим князем сталось?

- Что? Ах, с князем… Спился и умер в поместье от сердечной недостаточности. Впрочем, на счет последнего лучше уточнить…

- Давно это было, - продолжил я за Николаса и тот согласно кивнул. – Слушай, а что за род такой, Алленье? Первый раз слышу.

- О, когда-то это был могущественный клан, входил в тридцатку сильнейших.

- А сейчас?

- А сейчас нет.

- Скатился во вторую сотню?

Вейзер покачал головой:

- Клана нет.

И вот о столь непростом документе предстояло сделать доклад. Труне попросил изложить тему в общих чертах. Забыв упомянуть, что для изложения темы, нужно быть в теме, а я не в теме абсолютно. Читать книги о законе, который в муках рождался на протяжении десятилетий? Директиве-18 посвящены не параграфы, но целые тома с комментариями. Чувствую, снова придется мучать старину Вейзера. Сосед точно не откажет, вкратце накидает основные пункты, а воды для объема я и сам добавлю. Спасибо родной школе, научила.

Поглощенный мыслями об учебе не замечаю путь до казармы. Открываю входную дверь и вхожу внутрь - из привычного сумрака коридора выступают три фигуры. В самой высокой из них узнаю великана Герба, рядом МакСтоун, чуть дальше лыбящийся Леженец. Моя оранжевая физиономия его особенно веселит. Когда первый раз увидел, хохотал минут двадцать не переставая, пока плохо не сделалось. Едва успокоили бедолагу, покрасневшего лицом до состояния помидора и начавшего было задыхаться.

- Как допрос? – басит Герб.

- Нормально, - слегка удивляюсь такому вопросу. Не за меня же они переживают? И точно, следующие слова МакСтоуна расставили все на свои места.

- Инспектор про драку на поляне спрашивал?

- Да.

- И что… что сказал, наши фамилии звучали? – Герб с Томом заговорили наперебой, мешая друг другу. Один Леженец веселился от души, наблюдая мою оранжевую физиономию.

- Да плевать инспектору на вас и на драку, - успокаиваю парней, как могу. – Просто пытался разобраться в причинах неприязни ко мне.

- У них просто никогда не бывает, - хмуро возражает Том. Это первый раз, когда мы с МакСтоуном общаемся напрямую, без посредников. После того случая в привокзальном туалете и парой слов не перекинулись, а тут целые предложения.

Смотрю на бывшего напарника и выдавливаю из себя:

- Было бы сложно, спросил бы подробности драки.

- И я говорю, нормально будет, - пророкотал Авосян. – Не вызвали на допрос, значит вопросов по эпизоду не возникло, а ты заладил свое: выгонят, выгонят. Нагнетаешь только.

- Да…, - МакСтоун раздраженно машет рукой, дескать «живите, как знаете, я предупреждал». Разворачивается и уходит в сторону залы, откуда доносятся женские голоса.

- Переживает, - вздыхает Герб. – Он последний раз таким был, когда…

Когда чуть не выгнали из академии после избиения курсанта Воронова. Готов продолжить за великана, но нужды в том нет, мы прекрасно поняли друг друга.

- А вот этому хоть бы хны (на космо фразеологизм звучит: «что восьмая поправка к десятому акту»), - Герб кивает на давящегося от смеха Леженца. Дмитрию скоро плохо будет, бедолага не в силах оторвать взгляд от моего лица, цвета апельсина. Уже и слезы на глазах выступили. Смотрим на сотрясающегося в судорогах спортсмена, после чего великан сообщает: - пошли к лавочке, разговор есть.

Выходим с Гербом на улицу и двигаемся в заданном направлении. К облюбованной курсантами лавочке, где незамеченным не подслушаешь, разве что с использованием спецсредств.

- С Лианой в последнее время…

Спутник начинает говорить шагов за десять до места назначения, но я его обрываю:

- Герб, если про Альсон, то остановись. Иначе разворачиваюсь и ухожу.

- Ты выслушай для начала.

- Даже пытаться не буду.

- Пойми, глупо…

- Герб мне глубоко плевать на Альсон, и на все, что с ней связано.

Мы наконец доходим до лавочки, и Авосян устало садится. Вижу, как опускаются его плечи, сутулится спина, и сам он словно становится меньше, усыхая на глазах. Теперь точно не уйду: не смогу оставить вечно добродушного великана в столь плачевном состоянии. Присаживаюсь рядом, сцепляя пальцы замком.

Некоторое время молчим: Герб тяжело дышит, я же пинаю камешки под ногами. Один запулил особенно удачно, так что тот улетел метров на тридцать, едва не достигнув дорожки. Следующей попыткой точно бы допнул до асфальта, но закончились снаряды.

- Хочешь, чтобы я поговорил с ней?

Герб молча кивает.

- Она меня ненавидит.

- Она тебя любит.

- Странная любовь, не простая, - не выдерживаю и усмехаюсь.

- С ней все непросто, ты же знаешь.

Знаю… лучше прочих знаю.

- И о чем говорить с ней прикажешь?

Герб неопределенно пожимает плечами.

- Чудной человек, - я бы рассмеялся, но слишком тоскливо на душе. – Герб, ее не исправишь, она сложившаяся личность. Здесь остается только два варианта: либо принимаешь такой, какая есть, либо посылаешь в бездну. Я выбрал второй и ни капельки не жалею.

- Заблуждаешься..., и ты и Валицкая, вы заблуждаетесь. Ипостась холодной стервы не является истинной, как и образ малышки. Это две крайности одной личности, а истинная Лиана так и не смогла сформироваться из-за определенных обстоятельств.

Определенных обстоятельств… Теперь так называется изнасилование малолетней?

- Оба образа являются защитными коконами для психики, и срабатывают в различных условиях. Избавившись от тебя, Валицкая лишь переключила рычажок в другое положение, но не вылечила. Да, новая ипостась больше подходит взрослой девушке, но цель лечения заключалась в ином.

- Подожди, что значит избавилась? – не понял я.

Авосян сбивается и некоторое время подбирает слова:

- Я неправильно выразился.

- Герб, не увиливай. Это Леженец не способен правильно выражаться, а ты все в точку сказал. Давай, объясняй.

Но великан лишь машет копной густых волос.

Хватаюсь за голову, пытаясь осмыслить сказанное. Валицкая избавилась от меня… избавилась… Ах ты ж, сука!

Вскакиваю с лавки и грязно ругаюсь.

- Герб, скажи, идея с каникулами была продумана заранее? Никакой лечебницы на острове не существовало? Все что было нужно Валицкой - вызвать у Альсон сильный негатив в мой адрес, переключить рычажок. Я прав? Прав-прав, конечно, прав, - начинаю ходить из стороны в сторону. – Она же и накрутила малышку, идею про предательство подкинула. Точно она, больше некому.

- Ошибаешься, - глухо басит великан, – есть кому… Я сделал… Я рассказал про каникулы, заразил ее этой идеей. Она очень хотела провести лето вместе с тобою, несколько месяцев планировала поездку. И про предательство тоже я… Намекнул, дальше она сама выводы сделала.

Сажусь перед великаном на корточки, пытаюсь заглянуть в глаза, но слишком низко склонилась голова парня.

- Я тебе не верю. Герб, посмотри на меня.

И Герб смотрит. Ничего в них не вижу, обыкновенные глаза. Может я хреновый психолог, а может романисты преувеличивали возможности зрительного органа. Куда больше чувств передавали поникшие плечи великана.

- Ревновал я, понимаешь? – глухо произносит он. – И сейчас ревную, но уж лучше ты, чем та шелупонь, которая увивается за ней.

- Герб, ерунду говоришь. Ты же знаешь, я тебе не соперник. У нас с Альсон скорее родственные отношения, чем любовные. Это Валицкая… Точно, Валицкая! – не выдерживаю, и вскакиваю на ноги. В голове мелькают догадки, одна ярче другой. – Она тебя накрутила, да? И мысли внушила нужные. Она умеет это делать, как никто другой.

Раздается громкий хлопок, так что вздрагиваю от неожиданности – великан приложился широкой ладонью о лавку.

- Хватит! – чуть ли не рычит он. – Совсем головою тронулся со своей Валицкой. В каждом углу видишь ее тень. Я это сделал, понимаешь? Я и никто другой. Я не хотел, чтобы она приходила к тебе по ночам, чтобы крутилась рядом. Даже когда оставались наедине, звучало вечное: Петя то, Петя это. Достало… понимаешь?! Нет… нихрена ты не понимаешь. Куда собрался?

- К госпоже психологу, - бросаю через плечо. Ноги и впрямь несли по направлению к главному учебному корпусу. – Разговор у меня к ней особый.

- Иди-иди, успехов.

Всю иронию слов великана смог оценить на месте. В ответ на просьбу организовать встречу с Анастасией Львовной, дежурный лишь устало махнул на доску объявлений: мол все там, разуй глаза, курсант.

Едва ли не в центре, крупными буквами было написано: доктор психологических наук Валицкая А.Л. в связи с проведением Малнийского симпозиума будет отсутствовать до декабря месяца. По возникшим вопросам обращаться к профессору Лицвику Г.Р.

