Позволь мне решить

Она поставила наполненную корзину рядом с ним на скамейку; быстро перебрала покупки, укладывая их поудобнее, и поправила сбившуюся шапку, заправляя белоснежные пряди за уши. Несмотря на простое платье, глухой плащ и толстый платок, девушка обладала той врождённой грацией, которая заставляла следить за ней во все глаза, угадывая движения соблазнительных форм под плотной тканью. Этьен со своего места прекрасно видел приятные округлости груди, плавный изгиб линии бедра – и пленился окончательно, когда понял, что шевеление в штанах перерастает в высшую степень возбуждения.

Девушка подхватила корзинку, устремляясь прочь с базарной площади, и молодой колдун тотчас подскочил, уставившись ей вслед. Мысли сменялись с лихорадочной быстротой. Этьен боялся верить собственным ощущениям после долгих лет бесплодных попыток, но те дали о себе знать слишком недвусмысленно – ему пришлось запахнуть плащ плотнее, скрываясь от чужих глаз.

Дальше он не раздумывал. Бросившись вслед за незнакомкой, он метнулся в первый же переулок, наспех прочёл заклинание невидимости и вновь побежал за ней. Впопыхах даже натолкнулся на двух прохожих, ойкнувших от столкновения с неожиданно ощутимым воздухом, но девушку всё же догнал, пристроился сзади, ступая с нею шаг в шаг.

Идти пришлось долго. Они прошли мимо примыкавших к рынку узких улочек, пересекли мост с городским прудом и попали в один из тихих и спокойных спальных районов столицы. Здесь находились небольшие малоприметные домики, аккуратные и ухоженные, небогатые, но добротные, некоторые даже имели при себе сады или крохотные огородики. Возле одного из таких жилищ девушка остановилась, отперла железным ключом висевший на двери замок и вошла внутрь.

Этьен не стал ждать – рванулся вслед за ней, оттолкнув её с порога, и захлопнул за собой дверь. Девушка вскрикнула и упала на пол, выпустив из рук корзину, и при виде растянувшегося на ковре гибкого тела с задравшейся юбкой Этьен окончательно потерял голову.

Он давно отчаялся вернуть себе мужскую силу и боялся потерять её теперь – она могла покинуть его столь же стремительно и неожиданно, как и вернулась. Колдун торопился. Мельком заглянув в соседнюю комнату и найдя её пустой, он набросился на растерянную девушку сверху, подминая её под себя, распахнул полы плаща и вцепился обеими руками в воротник платья.

Она закричала, когда, подчиняясь грубой невидимой силе, с треском порвалась ткань на груди, когда чьи-то грубые неумелые ладони принялись мять незащищённую плоть, сдавливая и царапая нежную кожу. Кто-то сдёрнул с неё шапку вместе с платком, запустил жадную пятерню в белоснежные пряди, накручивая их на кулак.

На лице её отразился настоящий ужас, когда она ощутила, как невидимый насильник задирает ей юбки, устраиваясь между разведённых ног. Закричать девушка не успела – кто-то накрыл её рот своим, вгрызся в губы, обдавая смрадом гниющих зубов. Она затряслась в конвульсивных рыданиях, забилась под ним – и закричала не своим голосом, когда он вдруг возник перед ней, жуткий человек с обгоревшим лицом, нападавший на вожделенную плоть после долгих лет полового бессилия.

- Заткнись, - прошипел он, наотмашь ударяя её по лицу. – Замолчи…

Она поперхнулась криком, ударяясь головой о пол, пискнула слабо, сквозь слёзы:

- Фео…

И в тот же миг ощутила, как обмяк уродливый насильник, растекаясь по ней всем телом, а до боли знакомый голос, срываясь от ярости, выплёвывает сдавленные, тщетно сдерживаемые ругательства.

- Зарина! Зарина, ты цела?!

Бесчувственного человека сдёрнули с неё наконец; но Зарина не видела того, что происходило дальше. Закрыв обеими ладонями лицо, прижимая локтями обнажённую грудь, она и не пыталась унять рыдания. Девушка не могла даже подняться, разом лишившись всех сил, и Феодору пришлось взять её на руки.

Крепко прижав к себе, он пронёс Зарину в спальню, захлопнув за собой дверь: в соседней комнате Ренольд с Топором связывали горе-насильника. Уложив девушку на кровать, сам улёгся рядом, прижал к себе, поглаживая по голым плечам, напряжённой спине.

- Зарина, радость моя… - шептал Большой Питон ей на ухо, - не плачь, всё хорошо… я с тобой… я с тобой…

Он успокаивал и себя тоже; гнал кровавую пелену с глаз, упавшую в тот миг, когда он увидал жуткую сцену. Зарина, его Зарина!.. Ублюдок, должно быть, не местный, потому что весь Галагат и окрестности знают, чья это девушка! Мразь, мразь…

Так же страдала, должно быть, Таира от рук ублюдка Андоима; он не смог защитить её тогда, и почти опоздал сейчас…

Он не собирался заезжать к Зарине сегодня, хотел отложить визит до следующей ночи – но увидел торгующую последними осенними цветами старушку на ступенях храма Единого, и решил порадовать возлюбленную. Совесть, терзавшая его в последние дни, постоянно напоминала о том, что Таире розы он носил каждую неделю, а Зарине ни разу не подарил даже сорняков. Феодор мог бы поспорить с настырным внутренним голосом ещё недельку-другую, а там оправдаться наступившей зимой и отсутствием доступной зелени – хотя если сильно захотеть, можно разжиться цветком в королевских теплицах – но почему-то в этот раз не стал. Он купил букет, предвкушая радостное удивление, восторг и благодарный поцелуй своей Зарины, но случилось нечто совершенно противоположное.

Большой Питон не собирался ждать, пока напуганная и вздрагивающая девушка поведает детали нападения. Судьба насильника уже была решена.

- Не плачь, моя радость… я здесь, мы дома, никто больше… никогда… Теперь я всегда буду рядом…

Феодор всегда находил нужные слова. Помнится, и Таира, запуганная, болезненная, измученная извращенцем Андоимом, успокаивалась в его объятиях. Даже уходила счастливая, словно черпая в тайном возлюбленном невыразимую поддержку, позволявшую продержаться ещё день в ожидании нового свидания.

Зарина всхлипнула в его объятиях, и Феодор мигом пришёл в себя: оказывается, успел вновь мысленно вернуться к почившей королеве. Что за напасть! Вот она – живая, тёплая, трепещущая девушка, которая доверилась ему не потому, что он оказался Большим Питоном, и не потому, что побоялась отказать столь важному лицу. Фео знал, что Зарина полюбила его искренне, не ожидая ничего взамен, доверила ему своё целомудрие и всю жизнь – воспитавшие её родственники уже успели отказаться от «гулящей девки», когда до них дошли слухи про её связь с местным бандитом. Она отдала ему всю себя, без остатка, без оглядки на прошлое и без страха перед будущим – и при мысли об этом Феодора захлестнула волна нежности.

- Люблю тебя, - шепнул он вдруг, неожиданно даже для себя. – Люблю!..

Зарина вскинула заплаканное лицо, вгляделась в горящие карие глаза – и прижалась к нему ещё крепче, утихая окончательно. Ужас, боль, отвращение, затем невероятное облегчение, жар объятий любимого – всё это лишило её сил окончательно. Спустя несколько минут Фео услышал ровное, успокоенное дыхание, и осторожно отстранился. Зарина уснула, положив голову ему на плечо, и некоторое время он не решался пошевелиться. Затем осторожно высвободил руку, укладывая белокурую головку на подушку, и укрыл девушку одеялом. Из комнаты Питон выскользнул почти неслышно и беззвучно притворил за собой дверь. Затем резко повернулся к ожидавшим его подручным.

- Где?

Ренольд молча кивнул на входную дверь. Там с мешком на голове, связанный по рукам и ногам, валялся бесчувственный насильник. Феодор нахмурился, диким усилием прогоняя желание тотчас всучить в него кинжал и распороть брюхо – снизу доверху.

В первые минуты, когда рыдающая Зарина бессвязно лопотала что-то о невидимке и колдовстве, Фео не слишком прислушивался – девушка пережила шок, всякое могло померещиться – но отчего-то вспомнил сейчас. А впрочем, почему бы и нет…

- Кол в сердце, голову отрубить, закопать за городом, да поглубже.

У Ренольда с Топором совершенно одинаково вытянулись лица и расширились глаза.

- А освящённой водицей не побрызгать? – хрюкнул Топор.

- Валяйте, - серьёзно ответил Большой Питон.

- Дык… люди засмеют…

- Засмеют, если прознают, как ты тогда на кладбище-то визжал, - едко заметил Феодор. – В других случаях побоятся. Кто ж захочет тебя врагом иметь…

Ренольд опустил голову, пряча усмешку: молодой главарь умел говорить с людьми, используя угрозы, уговоры и лесть мастерски и по назначению, а порой – вот как сейчас – и всё вместе.

- Сделаем.

Феодор отвернулся, махнул рукой:

- Обставьте как случайное дело, - велел он. – Нехорошо, если всплывёт её имя. Ступайте! Я с Зариной останусь. Нельзя ей сейчас одной…

Ренольд помедлил секунду, затем кивнул и молча взялся за связанного колдуна. Вдвоём с Топором они вытащили его наружу, и спустя несколько минут раздался цокот копыт отъезжавших лошадей: телохранители отбыли вместе с жертвой. Феодор не обманывался: Ренольд ни за что не оставил бы Питона одного. Наверняка пригонит сюда для охраны парочку амбалов – да и сам не задержится, оставит выродка на откуп Топору и его ребятам, и вернётся обратно.

При мысли о насильнике Феодора передёрнуло. Мразь получит по заслугам! И ведь до чего же мерзкая у него рожа! Кто его разберёт, может, права Зарина, колдун попался. А хоть бы и так!

Большой Питон не был суеверен. Колдун или нет, а ответ нужно держать. Порой – последний. Что ж, это дело случая, в Галагате такое частенько происходит…

Надо бы упросить сестрёнку Фло приехать вместе со своим семейством в Галагат, чтобы отвлечь Зарину от ужасающих воспоминаний: в отличие от сурового экс-короля Ореста, сестрица оказалась весьма лояльна к его возлюбленной и с удовольствием проводила с ней время. А если в этом доме раздастся громкий смех близнецов, это уж точно развеселит его Зарину. Да, это правильная мысль…

…Так, незаметно и бесследно, закончил свои дни молодой маг по имени Этьен.

Глава 10. Обжигающий лёд

Возвращению королевы с дочерьми оказались безмерно рады все. Прежде всего сам монарх, заскучавший без общества супруги и лично выехавший навстречу «своим девочкам» вместе с охраной. Оживился и галагатский двор; личность её величества вызывала хоть и неоднозначные, но всегда бурные обсуждения среди знати – разумеется, в отсутствие августейшей особы и её верной камеристки, маркизы Доминики. Встрепенулась вся столица, как только стало известно, что королева Марион возвращается не одна, а с императрицей Наалой – таким образом, эскорт двух правительниц и трёх принцесс ожидался внушительный. Горожане возбуждённо и деловито готовились к встрече: торговцы перебирали товар, ожидая наплыва покупателей, местные зеваки выбирали лучшие места для обзора, молодые уже планировали вечер гуляний и обсуждали будущие наряды.

Обрадовались, наконец, в загородном поместье: Велегор заметно приободрился от известий – впервые за долгое время – и Януш вздохнул с облегчением, глядя, как улыбается сын. Лекарь и сам мечтал о встрече с Марион, но прекрасно понимал, что во дворце в первые несколько дней после возвращения будет не до них. Они с Велегором пропустили даже торжественный приезд августейших особ: Януш плохо себя чувствовал, сын на поездке в Галагат не настаивал, утверждая, что в такой толпе отцу непременно станет ещё хуже, а их всё равно не разглядят среди народу ни принцесса Кассандра, ни королева Марион. Лекарь от такого простодушного замечания даже покраснел, но признал правоту сына и приготовился ждать обещанного приглашения во дворец. Каково же было удивление обоих, когда их позвали на следующий же день после знаменательного возвращения.

- Ишь, соскучилась, - хмыкнул Велизар, – черноволосая твоя! И это при живом-то супруге! Который и король, и воин, и просто симпатичный мужчина… А мыслишки всё о худосочном лекаре без гроша в кармане, да ещё с таким довеском в качестве отпрыска… вот и пойми после этого женщин! – хохотнул бывший охотник.

Януш, к своему удивлению, разозлился.

- Про черноволосую откуда знаешь? – отрывисто спросил он. – Велегор разболтал?

Оборотень фыркнул.

- Увы, этот парень на описания скуп. Так, обмолвился ненароком, что папеньке королева нравится, а уж про цвет волос твоей зазнобы я и раньше знал. Дину-то помнишь? Сильно тосковала вампирша, вот и обронила в сердцах, что всю жизнь тебе исковеркала фурия черноволосая. Я запомнил…

- А теперь забудь, - жёстко велел лекарь. – Во-первых, она не моя. Во-вторых, нет у неё никаких мыслишек. Даже в шутку не смей унижать её такими предположениями! В-третьих, ни слова о Велегоре в подобном тоне – иначе я ему передам твои слова, а дальше выживай как умеешь. И в-четвёртых, это моя жизнь, я её себе и исковеркал. Марион здесь ни при чём. Скорее, это я осквернил её образ…

Велизар тихо присвистнул.

- Эге… - только и сказал он, - да ты всё ещё любишь её, господин Януш.

На том их разговор и кончился; Януш начал приготовления к поездке во дворец, Велизар больше никогда не поднимал эту тему. К воротам бывший охотник проводить их всё же вышел; придирчиво оглядел обоих и восхищённо поцокал языком:

- Красавцы! Да королевские рыцари меркнут рядом с вами!..

Трое воинов, сопровождавших лекаря с сыном, покосились на оборотня, но никто из них до ответа не снизошёл. Януш тоже проигнорировал сомнительный комплимент, зато ещё раз напомнил:

- Ночь – в подвале.

- До чего же ты ласков, господин доктор, - усмехнулся Велизар, складывая руки на груди. – Речь патокой льётся, что ни слово – то сахар! Столько сладкого даже моё нутро не переварит… Я к тебе со всей душой, с самых Островов прибежал, а ты – в подвал… до слёз доведёшь ведь!..

- Да ты же там неплохо обустроился, - не сдержался Велегор, усмехаясь в обмотанный вокруг шеи шарф. – И одеял натащил, и фонарь привесил, и даже бутылку вина с кухни умыкнул, я видел!

- Глазастый больно, - тут же нахмурился бывший охотник. – Ну, езжайте уже, чего встали? Обещаю вести себя хорошо…

Януша во всей поездке радовало лишь одно: настроение Велегора. У лекаря всегда были напряжённые отношения с галагатским двором, а после Островов он и вовсе чувствовал себя там лишним, но ради сына стерпел бы что угодно.

