Выезжать пришлось по заметённым дорогам. Лошади фыркали, всхрапывали, утопая в снегу, и все трое молчали, управляясь с животными, до самого выезда из деревни.
- Я у хозяина спросил, - первым подал голос Велизар, - ближайший воинский пост в трёх часах пути отсюда. Так что дорога должна быть безопасной!
- Не накликай, - глухо произнёс Бекс, кутаясь в плащ.
Януш закашлялся, вытирая кровь с губ. Охотник, прокладывавший путь, мельком обернулся, заметил и нахмурился. Приподнятое настроение, вызванное благополучным отдыхом в тепле, выпивкой и любовными утехами с женщиной, стремительно скатывалось в привычную тоску. Не грела душу даже бутылка вина, выторгованная у Теона за бесценок.
- Та девка, Нила, хоть живой после тебя осталась? – вдруг спросил Бекс. – Скрип за стеной такой стоял, что я заснуть не мог…
- Заткнись! – прошипел Велизар, оборачиваясь к мародёру и бросая быстрый взгляд на задумчивого и, как всегда, молчаливого лекаря.
- Денег ей оставил, поди, - не замечая багровеющего лица охотника, продолжал Бекс. – А ведь не твои же. Знаю, видел – мессир Януш тебе их самолично выдал, мол, вдруг нужда какая случится. Знал бы добрый доктор, куда ты их спустишь! На девку продажную да на бутылку вина, что за пазухой прячешь…
Мощная затрещина сбросила Бекса с коня. Мародёр рухнул в сугроб, не издав ни звука, зато испуганно заржал конь, внезапно лишившийся всадника.
- Велизар! – очнулся Януш, перехватывая поводья, - ты что делаешь?!
Бекс уже поднимался из сугроба и, смеясь, отряхивал с себя снег. Охотник с отвращением глянул на сумасшедшего, досадливо поморщился:
- Пусть болтает меньше!
- Он не может, - как маленькому, принялся растолковывать Януш. – Сам знаешь, какой он…
- Да нормальный! – ощетинился Велизар; даже в глазах мелькнуло что-то звериное. – Как ему надо, так голова работает!
- Оставь, Велизар, - попросил лекарь. – Бекс всего лишь говорит то, что видит. Мог бы думать – молчал бы. А если бы ты не дал ему повода, он и теперь не сказал бы ни слова. Тебе… должно быть совестно, Велизар.
Охотник вспыхнул ещё сильнее: и впрямь, малыш Велегор где-то там, а он… предается блуду и пьянству по дороге.
- Да знаю я, - буркнул он.
- Так это ещё хуже, - передавая поводья Бексу, заметил Януш. – Если бы не знал, то и не было бы с тебя такого спросу. А когда знаешь, что плохо, и всё равно делаешь…
- Я хотя бы понимаю, что неправ! – попытался огрызнуться Велизар, трогая поводья. Они поехали шагом: кони проваливались в снег по колено, шли тяжело, с трудом. – А этот вот…
- Что тебе он? – удивился лекарь. – Ты за собой смотри! Одного знания мало. Я даже больше скажу – мало и раскаяния. Хотя это, конечно… не про тебя сказано… но у тебя впереди ещё целая жизнь. Мало осознания, мало раскаяния – нужна решимость. Изменить себя, исправить прошлые ошибки, и больше никогда их не повторять…
- Будто это так просто, - безнадёжно отмахнулся Велизар.
- Никто и не обещал, что легко, - подтвердил Януш. – Некоторые всю жизнь борются с одной-единственной пагубной страстью. Бывает, что и проигрывают ей раз за разом, и заново начинают борьбу – с самого начала… Но поверь мне, Велизар, между теми, кто борется, хоть и с переменным успехом, и теми, кто не борется вовсе, целая пропасть.
- А откуда ты про метель угадал? – вклинился в разговор Бекс. – Ровнёхонько через три часа и окончилась, как ты, мессир Януш, и предсказывал!
Лекарь отстранённо улыбнулся, качнул головой, но спутники не дали отмолчаться – Велизар, обрадованный возможностью переменить тему, вгрызся в вопрос, как голодный пёс в кость.
- А ведь точно! Нешто приметы какие углядел? Да с такой точностью!
- Какие приметы в таком буране? – невесело усмехнулся Януш. – Нет. Просто я… чувствую перемены. Иногда правильный ответ приходит сам. А ещё… впрочем, я могу ошибаться. Но во мне уже возникало подобное чувство – на Островах. Когда меня выкрали из Сакса, и Виверия привела меня в Нору…
Лекарь умолк, вперив неподвижный взгляд в ровную линию леса, подобравшегося вплотную к дороге, и ни Бексу, ни Велизару не получилось вытянуть из него ни слова. Бывший мародёр, впрочем, скоро интерес к собственному вопросу потерял, а оборотень не рискнул тревожить друга, погружённого в мысли и, вероятно – кто его, монашествующего, разберёт – в молитвы.
Чёрный туман сгущался – тем сильнее, чем дальше они уходили на север – и наступление вечера, а затем и ночи все трое проглядели. Велизар достал дорожный фонарь, зажёг фитиль, - но беспроглядная мгла не испугалась дрожащего огня. Вслед за охотником свой фонарь зажёг и Бекс, уныло помахал им туда-сюда, едва не расплескав масло, и, махнув рукой, выкрутил фитиль.
- А ты зверем не станешь? – поинтересовался мародёр у Велизара. – Луны из-за тумана не видать, но ты и без неё можешь…
- Могу, - нерадостно согласился тот, напряжённо вглядываясь вперёд. – Господин Януш! Огонь! Воинская башня! Доехали, хвала Единому!..
Деревянная крепость у дороги встретила их тишиной. Невысокая, всего в три этажа, с большим сигнальным кострищем наверху, она была заперта на все засовы, а на призывный клич Велизара никто так и не отозвался.
- Ну-кась, попробую наверх залезть, - решил охотник, спрыгивая с коня. – Не может быть, чтоб все уснули!
Велизар, хрустя снегом, прошёл к невысокому забору, легко забрался, спрыгнул вниз. Подёргал наглухо запертые двери, ругнулся и полез наверх, к ближайшей бойнице. Заглянув внутрь, ничего не разглядел; зато услышал надрывный стон – слабый, едва слышный снаружи.
- Есть кто?! Эй! Помощь нужна?
Внутри затихли, но отпирать охотнику никто не торопился.
- Живые есть?! – ещё раз попытал счастья Велизар.
Не удержавшись, сорвался с уступа, рухнув в снежный сугроб. Ещё не успел выбраться, как изнутри лязгнул засов, и дверь со скрипом отворилась. Проход тотчас запорошило снегом, и вывалившийся на тропу Велизар не сразу разглядел в проёме подрагивавший арбалет, а за ним – пошатывающегося, измождённого стражника без шлема, в порванной на плече кольчуге.
- Ого, - только и сказал охотник.
- С-сколько вас там? – стуча зубами, уточнил воин, кивая за забор.
- Ещё двое, - покорно ответил Велизар, на всякий случай поднимая руки. – Среди них – лекарь. Нужны здесь такие?
Стражник некоторое время стоял молча, в нерешительности глядя то на охотника, то на забор, затем коротко выдохнул и опустил арбалет.
- Нужны, - ответил с облегчением.
…Воина звали Армандом, и место его службы находилось в сутках пути отсюда, у дальней северной башни. Прошлой ночью на их пост напали «твари», как окрестил невиданных зверей Арманд, и хотя от первых непрошенных гостей они сумели отбиться, тем вскоре прибыло подкрепление: целые полчища изворотливых и уродливых монстров.
- Они напали на деревню, - рассказывал Арманд с закрытыми глазами, - бросались на людей, жрали живьём… Кто успел запереться в домах, тем повезло: внутрь твари не лезли. Капитан отдал приказ защищать людей, а меня послал за подкреплением. Но только здесь, на этому посту, я нашёл ещё живую стражу…
Велизар хмуро оглядел заляпанное кровью помещение – крохотную комнату на верхнем этаже деревянной сторожевой башни. Арманду с трудом удалось снять кольчугу, и это лишило его последних сил: Януш, осмотревший воина, констатировал вырванный из плеча клок мяса.
- Сюда забрело несколько тварей, и стража расправилась со всеми. Это мне здешний покойный капитан успел рассказать. А потом из лесу выбежало несколько волкодлаков – видимо, эти монстры согнали их с насиженных мест. Я как раз только подошёл… Мы убили одного. А из четверых воинов, наоборот, лишь я один выжил …
- Ты укрылся в башне? – уточнил Велизар, подходя к одной из бойниц. Внутрь врывались снежинки, кружились в воздухе стылой комнаты.
- Да. Они поскулили внизу и исчезли. Если бы вы явились на пару часов раньше, вы бы с ними наверняка повстречались. Я-то переждал и вышел, затащил тела воинов за забор, укрыл за поленницей и снова спрятался в башне. И тут вы…
- Дров в камин подкинь, - попросил Януш Бекса, не отрываясь от перевязки. – И спать ложись. Выступим на рассвете…
- Не будет никакого рассвета, - хмуро вклинился Велизар. – Кругом тьма, холод, кошмары, исчадия, переполошенное зверьё…
- Ты, главное, сам не зверей, - предостерёг Януш, - если почувствуешь чего…
- Да понял, не маленький, - буркнул оборотень. – В лес убегу, от вас подальше.
- Вы о чём? – распахнул усталые глаза стражник. – А?
- Не мешай, - попросил Януш.
Арманд недоверчиво покосился на лекаря, но тот уже погрузился в привычную молитву. Воин выдохнул, вновь откидываясь на жёсткой деревянной кровати, снова опустил тяжёлые веки. Бекс, погревшись у огня, отошёл от камина и прилёг на соседнюю койку худо обставленной башенной казармы. Поёрзал на соломенной подстилке, устроился поудобнее, завернулся в плащ и уснул. Велизар завистливо глянул на беспечного мародёра, вновь выглядывая из бойницы: до утра оставалось несколько часов, а «твари» могли появиться в любой момент.
- Не болит, - раздался удивлённый голос Арманда, - совсем ничего не болит – ни плечо, ни даже мышцы…
- Господину лекарю спасибо скажи, - откликнулся Велизар, поскольку сам Януш до ответа не снизошёл: заканчивал молитву. – Да его благословенному дару…
- Хорошо-то как, - не слушая охотника, продолжал воин. – Сразу в сон потянуло… Только… не давайте мне уснуть. Покойный капитан сказал, люди от кошмаров седыми просыпаются…
Арманд не договорил: забылся сном на полуслове. Януш поднялся, отошёл к камину, разминая затёкшие ноги.
- Ну, что там? – спросил у Велизара, не оборачиваясь.
- Можешь пока поспать, господин Януш, - отозвался оборотень. – Я посторожу.
Лекарь не стал возражать, хотя бывший охотник на нечисть сам не спал уже вторые сутки. Погревшись у камина с минуту, Януш подбросил внутрь несколько поленьев и прилёг на свободную койку.
Сон пришёл тотчас. Давящий, жуткий, пугающе реальный. Словно со стороны наблюдал лекарь, как раздвинулись доски деревянного пола казармы, как из дыры вытянулись костлявые, в струпьях разложившейся кожи руки, упёрлись по краям, - и из проёма показался жёлтый череп с остатками жидких седых волос.
- Вот ты где, любовь моя! – проскрипела ведьма, подбираясь к кровати по-звериному, на четвереньках. – Не спас меня, не подал руки… Ты должен загладить свою вину, суженый мой! Подари мне ночь любви – всего одну ночь – и я вернусь в этот мир…
Януш вскочил, шарахаясь прочь от полуистлевшей Виверии, ударился затылком о стену и проснулся.
Раскрыв глаза, вспотевший от пережитого кошмара лекарь узрел не менее пугающую картину: жуткий зверь корчился у камина, издавая короткие мучительные всхрипы.
Подумав, что он по-прежнему спит, Януш на миг зажмурился, хлопнул себя по щеке – но видение никуда не исчезло. Поленья в камине почти прогорели, так что кровавые отблески умирающего огня выхватывали из темноты то страшные лапы, скребущие по полу, то огромную, покрытую густой шерстью тушу. На какой-то миг монстр вскинул голову, и их взгляды пересеклись.
- Велизар, - на выдохе шепнул лекарь, едва не оседая на мигом ослабших ногах.
Болезненное превращение наконец завершилось, и оборотень коротко рыкнул, метнувшись в сторону прохода. Януш услышал глухие удары мощных лап по деревянной лестнице, затем треск выломанных дверей – а затем ночь взорвалась воем нескольких звериных глоток, среди которых выделялся один, полный бешеной ярости, неистовый рёв оборотня.
Только теперь лекарь понял, что стоит, с ногами забравшись на свою койку – пугающий сон заставил его действовать наяву – а Бекс и Арманд по-прежнему спят на соседних. Стражник беспокойно ворочался во сне, отмахивался, неразборчиво ругался – но проснуться не мог. Безумный мародёр изредка бормотал под нос нечто невнятное, но выглядел достаточно спокойным – должно быть, настолько привык к кошмарам наяву и обманчивым видениям воспалённого мозга, что во сне уже не обращал на них никакого внимания.
Януш спрыгнул с кровати, подбежал к бойнице, выглянул наружу. Свет луны и звёзд почти не проникал сквозь густой чёрный туман; дорогу освещал лишь сигнальный огонь на вершине сторожевой башни – Арманд озаботился перед тем, как позволил себя лечить – и едва тлеющий фитиль дорожного фонаря у ворот. За ними угадывались очертания огромной чёрной тени, а перед ней замерли в нерешительности несколько теней поменьше. Не «твари» и не «исчадия» - целая стая волкодлаков.
Оборотень тем временем издал короткий утробный вой и шагнул вперёд. Звери присели, заворчали, оскалили клыкастые пасти, но нападать не спешили. Тогда Велизар рыкнул сильнее, и волкодлаки, прижавшись к земле, отступили назад. Все, кроме одного.
Самый крупный из зверей, принявший вызов оборотня, не успел сделать ни шагу – Велизар ринулся вперёд, вцепившись клыкастой пастью в его загривок, и словно щенка, отбросил волкодлака в сторону. Силы, с которой оборотень отшвырнул вожака стаи, хватило, чтобы сбить им фонарный столб – тот треснул от удара и покосился, опасно накренившись над рухнувшим в снег скулящим зверем.
А затем Велизар зарычал, громко, властно, вскинув в небо громадную клыкастую пасть, и от этого рёва вскрикнул и проснулся за спиной Януша мучимый кошмарами Арманд.
- Это… что это… где я? – подпрыгнув на жёсткой койке, хрипло спросил воин. – А? Тьфу ты… приснилось…
Януш мельком обернулся, сделал стражнику знак, чтобы тот молчал. Воин понял сразу. Скатился с кровати, нащупал у изголовья свой лук, схватил ножны с мечом, подкрался к лекарю и заглянул через плечо.