- Зараза, - грязно ругаюсь и ловлю на себе недовольный взгляд дежурного. В примирительном жесте поднимаю руку. Еще не хватало, чтобы этот цербер рапорт составил о недостойном поведении курсанта. Вон как глазенками зыркает, с него станется.

От греха подальше, выхожу на улицу и вдыхаю прохладный осенний воздух. Значит Валицкая будет только в декабре. Ну ничего, подождем, заодно к встрече лучше подготовимся. С этой змеюкой надо быть во всеоружии.

Пытаюсь проанализировать недавний разговор с Гербом, но в голову лезут совершенно посторонние мысли: малнийский симпозиум… Любопытно, что за конференция такая, на целых два месяца?

К приезду Валицкой готовился три дня, составил подробный вопросник и даже попытался набросать план, как лучше подловить на лжи госпожу змеюку. А потом затянула учебная рутина, на редкость тоскливая и однообразная. Никогда не думал, что начну скучать по криминалистике, а вот поди ж ты, все познается в сравнении. От юриспруденции разве что челюсти не сводило, настолько зевать хотелось.

- Закончу четвертый курс и в адвокаты подамся, - заявил как-то Том.

В кои-то веки был согласен МакСтоуном. Откровенно не понимал, зачем столько часов непрофильного предмета на последнем курсе.

- Вы должны четко понимать права и обязанности, - пытался каждую лекцию внушить нам Труне.

Но куда доходчивее были слова Нагурова:

- Знаете, сколько в месяц подается исков о неправомерности действий детективов?

Как оказалось, много. И за каждым таким иском стояли деньги. Была даже отдельная статья расходов в бюджете Организации, составляющая 0,6% от общего объема. Цифра колоссальная, если представить итоговую сумму. Оставалось только удивляться познаниям Нагурова, ведь сам бюджет, а тем более его показатели в открытых источниках не публиковались.

Что меня не удивляло, так это количество поданных исков. Стоило только присмотреться к сокурсникам, и многие вопросы отпадали сами собой. Взять того же МакСтоуна. Подобных людей с неуравновешенной психикой просто опасно выпускать на улицу. А Джанет Ли, едва не поджарившая мои мозги? Последний год вела себя куда спокойнее, но кто знает, чем закончится дело, нагруби ей очередной прохожий на улице. Нет, права Соня, сплошной бардак у нас.

Вернее, был бардак. В последнее время стало куда спокойнее. И благодарить за это стоит инспектора службы внутренних расследований, визит которого закончился исключением трех курсантов и целой чередой взысканий и выговоров. Попало даже Камерону, отчего тот окончательно озверел, и грозился к концу четвертого курса спустить шкуру с каждого.

Что и говорить, не лучшие времена для разборок. Курсанты в миг поумнели, прекратились извечные перепалки с пятой группой. А встречи Затовцева и Мэдфорда перестали походить на расшаркивания двух надувшихся павлинов. Пафоса и гонора поубавилось даже у самых родовитых из числа аристократов.

Надолго ли хватит произведенного эффекта, не знал, но жалел только об одном – что инспектор не приехал раньше.

В середине ноября нас обрадовали новостью о предстоящей практике. Кажется, народ аплодировал бы и смертной казни, объяви Носовский таковую. Настолько всех задрала юриспруденция.

- Курсанты в полевых условиях смогут продемонстрировать все те навыки, что успели приобрести в стенах академии, - привычно растекался мыслью по древу Альберт Михайлович. Минут на двадцать зарядил лекцию о том, сколько усилий приложил преподавательский состав в бесплотных попытках хоть что-то вбить в тупые головы курсантов. Разумеется, столь грубо не выражался, все-таки человек интеллигентный. Мягко намекнул, подкрепив речь цитатами одному ему известных людей. – Вас ждут настоящие дела, а не пустое патрулирование улиц. Предстоят расследования с действующими детективами, прослужившими не один год на благо общества и Организации.

Интересно, благо Организации в какой статье бюджета отражалось?

Носовский мысль мою не услышал, уйдя минут на десять в пространные размышления о важности и пользе будущей профессии. О деньгах не упомянул ни разу, сделав упор на отстраненные понятия, вроде чести и достоинства.

- К каждому из вас будет прикреплен наставник, - громогласно вещал он с трибуны.

Я было подумал, что речь идет о Леши, которого не видел уже уйму времени. Но нет, разговор шел не о действующих наставниках, скорее о будущих напарниках. Тех самых людях, с которыми будем работать плечом к плечу, по окончании учебы. Настоящий напарник, а лучше напарница. Красивая и сексапильная, с фигурой Валицкой, непременно в обтягивающих кожаных штанах.

- Ты что ли новенький будешь? – задал первый вопрос будущий напарник.

Мозес Магнус… Он же Мо… Он же Большой Мо… Почему большой? Стоило взглянуть на его фигуру, и вопросы отпадали сами собой. Он не был толстым, скорее заплывшим, с заметным брюшком и вторым подбородком, настолько широким, что закрывал собою шею и верхний ворот рубахи. От этого лицо его делалось большим и круглым, с редкими курчавыми волосами и мясистым носом картошкой.

- Петр Воронов, - представился, и зачем-то протянул ладонь. Рукопожатие в иномирье существовало, но было не столь распространенным явлением, как в родном мире. Скорее атавизм ушедших эпох. Для первого знакомства достаточно было просто назваться, но я руку протянул, а Мо пожал, широкой и потной ладонью.

- Садись курсант, - кивает он на припаркованный автомобиль. Широкий и кряжистый корнэт ждал своих пассажиров, поблескивая хромированными деталями на скупом весеннем солнышке. Узнаю модель: ровно такой же автомобиль был у Марка, когда занимались поисками украденной картины маэстро.

Салон внутри приятно пахнет кожей. Сажусь впереди, тело погружается в нежные объятья кресла. Подголовник словно для меня создан – откидываюсь, и ощущаю, как расслабляются мышцы шеи. Ноги сами собой вытягиваются в бесконечное пространство впереди. Это не отечественная «шестерка», где вечно бился коленками о приборную панель.

- Нравится?

Собираюсь кивнуть головой, но ей так удобно, что лишний раз не хочется шевелиться. Поэтому произношу безликое: «угу».

- То-то же, - Мо явно доволен произведенным эффектом. Слышу, как натужно скрипит кресло под массивным телом напарника. – Соберусь на пенсию, попрошу, что бы старушку списали вместе со мною. Красавица, - пухлая ладонь нежно гладит кремовую поверхность приборной панели: - ни на что тебя не променяю. Эти конторские крысы пытались всучить новенькую 110. Только в бездну их, с этой тройной безопасностью. Захотят подорвать – подорвут, ни один сплав не защитит, а жопе моей комфорт сейчас нужен.

Новый напарник нисколько не стеснялся в выражениях. Да и в целом его поведение трудно было назвать привлекательным. Мог отрыгнуть, засунуть руку под брюки и почесать низ спины или втянуть сопли и смачно харкнуть прямо под ноги.

Может разыгрывает? Слишком уж комичными выглядели некоторые привычки. Сразу вспомнился Марк с грязной зубочисткой во рту. Но нет… не похоже. В том образе изначально чувствовалась фальшь и игра на публику, Мо же был абсолютно естественен. Каждое движение отработано годами, доведено до автоматизма и записано корой больших полушарий в папку под грифом рефлексы.

Мозес даже не замечал, насколько отвратными могут быть его действия. Особенно раздражала привычка во время разговора дышать в лицо собеседника. Ни о какой свежести дыхания не могло быть и речи. Запашок порою, что из мусоропровода многоэтажки.

А еще он постоянно потел. И не важно двигался или просто сидел в машине: стойкий запах пота витал рядом. Особенно это чувствовалось в замкнутом пространстве.

Мерзкий кисловатый аромат забивал запах кожаного салона. Кресло перестало казаться таким уж комфортным, захотелось пересесть на задний диван, а лучше выйти на улицу.

- Первое правило, курсант: беспрекословно слушаться, и тогда поладим. Вопросы?

- Куда сейчас?

- В Малидельфию, - произносит Мо и на лице его появляется мечтательная улыбка. – В то место, откуда любой уважающий себя детектив начинает расследование.

Малидельфией оказалась сеть ресторанов быстрого питания. Не дешевая забегаловка, а вполне себе приличное заведение. Два этажа со столиками, диванами и приятной музыкой на фоне. Миловидные девушки в красных фартучках и приклеенной к лицу улыбке неизменно интересовались: «чего изволите»? Внимательно выслушивали заказ, и просили обождать, заранее извиняясь за возможную задержку. Уголки рта при этом не опускались ни на секунду, специально следил.

- Угощаю, курсант, - произнес Мо, едва мы подошли к стойке и сделал заказ за нас двоих.

Названия некоторых блюд услышал впервые в жизни. К примеру, что такое затунцы в кляре, в душе не чаял. Поэтому целиком и полностью понадеялся на вкусы напарника. И надо сказать, не разочаровался. Единственно, что смутило – объем заказанного.

