Посох в руках, свирель за пазухой 1 Посох

Глава 8

— Уэ-р-р! — утробно ответила помесь медведя с единорогом и сделала шаг. Когти клацнули по камню в унисон с моими зубами.

От неожиданности факел выпал из моих дрожащих рук и откатился в сторону медведя. Я отшатнулась в другую. Моя спина ударилась о стену, одновременно с этим сзади послышался тихий хруст. Так трещит лед весной, когда река пытается прорвать его оковы.

«Упс», — подумала я прежде, чем на голову посыпались пыльные хлопья, запорошив меня серой крошкой с макушки до пят: «Прощай, историческое наследие, больше тебя никто не увидит, да и меня похоже тоже».

В носу засвербило, я чихнула. Подобно мячику для пинг-понга звук несколько раз отбился от стен и затерялся где-то в высоте. Что-то больно ударило меня по макушке, скользнуло по руке, а затем, упало на пол с глухим стуком.

Медведеединорог замер, несколько раз тряхнул головой, разгоняя пыльный туман, и уставился на мои ноги, вперив взгляд в одну точку. Мне показалось, что во взгляде зверя мелькнуло изумление.

Ну да, окорочка не сочные, но зачем же так удивляться? Не нравятся — не ешь. С недоумением я опустила голову: что его так заинтересовало? Не прелестями же он любуется, в самом деле.

На полу лежала длинная, витая палка. Откуда она взялась, ведь еще мгновение тут ничего не было?

Не теряя животное из виду, я медленно подняла ее. Какое-никакое оружие, хотя судя по всему, бывшему владельцу она явно не помогла. Светлое дерево согрело мою ладонь, как живое. Умирать не хотелось.

Дрожащими руками я неловко выставила ее наподобие пики и угрожающе качнула концом, наведя на зверя. Он не спешил атаковать, потихоньку поворачивал голову из стороны в сторону, будто оценивая меня и решая, как поступить.

Эта медвежья заминка дала возможность мельком рассмотреть врезанный в скалу зал. В него вело четыре входа… или выхода? Две дверных арки находились под потолком, там по каменному своду плелись искусно вырезанные ветви огромного дерева, его ствол спускался по стене между проходов и нырял каменными корнями в другие две арки, видимо, ведущие вглубь горы. Когда-то с верхних проходов в зал полукругом опускались лестницы, кое-где до сих пор торчали остатки каменных опор и валялись разбитые плиты ступеней. С левой стороны сохранилось несколько пролетов. Именно с них-то мне повезло скатиться, сунься я в правую арку, парой ушибов не отделалась бы.

Мы с медведеединорогом внимательно изучали друг друга: я — нервно сжимая палку, он — тщательно принюхиваясь.

Стараясь уйти от него, я сделала шаг влево, зверь не пошевелился. Медленно, со скоростью улитки на параде, я засеменила в сторону уцелевшей лестницы. Зверюга с интересом наблюдал за моими нелепыми телодвижениями своими черными глазами, не пытался приблизиться.

Я практически добралась до места, когда сверху опустилась веревка и по ней скользнула знакомая фигура.

— Иина, стой. Не шевелись, — прошептал Арвен, увидев зверюгу.

Но едва он попытался подойти ко мне, медведеединорог приподнял верхнюю губу, угрожающе зарычал, а затем, сорвался с места и встал между нами. Это было неожиданно!

Я в нерешительности замерла за его спиной. Показалось, что странная зверюга защищает меня, словно вышколенная собака.

— Тише, тише, — с робкой неуверенностью, как можно спокойнее, я обратилась не то к зверю, не то к Арвену. — Никто никого трогать не будет.

Зверь обиженно обернулся, мол, я-то чего, это он с саблей приперся, и преданно заглянул мне в глаза. Меня поразил живой, осознанный взгляд, словно медведеединорог принял меня за хозяйку.

С протянутой рукой я обошла его, закрывая собой мага. Огромная голова нырнула под мою ладонь, между пальцев проскользнули жесткие ворсинки. Я осторожно почесала непонятного медведя за ухом, а затем отступила, тот двинулся следом. Что это с ним? Вроде животные не страдают маниакальностью.

