Правитель Крита (СИ)

Глава 21. Потрясение Олимпа

— Наша шпионская сеть еще не успела распространиться столь широко, поэтому мы вынуждены довольствоваться лишь информацией, полученной от третьих лиц, касаемо всего происходящего севернее Фракии. Да и амазонки всегда славились своей скрытностью и нежеланием предавать собственные дела огласке.

На этих словах Нестор покосился на сидящую в самом дальнем углу Зала совета Илону, но девушка, с ногами забравшись в глубокое кресло и обхватив руками колени, ни на что не обращала внимания, поэтому глава тайной канцелярии продолжил:

— Если верить слухам, которые с некоторой натяжкой можно назвать проверенными, Прометей вместе с примкнувшими к нему циклопами напал на Фемискиру. Амазонки отчаянно дрались, но силы оказались неравны. Царица амазонок Ипполита, как и ее сестра Антиопа, пали в бою. О потерях среди рядовых воительниц точных сведений нет, но все сходятся во мнении, что они ужасающи. Вряд ли уцелела хотя бы четверть.

— Кто-нибудь может мне сказать, чем титану так насолили амазонки?

Я перевел взгляд на Илону, но та осталась безучастна к моему вопросу. Вообще, потеря сестер ударила по ней очень сильно и, признаюсь честно, мне это чувство было не особо знакомо. Да, приходилось терять людей, но вот так, чтобы враг заявился на порог твоего дома и разрушил все до основания — нет.

Вместо нее со стула вдоль одной из стен осторожно встал Парис. За стол я его пока не приглашал — здесь сидели только самые доверенные люди, а цыгана я к таковым пока не относил, даже несмотря на его помощь с алтарем.

— Давай не будем лишний раз трогать твою боевую подругу, Правитель. Я сам постараюсь ответить на вопрос. Думаю, теперь уже нет смысла скрывать чужую тайну.

Меня очень подмывало спросить, откуда эту тайну знает он, но я сдержался. Чувствую, однажды я возьму этого непонятного типа за шкирку и буду трясти, пока не получу ответы на все вопросы.

— Однако для этого придется немного углубиться в историю. Война между Зевсом и Прометеем, по итогам которой титана низвергли и разбросали останки, случилась не на пустом месте. Когда-то, очень давно, Прометей был любим Громовержцем, как и положено двоюродному брату. Пока между ними не зародились зерна ссоры. Прометей считал, что люди вполне достойны того, чтобы развиваться, творить, нести свет в мир. Титан верил в нас. Верил, что мы способны на великие свершения, особенно если нам помочь, направить на нужный путь. дать нужный инструмент.

— Огонь? — Я вспомнил миф из своего мира.

— И огонь тоже. Но вообще он хотел учить людей магии. Зевс же строго запрещал брату делиться с людьми силой, считая нас неразумными детьми, способными уничтожить все, до чего мы дотронемся. Хотя я считаю, что он просто-напросто опасался за свою власть, но подкрепить эти слова ничем не могу. В конце концов братья поссорились и Прометей начал обучать людей вопреки воле Громовержца. Вспыльчивый Зевс подобного неповиновения стерпеть не смог. По его приказу Гефест приковал Прометея к скале где-то в горах у берегов Скифского моря. А амазонкам, которые тогда еще могли рожать мальчиков, поручил за ним присматривать. Попутно наделив силой, способной убить мятежного титана.

— Погоди… Ты хочешь сказать, что амазонка, например Илона, может завалить титана?

— Сейчас уже думаю, что нет. Возможно, сразу после возрождения титана она и справилась бы, но теперь, когда он набрал силу… Вряд ли. Иначе бы Прометей никогда не рискнул напасть на Фемискиру. Это может означать только одно — титан нашел способ, как обезопасить себя от стрел воительниц. В противном случае Ипполита была бы жива.

— Эта их способность, она как-то связана с татуировками?

— Напрямую. Узоры показывают доступный амазонке уровень силы. В них же заключена магия, способная причинить титану вред. Лично не видел, но, по слухам, у царицы и ее сестры, которых Зевс и одарил, узоры простирались чуть ли не по всему телу.

Кое-что в этой фразе меня зацепило:

— У царицы? В смысле у той, которую Прометей убил при нападении? Так ты же говоришь, что Зевс наделил силой амазонок давным-давно?

— Что тебя удивляет, Правитель? Ипполите, как и Антиопе, было несколько тысяч лет. Именно они наделяли даром всех девочек своего племени, проводя ритуал почти сразу после рождения. Теперь, боюсь, новые амазонки не смогут прикасаться к дару Зевса.