Затунцы, а если по-простому - креветки, съел легко. Многоэтажный гамбургер с говядиной и перцем осилил, а вот на мясной пирог места в желудке не осталось, как и на сырные шарики с куриными крылышками. А был еще десерт с клубничным рулетом, пирожные и молочный коктейль с кусками плавающего мороженого.

- Слабоват ты, приятель, - заметил Мо, но досады в его голосе я не услышал. Он лишь вздохнул и поступил, как настоящий напарник – подвинул поднос к себе, и заработал челюстями.

Оставалось только дивится, откуда силы берутся в человеке. Тут не то что бы есть, смотреть трудно было. Переполненный желудок буквально стонал от напряжения.

- А что скажешь, курсант, почему со званиями не вышло? – задал он вопрос, уничтожив пирог и добравшись до сырных шариков с крыльями. – Шестерка на последнем курсе, как-то слабовато. Даже у меня двойка была, хотя умом не блистал, - в подтверждение сказанного смачно рыгнул, так что я ощутил аромат недавно съеденных креветок.

Мо сам того не ведая наступил на больную мозоль. Да, я был худшим учеником на потоке. Z-9 получил за удачные соревнования по стрельбе, Z-8 и Z-7 за личный и командный результат в паучке, Z-6 – командный успех в симуляторе с ордами зомби. И все… Даже у Маргарет, не хватающей звезд с неба, была Z-3. Ли и МакСтоун, лишенные всех званий за особо тяжкие проступки, успели не только догнать, но и перегнать. Причем Джанет достигла сержантского звания, начинающегося с буквы Х, а Нагуров, будучи лучшим на потоке, на прошлой неделе умудрился дотянутся до V-10, что приравнивалось к старшему сержанту.

- Учитесь достойно, - любил приговаривать Труне. – Поверьте моему опыту, звания проще всего даются во время учебы. Поступите на службу и каждую новую ступеньку будете месяцами выгрызать, а то и годами.

Если Труне прав, ходить мне в вечных курсантах, до самой пенсии. Пока раздумываю над ответом, Мо приходит на выручку:

- Ты главное, не тушуйся. Сам в лейтенантах который год хожу, а сокурсники мои: кто капитан, а кто и того выше. Одна в майоры умудрилась забраться. Да… только скажу тебе: чем буковка выше, тем ближе к начальству, а от них лучше держаться на расстоянии, все спокойнее будет. И свободы больше, и геморроя меньше.

Так прозвучало первое философское изречение от Мо, перемежаемое чавканьем и громкой финальной отрыжкой, словно жирную точку поставил. Настолько же жирную, как пальцы и лоснящиеся губы, по которым стекала капелька… Даже думать не хотелось, что там могло стекать. От многообразия еды Мо начал обильно потеть и пахнуть. Не спасали даже вазочки с ароматизаторами, заботливо поставленные на стол хозяевами заведения.

- Куда теперь? - поинтересовался я, когда с десертом было покончено.

- Не суетись, курсант, отдышаться малясь надо, - сообщил Мо. Сам он откинулся на диван, расстегнув верхнюю пуговку на рубашке, и ослабив ремень. – Можешь прогуляться, пока время есть. Здесь через дорогу неплохой магазин.

Я с сомнением посмотрел в окно – на улице накрапывал мелкий дождик. Да, сыровато, а с другой стороны, вот он шанс первого знакомства с крупным городом иномирья.

Находясь в салоне автомобиля, трудно было составить первые впечатления. Пики небоскребов восхитили, сумрак узких улочек разочаровал - вот и вся коллекция из эмоций. Слишком мало для объективной оценки, поэтому пришла пора почувствовать асфальт иномирья под ногами. Я посмотрел на разомлевшего от обильной еды напарника, и последние сомненья отпали.

- Про рацию не забудь, - послышался голос Мозеса, когда направился к выходу. – Бегай тебя потом, ищи.

Можно было не напоминать. Рация болталась на поясе, а верный «Даллиндж» висел на кобуре подмышкой.

Распахнул широкую дверь и ступил на тротуар, вдыхая пропитанный дождем воздух. Попытался прочувствовать ароматы неведомого города, но кроме сырости ничего не ощутил. Задрал голову и увидел бесконечные стены небоскребов, уходящие в самую ввысь. Серые тучи едва проглядывали из-за плотного трафика над головой. Как же они здесь живут, без неба?

Капли дождя мигом оросили лицо, так что я зажмурился и опустил голову. Не так все мрачно и серо, как могло показаться на первый взгляд. Да, солнечных лучей не хватает, но улицы буквально залиты светом, исходящим от витрин магазинов и окон домов. Белые огни, желтые, голубые - на любой вкус и цвет. Повсюду вывески и рекламные щиты, транслирующие завлекательные виды. Вдалеке виднеется угловое здание с огромным монитором во всю стену. И там реклама: красивая девушка бежит босиком по солнечному пляжу, улыбается, обнажая идеально ровные зубы. Настолько белые, что ожидаю увидеть тюбик зубной пасты в конце ролика. Но нет, на фоне заката проявляется яркий слоган: «золотые пески Латинии ждут вас, у нас всегда сезон». Ждут они… Достали уже, честное слово.

Схожу с тротуара на проезжую часть, попутно оглядываясь. Еще один несомненный плюс города иномирья – весь транспорт в небе. Разрешено спускаться только для парковки, а в центре города и та запрещена: действуют спецпропуска. Поэтому вижу лишь небольшой грузовик в дальнем конце улицы.

Пересекаю дорогу и захожу в магазин напротив. Вывеска над дверью выведена столь причудливыми завитушками, что не смог прочитать название. Кажется, бренд или фамилия владельца, а может название местности. Не важно, главное здесь продают одежду и головные уборы. Давно мечтал прикупить одну вещь.

Не успеваю оглядеться, пораженный количеством света и отражающих поверхностей, как ко мне подлетает симпатичная девушка в платье-колокольчике. На губах дежурная улыбка, в глазах радушие:

- Добро пожаловать в сеть фирменных магазин Вальяделло, детектив. Чем могу быть полезна?

- И вам доброе. Мне бы шляпу подобрать.

- Разумеется, пройдемте в соседний зал.

Пока иду следом за девушкой, слышу детский шепот:

- Мама, смотри, настоящий детектив.

Мальчишка, лет восьми пытается быть тихим, но задорный голосок слышится в отдаленных уголках зала.

- Что я вам говорила о поведении в общественных местах, молодой человек, - строгая мама недовольна всеобщим вниманием.

Подмигиваю пацану и отдаю честь согласно традициям родного мира: прикладываю пальцы к виску. К пустой голове вроде как не положено, но убор я куплю, а мальчишке приятно. Вон как заулыбался, и мамка кокетливо засмущалась от мужского внимания.

Уже в спину слышу очередную волну вопросов:

- Мам, а что это значит? Что за жест?

Прохожу в следующий зал, уступающий первому как размерами, так и степенью освещенности. Здесь глаза не ломит от обилия света, вокруг царит мягкий полумрак панелей. Лишь зеркала по периметру утыканы десятками маленьких лампочек.

На встречу попадаются девчонки, лет пятнадцати. Заметив меня, начинают активно шептаться и смущенно хихикать. Светленькая так и вовсе пару раз стрельнула глазками цвета лазури. Ничего себе эффект. Неужели все дело в служебной форме? Плечи сами собой расправились, осанка выправилась. Улыбаюсь девчонкам, стараясь не отставать от продавца-консультанта.

Та уже ждет меня возле одной из стоек, а в руках у нее – пилотка. Да-да, настоящая пилотка из темного бархата с массивной брошью вместо кокарды. Ох уж этот космо – эксцентричный язык иномирья. И как теперь объяснить, какой именно головной убор хочу, если под шляпой подразумевается такое чудо?

Битых десять минут предлагаются колпаки всевозможных форм и расцветок, ермолки, кепи и нечто похожее на бейсболку с петушиными перьями на затылке. Первоначальный запал у продавщицы пропал, в глазах появилась тоска и обреченность. Решаю прийти на помощь поникшей девушке.

Нахожу очередное недоразумение на манекене и беру в руки:

- У вас есть что-нибудь подобное, только с полями и менее яркой расцветки?

Девушка на миг задумывается, а потом кивает и приглашает пройти следом.

Новое помещение явно не предназначено для клиентов, скорее мастерская. Вижу длинные столы, кучу заготовок, всевозможные приборы и приспособления для кройки и шитья. А еще головы манекенов, целый ряд сплошных голов. Парочке из них неизвестный шутник нарисовал глаза и подкрасил губы.

- Может быть это? – мне протягивают очередное недоразумение, с полями и ярко выраженными ушами или… рогами. – Эксклюзив от фирмы Вальяделло, еще не поступил в продажу, но для вас, детектив, сделаем исключение.

Эксклюзив? Только сейчас замечаю темную таблетку микронаушника. Кто-то из вышестоящих курирует продажи в поле? Вполне логично, иначе зачем бы меня пустили в закулисье магазина.

Отрицательно качаю головой и вижу, как уголки рта девушки ползут вниз. Мгновение слабости быстро проходит, и вот я снова созерцаю дежурную улыбку на лице. Не иначе, куратор сделал замечание, вроде: «юная леди, клиенту всегда показывать радушие, минус пять процентов от зарплаты». Бедная девушка, она-то не виновата, что покупатель из иномирья, и сам толком объяснить не может, чего хочет. Плевать, куплю любую ерунду, ту же самую пилотку с массивной брошью. Подарю Вейзеру – он любит шмотки с побрякушками.