В узкий проём бойницы было видно, как оборотень распрямился во весь рост, становясь на две задние лапы, и коротко махнул огромной косматой головой.
- Во имя Единого, - прохрипел Арманд, налаживая стрелу на тетиву. – Волкодлаки, целая стая! И… а… куда это они?
Звери действительно отступили – безропотно, прижавшись к земле – и стремительно скрылись в лесу. Раненый Велизаром вожак, поскуливая, поднялся тоже, отряхнулся от снега, и, ковыляя, убрался прочь, на прощание не то поклонившись оборотню, не то попросту подвернув перед ним лапу. Теперь, когда звери ушли, можно было разглядеть разворошенный ночной встречей снег у ворот. Он оказался заляпан крупными тёмными пятнами, и Януш надеялся только, что это не кровь Велизара.
- Отодвинься, мессир лекарь, - попросил Арманд, оттесняя его плечом, - уж отсюда не промахнусь…
- И думать не смей! – не поддался Януш. – Во-первых, разозлишь, а не ранишь. Во-вторых, он нас только что спас. И в-третьих, скоро он снова станет человеком.
Стражник вытаращил на лекаря покрасневшие от недосыпания, усталые глаза.
- Врёшь! – выдохнул он.
- Не врёт, - раздался сонный голос проснувшегося Бекса. – Велизара-то видишь? Ну, того, который с нами был третьим? Нет? И я не вижу. Значитца, правду мессир дохтор говорит. Он по-другому и не умеет…
…Двери по указанию Януша они всё же заперли – или, точнее, забаррикадировали, поскольку оборотившийся Велизар одну створку снёс с петель, а крепкий засов разломал надвое. Как сумели, закрылись от холода, морозного ветра, колючих злых снежинок и – самое главное – от бродившего под стенами башни оборотня.
Сигнальный костёр Арманд, не поленившийся забраться на самый верх деревянного форта, развёл сильнее; камин растопили до жару, у бойниц дежурили по очереди – спать всё равно никому не хотелось. Или, точнее, хотелось просто безумно, но видеть дурные сны второй раз за ночь никто не рвался.
- Знали бы вы, что мне привиделось! – вполголоса поделился Арманд. – Уж лучше… вовсе не спать…
- Не будешь спать – сойдёшь с ума, - предупредил Януш. – Думаю, передремать в этом чёрном тумане всё же можно, но только днём, когда его сила не так велика. Мы вот спали накануне – и кошмаров не видели.
- Ну, хто спал, а хто… - поморщился Бекс, но под суровым взглядом лекаря тотчас умолк.
Рассвет встретил их отчаянной руганью и требованиями «впустить немедленно, пока я тут самое ценное не отморозил!». Баррикаду разбирали поспешно, но всё равно промёрзший в разорванной одежде Велизар ворвался внутрь почти синий от холода. Оборотень уселся у камина, прислонившись к раскалённой кладке спиной и, жмурясь, впитывал в себя блаженное тепло. Арманд смотрел на него во все глаза.
- П-по… по всем правилам тебя… под замок бы… - пробормотал стражник. – Или… на к-костёр…
- Ну попробуй, - предложил, не раскрывая глаз, Велизар.
Стражник перевёл ошарашенный взгляд на Януша – единственного вменяемого в странной компании повстречавшихся ему путников – но тот лишь виновато улыбнулся и развёл руками.
Утро наступило, когда беспроглядная мгла сменилась серыми отблесками мутного солнца. Арманд, прихватив из конюшни лошадь покойного капитана, умчался в Галагат – дорожить его величеству, что «дрянь идёт с севера».
Они – на север, к странным зелёным отблескам туманного небосвода.
Глава 4. Прощай, любовь
О смерти маркизы Доминики во дворце узнали быстро, несмотря на запрет о распространении слухов. Сэр Эйр первым обнаружил её, и потому никому из слуг не довелось подсмотреть подробности – а следовательно, не узнали и их господа. Рыцарь обернул тело маркизы в плед, лежавший подле тела, и так и вынес её – на руках, не позволяя никому прикоснуться к почившей возлюбленной. Он увёз Доминику из дворца в городской особняк маркизы, для подготовки тела к погребению, и лишь Нестор смог увидеть родную кузину в последний раз.
Он нашёл её в закрытой карете вместе с сэром Эйром – примчался, как только узнал. Аверонец ждал лишь его – всё было готово к отправлению за территорию дворцовых угодий, подальше от чужих глаз, ушей и языков.
- Доминика… - выдохнул Нестор, забравшись внутрь кареты.
Она лежала на длинной деревянной скамье, по-прежнему укрытая пледом, и голова её покоилась на коленях сэра Эйра. Рыцарь бездумно гладил растрепавшиеся медные кудри, утратившие живой блеск, и на появление его величества отреагировал слабо, лишь следил за ним глазами – будто сторожевой пёс, позволивший незнакомцу прогуляться по его двору.
Нестор прикрыл за собой дверцу кареты, отгораживаясь от телохранителей и чужих глаз, на корточках, сгибаясь, подобрался ближе.
- Отравили, - со злым отчаянием выдохнул король, взглянув на отливающее неестественной зеленью лицо. – Выродки… - и оборвал себя на полуслове, стиснул зубы, сдерживая рвущийся из груди звериный вой.
- Доминика бы не хотела, чтобы кто-то видел её такой, - внезапно заговорил сэр Эйр, без выражения разглядывая кусавшего губы короля. – Вы её знаете, ваше величество. Она так трепетно относится к своей красоте…
Нестор вскинул глаза, но взгляда рыцаря не поймал – Эйр смотрел сквозь него, продолжая гладить мёртвые кудри маркизы. И внезапно стало жутко, жутко до дрожи – позабывший всякий человеческий страх Нестор Ликонт увидел в одиноком рыцаре себя. И что кудри под рукой Эйра не медные, а чёрные, как вороново крыло, и что не аверонец, а он сам сидит сейчас, баюкая любимую женщину в объятиях. И кутает в тёплый плёд холодное, закоченевшее тело…
Ликонт ругнулся – грязно, отчаянно – с силой протёр влажные глаза. Потянулся к мёртвой кузине, поцеловал дрожащими губами в лоб.
- Я это не оставлю, сестра, - срывающимся голосом пообещал король. В груди зарождалось знакомое чувство слепой и всепоглощающей ярости. – Не оставлю, слышишь? Я найду твоего убийцу, и своими руками…
- Ваше величество, - вдруг очнулся Эйр, совершенно не по уставу прерывая монарха. – Письмо. Прежде, чем идти с ней сюда, я зашёл в её покои. Подумал, что убийца мог побывать и в её комнатах, хотел найти следы прежде, чем их бы уничтожили. Следов не обнаружил, зато нашёл письмо – Доминика прятала его в тайнике. Я передал послание с Юртой, оно уже должно быть в руках у её величества. Думаю, там вы найдёте ответы на некоторые вопросы…
Нестор выслушал рыцаря с изумлением. Даже горе не помутило рассудка сэра Эйра, даже с телом возлюбленной на руках он мыслил по-прежнему трезво. Вот только голос аверонского рыцаря был так же мёртв, как и блистательная маркиза…
- Проклятье, - пробормотал король, - проклятье…
Протянул руку, положил на плечо телохранителя, коротко сжал. Сэр Эйр низко опустил голову, склоняясь к лицу Доминики, и Ликонт выбрался из кареты, плотно притворив за собой дверцы. Кучер тотчас свистнул, хлестнул лошадей, и карета застучала колёсами по мощёным плитам королевского двора.
- Кем бы ты ни был, ублюдок, - выдохнул Нестор, сжимая стальной кулак, - я тебя найду.
Дворцовые коридоры встретили его молчанием. Он шёл со свитой телохранителей, не ощущая привычных взглядов – местные обитатели не высовывались из своих покоев и комнат, по-прежнему опасаясь монстров из собственных кошмаров. Чёрный туман, плотной завесой скрывавший мир вокруг дворца, лишь усугублял панические настроения. Мутное солнце, дающее слабый серый свет, усталость после бессонной ночи, неопределённость – всё это грозило перерасти в нечто большее и несоизмеримо более опасное.
До встречи с Велегором Нестор Ликонт не верил в магию. Да и оборотней раньше не встречал. Сейчас король Валлии был готов поверить во что угодно, однако опасался он вовсе не чёрного колдовства и его последствий. Куда больше монарха тревожил результат, к которому неизбежно приводило любое несчастье. Засевшие в высших кругах предатели, которые вели себя тихо лишь до поры, ждали только такого момента, чтобы подтолкнуть испуганный народ к бунту. Надо договориться с Большим Питоном, чтобы тот последил за настроениями людей в столице – оно им обоим на пользу…
Ликонт жестом остановил охрану, вошёл в личные покои, открыл дверь в спальню. У окна, напряжённо вглядываясь в затянутый чёрным туманом парк, сидела Марион. Супруга дёрнулась на звук, вскидывая руку, и Нестор понятливо кивнул: на их широкой кровати спали, утомившись после сумбурной ночи, Кассандра с Каллистой.
Королева поднялась, мельком глянула на дочерей и поспешно вышла, притворив за собой двери. Поманила его в дальний угол комнаты.
- Письмо, - кивнул на сложенный лист Нестор.
Марион молча протянула ему бумагу, сложила руки на груди. Ликонт быстро пробежал глазами текст, приподнял бровь, усмехнулся, затем помрачнел и нахмурился.
- Если лорд Матиас вёл подобную переписку, значит…
- У него нет связей с эдельвирской знатью, - негромко подсказала Марион, опираясь спиной о стену. – А вот у его дяди, почтенного лорда Салавата…
- Вот старая сволочь, - равнодушно бросил Нестор, складывая письмо. – А я всё надеялся, что это не он.
- Лорд Салават, возможно, и не пошёл бы не предательство, ограничился бы закулисной деятельностью и выжиданием, - предположила Марион. – Но подстрекательства племянника сделали своё дело. А Доминика…
Оба супруга помолчали. У блистательной маркизы имелось при дворе множество недоброжелателей, но до сих пор никто из них не решался поднять на неё руку. Что до отравления, то доказательств против лордов Салавата или Матиаса по-прежнему не было. И всё же письмо, попавшее к ней в руки накануне, а затем и последующее убийство говорили сами за себя. По крайней мере, Нестор предпочитал думать именно так. И даже если он ошибся – предатели свою смерть один раз уже заслужили. Жаль лорда Салавата, опытного советника, однако вину его племянника, лорда Матиаса, не смягчало ничто.
Что ж, похоже, мёртвая маркиза всё же переиграла живого лорда…
- Салават, умный же человек, - жёстко усмехнулся Нестор. – А всё туда же… на поклон к эдельвирцам. Которые в лучшем случае сделали бы его своей марионеткой на троне обнищавшей, ослабленной их усилиями Валлии…
- Время сейчас неспокойное, - угадала его мысли Марион. – С изменниками нужно разбираться быстро, пока они не воспользовались ситуацией. В тюрьму обоих, а в случае необходимости можно устроить быструю и тихую казнь – всем будет не до них.
- Займись этим, - дал отмашку Нестор. – Что с остальным?
- Всех проверили, все на месте, напуганы затмением, туманом и кошмарами, - чётко, почти по-военному доложила Марион. – Из загородного имения вернулся гонец, привёз записку от Януша.
- Что там?
- Ты его знаешь, - устало вздохнула королева. – Лаконичен как всегда. Всё думаю, ругаться или благодарить хоть за такую весть. Вот, смотри сам.
Нестор принял скомканный лист бумаги. Да уж! Когда человек, которому есть, что сказать, откупается короткими фразами…
«Велегор исчез. Отправился на его поиски. Януш».
- Со слов прислуги, он двинулся в путь без сопровождения. Твоих воинов он накануне отправил в Галагат на поиски баронета, а сам выехал ночью вместе с двумя сопровождающими. Некие Бекс и Велизар, знаешь таких?
- Последнего знаю, - хмурясь, ответил Нестор.
Оба помолчали, затем Марион нерешительно спросила:
- Думаешь, Януш?..
Ликонт молча покачал головой.
- Велегор?..
Супруги обменялись взглядами, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина. Им не требовалось лишних слов, чтобы понять друг друга: никто из них не мог знать наверняка, что именно произошло и по чьей вине, но пока что все нити вели к юному колдуну. Увы, Янушу и его сыну едва ли удастся оправдаться после всего, что они сотворили…
- Эйр уехал?
Нестор кивнул, с силой протёр левой рукой уставшие глаза.
- Я созвал Совет. Ты…
- Займусь Салаватом и Матиасом, - подтвердила Марион.
- Я не о том, - мотнул головой Ликонт. Шагнул к супруге, положил стальную руку ей на плечо, притягивая к себе. Прислонился лбом ко лбу. – Береги себя, слышишь?
Марион удивилась. Попыталась вывернуться, чтобы заглянуть в глаза, но из железной хватки не получилось. Спустя столько лет политики, интриг и ежедневной борьбы они с Нестором превратились в соратников, боевых товарищей, давая волю отголоскам прежней страсти лишь в супружеской спальне. Не позволяли себе взглянуть друг на друга с понимающей улыбкой или теплотой в смеющихся глазах, не давали никому воспользоваться взаимной слабостью…
- Слышу, - отозвалась королева, и губы её против воли тронула мягкая улыбка.
Беда пришла на девятый день. Столица погружалась в хаос – даже сил Большого Питона не хватало, чтобы сдержать разгулявшуюся преступность; и вся городская стража ничего не могла поделать с паникой целых толп народа. Кошмары мучили и донимали людей каждую ночь, от заката до рассвета; дни, утопающие в чёрном тумане, не приносили облегчения; а среди горожан уже ходили ужасные слухи о «тварях», появляющихся из колдовского тумана.
Нестор тоже чувствовал себя на взводе. От Януша по-прежнему не было никаких вестей, зато отовсюду летели гонцы, которые твердили одно и то же: тьма идёт с севера. Чёрное колдовство распространилось далеко за пределы Валлии, покрыло сумеречным покрывалом соседние государства, и их правители недвусмысленно интересовались, известно ли валлийскому королю что-либо о грядущем катаклизме. Нестор не отвечал на письма. Оправдываться он не собирался, лгать тоже. То, что нечто странное происходило в окрестностях родного города Рокхейма, он знал уже наверняка: гонец из северной башни, единственный выживший воин по имени Арманд, принёс очередные неутешительные вести. Север Валлии погрузился во мрак, а из боевых отрядов, посланных на подмогу мирным жителям, не вернулся никто. Ушедшие во тьму воины не прислали даже вестника, так что связь с ними оборвалась окончательно.