— Сидеть! — неожиданно даже для себя скомандовала я зверю.

Он послушно шлепнулся на зад. Арвен ошарашенно покрутил головой, переводя взгляд с меня на медведя.

— Это как?

— Понятия не имею. — я бросила ставшее ненужным древко на пол.

В груди появилось щемящее ощущение пустоты, словно я только что изгнала из кровати любимого плюшевого зайца. Я покосилась на длинную палку, вновь подняла ее. По телу прошла теплая волна, которая сформировалась в неожиданную мысль: «Хорошая штука. Из нее получится неплохой посох. При моей колченогости может пригодится». Я сунула посох Арвену.

— Заберешь, — ухватилась за веревку и стала подниматься первой.

Внизу печально завыл медведь, придавая ускорение карабкающемуся за мной Арвену.

Когда мы взобрались на край лестницы, я посмотрела на стену, где еще недавно было изображение человека с посохом. Гладкий, сероватый камень был девственно чист, словно на нем никогда не было никакой фрески. Внизу молчал медведь, печально провожая нас взглядом.

— Прости, мишка, — я послала ему воздушный поцелуй, — у нас бы все равно ничего не получилось.

Мне показалось, он кивнул в ответ, а затем скрылся в нижнем проходе. Стены вспыхнули в последний раз и потухли, вновь погрузив зал в первозданную тьму.

Щурясь, я выбрались из арки на солнечный свет. После сухого холода пещеры теплый воздух нагретых солнцем камней прогонял морозные остатки тьмы.

Я потрясла головой, отряхивая пыльное облако с волос, и уже собиралась идти дальше, но Арвен дернул меня за локоть, разворачивая к себе.

— Что это было? — сухо спросил он.

— Что именно?

— То, что ты сделала с медведем?

— А я почем знаю?! — я схватила посох и дернула его на себя.

Арвен не отпустил его, лишь крепче сжал древко. Да что он себе позволяет? Это мой посох! Я его нашла!

Светлое дерево манило, вызывая легкий зуд в пальцах. Так бывает, когда понимаешь, что вещь принадлежит тебе, но не можешь объяснить почему. Просто она твоя. Чувствуешь это. Слышишь. И точка.

Я вновь дернула посох на себя. Маг не разжал руки, наоборот, сильнее дернул в ответ, заставляя придвинулся ближе, и заглянул в глаза.

— Мне надоела ложь. Кто ты такая?

— А ты?

Как-то не уютненько я почувствовала себя под его взглядом, словно меня пытались пронзить ледяными копьями. По хребту прошла дрожь.

Он догадался! А если нет? Может берет на испуг? Это предположение успокоило и разлилась теплом, изгоняя холод. Не на ту напал, в эти гляделки можно играть и вдвоем. Насупившись, я зло улыбнулась и посмотрела на него исподлобья.

Лед в его глазах отступил, заняв место настороженности и любопытству.

Мы держались за один посох, едва соприкасаясь руками и сверлили друг друга взглядами, будто противники на ринге, ожидая, кто первый капитулирует. Никто не хотел уступать. В напряженном молчании вязли звуки: стрекот кузнечиков, шепот ветра и шорох травы.

Тишину прервал зычный окрик:

— Вы еще бодатся начните, а то смотрите друг на друга, как два пришибленных яка.

В проем вошла Ррр, держа в руках пустой котелок.

Арвен разжал пальцы, деревянная палка больно ударила меня по лбу. Он злорадно ухмыльнулся, а затем подошел ближе к орчанке и оперся плечом на обломок стены, скрестив на груди руки. Кивком указал на меня.

— Она маг.

Из его уст это прозвучало как ругательство. Кто бы говорил, труповод несчастный.

Ррр не удивилась, только хмыкнула.

— С чего решил?

— Проверь ее уровень.

Ррр равнодушно посмотрела на Арвена.