Оглядываюсь напоследок и на одном из столов с кучей барахла, вижу искомое! Вытаскиваю из-под завалов шляпу и надеваю на голову. О да, оно самое, родом из черно-белых пятидесятых! Теперь образ детектива можно считать завершенным.

- Сколько будет стоить? – интересуюсь у девушки.

- Это заготовка, экземпляр не предназначен…, - девушка резко замолкает. Видимо сработала таблетка-наушник, потому как она торопливо сообщает: - сорок пять золотых.

Ну и цены, однако. Та же пилотка с брошью – ходовая модель, стоит тридцатку, а это даже не эксклюзив, всего лишь материал для последующей переработки. Боюсь представить, какое надругательство они планировали совершить над столь прекрасной шляпой.

- Беру!

Девушка странно смотрит на меня, но ничего не произносит, лишь привычно просит следовать за ней. В зале ловлю любопытные взгляды, но не из разряда: «смотрите, это же детектив», скорее похоже на: «что за хрень на нем». Может шляпа нарушает чьи-нибудь религиозные чувства? Так вроде нет религии в шестимирье.

Пока расплачиваюсь на кассе срабатывает рация:

- Я иду к машине, - гудит микрофон голосом Мо.

- Принял.

Большой Мо не ходит, он плывет перегруженным паромом. Значит минут пять в запасе точно есть, как раз успею оформить покупку. Отдаю на кассе деньги, в ответ получаю шляпу, фирменную карточку с мизерной скидкой и дежурную улыбку.

- И вам спасибо за консультацию, девушка. Обязательно вернусь в столь замечательный салон, - вру не краснея. Ноги моей здесь больше не будет: в магазине, где полуфабрикаты продают по цене эксклюзивов.

Выхожу на улицу под моросящий дождик. Непогода не пугает, когда одет в теплое форменное пальто, а на голове великолепная шляпа.

- Что за клоун? Когда к нам цирк успел приехать? - Мо с подозрением воззрился на меня.

- Между прочим, так выглядели настоящие детективы.

- Теперь понимаю, почему в вашем мире с преступностью беда, - согласно кивает Мо.

В машине он протягивает телефон, на котором вижу фотографию: рекламу гастролей цирка, самого настоящего, с жонглерами, акробатами и… клоунами. На голове одного из них вместо привычного колпака моя шляпа, ну почти моя: светлой расцветки с колокольчиками на полях.

- Всякие напарники бывали, но клоунов еще не встречал, - продолжает зубоскалить Мо. – Может истории забавные знаешь?

Обиженно молчу в ответ. Первым порывом было снять шляпу и кинуть на заднее сиденье, но… хрен вам! Из принципа носить буду.

- Ладно, не куксись, бывает, - примирительно сообщает напарник и утробно отрыгивает. Салон моментально наполняется запахом пищевых отходов. – А теперь за дело, курсант!

Пока автомобиль плутает по мрачным закоулкам окраины города, напарник проводит короткий ликбез:

- Что знаешь о барыгах?

- Низшая ступень криминального мира. Толкают наркоту, обычно крышуются мента… местными органами правопорядка.

- Мне барыги с твоей родины мало интересны, - прерывает напарник, – давай про местных рассказывай.

А что рассказывать? Я только знал, что такие бывают. Специфику торговли наркотой в иномирье не изучали.

- Н-да, - разочарованно тянет Мо, - мельчает академия. Помнится, в бытность мою курсантом наркотрафику целый курс посвятили. От самых низов, так сказать, до крупных синдикатов. А теперь чего? Офисных крыс готовят или рассчитывают, что старая гвардия всему научит?

Ожидаю услышать целую проповедь о временах былых, но напарник неожиданно быстро умолкает. Поправляет толстыми, что сардельки, пальцами зеркало заднего вида. Вытирает пот со лба и куда более спокойным тоном произносит:

- Будет тебе наука курсант, слушай. Местные барыги давно не торгуют лицом. Активно пользуются глобальной сетью, списываются с потенциальными покупателями через закрытые форумы и оставляют закладки.

- Закладки?

- Тайники, где прячут наркоту. Через анонимные объявления находят желающих подзаработать, так называемую пехоту, и те доставляют товар в обусловленное место.

- Зачем так сложно?

- Затем, что в местной полиции тоже не дураки работают, закрытые форумы читают. Совершают контрольные закупки и курьеров отлавливают. Только толку-то, выхода на барыг у них все равно нет - обыкновенное мясо, расходный материал. Если только статистику по раскрываемости поправить.

- Не проще отследить по информационной сети? Существуют же технологии.

- Я открою неприятную истину, курсант - технологии работают в двух направлениях. На моей памяти еще не один барыга не прокололся с адресом. Ребяток этих на другом ловят.

Мо снова умолк, ожидая догадок с моей стороны. А что мог сказать? В родном мире знал про многих барыг. Не то что бы специально интересовался темой, просто дворовые пацаны, как всегда, в курсе происходящего. Выйдешь вечерком на лавочку посидеть и узнаешь: кто новую тачку купил, кто наркоманит активно, а кто с Ленкой-доской из двенадцатого дома роман закрутил. Один барыга по прозвищу Череп жил в третьем подъезде дома напротив. Кличку свою получил не за грозный внешний вид, скорее наоборот: кожа да кости. Травился Дима-Череп пару лет, весь усох и с одинаковым успехом мог величаться Скелетом или Кощеем.

Еще один – Жора, жил рядом со школой, был на редкость борзым и считал себя великим криминальным авторитетом на районе. Пока не схлопотал прошлой осенью от приезжих на Диком пляже. Парочка мелких шкетов торговала у бывшего дома культуры. Возле них вечно крутилась восьмерка с затонированными стеклами – охраняла точку. Были еще на рынки, в районе Молочки, в девятиэтажках у старого парка. Много, где были. Наркоконтроль периодически устраивал рейды и все затихало на месяц-другой, а после множилось с новой силой.

Так обстояла ситуация в родном мире. Органам не требовалось прилагать особых усилий по поимке барыг: под рукой имелся целый рассадник, бери любого. Другое дело шестимирье. Высокие технологии диктовали иные правила игры: изменилась цепочка бизнес-процесса, появились новые звенья, а сами барыги обзавелись ноутбуками, окончательно исчезнув с улиц города.

И как их ловить, без понятия. Был вариант, заранее проигрышный, но именно его я и озвучил, за неимением прочих:

- Хакеры.

Мо удовлетворенно кивнул. Далось ему это не просто из-за массивного второго подбородка.

- Почему ответ глупый, пояснять стоит или сам догадаешься? Признаться, думал, что назовешь новомодную программу-липучку, с которой носятся умники из первого отдела. Ее программный код уже слили в сеть, значит вопрос времени, когда появится таблетка. Хакеры, бл.ть, - Мо забавно хрюкнул, что видимо означало крайнюю степень веселья. В отличие от напарника мое настроение ушло ниже нуля. Погода на улице стояла премерзкая, клоунская шляпа, да еще этот дурацкий разговор.

«Все это время вас учили не тому», - Мо в открытую не заявлял, но явно подразумевал это. И почему я не удивлен? Может потому, что слышал подобное в стенах академии. Дескать, забудьте про школу, ерунда. Теперь выходило, что забыть стоит про саму академию. Может настанет время, когда посоветуют забыть про самого Мо?

- Время и деньги - два наших верных союзника, - произнес наконец напарник, перестав хрюкать. – Когда годами остаешься безнаказанным, чувство опасности притупляется, теряешь бдительность. А тут еще деньги, большие деньги, которые толком потратить нельзя, а очень хочется. С каждой заработанной тысячи хочется красивой жизни, чтобы как в фильмах про богачей: яхты, пальмы, телочки на лазурном побережье. И в какой-то момент они не выдерживают и…

Мо резко бьет по тормозам, я едва не бьюсь о лобовое. Прямо перед глазами мелькает испуганное лицо мальчишки, выбежавшего на проезжую часть из-за угла здания. Если бы не реакция напарника, парень под колесами оказался, а не лежал сейчас распластанным на капоте.

- Что б тебя гамадрилы в лесу…, - несется отборная ругань Мо. Открывает дверь, но вылезти не успевает: парень ловко соскальзывает на землю, отбегает на безопасное расстояние и показывает кулак с оттопыренным указательным – очень неприличный жест в иномирье.

- Ах ты ж сучье отродье, - Мо таки выбирается из машины, пыхтя и отдуваясь, а я следом. Мальчишки и след простыл, но напарника это нисколько не успокаивает. Он витиевато ругается, вспоминая наглеца, его мать, а также ближайших родственников. Затихает лишь, когда убеждается в отсутствии заметных повреждений на капоте.

- Ты меня отвлек, - бурчит Мо.

Разумеется, кто же виноват, если не Воронов. Было бы странно, прозвучи другая фамилия.