Ликонт считал невероятным везением то, что им удалось ликвидировать шайку изменников при Совете и во дворце: Марион, начавшая с лорда Салавата, успела обезвредить интригана до того, как он объединил бы своих людей. Лорда поместили в темницу, однако его племяннику удалось скрыться. В другое время Нестор посчитал бы это неудачей, но сейчас он понимал, что они уже выиграли время – предательский план сорвался. Поиски пропавшего лорда Матиаса, впрочем, пришлось отложить до более благоприятных времён.
Эта ночь ничем не отличалась от предыдущих. Серое солнце закатилось за горизонт, резче обозначились тени от факелов и уличных фонарей, встревоженные галагатцы торопливо запирали двери и ставни – город готовился к ночным кошмарам. Многие уже научились отсыпаться днём; лишь крики перепуганных дурными снами детей то и дело разрывали напряжённую тишину вечерней столицы.
Нестор возвращался в восточное крыло дворца – туда, где его уже ждала семья. Марион не отпускала дочерей от себя ни на минуту, решая все дела в соседнем со спальней кабинете. Ликонт решение супруги одобрял: хотя колдовской туман казался безвредным, ощущение тревоги не уходило. Собрание Совета пришлось закончить пораньше – большинство лордов покидали дворец на закате, чтобы запереться в своих столичных особняках, подальше от опасных коридоров и возможных угроз. Лакеи бесшумными тенями скользили из покоев в покои; придворные дамы и господа не покидали спален без веских причин.
Ликонт шёл привычным быстрым шагом; за ним столь же стремительно следовали телохранители – все, кроме Эйра, после похорон Доминики так и не вернувшегося на службу. Где пропадал аверонец, Нестор не знал, но и заниматься его поисками не собирался – не до того. Жаль опытного воина и преданного телохранителя, но Ликонт, увы, ничем не мог ему помочь…
- Закройте двери и окна! – крикнул вдруг знакомый голос.
Нестор даже вздрогнул, рывком обернулся – настолько не ожидал услышать Эйра в этот самый момент. Рыцарь бежал по длинному коридору; за его спиной высовывались из дверей встревоженные лица придворных и прислуги. Стража, провожавшая королевского телохранителя беспокойными взглядами, всё ещё оставалась на месте, и Эйр задержался у караульных, рванул одного из них в сторону окна.
- Ставни, живо! – крикнул рыцарь.
Стражник неуверенно глянул вначале на него, затем – на резные, позолоченные ставни, не запиравшиеся уже несколько лет.
- Эйр! – резко окликнул телохранителя Ликонт. – Что происходит?
Аверонец обернул к нему искажённое лицо, и король лишь теперь, в тусклом свете настенных фонарей, разглядел располосованную чьими-то когтями щеку.
- Они уже в городе! – громко, на весь коридор, доложил сэр Эйр. – Идут с севера. Лезут на стены Галагата, подбираются ко дворцу. Я был на кладбище и встретился с ними первым. Успел домчаться до воинских постов, предупредил стражу, они сейчас ведут бой у городских ворот. Но эти твари лезут сюда, и их не удержать…
- О ком ты говоришь, Эйр? – холодно поинтересовался король: мелькнула мысль о помешательстве бывшего телохранителя.
Западное крыло дворца выходило на лес – отсюда не был виден ни фасад, ни дорога, ведущая к столичным окраинам. Каких-либо посторонних звуков, даже распахнув все окна, Нестор бы тоже не услышал. Да и, по правде, вереница бессонных ночей, усталости, раздражения и неопределённости уже не оставили в нём места для желания понять или хотя бы услышать сэра Эйра.
- Я предупредил стражу у ворот и у всех входов, они будут держать оборону до последнего, - словно не слыша монарха, принялся докладывать аверонский рыцарь. – Бросился на ваши поиски. Прошу вас, ваше величество, вам нужно срочно скрыться…
- С какой стати? – почти грубо бросил Нестор, рассматривая полубезумного рыцаря в доспехах, но без шлема, с окровавленной щекой и ножнами, по которым стекали тягучие капли чёрной…
- Прошу вас, ваше величество, - Эйр шагнул вперёд, но внезапно обнаружил пять клинков, направленных на него королевскими телохранителями. – Вы… вы… мне не верите?
- Эйр, - постарался взять себя в руки Нестор, - ты не в себе. Так бывает, я понимаю. Предлагаю сдать оружие и пройти со мной, я тебя выслушаю. Но не здесь. Ты и так устроил… бесплатное представление.
Высыпавшие в коридор придворные переводили испуганные, любопытные, заинтересованные и откровенно злорадные взгляды с монарха на аверонского рыцаря. Нелепая сцена и впрямь затягивалась.
Эйр медленно покачал головой. Чуть провернулся, словно прислушиваясь к чему-то, и даже в свете факелов и фонарей Нестор отметил, как побледнело его лицо.
- Поздно, ваше величество, - мёртвым голосом доложил телохранитель. – Они уже внутри!
И лишь теперь Нестор услышал. Злобное рычание; тяжёлое, жаркое дыхание дикой своры, вскрики и хрипы в дальних коридорах, топот не то копыт, не то когтистых лап, лязг оружия и грохот – уже невдалеке, совсем рядом…
- Уходите отсюда!!!
Эйр неопределённо махнул рукой в сторону придворных, но Ликонт понял – речь о нём. Телохранитель не стал предлагать бегство королю, но просьба, почти приказ, относилась к нему.
Кто-то из придворных услышал тоже; раздались вскрики, хлопанья дверьми. Кто мог, поспешно запирался в собственной спальне; некоторые, напротив, выбегали в коридор прямо в ночных халатах, бежали к выходам.
Нестор задержался всего на несколько секунд – этого хватило, чтобы разглядеть первую выпрыгнувшую из-за угла тварь. Отвратительная помесь буйвола, волка и козла, нечто, чему не было ни места, ни названия в этом мире, оказалась неожиданно вёрткой и сильной. Перепрыгнув через голову первого стражника, зверь поднырнул под второго и бросился на шею третьему. Влажно хлюпнуло; звякнул меч, выпадая из ослабшей руки, покатился по полу щит.
Эйр оказался единственным, кто не стал дожидаться, пока монстр отпустит жертву – его клинок вошёл в спину твари, пронзая насквозь и несчастного, захлёбывавшегося собственной кровью стражника. Меч застрял в черепе, намертво пригвождая зверя к человеку, а рыцарь подхватил чужой меч и обернулся к распахнутым дверям.
- Помогите им! – велел Нестор трём телохранителям, кивая на Эйра с караульными. – Остальные за мной!
Мельком он заметил, как из дверей выкатывается целая лавина чёрных, хрипящих монстров; как их встречают, встав живой цепью, воины во главе с аверонским рыцарем; как сэр Эйр первым бросается в гущу рубки… Как распахиваются, бьются окна, как лезут из них мохнатые туши – и как визжат не добежавшие до конца коридора придворные, заметив развернувшуюся позади бойню.
Нестор метнулся в ближайший проход, напряжённо прислушиваясь к происходящему за спиной, но слышал лишь крики и лязг оружия – в таком хаосе он никак не мог оценить близость наступавших монстров. Двое телохранителей следовали за королём неотрывно, не задавая вопросов, в то время как сам Ликонт мчался в восточное крыло, не разбирая дороги. Оттуда было несколько ходов наружу, и если эти твари облепили дворец – они отрежут все пути отступления для Марион и девочек. Они окажутся в ловушке!..
…А за окнами сгущался беспроглядный, плотный, удушающий чёрный туман.
Этот вечер ничем не отличался от предыдущих. Серое солнце погасло, ярче вспыхнули разожжённые слугами факелы да фонари, проснулись дети, отоспавшиеся до пугающего заката. Флорика успела вернуться из Галагата до наступления ночи, и ворвалась в особняк раскрасневшаяся, румяная с мороза, с сияющими в тёмных волосах крошечными снежинками.
Орест встретил её на пороге.
- Как шурин?
- Жив-здоров, - бодро откликнулась супруга, скидывая тёплый меховой плащ. – Проклинает всех и вся из-за этой кутерьмы. Оно, конечно, смутное время удобно для наших дел, но уж больно оно смутное, даже чересчур. Фео говорит, если оказия продлится ещё столько же, то несдобровать ни его власти, ни монаршей. Не мы одни тёмными делами заправляем. Бенедикт говорит, это странно, но мы-то сейчас как раз занимаемся поддержанием порядка и печёмся о благополучии народа больше, чем кто другой. Бунты да подстрекательства никому не нужны, нам в том числе.
Орест смотрел на неё, одновременно узнавая и не узнавая эту женщину. Дома прилежная хозяйка и любящая мать, Флорика будто с цепи срывалась, покидая поместье ради бурлящего, неспокойного Галагата. Сверкали глаза, появлялась задорная улыбка – супруга хорошела и молодела на глазах. И Орест никак не мог понять, нравятся ли ему такие перемены.
- Мама! – с лестницы скатились близнецы, подлетели к Флорике, обхватили с двух сторон. – А ты нам привезла что-нибудь?
- Корыстные ваши души! – попрекнула детей Фло, поочерёдно целуя их в тёмные макушки. – А если нет – так вы меня и любить перестанете?
- Нет! – клятвенно заверил Равен.
Рамон молча помотал головой, но в корзинку матери всё же заглянул, как можно незаметнее вытягивая шею. Флорика глубоко и притворно вздохнула, открыла плетёнку, доставая два крошечных узелка. Двойное кольцо рук вокруг её талии тотчас расцепилось, мальчишки похватали гостинцы и развернули их тут же, на пороге.
- Мармелад! Конфеты! – по-детски взвизгнул Рамон, с жаром поцеловал мать в щеку и убежал вверх по лестнице.
- Спасибо, мам! – Равен умчался вслед за братом, и топот с гиканьями затихли где-то наверху.
- Сладости перед ужином, - хмуро констатировал Орест. – Отлично.
- Не так уж часто они едят эти сладости, - отрезала Флорика, скидывая меховые сапоги. Из боковой двери подошла горничная, приняла верхние вещи, с поклоном удалилась. – Минута радости, дорогой. Обязательно нужно было её испортить?
Блеск в тёмных глазах погас, будто задули свечу. Фло прошла мимо супруга молча, отстранённо, и так же, не глядя на него, поднялась наверх. Орест закусил губу, нахмурился, но всё же направился за ней.
- Не злись, Фло, - вытолкнул он, останавливаясь в дверях их спальни. – Давай поговорим спокойно.
- О чём? – почти искренне удивилась жена, усаживаясь перед зеркалом.
- О твоих поездках в Галагат. Тебе стоит поберечься. Хоть этот туман и кажется безвредным, но дурные сны, и солнце…
- Я осторожна.
Орест нахмурился.
- И всё же я предпочёл бы, чтобы ты оставалась дома в эти дни.
- Бенедикт так и говорил, - фыркнула Флорика, поправляя влажные от снега волосы, - что ты мечтаешь снова сделать из меня глупую девчонку, которая заглядывает тебе в рот и сидит на одном месте, как курица…
Орест вспыхнул, резко выпрямился. Ореховые глаза яростно сверкнули.
- Ты обсуждала нашу жизнь с Бенедиктом?! С этим… выродком! Нашу с тобой жизнь!..
- Бенедикт не выродок! – огрызнулась супруга, прекрасно понимая, что нарушила негласное табу семейной тайны. – Он, конечно, не титулованный дворянин, расшаркиваться в высшем свете не умеет, но он мой друг! Уж какой есть, других нет!
- Друг! – презрительно повторил Орест.
Супруги смерили друг друга злыми взглядами, но оба промолчали. Фло понимала, что самое время прикусить язык, чтобы погасить очередную ссору; Орест мысленно поражался тому, как самая невинная и отвлечённая фраза истолковывается совершенно в ином ключе. Ведь поговорить-то хотелось совсем о другом. И цепляться не за те слова… Будто кто чужой дурманил разум, искусственно поворачивая разговор в нужное ему русло зла и обоюдной ненависти…
- Папа, там… ломится кто-то, - раздался за спиной Ореста испуганный голос. – Ставни закрыты, но кто-то бьётся с той стороны, очень сильно бьётся…
Внизу раздался дикий крик, и Орест бросился в коридор, швырнув Рамона себе за спину. Флорика поймала сына, прижала к себе, на миг ощутив вспышку обжигающего гнева: сам-то помчался разбираться, бросив детей на неё. И это у него хватает наглости обвинять её в недобросовестном материнстве!..
- Ма! – в спальню влетел Равен, обхватил руками за пояс, бросил перепуганный взгляд через плечо. – Там… там…
Договорить мальчик не успел: в коридоре раздались новые крики, хрипящий рёв, утробное чавканье, - а в следующий миг в спальню бросился выскочивший со стороны лестницы Орест, оттолкнул с порога жену и детей, и с грохотом захлопнул дверь.
- Баррикады, живо! – гаркнул он. – Они не должны попасть внутрь!
Флорика послушалась мгновенно: убедил белый, как лист бумаги, цвет лица супруга. Такого Ореста она не видела: руки мужа тряслись, пока он сдвигал с места тяжёлый шкаф, губы посинели. Фло растерянно обернулась на закрытые ставни, и тотчас вздрогнула от грозного оклика:
- Окна тоже, быстро!!!
Вместе с детьми она подняла тяжёлый сундук, грохнула на широкий подоконник, служивший также и письменным столом, придвинула вплотную к дребезжащим стёклам. Следом подтянула громоздкое трюмо с толстым зеркалом, молча глянула на супруга, вытиравшего со лба пот.
- Что там? – едва слышно спросила она, кивая на загромождавший проход шкаф.
Орест ответил не сразу – переводил дыхание – зато все четверо услышали новые крики и торжествующий звериный рёв. Дети одновременно вздрогнули и прижались к матери, Орест резко выдохнул, сжимая кулаками виски.
- Они… добрались до комнат прислуги, - глухо выговорил он. – Порвали на куски горничную… кухня вся в крови… Кто успел, спрятался в подвале, а я… бросился к вам…
- Да кто же там?! – в нетерпении воскликнула Флорика, и тотчас шкаф у двери дрогнул от мощного удара.
- Исчадия, - выдавил Орест, обводя взглядом спальню, в которой все четверо оказались, как в ловушке.
Заплакал Рамон, пряча лицо подмышкой у матери; зажмурился Равен, зажимая уши кулаками и стараясь не слушать жуткие звуки, заполонившие весь дом. Орест шагнул к семье, обхватил жену и сыновей, не зная, что ещё предпринять. Оружия в спальне они не держали – да и, по правде, ни он, ни Флорика не были искусными воинами. А то, на что были способны эти твари, он уже видел своими глазами.
