Правитель Крита (СИ)

Глава 15. Дом крови

Стоило одному-единственному маку полноценно раскрыться, как Илона тут же пришла в себя. Правда, не стала спешить открывать глаза, но в этот момент я как раз смотрел в ее сторону и заметил, как дрогнули веки и изменилось дыхание амазонки.

— Если ты не хочешь, чтобы тебя беспокоили, то просто скажи об этом, незачем притворяться.

— Не хотеть, — девушка распахнула ярко-зеленые глаза и робко улыбнулась. — Слышать когда-то сказку о спящей княжне. Подумать, вдруг и ты захочешь меня разбудить.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять — амазонка имеет ввиду какой-то из вариантов сказки о Спящей красавице. А если учесть, что в первоначальных вариантах этой истории прекрасный принц поцелуем не ограничился, а «оприходовал» красотку по полной программе… Либо это я себе выдумываю, либо у амазонки темперамент — будь здоров.

Решив не заострять внимания на необычных способах пробуждения, я спросил нейтральное:

— Как ты себя чувствуешь?

— Бывать и похуже. Когда получать татуировки. А теперь нужно просто немного поспать — и быть как новенькая.

Я ухватился за этот краткий миг откровения:

— А как ты получила свои татуировки? Откуда они берут силу? Что вообще умеют?

Но этот, прямо скажем, неуклюжий ход не возымел успеха:

— Прости, Милан. Я бы хотеть рассказать, но это секрет мой народ.

Я усмехнулся:

— Тогда не буду тебе мешать. Отдыхай. Если что-то понадобится — в соседней комнате дежурит слуга.

Выйдя в коридор, я показал глазами двум гвардейцам на закрытую дверь, мол, охраняйте и задумался. Со времени драки с удивительно могучим дедом прошло уже два дня. И если амазонка смогла за это время частично восстановить силы и прийти в себя, то Элиза после того, как разминулась со смертью, все еще была плоха. Ранение не прошло бесследно и чувствовала себя повелительница костей неважно, практически все время валяясь в полубреду. Дворцовый врач, большой знаток своего дела, говорил, что все в порядке, но организм девушки очень пострадал и на восстановление понадобится не меньше двух недель.

Нестор напару с отцом рыли землю носом, каждый по своим каналам, пытаясь найти хоть что-то касающееся Ордена Помнящих. Оба по разу явились ко мне с докладом, позволив составить приблизительную картинку из тех крох информации, что удалось найти.

По всему выходило, что несколько последних тысячелетий прямо под носом у богов и кланов существовало тайное общество, единственной целью которого было ожидание неминуемого возвращения Прометея, или, как они его называли, Огнедара. На вопрос, откуда у этих фанатиков взялась такая уверенность в том, что объект их обожания вернется, отец и сын синхронно развели руками. Правда, Нестор сказал, что вроде как у них есть какое-то пророчество, не иначе как состряпанное на коленке каким-то оборжавшимся мухоморов оракулом. Однако текста предсказания глава тайной канцелярии найти не смог.

Все это касалось только Крита, но отчего-то я был более чем уверен, что данная пакость расползлась далеко за пределы острова. Кстати говоря, статую в Кноссе тоже разрушили, причем даже без моей подсказки. Оказалось, что это Актеон проявил инициативу и связался с отцом. Мудрый Агатон выудил из закромов своего народа какой-то очередной древний артефакт, сродни тому, которым Актеон грохнул демона при штурме Кидонии, прихватил с собой несколько воинов и вонзил клинок прямо статуе «в сердце», пока рогатые бойцы сдерживали такой же отряд, что напал на меня возле статуи.

Как результат — статуя уничтожена, ячейка Ордена Помнящих ликвидирована, один из минотавров убит, еще двое ранены, а артефакт Агатона, не выдержав нагрузки, рассыпался в пыль. По крайней мере, старый минотавр по голософону рассказал именно так. Пришлось поверить ему на слово.

Погруженного в эти мысли и неспешно бредущего по коридору меня и поймал мальчишка-гонец.

— Правитель! — паренек тяжело дышал и глотал окончания слов. — Господин Николай просил передать, что просит вашей адуи… аиду…аудиенции в Малом зале!