Напарник некоторое время молчит, лишь угрюмо смотрит вперед, вцепившись пальцами-сардельками в руль. Дождевые капли минуют лобовое стекло: их сносит потоком воздуха из-под капота, а те редкие счастливицы, что достигаю цели, быстро скатываются вниз, не оставляя и следа за собой. Никаких дворников не надо: иномирье, одним словом.

Прикрыв глаза слушаю мерный рокот двигателя, стук дождя по крыше. Мягко работает подвеска – дорога хоть и ровная, но местами встречаются ограничители скорости в виде небольших холмиков на дороге.

- Самый надежный способ – работа в поле, - неожиданно произносит Мо.

Я не сразу понял, о чем речь, подумав первым делом про огород. Но напарник всего лишь продолжил прерванную беседу.

- С тем зайди пообщайся, у того спроси, как дела. Нарабатывай базу, заводи знакомства, создавай свою сеть информаторов. Тут без мелких одолжений не обойдется, но оно того стоит. Иногда глаза закроешь или из-под следствия кого вытащишь.

- А руководство как на это смотрит?

- Сквозь пальцы. Никого мелкая рыбешка не интересуют, все хотят видеть щуку.

Услышал бы подобные откровения великий гуманист и праведник Соми, вмиг бы красными пятнами пошел от благородного гнева. Я же был рад – повеяло родным миром. Не рафинированными рассуждениями Труне о чести и благородстве, а суровыми буднями служителей закона, пропитанных потом и… исключительно потом. В салоне заметно воняло потом. По лицу напарника сбегали заметные струйки пахучей жидкости. Кудрявые волосы прилипли ко лбу, и даже на носу выступили маленькие капельки, при том, что в машине было прохладно.

- Народ по ту сторону закона только на первый взгляд выглядит сплоченным монолитом. По сути крысы в коробке, вечно грызутся между собой, делят территорию. Все что тебе нужно - научиться играть на противоречиях. Сможешь, станешь первоклассным детективом, иначе переведут в офис бумажки перебирать.

- И такое случается? – удивился я

- Сплошь и рядом. Понаберут хрен знает кого…

Автомобиль завернул за угол и остановился напротив серой многоэтажки. После увиденных небоскребов, назвать это здание высоткой язык не поворачивался. Всего лишь двадцать этажей угловатого строения со странными выступами вместо балконов. Так и не понял, что хотел сказать архитектор небольшими площадками, выпиравшими из стены под крутым уклоном. Никаких тебе перил или поручней, так что рискнувший ступить на них вмиг скатился бы вниз.

- Барыгу, которого будем брать, сдал один из своих, - начал инструктировать Мо. – Некто Проктор Саласами, в бывшем инженер разорившегося автомобильного концерна. В разводе, детей нет, по зарегистрированному адресу не проживает. Ведет себя крайне осторожно, каждый месяц меняет квартиры. Значительных движений денежных средств по счетам не зафиксировано. Числится механиком в мастерской у друга, в которой не проработал и дня, но зарплату получает стабильно. В общем, по документам и банковским выпискам не придерешься. Если бы на мужика не настучали, хрен бы вычислили.

- Будем брать? – интересуюсь для порядка.

- Посмотрим, - задумчиво произносит Мо. – Следственные мероприятия проходят вне рамок официальной процедуры. Что это значит, знаешь?

Еще бы не знал. Целый доклад посвятил этому вопросу.

- Директива-18, - довольно сообщаю напарнику.

- Что Директива?

Я удивляюсь непонятливости Мо. Начинаю сухо излагать:

- Документ, регулирующий взаимоотношения между…

- Ты мне лекции не читай, школяр, - перебивает он. – Директива - толстая книженция, пропитанная духом бюрократии. Чего там только нет, нас же интересует только параграф тридцать два.

- Использование спецсредств в ходе операции, - неожиданно для себя вспомнил я.

- Ну хоть это ты знаешь, - смилостивился напарник. – Значит нужды повторять нет: никаких дронов, гранат с усыпляющим газом, и прочей лабуды. Только голова и руки, в крайнем случае пистолет. Все ясно?

- Так точно, - отрапортовал я и обратил внимание на очки в руках напарника: массивная оправа с тонкой полоской аккумулятора, толстые темные стекла. Модель напоминает известный мне тепловизор, неоднократно используемый в тактических упражнениях. Позволяет видеть живых существ сквозь стены, точнее тепло, исходящее от них. Незаменимая вещь при штурме.

- Что это?

- Это? – Мо вертит в толстых пальцах-сардельках оправу, - это очки.

- Похоже на тепловизор.

- Помнишь параграф тридцать два? Никаких спецсредств, следовательно, в руках у меня обыкновенные очки. Понял?

Согласно киваю головой. На улице дождь, все небо затянуло – самое время для солнцезащитных очков

- Хорошо, что такой понятливый. А то бывают…

Мо не стал продолжать, а я не стал уточнять, кто именно. В голове мелькнула мысль: может проверка? Организация тестирует будущих детективов на вшивость: доложат те об инциденте или при первом же патрулировании пойдут на нарушение должностных инструкций?

Вздыхаю и вылезаю следом за напарником под мелко накрапывающий дождик. После уютного тепла салона на улице царит промозглая сырость. Тело пробирает озноб, и я спешно поднимаю воротник пальто. Не помогает – зубы начинают потихоньку стучать. Вижу клубы пара, вырывающиеся сквозь приоткрытый рот.

- Пошли, курсант.

Поворачиваюсь и вижу фигуру Мо, нелепо косолапящего к ближайшему подъезду. Засовываю остывшие пальцы глубже в карманы и иду следом. Старательно обхожу расплывшуюся лужу, напарник же идет напролом, нисколько не заботясь о грязи или промокших ботинках.

До двери метров двести, не больше, но за это время успеваю осмотреть небольшой дворик перед домом – картина мрачная. И дело не только в серых тучах над головой.

Когда только Мо сказал, что едем на окраину, я представил себе небольшие домики с прилегающими земельными участками. Выкрашенные заборчики, раскидистые деревья и подростков, подстригающих газоны. Одним словом, одноэтажная Америка, неоднократно виденная в фильмах.

Реальность же оказалась несколько грубее, напоминая скорее заводские окраины родного мира. Вокруг царит запустение и безнадега. Сломанный детский велосипед валяется прямо на газоне. Хотя какой это газон – заросшая травой и мелким мусором земля. Металлическая оградка, сломана и частично вытащена из земли. Кто-то сильный и дурной умудрился закрутить металлические штыри в узел. Окна первого этажа сплошь в решетках, а стены под ними изрисованы граффити, как всегда нечитаемым: буквы перекошены и искажены.

Глазами пробегаюсь по намалеванным картинкам: грозные лица, кулаки с перстнями, женская грудь. Под изображением раскидистой пальмы натыкаюсь на знакомые слова: «пашки ниндзя». Что за ерунда? Написано по-русски, точно по-русски. Еще раз пробегаюсь глазами по тексту и замечаю впереди букву «З». Бессмыслица какая-то или…

Жили в нашем дворе три Павла. Имя не то что бы редкое, но часто встречающимся его тоже не назовешь. А у нас они не просто были, еще и дружили. Ходили вечно втроем, и народ поначалу путался. Приходилось уточнять, кто именно из компании купил настольный хоккей, а кто за Ленкой-доской ухлестывает. Народ во дворе смышленый, и быстро нашел выход из сложившейся ситуации: парням раздали прозвища. Правда, за некоторые из них можно было схлопотать по сопатке. Павлы оказались на редкость крепкими и боевитыми ребятами. Но что нельзя говорить в глаза, за глаза всегда можно. Так и прижились погоняла: Буба, Сивый и Махор.

Круче всех придумал мой брат. Он не стал заморачиваться с отдельными кличками для каждого и окрестил всех скопом: три Пашки-ниндзя. В то время были крайне популярны герои комиксов: черепашки-ниндзя. Правда, самих журналов из нас никто не видел, а вот недавно вышедший фильм был популярен, как и игры на Денди. Особенно сверхсложная третья часть, которую никому не удалось пройти, не считая трепача Лёни из параллельного «В» класса.

Стоит ли говорить, что коллективное прозвище быстро ушло в народ, да и Пашкам пришлось по душе. Популярность трех ниндзя вышла далеко за пределы нашего двора, уйдя в соседние районы. Даже учителя в школе понимали о ком идет речь, стоило услышать знакомое словосочетание. Через пару лет встал вопрос авторства и, разумеется, Лёня трепач приписал всю славу себе. Но я-то всегда знал истинного героя.

Три Пашки-ниндзя… Странная надпись, тем более для иномирья. Известная троица давно распалась, а о самом прозвище мало кто помнил. Я сам о нем практически забыл, если бы не воспоминания о покойном брате.

Три Пашки-ниндзя… И чуть ниже еще одно слово: «корешки». Сначала прочитал, как кореша, что было бы логичным, но нет – именно «корешки».

- Курсант, долго там?

Прихожу в себя. Мо уже успел открыть металлическую дверь и теперь ждал, щуря и без того узкие глаза. В отличие от меня напарник пренебрег головным убором, и теперь струйки воды активно стекали по пухлым щекам, носу-картошке, и второму подбородку, затмившему объемами первый.

