Прах любви

Глава 52

Суд был назначен на третьи сутки с момента нападения советника Вельда на Северный Предел. Да, именно так официально решено было назвать это вторжение, ограничившись лишь притязаниями Троя на ослабленный после смерти Орхуса Предел. Ни к чему людям знать о ритуалах, способных опечатать источник магии, да и о самом источнике тоже. Посему Вельда решили объявить банальным предателем, жаждущим славы и богатств.

Восточный князь возмутился было нашему решению, очень не хотелось ему терять лицо. Как же, его собственный советник, зачинщик практически военного переворота, нагло использовавший князя в своих целях, но быстро сник, когда узнал какие перспективы, ждут лично его в случае отказа от участия в нашем маленьком спектакле. Мне власть была не нужна, но кто сказал, что я потерплю в соседях идиота?

Остальные же князья безропотно приняли тот факт, что и советники у них предатели, и что они сами отныне марионетки под клятвой, и что реальной власти у них и не было никогда. Живые, на тронах, даже мнимое господство себе сохранят, разве этого мало? Вот и они посчитали, что легко отделались.

Единственный с кем возникли трудности, это предсказуемо был Лион. Очень уж королю не хотелось отпускать Рустов с поводка клятв, да и самому их приносить тоже. Правда, поднятый Элденами вопрос о казнях, мигом остудил пыл, во всяком случае, внешне так точно. Ну а то, что он неминуемо постарается извернуться, было ожидаемо, и такого шанса ему никто давать не собирался.

Небольшой переполох случился в момент, когда накануне суда отец озвучивал наши планы, а я возьми и ляпни: «мы с мужем…». Сперва решили, что я повредилась умом от горя, а потом долго рассматривали мой боевой костюм, которым я заменила траурное платье, и головоломка в мозгах князей сложилась.

— Поздравляю вас, сотник Элден, — первым сделал правильные выводы Западный князь, чем в очередной раз заработал балл в копилочку. — Вам очень повезло с женой.

Матс открыто улыбнулся в ответ и нагло положил руку на мою талию. Трудно не догадаться, о ком именно шла речь, если приблизиться ко мне могли только отец с братом, остальные же быстро отступали сами под грозным взглядом Элдена, ревностно охраняющим свою территорию.

— Полностью с вами согласен, Вильтон, — поблагодарил муж князя.

Остальные мужчины были не столь спокойны, как оказалось, они уже разыграли в карты моё замужество. И даже положенного срока траура готовы были не ждать и облагодетельствовать своей милостью раньше его истечения. Удивил выбор кандидата в супруги, которого они мне великодушно выбрали. Вдовушку вместе с Пределом и состоянием Рустов и Орхусов, которое тоже было немаленьким, должен был приютить Южный князь.

— Как это любезно с вашей стороны, князь, — хихикнула я, обратившись к поникшему Юртену, чьё имя я наконец-то узнала.

— Любая леди бы оценила такую щедрость, — буркнул он, чем откровенно повеселил Матса.

— А вас не пугает, что у княжны ещё целый вдовий гардероб не выгулян?

Судя по взглядам и резко втянувшейся в плечи голове Южного князя, о такой мелочи они успели забыть. А ведь я на их же глазах стала вдовой. Хоть к целителям направляй на осмотр, с такой-то памятью.

— Ты уверена, что не хочешь стать королевой? — в какой раз уже спросил отец, когда князей вежливо, но настойчиво проводили до их покоев.

— Нет, и ещё раз нет, — помахала для убедительности руками. — Зачем мне это?

— Там весело, а хотя люди Артура теперь у тебя под боком и весело станет уже здесь, — горько усмехнулся он.

— А тебе кто-то запрещает веселиться? — вскинула вопросительно бровь. — Завтра они дадут клятвы, и веселись где хочешь.

— Знаешь, я наломал дров, особенно с тобой, но с Борном я попробую наладить отношения, а он в восторге от кадавров, — виновато произнёс отец и совсем тихо добавил: — И от нежити, хорошо, что меня они сожрать не пытаются по старой памяти.

Да уж, братец у меня сорванец ещё тот оказался, стоило только вырваться из давящих дворцовых стен. И что примечательно, он, скорее всего, окажется таким же тёмным целителем, которым была я. Откуда такие выводы? Стоило пять минут посмотреть, как он лихо играет с кадаврами и нежитью одновременно, расставляя их во дворе, словно шахматные фигуры на доске, как стало очевидно, что магия в ребёнке такая же неоднородная, что была и во мне. А вот отца и те и другие показательно игнорировали, что в случае с нежитью было явным плюсом, хоть не сожрут случайно. Всё-таки контролировать ожившие трупы были способны мы трое, даже два с половиной, пока Борн не освоит магию полноценно.