После происшествия с книгой Велегор вёл себя тихо и осторожно, стал серьёзным и задумчивым. Даже спал вместе с отцом, боясь одиночества и темноты – чего никогда не случалось с ним раньше. На утренние и вечерние молитвы вставал раньше самого Януша и порой будил лекаря, если последнему вздумывалось отдохнуть подольше. С Велизаром мальчик играл теперь редко, чаще проводил время с отцом. Они вместе работали в восстановленной после памятной ночи лаборатории, вместе выезжали на прогулки – тем более что Орест, Флорика и близнецы, их единственные близкие соседи, внезапно отбыли в Галагат – и вместе проводили вечера. Играли в шахматы, читали книги – Велегор вдруг заинтересовался растительным миром, всё искал про цветение деревьев и кустов – много говорили, причём мальчик обыкновенно слушал, впитывая каждое слово и удовлетворяя своё ненасытное любопытство, а Януш старался припомнить всё, что ещё не рассказал сыну.

Велизар их в эти дни тоже не беспокоил. Он общался со слугами, разведал путь к придорожной таверне, откуда приносил различные слухи и сплетни, наблюдал за тренировками королевских рыцарей и даже сошёлся с одним из них в дружеском поединке. Валлийцы меняли своё отношение к оборотню постепенно и настороженно, но с его обществом мало-помалу всё же смирились. Немало способствовала этому и философия «друг близкого друга его величества короля Нестора», которую воины применили к бывшему охотнику на нечисть. Последний окончательно пленил их рассказами о своей службе и воспоминаниями про приключения на Островах; так, день за днём, текла их загородная жизнь.

Велегор обрадовался приглашению, и, глядя на него, заулыбался сам Януш: к сыну наконец-то возвращалось хорошее настроение. Конечно, лекарь догадывался об истинных причинах такой перемены, но ничего не сказал, и, как оказалось, не зря: время само расставило всё по своим местам.

Их почтительно встретили во дворце и тотчас проводили в малую залу, где уже собрались члены королевской семьи и тот же состав особо приближенных лиц, что и в первый их визит: два советника и маркиза Доминика. Здесь находилась также императрица Наала, рядом с которой сидела, безжизненно уставившись в пол, бледная светловолосая девочка.

- Его милость барон Януш и его милость баронет Велегор, - чинно провозгласил пожилой лакей, и мальчишка едва не прыснул со смеху: до того непривычным показалось это обращение.

- Януш, - громко позвал Нестор, - ну наконец-то! Иди сюда.

Одновременно Ликонт кивком головы отпустил обоих советников, и лекарь ещё в дверях раскланялся с лордом Салаватом и лордом Матиасом.

- Вот, сестра, - уже тише проговорил король, когда дверь за ними закрылась, - наш с тобой блудный лекарь. И твоя единственная надежда…

Януш заглянул в глаза императрице – Наала не смогла даже поприветствовать его, не в силах совладать со своим голосом – и сразу всё понял. Лекарь не стал искать взглядом королеву, как и не собирался спрашивать о причинах столь неожиданного приглашения. Ясно, что позвали их с Велегором вовсе не потому, что соскучились…

Впрочем, это в нём говорило сожаление о потерянном для общения вечере с Марион; крайне недостойная мысль. Януш тотчас устыдился и одёрнул себя.

- Ваше величество, - негромко обратился он к Наале, приподнявшейся в кресле и тотчас вновь бессильно в него опустившейся. – Её высочество…

- Моя дочь Аурика, - выдавила наконец императрица и заглянула в его глаза почти умоляюще. – Януш…

Лекарь осторожно присел перед принцессой на корточки, напрочь игнорируя придворный этикет – впрочем, кроме маркизы Доминики, некому было его в этом обвинить – посмотрел в лишённое всяких красок бледное лицо.

- Припадки? – тихо спросил он, не отрывая глаз от девочки.

- Лет с трёх, - ответила Наала, и Януш вдруг понял, как сильно устала молодая императрица.

Она и выглядела хуже, чем он ожидал: на лице залегли глубокие тени, в тусклых глазах не осталось ни капли того дивного света, который восполнял отсутствие яркой внешности. Он всегда уважал сестру Ликонта, она платила взаимностью; и если учтивая, бесконечно внимательная Наала после многолетней разлуки даже не поинтересовалась, как у него дела, значит, молодая императрица стояла уже за чертой отчаяния, которое стирает всякие границы вежливости.

- Мне надо осмотреть её, - проговорил он, поднимаясь.

Хромая нога отозвалась неприятной болью, лекарь слегка нахмурился, распрямляя спину. Этим утром он едва унял носовое кровотечение; голова всё ещё кружилась.

- Да, конечно, - первой поднялась королева Марион, и лекарю пришлось-таки обернуться.

Всякий раз надежда на то, что его чувства к ней перегорели за эту бездну лет, оборачивалась крахом. Она стояла перед ним всё та же, с бесконечно знакомым взглядом стальных глаз, прямая и гордая, точно такая, какой он её запомнил ещё в аверонском лесу, целую вечность назад. Годы изменили в ней что-то, но он никак не мог понять, что – её образ в его глазах не потерял ни капли своей привлекательности. Она останется для него женским идеалом и примером совершенства до конца дней; вот, пожалуй, и всё, в чём он мог себе признаться.

- Лёд обжигает, - вдруг раздался низкий, отрывистый голос.

Лекарь обернулся вовремя, чтобы заметить, как вздрогнула всем телом императрица Наала, как с удивлением взглянули в сторону внезапно заговорившей принцессы её юные кузины.

Аурика смотрела сквозь Велегора; лицо её было обращено к нему, но взгляд пустых глаз, казалось, не мог уцепиться ни за одну внешнюю деталь.

- Лёд холодный, - возразил мальчик.

- А тебя обожжёт…

Наала вскочила со своего кресла, схватила руки дочери в свои.

- Аурика! Доченька! Ты… ты разговариваешь! Ты говоришь!.. Аурика!

Принцесса выдернула свои ладони из материнских; отвернулась, вперив взгляд немигающих глаз в пол. Кассандра с Каллистой испуганно переглянулись; Нестор нахмурился, разглядывая лицо племянницы.

- Идём, - протянул руку Януш.

Аурика неосознанно подала свою, поднялась с кресла и даже сделала несколько шагов, затем остановилась и повернулась кругом, отказываясь идти дальше. Наала подступила к ней, обхватила за плечи, нашёптывая что-то на ухо и пытаясь вывести через боковую дверь.

- Велегор, - обернулся лекарь.

- Буду вести себя хорошо, – серьёзно пообещал сын. – И даже лучше, чем обычно.

Из уголка, где до того беззвучно сидели принцессы, раздалось тихое презрительное фырканье.

- Мы подождём вас в библиотеке, - быстро проговорила Марион, коснувшись локтя Януша. – Не беспокойся, я присмотрю за твоим сыном.

Лекарь кивнул, бросив на неё быстрый взгляд, и вышел вслед за Наалой, которая при помощи маркизы Доминики вывела Аурику из залы. Дверь за ними затворилась, и Велегор перевёл выжидающий взгляд на королеву.

- Пойдём, - улыбнулась Марион.

Вход в малую библиотеку скрывался за широкой портьерой, куда прошла её величество с дочерьми и Велегор; король Нестор придерживал тяжёлую ткань, пропуская всех вперёд. Охрана осталась за дверьми зала, так что они оказались предоставлены сами себе.

- Сколько книг, - заметил Велегор, оглядывая высокие, под потолок, дубовые полки. – Неужели вы их все прочли?

- Я – нет, - призналась королева. – Но у моих дочерей есть на то все шансы. Особенно у Кассандры…

Велегор с улыбкой посмотрел на принцессу и с удовольствием отметил, как порозовели бледные скулы.

- А какие книги нравятся её высочеству? – почти весело спросил он.

- Все! – прыснула Каллиста и тотчас потупилась под тяжёлым взглядом отца.

- Кассандра, почему бы тебе не показать баронету свои рисунки? Эта библиотека – её любимое место для живописи. Разве не так, милая?

- Да, мама, - через силу подтвердила принцесса, строго глянув на Велегора. - Потому что мне здесь никто не мешает.

Тот лишь расплылся в самодовольной ухмылке.

- Так её высочество ещё и рисует! Можно глянуть?

Каллиста не удержалась, фыркнула, давясь смешком: уж больно непривычной казалась речь юного баронета. Тот исключительный случай, когда даже родители не возражали против подобного общения: в иных случаях отец не стерпел бы такой вольности. Странными были эти двое – барон Януш и его сын Велегор – но маленькой Каллисте нравились оба.

Повинуясь просьбе матери, Кассандра подошла к высокому окну, у которого стоял мольберт и столик с красками, раскрыла тонкий альбом. Велегор, а за ним и Каллиста обступили старшую принцессу, рассматривая красочные узоры.

- Это ты рисовала? – негромко спросил баронет. – Красиво.

- Правда ведь, её картины такие… такие живые!.. - не смогла подобрать нужное слово от переизбытка эмоций младшая принцесса. – Правда?

В дальнем углу библиотеки скрипнула дверь; внутрь скользнула маркиза Доминика, и король с королевой тотчас отвлеклись на первую придворную даму. Взрослые о чём-то зашептались, отойдя к противоположной стене, и дети оказались свободны от их пристального внимания.

- Нет, - медленно ответил Велегор, вытягивая из тонких листов рисунок с мрачным облачным небом. – Жизни в них нет. Например, этот дождь…

- Великолепный!.. – тотчас горячо перебила баронета маленькая Каллиста.

- Заставал ли вас ливень в чистом поле? – внимательно глянул Велегор на обеих принцесс. – Нас с папой как-то накрыло… Мы покидали Эдельвир, решили сократить путь из-за грозы. Я тогда понял, что такое дождь. В поле негде спрятаться, это не город. Капли не задерживаются крышами, не отскакивают от мостовой, они просто падают и падают сверху... Ты уже настолько мокрый, что кажется, будто вода проходит сквозь тебя, и ты тоже её часть. Глотаешь влагу ртом, глазами, всей кожей, тяжёлой от дождя одеждой… Ты растворяешься в водной стихии так же, как размякает от неё почва, как захлёбываются полевые цветы… Мы даже проехать не могли из-за того, что кони увязали в вязкой чавкающей земле, как в болоте. Нам пришлось пережидать ливень, не двигаясь с места, а это оказалось долго…

- Вы не заболели? – испуганно перебила Каллиста.

- Я – заболел, - кивнул Велегор. – Но у меня замечательный отец…

- Мама рассказывала, - вновь не удержалась младшая принцесса, - что барон Януш – лучший лекарь в мире! И… и…

- Каллиста! – одёрнула её старшая сестра, и та мигом умолкла.

На лице Кассандры отражалась такая буря эмоций, что юный колдун тоже замолчал. Девочка казалась крайне удивлённой, когда он заговорил; затем на её лице отразились попеременно восхищение, восторг, грусть и раздражение. Баронет не сводил с неё глаз, и Кассандра наконец сдалась, выдохнула:

- Я тебе завидую!

- Мне? – поразился Велегор, даже альбом с рисунками захлопнул, уставившись на юную принцессу. – Почему?!

- Я… я завидую твоей жизни, - через силу выговорила старшая принцесса, удивляясь собственной откровенности. – Твоим приключениям. Мне такого никогда не испытать! Да, я не знаю, что такое ливень в поле, я даже за пределы дворца почти не выезжала. Ты… ты не представляешь… как я хотела бы… родиться другой! Когда мы ехали с мамой в Аверон, я из окна кареты всё смотрела и смотрела, как ветер треплет плащи сопровождавших нас воинов… и завидовала… так же, как сейчас тебе! Я не почувствовала этой дороги, я лишь глядела в окно, через стекло… там, снаружи, было очень холодно… но я мечтала… что тоже одна из этих рыцарей! Носить доспех, сражаться, защищать свою страну…

Кассандра вдруг вспыхнула, словно лишь теперь осознав, кому сознаётся в самых сокровенных, самых трепетных мечтах. Даже маленькая Каллиста, с которой она иногда делилась своими мыслями, смотрела на неё сейчас широко раскрытыми глазами, ловя каждое слово и не зная, то ли смеяться, то ли пламенно поддержать сестру. Ох, что подумает о ней этот нахальный баронет, этот ужасный колдун!..

Велегор действительно что-то обдумывал, по крайней мере, смотрел на неё внимательно и серьёзно, без тени улыбки. Каллиста переводила взгляд с баронета на Кассандру, не зная, что делать. Наконец мальчик усмехнулся, первым нарушая напряжённую тишину.

- Сражаться – это, наверное, хорошо, - заметил он, вновь доставая заинтересовавший его рисунок. – Только вряд ли ты сможешь разукрасить врага так же здорово, как этот лист бумаги. Каждый должен воевать на своём поле! Это мне так отец говорил, - хмыкнул Велегор, подавая принцессе альбом. Окинул взглядом дождливый пейзаж ещё раз, положил его сверху и улыбнулся.

Кассандра не ответила. Она вглядывалась в лицо баронета так, будто не узнавала, даже вздрогнула, когда их вскоре окликнула королева. Каллиста первой побежала к матери, с явным облегчением оставляя старших детей, и Кассандра принялась поспешно завязывать свой альбом, закрепляя его в мольберте. Для этого ей пришлось повернуться к Велегору спиной, и поэтому быстрый шёпот над ухом оказался неожиданным:

- Зацветёт он или нет, но ты будешь дружить со мной.

Горячим дыханием обдало шею – всего на миг – и девочка резко обернулась, встречаясь глазами с пристальным взглядом Велегора. Ощущения были странными, неправильными; Кассандра нахмурилась и, не говоря ни слова, быстрым шагом пересекла библиотеку, присоединяясь к родителям и сестре.

- Твой отец задержится, - обратилась к Велегору королева, когда тот подошёл к ним, - предлагаю выпить тёплой вишнёвой настойки и обождать его здесь. Что скажешь?

Велегор пожал плечами и улыбнулся.

- Если её высочество принцесса Кассандра составит мне пару в шахматной партии…

- Умеешь играть? – слегка удивилась Марион.

- Два года в монастыре только этим по вечерам и развлекались, - помрачнел юный колдун.

Марион присмотрелась к мальчику. Сын Януша оказался странным ребёнком; неудивительно, учитывая его прошлое, но от того не менее интригующе. Велегор общался со старшими как равный; что-то детское если и проскальзывало порой в его речи или лице, то довольно быстро сменялось сосредоточенным, упрямым и даже жёстким выражением, а слова звучали более уверенно и твёрдо, чем если бы их произносил взрослый.

- Что скажешь, Кассандра? – мягко улыбнулась королева, обращаясь к дочери. – Принимаешь вызов?

Принцесса кивнула, не сводя ледяного взгляда с лица Велегора. Юный колдун едва не рассмеялся, припомнив вдруг слова больной малышки Аурики про обжигающий лёд. И впрямь, таким взглядом впору дыру в нём прожечь!