- Говорю я, твоя задача стоять и слушать, - тихо бубнит он в темном коридоре. В ответ рапортую, что понял. – Посмотрим, насколько ты понял, - ворчит Мо и стучит в едва заметную дверь в стене. Прошел бы мимо и не обратил внимания, настолько она сливалась с общей безликой обстановкой.

Глухие удары остаются без ответа. Мо снова приложился кулаком, и пнул пару раз, но без азарта. Видимо берег ботинки.

- Иду… иду…, - послышалось неразборчивое бормотание. Возникла пауза, после чего все тот же голос недовольно вопросил: - кого принесло?

Напарник молча достал удостоверение и приложил к пластине на двери.

Снова пауза и снова звучит голос. В этот раз в нем куда меньше недовольства, чувствуется напряжение:

- Второй пусть тоже покажет.

Достаю пластик и следую примеру напарника, прикладывая документ к холодной поверхности.

Слышится пиликанье, дверь отъезжает в сторону и на пороге возникает сгорбленная фигура старика. А может и не дед вовсе: за всклокоченными космами длинных волос не разберешь так сразу.

- Чего? – настороженно интересуется тот.

- Кто домовладелец здания.

- Допустим, я.

- Тогда пройдем внутрь для разговора.

- А у вас есть ордер на обыск, - сразу взъерепенился старик.

Мо наклонился и зашептал, так что едва смог разобрать слова:

- Послушай, уважаемый, одно то, что два детектива стоят в коридоре, может вызвать вопросы у постояльцев. Ты же не хочешь усугублять ситуацию?

- Это допрос?

- Будет зависеть от обстоятельств. Пока лишь парочка вопросов.

- Знаю я ваши парочку…, - бурчит недовольно дед, но в сторону отступает.

Внутри оказывается на удивление светло и чисто. В дальнем конце коридора вижу комнату с огромным диваном и телевизионной панелью во всю стену. Но туда не пускают, хозяин проводит нас в небольшое хозяйственное помещение, заставленное коробками и тюками с тряпьем. Никакого стола или стульев, обыкновенный склад.

Мо столь радушный прием нисколечко не волнует. Едва мы оказываемся внутри, как он начинает задавать вопросы. Старик был прав, их оказалась не парочка, а несколько десятков.

Кроме общей информации напарника интересовала конкретно квартира 318С на семнадцатом этаже. Кто живет, когда заехал, дома ли сейчас – сыпал одним вопросом за другим, сам не задумываясь, и не давая времени на размышление деду.

- Видеонаблюдение ведется?

- Лицензия не позволяет…

- Меня не интересует лицензия, камеры в здании есть?

- Нет.

- А если найду?

- Да ищите на милость, - голос деда заметно дрогнул. Он тут же поспешил добавить: - есть несколько, но все исключительно в моей комнате. Остальные владения без видеоконтроля.

Встроенный переводчик космо в голове не ошибся. Дед именовал здание - владениями, а сам был императором, не иначе. С другой стороны, мог себе позволить: владел целым домом в двадцать этажей, пускай и не в самом благополучном районе города. Сколько народа сможет похвастаться таким имуществом?

- Квартиры по соседству свободны?

Жду, что старик полезет за толстой тетрадью с записями, но тот отвечает на память:

- Комната 317С свободна, постоялец съехал пару дней назад.

- Хорошо, нам нужны ключи.

- Но…

- Нам прийти с ордером?

Старик вздыхает:

- Ждите здесь, сейчас принесу.

- Мы подождем в коридоре.

Мо явно не горит желанием оставаться в хозяйственном помещении, в котором запереть парочку детективов проще простого. Кто знает, что у этого старика на уме, и насколько чокнутым может оказаться император всея дома.

Получив экземпляр ключей покидаем негостеприимную квартиру домовладельца.

Мо безошибочно определяет направление к лифту, я иду следом. В голове бесконечным колесом крутятся слова: три Пашки-ниндзя… Пашки-ниндзя… корешки…

Может ли быть, чтобы брат… Я настолько погрузился в размышления, что едва не налетел на Магнуса.

Мы на месте. Перед глазами металлическая дверь с табличкой 318С. Даже толком не помню, как поднялись на семнадцатый этаж. Смотрю на напарника, который успел нацепить массивную оправу черных очков, и теперь внимательно изучал стену. Комичности ситуации добавлял внешний образ Мо и та серьезность лица, с которой он рассматривал потрескавшуюся краску.

Стоял и таращился, словно подвисший наркоман, но я-то знал, что он видит в темных линзам. Сам неоднократно пользовался тепловизором и легко находил человека по яркому пятну. А вот с контурами квартиры возникали проблемы. Немногим удавалось из едва заметных линий построить план помещения и даже предугадать обстановку.

- Надо больше тренироваться, в этом проблема, - заявил Том, в очередной раз напортачивший во время антитеррористической операции. Дал неверную наводку на местоположении заложников, и мы лишнюю минуту пробивались к целям, потеряв по пути Авосяна с Маргарет. Увы, захваченных пассажиров тогда спасти не удалось.

- Какие псу под хвост тренировки?! - привычно зарычал Камерон. – У тебя, МакСтоун, проблема с пространственным воображением. Еще раз увижу с тепловизором, сдеру вместе с ушами.

Камерон был прав: нужно было иметь развитую фантазию, чтобы из пересечения сотни линий в одной плоскости воссоздать объемную картинку.

Новый напарник такой фантазией обладал, потому как через пару минут заявил:

- Цель сидит с ноутбуком в кресле. Будем ждать.

Тяжко вздохнул и закосолапил в сторону соседней комнаты, от которой местный император соизволил дать ключи, точнее карточку. Механические замки в доме отсутствовали, а двери снабжались магнитными запорами.

Забавным во всей этой ситуации было то, что Мо воспользовался универсальным ключом: небольшой металлической таблеткой, открывающей большинство замков. Кажется, она была включена в перечень спецсредств, подпадающих под запрет Директивы, и не допускалась к использованию без оного на то разрешения.

- Лишний раз не нервируй местных жителей, - пояснил Мо, прочитав ход моих мыслей. – Всегда и во всем старайся соблюдать внешнее благообразие, даже если за стеной гора трупов. Вот ключи вроде бы мелочь, а владельцу дома куда спокойнее.

- Иллюзия контроля ситуации, - вспомнил я лекции Валицкой.

- Хоть чему-то вас научили, - вздохнул Мо и пиликнул замком.

Комнатка внутри оказалась небольшой, с высоким потолком и длинными окнами во всю стену. Имелась так же кухня и раздельный санузел, коим мой напарник не преминул воспользоваться. Перед этим вручил очки и дал указание:

- Если пятно начнет активно перемещаться, дай знать.

Сказал, словно собирался посвятить унитазу ближайшие полчаса. И… так он и сделал. Кряхтел и пыхтел за закрытой дверью бесконечно долго, громко отрыгивая по ходу дела.

Вскоре пошли волны неприятного запаха: накатывали приливами одна за другой. И когда уже думал, что хуже быть не может, в воздухе появлялись новые нотки, куда отвратительнее прежних. От всего этого слезы выступали на глазах и мутился рассудок. А тут еще дурацкие очки на носу, из-за которых ломило в висках.

- Есть новости, курсант? - бодрым голосом поинтересовался Мо. Из распахнутой двери пахнуло так, что едва не завалился на пол.

- В здании беда с системой вентиляции.

- Что мне твоя вентиляция, лучше скажи, как наш клиент поживает.

- Сидит на месте.

- Ну-ка, дай глянуть.

Я снял с головы осточертевший тепловизор и протянул напарнику. Мо заметно посвежел, словно сбросив добрый десяток лет. В движениях появилась необычайная энергичность. Мне сразу вспомнился бабушкин кот, который после горшка носился по комнате, что угорелый.

- Клиент сидит, - резюмировал Магнус. – Время у нас есть, спрашивай курсант. Вижу, вопросов накопилось предостаточно.

Вопросы раньше может и были, но после атаки газами думать категорически расхотелось. Даже мелькавшие в голове догадки о граффити испарились.

- Хочешь узнать, почему мы сразу его не взяли, а торчим здесь и наблюдаем? – помог мне Мо. И сам же ответил: - дело в ноутбуке. Вся доказательная база хранится на накопителях устройства и уничтожается за пару секунд простым нажатием клавиш. Поэтому, пока он рядом с ноутом, внутрь квартиры лучше не соваться. Крайне пугливый народец, достаточно будет мелкого шума, чтобы всю операцию отправить в бездну.

- Будем ждать, когда он в туалет пойдет?

- Вроде того.

- А если он с ноутом пойдет?

- Курсант, очки тебе зачем? Или ноутбук, по-твоему, не выделяет тепло?

Может и выделяет, только я его не видел. Любые объекты расплывались в этом гребаном визоре. Только человека и узнавал в мешанине пятен и линий.

- Чему только учат, - привычно вздохнул Мо.

Я на замечание не отреагировал, озвучив внезапно пришедшую в голову мысль:

- А вдруг устройство привязано к пульту дистанционного управления? Он же на расстоянии уничтожит носители.