— Уже. Он нулевой. Вернее, его вообще нет. Будь у тебя хоть капля магии, сам бы заметил это.

— Но как?

Он ошалело вытаращился на меня, будто увидел йети в бальном платье. Теперь я почувствовала себя выродком.

— Это что, преступление? — я недовольно фыркнула ему в ответ.

Арвен сощурился и вкрадчиво спросил злобно-ласковым голосом:

— Иина, напомни мне, в кого ты веришь?

Прикусив губу, я стала панически рыться в памяти. Кажется что там было.

— В Ледариса и сыновей его! — найдя искомое, довольно выпалила я.

Ррр удивленно поперхнулась и посмотрела на Арвена. Тот приподнял уголки губ в торжествующей улыбке.

Орчанка вновь посмотрела на меня, задумчиво насупилась, а затем достала из очага обгоревшую головню.

— Что ты знаешь о мире, Иина?

Вот тут уж мне стало действительно страшно. Вид могучей Ррр с обгоревшей головней в руках пугал куда больше недовольно зыркающего Арвена. Я вцепилась в посох до побелевших костяшек, если что, буду биться до последнего.

— Ну, э-э-э…

— Так и знала, — орчанка улыбнулась. Обожженным концом она нарисовала на камнях пола круг. — Это мир Граин-Тре. А это твердь. — Внутри круга появилась кривая клякса. — С реками и горами, лесами и океанами. На которой живут люди, орки, эльфы и еще лакх знает кто, кого можно встретить в глубинах вод и под сенью листвы. В центре тверди, — посреди кляксы Ррр поставила жирную точку, — поднимается могучий ствол Сердарриса — мирового дерева, в ветвях которого живут боги, те кто хранит мир Граин-Тре и поддерживает в нем порядок. Сердцевина дерева держит мировую ось, а ветви — хранят небосвод, по которому путешествует Дарлин, бог-садовник, что взращивает яркий плод солнца. Из-под корней Сердарриса бьют ключи, дающие начало трем полноводным рекам, — от центра к краям в разные стороны побежали извилистые линии, — Ларейне, Инари и Джарайле. Они несут свои воды к Окраинному океану. В этой воде живет магия. Она искрится в каждой капле, проникает повсюду: низвергается дождем, струится соком в луговых травах и могучих стволах деревьев, бьется кровью в наших венах. Она повсюду. Мир Граин-Тре пропитан магией, словно сладкие хлебцы патокой.

Это что же получается? Что магии в этом мире, как кислорода в воздухе, и любой житель этого мира — маг по определению? Везет же некоторым! Это же мир тысячи возможностей получается, если каждый может колдануть себе все, что хочет.

Я задумчиво прикусила губу.

Может Ррр все-таки ошибается, и у меня есть магия? Я ведь тоже пила их воду? Сколько там нужно? Бочку? Цистерну? Две цистерны? Скажите, сколько нужно — выпью и не лопну. Особенно под присмотром какого-нибудь симпатичного декана какой-то супер крутой академии, ну раз уж с султаном ничего не получилось.

— Значит, все здесь — маги? — на моих губах расплылась довольная улыбка.

— Можно и так сказать. Но не ты.

Мои мечты швырнули на асфальт и прошлись по ним камазом, похоже академка у меня отменяется.

Ррр продолжила:

— Это правда, что в каждом жителе Граин-тре есть магия, но она обусловлена умениями. Кто-то строит города, споря с законами природы, кто-то, — Ррр кивнула на Арвена, который с начала разговора даже не шелохнулся, — способен разговорить мертвых, а кто-то печет самые вкусные пироги. Часто все зависит от потенциала, обучаемости и резерва. Согласись, встретить в таком мире человека с абсолютно нулевым потенциалом куда как странно.

Действительно, странно. Я сделала жалкую попытку оправдаться.

— Ты сказала, что я могу быть песчаным человеком?

— Так мне показалась вначале, — кивнула Ррр, — но даже у них, живущих в жарких песках, где волшебная влага на вес золота, есть в груди капли магии. Их мало, но они есть. У тебя же — пусто. Словно она никогда не касалась тебя.