— Значит, веселится тебе посреди снегов, папа, — обняла опешившего мужчину.

Да что там, сама от себя не ожидала. Кажется, в уголке глаза отца даже слезинка блеснула, хотя вряд ли, тёмные маги не плачут. А бывших тёмных магов не бывает.

Мы не заметили, как испарились стражи с Матсом. Такое простое слово прорвало плотину, что годами строилась между нами.

— Я горжусь тобой, дочка, — растроганно обнял отец, когда за дверью спустя пару часов многозначительно и неоднократно покашлял муж. — Я всегда был и буду на твоей стороне, как умею, так и буду.

Настала уже моя пора, прятать предательские слёзы. А потом я вспомнила, что я, вообще-то, девочка и уже не сдерживаясь, разрыдалась на плече у отца.

В зал вихрем влетел грозный Матс, но под нашими удивлёнными взглядами быстро стряхнул боевые плетения с рук и как ни в чём не бывало забрал меня от отца. Пришёл, закинул меня на плечо и унёс под тихий смешок отца. Ну не отобрал, а нежно притянул к себе, да и не на плечо закинул, а на бережно поднял на руки, но отец смеялся нам вслед, честно — честно.

А обвивая шею мужа и плавясь от его прикосновений, поняла, что мне было плевать, куда меня несут, главное, зачем.

Какое мне дело до князей и Лиона, что утром будут приносить вассальную клятву? Или до Арна, что с радостью скинул политическое бремя на Орта Руста и вернулся в казармы гонять солдат. Даже факт отсутствия вечной угрозы со стороны нежити не убедил генерала ослабить муштру. Наоборот, Элден старший настаивал на усиленном режиме тренировок, раз возможность закрепления навыков на поле боя теперь стала труднодоступной. Объявить войну кому-нибудь, что ли, порадовать новоиспечённого родственника?

Какое мне дело, что к вечеру завтрашнего дня голова, Троя отделится от остального туловища заговорщика? Или что утром все его сообщники, имена которых он любезно сообщил под пытками, не проснутся? Ведь по их души уже вышли наёмники Артура. Завтра аристократия Линервии недосчитается больше ста человек. Кто-то уснёт и не проснётся, а какие-то роды будут стёрты с лица земли целиком.

Какое мне дело до Артура, якобы приехавшего на доклад, но так и не покинувшего кабинет Эсмины? Или до близняшек, получивших свободу и теперь во всю навёрстывающих упущенные годы. А уж какой они успех умеют среди Северных воинов — это отдельная песня. Сильные, быстрые и весьма привлекательные, особенно после полученных небольших изменений во внешности в качестве премии от меня лично. Они и до моего вмешательства выглядели неплохо, но пара небольших штрихов и девочки-селянки превратились в смертоносных леди, чем взбудоражили сознания воинов.

Какое мне дело до всей этой суеты, когда самый потрясающий мужчина прижимает меня к своей груди, словно сокровище?

Сокровище… Сокровищница… Древние артефакты…

— Матс, а где сокровища, что мы умыкнули из дворца? — осенённая догадкой, выпалила я.

— Хотел бы я знать, что заставило тебя о них вспомнить, — хмыкнул он, прижимая ещё сильнее к себе. — Где-то кучей лежат, принесли, скинули, не до этого было.

Оставалось только поцокать языком от такого нарочито небрежного обращения с редчайшими экземплярами. Хотя я про них тоже случайно вспомнила, и то только об одном конкретном артефакте — Искре, которую пытался выкрасть Тиль. Искра не только источник магии сама по себе, но и возможность расширения каналов и увеличения резерва, а в случае отца, возможно, и его восстановления, хотя бы на какие-то капли.

— А где Тиль? — не подумав, спросила у мужа, и тут же оказалась прижатой спиной к стене. Ремонт, видимо, стоит сделать не только в спальне.

— Не позволю каким-то малолетним хлыщам навещать твою голову, — на секунду оторвавшись от меня, выдохнул мне в губы Матс и снова вовлёк в крышесносный поцелуй.

И правда, какое мне дело?