- Я тебя очень сильно люблю, Фло, - прошептал он, прижимаясь к ней. – Очень сильно…
- И я тебя, - прерывисто выдавила супруга, и в больших карих глазах Орест увидел слёзы. Не страха и не боли – самого глубочайшего сожаления о том, что столько лет потеряно для их взаимной любви. Оба оказались недостаточно сильными, чтобы сохранить это чувство, оба позволили усталости, раздражению и гневу овладеть собой, оба выпустили из рук хрупкую чашу семейного согласия. Хвала Единому, в треснувшем бокале всё же сохранились капли любви…
Бывший король притянул к себе сыновей, крепко сжал, ощутил лёгкие руки поверх своих – Флорика тоже обняла детей – и прижался к родным губам своей супруги. Женщины, ради которой он когда-то, целую вечность назад, отрёкся от престола. И, Единый тому свидетель, она этого стоила.
…Треснуло зеркало от резкого толчка. Жалобно скрипнул шкаф от беспощадного напора. Заскулили дети, цепляясь за одежду родителей. И злой, протяжный вой пронёсся по коридору, заполонил улицу, разрывая ночь жуткими звуками приближавшейся смерти…
Марион плохо знала тайный ход, зато помнила правило: держаться правой стороны. Двигаться приходилось осторожно, ощупывая каждый камень: хоть Нестор и говорил, что здешние ловушки давно устарели и не работают, а всё же рисковать королева не спешила: в дворцовом лабиринте крылось множество других опасностей. Покосившийся свод, например.
- Осторожно, - предостерегла она дочерей, нащупывая очередную плиту. – Подай руку, Каллиста. Нагните головы…
Потолок в этой части коридора накренился – вот-вот рухнет – часть стены оказалась разрушена, пол под ногами стал влажным и скользким. Девочки следовали за матерью молча, дрожа от пережитого шока и пробирающего холода дворцовых подземелий. Они успели накинуть тёплые накидки и надеть перчатки, пока Марион металась по запертым покоям, пытаясь отыскать нужный рычаг. Телохранители, приставленные королевской семье, остались в коридоре, пытаясь сдержать натиск звериных полчищ, и Марион приняла единственно верное решение: запереться в собственных покоях вместе с дочерями. Двери трещали под сокрушительными ударами, рёв и вой жутких тварей подгоняли похлеще плётки: крикнув девочкам, чтобы те одевались, королева отыскала рычаг, открывший секретный проход, накинула плащ поверх платья, выхватила кинжал из ножен со стены, и первой бросилась к спасительной двери.
Тайник удалось закрыть – с обратной стороны оказался небольшой рычаг, ставивший тяжёлый шкаф на место – так что погони Марион не опасалась. Если бы твари могли проходить сквозь толстые стены, вряд ли лезли бы в окна и нападали на охрану. О том, что ждало их впереди, в конце туннеля, королева предпочитала не думать.
Она знала лишь одно: во дворце опасно, и хотя за его пределами их едва ли ждали с распростёртыми объятиями, Марион предпочитала тесным стенам и комнатам-клеткам простор – когда есть, где размахнуться и есть, куда бежать. Главное – выбраться из этого лабиринта, где шныряли крысы и стоял затхлый запах давно неиспользуемых помещений, и добыть коней в королевской конюшне – если их ещё не сожрало зверьё. А там – на юг. Подальше от тьмы, кошмаров, жутких исчадий… Её задача – спасти детей. Обеих принцесс Валлии, единственных законных наследниц престола.
Нестор… Нестору придётся справляться самому.
Свеча, которую предусмотрительная Кассандра схватила со стола, дрожала в руках девочки. Хоть и пыталась она закрыть ладонью пламя, вскоре случилось неизбежное: резкий порыв ветра погасил огонь. Пришлось остановиться, чтобы глаза хоть немного привыкли к кромешной тьме, и двигаться дальше ещё медленнее, ещё осторожнее. Они шли уже довольно долго – никак не меньше часа – когда Марион ощутила перемены. Воздух стал чище, прохладнее, свежее; эхо собственных шагов стало глуше, и королева различила подвывания ветра в бесконечных туннелях – ветра, который врывался в коридор снаружи.
Выход был совсем рядом.
- Свет, - шепнула Каллиста. – Видите?
- Да, - тоже шёпотом отозвалась Кассандра.
Марион заметила то, что разглядели зоркие глаза дочерей, лишь спустя несколько шагов: пляшущие на каменных стенах потайного хода отблески огня. И почти сразу она различила звуки: фырканье коней, лязг оружия, негромкие голоса.
- Стойте! – тихо велела она дочерям. – Сюда…
Марион потянула обеих к ближайшей нише в плохо укреплённой стене, образованной из-за того, что часть отделки осыпалась, вырвав целый кусок из узкого прохода. Взяв девочек за руки, королева заставила их присесть на корточки, вжаться в сомнительное укрытие, и осторожно выбралась сама.
- Сидите здесь, - почти неслышно прошептала она. – Я быстро…
Марион прокралась вдоль стены до поворота, присела, осторожно выглянула. То, что кто-то ждал их с той стороны, не предвещало ничего хорошего. Едва ли это были друзья короны…
Ожидания оправдались.
- Переждём ещё час, - раздался знакомый голос. – Пусть твари перебьют как можно больше лишних людей. С остатками зверья мы расправимся; похоже, это была последняя волна.
- Верно, мессир, - подтвердил другой голос. – Эти гады появились на закате, но новые пока не явились. Возможно, что и не явятся.
- Славно. Выдвинемся через час. Помните основную задачу: живых не брать. Его величество – главная цель, а если её величество с их высочествами ещё не пожраны тварями, вам придётся это сделать за них. Все всё поняли?
Марион отшатнулась обратно за угол, кусая губы. Проклятый изменник решил воспользоваться самой страшной ночью в истории Валлии, чтобы занять престол! В то время как все северные города и селения, столица и южные земли подверглись жуткому нападению, лорд Матиас проворачивал выгодное дело! Наверняка с ним целый боевой отряд…
- Жаль, с нами нет моего дяди, лорда Салавата, - посетовал тем временем предатель. – Впрочем, я ещё подумаю, прежде чем освобождать его из тюрьмы…
- Мессир! Слышите?..
Королева медленно выпрямилась, сделала несколько шагов вдоль стенки в обратном направлении: знакомый вой снаружи она узнала первой. Бежать, немедленно бежать отсюда! Другим путём, в обход, куда угодно! Конечно, в подземных лабиринтах можно и заплутать, но всё же шанс на жизнь больший, нежели пасть от руки изменников или от зубов и когтей исчадий тьмы.
- Придётся действовать сейчас, - мигом сориентировался лорд Матиас. – Савен, остаешься со своими людьми здесь. Как перебьёте зверьё – отправляйтесь вслед за нами. Держаться левой стороны, запомнил?
- Да, мессир.
- Остальные – за мной.
Марион добежала до ниши, где оставила дочерей, но увести их в соседний проход не успела: ближайший поворот оказался слишком далеко. Присев рядом с дрожащими девочками, она сделала им знак молчать. Что, если им повезёт, и их не заметят? В такой темноте…
- Ступайте осторожно! – предупредил Матиас своих людей. – Здесь могут быть ловушки. Да и сам лабиринт давно не использовался, мне дядя рассказывал…
В следующий миг свет нескольких факелов выхватил из темноты сжавшихся в углу принцесс и королеву, а последним явил нескольких хорошо вооружённых воинов во главе с молодым лордом Матиасом.
- Клеветник меня раздери! – поразился тот, делая знак своим людям. – Какая встреча!
Каллиста завизжала, когда один из них схватил её за локоть и притянул к себе; Кассандра ограничилась болезненным вскриком, который оборвался тотчас – чужая рука заткнула рот.
- Отпусти нас, Матиас, - стараясь, чтобы голос не дрожал, попросила Марион. – Если у тебя получится убить Нестора, ты легко лишишь меня и девочек прав на престол. К чему лишние жертвы?
Лорд качнул головой, ухмыльнулся уголком рта.
- Хитрая гадина! Позвольте напомнить, ваше величество, - глумливо продолжил он, - недавний приказ о моей поимке. «Живым или мёртвым, предпочтительно мёртвым» - ваши слова? О, не пытайтесь скрыть удивление, вы прекрасно осведомлены о глазах и ушах дворцовых стен. Многих из них вы же и лишили жизни… Многих, но не всех. И после этого вы спрашиваете, к чему жертвы? Ваше величество, я не отвечаю на риторические вопросы. Все женщины коварны, и ваша верная подруга, маркиза Доминика, не стала исключением. Всё-таки поставила мне мат из могилы, стащив перед смертью это треклятое письмо! Впрочем… впрочем, её высочество Кассандра пока что останется с нами. Она пригодится на случай неудачи – Ликонт не станет рисковать последней живой наследницей.
Матиас мотнул головой, но за миг до этого Марион поняла, как всё произойдёт – быстро и беспощадно. Её и малышку Каллисту убьют на месте, Кассандру потащат за собой в качестве прикрытия – и убьют в любом случае, предварительно надругавшись над телом.
Рука с кинжалом выстрелила вперёд и вверх, и дворцовые подземелья пронзил дикий крик. Всё тело и шею лорда Матиаса защищал доспех, голову покрывал шлем, поэтому Марион целила в единственное незащищённое место – глаза. И почти попала.
- Бегите!!! – гаркнула она на замерших дочерей, как только её схватили за руки.
Кассандра сумела первой вывернуться из захвата ослабившего бдительность воина, юркнула вглубь подземелья, – но замешкалась Каллиста, и хватка державшего её бойца вновь стала крепкой. Девочка закричала, молотя свободной рукой и ногами по твёрдым латам, но Марион уже этого не видела.
Озверевший от боли лорд Матиас – кинжал попал в переносицу, едва не застряв в кости – выхватил собственный короткий меч из ножен и всадил острие ей в живот.
Время остановилось.
Марион сделала судорожный вздох, затем долгий, прерывистый выдох – в тот момент, когда Матиас прокрутил лезвие внутри неё, отдёргивая руку с мечом. Нарастающий звон в ушах сменился полнейшей глухотой; цвета поблекли, образ врага дрогнул, уступая абсолютной слепоте…
Смерть всегда приходит неожиданно.
Марион уже не осознавала, как собственное тело, не поддерживаемое более чужими руками, упало на холодный пол подземного лабиринта; как округлила рот в беззвучном крике маленькая Каллиста, глядя на мёртвую мать; как со стороны выхода метнулось несколько чёрных теней, и в лабиринте развязалась короткая и кровавая бойня.
Как удалось вырваться младшей принцессе и убежать в соседний коридор, где её подхватили дрожащие руки старшей сестры… и как со стороны дворца раздались крики и топот, и свет нескольких десятков факелов осветил развернувшуюся в узком проходе резню.
Марион всё больше отдалялась от места, где осталось знакомое, но уже бесконечно чужое тело, и ей казалось, что она всё падает и падает в нескончаемую, звёздную и такую холодную синь…
Глава 5. Покорители Змея
Бекс свалился первым, закрывая обмороженное лицо руками в заледеневших меховых перчатках. Велизар продержался немногим дольше, несмотря на явное преимущество в силе и выносливости. Оборотень патологически не выносил холода, и даже с тоской подумывал о том, чтобы превратиться в зверя, покрытого густой шерстью, - однако, конечно же, не рисковал. Когда снежная тропа стала круче, отвесные скалы вокруг неприступнее, а ледяной ветер злее, бывший охотник на нечисть обернулся на неумолимого Януша, пытавшегося поднять безумного мародёра на ноги.
- Далеко пещера-то?! – крикнул он из последних сил. – Ты ж говорил, должна быть за этим хребтом! Где?!
Оборотню пришлось вернуться к спутникам, застрявшим посреди опасной тропы, чтобы повторить вопрос: из-за свистящего и завывающего ветра они никак не могли его услышать. Впрочем, ответа он всё равно не дождался: Януш лишь мотнул головой, указывая на мародёра; Бекс и вовсе не отреагировал на его приближение, даже не пытаясь выбраться из снега.
Вдвоём они сумели вздёрнуть спутника на ноги и даже кое-как потащили его дальше, по скользкой и опасной горной тропе. Положение усугублялось разразившейся метелью и плотным чёрным туманом, стелившимся вдоль скал, так что обещанное Бексом убежище, в котором они могли бы переждать непогоду или хотя бы набраться сил, сейчас пришлось бы весьма кстати.
Велизар давно утвердился во мнении, что они с Янушем – полнейшие идиоты, доверившие полоумному Бексу свои жизни, поэтому даже не возмущался и принимал всё, как есть. Ну, суждено им погибнуть от природной стихии и собственной глупости по дороге в неизвестность, подумаешь! Зато Бекс, проклятый мародёр, умрёт счастливым – завёл-таки их неведомо куда…
- Туда! – крикнул Януш, указывая вперёд.
Охотник глянул и из последних сил рванул к желанному приюту зиявшей в скале пещеры. От радости едва не подхватил бесчувственного Бекса на руки, чтобы валившемуся с ног от слабости Янушу стало полегче, и ввалился в убежище почти счастливый, несмотря на наметенные у входа сугробы.
- Я… сейчас… - прокашлялся лекарь, оседая у ближайшей каменной стены.
Велизар затащил Бекса внутрь и огляделся. Чёрного тумана здесь не было, как не было и пронизывающего ветра с надоевшим снегом, бьющим по лицу. Вход надёжно защищали подледеневшие сугробы, а сама пещера оказалась небольшой, полукруглой, и, хвала Единому, необитаемой. Потому что справиться с каким-нибудь медведем ему удалось бы лишь в шкуре оборотня – а это грозило неприятностями обоим обессилевшим спутникам.
- Будем жить! – оскалился в непогоду Велизар.
Он скинул свой походный мешок и стащил заплечные сумки у Януша и Бекса, разложил меховые спальники, достал кремень и огниво. К тому времени, как лекарь наконец откашлялся и восстановил дыхание, охотник уже развёл небольшой костёр и даже приладил над ним котелок, подвесив его к свисавшему с потолка сталактиту за короткую цепь с крюком.
Пока таял и закипал собранный снаружи снег, Велизар занялся спутниками: стащил с постанывавшего Бекса обледеневший плащ, перетащил мародёра поближе к костру и повернулся к Янушу. Лекарь к тому времени скинул перчатки и придвинулся к огню, протянув обмороженные ладони. Языки пламени почти касались его пальцев, но Януш и не думал отдёргивать их – попросту не чувствовал ни жара, ни холода.
- Сейчас пожевать чего-нибудь соображу, - посвятил лекаря в свои планы Велизар. – Никто не против?
Януш не ответил, уставившись неподвижным взглядом в огонь; Бекс всё ещё не пришёл в себя. Оборотень тоскливо оглядел спутников и полез в свой мешок. Спустя некоторое время Велизар уже прихлёбывал горячую фруктовую настойку, заедая её размягчённым на пару хлебцем, и дожидался, пока закипит вторая порция талого снега для супа. Очевидно, что до утра – до серого, блеклого рассвета – они отсюда не выберутся, а значит, им следовало пополнить запас сил. И лучше всего – чем-то горячим, полезным для желудка.