- Пытаешься мыслить, молодец, - Мо залез пухлой пятерней в карман пальто и извлек наружу небольшое устройство. – Знаешь, что это?

- Да… волновой анализатор. Позволяет определить блокирующие устройства.

- Верно. И заметь, прибор не подпадает под действие параграфа тридцать два. Учили в академиях с подобными игрушками обращаться?

Я взял инструмент в руки, и вчитался в информацию на дисплее. Анализатор странным образом напоминал калькулятор, разве что сам дисплей был куда больше, а прибор куда тяжелее.

- Стоят три блокиратора. Два на видео сигналы, и еще один на аудио, причем премиум-класса, - я с удивлением воззрился на Мо. Барыга наш был не из жадных, не поскупился на дорогостоящую защиту, только… - При таком наборе пульт дистанционного управления не сработает.

- А ты не безнадежен.

Следующие пять минут Мо потратил на объяснение плана действий, из которого выходило, что я ничего не говорю, никуда не вмешиваюсь, стою и не отсвечиваю. Единственной задачей будет контроль внешнего периметра, чтобы «ни одна посторонняя собака не вмешалась в ход операции».

Инструктаж быстро закончился, и мы еще битый час проторчали в комнате. Я начал было задумываться о чае, благо кое-какие припасы нашлись на кухне. Даже откопал оставленное прошлым хозяином печенье, но пачку распечатать не успел. Мо неожиданно скомандовал:

- Вперед.

Быстрым шагом вышли в коридор. Сердце забилось, пульс подскочил. Рука автоматически потянулась к кобуре. Ощущение ребристой рукояти в ладони подействовало успокоительным.

Мо уже был вооружен, в другой руке он держал универсальный ключ. Встав по другую сторону двери, прошептал:

- Идешь вторым номером.

И понеслось…

Пиликанье замка и громогласное:

- Работает СБ! Руки за голову, лицом на пол!

Проктор Саласами оказался человеком разумным. Не стал спорить и лезть на рожон, а послушно слез с унитаза и выполнил приказ, явив свету голый зад.

Мозес позволил клиенту одеть штаны и даже сесть на диван в зале, посоветовав лишний раз не дергаться.

- Что там с ноутбуком? - поинтересовался он у меня.

- Запаролен.

- Че ищейки, взяли, - обрадованно сообщил мужик на диване. – А теперь докажите вину.

- А чего доказывать, - будничным тоном ответил Мо. – Ноутбук у нас, дальше дело техники. Да ты не радуйся, обязательно коробочку вскроем, через месяц-другой. И про новомодную фичу с паролем знаем, который надо вводить каждые двадцать часов иначе кранты информации. Не дергайся так, наши умники научились обходить.

- Че пугаешь, думаешь на понт взять, - зло процедил барыга. По реакции его стало понятно, что именно на новомодную фичу и рассчитывал.

- Толку мне с понтов, поговорить хочу.

- Не о чем нам с тобой толковать, ищейка. Сам проваливай, и дружка своего в клоунской шляпе прихвати. Нет ничего на меня.

- Успокойся, гражданин, проводятся следственные мероприятия.

- Задерживать не имеете право, - гражданин и не думал успокаиваться.

- А кто тебя задерживал? Лично я этого не делал. Второй, может быть ты? Странно, и он к этому не причастен. Вали-ка на все четыре стороны, Проктор, а дружок твой останется с нами, - Мо ласково погладил черный ноутбук. – В отличии от тебя он толковый малый, и с превеликой радостью поделится информацией. Не нужно оформлять бумаги на задержание, уговаривать и упрашивать – мечта детектива, а не клиент.

- Расколоть пытаешься, - ощерился мужик. – Не на того наткнулся, ищейка, я человек тертый.

Мо тяжело вздохнул и покачал головой, словно перед ним сидело малое дитятко, а не барыга.

- Ответь-ка на простой вопрос: зачем ты мне нужен, Проктор Саласами? Я не местные правоохранительные органы, на раскрываемости не зациклен. Вот скажи, ты любишь рыбалку?

Проктор не ответил, лишь злобно сверкнул глазами из-под кустистых бровей. На напарника метание молний не произвели должного эффекта. Он наклонился чуть вперед и заговорил с отеческой заботой:

- Знаешь, что делают профессиональные рыбаки с мелкой рыбешкой? Они выбрасывают ее обратно в воду или забирают на корм домашним животным. Кошки у меня нет, поэтому плавай на здоровье, Проктор. Плавай, пока щука не сожрала… А она обязательно сожрет, доберется до твоего маленького тельца, когда узнает, по чьей вине произошел слив информации.

Не такой уж Проктор и маленький: роста за метр восемьдесят, с заметным брюшком. Хотя, по сравнению с тем же Мо, объемами своими не впечатлял.

- Бывай, Саласами. И еще раз спасибо за ценный подарок, - пальцы-сардельки нежно погладили черный корпус ноутбука. - Вот угодил мне, прямо желание сокровенное прочитал… Второй, уходим!

Я послушно двинулся в сторону двери, краем глаза приглядывая за клиентом. Кто знает, что у этого барыги на уме. А ну как возьмет настольную лампу, да швырнет в голову.

Проктор заметно задергался, а когда следом за мною потянулся напарник, не выдержал:

- Чего хотите, бездна вас забери!

- Хотим? – Мо остановился и удивленно посмотрел на барыгу. – Уже ничего. Все что хотели, получили. Прощай, Проктор.

- Подожди, да подожди ты, поглоти ингис твой разум, - мужик вскочил на ноги, но был вынужден вернуться обратно на диван: ствол Мо целился ему прямо в грудь.

- Я не давал разрешения вставать.

Проктор в отчаянии развел руками и выкрикнул:

- Да говори же, чего хочешь. Я готов сотрудничать.

- Всегда одно и тоже, - Мо вздохнул, и тяжелой походкой вернулся обратно. Стул жалобно скрипнул под широким задом напарника. – Скажи на милость, стоило наше время тратить, кочевряжиться? Тертый он… Если такой тертый, неужели не понимал, чем дело закончиться. Уламываешь, как шлюх в подворотне, а сами давно на все согласные. - Мо еще раз вздохнул для порядка и продолжил деловым тоном: - Слушай внимательно и не перебивай. Сейчас называешь пароль от ноутбука. Верный пароль, а не тот, который спалит носитель с информацией. Надеюсь, уточнять не стоит, что случится с мелкой рыбешкой при таком раскладе? У меня кошки дома нет, а вот у напарника найдется. Далее, я скачиваю всю необходимую информацию, желаю хорошего дня, и мы расстаемся добрыми друзьями. Все счастливы и довольны. Ах да, чуть не забыл, ноутбук возвращается к хозяину.

- Да меня же точно грохнут. Неужели не понимаете, грохнут, - взмолился Проктор. – Они же найдут утечку. При таком раскладе мне не жить.

- Успокойся, что ты завелся, как целка на оргии. Сложно найти утечку, если ее нет.

- Но…

- Еще раз повторяю, мы не местные органы правопорядка, и ты нас не интересуешь, как и твои непосредственные поставщики. Мы ловим крупную рыбу, самую большую, которая только водится в водоеме. На дне расставлено тысяча ловушек, и данные с твоего ноутбука даже не сеть, а лишь маленькая ячейка, на которую никто не обратит внимание.

- Мне при любом раскладе хана, - в голосе барыги появилась безнадега. Мужик прямо на глазах пережил пять стадий принятия неизбежного, плотно застряв между депрессией и смирением.

- Проктор, успокойся и посмотри на меня. Служба безопасности умеет защищать собственные активы. Когда начнется глобальный шмон, мы поможем, так что ни у одной крысы не возникнут подозрения.

- Вербуете… Стукачом хотите сделать.

- Проктор… Проктор, - Мо покачал головой. – Стукач, информатор, внештатный агент - у события множество имен, а значение имеет лишь сторона, на которой находишься. Я предлагаю сторону сильных или ты сомневаешься в возможностях Службы Безопасности?

Проктор уже не сомневался, и был согласен на все, осталось дело за малым. Пока мой напарник скачивал информацию и договаривался об условиях сотрудничества, я шатался по квартире.

Три Пашки-ниндзя… Что, если граффити на стене - не очередной психотренинг от Организации или чья-то глупая шутка? Что, если брат жив? Слишком много фактов говорит в пользу последнего: бесконечные Светкины расспросы, украденные фото из альбома, армейский позывной Михаила, который присвоили задним числом, даже не спросив. Откуда такой интерес к личности давно погибшего человека?

Но если я прав и брат действительно жив, тогда что он пытался сказать оставленным сообщением на стене дома? Первой фразой про Пашек-ниндзя давал понять, что автором является он. Второй про корешки… И здесь размышления заходили в тупик. Если есть корешки, значит должны быть вершки, но никаких растений в комнате барыги не обнаружилось. Стоп, прямо под граффити был заросший газон, разбухший от влаги. Там копать, не перекопать.То-то Мозес удивится, увидев мои садоводческие таланты.

