Последний поцелуй на ночь

Глава 16

Соло услышал спор двух мужчин прежде, чем увидел их, его уши дернулись, и он прислушался. Он ожидал что Икс, который болтал несколько минут назад, тайно скажет перед исчезновением:

— Держи себя в руках, поскольку она нуждается в твоей помощи, а не в твоем характере. — Но нет, это был не Икс.

— Я убью тебя, Матас.

Соло узнал этот суровый голос, он принадлежал Джекису.

— Я же сказал, что сожалею.

— От этого лучше не становится!

— Я показал видео. Теперь вы знаете, что она сделала.

— И это — проблема, но это — моя проблема. Ты должен был прийти ко мне, чтобы я разобрался с этим. Теперь… — Такой дикий рев ярости Соло слышал только однажды… от себя, в день, когда обнаружил разложившиеся трупы своих родителей. — Ты должен был сделать ей ребенка, заставить ее захотеть остаться, занять ее чем-то. Взгляд в ее глазах в последнее время был точно таким же, как раньше, когда она… но ты разрушил все!

Матас собирался сделать ребенка… Вике? Несмотря на то, что она не любит это животное?

— Я сделал тебе подарок, — продолжал Джекис неуверенно, — мое самое дорогое имущество, и ты сломал его. Я должен выгнать тебя из цирка.

— Она ударила меня, и я среагировал, — оправдывался Матас неуверенным голосом. — Это не повторится. Как я уже сказал, мне жаль.

— Не ври! Ты чуть не убил ее, избивая таким образом.

— Позволь мне позаботиться о ней. Я исцелю её магией.

Ее. Она. Для них же лучше, если они обсуждают не Вику.

— Ты больше никогда ее не тронешь. Если какой-либо человек поставит меня в эту ситуацию… если какой-либо человек причинит моему ребенку боль как эта…

Его ребенку. Они говорили о Вике. Соло не услышал разговор до конца.

Секунду спустя он вскочил на ноги и сжал решетки, страх накрыл его, вместе с яростью и отчаянием… так много отчаяния… Он не мог полагаться на одни эмоции, не в наручниках, из которых поступали наркотики, истощающие тело.

Что с ней сделали? Как ужасно она пострадала? Жива ли?

Вопросы, вопросы, так много вопросов, но один ответ сформировался: он накажет ответственных за это.

Не из-за того, что хотел использовать Вику для побега. Не из-за того, что осознал — она была его единственной надеждой, а потому что у него не было другого выбора.

Он был совершенно уверен, что отомстив, наконец, почувствует себя хорошо.

«Оставайся спокойным. Помни, что я тебе сказал. Прямо сейчас ей нужна нежность», — произнёс Икс, появляясь без предупреждения и выглядя немного слабее прежнего, его кожа поблекла.

— Помоги ей, — потребовал Соло.

«Я пытался, но не могу помочь тому, кто не хочет. Никто не может».

Наконец Джекис и Матас вышли из-за угла, появляясь в его поле зрения. Оба мужчины хмурились. Джекис нёс на руках свою дочь похожую на сломанную куклу.

Колени Соло почти подкосились. Светлые волосы Вики рассыпались каскадом и спутались. Одна рука безвольно повисла. Другая была сломана и лежала у Джекиса на груди, лицо разбито и прижато к его груди, скрывая повреждения.

Ярость, наконец, вырвалась, и Соло зарычал, вторя Джекису. Двое мужчин споткнулись.

«Успокойся, — сказал Икс. — Сохраняй спокойствие».

Мужчины подходили все ближе и ближе к клетке Соло, так, что их зло ощущалось на коже. Сердце Соло колотилось, словно пытаясь вбить гвоздь в одно из ребер.

Он никогда не был тем, кто наслаждался своей работой, восхищаясь лишением жизни, но он будет наслаждаться, и восхищаться на сей раз.

«Успокойся».

Для него это будет легко. Вследствие своей профессии он видел последствия домашнего насилия тысячи раз, и считал себя слишком ожесточенным, чтобы переживать об этом.