Жаль, что Януш его примером так и не вдохновился. Велизар вздохнул, не разжимая губ, прожевал сухой кусок и запил его остатками кипятка, разглядывая усталое лицо лекаря. А ведь наверняка тому хотелось хоть немного облегчить себе участь да переложить груз со своих плеч на чужие – не пошёл же Януш сразу покорять валлийские горы, упросил друга-короля помочь да снарядить поисковые отряды за мифической Слезой…
И всё равно пришлось идти самому. Видимо, есть такие люди, которым попросту бесполезно искать лёгкие пути…
- Пей! – почти прорычал Велизар, впихивая кружку с тёплым напитком лекарю в руку. – Во имя Единого, пей по-хорошему! Иначе силой залью!
Януш вздрогнул, глянул на оборотня, но кружку принял, даже к губам поднёс. И снова задумался; так что Велизару пришлось без особых церемоний подтолкнуть руку лекаря дальше, едва не выбив ему зубы. Тот, впрочем, отреагировал слабо – покорно выпил всё до последней капли, отставил кружку в сторону, посмотрел на зашевелившегося Бекса.
- Как жратву унюхал, мигом воскрес, - хмуро констатировал Велизар.
Януш скользнул отсутствующим взглядом по спутникам: мародёр, кряхтя, усаживался поближе к костру; оборотень, ругаясь больше по привычке, чем из раздражения, подсовывал Бексу дымящуюся кружку, прикрытую распаренным хлебом.
Они добрались до Рокхейма лишь чудом. Велизар почувствовал приближение бесчисленных полчищ «зверья» издалека, ещё на подходе к городу, и спутники укрылись в придорожной часовне – как раз вовремя, чтобы вместе с дрожащим сторожем переждать текущую с севера армию тьмы. Внутрь ни один из монстров не полез – сказывались ли молитвы Януша, или святость самого места – однако Велизар разглядел жуткий поток несущихся на юг тварей через верхнее окно часовни. Разглядел – и едва сдержался, чтобы не оборотиться, не броситься на них в звериной шкуре: слишком смрадным оказался чужой запах, слишком сильным яростный зов крови.
Спустя несколько часов они всё же выбрались наружу – и ввиду отсутствия новых полчищ двинулись дальше, на север. До Рокхейма добрались без приключений, хотя и лишились лошадей после звериного набега – кони, оставшиеся за пределами часовни, оказались порваны в клочья и выпотрошены, так что Бекса вывернуло на пороге конюшни, а вслед за ним и Януша, который тоже держался из последних сил.
Сам Рокхейм, на удивление, практически не пострадал: полуразрушенная сторожевая башня на подходе к городу, в которой не поленившийся залезть в неё Велизар нашёл несколько тел погибших воинов; перевёрнутая повозка у ворот с человеческими останками; пустые улицы, могильную тишину которых нарушал лишь траурный колокольный перебор городского храма; и наглухо запертые ставни на окнах.
До фамильного замка Ликонтов, располагавшегося на окраине, дошли по заснеженным, подмёрзшим улицам, так и не встретив никого из горожан. У ворот замка оборотень продемонстрировал всю мощь своих лёгких, пытаясь докричаться до стражи или охраны; в конце концов это ему удалось.
Путников встретили удивлённо; никто не ожидал гостей с юга, сумевших пробраться сквозь колдовскую мглу, метель, и недавнее нашествие «исчадий тьмы». С последними, к слову, горожанам воевать не пришлось – погибли лишь те, кто не успел или не захотел скрыться от монстров.
- Зверьё покатило на юг, - делился воспоминаниями слуга, проводивший их в малую гостиную замка, - растерзали только тех, кто встал у них на пути. Остальные схоронились – кто в погребах, кто в землянках, кто в башнях, а кто и попросту у себя дома заперся. Милостью Единого, пронесло…
- Кошмары-то донимают? – полюбопытствовал Велизар.
- Да мы уже привыкли, - почти беззаботно махнул рукой слуга, - сменили ночь на день, всего делов-то. Всё одно солнце пропало, света не даёт, так что немного и потеряли. Но многие боятся, как бы ужасы днём не приснились, а то ведь тогда совсем с ума сойдём…
От словоохотливого слуги узнали, что королевский отряд, который по приказу монарха прочёсывал местные горы, пропал две недели назад.
- Поднялись в очередной раз, - вздыхал слуга, - да так там и остались. Жалко, слов нету! Врали, будто уже нашли место, где Слеза лежит, да только подобраться никак не могли.
Януш едва не подпрыгнул от удивления: тайна, которую так долго хранили от галагатских сплетников, рокхеймский простой люд знал почти в деталях.
- Так… один из рыцарей-то, что в горы лазил, из местных был, - слегка стушевавшись, пояснил слуга. – Он сболтнул родным, а там и понеслось… Но вы ничего такого не подумайте, мессир Януш! Мы чужим наших секретов не выдаём! Вам вот проболтался только потому, что вы, как-никак, почти здешний… Помню, как вы с его светлостью герцогом Ликонтом… то бишь, его величеством Нестором… в замке-то после военных походов отсиживались. Последний раз, вот как сейчас помню, хотя уж лет пятнадцать прошло, приехали вы с ним аж из Аверона. Его светлость, то бишь, величество-то, тогда как раз только-только руки лишился…
Януш слушал и то слабо улыбался, вспоминая очередной случай из бывшей, такой далёкой и невозможной жизни, то резко мрачнел, глядя за окно и кусая губы. Наблюдавший за ним Велизар понимал его прекрасно: очередная надежда на то, что кто-то подставит плечо, поможет с жизненной ношей, возьмёт её хоть на короткий миг на себя, обернулась крахом. Королевский отряд, изучивший местные горы за время поисков Слезы, мог бы повести их по лучшему пути, помог бы снаряжением, подсказал способы преодоления самых сложных участков скалистых гор.
Увы, отважные горцы затерялись где-то в вечных льдах, а они застряли в маленьком северном городке. Впрочем, это уже не могло остановить ни Януша, ни самого Велизара. Вдвоём они решили начать подъём немедленно, на следующее же утро. Безумный мародёр, знавший путь к заветной ледяной пещере, безошибочно указал на видневшийся из окна фамильного замка Змей, самую высокую гору северного предела.
- Туды, - уверенно сказал Бекс.
Велизар озаботился необходимыми вещами – дворецкий и слуги замка Ликонтов оказались рады помочь «мессиру Янушу», добрая память о котором сохранилась на протяжении этих долгих лет – и на рассвете они выдвинулись из города.
Рокхейм пристроился у подножья горной цепи, и путь наверх начался едва ли не за последним из домов – пологая, заснеженная, широкая тропа, ведущая к скалистым вершинам. Змей был третьим в гряде, и именно там, у его вершины, их ждал Велегор.
- Поешь, господин Януш, - обратился к лекарю Велизар, протягивая ему неглубокую жестяную тарелку с жидким супом, главное преимущество которого заключалось, конечно же, не в составе, а в температуре. – Пока горячее…
Бекс ел молча и быстро. Лекарь последовал его примеру, так что какое-то время все трое молчали, прислушиваясь к завываниям ветра снаружи. Хвала Единому, чёрный туман не просачивался в пещеру, так что даже безумный мародёр расслабился, завернулся в вытащенное из мешка одеяло, и так и задремал – сидя, низко опустив голову в мохнатой шапке.
- А если метель наутро не перестанет? – осторожно спросил Велизар. – Что делать-то будем?
- Перестанет, - отозвался Януш. – Ещё до рассвета утихнет.
Оборотень недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал.
- Отдохни, - предложил лекарь. – Я посторожу.
Велизар не возражал: после ужина хотелось спать, завернувшись в тёплое одеяло и подвинувшись ближе к огню, и не думать о предстоящем подъёме. Который, к слову, вполне мог оказаться невозможным или попросту смертельным: у них не было подходящего снаряжения, а скалы становились всё круче. Даже если метель уймётся, найти путь в чёрной мгле окажется не так-то просто – даже с его звериным чутьём и великими «познаниями» Бекса в здешних тропах.
Последовать предложению лекаря казалось проще, чем проводить время в невесёлых думах. Велизар уснул быстро, по-звериному прикрыв нос и нижнюю часть лица рукой в меховой перчатке, и Януш остался один на один с теми же мыслями, что беспокоили оборотня.
Короткая молитва не принесла облегчения: в нём всё стремительнее нарастало то самое чувство, которое переполняло его в моменты исцелений, горячих просьб и – самое яркое, но так и неразгаданное им воспоминание – в тот миг, когда Виверия пыталась соблазнить его во второй раз. Тот самый свет, пронзивший его естество, та бесконечная благодать, которая отражала любую скверну, пронзала всякую тьму – всё это вдруг оказалось вновь близким, настолько, что Януш в этот миг не удивился бы никакому чуду.
А между тем лишь чудо могло им помочь.
Януш подошёл к выходу из пещеры, остановился у наметённых сугробов, вглядываясь в бушующий снаружи снежный ураган. Колючие, злые снежинки хлестнули по разгорячённому лицу, ледяной ветер обдал оттаявшую у костра одежду, жадно забирая впитанное ею тепло.
Лекарь посмотрел на скрытую в колдовской мгле вершину Змея – следующую в гряде гору, на склон которой они должны были пройти наутро. Нет, они не сумеют этого сделать. Шансы на успех имелись лишь у Велизара, но никак не обременённого своими немощными спутниками. Крепкий от природы Бекс значительно сдал за годы рабства и последующих лет бродяжничества, а сам Януш честно оценивал своё состояние, которое ухудшалось с каждым днём. Если раньше, по прибытии в Галагат, он надеялся поправить здоровье, теперь надежд на это у него почти не осталось.
Он не боялся смерти, как всякий верующий в Единого человек, но и покидать этот мир не хотел – из любви к сыну, который с его уходом останется совсем один. Велегор, его Велегор! Сколько лет потеряно, сколько сил потрачено на то, чтобы наверстать упущенное, очистить юную душу от сорняков зла, посеять зёрна истины! Взойдут ли они? А если взойдут – не заглушатся ли воспрявшими с новой силой плевелами лжи? Велегор, Велегор!..
- Велегор, - прошептал вслух лекарь.
Вдалеке полыхнула зелёная вспышка, на краткий миг озарив вершину Змея колдовским светом; и собственное сердце отозвалось волной боли – так остро, так горячо!..
- Велегор! – крикнул Януш, шагая во тьму.
Взвыла вьюга, закрутив вокруг него сумасшедшую пляску снежного водоворота, свистнул ветер, толкая в грудь – назад, прочь от заветного места – полыхнула вторая вспышка, озаряя непроходимую, неприступную горную тропу. И вместе с болезненной зеленью пришло понимание – его сыну плохо!
- Я иду!!! – выкрикнул лекарь.
И до того изменившимся показался собственный голос, полным уверенности и невозможной, несвойственной ему силы, что Януш совсем не удивился, увидев – так близко, перед самыми глазами – блики зарождавшегося внутри всепобеждающего света.
Лекарь вскинул руку, запрещая ветру – и очередной порыв беспощадной метели утратил силу, отпустив пленённые снежинки, расстелил перед ногами последний белый ковёр. Тишина упала в один миг, как только он опустил руку, переливавшуюся искрящим светом, а затем Януш вновь поднял голову, взглянув на недоступную вершину. И со всей верой, на которую был способен, призвал Единого на помощь.
- Господин Януш! – позвал из пещеры встревоженный голос. – Ты где? Кричал или мне почудилось? Эй, вставай, падаль! С лекарем что-то…
Велизар первым выбрался из пещеры, да так и застыл у входа, с раскрытым ртом и побелевшим – не то от ужаса, не то от благоговения – лицом. Бекс, который вышел вслед за ним, отреагировал ещё сумбурнее: плюхнулся коленями в снег, принялся бить поклоны, что-то неразборчиво бормоча под нос.
Оборотень, не отводя широко распахнутых глаз от завораживающей картины, не глядя протянул руку, вздёрнул безумного мародёра за шиворот, встряхнул для острастки и сделал первый нетвёрдый шаг к сверкающей золотой лестнице, начинавшейся прямо над обрывом.
И господин Януш, охваченный режущим, слепящим, белым как небытие сиянием, стоял на ней в нескольких шагах над землёй.
- Стой! – переполошился бывший охотник на нечисть, в ужасе глядя на удалявшегося по золотистым ступеням лекаря. – Гос… господин Януш! Ты куда?!
Оборотень едва ли рассчитывал, что его услышат – и хотя лекарь обернулся, Велизар всё ещё не верил, что слепящий сгусток света, в котором смутно угадывались знакомые черты, снизойдёт до ответа.
- Ждите здесь, - раздался спокойный, но громкий и отчётливый голос лекаря. – Вы можете погибнуть на вершине; вам лучше остаться.
Велизар не нашёлся, что ответить, зато завопил Бекс – изо всех сил, хотя стояла полнейшая тишина – бросаясь к полупрозрачной, золотистой лестнице.
- Возьми меня с собой, мессир дохтор! Там секрет есть – вход-то в пещеру льдом запечатан! Я покажу, где! Не оставляй меня, я… я ить… я с тобой до конца, лекарь!!!
И Велизар будто очнулся. Он тоже побежал к обрыву – полный внутреннего желания пойти с Янушем, но раздираемый сомнениями по поводу сверкающей и такой хрупкой на вид золотистой лестницы. Он даже успел ухватить Бекса за локоть, но мародёр вывернулся и с неожиданной силой толкнул его в грудь – оборотень, не удержавшись, рухнул в снег – и вскочил на прозрачные ступени, мигом вскарабкиваясь наверх.
- Я… я с тобой… - запыхавшись, сообщил Бекс ожидавшему его Янушу.
Лекарь коротко кивнул и посмотрел на замершего над обрывом Велизара. Оборотень то с ужасом смотрел на золотистую лестницу, висящую над пропастью, то – с надеждой, вопросительно – на Януша.
- Ты идёшь с нами? – спросил лекарь.
Велизар занёс ногу над пропастью, не решаясь опустить ступню на полупрозрачную ступеньку, и почти взвыл от необходимости принять решение здесь и сейчас:
- Да помоги же!!!
Сердце попросту разрывалось в груди – сейчас, вот сейчас они развернутся и уйдут, а он останется на горной тропе один, опустошённый и бесполезный, лишённый всякой цели…
- Велизар! – окликнул его лекарь. – Иди к нам!
И с внезапным порывом необыкновенной уверенности охотник шагнул вперёд. С трудом передвигая ватные ноги, оборотень старался не смотреть под них – потому что твёрдые, но прозрачные ступени открывали вид одновременно завораживающий и жуткий. Он шёл по воздуху, окружённый золотистым сиянием, навстречу слепящему сгустку света, но внизу расстилалась чёрная бездна – и подтолкнувшая его вперёд неожиданная уверенность вдруг иссякла. Удушающий всплеск ужаса, пустота вместо очередной ступеньки, и собственный жуткий вскрик – вот и всё, что запомнил Велизар перед тем, как его поймали крепкие руки.