- Играю белыми, - вскинув подбородок, заявила Кассандра.

Велегор с готовностью кивнул и принялся расставлять фигуры на доске. Принцесса присела на низкий диванчик, ожидая своего оппонента, и сделала первый ход тотчас, как баронет опустился в соседнее кресло.

Некоторое время играли молча; за ними беззвучно следили остальные члены королевской семьи, расположившиеся за столиком неподалёку. Маркиза Доминика вышла отдать распоряжения про наливку и закуску; в библиотеке наступила почти полная тишина, продлившаяся до самого конца первой партии, в которой победил Велегор. Уязвлённая Кассандра тотчас потребовала реванша, и баронет с готовностью согласился. Принцесса принялась расставлять фигуры, и тогда же в библиотеку вошли маркиза Доминика с горничными. Последние несли подносы с ароматно дымящимися чашками и вазочки с вареньем; поднялся неизбежный шум, и от партии отвлеклись все, кроме самих участников. Велегор и не подумал оборачиваться, наблюдая за тем, как Кассандра приводит доску в порядок, и королю пришлось тронуть его за плечо, чтобы баронет обратил на него внимание.

- Отойдём, - кивнул Нестор юному колдуну.

Мальчик тотчас поднялся и под недоумённым взглядом Кассандры прошёл вслед за его величеством к окну.

- Не хочу тебя обнадёживать, поэтому не слишком радуйся, - предупредил король, глядя в раскрасневшееся от игры лицо баронета. – Мои воины нашли некую сверкающую пещеру в горах – на самой высокой из них, Змее. Они пытаются подобраться к ней, но та окружена ледяными глыбами и находится почти на самой вершине, поэтому потребуется время для дальнейшего продвижения. И хотя синего северного сияния над ней не видели, но что же это ещё может быть, как не Слеза? – Нестор улыбнулся, увидев, как заинтересованно сверкнули чёрные глаза юного колдуна. – Так что скоро вылечишься! И отец твой вздохнёт наконец спокойно…

- Я и так здоров, - хмуро возразил Велегор. – В отличие от папы.

- Да уж, - тоже нахмурился король. – И вот ещё что… осторожней с её высочеством, - выразительно кивнул на старшую дочь Ликонт. – Договорились?

Мгновенного обмена взглядами хватило обоим, чтобы понять друг друга. Нестор не обольщался насчёт сына лекаря: Велегор только выглядел мальчишкой. За чёрными, как ночь, глазами скрывался опасный, непредсказуемый, ещё неопытный, но уже взрослый мужчина. Достаточно умный, чтобы утаивать свои мысли даже от такого проницательного человека, каким всегда считал себя Нестор Ликонт.

- О чём вы, ваше величество? – удивлённо поднял брови Велегор.

Монарх не выдержал и усмехнулся: мальчишка откровенно дурачился.

- Я предупредил, - со сдержанной улыбкой проговорил Ликонт. – Ну, ступай, Кассандра ждёт.

Велегор ухмыльнулся в ответ, но потяжелевший взгляд полоснул короля зеленью. Нестор едва не потянулся к собственному горлу: вспомнил неприятное ощущение липких невидимых пальцев. В тот вечер, когда блудный лекарь вернулся в Валлию, знакомство с Велегором оказалось коротким, но запоминающимся. Продолжалось оно, впрочем, тоже необычно…

- О чём вы говорили с отцом? – осторожно спросила Кассандра, когда баронет уселся на прежнее место.

- О надеждах, - весело сверкнул глазами Велегор. – Его величество рассказал об интересной находке в северном пределе Валлии…

Кассандра быстро оглянулась, уверилась, что мать с сестрой всё ещё заняты разговором с маркизой Доминикой, а горничные подвигают стулья ближе к камину, и склонилась над шахматной доской – чуть ниже, чем обычно.

- Нашли Слезу Единого? – прошептала она, не поднимая глаз.

Велегор удивился и в свою очередь нагнулся над неподвижными фигурами.

- Откуда знаешь?

- Я расспросила маму о тебе и бароне Януше, - тихо проговорила Кассандра, делая ход. – Она сказала, что отец по просьбе его милости послал несколько отрядов на поиски Слезы, и будто она поможет тебе исцелиться от какого-то недуга… Мама не уточняла, но я всё поняла. Ты избавишься от своей магии…

- Я не хочу ни от чего избавляться, - отрезал Велегор, отдавая своего офицера на съедение белой королеве. – Слеза нужна не мне, а папе. Я хочу, чтобы он вылечился. Ему с каждым днём всё хуже… я чувствую! И… не хочу, чтобы он умер. Уж со своей силой я как-нибудь совладаю! Ну или… постараюсь. Вот только он пока не знает про мой план…

- Хочешь отдать Слезу папе? Это… благородно, конечно… если только ты и вправду сам с собой справишься. Иначе и ты пострадаешь, и твой папа, и вообще все вокруг, - сердито добавила Кассандра, припомнив ту странную ночь, когда юный баронет заявился к ней в опочивальню.

Велегор встретил её горящий взгляд спокойно и без улыбки.

- Никто не пострадает, - тихо и со значением произнёс он. – Я не позволю.

Кассандра не успела ответить: дверь скрипнула, и в библиотеку вошёл лекарь. Он выглядел очень усталым, даже больным, и Велегор тотчас поднялся, бросая игру. Принцесса следила за ним во все глаза, одновременно узнавая и не узнавая баронета: казалось, будто он менялся каждую минуту, примеряя разные маски – с ней одну, с отцом другую, пробуя по очереди всё, кроме собственного лица.

- Януш, - позвала лекаря королева, - присядь здесь, у камина. Мы как раз собрались отведать горячую настойку…

Лекарь молча сел, куда сказано, не глядя, принял дымящуюся чашку, поблагодарил слабым кивком. Марион уселась напротив, бросая встревоженный взгляд на супруга.

- Принцесса спит, - заговорил лекарь, не дожидаясь расспросов. – С ней осталась её величество Наала.

Маркиза Доминика сделала быстрый жест, отсылая горничных прочь, и Януш продолжил тотчас, как только двери за ними закрылись.

- Я впервые столкнулся с таким заболеванием лично, но когда-то читал заметки одного знахаря… Он описывал похожие симптомы и признавался, что лекарства ему найти так и не удалось. Зато советовал ряд мер, которые могут сделать болезнь практически незаметной как для общества, так и для страждущего…

- И? – поторопил внезапно умолкшего лекаря Нестор. – Что с Аурикой?

- К сожалению, потеряно слишком много времени, целых десять лет. Лучше всего эта болезнь врачуется в младенчестве; но и позже, при усердном лечении, тоже возможен хороший результат…

Велегор присел на подлокотник отцовского кресла, достал свой носовой платок, принялся разглядывать на нём узоры. Обе принцессы устроились на стульях позади взрослых, и даже личико маленькой Каллисты стало серьёзным: настолько мрачной казалась обстановка в библиотеке.

- Я посоветовал Наале отправиться в эдельвирский женский монастырь…

Нестор не выдержал, усмехнулся.

- У тебя один ответ на все вопросы, Януш! Думаешь, Наала не объездила с нею все валлийские монастыри за эти годы? Не молила Единого о милости? Да она стояла на коленях неделю, выпрашивая исцеления для дочери!..

- …там очень хороший воздух, мягкий климат, прекрасные виды, - продолжал как ни в чём не бывало Януш, - кроме того, местные монахини содержат замечательный питомник домашних животных: кроликов, овец, уток… выращивают их на продажу, тем и живут. А в местной деревне торгуют лошадьми, и там много конюшен…

- Януш! – не выдержал король, даже вскочил, нависая над неподвижным лекарем. – Какие, Клеветник раздери, конюшни? Какие кролики?! Да ты в своём уме?! Чем это поможет Аурике?

- А в дорогу принцесса возьмёт свою кошку, - невозмутимо сказал Януш, - я предложил Наале не разлучать их даже ночью – пусть спят вместе. Нестор, - обратился он наконец к побагровевшему другу, - есть такая вещь – врачевание животными. Когда мы сидели в покоях принцессы, её гувернантка открыла боковую дверь, и к нам вбежала серая кошка...

- Ой, это, наверное, моя! – вскрикнула вдруг Каллиста. - Я подарила её Аурике утром, подумала, что это её развеселит… – девочка испуганно замолчала, глянув на родителей.

Королева коротко улыбнулась дочери и приложила палец к губам.

- …она запрыгнула к принцессе на колени, и та стала её гладить, даже улыбнулась в ответ на урчание. Наала сказала, что раньше такой реакции ни одна игрушка, ни один предмет у неё не вызывали. Это и навело меня на мысль…

- А… по-другому… никак? – едва сдерживая себя, уточнил Ликонт.

- Есть и другие методы, - словно не слыша вопроса, рассказывал Януш. – Более того, их нужно использовать все сразу, одновременно. Первое – смена обстановки, лечебный воздух, природа. Второе – общение с животными. Третье – особая диета: никакого молока, мучного, сладкого, поменьше круп. Четвёртое – успокоительные настойки в случае припадков, настойки для улучшения памяти на каждый день. Пятое – работа на свежем воздухе. Шестое – постоянные занятия: музыка или рисование, лепка или плетение; что угодно, но постоянно, изо дня в день. Седьмое и самое главное – ежедневные молитвы…

- Ты… это серьёзно, Януш? – никак не мог поверить король.

- Абсолютно. Вижу, ты ожидал другого, - внезапно заметил лекарь. – Мгновенного исцеления, верно? Да, я бы тоже хотел всё упростить. Но Единый не отозвался на мои молитвы… Не всё можно вылечить и не всё достаётся по первой просьбе. Порой борьба необходима…

- Кому?! – взревел Нестор, хватая кулаком по каминной кладке. – Аурике, которая на неё не способна?! Наале, измотанной до предела, до помешательства?! Или Таиру, не имеющему ни одного дееспособного преемника?! Если станет известно, что единственная дочь императора Аверона… да его же сожрут с потрохами августейшие родственники, претенденты на престол!..

- Нестор!.. – вырвалось у Марион.

Король осёкся; глянул на притихших детей, шумно выдохнул и почти рухнул в кресло. Януш промолчал, зато заговорила королева:

- Так ты думаешь, это лечение поможет Аурике?

- Я не ручаюсь, что оно изменит всё сразу и кардинально, но хуже ведь не станет, верно?

Марион некоторое время смотрела в серое, уставшее лицо, затем повернулась к мужу.

- Нестор, - позвала она, - Януш никогда нас не подводил.

Король поднял тяжёлый взгляд, коротко кивнул, соглашаясь.

- Если Аурике и можно помочь, то лишь так, как он говорит.

- Что Наала? – глухо спросил Ликонт.

- Согласилась на всё, - Януш отставил пустую чашку, с силой растёр усталые глаза. - По её просьбе я расписал лечение поэтапно, набросал по памяти рецепт травяных настоек, посоветовал вести дневник и наблюдать за дочерью, отмечать результаты перемен от занятий, следить за их тщательным выполнением. Я верю, что Аурике можно помочь, - внезапно добавил лекарь. – И все, кому она небезразлична, должны верить. Как Михо?

Марион даже вздрогнула, поражаясь столь резкому переходу от одной темы к другой.

- Михаэль в порядке, - всё ещё удивлённо проговорила королева. – Свадьба получилась тихой, но они так и хотели. Из приглашённых лишь мы с девочками…

- Странно, Феодор говорил, что Синий барон звал и его тоже.

- Возможно, - пожала плечами её величество и улыбнулась. – Я бы не удивилась.

- Его милость приглашал меня, - подала голос маркиза Доминика, - и сэра Эйра. Увы, никто из нас не смог поехать…

- А невеста? – слабо улыбнулся Януш. – По правде, я соскучился за бывшим учеником… Надеюсь, он будет счастлив в браке…

- Я в этом почти не сомневаюсь, - кивнула Марион, - Анна мне понравилась. Образованная, умная, внимательная девушка, единственная дочь разорившегося аверонского виконта, сирота, состояла гувернанткой в достойной аристократической семье. Михаэля пригласили в их дом на день рождения одной из дочерей с явными и далеко идущими планами…

- Просчитались, - усмехнулся Нестор. Король постепенно успокаивался от спокойных и отвлечённых разговоров, но смотрел по-прежнему в пол, думая о своём.

- Увы, - с улыбкой подтвердила Марион, - вместо юных графинь Михаэль выбрал их гувернантку Анну, старшую своих воспитанниц всего на пару лет. Как только о внимании Синего барона к прислуге стало известно в содержащей её семье, девушку выставили за двери. Всё время до свадьбы бедной девочке пришлось жить в съёмных комнатах, и Михаэль торопился с важным событием. Я верю, что Единый послал моему сыну хорошую жену…

- Анна очень добрая, - решилась пискнуть Каллиста, - она с удовольствием играла со мной…

- Ваша милость! – вдруг вскрикнула маркиза Доминика, вскакивая со своего места.

Януш непонимающе глянул на неё, быстро догадался и прижал руку к лицу, сдерживая хлынувшую носом кровь. Велегор уже протягивал ему платок, который на протяжении всего разговора вертел в руках, и лекарь тотчас вытер им красные подтёки с губ и подбородка.

- Знал, что это случится, - раздался над ухом тихий голос сына.

- Януш, позволь, - встревожено проговорила королева, поднимаясь со своего места.

- Ничего страшного, - вяло отмахнулся лекарь и тотчас закашлялся, сплёвывая кровавую слюну.

Поднялась неизбежная суматоха: маркиза Доминика выглянула за двери, чтобы потребовать у горничных воды и полотенец, Кассандра предусмотрительно отвела маленькую Каллисту подальше от камина, чтобы не стоять на пути у старших, Велегор, напротив, придвинулся ещё ближе; даже его величество поднялся, отошёл к камину, окидывая бледного, почти зелёного лекаря тяжёлым взглядом.

Януш же от подобной заботы почувствовал себя только хуже; ещё сильнее разболелась голова; ломило всё тело, болезненно отзываясь на каждое движение. От настойчивых предложений переночевать во дворце он, впрочем, решительно отказался, тотчас засобиравшись домой.

- Чёрный юмор у судьбы, ваше величество, - задумчиво проговорила маркиза Доминика, когда барон с сыном вышли из библиотеки. – Наделить даром исцеления человека, который сам умирает от непонятной хвори…

Марион не отозвалась. В который раз она понимала, что бессильна спасти того, кто столько раз помогал им в прошлом, - и осознание этого её убивало. Мрачный супруг тоже молчал, но королева готова была поклясться, что и его терзали те же мысли.

Сам Януш мечтал лишь об одном: поскорее добраться домой. Сопровождавший их рыцарский эскорт молча последовал за лекарем и юным колдуном; Велегор тоже не проронил ни слова до самого поместья.

