Последний ... с Земли

Глава 3

Кают-компания без проблем вместила всех пассажиров. «Золотая лань» была рассчитана на перевозку сотен пассажиров, поэтому места имелось предостаточно. Огромный зал, в котором размещалось несколько круглых столов, множество диванов и кресел, принял к себе всех находящихся на борту без всяких проблем. Люди поглядывали друг на друга, пока не наладив контактов друг с другом. Оставшиеся на Земле явно не относились к общительным представителям человечества. Правда, Владимиру отсидеться в стороне не удалось. Он уютно устроился в кресле, когда за спиной послышался мягкий голос:

— Не знаете, зачем нас всех собрали?

Мужчина обернулся и увидел улыбающегося Сигизмунда. Тот выглядел бледным и немного потерянным. Похоже, сказывалась простуда или, может, боязнь полётов. Сам Владимир, к его удивлению, не чувствовал особого беспокойства. Наверное, у него случилось слишком много переживаний перед посадкой.

— Не имею понятия, — ответил он старому доктору. — Возможно, есть ещё какая-нибудь обязательная для исполнения инструкция. Похоже, капитан Вэнс старается всё делать по правилам, по закону.

Сигизмунд кивнул головой, соглашаясь с предположением. Однако, на этом интерес старика не закончился. И его следующий вопрос касался уже лично Владимира.

— Не расскажете о себе, молодой человек? Кем были ваши родители?

В первую секунду Донской хотел ответить грубо, но его собеседник был пожилым человеком, да и голос звучал по-доброму, без всякой издевки, поэтому желание ответить пересилило раздражение.

— Синоптиками. Обычные люди. Если, конечно, не принимать во внимание тот факт, что они предпочитали жить отшельниками, вдали от других людей.

— И вы тоже вели такую жизнь? — продолжил расспросы врач. — У вас необычное произношение. Никак не могу понять, что за акцент.

— Машинный, — ответил с улыбкой Владимир. — Я обучался не в школе, а дистанционно, под управлением ИИ. Вот и подхватил эту манеру говорить слишком правильно.

— Вот как! И что, вы всю жизнь провели с родителями?

— Нет, конечно. Только до совершеннолетия. Потом меня отправили в большой мир. Первое время было тяжеловато, но потом я привык. Даже начало нравиться, пока…

Он замолчал, воспоминания навалились удушливым одеялом, дыхание перехватило. Владимир уже давно такого не испытывал. Ему даже начало казаться, будто он пережил своё горе, принял его. Оказалось, горе просто затаилось, ожидая лишь удобного момента.

Мягкая рука опустилась на плечо. Старик склонился над замершим от скорби молодым человеком. Его голос прозвучал проникновенно, так по-дружески, с таким сочувствием, которого никто ранее к нему не проявлял.

— Они погибли, да? Не стоит горевать об их гибели. Таков удел всякого создания под Солнцем. Все умирают. Не нужно скорбеть, это ничем не поможет. Лучше храните память о родителях в своей памяти. Они не исчезнут из этого мира, пока вы о них помните.

Слёзы сами собой навернулись на глаза. Владимир сильнее наклонил голову, чтобы никто не заметил их. Хотя старик чувствовал, как содрогаются плечи под его пальцами от еле сдерживаемых рыданий. К чести доктора, он не стал лезть с показным сочувствием, лишь молча сидя рядом. Через минуту молодой синоптик смог взять себя в руки и благодарно посмотрел на врача. Тот хотел задать ещё один вопрос, но тут в кают-компании появился капитан. Стоило ему войти в помещение, все разговоры прекратились, а взгляды скрестились на суровом лице. Вэнс выдержал паузу, а затем медленно, чеканя слова, заговорил:

— Значит, у меня будет два сообщения. Первое — мы отправляемся через пятнадцать минут. Предлагаю на протяжении этого времени оставаться в кают-компании. Здесь есть приличный голоэкран, куда будет транслироваться картинка за бортом. Можете насладиться взлётом. В баре есть напитки. Можете их пить, сколько влезет.

— Какое щедрое предложение! Я уже начинаю любить этот полёт! — выкрикнул Жерар.

И тут же получил подзатыльник от сидящей в соседнем кресле Алисы. Впрочем, улыбку с лица солдата это не стёрло. Капитан же, покосившись на наглеца, посмевшего прервать его, тяжело вздохнул и продолжил:

— Второе. Когда мы выйдем на расстояние, достаточное для прыжка… Это будет часов через пять примерно. После этого вы все ляжете в капсулы гибернации.