Потрепав парня по голове, отчего тот засмущался и залился краской, я широким шагом направился в сторону западного крыла. Николай и его сын получили от меня прямое указание незамедлительно сообщать о любых важных новостях, поэтому вряд ли Наместник хочет обсудить цены на зерно. Так что старика стоит выслушать.

Однако в Малом зале Пиролат присутствовал не один. Здесь же находились еще три… человека, если можно так выразиться. И если присутствие Нестора меня не удивило — в последнее время изрядно уставший сын Наместника практически круглосуточно принимал доклады своих соглядатаев, да и стоящий в дальнем углу Актеон тоже частенько покидал полигон, чтобы быть в курсе последних новостей, то массивная фигура всамделишного кентавра смогла меня удивить.

Я поймал себя на том, что за все время нахождения в этом мире ни разу не видел представителя этого народа, поэтому с невежливым любопытством уставился на неожиданного гостя.

Высокий, выше меня на голову. С длинными, собранными в тонкий хвост черными волосами. Вполне человеческое, грубоватое гладковыбритое лицо с высокими скулами и широким массивным подбородком. Длинная сильная шея, широкие плечи, мускулистый торс, плавно переходящий в поджарое лошадиное тело. И если человеческая часть тела оказалась лишена какой бы то ни было одежды, то вот лошадиная была прикрыта чем-то вроде попоны, с глубокими карманами. И слава богам. Не хватало еще лицезреть во дворце Правителя немаленькие конские причиндалы.

Видя мое нездоровое любопытство, кентавр громко фыркнул, но я так и не понял, чего в этом было больше, понимания или раздражения. В любом случае, пялиться я перестал и повернулся за разъяснениями к Николаю.

— Мой господин, — голос Наместника дрожал от едва сдерживаемого волнения. — Этого кентавра зовут…

Конечеловек громко кашлянул и Николай не закончил фразу.

— Если вы не против, я предпочту представиться Правителю Крита самостоятельно. А также озвучить цель своего визита.

Наместник поднял руки в извиняющемся жесте, мол, пожалуйста. Кентавр повернулся ко мне и склонил голову в учтивом приветственном жесте. Я, немного подумав, ответил тем же, чем, кажется, полностью удовлетворил гостя. По крайней мере, на мгновение его губы тронула тень улыбки:

— Вижу, что неожиданно свалившаяся власть не вскружила тебе голову, Правитель. Мое имя Фелир и я говорю от имени своего народа.

— И какие вести ваш народ хочет мне передать?

Вместо ответа кентавр запустил руку в один из глубоких карманов, выудил на свет стрелу и бросил к моим ногам.

Вот уже не думал никогда, что стану свидетелем подобного. Иногда мне кажется, Милан, что тебя послали в наш мир, чтобы хорошенько его встряхнуть.

— Что ты имеешь ввиду? — мысленно спросил я подавшего голос Димитра, краем глаза отметив, что все присутствующие ждут моей реакции. Даже Актеон отлепил спину от стены и подался вперед.

Этот жест означает, что Табун предлагает тебе свою верность. Причем добровольно, а не в качестве наемников, иначе стрела была бы сломанной.

— Ну и что в этом удивительного?

Конелюди не участвуют в человеческих войнах после той мясорубки, что случилась между Прометеем и олимпийцами. Слишком много их тогда погибло, чуть ли не весь Табун.

— Чем я обязан таким решением, Фелир?

Кентавр пожал могучими плечами:

— Времена меняются. Мы чувствуем это и понимаем, что не сможем отсидеться в стороне.

Но меня подобный ответ не удовлетворил. Особенно когда за версту видно, что этот коненогий темнит и недоговаривает. Поэтому, несмотря на делающего страшные глаза Николая, я сказал:

— Если ты хочешь союза со мной, то потрудись найти более правдивый ответ, Фелир. Я не стану принимать на службу тех, в чьей верности не уверен.

Кажется, последняя фраза кентавра оскорбила:

— Табун никогда не предавал союзников!

— Времена меняются, ты сам сказал.

Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядами, пока он неожиданно не усмехнулся, отчего его злая рожа разом перестала быть таковой:

— Кажется, я начинаю понимать, что они в тебе нашли.

— Они?

— Олимпийцы. По их воле я здесь.