Велизар их не дождался – несмотря на то, что до полуночи было ещё несколько часов, оборотень закрылся в подвале и встречать их не вышел. Слуга Гоар, улучив момент, доверительно шепнул Янушу, что тот недавно вернулся из придорожной таверны, спьяну не вписался в ворота, набил себе пару шишек и с руганью отправился на ночёвку.

- Храпит так, что и пушкой не разбудишь! Небось и превращение проспит, - хихикнул конюх, с поклонами провожая барона с сыном.

Рыцари задержались внизу – договориться о дежурствах – пока лекарь поднимался к себе. К тому времени, как Януш переоделся и разжёг огонь в камине – их не ждали так рано, и радетельная служанка не успела натопить спальни – Велегор успел принести воды, свежих полотенец и ужин с кухни. Лекарю оставалось лишь удивляться такой заботе: сын взрослел на глазах. Наскоро ополоснувшись, оба забрались на кровать и уютно устроились со своими подносами, опершись на её противоположные спинки; мальчишка разложил шахматную доску, и лекарь с удовольствием втянулся в игру.

После освежающих процедур и лёгкого ужина настроение и самочувствие улучшилось; ушло даже сонливое, подавленное состояние, окутавшее его липкими щупальцами ещё во дворце. Велегор тоже повеселел, глядя на отца, и они успели сыграть несколько партий, прежде чем из недр дома, из-под земли до них донёсся приглушённый и тоскливый вой.

- Ничего, скоро луна на убыль пойдёт, - успокоил сына Януш, - уже завтра полегчает.

- Если б он меньше пил, мог бы удержаться в человеческом теле и сегодня, - буркнул Велегор. – Не понимаю, зачем люди пьют? Помню, в Норе тоже такие были…

- Пытаются отвлечься, - предположил Януш. – Убежать от проблем…

- Точно-точно, - вспомнил Велегор, - один такой как-то убежал. Его труп из шахты так и не достали, слишком глубоко. Забросали камнями, чтоб не вонял…

- Ты прямо в этом спать будешь? – перебил Януш: не хотел, чтобы сын вспоминал жизнь на Туманных Островах. – Пижама-то где?

- Я быстро, - пообещал мальчик, спрыгивая с постели.

Лекарь проводил сына взглядом: тот выбежал из опочивальни, и в коридоре тотчас хлопнула дверь его комнаты. Спали отец с сыном по-прежнему вместе. Януш не возражал: испуг пройдёт, а польза от постоянного общения останется.

- Смотри, пап, что это? Это твоё? – сын вбежал в спальню с каким-то свёртком в руках, плюхнулся на кровать, отшвыривая принесённую одежду в сторону.

- Нет, не моё, - нахмурился Януш, разглядывая небольшой мешочек, перевязанный кожаным ремешком.

- Может, кто-то из слуг забыл? Или Велизар? Или… хотя нет, рыцарям в моей спальне делать нечего, они охраняют только лестницу и вход… Посмотрим?

- Велегор, стой! – крикнул лекарь, но поздно: нетерпеливый мальчишка дёрнул за тесьму, распуская мешочек, и в свете ночной лампы ярко сверкнул диковинный самоцвет.

- Горный хризанит, - поразился Януш. – Очень редкий камень! Их добывают лишь в северных пределах Валлии, в окрестностях Рокхейма. Я видел такой перстень у королевы – её свадебный подарок… Но откуда он взялся? Здесь, у нас?..

- Кольца из этого камня дарят на свадьбу? – вдруг оживился Велегор. – Правда?

Глаза мальчишки заинтересованно блеснули; он схватил хризанит…

И исчез.

…В первые несколько секунд Януш настолько не поверил своим глазам, что даже не двинулся с места, уставившись туда, где мгновением раньше сидел его сын; затем вытянул руку и похлопал ею по смятым простыням.

- Велегор, - шёпотом, пытаясь унять учащающееся дыхание, позвал лекарь.

Вскочил, дико озираясь, схватил оставшийся на одеяле пустой мешочек, заглянул под кровать, высунулся в тёмное окно, прошёлся на нетвёрдых, ватных ногах по комнате.

- Велегор, не шути, - дрожащим голосом попросил Януш, прислоняясь к стене.

Он отказывался себе верить; понимал, но всё ещё не мог смириться.

- Заклинание невидимости? – слабо, без всякой надежды спросил у пустой спальни лекарь. – Велегор?..

Даже невидимый, юный колдун отбрасывал тень; ярко пылал камин, горела настольная лампа, - в комнате не было никого, кроме самого Януша. Лекарь дико глянул на мешочек в своей руке, отбросил его в сторону и вновь метнулся к окну. Створка с грохотом ударилась о стену; внутрь ворвался морозный ветер, хлестнул его по лицу колючими снежинками.

- Велегор! – хрипло крикнул лекарь в темноту. Сердце выскакивало из груди, в голове шумело от прилившей крови. – Велего-о-ор!!!..

…Ответом ему служил жуткий вой запертого в подвале оборотня.

Часть 3. Путь наверх

Глава 1. Запоздалое раскаяние

Маркиза Доминика Оглская всегда знала цену своей красоте, и за долгие годы кокетства и придворных игр научилась отличать искренний интерес от мимолётного флирта. Ни то, ни другое не относилось к лорду Матиасу, молодому протеже почтенного лорда Салавата. Про него уже ходили дурные слухи: женщин статный и привлекательный лорд обходил стороной, смазливых лакеев в услужении не держал, всё свободное время посвящал библиотеке. Это могло бы составить ему добрую славу, если бы не печать отчуждения, лежавшая на его лице. При разговоре он смотрел сквозь собеседника; скользил не то равнодушным, не то брезгливым взглядом поверх головы, словно стремясь стать ещё выше и не снисходить до мелочных пересудов.

Доминике он никогда не нравился.

Во-первых, он оказался одним из немногих, кто устоял перед её чарами; во-вторых, был слишком умён для своих лет – немногим моложе самой Доминики – и в-третьих, раздражал маркизу своим высокомерным поведением. Во дворце насчитывалось не так много людей, кто мог бы позволить себе подобное с ней обращение, но Матиас входил в их число. Племянник лорда Салавата и его единственный наследник, он был отрекомендован дядей его величеству и тотчас принят ко двору. Лорд Матиас действительно оказался полезен Совету, а Нестор Ликонт ценил здравомыслящих и неглупых людей.

Словом, личность лорда Матиаса не была для Доминики загадкой, особенно после того, как ей в руки попало весьма компрометирующее письмо, - так что записку от него с просьбой о встрече маркиза восприняла верно. Объяснений в любви она не ждала, а вот предложение о взаимовыгодной сделке предвкушала с удовольствием. Матиас наверняка ещё не знает, что она перехватила его послание, а значит, враньё лорда станет для неё очевидным.

Нет, подумать только! Предатель вёл переписку с эдельвирской знатью, вынашивавшей коварные планы по ослаблению правящих династий в Валлии и Авероне! Жаль, письмо оказалось коротким, и деталей маркиза получить не смогла, но уж суть уловила верно: в рядах галагатского двора завёлся изменник, и она первой вычислила его.

Осталось выведать остатки информации у самого Матиаса – так, чтобы лорд не догадался о её триумфальных выводах – и представить доказательства королеве. Вечерней встречи она не опасалась: каким бы подлецом ни был молодой лорд, он не станет рисковать, несмотря на их взаимную неприязнь. Да и действовать своими руками – тоже. Дворцовые коридоры и садовые беседки – не лучшее место для выяснения отношений. Повсюду глаза, уши, стража… Да и откровенных поводов для ненависти маркиза ему не давала: Доминика всегда и не без некоторого самодовольства считала себя весьма осторожной женщиной.

- Миледи, - раздался бархатный голос у самого уха. – Вы, как всегда, ослепительны.

- Я знаю, лорд Матиас, - снисходительно улыбнулась Доминика, оборачиваясь к собеседнику. – Жаль, что вы столь долгое время оставались слепы к этому блеску и равнодушны к моей красоте.

Матиас тонко улыбнулся, разглядывая мёрзнувшую на веранде женщину, зябко кутавшуюся в тёплую шаль. Долгое время он действительно не воспринимал её всерьёз, и самое сильное чувство, которое он испытывал при упоминании имени маркизы Оглской – раздражение. Доминика казалась ему лишённой всякой загадки легкодоступной сплетницей, а её отношения с аверонским рыцарем окончательно лишили её всякого достоинства в его глазах. Впрочем, каков король – таковы и подданные! Нестор Ликонт связал свою жизнь с аверонской воительницей, простолюдинкой с тёмным прошлым, и все подданные молча проглотили такое унижение. Как и император Таир, не рискнувший ссориться с новоиспечённым родственником, хотя его брак с сестрой Ликонта Наалой тоже оказался сомнительным…

- Но вы ведь пришли поговорить не о моих бесспорных достоинствах, верно, лорд Матиас? – вернул его к действительности воркующий голос маркизы. – Чем обязана такой чести?

- Вы ко мне несправедливы, миледи, - покачал головой Матиас, – но отчасти правы. Я пришёл с деловым предложением.

Глаза Доминики заинтересованно полыхнули и тотчас погасли: будто у рыси перед броском. Она тряхнула медными локонами, усаживаясь в предложенное кресло, и с благодарным кивком приняла тёплый плед, которым предусмотрительный лорд укутал её плечи – веранда была одним из самых безопасных, но так же и одним из самых холодных уголков дворца.

Лорд Матиас разлил стоявшее на столике вино по бокалам, протянул один Доминике. Маркиза взяла не колеблясь: даже если там отрава, она не имеет права выказывать ему своё недоверие. Пусть думает, что она восторженная и великовозрастная дура – горькую обиду легко проглотить, если впереди ждёт сладкая месть.

- Мой уважаемый дядя, лорд Салават, обратил внимание на непозволительный для его племянника холостой образ жизни. И велел исправить недостаток, - лорд Матиас присел рядом, наклонился, изображая на лице самую обольстительную из своих улыбок. – Должно быть, вы уже догадались о сути моего предложения?

- Подыскать вам невесту? – удивилась маркиза.

- Леди Доминика, - укоризненно проговорил молодой лорд. – Я имел в виду вас.

Маркиза вгляделась в предельно серьёзное лицо Матиаса, недоверчиво сощурилась, не зная, как реагировать, но всё же не выдержала и рассмеялась, откинувшись в кресле.

- Лорд Матиас! – отхохотавшись, воскликнула она. – Воистину, вы – кладезь загадок и фонтан непредсказуемости! Меня! Замуж! Ведь это предложение о замужестве, я правильно поняла?! Ох, лорд Матиас! Врут всё же, будто из всех людей на земле вы лишь о себе одном думаете хорошо! Простите за вольность, милорд, но поймите меня правильно. Я не пошла замуж по договорённости в юности, не захотела брака по расчёту в молодости, отклоняла выгодные партии в зрелом возрасте… Мне скоро сорок шесть, вы знаете это? Я старше вас на… простите, пять лет? Какую пользу вам принесёт подобный брак? О, я прекрасно понимаю: я – кузина его величества короля Нестора, единственная наследница большого состояния… Но и ваше происхождение и положение блестящи, вы вполне можете подыскать другую, более юную и не менее выгодную партию… Кто знает! Может, даже женитесь по любви.

- Леди Доминика, - уязвлено проговорил Матиас: хотя никаких нежных чувств к маркизе он не питал, отказ в подобной форме оказался сродни пощёчине. Вот ведьма! Хохочущая в глаза самоуверенная гиена… – Мы с вами – здравомыслящие люди. Я желаю вступить с вами в брак; эта партия мне нравится куда больше, чем другие потенциальные и, как вы выразились, не менее выгодные. Вам наш союз тоже принесёт свою пользу. Уверен, вы найдёте в нём свои преимущества…

- О, какие же? – оживилась Доминика. Бокал с вином она по-прежнему держала в руке, не поднося к губам, несмотря на то, что выпить после подобного разговора хотелось очень сильно. Либо Матиас ведёт какую-то непонятную игру, либо она окончательно спятила, как и предсказывал когда-то любимый кузен Нестор.

- Статус, например, - пожал плечами Матиас. – Неужели ваш нынешний вас совсем не беспокоит?

- А что с ним не так? – делано удивилась Доминика, скрывая гнев: так вот оно что! Пришёл шантажировать! Ну и какой же жуткой сплетней он сможет удивить галагатский двор? Практически все тайны блистательной маркизы уже давно стали притчей во языцех.

- Дядя упоминал ваш роман с аверонцем, - равнодушно бросил Матиас: попытка завершить дело мирно не удалась, маска галантности больше не понадобится. – Если это правда…

- Это правда! – резко выпрямилась Доминика, сбрасывая с себя и плед, и шаль. – Вся Валлия знает об этом, и весь Аверон тоже! Довольно, лорд Матиас! Я люблю сэра Эйра, как и он любит меня. Эта новость стара, как мир, шантажировать меня ею не получится!

- Шантаж? – искренне удивился Матиас. – Кто говорил про шантаж, миледи? Я на самом деле рассчитывал жениться на вас. И если бы вы согласились, всё могло бы пойти совсем по-другому. Как вы верно заметили, вы – единственная незамужняя родственница правящего монарха. А убить вас… Убить вас можно было бы и потом.

Лорд Матиас отхлебнул вина из своего бокала и внезапно качнулся вперёд, обхватывая обескуражённую маркизу обеими руками. Прижался губами к губам…

Она поняла.

Забилась, пытаясь вывернуться из смертельных объятий, не удержалась на ногах и рухнула обратно в кресло; вскрикнула, когда лорд прижал её сверху своим телом – и в рот тотчас пролилось тёрпкое, горькое вино из чужих губ…

Крепкая рука перехватила её горло, приподняла подбородок, не давая отраве вылиться обратно, сдавила шею, помогая яду попасть внутрь…

…Лорд Салават первым обратил внимание на неуемную активность маркизы Доминики. С её подачи королева Марион узнавала последние сплетни и слухи, получала перехваченные письма, расправлялась с недоброжелателями раньше, чем те успевали высунуть головы из своих убежищ. Без своей ручной гадины аверонская простолюдинка окажется обезоруженной… а без своей супруги и сам король станет лёгкой добычей.

Шпионы доносили о том, что блистательная маркиза устроила особую слежку за обоими лордами, и едва ли пройдёт много времени, прежде чем она откопает то, что их погубит.

И всё же Матиас действительно хотел сохранить ей жизнь – чтобы выжать из её тела тот максимум пользы, который она могла дать. После смерти Ликонта и королевы Марион регентом их несовершеннолетних дочерей назначили бы единственную родственницу престола – маркизу Доминику. А значит, будь он её мужем – его. Дальше всё произошло бы быстро: несчастный случай на охоте или пожар в летнем особняке, унесший жизни регентши и её племянниц…

Что ж, гадина сама не захотела выиграть себе несколько лет жизни. Он пытался.

