Последняя легенда Анкаианы

Последовал провал в памяти, после которого она пришла в себя возле образовавшегося после землетрясения большого пролома в стене коридора. Черная, неровная дыра пересекалась острыми краями обломанных и расщепленных досок, словно символ разрухи и пустоты.

Прямо под дырой пристроился с бутылкой отвратительного вида алкаш, пытающийся оторвать пробку об найденный где-то сверкающий гнутый штатив, и безуспешно, потому что штатив был слишком гладкий. Кэсси нашарила в кармане халата брелок с открывалкой и протянула ему.

- Ой, спасибо, дочка, - сказал алкаш, не поднимая головы, чтобы побыстрее расправиться с бутылкой.

- Дядя, - сказала Кэсси голосом, которого сама испугалась. - Дай глоток, и пойду.

- Могу и больше, чем глоток, - проскрипел алкаш, и достал с виду новый пластиковый стаканчик. - Я ж не эгоист, я с понятием...

Кэсси следила, как он наливает в стаканчик водки, и молилась, чтобы ему больше не пришло в голову ничего, что можно было бы сказать. Неприятно болели спина, лопатка, шишка на голове и шея. Еще почему-то ухо.

Молитвы пропали всуе.

- Издавна известны три степени эгоизма, - вещал кравчий. - Нормальная, средняя, это вот, в натуре, человек и есть. А две крайние - это бог и вампир.

- Что?!

Дядька протянул ей стакан.

- И человеку, как мы знаем из истории, чтобы подняться до бога, требуется жизнь, полная жертв, подвигов и великих свершений. А вот вампиру для этого достаточно один раз свою жизнь отдать. Что для него так же трудно, как человеку стать святым...

Кэсси на что-то присела, выпив только половину стакана.

- А если б он этого не сделал? - спросила она через некоторое время.

- Ему пришлось бы отнять твою жизнь.

- Значит, он сказал правду?

- Это уже тебе лучше знать...

Кэсси посмотрела на собеседника. Тот впервые вежливо обратил к ней лицо.

- Кто ты? - спросила она.

- Для него я посылал чертиков, - он выпрямился и расправил плечи. - А для тебя я Дилфоэр.

Кэсси всмотрелась. Это был уже второй встретившийся ей бог. И он, в отличие от первого выглядел более серьезным и даже несколько чопорным. А когда распрямился, то еще и намного повыше ростом. Много непонятного было в нем, и только одна черта оказалась из тех, что не повторяются.

- Ты похож на Арно, - сказала она.

Верховный бог в очень знакомой манере рассмеялся.

- Кое-что творец волен выбирать сам. Только Дилфоэр и черти знали, что сам Дилфоэр образуется полностью лишь тогда, когда появится настоящий Дзанк, потому что весь пантеон вообще может существовать только при наличии Анкаианы и ее бога. Арно был человеком. Он был похож на Дилфоэра меньше, чем Аланкрес - на Дзанка. Просто есть такая вещь, как отчетность...

- Что?

- Отчетность. Одна сила хочет возродить страну и ее отражение в тонких мирах, но только хочет. И может она лишь поручить ответственному назначить этой стране покровителя. А ответственным этого вовсе и не надо. Они подходят к вопросу формально, зная, что вампир, хоть и сильное создание, а в полной мере работать все равно никогда не станет. А значит, никто не виноват в отсутствии результата... Никто не мог и предположить, - Дилфоэр усмехнулся, - что он совершит такое из-за смертной.

- Я его, между, прочим, любила, - сказала Кэсси, всматриваясь в пустоту перед собой, - И вся эта ваша гнилая кухня это знала.

- Наша гнилая кухня держит ваш мир, - обиделся Дилфоэр. - Если б ее не было....

- Мы бы ее придумали, я знаю. Это так же верно, как и то, что вас обоих растили каждого для своей роли.

- Тонкий и физический миры взаимоуправляемы, - кивнул Дилфоэр. - Ты своей фантазией восстановила его душу, которая и заставила его так поступить, Кассинкана. Вся наша гнилая кухня не напряглась учесть твои чувства.

Что-то это ей напоминало. Подобная история уже рассказывалась.