Я посмотрел на увлеченно грызущего куриную ногу сатира и в голове раздался его насмешливый голос:

В этом Менис был, пожалуй, прав. Выходит, что все это непродолжительное время рядом со мной было ходячее оружие, способное разом избавить Элладу от множества проблем. Впрочем, ее силы явно были небезграничны, иначе девушка наверняка бы самостоятельно справилась со статуей Прометея — творением поехавшего титана.

Я мысленно поставил себе зарубку поговорить об этом с Илоной более предметно, когда она более менее придет в себя и переключился на другие вопросы:

— Что насчет кланов Воздуха и Воды?

Нестор помрачнел:

— По последним сведениям, погрузка на корабли идет полным ходом. Кроме того, я могу с уверенностью доложить, что к армии спартанцев присоединились шестеро циклопов.

Новость произвела на присутствующих сильное впечатление. Даже амазонка выпала из прострации и глянула из-под бровей с такой лютой ненавистью, что на месте одноглазых я бы постарался не попадаться ей на глаза.

— Всего шестеро? — удивленно спросил я, не понимая, отчего такие мрачные настроения.

Николай, потягивающий из кружки горячий травяной отвар, поперхнулся и закашлялся. Да и остальные посмотрели на меня с плохо скрываемым удивлением.

— Паря, а ты вообщее представляешь, кто такие эти одноглазые ублюдки? — Менис не донес до рта порядком обглоданную куриную ножку.

Остальные не рискнули публично усомниться в разуме своего лидера, но во взглядах явственно читалось некоторое согласие с ироничным вопросом козлоногого. Лишь Нестор сохранил невозмутимое спокойствие:

— Господин, на Фемискиру, по разным данным, напало от четырех до шести циклопов.

Теперь понятно возмущение ближайших соратников. Даже шестеро представляют из себя внушительную силу. Но откуда у них такая силища?

Циклопы — одни из первых детей Геи и Урана, Милан. — зашептал в моей голове Димитр. — Когда-то давно именно они воздвигли на Олимпе дворцы и прочие великолепные здания. Да и многие из богов обязаны одноглазым своими умениями. Гефест, Афина… Да много кто. Зевс, опасаясь их силы, изгнал одноглазых далеко на восток, в сарматские степи. Циклопы терпеть такую обиду не стали и пообещали выбить зарвавшегося громовержца вместе со всем пантеоном с Олимпа. Тогда Аполлон, который умеет не только цветочки нюхать да менестрелям покровительствовать, по приказу отца нанес им визит. Никто не знает, что именно там произошло, но по возвращению Аполлон громогласно заявил, что под корень истребил одноглазый род. Народ радостно подхватил эту новость и до недавнего времени версия Бога Солнца считалась непреложной истиной. Но теперь я начинаю думать, что Лучезарный несколько преувеличил свои подвиги. Циклопы живее всех живых.

— Ладно, признаю, это проблема. Николай, что скажешь? Сумеем оказать гостям горячий прием?

Старый маг отставил кружку с отваром:

— Надо пробовать. Раньше паритет в нашем холодном противостоянии с кланом Воды держался на том, что они не рисковали сунуться на Крит, опасаясь, что мы уничтожим большую часть кораблей еще на подходе к берегу. Но теперь силы Огня заметно поредели… У нас всего пятеро Приближенных, считая меня и сына. Ну и вы, господин. Удалось ли вам подчерпнуть что-либо в Заклинательном зале?

Николай на этот счет мне все уши прожужжал. В довесок ко Дворцу правителя в Кидонии и титулу Правителя всего Крита мне досталось и магическое наследие клана Пиролат. А именно пять небольших пирамидок из красного золота, способных открыть проходы на планы Огня и учиться у тамошних обитателей. Я не стал отказываться от подобного сокровища, однако дело шло со скрипом. Если первые два круга я прошел сравнительно легко, то вот уже на третьем возникли проблемы.

Тамошние обитатели не отличались большой дружелюбностью. А если совсем начистоту, яростно бросались на защитный круг в попытке добраться до вожделенного мяса, то есть меня. В какой-то момент мне даже показалось, что защита не выдержит. Николай и Нестор считали, что подобная «любовь» возникла после того, как я отправил одного из князей огня на встречу с небытием. Лишь один из демонов согласился поделиться со мной некоторыми знаниями, в обмен на целую прорву энергии, которую мне пришлось аккумулировать несколько дней, убив небольшую кучку драгоценных камней. Пока нечего и говорить о попытках сунуться на Четвертый круг. Как сказал Николай, туда захаживали лишь самые сильные Пиролаты, и то каждый раз с риском для жизни.