Он всегда говорил себе, что люди, которые попадают в подобные ситуации, заслужили то, что получили. Теперь же, видя ушибы Вики, учитывая ее глухоту, зная о ее воспитании в этом замкнутом мирке и подозревая, что она понятия не имела о чем-то лучшем там…

Но, даже если бы она знала, то не покинула бы цирк. Он помнил ее слова: «Ты также приговоришь других пленников к смерти.»

Она хотела освободить их, спасти. Чего бы ей это не стоило.

Внезапно кусочек головоломки встал на место, и начала формироваться ясная картина ее характера. Она заботилась о своих подопечных всем сердцем.

Не только, чтобы успокоить совесть, но и потому что ставила других превыше себя. Вика осталась здесь, принимая оскорбления от отца, от Матаса, даже от иных, что бы спасти последних.

И да, возможно были другие причины, может даже тысячи, но он был уверен — иные всегда оставались на первом месте. Но более удивительно, что она понимала причины, толкающие иных на такие поступки, и не держала на них зла.

Как могла она, и все еще хотела, нарушать правила и раздавать печенье и шоколад?

Какой человек мог сделать это?

Ответ пришел незамедлительно. Это было похоже на заботу его матери.

Острая боль вспыхнула в глубине груди и выжигала, вероятно, оставляя шрам. Он приветствовал это.

— Что ты с ней сделал? — закричал Соло с чувством, которое прежде никогда не испытывал. Чувство, которое невозможно описать. Это было слишком горячо для простой ярости и слишком холодно для чего-то контролируемого и управляемого. Оно возникло из места столь глубокого в нем, где инстинкт оказался доминирующей силой.

Джекис остановился на расстоянии в несколько футов, раздраженно пыхтя от собственного гнева.

— Ты. Что ты сделал моей дочери, зверь? Как ты околдовал ее?

— Отдай ее мне, — потребовал Соло.

— Да, как ты смеешь. — Встрял Матас, зажимая окровавленный бок, он открыл рот, чтобы сказать что-то еще. Тени поднялись от него, выше и выше, протягиваясь к Джекису… но туманный череп, скрывающийся под кожей Джекиса, повернулся, без движений с его стороны, переместился на дюйм и щелкнул зубами. Тени отступили, и Матас закрыл свой рот.

— Она заслуживает лучшего, чем вы оба, — прорычал Соло.

Матас прыгнул вперед, схватился за решетки и встряхнул клетку.

— Продолжай говорить, прошу. Я сделаю еще хуже тебе, ты…

Двигаясь быстрее, чем мог увидеть любой человек, Соло сократил расстояние, схватил пальцы Матаса и сжал. За секунды кости сломались.

Мужчина взвыл, заставляя черных птиц взлететь над трейлерами.

— Отпусти!

— Только когда я закончу, — прорычал Соло и продолжил действовать: выкрутил одну из рук Матаса, вынуждая его повернуться или потерять конечность, и ударил его кисть о решетки, ломая другие кости.

На этот раз Матас закричал.

Соло все еще не закончил. Он дернул и ударил предплечье о решетки, ломая кости там. Матас испустил другой крик, на этот раз визжа.

Вся борьба продолжалась менее трех секунд.

Соло, вероятно, протянул бы руки, чтобы нащупать когтями яремную вену у мужчины. Он бы точно это сделал, если бы не боялся, что Вику, возможно, накажут за его действия.

Слезы катились по щекам Матаса, его колени подогнулись. Но мужчина не падал, просто не мог. Соло держал его за руку, давя на каждую из ран.

— П-пожалуйста, — умолял Матас.

Заставил ли он Вику умолять, прежде чем ударил?

Соло поднял руку мужчины еще на несколько дюймов.

Вика словно ощутила напряженность и простонала. Это был первый звук, который она издала, доказывая, что жива, и ей все еще больно.

— Отдай мне девушку, — повторил Соло. — Я бы никогда не причинил ей боль.

— Пожалуйста… прошу, — ныл Матас.

Оскалив зубы, Джекис произнёс.