Дилфоэр поднялся.

- Пожалуйста! Постой! - крикнула Кэсси.

- Чего? - спросил ее голос в голове.

- Я его... больше не увижу?

- Не знаю. Мы делаем, то, что мы делаем, не заглядывая в будущее. Но у каждого творца, - Дилфоэр обернулся через плечо, и адресовал ей теплую улыбку, - есть муза... которой все это только и нужно.

Кэсси, несмотря ни на что, еще соображала.

- Так в чью историю мы попали?! Мы с Аланкресом?

Дилфоэр молчал, глядя на нее... может быть даже сочувственно.

-- Почему ты не оставил нам выхода?

-- Но ведь это было невозможно.

-- Было? А сейчас?

-- И сейчас так же. Все так же невозможно.

Дилфоэр отступил к проему в коридоре и исчез, словно расплавившись о какую-то невидимую плоскость.

34. Из дневника летчика.

...Начало новой эры в истории вышло из кулуаров и наконец-то ознаменовалось торжественного вида явлением: на берегу Сорлашского залива остановились три лимузина - крайние черные, средний - белый. Из него вышел высокий человек в плаще и, не оглядываясь, углубился в лес по едва заметной тропинке. Сопровождавшие два охранника, пройдя с ним вместе пару километров по берегу, остались ждать в отдалении, между тем, как он один вошел в увитый зеленью ажурный каменный храм.

И там остановился, в смятении глядя на позеленевший алтарь. Непривычный к сумраку, запаху сырости и давно отброшенной в прошлое тишине, он не сразу пришел в себя в необычном месте. И лишь немного освоившись в своем внезапном одиночестве, развернул принесенный с собой цветок, которого вот уже два века не видели на Анкаиане - мраморный лотос. Темно-фиолетовый, он местами бархатно чернел, местами переливался на светлых прожилках. Положив цветок на алтарь, в углубление с водой, человек огляделся и, после некоторых раздумий отважился совершить новый и явно немыслимый для себя жест - коснулся коленом пола. Несколько минут простояв в такой позе, не спеша поднялся. Казалось, неиспытанное прежде все же снизошло на него, немного удивив.

Мягкий шорох ткани по камню заставил вздрогнуть. Видение, представшее его глазам, впечатляло, однако он больше не шевельнулся.

- Здравствуйте, Асуллаин, - любезно сказала девушка. Она была в сером шелковом платье, отделанном красным и тускло- золотым. Волосы ее прижимала такого же тусклого золота тонкая диадема с овальной дымчатой жемчужиной.

- Здравствуйте... Извините, не знаю, кто вы...

Девушка улыбнулась.

- Я - жрица, или тромендер Дзанкмуаля, Кассинкана. Хорошо, что вы пришли.... Я не всегда точно могу почувствовать день и час, поэтому жду тут с утра. Я здесь для тех, кому неприятно говорить в пустоту.

Вандарский вежливо поклонился.

- Я хотел бы восстановить его изображение, - произнес он, - По некоторым источникам прежняя скульптура изображала юношу, стоящего спиной к стене и отталкивающегося от нее руками. За спиной у него крылья.

- Нарисованные на стене, - кивнула Кэсси. - То есть, вовсе не его крылья. Но смотрится он с крыльями.

- А легенда? Я слышал, есть еще легенда, как и у Дилфоэра.

Девушка кивнула и помрачнела.

- Спросите у Летчика. Он легенды интересно рассказывает.

Вот, собственно, и все. Не многие стоят легенд. И эти запоминаются лишь изредка, оттесненные текущими событиями. Потому что в мире ничего не бывает навсегда.

Веселый, эгоистичный, опасный и вообще неоднозначный Дзанк был предназначен в итоге стать подобным мимолетному интересу, который испытывают к нашей стране - что в ней? Почему одни считают, что она недостойна жить, а других она зачаровывает навсегда?

Иные считают, что ее вообще нет. Но Нестор говорит, это те, кто всего не знает. А потом добавляет, что всего не знает вообще никто, и нечего пытаться что-то объяснять... А я и не пытаюсь, Дзанк свидетель.