Тем не менее, мои знания успели пополниться несколькими огненными заклинаниями и я даже успел немного поэкспериментировать, вполне удачно. И у меня возникла идея, как можно неприятно удивить врага еще на подходе к острову. Одно «но» — моя задумка требовала либо помощи со стороны, либо очень внушительных магических затрат и времени, большинство из которых потратится впустую…

Когда я озвучил свою не до конца оформленную идею соратникам, в зале совета на несколько минут воцарилось молчание. На лицах присутствующих легко читалась напряженная работа мысли. Так продолжалось ровно до тех пор, пока сатир с красной от напряжения рожей не перестал наконец сопротивляться непреодолимому порыву и громогласно рыгнул.

— Ну что, первый ответ получен, — мне удалось сохранить серьезную мину. — Что скажут остальные?

— Минотавры вряд ли чем-то смуогут помочь, Муилан. Не наша стихия.

Я кивнул Актеону, особо на него и не рассчитывая. Все мое внимание привлекала задумчивая рожа кентавра. Фелир стучал пальцем по нижней губе, явно что-то просчитывая. Наконец просветлел лицом:

— Я думаю, что Табун сможет помочь, Правитель. Есть одно прибрежное племя, которое задолжало нам немало денег…

Я победно улыбнулся, видя, как сияющий Николай украдкой показывает мне большой палец.

Гера, богиня брака и покровительница рожениц, неподвижно сидела возле изголовья широкого ложа, на котором внутри золотистого купола покоился ее муж, Зевс. Лицо громовержца осунулось, скулы заострились, кожа побледнела. Можно было подумать, что Верховный Бог мертв, если бы не мерно и едва заметно вздымающаяся могучая грудь.

Вздохнув, супруга Зевса встала и тихо вышла из спальни, прикрыв за собой дверь. Все попытки привести мужа в чувство закончились провалом и ей оставалось только гадать, в каком из миров пребывает разум ее мужа и как Прометею удалось провернуть подобное.

Положа руку на сердце, Гера бы не особо расстроилась, даже если бы ей сказали, что Зевс никогда не проснется. Громовержец был тем еще похотливым козлом и количество юбок, пож которыми он побывал, не поддается исчислению. Властолюбивая богиня брака была вынуждена мириться с похождениями муженька, при случае жестоко наказывая не устоявших перед ним дев, хотя, если разобраться, устоять у них шансов особо не было. Тех, кто находил в себе силы отказать богу, Зевс брал против воли.

Однако она была богиней брака и знала, что сделает все от нее зависящее, чтобы воссоединиться с мужем. Иначе Эллада рискует погрузиться в пучину войны, хаоса и беззакония. А следом за ней и весь мир. Ибо заняв Олимп, Прометей, чей рассудок повредился еще в то время, когда он был прикован к скале, Не остановится, воцарившись над эллинами.

Эхо отдаленного взрыва достигло ее ушей, заставив вздрогнуть. А через секунду Золотой дворец ощутимо тряхнуло ударной волной. Встревоженная, Гера устремилась в сторону главного зала, уже понимая, что там увидит. Добежав до величественных мраморных перил, богиня брака с расширенными от ужаса глазами смотрела на кипящую внизу схватку.

Арес с копьем и щитом, яростно бранясь, сражался с сосредоточенной Афиной. Некогда дружные брат и сестра сошлись в неистовом поединке не на жизнь, а насмерть. Брызги синеватой божественной крови разлетались во все стороны, но на состоянии сражающихся это никак не отражалось.

Прометей, чья аура пылала могучей силой, ничуть не уступающей Зевсу, схлестнулся разом с Дионисом и Посейдоном. Поскуливающий Гермес, зажимая рукой рану на животе, отползал к некогда прекрасной, а теперь почерневшей стене, в которую было вплавлено страшно обожженное тело Деметры.

Чуть дальше, ревя словно демон нижнего мира, на Аполлона и Артемиду наседал огромный, вооруженный дубиной циклон. Гера сразу же узнала в нем Бронта — единственного уцелевшего отпрыска Геи и Урана. Некогда он рука об руку с Зевсом строил Олимп, а теперь жаждал его разрушить…

Могучий удар дубины, по которой то и дело пробегали разряды нешуточной магии, играючи проломил выставленный Аполлоном солнечный щит. Получивший удар в грудь Солнцеликий беззвучно пролетел через весь зал, собственным телом сломал одну из колонн и врезался в стену, отчего по ней во все стороны побежали трещины. Бог искусств упал на одно колено, пытаясь справиться с болью и встать на ноги.

В это время его сестра, оставшись в одиночестве, с трудом увернулась от могучего вертикального удара и отпрыгнула, разрывая дистанцию. Мрамор пола в месте удара разлетелся на мелкое крошево и острые как бритва осколки посекли прекрасное лицо лучницы, чудом не задев глаза.