А она была красивой… когда-то, возможно, и в самом деле сводила мужчин с ума. Матиас смотрел в гаснущие, подёрнувшиеся мутной поволокой глаза, на рассыпавшиеся по подлокотнику кресла медные локоны, и ждал. Яд действовал безжалостно и быстро. Если бы сам лорд не принял противоядие перед встречей, он бы отправился к праотцам ещё раньше. Доминика слабо дёрнулась под ним – судорожно, конвульсивно – выгнулась, вжимаясь в него всем телом, и обмякла.

Матиас ещё некоторое время лежал сверху, прижимая её к себе, чувствуя, как медленно остывает горячее тело, затем осторожно поднялся. Усадил бездыханную маркизу в кресле, укрыл шалью и пледом, вылил остатки вина в графин, спрятал свой бокал в карман. Он не собирался облегчать королевским шавкам их работу: пусть вначале догадаются, что Доминика была на веранде не одна. Бокал он намеревался выбросить, следы своего пребывания здесь замести. У блистательной маркизы при дворе имелось достаточное количество врагов – в список подозреваемых попадёт пол-Галагата.

Жаль, что дядя, лорд Салават, не одобрял его планов. Он не приветствовал присутствие королевы Марион у престола и ратовал за усиление монаршей власти, но только не в руках запятнавшего себя браком с аверонской воительницей Ликонта. Лорд Салават намеревался действовать последовательно и методично, но исключительно мирными средствами – подкупом, дипломатической поддержкой других государств, расшатыванием настроений среди Совета, в нужный момент – недовольством народных масс и восстанием…

Матиас соглашался, но ждать так долго не хотел. Ему уже исполнилось сорок, время стремительно утекало, а престол по-прежнему находился под властью самодура Ликонта. Нет, пора, дядя, давно пора действовать решительней.

Лорд Матиас окинул последним взглядом тёмную веранду, скользнул равнодушным взглядом по неподвижной фигуре в кресле, и вышел в коридор.

Велизар, обхватив руками голову, угрюмо следил за мечущимся по лаборатории лекарем. Януш собирал кожаную сумку порывисто, бездумно; бросал и доставал оттуда лекарства, забивал её до отказа сушёными травами и настойками, снова вытряхивал всё на пол и вновь принимался расхаживать по лаборатории, скользя по ней отсутствующим взглядом. Порой он садился напротив оборотня, запускал пальцы в волосы и, зажмурившись, беззвучно шевелил губами.

Охотник нашёл его здесь на рассвете. Едва вырвавшись из звериной шкуры, Велизар обнаружил, что в щель приоткрытой крышки подвала за ним подглядывает слуга Гоар, и очень удивился, когда тот, убедившись в окончательной человечности оборотня, распахнул её настежь.

- Быстрее, - позвал его конюх, - его милости нужна ваша помощь!

Велизар мигом оделся и выскочил наружу, в то время как Гоар уже напутствовал его запуганным шёпотом:

- Мессир баронет пропал! Его милость послал всех воинов на поиски, они проверяют окрестности Галагата и сам город, а вас велел позвать, как только протрезвеете…

Велизар махнул рукой на «оговорку» конюха и бросился по его указанию в лабораторию, где, судя по торопливому докладу слуги, барон Януш провёл остаток ночи. Лекарь на появление друга не среагировал, только глянул сквозь оборотня невидящим взглядом и продолжил расхаживать вдоль стены.

- Что, что случилось-то?! – хрипло спросил Велизар.

Лекарь ещё некоторое время ходил взад-вперёд, натыкаясь на полки с книгами, затем поднял голову, словно лишь теперь осознав, что не один в лаборатории.

- Украли, - невнятно ответил он, размыкая белые губы. – Был – и нет…

Велизар едва успел подхватить его: Януш пошатнулся на подкосившихся ногах и едва не рухнул, устояв лишь благодаря плечу оборотня.

- Твою ж… - обречённо ругнулся охотник, усаживая обессиленного лекаря в кресло.

Велизар заглянул в бледное лицо, поймал рассеянный, замутнённый взгляд, быстро огляделся и тотчас метнулся к столу. Януш уже почти потерял сознание, когда ему на голову опрокинулся целый кувшин холодной воды. Хватанув ртом воздух, лекарь тряхнул головой, откидывая от лица влажные пряди, и протяжно выдохнул, застонал, откинувшись в кресле с закрытыми глазами. Велизар сунул ему кувшин с остатками воды, подождал, пока лекарь трясущимися руками поднесёт его к губам и жадно выпьет всё до последней капли, и потребовал:

- Рассказывай.

По мере того, как Януш говорил – то и дело замолкая, запинаясь, скользя рассеянным взглядом по стенам тёмной лаборатории – Велизар мрачнел с каждым словом. Судя по словам лекаря, Велегор исчез, прикоснувшись к подброшенному в особняк драгоценному камню – а значит, кто-то проник внутрь, в обход оборотня, который должен был сторожить дом в отсутствие королевской охраны.

Проклятое вино!.. Велизар себя почти ненавидел. Пропустить колдовского прихвостня! Перебить звериный нюх спиртными парами, заснуть, не дождавшись захода солнца и полной темноты… подпустить врага, кем бы он ни был, так близко к дому… к человеку, которого он уже раз предал!..

- Если бы я только знал, где искать, - тихим, надломленным голосом закончил рассказ Януш. – Думаю, он жив… по крайней мере, он нужен им живым… если только они не нашли другой способ…

И столько беспросветной боли прозвучало в этих словах, что Велизар едва не взвыл. Сколько же ещё ошибок он должен совершить, прежде чем их последствия окончательно его погубят? Проклятая жизнь, проклятая шкура, проклятое вино…

Спасением послужил осторожный стук в дверь.

- Ваша милость? – сунув голову в проём, робко спросила кухарка. – Там этот… ну, бродяжка пришёл… которого вы изволили приголубить да накормить, а он вас опосля кулаками отблагодарил… помните, нет? Во дворе на скамейке сидит, вас просит, да только Гоар его даже на порог не пускает…

Януш подскочил столь стремительно, что кухарка испуганно шарахнулась обратно, за дверь; не рассчитала и с размаху треснулась затылком о косяк. Нехорошее словцо женщины потонуло в торжествующем рёве Велизара:

- Ну, сволота!!! В этот раз не уйдёшь!..

Охотник перемахнул через пригнувшуюся служанку, вылетел во двор. Януш задержался лишь на несколько секунд, прочёл короткую молитву над охающей кухаркой, провёл рукой над ушибом.

- Благодарствую! - запоздало крикнула та, когда лекарь уже скрылся за углом дома.

Картина у ворот доказала, что этих нескольких секунд задержки хватило Велизару, чтобы привести свой план по восстановлению справедливости в действие. К тому времени, как Януш добежал до скамейки, Бекс уже лежал под ней, вцепившись в неё снизу руками и ногами. Велизар, отчаявшись выковырять бывшего мародёра из-под доски, пинал его сапогами, а чуть в стороне застыл в нерешительности конюх.

- Мессир! – обрадовался он, когда Януш подбежал к буйствующему оборотню. – Ну хвала Единому! А то ведь всю скамейку разворотит, жалко…

- Стой, Велизар! – громко потребовал лекарь. Сил от внезапного появления старого знакомого прибавилось; прежнюю хандру смыл луч безумной окрыляющей надежды. – Бекс! Вылезай, тебя не тронут.

Охотник удивлённо обернулся, нахмурился, но перечить не стал, сдержал очередной яростный порыв и молча шагнул в сторону. Бекс причитал под скамейкой, отказываясь высовываться из-под спасительной доски, и Януш не выдержал.

- Бекс! – поторопил он бывшего мародёра. – Или сам, или я попрошу Велизара!

Тот в ответ завозился ещё отчаяннее, но быстро решился и всё же выскочил – с другой стороны, подальше от компании.

- Ты… чего меня… мессир дохтор! Я ж… сам пришёл! Сам и скажу… Убери его!

- К делу, падаль вонючая! – не сдержался Велизар. – С чем в этот раз припёрся?

Мародёр сглотнул, воспалённые глаза беспокойно забегали с одного лица на другое, губы скривились, как от плача.

- Услыхал в городе, что ты мальца ищешь… что пропал… Королёвские рыцарьки все закоулки прочёсывают, да только нету там его… Сам знаешь – нету… - Бекс вдруг уставился на Януша почти благоговейно; даже рот приоткрыл, откуда тотчас скатилась по подбородку тягучая капля слюны. – Не для того ты… в подземной тюрьме гнил! Ты же был там… тоже… И вона какой выбрался! Краше, чем пришёл! Я… подумал… я ведь ещё могу, мессир дохтор!.. подумал… что знаю, где искать мальца.

Януш коротко выдохнул. Велизар беспокойно глянул на друга: тот шагнул к скамейке и опустился на неё, спиной к озадаченному Бексу. Несколько секунд во дворе царила тишина, нарушаемая лишь всхрапом лошадей, доносившимся из конюшни. Бекс переводил безумный взгляд с одного лица на другое, не решаясь продолжать и не рискуя бежать – боялся мрачного, как туча, оборотня.

- Гоар, - наконец проговорил лекарь, - иди, скажи матери, пусть подаст горячего грога в малую гостиную. И… поесть чего-нибудь. Ты ведь голоден, Бекс? – не оборачиваясь, спросил он. Мародёр даже не среагировал: настолько не ожидал подобного вопроса. Януш, впрочем, тоже на ответ не рассчитывал. – А затем ступай в конюшню, займись лошадьми. Может статься, они нам скоро пригодятся. Ну, беги…

Слуга исчез почти мгновенно: помчался к матери делиться услышанным. Януш проводил его взглядом, сделал глубокий вдох, и кивнул, не оборачиваясь:

- Говори, Бекс.

Мародёр, казалось, только приглашения и ждал.

- Прости меня, мессир дохтор! – тут же захрипел он. – Я это… это я!.. подбросил мальчонке мешочек… Вынудил меня мучитель этот… Э… тьен…

- Этьен, - эхом отозвался лекарь и снова зачем-то кивнул. – Давай по порядку, Бекс. Как вы с ним встретились?

Бывший мародёр заговорил – быстро, захлёбываясь словами и перескакивая с одного на другое – так что на более-менее связный рассказ потребовалось почти полчаса.

Этьен нашёл его несколько месяцев назад в придорожной таверне, сел за соседний столик и уставился мародёру в глаза. Бекс узнал колдуна сразу: это лицо до сих пор являлось к нему в кошмарах. А ещё он понял, что силу свою проклятый мучитель не растерял, - в тот момент, когда против собственной воли поднялся и подошёл к соседнему столу, протягивая своё честно заработанное дневным трудом сокровище – полную кружку крепкого эля. Колдун питьё принял, не побрезговал, а сам Бекс тотчас рухнул к его ногам в жестоких судорогах, бессильно хватая ртом раскалённый воздух. Память услужливо подсказала их последнюю встречу и те же ощущения: сомнений не оставалось, Этьен ждал в таверне именно его.

Колдун поставил перед ним вполне определённую задачу: убить Януша сразу, как только тот появится в Галагате. Что Бекс в своё время и попытался сделать – и если бы не появление Велизара, а затем и королевского отряда во главе с монархом, он бы в этом вполне преуспел. После соответствующего наказания за провал Этьен поставил перед ним вторую задачу: передать Велегору странный мешочек. В этот раз Бекс не рисковал: дождался, пока Велизар отлучится из дому, и прокрался в особняк. Комнату Велегора вычислил по царившему в ней беспорядку и разбросанным вещам, которые могли принадлежать только мальчишке: лук со стрелами, скомканная пижама, флагшток со знаменем Валлии на окне…

А когда вернулся в город, чужого присутствия в своём мозгу не заметил. Что показалось странным: всё то время, пока Этьен командовал его сознанием, Бекс ощущал колдуна почти физически.

- Я ить… не совсем того… я всё-всё понимаю, мессир Януш! Даже этот… колдун удивлялся, что я умом ещё не тронулся… Не вслух, нет, это он про себя так думал – но я все его мысли слышал и видел, пока он надо мной изгалялся!..

Бекс не лгал: он действительно видел всё, что проносилось перед мысленным взором Этьена. Либо молодой колдун не знал об этой особенности заклинания порабощения, либо не хватило сил и мастерства закрыть свой разум от подчиняемого.

- Он про ихненское убежище думал, - горячечно шептал мародёр, - далеко на севере… Перед глазами только – вжить! – картинки мелькнули. Городок небольшой у подножия высоченной горы… а на самой вершине – пещера. Я весь путь будто наяву увидел! Словно птаха, над тропкой летел… А как внутрь попал – едва не ослеп, до того ярко! Сверкает прозрачная глыба – не то камень такой, не то лёд… а перед ней ещё два мучителя сидят, колдуны проклятые, и ждут, не пойми кого…

- Да бредит он! – не выдержал Велизар, раздражённо глядя на приплясывавшего на морозе Бекса. – Ты в глаза его посмотри, господин Януш – как есть полоумный! Что? Неужели веришь?!

- И ты весь путь помнишь? – не обращая внимания на оборотня, спросил лекарь. Обернулся, вглядываясь в красное, припухшее лицо. – Сможешь показать?

- Я для того и пришёл, - хрипло, срывающимся голосом ответил мародёр. Сумасшедший блеск в глазах погас, будто задули свечу. – Виноват перед тобой, мессир Януш. Не мог… противиться колдовству проклятому! Вот, пришёл. Немного мне осталось жить… в трезвом-то уме. А с таким грузом на сердце ещё быстрее свихнусь – ну, в смысле окончательно. Я и теперь-то не вполне понимаю, что говорю… Помнишь, там, на Островах? Когда-то ты меня вёл. Теперь мой черёд…

- Снова юлит, - хмуро высказался Велизар. – Небось колдуны надоумили. Крал-убивал, камешки магические дитю подбрасывал, а теперь – на тебе, каяться прибёг! Не верю!

Януш молча рассматривал грязного, заросшего седой щетиной мародёра. Бекс дрожал от холода, губы кривились, из носу текло – он то и дело подтирал засаленным рукавом – и ждал приговора потерянно и безнадёжно, не поднимая мокрых глаз.

- Врёт он, полмизинца даю, врёт!.. – приободрившись от молчания лекаря, разошёлся Велизар. – Зря ты на него не смотрел, а я видел – глазищи бегали, как у бандюги, туда-сюда! Боится, тварь! Даром вторую жизнь на Островах получил – всё равно ведь слил в отхожее место!..

- Велизар, - оборвал его Януш. – Не надо.

Оборотень уже замолчал сам, потому что Бекс вдруг хлюпнул носом и разрыдался, растирая слёзы по красному лицу.

- Тьфу ты, - скривился бывший охотник. – Вот ведь!.. И раздавить противно, и перешагнуть жалко…

- Зря ты так, - упрекнул Януш. – Он, может, первый раз каяться пришёл.

- И ты ему сразу поверил?! Я вот – ни на грош!