- Не бойся, - попросил Януш, удерживая оборотня за плечи. – Если ты усомнишься, мы будем верить за тебя.
Бывший охотник не понял, но на всякий случай уточнил:
- Ты мне поможешь? Я… не смогу сам…
- Помогу, - серьёзно пообещал лекарь, и Велизар вновь ощутил твёрдые ступени под ногами. – Так, как не помог в ночь твоего первого превращения на Островах. Иди за мной.
Януш отпустил его и пошёл – наверх, по сверкающему золотистому пути. Тело лекаря по-прежнему светилось, ярко и почти болезненно, но Велизар уже не смотрел на него. Сосредоточенно поднимаясь ступенька за ступенькой – шаг в шаг за бормотавшим что-то Бексом – он вдруг заметил, как золотое сияние вспыхнуло ярче, и прозрачная лестница утонула в нём, превратившись в сплошной, бесконечный белый туннель…
С той минуты он ничего больше не видел – кроме слепящего, режущего света, заполонившего не только туннель, но и, казалось, всё его существо.
Шли они долго. Велизар не чувствовал физической усталости, но морально изнемог донельзя – их путь в сплошном белом сиянии казался бесконечным, поскольку никаких ориентиров оборотень видеть не мог: всё скрывали плотные стены ослепительного туннеля.
Спасаясь от нарастающей паники – несмотря на спокойных спутников, Велизару казалось, что он сошёл с ума вслед за Бексом – оборотень старался думать об отвлечённом, и ему это отчасти удалось. Он вспомнил и пожалел оставленные в пещере вещи – одеяла, заплечные мешки, посуду – тут же порадовался, что боевой топор, выменянный им в замке Ликонтов на собственную секиру с хорошей доплатой, остался при нём. Погрустнел, вспоминая цель путешествия. Взбодрился вновь при мысли о мягкой и податливой Ниле, женщине из таверны. Тут же помрачнел, осознав, насколько не ко времени подобные воспоминания…
В конце концов сосредоточился на спине топавшего впереди Бекса, тоже притихшего, поверх плеча которого виднелся молчаливый сгусток света, ведущий их наверх. Велизар всё шагал и шагал за ним, потеряв счёт времени, утратив всякую ориентацию в сияющем туннеле, - пока блеск внезапно не погас, и они не оказались на узкой и плоской обледенелой площадке, на значительном расстоянии от крутого обрыва.
- То самое место! – хрипло подтвердил Бекс и тяжело, с надрывом закашлялся. – Здесь она где-то… пещера то есть… на этой самой вершине…
Вслед за мародёром поперхнулся воздухом Велизар, прочистил пересохшее горло – и зачерпнул ладонью горсть припорошившего лёд снега, отправил блаженную влагу в рот.
- Простудишься, - покачал головой Януш. И, нагнувшись, последовал примеру оборотня.
Велизар с недоверием перевёл взгляд на лекаря. Он по-прежнему светился, но куда мягче, едва различимо. И оборотень встретил перемены с облегчением: Януш стал наконец похож на самого себя.
- Это ты! – выдохнул охотник с облегчением. – Хвала Единому! А я уж думал… ну… всякое думал, в общем…
Януш улыбнулся.
- Я знаю.
Оборотень не стал уточнять, что именно знал лекарь, но на всякий случай постарался думать об отвлечённом: кто его, светящегося, разберёт? А ну как и вправду мысли читать научился?
- И как долго продлится это твоё… сияние?
Лекарь посерьёзнел.
- Не знаю, - честно признался он. – Но надо спешить.
Велизар огляделся. В темноте смутно угадывались очертания соседних хребтов, чернеющих скал и белых шапок снега – но увы, ничего больше сквозь ночь и беспросветный туман оборотень разглядеть не мог. О чём вяло пожалел – раньше бывать на горных вершинах ему не доводилось.
- Дышать тяжело, - поёжился охотник. – И… холодно…
- Нашёл! – раздался хриплый голос Бекса. – Эй, мессир Януш! Точно говорю – здеся! Эй, блохастый, - вдруг прыснул мародёр, - беги сюда! Твой топорик пригодится, ха-ха!
Под безумный хохот Бекса они поднялись по короткой тропе, обходя заледеневшую скалу, - и там, за припорошенными валунами и каменистыми выступами, обнаружили вход в пещеру. Они бы не нашли его, даже находясь рядом – настолько надёжно спрятался тот в обледеневших скалах. Мародёр уже ждал их внутри, судя по гулкому припадочному смеху, недалеко от источника странного зелёного света – его отблески освещали снег снаружи.
- Заткнись, идиот, - вяло пригрозил Велизар, шагая внутрь прохода. Для этого оборотню пришлось наклониться, чтобы не стукнуться лбом о низкий свод, и от простого движения голова тотчас закружилась. – Кому сказал…
Слова вырывались изо рта нехотя, с трудом, - бывшему охотнику показалось, что даже движения его стали более медленными, будто все мышцы вдруг налились свинцом.
- Тело как чужое, - пожаловался Велизар, - проклятое колдовство…
- Это не колдовство, - ответил из-за спины Януш. – Это горы…
Бекс продолжал давиться смешком, даже когда они наконец приблизились к толстой ледяной стене, перекрывавшей проход. Там, за стеной, мелькали зелёные отблески колдовского света, и Януш почти физически ощутил отражение дикой боли – так явственно, так остро, так близко!..
- Велегор! – крикнул лекарь.
Метнулся к ледяной стене, приложил к ней обе ладони, прижался всем телом…
Топор Велизара звякнул и отскочил от ровной поверхности; оборотень зло выругался, вновь занёс его над головой.
- Ты с ума съехал? – трясясь от уже беззвучного смеха, спросил безумный мародёр. – Я ж пошутил! Такой тюкалкой – такую глыбу! Ха-ха! Эй, пусти! – снова прыснул Бекс, когда разъярённый Велизар ухватил его за отворот плаща. – Чё ты? Вона, тает ужо лёд…
Оборотень растерянно обернулся. Лёд под ладонями Януша действительно таял, стекал на пол ручейками воды, подмерзал, схватываясь крошечными лужами у ног; и наконец лопнул, выпустив паутину трещин во все стороны от широко разведённых пальцев лекаря. Велизар вздрогнул, шагнул назад, оттаскивая вслед за собой Бекса – ледяная толща грозила вот-вот уступить золотистому сиянию, исходившему от тела Януша, разлететься смертоносными осколками во все стороны.
- Стой здесь, - велел оборотень мародёру.
Подскочил к стене, утратившей свой зеркальный блеск, занёс топор над головой, вонзил в водянистую массу, откалывая большой кусок. Высвободил лезвие, вновь поднял…
Велизар мог бы поклясться, что с каждой новой зелёной вспышкой по ту сторону стены лёд вновь крепчал – а то и вовсе становился толще – но и лекарь не ослаблял напора. Бывший охотник на нечисть впервые видел такого Януша – изменившегося, решительного, сурово-бескомпромиссного – и боялся только, что это дивное сияние, топившее лёд, пробивавшее ход в колдовскую пещеру, погаснет раньше, чем они сумеют попасть внутрь.
- У-у-у! – вдруг завыл Бекс, хватаясь за голову. – Проклятый колду-ун!..
Полыхнувшая по ту сторону льда зелёная вспышка обдала таявшую стену – и тотчас погасла, уступая вспыхнувшему снаружи золотому сиянию. Януш закричал, упёрся светящимися ладонями в лёд – и вместе с ударом топора тот поддался, со страшным треском разлетаясь в стороны.
Велизар охнул, когда крупный пласт врезался ему в живот, и распластался по каменной стене, хватая ртом разреженный воздух. Януша задело тоже; лекарь рухнул на четвереньки по ту сторону разрушенной стены, в лужу подтаявшего снега и ледяных обломков. Зато не пострадал Бекс, всё это время державшийся у них за спинами – и уж точно не растерялся, первым перемахнув через осколки.
- Нет! Не смей! – хрипло крикнул мародёр, бросаясь наперерез вырвавшемуся из недр пещеры зелёному лучу. – Не его!..
Януш вскинул голову вовремя, чтобы увидеть стремительно приближавшийся зелёный свет – и Бекса, возникшего на его пути.
- Сволочь!!! – взревел Велизар, подхватывая топор и бросаясь в пещеру.
Изнутри вновь полыхнуло, но Януш не сразу побежал вслед за оборотнем. Склонившись над неподвижным Бексом, лекарь схватил его дрожащие, ищущие пальцы, заглянул в стекленевшие глаза. На лужу крови под ногами не смотрел. Зелёный луч прошил мародёра насквозь, разделив его на две аккуратные половины – верхнюю и нижнюю – но сам Бекс был ещё жив. Всё ещё не понял, всё ещё пытался встать.
- Ты… прости, мессир дохтор… - хрипло выдавил мародёр, - я… дальше… не пойду…
- Бекс, - сквозь сцепленные зубы – не заорать, не напугать перед смертью – проговорил Януш, – не бойся, ты… не бойся… там хорошо…
- Я… отдохну… немножко… а?.. – умоляюще глянул на него бывший кучер. – Можно?..
Януш кивнул, не доверяя собственному голосу. Бекс упокоено прикрыл глаза, откидываясь на гладкий пол пещеры, и лекарь тут же вскочил – над головой, свистнув, пролетела огромная глыба льда. Уклонился он вовремя: кусок раскололся на несколько частей поменьше, но каждая была размером с его голову.
- Лекарь, - раздался громкий, насмешливый и слишком знакомый голос. – Тебя-то я и ждал! Но, увы, промахнулся…
Януш скользнул взглядом по белоснежной пещере. В ледяных стенах застыли, скрючившись в неудобных позах, хорошо одетые и вооружённые воины; спиной к нему стоял запыхавшийся Велизар, у ног которого лежала россыпь обледеневшего снега; и в самом центре, у необычного обелиска, стоял старый колдун.
- За сыном пришёл? – почти дружелюбно поинтересовался Хетаг. – Ну так подходи, не бойся!
Януш чуть провернул голову, бросая последний взгляд на лежавшего у ног Бекса. Мародёр погиб, заслоняя его от колдовского удара, и в груди поселилось тянущее чувство утраты – человека, который никогда не был ему дорог, но который оказался лучшим другом, чем он ожидал.
- Ну же! – поторопил Хетаг. – Ты так настойчиво добирался сюда, чтобы теперь глазеть на меня со стороны? Что, даже к сыну не подойдёшь?
Колдун выразительно поднял брови, и Януш лишь теперь пригляделся к обелиску повнимательней. И тотчас вскрикнул, бросаясь к нему со всех ног.
- Какой поспешный, - хмыкнул Хетаг, щёлкая пальцами.
Вокруг тела лекаря тотчас выросло несколько ледяных зубьев, отделяя его от хризанитовой скалы. Януш вытянул руку, пытаясь достать до гладкой поверхности – почти получилось – крикнул негромко:
- Велегор!..
Оборотень рыкнул, бросаясь на старого колдуна, но Хетаг лишь нетерпеливо отмахнулся – и Велизар вскрикнул, оседая на зеркальный пол. Выпустил из рук боевой топор, схватился за длинную ледяную иглу, насквозь прошившую левое плечо.
- Одно только слово твоих поганых молитв, лекарь, - предупредил колдун, - и я заморожу его сердце.
Януш закусил губу, глядя на корчащегося на льду оборотня. Вся сила Велизара, на которую он определённым образом рассчитывал, оказалась бесполезной: как часто бывает, на неё нашлась сила большая. А если бы она не встретилась… всегда отыскалась бы большая подлость, коварство или предательство. Эту непреложную истину доказал Велегор, сильнейший из чёрных магов, - но, увы, недостаточно опытный, чтобы не попасться в хитрую ловушку.
- Что ты с ним сделал? Он жив? – как мог спокойнее спросил он: не хотел, чтобы Хетаг распознал боль в голосе. Колдун, впрочем, его самообладанием не обманулся.
- Пока что да, - усмехнулся Хетаг.
Обелиск дрогнул; по ровной поверхности прошла рябь, скалу охватила паутина мелких трещин. Полыхнула зелёная вспышка, и Януш едва не схватился за голову – настолько острым оказалось отражение чужих страданий. Хотя… отчего чужих? Там, в прозрачной скале, скорчился в вечной муке его сын.
- Мелкий ублюдок, - ругнулся старый колдун, зло глядя на обелиск. – Сопротивляется…
- Отпусти его, Хетаг! – не выдержав, крикнул лекарь. – Зачем?!..
- Энергия человеческой боли, - расплылся в ухмылке тот, - дарит почти безграничную власть. А если страдает могущественный хранитель чёрной магии…
- Велегор!..
- Велегор, - подтвердил колдун, - был обречён на служение тьме. Так или иначе, лекарь! И то, что ты выкрал его с Островов, ничего не изменило. Клеветник никогда не отказывается от предателей; всегда даёт им второй, третий, сотый шанс. Способов служить ему – тысячи! И это внушало мне надежду. Старый дурак Трифон выкинул нас в безлюдную пустыню, но он недооценил мою жажду власти. Я выбрался – и вытащил с собой двух недоумков, чтобы они сыграли свою роль…
- Этьен и Рейнхард, - негромко обронил Януш, не отрывая глаз от замерзшего сына. Так близко и так далеко!..
- Их больше нет, - отмахнулся Хетаг. – Но в своё время оба сослужили неплохую службу. И в эдельвирском монастыре, когда мы выманивали тебя с мальчишкой из-за его стен, и в Валлии…
- Чёрная книга! – вспомнил Януш, по-прежнему не отводя глаз от сына. Сердце пронзала боль – такая же острая, какую испытывал всё это время сам Велегор.
- О да, - равнодушно подтвердил Хетаг. – Чёрная книга, прочитав которую, юный хранитель вызвал бы в мир Клеветника ценой своей души. Мы бы подсунули её мальчишке в любом случае, но те дети подвернулись очень удачно – они сами показали Велегору пещеру, где Этьен спрятал книгу. Но увы! Снова вмешался ты, лекарь, и мальчишка так и не прочёл её до конца. В который раз твоими руками сорвалось проведение обряда – и на этот раз я окончательно убедился, что сыграть в обход не получится. Мы решили тебя убить.
- Бекс, - одними губами вытолкнул Януш, положив обе ладони на оцепившие его зубья ледяной клетки. Руки больше не светились; лекарь не мог различить даже слабой мерцающей дымки – ничего из того режущего, всепобеждающего света, который растопил вход в пещеру.