Я припомнил известные мне мифы о кентаврах и бросил пробный камень:

— Дионис?

— Мой народ зовет его Вакх. Да, он приходил ко мне.

— С одним из олимпийцев у меня не особо сложилось. С Аресом, если быть точным.

— Бог войны перешел на сторону Прометея.

А вот теперь все точки над i расставлены. Арес питает ко мне не самые теплые чувства, даже подсылал убийц. Хотя я считал, что вряд ли подобное могло произойти без санкции свыше. Хрен их там разберет, на этом Олимпе. Кажется, меня пытаются втянуть в какую-то свару.

А с другой стороны — после уничтожения статуй на Крите вряд ли стоит ждать от Прометея теплых чувств…

Твою мать! Только с демонами разобрался — теперь еще с богами воевать?! Веселье в новой жизни так и прет.

Николай напару с Нестором уже не стесняясь отчаянно жестикулировали мне, призывая согласиться на предложение кентавра. Да я, собственно, и не видел особых причин отказываться. Дионис уже разок подкинул мне толковую идею, так что ждать от него подвоха стоит меньше, чем от остальных жителей Олимпа…

— Я принимаю твое предложение, Фелир. И хочу предложить вам расположиться на полигоне, что построен для минотавров. Места там в избытке — хватит обоим народам. Актеон, проводи гостя.

Фелир отреагировал на эту фразу сдержанно, еще раз поклонился и вышел. Я же, поймав взгляд минотавра, показал себе двумя пальцами на глаза, а следом — на уходящего гостя. Мол, приглядывай за ними. Актеон коротко кивнул, показав, что понял, и вышел вслед за кентавром.

— Ну, что скажете?

— Господин, если мне будет позволено заметить, — заговорил сохранивший хладнокровие, в отличие от отца, Нестор, — вам стоит согласиться. Пускай сейчас кентавры покрылись лоском цивилизации, но Эллада помнит, сколь отчаянными и полезными бойцами они могут быть. Кентавры горды, а после последней войны богов — еще и осторожны. Не припомню, чтобы они хоть к кому бы то ни было просились на службу. Заметьте — ничего не попросив взамен. Это не исключает возможности, что в дальнейшем они все таки захотят каких-нибудь…преференций, но тогда это будет целиком и полностью зависеть от вашей воли. Мол, мы вам ничего не обещали и ничем не обязаны.

— Да чего тут думать! — воскликнул Николай. — Это уникальный союз и нам ни в коем случае нельзя обходить его стороной. Помимо военной помощи, в руках кентавров сосредоточены огромные финансы. А деньги это всегда хорошо.

— Так вроде Фелир ни о чем подобном не заикался.

— Дело наживное. Главное — союз, а там можно говорить о чем угодно.

Николай набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить, но тут у меня в голове огненной каплей взорвалось «ПОМОГИ!!!». Не обращая внимания на встревоженные взгляды отца и сына, я рванул к дверям, едва не уперся в стол и мгновенно сжег его в пепел, просто потому что иначе его пришлось бы оббегать.

— Что случилось, господин? — донеслось вслед, но я даже не подумал остановиться. В мозгу пульсировала одна-единственная мысль: только бы успеть.

Несколько недель назад, почти сразу после того, как сын и ламия покинули Обитель, я сделал для нее небольшой простенький браслет с подвеской из маленького рубина. Браслет работал как маяк и я всегда знал, где тот находится. Но главная его особенность — стоит Лие сжать рубин и в пространство выплескивается направленный импульс, единственной целью которого является поиск определенного человека — меня, чтобы передать крик о помощи.

Перепрыгивая через три ступени, я слетел вниз и за считанные мгновения преодолел главный холл. Не обращая внимания на встревоженные взгляды и возгласы гвардейцев, побежал на улицу, на ходу призывая все доступные мне защитные и атакующие заклинания. Понятия не имею, что именно произошло, но готовиться стоило к худшему. Лиа не стала бы пользоваться браслетом без серьезного повода.

Обычно дорога до дома Лии занимала пару минут времени, но в этот раз я преодолел ее за несколько секунд. Подбежав к двери, просто вынес ее вместе с коробкой. И почти тут же наткнулся на первое тело.