- Да, поверил, - спокойно ответил лекарь. – Потому и в глаза не смотрел. Чтобы ему легче было. Он правду говорит. По крайней мере, сам так искренне считает. Ложь, Велизар… она чувствуется. Её увидеть можно. Как липкий чёрный туман, с языка срывается…

По ту сторону скамейки приглушённо всхлипнули.

- Пойдём, Бекс, - поднялся лекарь. – Поешь, переоденешься… Та пещера далеко отсюда?

Мародёр встрепенулся и честно задумался, потирая покрасневшие, опухшие глаза.

- Так сразу не скажу, - прокашлялся он. – Помню, замок там такой был… часовенка деревянная… и флаг на сторожевой башне – змея, обвившая гору…

- Рокхейм! - поразился Януш.

- Чего? – подозрительно переспросил Велизар, но лекарь лишь отмахнулся: не до того.

- Позже! Бекс, - Януш протянул руку в приглашающем жесте. – Пойдём.

В глазах бывшего мародёра вновь мелькнул огонёк безумия; он схватил ладонь лекаря и прижал к губам, лепеча что-то хриплое и бессвязное.

- Гоар, - позвал слугу Януш, с трудом вырвав кисть из цепких пальцев. – Слушай меня внимательно…

Глава 2. Сила боли

Насильственное перемещение оказалось совсем не таким, как по собственной воле. Его словно тащило по узкому туннелю, переворачивало, перемалывало, стирало в порошок и собирало заново – не особо заботясь при сборке – и в конце концов выплюнуло то, что осталось, в болезненно-белый ледяной ад.

Он упал на заснеженный неровный пол, умудрившись не выпустить хризанит из крепко сжатого кулака, и с протяжным стоном выдохнул изо рта клуб морозного пара. Ошарашенный, мальчик поднялся на ноги, дрожа от холода. Он находился в просторной пещере, покрытой толстым слоем льда и снега, посреди которой находилась огромная глыба прозрачного, как хрусталь, камня. Хризанит? Очень похож, совсем как этот треклятый самоцвет из мешочка. Но до чего же холодно!

Велегор обхватил себя руками за плечи, беспомощно огляделся. Даже воздух в пещере был от мороза острым, как тысячи игл – не воздух вовсе, а разреженный лёд! В нём даже стояли крошечные снежинки – зависли, не падая вниз – словно само время остановилось в этой ослепительно белой пещере. Всё это было неправильно. Нельзя перемещаться из тёплой комнаты куда-то в горы! Это же против всех законов магии!

- Кто здесь? – дрожащим голосом позвал Велегор. – Я вас чувствую! Кто здесь?!

Эхо гулко промчалось по пещере, отразилось от гладких ледяных стен, затерялось под тёмным сводом. Велегор почувствовал, как немеет от мороза лицо, отнимаются руки и ноги, - и торопливо побежал к ближайшей стене, чтобы хоть немного согреться. И тотчас вскрикнул от неожиданности, увидев перед собой синее лицо вмерзшего в скалу человека.

Мальчик отступил на пару шагов от ледяной скульптуры, захлопнул замерзающий рот и дико глянул по сторонам. Он нашёл то, что искал: ещё несколько человек оказались вмурованы в стены пещеры, окружив стоявший по центру обелиск неровным полукругом. Все они были тепло и хорошо одеты, вооружены, у некоторых имелись щиты и копья – и все они навечно застряли в жуткой гробнице.

- Выходите! – снова крикнул Велегор, крутанувшись вокруг себя. Пещера казалась пустой, мальчик не видел ни единого выхода – но ощущал чужое присутствие, чувствовал энергию жизни – где-то очень близко, почти рядом…

Ждать отклика мальчик не стал: с каждым мигом тело отнималось от холода всё больше. Велегор коснулся пальцами ближайшей стенки, там, где нашёл первого замерзшего человека, и едва не вскрикнул от боли – его словно молнией ударило. Решившись, он вновь осторожно прикоснулся к ледяной стене и медленно пошёл вдоль неё, не отрывая руки. Рядом с одним из воинов он остановился, недоумённо глянул в застывшие глаза: ему вдруг показалось, что мертвец жив. Может, это их энергию он почувствовал ранее? Может, они и не мертвы вовсе?

Велегор не стал искать ответов – было слишком холодно. Всё, чего он хотел – найти выход из странной пещеры и уйти как можно дальше от неё.

Когда он сделал почти полный круг, пальцы вдруг ощутили необычное: под ними по-прежнему находилась ледяная стена, но совершенно не такая на ощупь, как раньше. Мальчик остановился, шагнул назад и коротко выдохнул. Наверняка даже папа не стал бы возражать сейчас против магии – только она могла спасти ему жизнь. Жаль только, что он так мало знал… Жаль, не успел дочитать ту книгу прежде, чем она стала его пожирать…

Помнится, последним, что он прочёл, было некое предостережение для познающих колдовские тайны магов: «Бойтесь любви человеческой и милосердия – они разрушают всякий вид чёрной энергии». Что это означало, мальчик так до конца и не понял, но запомнил, как всегда, накрепко.

Велегор выкрикнул заклинание, выставил руки перед собой – и из ладоней полилось рыжее пламя, схлестнулось с ледяной стеной. Мощный огненный поток пожирал глыбу быстро и безжалостно – уже спустя несколько минут по заснеженному полу пещеры разлилась огромная лужа воды, тотчас схватившаяся коркой льда, а в стене зиял небольшой узкий проход.

Бывший тёмный повелитель перевёл дыхание – от столпа огня и усилий его даже пот прошиб – поёжился из-за ворвавшегося в пещеру ветра, и решительно шагнул вперёд.

Снаружи оказалось темно – мальчик хлопнул в ладоши, призывая синий светящийся шар – а короткий ход вывел его наружу, где бесновался лютый ветер, вздымая в воздух тучи колючего снега. Щурясь и закрывая лицо, Велегор осмотрелся. Пещера находилась, очевидно, высоко в горах – внизу расстилались белые вершины и скалистые тропы, вверху сияли огромные и яркие звёзды, такие близкие, что, казалось, руку протяни – и сорвёшь с неба. Дышать здесь оказалось очень тяжело, и мальчик попятился назад, в уже знакомый проход тихой пещеры.

И тут же вновь ощутил чужое присутствие.

- Кто здесь?! Отзовись немедленно, или спущу чёрное пламя! – пригрозил Велегор, дрожа всем телом от холода.

От чёрного пламени спасения не было бы никому, кто бы тут ни прятался – но тот, чью энергию жизни ощутил юный колдун, благоразумно откликнулся:

- Иди в зал, юный повелитель. Мы ждём тебя.

Велегор узнал этот голос. Даже ругнулся велизаровским словечком, возвращаясь обратно к обелиску. Там его действительно уже ожидали.

- Хетаг, Рейнхард! – зло крикнул мальчишка, сжимая кулаки. – Зачем вы это сделали?! Зачем притащили меня сюда? Почему сняли заклинание невидимости только сейчас?! Я тут битый час хожу!

- О-о, гляжу, ты совсем не удивлён тем, что мы живы, - ничуть не смутился разгневанной тирадой Хетаг. – Ты не против, повелитель, я снова закрою проход? Сквозит, - одними губами улыбнулся старый колдун.

Велегор нахмурился, глядя, как по одному мановению сморщенной ладони быстро вырастает новая ледяная глыба, прочно закрывая единственный выход и защищая всех троих от ветра, метели и возможного побега юного гостя. Хетаг приветственно кивнул мальчику:

- Рад снова видеть тебя, хранитель силы. Присаживайся, - и вновь махнул рукой.

Тотчас будто из-под земли выросли три ледяные скамьи, и весело заплясало рядом с ними колдовское пламя. Хетаг уселся первым, протягивая руки к огню. Рейнхард следовать его примеру не спешил, сверля Велегора тяжёлым взглядом.

- Как это у тебя получилось? – не выдержал Велегор. – И стена, и скамейки… и пламя! Так легко и быстро! Ты ведь не мог этого раньше!

- Верно, - легко согласился Хетаг. – Видишь ли, хранитель, после вызванного тобой катаклизма на Туманных Островах в мире осталось всего четыре мага, наделённых силой небесного камня. Это мы с Рейнхардом, Этьен и ты. Мы словно соединённые сосуды, можем делиться друг с другой своей магией… Тебе это должно быть знакомо, Велегор. Разве не ты выпил всю энергию из колдунов во время обряда поглощения?

- Жаль, что вас там не было! – огрызнулся тот. – Но я в любой момент могу повторить, и тогда вам…

- Можешь, - перебил Хетаг. – И мы с готовностью отдадим тебе свой дар. Так же, как погибший в Галагате Этьен передал его нам. Теперь ты понимаешь, хранитель? Магия небесного камня не исчезает со смертью носителя. Она лишь переходит от одного к другому. Чем меньше носителей – тем больше её у тех, кто остался в живых. Самый сильный из нас – ты. И если потребуется, мы добровольно отдадим тебе свою часть магии…

- С чего это? – подозрительно спросил мальчишка, подходя ближе: тепло костра манило, даже Рейнхард в конце концов присел на свою скамью.

- Ты избран Клеветником. Как его преемник, ты самый могущественный маг в мире, последний источник и хранитель чёрной магии. Не было бы тебя – наша сила исчезла бы с уничтожением небесного камня…

- Кто эти люди? – перебил Велегор, указывая на застывших во льду воинов.

- Королевский отряд, - Хетаг бросил мимолётный взгляд на стены. – Искали Слезу Единого.

Рейнхард хмыкнул.

- Слезу Единого! – в ужасе крикнул мальчишка. – И ты их заморозил?!

- А что тебя так беспокоит? Они бы её всё равно не нашли. Это сказка для верующих, пустая небылица, заставляющая людей надеяться на чудо… Никакой Слезы здесь нет, Велегор! – Хетаг выпрямился, указывая на обелиск. – Вот то, что сверкает с вершины Змея, то, что манит искателей приключений! Глупые горожане там, внизу, передают друг другу дикие истории и легенды, одну смешней другой, и лишь кто-то настолько наивный, как твой отец, мог поверить им!

- Довольно, Хетаг! – зло, с недетской силой выкрикнул Велегор. – Я тебе всё равно не верю! Папа меня любит, а ты… просто пользуешься! Зачем ты меня сюда притащил?!

- Хотел дать ещё один шанс юному хранителю, - скривился Хетаг. – Твою голову задурманил своим Богом этот жалкий лекарь, вытравил всё, чему мы учили! Неужели ты не хочешь познать бесконечную силу истинной магии? Подчинить себя ей, стать самым могущественным в мире…

- Ты говорил, я и так самый могущественный, - проницательно заметил Велегор. – И что значит – подчинить себя ей? Не хочу я никому подчиняться! И на службу к твоему Клеветнику не вернусь!

Юный колдун отшвырнул от себя кусок хризанита. Тот звякнул, встретившись с обелиском, и вдруг прозрачной каплей влился в скалу. Тотчас затвердел – словно никогда не покидал родного убежища.

- Горный хризанит, - задумчиво проговорил Хетаг, глядя на глыбу. – Как хорошо, что никто, кроме нас, не знает его магических свойств… Что ж, Велегор! Я должен был попытаться. Если ты не хочешь стать самым великим из…

- Я домой хочу, - перебил его мальчишка. – И если бы знал схожие условия для перемещения, давно бы сам отсюда убрался. Но в Галагате снег ещё не лежит, и совсем не так холодно…

- Я могу тебе помочь, - с готовностью откликнулся Хетаг. – Видишь ли, у этого камня множество полезных свойств. Как ты уже догадался, он может служить порталом…

- Да уж понял, - хмуро отозвался Велегор, подозрительно рассматривая обелиск.

- …в оба конца, - почти дружелюбно подсказал старый колдун.

Велегор недоверчиво глянул вначале на Хетага, затем вновь на гладкую поверхность.

- Для перемещения не нужна твоя магия или заклинания, - негромко подсказал колдун. – Лишь подумай о том, куда хочешь попасть, и коснись камня.

- Так значит… я сразу мог домой попасть? Ведь у меня был кусок этого… хризанита…

- Нет, - покачал головой Хетаг. – Тот камень мог перемещать лишь сюда – к обелиску. Отделённое стремится обратно, к родной скале. Чем меньше осколок, тем меньше его сила. В некоторых самоцветах её нет вовсе…

- Хочу домой! – требовательно перебил Велегор, шагая ближе к обелиску. – К папе!

Дрогнула ледяная гладь. Помутнела поверхность обелиска, стали зыбкими его грани. Словно живая картина, отразилась в нём комната в особняке, где всего полчаса назад они с отцом играли в шахматы. Лекарь по-прежнему находился там – сидел на полу, прислонившись спиной к кровати, и держался одной рукой за сердце. Второй он судорожно сжимал пижаму сына, которую тот так и не успел надеть.

- Папа! – крикнул Велегор, но отец даже не пошевелился. – Папа, слышишь меня? Я здесь! Только не волнуйся, не… не умирай… я сейчас!..

Мальчик протянул пальцы, коснулся гладкой, словно стекло, скалы…

Картинка тотчас дрогнула, стремительно померкла, блеск погас – а рука Велегора прошла сквозь хризанит и завязла в густой, твердеющей массе.

- Лёд! - поразился мальчик. – Жжётся!

Велегор вскрикнул ещё раз, пытаясь выдернуть руку из ледяного капкана – и провалился в плотный, жидкий хризанит по самые плечи. Обманчиво-твёрдая скала затягивала в себя, будто болото – холодная, как лёд, и обжигающая, словно огонь…

- Больно, больно!!! – дико крикнул Велегор, совершая один судорожный рывок за другим. – Лёд… обжигает!!! Да помогите же!!!

Хетаг медленно выпрямился, кивнул Рейнхарду, не отрываясь от завораживающего зрелища: человек, поглощаемый заживо… Не тёмный повелитель и не хранитель силы – просто ребёнок. Растерявший от жуткой боли все мысли, потерявший от потустороннего ужаса способность сопротивляться…

- Помоги ему.

Рейнхард без слов шагнул вперёд – и двинул орущего Велегора сапогом в спину. От резкого толчка мальчик врезался в скалу всем телом – и та поглотила его тотчас, целиком, приняв его в себя так же, как ледяные стены погребли валлийских воинов.

В пещере тотчас воцарилась тишина.

Хетаг шагнул к обелиску, заложив руки за спину, сощурился, разглядывая застывшего в хризаните мальчишку. Велегор всё же успел зажмуриться и плотно сомкнуть губы, даже кулаки сжал – но это было последним, что он сделал. Тело мальчика застыло в неестественной позе; прозрачный камень впился в одежду, кожу, волосы, намертво похоронив в себе юного хранителя.

По губам старого колдуна скользнула победная усмешка. Хризанит – обыкновенный самоцвет, если не знать, как с ним обращаться. Сколько ритуалов можно проводить с его помощью, какой мощью может наделить этот единственный источник древней магии! Его свойства бесконечны, ощущения, которые он дарит, неповторимы – лёд и пламя!..