На этот раз возмущение было более дружным. Переждав шквал возмущений, Вэнс спокойно произнёс:

— Да, я знаю, что полёт продлится всего пять дней, но я не собираюсь терпеть на борту толпу земных придурков, которые будут на протяжении всего этого времени шляться по кораблю и устраивать беспорядки! У меня тут не круизный лайнер с кучей развлечений, а грузовой корабль! Так что вы сделаете всё, как сказано. Или я, клянусь сверхновой, посажу вас в холодильник! А уж на месте ваши тушки разморозят. Я всё сказал! Веселитесь и развлекайтесь!

Развернувшись на каблуках, капитан покинул кают-компанию. Почти минуту в зале висела тишина. Которую первым нарушил всё тот же Жерар.

— Раз такое дело, то не стоит терять время! Кто желает стать барменом? Никто? Тогда… Как вы думаете, сержант?

Рыжеволосая только покачала головой, отмахнувшись от ретивого подчинённого. Тот немедленно вскочил с места и в одну секунду оказался за стойкой. Оглядев длинные ряды бутылок, он схватил ту, что показалась ему самой красивой. И спустя некоторое время уже разливал напиток по найденным под стойкой стаканам. Первыми к нему подошли товарищи, а следом — и остальные. Даже Владимир, обычно крайне равнодушный к алкоголю, поддался общему настроению и обзавёлся стаканом, в котором плескалась «огненная вода».

За те пятнадцать минут до взлёта их компания успела превратиться из кучки чужих людей в некое подобие коллектива. Пусть не трудового, а отдыхающего, но всё же и это было значительным достижением на фоне того, что было всего полчаса назад. К тому времени, когда зажёгся экран, показывая космопорт, в кают-компании уже звучал смех и громкие разговоры. Которые быстро затихли, стоило палубе под ногами задрожать. Двигатели «Золотой лани» заработали, поднимая железную махину в воздух вопреки земному притяжению.

Камера, установленная на «Золотой лани» показывала панораму космопорта, давая хорошую картинку. Не такую, конечно, как в модных голографических фильмах, но вполне приличную. Космолёт начал медленно подниматься, отчего изображение дрогнуло и поплыло вниз. Владимир невольно вцепился пальцами в подлокотники кресла. Летать ему никогда не нравилось, а тут предстоял полёт в космос!

Скорость подъёма постепенно увеличивалась, а обозримое пространство — расширялось. Вот уже весь космопорт виден, показалась линия берега, на которую набегали спокойные волны. Глядя на лазурную гладь океана, Владимир испытал острое чувство утраты. Он не был большим любителем плавания и валяния на пляже, но сейчас горечь сжала горло, не давая вдохнуть. Пытаясь сдержаться, он оторвал взгляд от экрана и пробежался взглядом по остальным пассажирам. К его удивлению, несмотря на все различия в характерах, в образе жизни, на всех лицах он видел практически одно и то же выражение. Каждый в кают-компании сожалел о том, что покидает родную планету. Понимание этого простого факта произвело на Владимира странное воздействие. Впервые за долгое время он почувствовал себя частью общества, частью коллектива, частью группы людей. Пусть они разбегутся в разные стороны, как только прибудут на новое место. Но сейчас, в эти минуты все они были одинаковыми. Они были братьями по несчастью.

«И сёстрами. Держись, парень, не вздумай реветь! Смотри на этот чёртов экран и запоминай. Запоминай каждую деталь, каждую травинку, каждый камешек! Всё запоминай!»

Уже было видно не только уходящую к горизонту покрытую барашками равнину моря, над которой скапливались тёмные облака, предвещая скорый шторм, но и горы, высящиеся слева. Правда, назвать их полноценными горами Владимир бы не стал. Всё же вершины были не такими высокими, он без проблем мог бы подняться на любой из пиков, практически не используя снаряжение. Тем не менее, на них взгляд синоптика тоже задержался.