- Это ничтожество – единственное, чем мы смогли воспользоваться, - нехотя признал Хетаг. Мельком обернулся на шипящего от боли Велизара, сумевшего-таки обломать торчавший из плеча кусок льда, щёлкнул пальцами.
Оборотень взвыл, когда оставшийся внутри осколок вырос вновь, пригвоздил его к полу; завалился набок, пытаясь найти наименее болезненную позицию, со сдавленной руганью вцепился в терзавший его лёд.
- Мы не могли подобраться к тебе сами, - продолжил колдун, – Велегор почувствовал бы нас и выпил нашу магию быстрее, чем мы успели бы что-то предпринять. Действовать пришлось чужими руками. Вначале Этьен хотел нанять убийцу, - хмыкнул Хетаг. – Но главарь преступного клана Галагата зорко следит за своими душегубами. Чуть только промелькнуло твоё имя, лекарь – едва не зарезали самого заказчика, недотёпу Этьена. Хотя тот оказался достаточно силён, чтобы отвести им глаза и сбежать… Жалкий раб, которого ты зовёшь Бексом – единственное, что у нас осталось. Но и он не справился с задачей! Мне пришлось искать хризанитовую пещеру, сказаниями о которой так гордятся жители севера. Нет, лекарь, здесь нет Слезы Единого! И несметных богатств – тоже нет! – колдун хрипло расхохотался, хлопнул ладонью по прозрачной скале. – Здесь – источник бесконечной силы!..
…Ухнула пещера; дрогнул белоснежный свод. Гладкая поверхность покрылась ещё одной сетью мелких трещин; вырвался из вершины обелиска слепящий зелёный луч; вскрикнул Януш, хватаясь за виски.
- Велегор!!! – дико, с надрывом крикнул он.
- Заткнись, лекарь! – зашипел колдун, делая короткий взмах рукой.
Хлестнула по лицу острая снежная пыль, заскрипела ледяная клетка, уменьшаясь в объёме, сдавливая лекаря разраставшимися прутьями.
- Не зови его! – каркнул Хетаг, сжимая кулаки. – Слышал?! Не смей!
За спиной колдуна хрипло, издевательски рассмеялись.
- Даже… поверженного… со всей своей магией… боишься!.. – судорожно выдохнул Велизар, цепляясь слабеющей рукой за левое плечо. – Жалкий… ходячий… мертвец!..
- Заткнись! – рыкнул Хетаг, сжимая кулак. Велизар поперхнулся воздухом, стиснул зубы, опуская безвольную руку. – Как только я сломаю Велегора, то сумею воспользоваться бесценным тёмным даром! Я пытался! Почти получилось… Но… проклятье! Он вздумал сопротивляться! Глупый мальчишка не понимает, как тщетны его попытки! О-о, энергия его боли подарит мне колдовскую власть, равной которой нет на земле! И… и подарила бы раньше, если бы…
Вздрогнул ледяной пол; старый колдун зло зашипел, положил обе ладони на подрагивавший обелиск, вцепился в прозрачную поверхность скрюченными пальцами.
- Я всё равно добьюсь своего, мальчишка!!!
По хризанитовой скале прошла одна мутная волна, другая… вырвался из вершины слепящий зелёный луч; глухо застонал Януш, ощущая страдания своего сына.
- Велегор! – сдавленно крикнул он.
Не оборачиваясь, Хетаг процедил колдовское слово, сделал неуловимое движение кистью – и ледяные щупальца вплелись в тело лекаря, проникли под одежду, срослись с кожей, впились в плоть тысячами жестоких игл…
- Нет… - просипел Велизар, из последних сил цепляясь за осколок льда, терзавший его плечо. – Не… не смей… Велегор, малыш…
Старый колдун продолжал терзать своего узника, царапая хризанитовую глыбу, выпивая чёрную магию из юного хранителя… а потому пропустил момент, когда Януш в очередной раз вытянул руку, пытаясь коснуться обелиска – и на этот раз всё-таки достал.
Велизар заметил, как слабая золотистая искра проскользнула от белых, покрытых тонким слоем льда, пальцев лекаря к подрагивавшей, прозрачной скале. Как золотое сияние охватило обелиск, - и как сам Януш застыл в ледяной клетке, смежив побелевшие веки.
- Сдавайся, мальчишка! – зло выкрикнул Хетаг, не замечая золотистых отблесков на скале. – Ты боролся несколько дней, ты видишь, что сопротивление бесполезно! Здесь тот, кого ты зовёшь отцом – он уже ничем тебе не поможет! Похорони с ним свои надежды, юный хранитель! Признай – ты устал! Ты хочешь сдаться, Велегор, ты хочешь этого!!!..
…Треснула хризанитовая скала. Гора ухнула; за пределами пещеры раздался далёкий грохот – где-то сошла лавина. Дрогнули стены белоснежного зала; покрылись мелкой сеткой ледяные стены с замерзшими воинами. Хетаг отпрянул от обелиска, лишь теперь ощутив жар золотого сияния – и тотчас рухнул навзничь, спасаясь от летящих обломков лопнувшего хризанита.
Велизар уклониться не мог; лишь зажмурился, надеясь, что Единый убережёт от смертоносных осколков – и потому пропустил момент, когда обелиск со страшным грохотом распался, падая на белый пол уродливыми кусками. Не видел оборотень и того, как побежала от ударов сеть широких трещин к ледяным стенам, и как по ним потекли крупные капли золотистой влаги.
Решившись, Велизар приоткрыл глаза и, щурясь, вгляделся в стоявший в воздухе снежный туман. Небольшая ледяная скала, в которую превратился замерзший Януш, стекала на треснувший пол ручейками; где-то капала вода, стонала гора, плавилась пещера – и в её центре, неподвижный, как обелиск, стоял бледный Велегор.
Юный хранитель не шевелился; кулаки его были сжаты, глаза закрыты. Велизар даже не знал, дышал ли он – но судя по тому, какие полные ненависти взгляды бросал на мальчика израненный хризанитовыми осколками Хетаг, тот был всё ещё жив.
- Ты же сдался! – тонко выкрикнул старый колдун, барахтаясь на изломанном полу. – Ты же хотел, я чувствовал это! Ты принадлежишь мне!!!
Оборотень затравленно сглотнул, переводя взгляд на Велегора.
Тот медленно поднял голову. Разомкнул синие губы. Вытолкнул через силу:
- Позволь. Мне. Решить.
И разжал кулаки.
Тысячи хризанитовых игл разрушенного обелиска метнулись к старому колдуну, отбрасывая его назад. Велизар тихо выдохнул, глядя, как корчится пригвождённый к стене чёрный маг, как тщетно старается выдернуть скрюченными пальцами хоть один из прозрачных осколков… как, оставив бесплодные попытки, вскидывает руку, и на ладони его вспыхивает короткий разряд…
Оборотень даже крикнуть не успел, чтобы предупредить неподвижного Велегора. Молния сорвалась с пальцев Хетага, но юный колдун так и не пошевелился, чтобы уклониться от удара. Зато распахнул рот – и поглотил яркий разряд.
Облизнулся.
Это оказалось настолько страшно, что Велизар даже забыл о собственных мучениях. Во все глаза смотрел он на Велегора, беззвучно втягивавшего в себя воздух сквозь сцепленные зубы, и на Хетага, по всему телу которого прошла жестокая, конвульсивная дрожь. Юный хранитель развернул ладони, развёл руки – и вдохнул метнувшуюся к нему яркую искру от тела старого колдуна.
- Не-ет!!!
Лицо Хетага исказила жуткая гримаса: лишившийся своей магии колдун потерял последнее, что поддерживало в нём жизнь. Велегор не стал тратить времени на разговоры – взмахнул рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи; с трудом, шевеля занемевшими губами, прочитал короткое заклинание.
Хетаг рванулся прочь, но хризанитовые иглы держали крепко. Спустя несколько минут заледеневшее тело старого колдуна превратилось в такую же прозрачную скалу, в какой томились валлийские воины.
- Велегор! – слабо позвал оборотень. – А, чтоб тебя… - тотчас с болезненной гримасой ругнулся он, обламывая размякший кусок льда. Высвободившись из плена, оборотень вырвал из плеча осколок, зажал кровоточащую рану второй рукой и с трудом поднялся. – Велегор, малыш! Ты живой!
Мальчик медленно повернул к нему голову, и Велизар лишь теперь заметил, что ноги его по-прежнему находились в хризаните – Велегор не мог сдвинуться с места. Едва сдерживая болезненные стоны, охотник припал на колено, здоровой рукой отламывая кусок за куском от раздробленного обелиска.
- Сейчас, сейчас, - невнятно пообещал Велизар, двигаясь с трудом, через силу. – Сейчас высвободим тебя, малыш…
Юный маг посмотрел на оборотня сверху вниз, и на губах его появилась слабая, блеклая улыбка.
- О тебе я тоже думал, - вдруг негромко обронил он. – Там, внутри…
- Где? – не сразу понял Велизар, с шипением обламывая очередной кусок скалы.
- Внутри обелиска, - так же вяло пояснил Велегор. – Там было очень больно, холодно и страшно…
- Ничего, ничего, - утешил оборотень, не отрываясь от дела. – Вот сейчас высвободимся...
- Я в чёрной книге прочитал, - продолжал, будто не слыша, Велегор, - что магия – самая могущественная сила в мире. Она затмевает все стихии, подчиняет любые законы природы… но и против неё есть оружие. И этим оружием может воспользоваться даже ребёнок. Представляешь, Велизар? Даже ребёнок... В книге сказано: «Бойтесь любви человеческой и милосердия – оно разрушает всякий вид чёрной энергии». Я… я так и не понял до конца, что это значит… но когда попал в эту ловушку – мне только и оставалось, что думать…
Велизар наконец с болезненным вскриком обломал последний осколок скалы, высвободил ноги Велегора, помогая мальчику сделать первый шаг. Юный колдун пошатнулся, но не упал – его поддержал охотник.
- Замерз, небось, да? – встревоженно спросил Велизар, торопливо расстёгивая меховой плащ. Одной рукой получалось плохо, но оборотень спешил: мальчик стоял посреди снежной пещеры в одной рубашке и штанах. – Сейчас, я быстро…
- Я думал… о папе, в основном, - задумчиво говорил Велегор, без выражения разглядывая суетящегося оборотня. – Да, я много о нём думал. Ещё о Кассандре… и о тебе, и о королеве, и даже о короле… Воинов жалел, которые Слезу искали. Ведь они страдали вместе со мной, я чувствовал их боль… Всё надеялся, что сумею их разморозить. Ты знаешь, Хетаг питался не только нашей болью, но и людским страхом – для того и тварей в мир выпустил. И сны дурные напускал. Но мне с каждым воспоминанием становилось легче, а ему – сложнее. Хотя поначалу казалось, что я люблю только отца, но оказалось… оказалось, что во мне очень много любви! Как хорошо, что Хетаг этого не предусмотрел…
- Вот! – справился наконец с застёжками Велизар. Болезненно поморщился, скидывая с себя плащ. – Надевай быстро! – и накинул тёплый, нагретый его телом мех на Велегора.
Юный колдун будто очнулся – вздрогнул от неожиданного тепла, прерывисто выдохнул, осел на ослабевших ногах. Велизар подхватил его вовремя: мальчик побелел, прикрывая глаза, и оборотень усадил его на обломок хризанитовой скалы, укутав в свой плащ.
- Отдохни, отдохни, - стуча зубами от холода и потери крови, выговорил охотник. – Сейчас только… как-то… господина Януша бы вызволить… Хоть… похоронить по-человечески…
Велегор снова вздрогнул, резко выпрямился, вперив немигающий взгляд в ледяную скульптуру.
- Папа…
- Прости, малыш, - помрачнел оборотень. – Не уберёг я его. Зато он спас тебя перед смертью…
Юный колдун воззрился на охотника с недоумением.
- Ты о чём, Велизар?! Папа живой! Как и все эти воины – они живы! Мёртвыми они бы были не нужны Хетагу. Мёртвые боли не испытывают! Я… я сейчас их разморожу, вот только…
Велегор перевёл взгляд чёрных глаз на замороженного Хетага. Медленно сжал кулак. Беззвучно пошевелил губами, читая заклинание – и быстро разжал пальцы. И вслед за этим движением со страшным треском разлетелась ледяная скульптура, рассыпалась грудами обломков по искорёженному полу.
Велизар ругнулся с перепугу, когда к его ногам подкатилась заледеневшая голова, отпрянул назад, с отвращением разглядывая застывшую на ней уродливую гримасу.
- Ах ты ж… твою ж… Велегор! Ты… ты… убил его?! – отказывался верить поражённый охотник. - Вот так запросто?!
Мальчик глянул на изуродованное тело своего мучителя, равнодушно кивнул.
- Только папе не говори, - серьёзно попросил он, - потому что мне его ничуть не жаль.
- Да что тут говорить! – делано возмутился Велизар: при виде замороженного и расчленённого тела мутило, запах чужой крови раздражал звериный нюх. – Господин Януш сам всё увидит, когда… если…
Велегор поднял на него чёрные глаза, сказал без улыбки:
- Нет. Не увидит.
И щёлкнул обмороженными пальцами.
Велизар едва успел отскочить, когда на теле старого колдуна заплясали чёрные огоньки, принялись пожирать плоть с явственным животным хрустом. Зрелище оказалось жутким: колдовской огонь уничтожал человеческие останки быстро и беспощадно, оставляя на их месте кучки липкого чёрного пепла.
Велегор наблюдал за скорой расправой безразлично. В какой-то момент прикрыл глаза, приподнял ладони, раздвигая пальцы, и беззвучно зашевелил губами. Всё тело юного мага охватила чёрная дымка; огоньки заплясали на бледной коже, не причиняя мальчику ни малейшего вреда. Продлилось это не более нескольких минут – тело Хетага давно превратилось в пепел – прежде чем Велегор резко опустил руки ладонями вниз. Повинуясь его движению, погас колдовской огонь в пещере; затихло чёрное пламя, подчиняясь праву сильнейшего.
Велегор открыл глаза.
- А раньше не получалось, - устало усмехнулся он. – Ну и кто из нас сдался, Хетаг?..
- Ты… это… в порядке? – не нашёлся, что спросить, Велизар. Охотника била крупная дрожь – и от холода, и от ужаса. Малыш Велегор по-прежнему оставался самым могущественным и – теперь – единственным чёрным магом в мире…
- Не бойся, - проницательно заметил мальчик, - теперь я владею силой, а не она мной.
- Откуда знаешь? – недоверчиво спросил Велизар, по-прежнему не зная, как относиться к тёмному колдовству.
- Я подчинил себе чёрное пламя, - улыбнулся белыми губами Велегор. – То, на что не был способен никто из колдунов. И я вызвал его не только в этой пещере. Я призвал огонь на каждую тварь, которую Хетаг выпустил из бездны. В мире теперь не осталось ни одного монстра, так что рассвет люди встретят спокойно…
- Ты знаешь про исчадия?! – поразился охотник. – Откуда?!