Идеальный набор для пыток. Сила человеческих страданий – колоссальный источник энергии. Королевский отряд, посланный на поиски мифической Слезы, подпитывал обелиск уже несколько дней: ничто не даёт столько силы, сколько простая человеческая боль.

Теперь же, когда к страданиям воинов присоединились муки юного хранителя – мощь, даруемая обелиском, станет неиссякаемой! Малыш Велегор не захотел служить предназначению – что ж, это его выбор! Зато он, Хетаг, получил своё. Используя силу Велегора, подпитываемую его страданиями и муками заключённых в лёд воинов, он мог править целым миром. Его сила теперь безгранична, как нескончаема и пытка тех, кто во льду…

- Валлийские легенды гласят, что владеющий таким камнем живёт вечно! – Хетаг мечтательно прищурился, разглядывая зажмурившегося мальчишку. – Ты рад, малыш Велегор? Живи себе! Внутри…

Смех старого колдуна эхом разнёсся по ледяной пещере, отражаясь от гладких стен, но его прервал короткий кашель Рейнхарда.

- Это всё? – угрюмо уточнил он. – Хранитель внутри, его магия теперь наша?

Хетаг удивлённо обернулся к обычно молчаливому помощнику.

- Рейнхард, - заговорил он вкрадчиво и мягко, кладя ладонь на хризанитовую скалу, - «нас» не существует. Мне жаль, но ответ положительный. Это действительно всё.

Яркий луч вырвался из свободной руки старого колдуна, ударил о спешно выставленный Рейнхардом магический щит. Слепящая вспышка на миг озарила зеркальные стены; взрывом молодого колдуна швырнуло прочь от обелиска.

- Потрясающе, - заворожено проговорил Хетаг, вытягивая руки перед собой. – Силён, как никто… никогда… Такая мощь! Первозданная, дикая, неприрученная… Ах, малыш Велегор! Какая жалость, что я узнал про хризанит лишь теперь… Я бы притащил тебя сюда, как только ты выбрался из материнского чрева!..

- Трифон… предупреждал… - хрипло выдохнул Рейнхард. Сплюнул кровь, попытался и не смог подняться на ноги. – Про… конец. Велегор убьёт всех, кроме него, меня и Этьена… Я думал, мы с Этьеном… попируем на твоих костях, старик…

- Прости, мой мальчик, - передразнил Хетаг старого Трифона. – Но ты и в самом деле не падёшь от руки Велегора! Тебя убью я.

Ещё один луч вырвался из ладони колдуна – и ударил в незащищённую грудь бывшего палача. Рейнхард откинулся назад, да так и застыл, развалившись на белоснежном полу. Из огромной, в размер кулака, обугленной дыры в его груди стекала чёрная кровь. Под обмякшим телом разлилась уже целая лужа, и Хетаг поморщился: уродливая смерть будто испортила первозданную красоту этого места.

- Нам здесь мусор ни к чему, верно, малыш Велегор? – поинтересовался колдун у неподвижной глыбы. – Приберёмся?

Хетаг положил одну руку на хризанит, щёлкнул пальцами второй. Тотчас заиграло в ледяной пещере чёрное пламя, принявшись глодать стены, с жадностью накинулось на распростёртое тело, сожрало с утробным воем, лизнуло растёкшуюся по полу кровь.

Старый маг щёлкнул пальцами. Затем ещё и ещё, с нарастающим беспокойством – колдовской огонь уже подтачивал стены, подбираясь к застывшим в них людям, подступил к хризаниту…

- Довольно!!! – прислонившись спиной к скале, Хетаг хлопнул в ладони. – Уймись!

Чёрное пламя уступило не сразу, и уж точно не по его приказу. Просто в пещере действительно не осталось больше ничего, что оно могло бы поглотить.

- Опасная вещь, а, Велегор? – вытерев рукавом выступивший пот, поинтересовался прежний наставник. – Я пока что совершенно не умею контролировать твою силу… Самое время проверить, на что ты… на что я способен! После смерти Рейнхарда я теперь единственный маг в мире! Это должно быть интересно… поиграем, малыш Велегор?

Хетаг положил обе ладони на хризанит – напротив сжатых кулаков юного хранителя – прислонился лбом ко лбу, прикрывая глаза…

По прозрачной глыбе прошла серая рябь, сотрясая того, кто внутри. Дрогнули ледяные стены от беззвучных страданий…

И словно крик из мальчишеской глотки, из вершины обелиска вырвался слепящий зелёный луч.

Королева Марион проснулась в холодном поту. Страшный сон показался реальнее яви: Нестор, почерневший от жуткой гангрены, корчился в предсмертных муках, и она своими руками хоронила его заживо…

Рядом беспокойно застонал живой и здоровый супруг, и королева наконец перевела на него взгляд. Ему тоже снилось что-то ужасное: король вздрагивал, отмахивался от кого-то, бессвязно ругался, и наконец подпрыгнул на кровати, расширенными глазами вглядываясь в предрассветную тьму. Глаза монарха блестели в темноте, и Марион, всё ещё с трудом справлявшаяся со своим дыханием, запоздало догадалась: слёзы.

- Плохой сон? – тяжело дыша, спросила она.

- Все, кого я… кого убил… здесь, обступили… - Ликонт прерывисто выдохнул, закрыл лицо левой рукой. – А я весь в крови… я…

- Это сон, - торопливо перебила Марион. – Дурной сон! Мне тоже только что приснился…

Оба вдруг замерли, потому что из-за двери раздался истошный крик. Переглянувшись, супруги быстро скатились с кровати, принявшись торопливо натягивать на себя одежду. Нестор не успел надеть свой протез, лишь поспешно заправил правый рукав рубашки в карман, когда в дверь постучали.

- Ваше величество, - в дверь сунулась встревоженная голова сэра Эйра, единственного, кто решился потревожить монархов, - вы уже встали? Что-то неладное происходит… Был в обходе, везде одно и то же: перепуганные люди, страшные сны. Я тоже задремал, и тоже… И Доминики нигде нет, - зачем-то добавил обычно немногословный рыцарь. – И… темнота повсюду. Хотя вот-вот рассветёт…

- Я к детям, - первой сориентировалась королева.

Не дожидаясь встречных предложений, выбежала в коридор, минуя встревоженную охрану, метнулась к двери напротив. Нестор подошёл к окну, отодвинул тяжёлую портьеру.

- Давно? – негромко поинтересовался он, разглядывая залитый необычным сумраком парк. Деревья и тропинки, статуи и часовые – повсюду стелился липкий чёрный туман.

- Я задремал около двух часов назад, - напомнил сэр Эйр, выглядывая из-за спины монарха, - и такого не было. Должно быть, только началось…

Нестор скрипнул зубами, стукнул кулаком по подоконнику.

- Ну, Януш!.. – в сердцах ругнулся он. – Если это снова твои проделки…

- С вашего позволения, я уже выслал за ним гонца, - негромко вставил рыцарь. – Подумал, вы захотите посоветоваться…

Нестор глянул на верного телохранителя, усмехнулся: Эйр за годы службы изучил нрав валлийского монарха так же хорошо, как знал и все привычки его супруги.

- Посоветоваться! – хмыкнул Ликонт. – Я его своими руками удушу, если узнаю, что дело в…

Нестор запнулся, махнул рукой.

- Проверь всех, доложи обстановку, - велел он. – Узнай, насколько далеко распространилась эта чёрная зараза.

Сэр Эйр кивнул, поклонился и быстро вышел. Нестор бросил ещё один хмурый взгляд в окно. Сомнений у короля почти не оставалось – это его рук дело. Сын лекаря притягивал зло!

- Проклятье, Януш, - выдохнул Ликонт, разглядывая сгущавшуюся за окном мглу. – Ты подверг опасности всё королевство!

В спальню ворвалась Марион, крепко сжимая в каждой руке ладони своих дочерей. Глаза обеих были напуганными, влажными – девочек тоже мучили дурные сны.

- Забирайтесь на нашу кровать, - велела королева, лишь теперь разжимая пальцы. – Я зажгу свечи…

- А скоро рассветёт? – пискнула Каллиста, укутываясь в одеяло. – Когда утро?

Нестор молча отвернулся к окну, упёрся ладонями в подоконник. Невидимый враг наступал. Как бить того, кого не видишь? Этот туман… сны… зло… Велегор…

Марион выглянула из-за плеча мужа, скользнула взглядом по тусклому диску солнца, полускрытому чёрным туманом. Тихо выдохнула.

- Утро уже наступило, милая, - треснувшим голосом ответила она.

Глава 3. Холод и тьма

Дорога до Рокхейма оказалась сложнее, чем предполагал Януш. Последний раз он проезжал здесь лет четырнадцать назад, через несколько месяцев после окончания авероно-валлийской войны. Они с Нестором как раз вернулись из столицы Аверона Ренны, где в результате неудачного покушения на жизнь герцог потерял руку, и провели в Рокхейме почти полгода, не покидая родового замка Ликонтов.

В те годы Януш был куда сильнее, моложе и здоровее, чем сейчас. Тогда он почти не ощущал тягот пути, а обязательный эскорт Ликонта в виде сопровождающих воинов, а порой и слуг делал путешествие приятным и безопасным.

Впрочем, даже в те годы дорога от Галагата до окраин обжитой Валлии была относительно спокойной. Сейчас же, когда король Нестор озаботился вопросом лично, приказав очистить путь от волкодлаков и диких зверей, и установил дополнительные воинские посты для отпугивания любителей лёгкой наживы, их путешествие и вовсе казалось делом лёгким.

Так думал Януш, и именно поэтому он не поставил в известность о своём отъезде ни королевских рыцарей, отправленных им накануне в Галагат на поиски сына, ни самого монарха – время было дорого, и лекарь торопился. Уже сидя в седле, он всё же кликнул Гоара, велел принести бумаги и чернил, и так же, не слезая с лошади, черкнул Нестору пару слов – на случай, если свидеться им больше не доведётся. Друг имел право знать, что произошло, и Януш, как мог, объяснил сразу всё в нескольких словах.

Но чем дальше они отъезжали от Галагата, тем больше Януш сожалел о поспешном решении выехать в одиночку, без охраны. Конечно, он мог рассчитывать на королевский отряд, который был послан на поиски Слезы Единого и сейчас, судя по последним донесениям, находился в Рокхейме. Опытные горцы, они смогут провести их на вершину Змея наиболее коротким и безопасным путём, и подъём займёт куда меньше времени…

Оставалось только добраться до Рокхейма.

- Почему темно? – пробормотал хмурый Велизар. – Мы же выехали на закате. Где рассвет, я спрашиваю?

- И х-холодно… - вякнул Бекс, кутаясь в тёплую меховую накидку. – Д-дорогу замело…

Януш не стал отвечать. Он укутал нижнюю часть лица шарфом, наподобие тех, которые носили аборигены Туманных Островов – для защиты от дыхания смерти – однако теперь плотная ткань защищала от колючих снежинок и метели.

С природой и в самом деле творилось нечто странное: ночная тьма, вопреки ожиданиям, не сменилась предрассветными сумерками, а солнце не осветило белый до синевы снег, укутавший поля, равнины и придорожные леса. Лишь этот снег не позволял им сбиться с пути, контрастируя с чёрным небом, - и всё-таки беспроглядная тьма их уже беспокоила. Этой ночью Велизар сумел удержаться в человеческом теле, оттого и выехали они сразу на закате – но что будет, если тьма так и продолжит своё царствование на земле?

- Гляньте-ка, солнце, - первым заметил Бекс, указывая на бледный дрожащий диск в чёрном небе. – Или луна?

- Солнце, - тут же ответил Велизар и ещё больше нахмурился. – Мутное какое-то…

- Затмение, - негромко предположил Януш, но из-за завывающего ветра его никто не расслышал.

По правде, нехорошее предчувствие терзало его с самого начала пути. Тревога за сына разъедала душу, тупой иглой сидела в сердце, и ни мороз, ни ветер, ни тьма не могли выдавить её из груди. Происходило нечто странное, и это было как-то связано с Велегором.

Его Велегором.

- Метель усиливается, - крикнул Велизар, оборачиваясь к спутникам. – Надо бы переждать, господин Януш!

Тот нехотя кивнул: они проделали куда меньший путь, чем он рассчитывал. Лекарь планировал добраться до Рокхейма за четыре дня, но предполагаемое время растягивалось, похоже, до недели.

- Здесь… недалеко… деревня, - с кашлем выдавил он, нагнав Велизара. – Смотри внимательней, справа должен быть столб…

Вместо ответа бывший охотник выкинул левую руку, сбрасывая Януша с седла; правой выхватил из-за плеча секиру и спрыгнул сам, бросаясь вслед за огромной чёрной тенью, выскочившей на них будто из-под земли.

- Лошади! – крикнул Януш Бексу.

Мародёр сориентировался на удивление быстро: подхватил уздцы одного коня, пришпорил своего, чтобы нагнать принадлежавшего Янушу. Животное, с которого столь бесцеремонно сбросили всадника, испугалось не столько неожиданности, сколько свирепого рыка у себя над головой – зверь, который едва не набросился на лекаря, промахнулся совсем чуть-чуть.

- Ах ты тварь! – прохрипел Велизар, когда его секира в очередной раз рубанула воздух. – Вертлявый, гад!

Януш наконец выбрался из сугроба, куда его спихнул оборотень, и пригляделся к напавшему на них зверю. Первая шальная мысль о волкодлаке пропала сама собой – у последних не имелось рогов. И туловище у них мощное, крепкое – совсем не то, что вёрткое, худощавое тело, пляшущее вокруг неповоротливого Велизара. Охотник мог бы оборотиться, да только это заняло бы время, которого у них не было.

Лекарь встал.

- Не лезь, господин Януш! – не оглядываясь, крикнул Велизар. – Уйди, во имя Единого!!!

Монстр злобно рыкнул, бросился вперёд – и с утробным воем рухнул в снег, перерубленный секирой оборотня напополам.

- Что за тварь?! Для волка велика, для волкодлака мелковата, - Велизар с отвращением глянул на дёргающееся в предсмертных конвульсиях тело, сплюнул на окровавленный снег. – И рога эти… Дикая страна – Валлия! Даже у нас на Островах таких диковинок не встречал…

- Я тоже, - напряжённо отозвался Януш, подойдя ближе. – Никогда не видел…

За их спинами тяжело запыхтел Бекс, подгоняя лошадей, охнул, увидев убитого зверя, тяжело закашлялся.

- Исчадие… - выдохнул он наконец, и в безумных глазах отразился потусторонний ужас.

- Надо бы с дороги убрать, - негромко предложил Януш.

Они оттащили тяжёлую тушу подальше, к окраине подбиравшегося к тропе пролеска, и быстрым шагом вернулись обратно: метель усилилась, следовало срочно найти убежище.