Справа сверкал зеркальными панелями и ажурными конструкциями из металла город. Именно там они провели последние дни на Земле. Признаться, Владимир даже не знал, да и не особо хотел знать его название. Город, как город. Просто очередное уродливое творение человеческих рук. Не любил он шумные улицы и толкучку на улицах. А уж запахи — от них постоянно болела голова. То ли дело — чистый горный воздух, от которого становится не только легко думать, но даже жить. Никакая грусть, да что там грусть, даже хворь не прилипает к тому, кто дышит таким воздухом!

«В ближайшее время тебе предстоит дышать только этим искусственным, рециркулированным. Привыкай. Кто знает, может, на той планете, куда тебя направили, всё будет ещё хуже».

Они всё поднимались и поднимались. Отдельные детали местности исчезали, смешиваясь и превращаясь в разноцветные пятна. Мир становился похожим на карту, с нанесёнными на ней объектами. Затем корабль на пару секунд нырнул в туман, пронзая слой облаков, а после… Яркий солнечный свет ударил по глазам, заставляя прищуриться. Даже сработавшие светофильтры не могли полностью погасить его жизнерадостное и такое тёплое сияние. Все присутствующие дружно ахнули, охваченные восторгом от увиденного. Ещё несколько минут — и корабль вышел на орбиту. Земля отдалялась, сначала занимая весь экран, а потом становясь всё меньше и меньше, пока не стала просто большим голубым шариком.

К этому моменту большинство уже переключилось на «празднование». Алкоголь лился рекой, развязывая языки и делая людей более раскрепощёнными. Владимир время от времени отвлекался на шум, но всё же основное внимание его было сосредоточено на отдаляющейся от него всё дальше родной планете. Горечь и тоска терзали его сердце, и без того уже изрядно пострадавшее от житейских перипетий.

— Так, значит, ты у нас синоптик? — услышал он над ухом хрипловатый, грудной голос. — Даже не знала, что эта профессия до сих пор существует.

Владимир повернул голову, посмотрев на подошедшую Алису. Девушка плюхнулась в соседнее кресло. Глаза её блестели, на губах блуждала улыбка. Даже румянец на щеках появился. Вообще, если не обращать внимание на форму, сейчас она превратилась в самую обычную молодую девчонку, не чурающуюся радостей жизни.

— Существует, — несколько настороженно отозвался Владимир.

Он не обманывался по поводу своей внешности и статуса, явственно понимая, что девушки сами на него кидаться никогда не будут. В своих мечтах он обычно представлял, что найдёт ту самую, кто станет его избранницей, после чего станет её «завоёвывать». Поэтому внимание со стороны Алисы было для него поводом скорее беспокоиться, нежели радоваться.

— И чем же вы занимаетесь? — продолжила расспросы девушка.

Владимир внимательно следил за собеседницей. Он видел, что та уже успела опьянеть. Но всё же не настолько, чтобы вешаться на первого встречного! Что же ей тогда нужно?

— Изучаем погоду.

Алиса наклонилась ближе, неотрывно глядя в глаза Владимира. От столь явно выражаемой симпатии сердце мужчины невольно застучало сильнее.

— Разве эту работу не выполняют роботы и спутники? Зачем люди?

Лёгкое раздражение колыхнулось в душе. Владимиру всегда казалось диким, что приходится объяснять людям очевидные вещи. Хотя Алиса не была первой, кого удивляла его профессия.

— В отличие от роботов, человек более универсален. Мы не просто устанавливаем датчики и собираем данные, но и способны проявлять творчество и инициативу.

Девушка улыбнулась шире, явно готовая язвительно пошутить. Однако, Владимир не собирался давать ей шанс сделать это.

— Пусть мы и полетели в космос, и даже освоили множество планет, погода всё равно хранит много тайн. В прежние времена на Земле было несколько десятков лабораторий, занимающихся изучением погодных явлений. И синоптики, работающие на станциях в самых труднодоступных регионах мира, были их важным элементом.

— Правда?

— Правда. Считаете меня лжецом? А вы когда-нибудь задумывались о том, насколько сложным процессом является хотя бы образование облаков? Ведь это же не просто капельки воды, конденсирующиеся из воздуха. Не только температура, но и давление, и уровень загрязнённости воздуха, да даже космическая радиация влияют на этот процесс! А если взять, к примеру, образование мощных циклонов? Вы ведь в курсе, насколько мощной энергией обладает даже самый маленький из них? Да, мы научились в определённой степени воздействовать на погоду, даже воссоздавать привычную нам атмосферу на чужих планетах, но познали ли мы её полностью? Нет, нет и ещё раз нет!