Я недовольно фыркнула:

— Что-то и я не заметила, как ты швыряешься фаерболами.

Ррр раскрыла ладонь, над ней сформировалась крупная снежинка.

— Конечно, это не моя специализация. Я больше лекарь и слухач. Но твои вопросы навевают на интересные мысли.

Мне пришлось опустить глазки и уткнутся взглядом в каменную пыль.

Твою мать! Кто ж знал? Я, обычный человек, теперь оказалась белой вороной в мире магии. Впору зайтись истерическим смехом. Не помню, кому из героических попаданце доставалась такая сомнительная честь?

— Но она приказывала медведю, — пренебрежительно бросил Арвен, словно поймал меня на шулерстве. — Ты знаешь, не будь она магом, ей бы это не удалось.

Ррр почесала свой затылок и поинтересовалась у меня:

— Занятно. И как у тебя это получилось? Арвен прав, говорить с медведем странно, особенно учитывая, что эти звери не поддаются дрессировке.

Если бы я знала! Вся моя маскировка летела в бездну.

— Может, у меня обаяние зашкаливает. Может, медведю стало меня жалко. Да мало ли какие мысли могут бродить в лохматой голове. Отсутствие магии здесь что, прямо такая редкость? — с досадой спросила я, стараясь отступить от недовольного Арвена как можно дальше.

— Скажем так, — скептически улыбнулась орчанка, разглядывая меня так, словно у меня на лбу рог вырос, почти как у медведя. — Ты — первый подобный экземпляр. Боюсь, такую диковинку многие захотят получить.

Я медленно выдохнула сквозь сжатые зубы. Вот теперь для них я точно выродок. Мне пришлось силой подавить охватившее меня раздражение.

— Это видят все? То, что у меня нет магии?

— Нет. Только, те у кого хватает умения взглянуть в глубину души. Это единственное, что тебя волнует?

Да у меня прорва вопросов!

Но начать следует с основного: как скрываться мире, где есть вероятность нарваться на какого-нибудь мага, который раскроет тебя за пару секунд, а потом сдаст в зоопарк, словно редкую зверушку, или в кунсткамеру, как диковинку. Ну, почему нормальные люди попадают в миры, где запросто становятся супермагами? А мне достался этот, где маги все, кроме меня? Проклятое везение!

Арвен смотрел на меня взглядом энтомолога, решая что лучше: посадить в баночку эту непонятную букашку или лапки оторвать? Все-таки хорошо, что мне с самого начала дефективный маг попался. Ррр хотя бы адекватная: в банку пихать не собирается.

Задумчиво я прошлась пальцами по витой поверхности посоха.

Отыгрывать трубадурочку дальше не имело смысла — все равно они мне не поверят. Идеальная легенда летела коту под хвост, а в моем случае — к медведю.

А выбор-то невелик: затихариться и плыть по течению или сказать правду и попросить помощь. Во втором случае искать забытого бога будет куда проще. Внутренние весы колебались со скоростью свихнувшегося маятника.

На меня пытливо смотрели две пары глаз.

«Нет, если не хочешь, можешь не говорить», — взгляд Ррр был по-родительски теплым, так смотрят на ребенка, который думает, что смог всех обхитрить, прикрыв спиной разрисованные обои.

«Ну, давай, выдай еще одну ложь», — Арвен, ожидая подвоха, наоборот глядел подозрительным бараном, который вдруг заметил отсутствие ворот.

Я мило и злобно улыбнулась ему: если скажу правду, твои мозги свернутся похуже воображаемых рогов.

Хотя с чего это я решила, что им неизвестно про чужие миры? Может, тут попаданцы ходят как у себя дома.

Внутренний маятник замер. Качайся — не качайся, а помощь нужна. Сама не справлюсь. Ведь чувствовала же, что все равно когда-то выдам себя.

«Твою мать! Да, пошли вы все! Желаете правды? Получайте!», — подумала я и начала изливать душу.