Победно взревел Прометей и Дионис поливающий врага потоками пламени из своего волшебного меха, подавился воплем, когда жидкость, подчиняясь подлому заклинанию титана, загорелась у него прямо во рту. Оставшийся в одиночестве Посейдон не дрогнул, крутанул над головой трезубцем и метнул в противника сгусток силы моря. Однако Прометей закрылся скрещенными руками и смертельная атака просто стекла на пол в виде безобидной лужицы. А затем ответил. Его заклинание, смердящее смертью, безумием и огнем, тараном врезалось в повелителя морей. Посейдон успел выставить трезубец, рассекая атаку на две части, но это не помогло. Во все стороны брызнула божественная кровь.

— Прометей, остановись!

Голос Геры, многократно усиленный, заметался между древних колонн. Руки Титана, которые по локоть охватило новое заклинание, чуть опустились. Дубина циклопа замерла в нескольких сантиметрах от головы прижатой к стене и зажмурившейся Артемиды. Лишь Арес и Афина, окровавленные, в разодранных одеждах, продолжили сражаться, но вынуждены были подчиниться новому властному окрику Геры:

— Отступись, сын! Афина, прекрати!

— Прекрасная Гера! — Слова Прометея прозвучали без издевки, как и безупречный поклон. — Во все времена ты умела остановить любую драку одним словом. Жаль, что брат никогда этого особо не ценил.

— Оставь любезности, Прометей! — в глазах Геры стыл лед. — Мы оба знаем, зачем ты здесь. И я прошу тебя об услуге.

Прометей заинтересованно посмотрел на богиню брака:

— Что ты можешь мне предложить такого, чего я не могу взять сам, сестра?

Гера посмотрела на него как на идиота и не без насмешки в голосе спросила:

— Уверена, у тебя получится. Но ты не спрашивал себя, какой ценой?

Богиня брака с удовлетворением заметила, что титан не смог справиться с собой и вздрогнул. Пусть Гера и не имела особого отношения к битвам и сражениям, да и среди людей никогда не славилась как воительница, — Прометей хорошо знал, на что способна доведенная до отчаяния волчица. Кровь Кроноса и Реи, такая же, что текла в Прометее, априори относила супругу Зевса к разряду крайне опасных противников. Титан был уверен, что победит, но, как сказала Гера, какой ценой?

— Будь по твоему. Весь этот сброд может валить на все четыре стороны… Пока что. Нити наших судеб все равно рано или поздно сойдутся вновь, но тогда с ними уже не будет тебя. Ведь так, Гера?

— Не надо, матушка!

Афина с расширившимися от ужаса глазами смотрела на ту, что заменила ей мать, и в бессильной ярости сжимала кулаки.

— Все в порядке, Афина. Держи себя в руках, девочка. Сегодня я дарую вам шанс — воспользуйтесь им с умом. Происходит ровно то, что должно было произойти. Прошу тебя, не делай глупостей.

Немного помедлив, Афина с усилием кивнула, ненавидящим взглядом сверля спину поднимающегося по лестнице Прометея.

Титан предстал перед Герой, на всякий случай отведя руку для удара, если верховная богиня задумала коварство. Гера усмехнулась:

— Ты ведь знаешь, что не в моих правилах нарушать данное слово. Идем.

Повернувшись к титану спиной, Гера величественно и неторопливо, словно шла на завтрак, а не на собственную казнь, провела Прометея в спальню к Зевсу. Встала у ног мужа, задержала взгляд на чуть шевельнувшейся тяжелой шторе, а затем взмахнула рукой и защитный золотистый купол исчез. Богиня повернулась к сосредоточенному Прометею, развела руки в стороны:

— Делай что должен. Но помни, что судьба настигает всех, даже богов. Наш век подошел к концу, но и твой продлится ненамного дольше.

— Может быть. Но ты об этом уже не узнаешь.

Возникший в руке Прометея короткий клинок стремительно вонзился Гере в сердце. Богиня распахнула глаза и из приоткрытого рта потекла тонкая струйка синей, как утреннее небо, крови. Пару секунд богиня брака стояла на ногах, а затем мягко осела на густой ковер. Прометей, без сожаления вырвав клинок из мертвого тела, подошел к Зевсу. Открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь злорадное, но понял, что это будет выглядеть глупо. Молча размахнулся и воткнул покрытый синей кровью клинок в сердце Громовержца.

Глаза Зевса неожиданно распахнулись, он вдохнул полную грудь воздуха, чтобы закричать, но смог лишь застонать, когда Прометей надавил на рукоять посильнее:

— Сдохни, дорогой братец!

Зевс схватил титана за плечи и на какой-то миг Прометей испугался, что ничего не выйдет, но тут же почувствовал, как слабеет хватка громовержца. И в тот миг, когда Зевс сделал последний вдох, из его тела вылетели ветвистые молнии, разворотив стены и начисто разрушив крышу. Спустя мгновение Верховный бог, Царь Олимпа, Повелевающий небом — умер.