Прислонившись спиной к забрызганной кровью стене, сидел обезглавленный труп одного из гвардейцев, что я приставил сюда для охраны. Кто-то снес ему голову одним ударом, судя по идеально ровным краям среза. И еще один поразительный факт — крови было удивительно мало для подобного увечья. Это могло означать только одно — гвардеец оставался спокоен до самого момента смерти и явно не ожидал нападения, а через мгновение умер.

Следующие два тела обнаружились возле лестницы, ведущей наверх. Снова гвардейцы, но в этот раз кто-то выпотрошил их, словно рыб. От тягучего металлического запаха крови и смерти запершило в горле. Однако это не заставило меня потерять голову и заорать на весь дом. Я чувствовал, что браслет все еще наверху. Надеюсь, что и Лиа с сыном тоже там. От неприятной мысли, что я опоздал, перехватило дыхание и едва не началась паническая атака, но я смог справиться с нервами, сделал несколько успокаивающих вдохов и стал осторожно подниматься наверх, обнажив клинок, подвесив над плечом два готовых сорваться во врага снаряда и взяв в левую руку земляной щит.

Пару раз ступени под ногами оглушительно скрипнули, но чьей-либо реакции не последовало. Второй этаж вновь встретил меня запахом крови. Здесь всегда дежурило двое гвардейцев, но, кажется, для неизвестных закаленные в боях ветераны не составили никакой проблемы. Еще три изломанных тела лежало в коридоре, заливая из нанесенных чем-то острым ран дорогие густые ковры. Двое даже не успели извлечь оружие из ножен, а один все же погиб с мечом в руках. Правда, лезвие было чистым и явно не вонзилось в чужую плоть.

Когда до комнаты Антея оставалось пройти несколько шагов, раздался незнакомый, чуть насмешливый спокойный женский голос:

— Поразительная скорость. Я думал, что придется ждать тебя намного дольше.

Я осторожно вошел внутрь, быстро огляделся, но не заметил каких-либо следов борьбы. Лиа стояла в нескольких шагах от кроватки сына, привстав на цыпочки, чтобы кинжал возле ее шеи не вскрыл ей горло. Оружие держал незнакомый мне высокий парень с открытым и располагающим лицом. Однако это никак не сказывалось на крепости его руки. Одно движение — и Лиа умрет.

Спящего Антея баюкала на руках невысокая светловолосая девушка. Ее одежда местами пропиталась кровью, но я был уверен, что это кровь гвардейцев, не ее. Не знаю почему, но я сразу понял — всех охранников убила именно она.

— Прежде, чем ты начнешь делать глупости, давай я сразу предупрежу. Плист вскроет твою красотку быстрее, чем ты сотворишь мало-мальски приличное заклятие, а я выпотрошу твоего щенка. Надо показать, что я не шучу?

Я развел руки в стороны, и оба снаряда, парившие над моим плечом, с глухим стуком упали на пол, а меч и щит развеялись в воздухе.

— Не знаю, кто ты такая, но я даю слово — если ты отпустишь моего сына и его мать, то я не стану вас преследовать. Дам спокойно покинуть остров и не буду целенаправленно искать встречи.

— Не знаешь, кто я такой? — девушка иронично изогнула бровь, и ее симпатичное лицо исказила злоба. — Это по твоей вине я оказался в этом мире, в этом ненавистном теле! Ну ка, умник, напряги мозги! Вас же этому учат!

В голове отчетливо всплыл давний разговор с Феодором и я неверяще уставился на блондинку.

— О, я вижу проблески сознания в этом взгляде! — глумливо сказал Азиз, по чьей-то злой воле попавший в тело женщины. Он и в прошлой-то жизни не особо дружил с головой. Представляю, какой там бардак должен твориться сейчас.

Твою мать! Этот шакал ненавидит меня, считает виновным в том, что случилось и не остановится ни перед чем, чтобы отомстить. Антей пошевелился у него на руках и беспощадный убийца в теле красивой юной девушки многообещающе подмигнул мне.

В этот момент Лиа заговорила:

— Милан!

— А ну, заткнись, тварь! Еще одно слово и Плист перережет тебе глотку!

Но ламия не испугалась.

— Пообещай, что позаботишься о сыне!

В следующее мгновение ее рука резко дернулась вверх и большой палец безошибочно вонзился пленителю в глазницу.