Указатель обнаружился неподалёку, вот только добраться до деревеньки сквозь липкий чёрный туман, из которого с порывами ледяного ветра вырывался беспощадный снег, оказалось непросто. Коней пришлось вести под уздцы: животные отказывались сражаться с природной стихией. Короткий путь от главной дороги до деревенского колодца показался бесконечным. Бекс первым наткнулся на заметённый снегом низенький амбар, и радостно завопил: увидел клубы белого дыма, прорывающиеся из непроглядной мглы.

- Таверна! – крякнул Велизар, разглядев облупленную вывеску под козырьком деревянной крыши. – Тепло, выпив… э-э-э, еда! Добрались, господин Януш!

Лекарь огляделся. На улицах не было видно ни души; все окна оказались наглухо закрыты плотными ставнями, даже блеяния животных или кудахтанья домашних птиц – и тех они не услышали. Время уже близилось к полудню, но на заметаемые снегом улицы не выказывал носа никто из поселян.

Велизар таким приёмом не смущался. Вслед за Бексом заведя своего коня в стойло, охотник подошёл к двери таверны, дёрнул за ручку – дверь оказалась крепкой, дубовой, с первого раза не поддалась – и грохнул по ней кулаком:

- Эй, хозяева!!! Есть кто дома?!

Ответом служила напряжённая тишина.

- Есть, - оттирая снег с покрасневшего лица, прохрипел Бекс. – Дым идёт…

- Без тебя вижу, падаль! – огрызнулся Велизар: отношения с мародёром по-прежнему не ладились.

- …и мужик с арбалетом из окна глядит, - невозмутимо закончил Бекс, шмыгая носом.

Охотник запоздало вскинул голову: из крохотного чердачного оконца и впрямь выглядывал мрачный мужчина с беспокойными глазами.

- Эй! – примирительно поднял обе руки Велизар. – Ты чего, добрый человек? Путников-то пустишь? И не за спасибо, а за звонкие да блестящие!

Мужчина нахмурился ещё сильнее, но арбалет опустил.

- И впрямь путники? – недоверчиво уточнил он.

- Выехали из Галагата на закате, - подтвердил Велизар, - да только метель в пути застала, и со зверем поцапались… Впусти, добрый человек!

«Добрый человек» поколебался, но вскоре исчез, плотно затворив за собой окошко. Спустя несколько минут послышался звук отпираемого засова, и дверь слегка приоткрылась – ровно настолько, чтобы внутрь смогли боком скользнуть Януш и Бекс, и с кряхтеньем протиснуться Велизар.

Створка за их спинами тотчас захлопнулась, и мрачный хозяин поставил засов на место.

- Тепло, хорошо, - похвалил Велизар, оглядывая невзрачную, бедно обставленную таверну: стойка, несколько высоких стульев, огромное кострище по центру, вокруг которого стояли в беспорядке грубо сколоченные столы и табуретки. – Даже выпить найдётся?

Хозяин пробуравил охотника взглядом; подвоха не нашёл и закинул арбалет на плечо – дела у небогатого заведения, по-видимому, шли неплохо, раз его владелец разжился дорогим оружием.

- Найдётся… Теон, Нила! – кликнул он.

Из смежной комнаты выглянула молодуха с растрёпанными волосами, охнула и нырнула обратно. Над стойкой показалась лысая голова Теона – не иначе, сидел в засаде на случай враждебности посетителей.

- Рассаживайтесь, - сварливо пригласил хозяин. – И занесла же вас нелёгкая в такой час…

- Час как раз нормальный, - не согласился Велизар, усаживаясь за стойку. Секиру он скинул с плеча, бухнул рядом со стулом; перевязь с мечом сдвинул так, чтобы острие не упиралось в голень; плащ расстегнул, скинул капюшон. – А вот с солнцем неладное творится. Никак не рассветёт…

- Так вы ехали всю ночь? – уточнил хозяин, наливая всем трём вина. – Стало быть, не спали?

- Нет, конечно, - удивился Велизар. – А чего?

Януш взял табурет, уселся спиной к кострищу, отогреваясь после трудного путешествия, глянул в сторону Бекса, быстро сцапавшего свой стакан со стойки. Мародёр до сих пор вёл себя тихо, но всё же беспокойно – то и дело бормотал что-то под нос, прыскал со смеху, тотчас испуганно втягивал голову и вновь умолкал. Разговаривал Бекс, впрочем, достаточно внятно, проблем не доставлял, слушался беспрекословно. Януш, в отличие от кипевшего негодованием Велизара, не мог его ненавидеть или презирать, несмотря на то, что сделал порабощённый колдунами мародёр. Бекс действовал не по своей воле, и пришёл к нему сразу, как только сумел освободиться от чужих приказов. Скорее, лекарь испытывал сожаление и жалость: Бекс, хотя и был ещё вменяем, теперь едва ли мог исцелиться – каждый день безумия работал против него. Вряд ли он сумел бы создать даже видимость нормальной жизни…

- Повезло вам, - покачал головой хозяин. – Этой ночью жуткое творилось. Сны дурные…

Из комнаты вновь вышла молодуха, с убранными волосами, в свежем платье. Оправила светлый передник, стрельнула глазами по посетителям. Заинтересованный взгляд остановился на Януше, но его тотчас перехватил лукавый взор Велизара.

- Нила, - повысил голос хозяин, - бегом на кухню! Тёпленького, да поживей!

Молодая женщина улыбнулась, коротко кивнула и, не говоря ни слова, снова вышла. Велизар проводил её взглядом и повернулся к хозяину.

- Кого удивишь дурными снами, добрый человек? – усмехнулся он. – Мы ж не дети малые, страшилок бояться!..

- Да погоди ты! – поморщился хозяин, облокачиваясь на стойку. Теон за его спиной уселся на табурет, положил на колени внушительную дубину – не из враждебности, по привычке: сказывался опыт деревенского вышибалы. – Когда младенцы во сне пугаются, то одно. Приснится порой и взрослому, всяко случается… Но чтобы всем сразу, в одночасье… не бывает такого! Зуб даю – колдовство это! – и хозяин и вправду щёлкнул ногтем по желтоватому клыку. – Чёрная магия!

- Прямо-таки чёрная, - уже не так уверенно буркнул Велизар, не решаясь обернуться на лекаря.

- Чёрная, чёрная, - убеждённо проговорил хозяин. – Ближе к рассвету вдруг туман жуткий с севера наполз. Мы с соседями как раз из домов повыходили, посовещаться вместе, так сказать, чегой-та солнце не встаёт… Тута зверьё и появилось! Ловкие, гады, юркие, но сильные, не разберёшь – не то волки, не то козлы…

- Оборотни это, - подал мрачный голос Теон. – Хорошо хоть, не покусали никого. Не успели…

- Да, двух мы прикончили, - с гордостью подтвердил хозяин. – Один убёг. Тех мы оттащили за деревню, поближе к лесу – пусть их жрут. Решили пока отсидеться – кто знает, сколько их ещё набежит. Да и отоспаться людям надо, после такой-то ночки. Днём, кажись, эти кошмары не так донимают…

- Третьего вашего мы добили, - дёрнул щекой Велизар, угрюмо уставившись в пустой стакан. – На главной дороге. Новых не видели…

- С севера эта дрянь идёт, - вновь подал голос Теон. – И туман чёрный, и оборотни, и сны…

- Да не оборотни это! – не выдержал Велизар. – Уж мне-то можешь поверить!

- С чего бы вдруг? – подозрительно уточнил хозяин. Охотника от ответа избавила Нила, впорхнувшая в зал с подносом, на котором дымились три тарелки.

- Ешьте, господин, - приветливо улыбнулась женщина, наклоняясь над Велизаром. – Я вкусно готовлю!

- Не сомневаюсь, - усмехнулся бывший охотник. Взгляд сам задержался на аппетитной фигуре – сочной, полной, такой, как любил Велизар – тёмных локонах, оттенявших белую шею, пухлых губах, смеющихся глазах с сеточкой морщинок вокруг них…

Она не стала задерживаться – поставила вторую тарелку рядом с ним, для заскучавшего Бекса – и подплыла к гревшемуся у кострища Янушу.

- Рагу, мессир! Лучшее в нашей деревне!

Лекарь слабо улыбнулся, принял тарелку. Есть не хотелось совершенно, но и обижать женщину отказом он не хотел. Впрочем, поблагодарить тоже не смог: усталость и плохое самочувствие сделали невозможным даже такую малость.

- Приболели? – сочувственно поинтересовалась Нила. – У нас комнаты есть. Недорого…

- Если метель затянется, можем и воспользоваться, - откликнулся от стойки Велизар. – Всё равно в такую погоду лошадей из стойла не выгонишь…

Януш не ответил, упорно отгоняя дурные мысли. Если метель вызвана злым колдовством, то она могла и не кончиться. Что тогда? Придётся идти пешком, напролом, назло стихии…

Лекарь не испугался бы подобной перспективы в молодости – нищета бросала его в разные обстоятельства – не побоялся бы и сейчас. Вот только оценивал свои возможности Януш тоже трезво: даже если самочувствие на какое-то время улучшится, хромая нога не даст уйти далеко.

И всё же Януш рвался вперёд. Велегор был где-то там, если верить Бексу и собственной интуиции, – далеко на севере, один… и хорошо, если один! Но ведь его украли – у него из-под носа! – те, кто ждал мальчика по ту сторону…

- Плесни-ка ещё вина, хозяин, - негромко велел Велизар, мельком отметив, как лекарь погрузился в нерадостные мысли, полностью отрешившись от окружающего мира. – Да полную, полную, не жалей…

Бекс, до того быстро поглощавший принесённое рагу, вдруг отбросил ложку и расхохотался, утирая брызнувшие от смеха слёзы. Нила, проходившая мимо, шарахнулась от полоумного – прямиком в объятия сидевшего позади Велизара – ойкнула, вывернулась и отбежала подальше, к спасительной кухне. Хозяин с вышибалой поглядели вначале на гогочущего Бекса, затем на хмурого Велизара одинаково изумлёнными и встревоженными глазами.

- Это… чё с ним? – хрипло спросил Теон. – Дурной, что ли?

- Хуже, - скрипнул зубами Велизар. – Уймись, придурок, не то твой путь здесь окончится! Уж я как-нибудь господина доктора до Рокхейма без тебя доведу, а там…

- Там и застрянете, - переведя наконец дух, неожиданно спокойно ответил Бекс. – Без меня вы место не найдёте, иначе я б вам сразу рассказал, ещё в Галагате.

- А чего ржал-то? – неприязненно спросил охотник, залпом выпивая едва не разлитое вино. – Переполошил всех, гниль поганая!

- Подумал вдруг, - снова улыбнулся щербатым ртом Бекс, - до чего повезло мессиру Янушу с попутчиками! Один безумец, второй пьяница…

Хозяин с вышибалой помимо воли заулыбались вместе с сумасшедшим; Велизар побагровел и сжал кулаки, поднимаясь из-за стойки.

- Бекс, - очнулся вдруг лекарь, вставая со своего места, - доедай свой обед. Метель закончится через три часа, успеем отдохнуть. Комнаты найдутся, хозяин?

- Конечно, - удивился тот. – А про метель-то… как бишь вас… откуда знаете?

Януш устало улыбнулся, отстегнул кошель, молча расплачиваясь – заранее, не скупясь – терпеливо дождался, пока Бекс не запихнёт в себя последние крохи, и так же молча проследовал за озадаченным хозяином по кручёной лестнице наверх. Мародёр послушно затрусил следом; Велизар отмахнулся – мол, не наелся ещё – и отвернулся к стойке, продолжив ковырять недосоленное рагу.

- Странный он… мессир этот… как ты там сказал, доктор?.. - окончательно запутался в своих мыслях Теон. – Кто таков? Личина благородная, так сразу и не подступишься. Рука сама к башке тянется – шапку снять…

Оборотень хотел отмолчаться, как это сделал Януш, но не получилось: вышибала плеснул вина в опорожнённый стакан, и язык развязался сам собой:

- Лекарь его величества, - слегка приврал охотник, - спешит по семейным делам в Рокхейм. Так торопился, что никакого эскорту с собой не взял…

- Врёшь! – убеждённо перебил Теон. – Я про нынешних королевских лекарей всё знаю – брат в услужении у одного из них! Там таких молодых да ладных нет!

- Сейчас, может, и нет, - отвечал уязвлённый Велизар. – А раньше был. Барон Януш служил лекарем ещё у его величества короля Ореста, а до того – у светлого герцога Ликонта, который нынче у вас тут всем и заправляет! – и охотник залпом осушил свой стакан, скрывая досаду: «молодой да ладный» Януш был на год старше самого Велизара.

- Враньё! – выпучил глаза Теон. – Тот лекарь… да кто не знает барона Януша и его волшебное лекарство от лесной хвори! Только благодаря ему, почитай, и остановили в тот год эпидемию… Но он исчез! Двенадцать зим тому…

- Совсем заплесневел у себя в деревне, - презрительно фыркнул Велизар. – Весь Галагат уж полгода как гудит о его возвращении!

- Так это… мессир Януш! - мечтательно ахнула от кухни Нила. – Если бы я знала…

- Не трать своих чар попусту, красавица, - лукаво посоветовал Велизар, мигом оборачиваясь к молодой женщине, - слыхала, небось, об исключительной строгости нравов барона? Ну так правда это…

- Монашество принял? – по-своему поняла Нила, не пытаясь скрыть разочарования. – Жалко-то как…

- Теон! - гаркнул, спускаясь с лестницы, хозяин. - Ступай на чердак, твоя очередь сторожить! Я внизу останусь, подремлю часок. Ну, а вы…

- Уже иду, - понятливо отозвался Велизар, поднимаясь из-за стойки.

- Покажу вашу комнату, - вызвалась Нила, змеёй скользнув мимо охотника к лестнице. – Сюда, мессир…

…Метель и в самом деле закончилась спустя три часа, к большому удивлению хозяина таверны. К тому времени, как Януш спустился вниз, Велизар, который, казалось, не спал вовсе, но, тем не менее, бодрый, весёлый и трезвый, уже подготовил лошадей и растолкал Бекса. Бывший мародёр вглядывался с крыльца в укрытую белым настилом деревенскую улицу, по которой стелился всё тот же чёрный туман, и молчал. У домов уже появилась жизнь: кое-где открыли окна, мелькали за заборами чьи-то головы, раздавались приглушённые голоса. После бесконечных завываний дикого ветра и снежного бурана тишина казалась блаженной, но никто не радовался: на потемневшем небе по-прежнему с трудом просвечивал сквозь мглу тусклый диск солнца, указывавший на то, что день давно перевалил за полдень, и лёгкие порывы ветра затягивали деревню чёрными клубами колдовского тумана. К счастью, из того, чем успел поделиться с путниками гостеприимный хозяин, следовало, что дурные сны днём никого не доставали, да и «твари» в деревню больше не забегали. Но впереди ещё ждала ночь…