- Я чувствовал, куда уходит моя сила, - неохотно поделился юный хранитель. – И знал, на что Хетаг её тратит.
Велегор помолчал, кутаясь в нагретую оборотнем меховую накидку. Странным оказалось необычное открытие: за время, проведённое в обелиске, он переосмыслил саму суть чёрной магии, и сумел покорить самое сложное и самое жуткое заклинание. Он теперь владел им в совершенстве, как и убедился в собственном исключительном господстве.
И это было одновременно и хорошо, и плохо.
- Твой отец, - напомнил Велизар, стараясь не смотреть на пепел под ногами. В конце концов, Велегор не его сын, не ему и взывать к совести да обвинять в излишней, недетской жестокости.
- Папа! – тотчас встрепенулся Велегор. Лицо его мгновенно просветлилось, в чёрных глазах погас зелёный отблеск. – Сейчас, пап…
Мальчишка повёл плечами, сбрасывая мешавшую ему меховую накидку, вскинул руки, громко читая заклинание – и Велизар едва не присел, когда от невысокого, худощавого тела одна за другой разошлись яркие, обжигающие волны.
Треснул первый слой льда на стенах, побежали вниз потоки талой воды…
…Януш очнулся первым. Со стоном рухнул на колени – Велизар едва успел поддержать, чтобы тот не сломал заледеневшие ноги – отряхнулся, очищая непослушными пальцами лицо от подтаявшей ледяной корки. Открыл наконец глаза.
Оборотень слабо усмехнулся, глядя, как Велегор протянул руки – и как лекарь вновь поднялся на непослушные ноги, чтобы дойти до сына. Невнятные возгласы Велизар слушать не стал, как и деликатно не заметил глухих, сдавленных рыданий обессилевшего лекаря. Едва ли нашлась бы в мире такая сила, которая смогла бы теперь разлучить отца и сына.
- Ну, с добрым утром, ребята! – поприветствовал охотник измученных воинов, с которых стекала талая вода вместе с последними корками льда…
Глава 6. Дар милосердия
Они не покидали пещеру до самого рассвета. Прямо посреди изломанного пола, расчистив место, устроили кострище; наскоро просушили верхнюю одежду, растопили и закипятили воду в котелке – благо, Хетаг заморозил всех пятерых горцев вместе с походными мешками и снаряжением. В этих же мешках обнаружилась еда: задубевшее мясо и кусок сыра, которые пришлось бросать в кипяток, чтобы размягчить; несколько сушёных яблок и луковиц. Велегор появлению пищи обрадовался, даже позволил Янушу отвлечься, выпустить его из объятий, чтобы помочь раненым. К счастью, размораживание прошло удачно, и валлийцы не только остались живы, но и практически не пострадали – обошлось без сломанных конечностей и отказавших органов. Обмороженная, повреждённая кожа, простудный кашель – вот и всё, с чем довелось столкнуться Янушу при осмотре. Сам лекарь утверждал, что чувствует себя по сравнению с остальными прекрасно – он провёл во льду едва ли полчаса. Больше всех досталось оборотню, но после перевязки и помощи лекаря он на месте рассиживаться не стал: помог воинам оттащить тело погибшего Бекса в угол, заложил кусками льда и хризанита – никому из горцев и в голову не пришло растащить драгоценный металл по карманам – по настоянию лекаря соорудил знак Единого над ледяной могилой.
Велегор приготовлениями заинтересовался; быстро доел отмякший кусок мяса, выслушал молитву отца над покойным, осторожно спросил разрешения подправить рукотворный саркофаг. Януш разрешил, справедливо рассудив не отказывать сыну в малом, дабы ему потом не захотелось большего, - и Велегор, наскоро прочитав заклинание, провёл ладонью над захоронением. Неровные куски схватились свежей ледяной коркой, увеличились в размерах, выравниваясь в почти идеальное надгробие – крупное, прямоугольное, белоснежное. Велизар идею мальчика подхватил; спустя несколько минут на льду были выбиты неровные буквы имени погибшего.
- Это самое малое, что я могу для него сделать, - пробурчал оборотень, заканчивая работу. – О покойных плохо не говорят, но после его смерти и дурного слова не скажешь. Если чем и был виноват перед тобой, лекарь, то свою вину он кровью смыл.
Януш помотал головой, глянул удивлённо:
- Ни в чём он не виноват. Не передо мной – точно! Не по своей воле действовал. А если в чём другом неправ был, так не нам судить…
- Светает, - подал голос один из воинов. – Как солнце встанет, спуск начнём…
- Блестит!!! – крикнул второй со стороны входа.
Велегор сорвался с места первым. Янушу пришлось, припадая на хромое колено, побежать следом, за ними потянулись остальные.
Велизар вышел последним – с трудом передвигая уставшими ногами, баюкая растревоженное плечо. Задыхаясь от горного воздуха, подошёл к выходу, сощурил заслезившиеся глаза на прекрасный вид, открывшийся снаружи.
Чёрный туман наконец рассеялся, являя взору белоснежные вершины гор, осенённые мягкими золотистыми лучами восходящего солнца. Внизу вились припорошенные снегом каменные тропы, ведущие вниз, в окружённую озёрами долину, где просыпался от последней жуткой ночи маленький северный городок Рокхейм.
- Смотрите! – выдохнул кто-то, и Велизар очнулся, с трудом отрывая взгляд от завораживающей красоты.
Лишь теперь оборотень заметил, как необычно блестит снег под ногами, каким удивительным золотым сиянием наполнен воздух, скалы – и как повсюду стоит невыразимая, благодатная, абсолютная тишина.
Велегор, распахнув рот, вовсю наблюдал за стремительно светлеющим небом, на котором загоралось дивное свечение, и Януш крепко прижал к себе сына, кутая его в свой плащ. Горцы застыли тоже, глядя, как вспыхивает вдруг над вершиной северное сияние – не зелёное, но синее, как небо – и как озаряет ту самую пещеру, из которой они вышли.
- Монах говорил! Помнишь, папа?! Раз в году, синее сияние! Слеза! – первым сообразил Велегор. – Слеза внутри!
Синее сияние и впрямь указывало на пещеру – даже потянулось вниз, будто капля росы, коснулось скалы, стекая на камень.
- Внутрь, бежим скорее! – дёрнул мальчик Януша за рукав.
Лекарь и верил, и не верил одновременно. После нескольких месяцев бесплодных поисков, после разочарований и краха надежд, в этой проклятой хризанитовой пещере… Быть не может!
Как не могло быть и того, что Велегор оказался единственным, кто запомнил слова старца в эдельвирском монастыре, и первым, кто вспомнил их в нужный момент.
Слеза Единого, дарующая исцеление любого недуга…
…Велизар снова оказался в хвосте процессии. Первым в пещеру, конечно же, залетел Велегор, таща за руку Януша; следом забежали горцы, не желающие пропускать явление чуда. Когда в каменный зал добрался оборотень, все столпились около обломков хризанитовой скалы, и двое воинов уже разбивали походными топориками основание обелиска.
- Осторожно, не заденьте! – выкрикнул Велегор.
- Ох, блестит… аж глаз режет… - выдохнул один из горцев.
Выпрямился, смахивая слезу, и Велизар наконец сумел рассмотреть сверкающий каменный пол – там, где раньше стояла глыба хризанита.
- Стой! – выдохнул второй. – Вот оно…
Януш шагнул вперёд, присел, протягивая руку…
Вспыхнул фонтан золотых искр, погасло синее сияние. Сдавленно охнул Велегор, пронёсся среди горцев поражённый гул.
Велизар шагнул ближе, заглядывая лекарю через плечо – пришлось пропихнуться между двумя воинами, оттеснить плечом третьего – и едва не зажмурился: до того слепящим оказался свет, лежавший у Януша на ладони.
- Всё-таки нашли! – радостно удивился один из горцев. – Всё-таки существует!..
- Раз в году, - ошарашено подтвердил второй.
Януш тихо рассмеялся. Велизар усмехнулся тоже: бедолаги, видать, и сами уже перестали верить в цель поисков. Будет чем похвастать друг перед дружкой годы спустя…
- Смотрите, смотрите! – звонко выкрикнул Велегор.
Мальчик указывал на место, откуда горцы высвободили Слезу – а точнее, на воздух над ним. Он сгущался, наполняясь разноцветными бликами, складывался в причудливое изображение…
- Портал, - снова первым догадался Велегор. И уныло добавил, - обратно. Вон, комната наша виднеется…
Кто-то из воинов сотворил знак Единого, обменялся ошарашенным взглядом с товарищами. Януш слегка удивился – надо же, не разучился, несмотря на множество явлённых им чудес – и обернулся на Велизара.
- А чего? – дёрнул здоровым плечом оборотень. – Сам Единый приглашает!
Лекарь отбросил последние сомнения – слишком прекрасным было чудо, которое лежало у него на ладони – обернулся к горцам:
- Вы с нами?
Те переглянулись неуверенно, затем один высказался за всех:
- Ступайте! Мы своим ходом, вниз, ещё засветло доберёмся… Только… дай ещё чуток полюбоваться! Ишь ты, и впрямь… на слезу похожа…
Велизар посмотрел тоже – ещё раз. Слеза Единого не была большой – хрустальная капля, переливавшаяся золотыми бликами, помещалась у лекаря на ладони – но её сияние ослепляло. Так, должно быть, выглядел первозданный свет – тот, который породил вселенную…
Горцы отступили от них на шаг, и Велизар обеспокоено ухватился за свободный локоть лекаря:
- Меня не забудьте!
- Не трусь! – припечатал Велегор, сжимая задубевшую ладонь оборотня. – Шагнём вперёд вместе, на счёт три! Чур, считаю я! Раз, два…
Велизар с сомнением покосился на уплотнённый, загустевший, вязкий как кисель воздух, и всем своим существом противился происходящему. С куда большим удовольствием он бы спустился вниз своими ногами, вместе с опытными горцами – но Януш выглядел спокойным, а значит, и ему стыдно бояться этого чуда.
- Три! – дико крикнул Велегор…
…Велизар и сам не смог бы объяснить, чего ждал. Мгновенной смерти, жутких мучений или, наоборот, небесного блаженства и вечной жизни…
Только когда он, шагнув вслед за Велегором и Янушем в портал, мгновением спустя закончил шаг в тёплой, уютной спальне загородного галагатского особняка, то от удивления попросту сел, где стоял – на мягкий ковёр у камина, тотчас пропитавшийся талым снегом с его сапогов и одежды.
- Совсем не так, когда меня Хетаг с Рейнхардом похитили! – поделился впечатлениями Велегор. – В этот раз было так… легко и приятно…
Вместо ответа Януш сжал в кулаке Слезу, рывком притянул сына к себе и стиснул в крепких объятиях. Велизар с кряхтением поднялся, деликатно отводя глаза, и очень кстати – дверь в спальню вдруг распахнулась, и на пороге возникла кухарка с половником наперевес.
- Ваша милость! – ахнула женщина, хватаясь за сердце. – А я-то слышу – шуршит кто в хозяйской комнате! Когда ж вы вернулись?! Ох, и напугали… Гоар, Гоар! Его милость здесь, в доме! С юным баронетом! Радость-то какая! – всплеснула полными руками женщина. – Тут такое творилось, ваша милость – жуть! Милостью Единого, мы живы – а вот в Галагате-то, сказывают, ужас что было! Гоар поутру туда съездил – кровь повсюду, погибших много… Ох, да вы замёрзли, гляжу! Сейчас, сейчас, я камин истоплю, да горячего принесу… - засуетилась кухарка. – Вы бы переоделись, ваша милость, в тёплое да сухое – ох, бедный баронет, совсем холодный! Гоар, хозяин вернулся, слышишь ли?! Я скоро, ваша милость, сей миг обернусь!..
…Два часа спустя Януш с Велегором, умытые и переодетые, сидели на ковре у ярко пылающего камина, согретые горячим завтраком и жарким огнём, и разговаривали вполголоса: Велизар, поначалу присоединившийся к их компании, заснул прямо в кресле. Януш укрыл его пледом и оставил, как есть: оборотень потерял много крови и нуждался в отдыхе. Хвала Единому, дни полнолуния были далеко – в эту ночь бывший охотник на нечисть мог спокойно отдыхать в человеческом теле. Слезу Единого спрятали в кожаный кошель – чтобы не слепила глаза – и подвесили у камина. Но даже мягкое сияние, пробивавшееся сквозь плотную кожу, то и дело притягивало взгляд.
- Что будем делать со Слезой? – задал Велегор тревоживший его вопрос. Поёрзал у Януша подмышкой, заглянул в глаза. – Папа? Ведь ты же болен, - не дожидаясь ответа, принялся за уговоры мальчишка. – Я не позволю тебе умереть, слышишь? Я не хочу оставаться один!
Лекарь крепче прижал к себе сына, поправил сползшее одеяло. Велегор быстро – слишком быстро, по его мнению – оправился от произошедшего с ним ужаса заточения и мучительной боли, и вёл себя как ни в чём не бывало. Это и внушало Янушу некоторые опасения – естественное поведение при таких условиях как раз было неправильным. Впрочем, порой дети переносят самые жуткие события с недетской стойкостью, и предают их забвению, как только они теряют силу – то, чему следовало бы поучиться некоторым из взрослых, которые любят копаться в чужом и собственном горьком прошлом.
- Ты и не останешься, - ответил Януш, целуя висок сына. – Сам говорил – в мире много людей, которых ты любишь, и которые, поверь моему слову, неравнодушны к твоей судьбе.
- Никого из них я не люблю так, как тебя, - отрезал Велегор, обхватывая его талию обеими руками.
- Даже Кассандру? – улыбнулся лекарь, приглаживая чёрные, как смоль, растрепавшиеся волосы.
Велегор честно задумался, уткнувшись носом ему подмышку.
- Вас сложно сравнивать, - наконец неохотно заключил мальчик. – Это… разное. Но ты – рядом, и ты – сильнее.
Януш снова улыбнулся, но отвечать не стал. Слишком больно было признаваться – даже самому себе – что он сильнее, и в самом деле, лишь пока рядом. Но когда-нибудь Велегору придётся идти по жизни самостоятельно. И как бы ни хотелось этого избежать…
- Я мог умереть по пути к вершине Змея, - негромко обронил лекарь. – И тогда бы у нас с тобой вообще не было выбора. Тебе Слеза нужнее. Но раз я жив, то и решать буду я.
- Вот ещё! – тотчас встрепенулся Велегор, и в этот миг в дверь осторожно постучали.
- Ваша милость? – заглянув внутрь, тихо спросила кухарка. – Там… посыльный королевский… прямиком из дворца! Спрашивает, не изволил ли барон домой воротиться… послание у него дюже срочное…
- Я с тобой! – на всякий случай предупредил Велегор.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