— Разве тот факт, что мы умеем управлять погодой, не означает, что мы знаем достаточно?

Владимир отхлебнул из стакана. Разговор с девушкой неожиданно увлёк его. Ему хотелось донести хоть до одного постороннего человека, насколько важно то дело, которому посвятили жизнь его родители, то дело, которое избрал он сам. Поэтому его слова звучали звонко, в них звенели глубоко загнанные в обычной жизни эмоции. Те самые, что давно пытались вырваться наружу.

— Нет, конечно. Давайте приведу пример, вам понятный… Вот, к примеру, ваши солдаты. Вы ведь можете ими управлять, отдавать приказы. И они будут их выполнять, верно?

— Разумеется. Это называется дисциплиной. Я старше их по званию.

— Но действительно ли вы обладаете полной властью над своими подчинёнными? Вы уверены, что в какой-нибудь экстремальной ситуации, к примеру, во время войны, они будут так же послушны?

Алиса прищурилась, готовая возмутиться, но взгляд собеседника был таким открытым. Она внезапно поняла, что он вовсе не хотел её оскорбить, сказать, что женщина не способна командовать мужчинами. Владимир говорил в общем смысле. Девушка попыталась спокойно обдумать поставленные перед ней вопросы, и поняла, куда клонит собеседник.

— Вы говорите, что могут быть обстоятельства, которых мы не видим в обычных условиях, но они существуют и когда-нибудь могут оказать неожиданное влияние?

— Именно! Погода — очень сложный механизм, всех деталей которого мы просто не замечаем! К примеру, лет сто назад, на территории Восточной Европы попытались осуществить один проект. Он не имел отношения к климату, но…

Слова сами собой лились из молодого человека. Владимир говорил и говорил, вываливая на рыжеволосую девушку поток фактов, аргументов и выводов. Удивительное дело, но разговоры о погоде не вызывали у Алисы никакого отторжения. Более того, ей явно было интересно! Это ощущение собственной интересности опьяняло мужчину сильнее любого алкоголя. Владимир продолжал рассказывать, распаляясь всё больше и больше.

«Общаясь с людьми, помни, что самый лучший звук, который только может быть — это звук их собственного голоса. Не позволяй себе говорить слишком много, умей слушать».

Слова матери всплыли в памяти неожиданно, прямо в середине повествования. Владимир осознал, что за время разговора Алиса почти ничего не говорит, лишь слушает. Она же может посчитать его болтуном, пустым трепачом, который думает только о себе! Наверняка и ей хотелось бы что-то рассказать.

«Так, закругляйся, парень. И придумай не самый дурацкий вопрос для неё».

Если с завершением истории проблем не возникло, то вот вопрос придумывался мучительно больно. Спасла Владимира внимательность. Разглядывая девушку, он заметил, что её руки вовсе не нежные и мягкие, как должно быть у женщины. Костяшки пальцев выглядели грубыми и даже деформированными. Неожиданная догадка сверкнула в голове.

— А ты занимаешься рукопашным боем? — спросил Владимир. — Так это, кажется, называется?

Алиса вздрогнула, бросила быстрый взгляд на свои руки и даже попыталась убрать их подальше. Владимир, чувствуя, что спросил что-то не совсем правильное, поспешил смягчить впечатление:

— Я однажды дрался. В баре, из-за девушки, конечно. Все кулаки себе разбил в кровь!

Девушка неуверенно улыбнулась и произнесла:

— Такое часто бывает у любителей. Они неправильно бьют, да и кулак часто сжимают не так, как надо.

— А как надо? — спросил Владимир.

Алёна улыбнулась. По всему было видно, что возникшее в ней напряжение постепенно истаивает.

— Нужно держать пальцы вот так. И не сжимать кулак слишком сильно. Слабо тоже нельзя…

Мужчина улыбнулся, кивая в нужных местах. Он смотрел на раскрасневшуюся девушку, что рассказывала ему об особенностях членовредительства без применения оружия и радовался. Он мысленно благодарил маму за ценный совет. Жаль, что им придётся провести весь полёт в капсулах. Но кто знает, вдруг доведётся встретиться потом? Да и вообще, ещё же есть время! Старый капитан что-то говорил о нескольких часах, кажется?

Как всегда бывает, время пролетело слишком быстро…