Или все-таки квартира? Брат явно знал куда я направляюсь, и подготовился заранее. Может статься, что он и слил Мо информацию про барыгу. Корешки… В голове всплыли странные названия книг, которые отыскал на полке. Что-то про остаться в живых и увольнение с работы. Еще удивился странным заголовкам и самому наличию бумажной литературы. Ладно в академии нас кормят учебниками, но в обычном быту? Неужели не проще пользоваться цифровым форматом?

- Проктор, ты понял? Не пытайся связаться со мною, особенно через местное отделение, - слышится голос Мозеса на заднем фоне. Напарник явно увлечен беседой с новым информатором.

Подхожу к полке, где между стенкой и вазой сиротливо приютилось пять книг. Первая из них явно боевик, судя по громкому названию: «Остаться в живых». Достаю произведение с полки и… на самой обложке совсем другое заглавие: «Десять причин, почему меня бросили». Что за ерунда? Внимательно присматриваюсь к корешку книги – наклейка! Подцепляю ногтем краешек и сдираю ее до середины, вижу знакомую надпись про десять причин.

Беру следующую книгу с криминальным заголовком: «По ту сторону закона». И здесь картина повторяется. Под наклейкой на корешке читается фраза: «Уван-ди, гимнастика ленивых».

Вот оно! Корешки найдены, осталось понять послание.

С «Остаться в живых» все ясно – название говорит само за себя. Мертвым Михаила не видели, а тело хоронили в закрытом гробу. Могли военные эксперты ошибиться - да запросто. Мамка года два не верила, все ждала весточки от сына или террористов, взявших его в плен. Может до сих пор не верит… не знаю. На эту тему в нашем доме наложено строгое табу.

«По ту сторону закона». Со вторым заголовком тоже все понятно. Остается лишь догадываться, какими путями брат угодил в иномирье и почему именно к бандитам.

«Ловля на живца». И здесь разгадка таится в простом. В роли живца выступает Петр Воронов, а поймать пытаются Михаила Воронова или как брата сейчас зовут? Надеются, что он попытается выйти со мною на связь? И ведь правы, вышел.

«Не верь никому». Пустое предупреждение, и так здесь никому не верю. Может статься, что и Мо не простой напарник, а в фургоне напротив караулит взвод десанта. На случай, если брат появится.

«Десять причин, почему стоит уволиться». Десять – это мало, штук тридцать на вскидку найду, а сегодня одной причиной стало больше.

Неспешно отхожу от полок и останавливаюсь перед набором красивых фарфоровых статуэток. Танцующие девушки в коротких юбочках расположились на кофейном столики. Кажется, Ли коллекционировала подобные фигурки.

- Могу взять парочку? – интересуюсь у барыги.

- Эй, ничего не трогать, - возмущается тот. – Вещи не мои, квартиру с мебелью сдали.

Так и думал. Пока Мо ведет беседу, продолжаю наматывать круги по комнате, делая вид, что интересуюсь обстановкой. Пролистал журналы, рассмотрел чайный сервиз, нашел цветастые диски то ли с музыкой, то ли с фильмами. Когда подошел к дальнему углу у окна, Проктор явно занервничал:

- Хватит вынюхивать, я же пошел на сотрудничество!

- Цыц, - приструнил его Мо. – У партнеров не должно быть секретов друг от друга.

Секретом оказался припрятанный пистолет внизу подоконника. Кажется, Мо расстроился больше, чем Проктор.

- Балбес, кто ж такие вещи в квартире хранит: боевой, со спиленным номером. А если на нем трупы висят?

- Обижаешь, сыскарь, я человек тертый.

Мо долго крутил оружие в толстых пальцах-сардельках и, наконец, вынес свой вердикт:

- Что ж ты, человек тертый, заводской взял? Купил бы «Латтис» или кустарную поделку. А фирменные в свободную продажу не поступают, только если после криминала или ворованные. Ствол оставлю, но настоятельно рекомендую избавится от него в ближайшее время.

На этом беседы с местным барыгой закончились.

Мы вышли под дождь, который только усилился, вздувая пузырями растекшиеся лужи. Здесь на окраине, небом именовалась не какая-нибудь тонкая полоска меж громадин небоскребов, а вполне себе масштабный вид. Только совсем уж серый и унылый, без единого просвета. Лишь пики небоскребов горели далеким электрическим светом, нисколько не добавляя тепла и уюта в общую картину.

- В бездну…

Мой напарник разродился чередой ругательств. И до того внешний вид его не внушал, а сейчас и вовсе выглядел жалко: весь блестящий от влаги, с редкими волосками, облепившими шишковатый череп. Потоки воды прямо-таки заливали пухлое лицо, заставляя беспрестанно жмурится.

В очередной раз послав все в бездну, Мо неожиданно резво припустил к припаркованному авто, разбрызгивая на ходу лужи. При этом столь забавно косолапил, что я против воли улыбнулся

Поборов желание повернуть голову в сторону послания-граффити, направился следом. В отличии от напарника, потоки воды за шиворот не текли: спасала порядком промокшая шляпа. Но вот от косых ударов дождя даже она защитить была не способна, поэтому сев в салон, первым делом вытер лицо. Тем же занимался Мо, достав неведомо откуда взявшееся полотенце. Он даже расстегнул мокрый воротник рубахи и тщательно обтер складки шеи, не забыв про массивный второй подбородок. После чего протянул тряпицу мне. Я от пахнущего потом и влагой предложения отказался.

Некоторое время сидели в тишине, слушая звуки капель дождя, тарабанящих по крыше автомобиля. Неожиданно навалилась усталость. Захотелось расслабиться в уютном кожаном кресле, прикрыть глаза, и ни о чем не думать. Не думать о хреновой погоде, не вспоминать пропавшую навсегда малышку, и забыть о странном послании на корешках книг.

Веки сами собой закрылись, а в темноте возник образ Проктора: потерянного и поникшего. Именно таким его запомнил, когда уходили из квартиры.

- Мы смогли бы взломать ноутбук? – зачем-то спрашиваю у Мо.

- Не-а, - напарник сладко зевает. – Максимум, который смогли бы выжать из железяки - дисциплинарное взыскание за незаконное изъятие.

- Выходит, взяли на понт?

- Выходит, взяли, - легко соглашается напарник.

- Но он же знал, что наши действия противоправны.

- Курсант, ты мыслишь, как детектив, а он обыкновенный барыга. Что ему закон, когда всю жизнь варился в другой каше, и жил по иным принципам. Проктор видит мир глазами преступника, в этом его беда.

Пухлая ладонь напарника потянулась под руль. Щелкнуло зажигание и мотор довольно заурчал под широким капотом.

- Мозес, скажи, мы действительно прикроем Проктора, когда придет время?

Мо лишь хмыкнул в ответ и этого было достаточно.

Возращение в казарму порядком затянулось. Сначала пришлось оформлять шляпу. Хорошо хоть догадался сохранить чек, иначе пришлось бы сдать головной убор в камеру временного хранения. Ребята на контроле объяснили все простым правилом: после дежурства у детективов не должно быть новых вещей, а то может взятку всучили или того хуже, снял вещдок с трупа и присвоил себе. И Мо, зараза такая, ни о чем подобном не предупредил.

Зато напарник минут двадцать, подробно и с расстановками, рассказывал официальную версию вербовки Проктора Саласами. Разумеется, в ней не нашлось места тепловизору, незаконному проникновению в квартиру и угрозам. Действовали согласно букве Директивы: правил никаких не нарушали, а убеждение проводились исключительно добрым словом.

Знания эти пригодились на допросе, который устроили два безликих агента из оценочной комиссии. Официально мероприятие называлось: заключение по итогам патрулирования … Или итоговое заключение после проведенного патрулирования. Слов десять в наименовании было, я лишь запомнил первые из них. Мо назвал эту процедуру проще: разбор по косточкам.

Пришлось подробно описать ход дежурства, а в конце вынести оценку действиям напарника.

- Почему поставили лейтенанту Мозесу Магнусу девять баллов из возможных десяти? – поинтересовался безликий агент.

Не поставил десятку, потому что могло показаться подозрительным – такова была правда. Но не говорить же её им.

- Нет предела совершенству, - попытался отшутиться, и как выяснилось зря. Бюрократический аппарат веселья не признавал.

- Значит есть замечания к действиям напарника, о которых ранее умолчали.

Долгих десять минут пришлось убеждать агентов, что никаких замечаний нет, а в итоговой оценке ошибся, и хочу поставить твердую десятку.

Окончательно измученный вернулся в казарму, залез под горячий душ и с наслаждением смыл накопившуюся усталость. Оделся в сухое и потопал на кухню, где ждала чашка горячего чая и бывшая старшая по группе.

- Воронов, срочно к инспектору, - огорошила Ли новостями с порога.

- Блин, только с дежурства, мне бы перекусить.

- Воронов, ты не расслышал? Это не шутки, тебя ждет инспектор из службы внутренних расследований. Скажи спасибо, что голого из душа не вытащила.

- Спасибо, - пробормотал я и, развернувшись, потопал обратно в комнату, где ждала не успевшая толком обсохнуть одежда.

Инспекторы никогда не тревожат по пустякам: или Мо где-то прокололся с полузаконными методами вербовки или другое. И именно об этом другом меньше всего хотелось думать.

Во что же ты втянул меня, брат?