— О, я отдам ее тебе. Она думает, что хочет тебя, но проведя наедине с тобой какое-то время, Вика передумает, это научит ценить ее то, что имеет.

Без колебаний, Соло разжал руки. Матас упал и застонал, прижимая руки к груди и стараясь отползти подальше.

— Вика, дай мне ее. Сейчас же. — Повторил Соло.

— Нет. — Матасу удалось прокричать сквозь рыдания. — Она моя! Ты сказал…

— Тихо! — рявкнул Джекис. — Я принял решение, и оно таково. Дважды она предпочла зверя тебе, и таким образом, я дам ей то, чего, как ей кажется, она желает. И ты, — обратился он к Соло. — Я отдаю свое сердце в твои руки. Ты будешь защищать его.

Вика не была сердцем мужчины. Человек хранил сокровища сердца, заискивал, ставил их благосостояние выше своего. Джекис не делал ничего из этого.

— Он — зверь, — кричал Матас. — И будет терзать ее. Посмотри, что он сделал со мной!

Игнорируя эти слова, Джекис сказал Соло:

— Если она умрет, умрешь и ты. Если ты ранишь ее, то я раню тебя в тысячу раз сильнее. Ты здесь только для того, чтобы испугать ее. Заставить ненавидеть тебя.

Он закончил разговор. Он хотел девушку.

— Дай! Сейчас же!

— Открой клетку, Матас, — потребовал Джекис. — У тебя все еще есть одна рабочая рука, так ведь? После этого, смени замок. Я не хочу, чтобы Вика смогла освободиться во время солнечной вспышки.

Что-то, бормоча и все еще плача, Матас неуклюже поднялся на ноги.

Каждая мышца Соло была напряжена, и тело готово действовать в момент открытия замка. Он бы схватил Вику и побежал.

Он бы спрятал ее в безопасном месте и вернулся. Спас бы иных, как она хотела, и уничтожил бы ее семью, как она не сделала. Или не хотела. Возможно, Вика бы передумала.

Как только мужчина нажал на кнопку, которая заставила манжеты накачать его успокоительными средствами, сила тут же оставила Соло. Его руки и ноги отяжелели, чтобы двигаться, и черные точки замерцали перед глазами.

— Тронешь ее, — проворчал Матас, хныкая от боли, — и я порежу тебя на кусочки.

— Довольно, — отрезал Джекис, сокращая расстояние и всматриваясь в глаза Соло. — Когда произойдет солнечная вспышка, ты обнаружишь, что есть монстры, хуже тебя. Они придут за тобой и попытаются съесть. Держи Вику в центре клетки, и они не дотянуться до нее. Ты, с другой стороны… Ты настолько большой, я бы сделал ставку, что они смогут получить тебя независимо от того, где ты спрячешься. Придется побороться с ними. — Он усмехнулся, но не было никакой радости на лице. — Это должно просто испугать ее и удержать от любого желания что-либо делать с тобой.

Соло не интересовало это предупреждение. Он рухнул, произнося:

— Я… убью… вас обоих…

Веки распахнулись, и Соло рывком сел. Остаточные искры ярости еще остались в его груди, каждая служила напоминанием. Вика. Избитая.

Ее несли в клетку. Он должен спасти ее. Соло повернулся — Вика тихо лежала на спине у противоположной стороны, слишком тихо.

Несмотря на боль в теле… новую боль, которая доказывала, что ему не показалось, как Джекис положил Вику, а потом избил его… Соло поспешил к ней.

На нижней губе, зияли два шрама. Один, из которых старый, а другой свежий. Но это единственный ущерб, который он смог увидеть.

Чтобы она спала так глубоко и так сильно стонала, должно быть больше травм. Он мягко провел пальцами по ее голове и нащупал две шишки размером с яйцо. Между двумя ударами сердца, Соло частично превратился.

Как можно аккуратней он проверил у Вики наиболее жизненно важные органы, и то, что при этом у него дрожали руки, удивило.

По крайней мере, ее сердцебиение было сильным, давая ему облегчение. Как сказал Икс, она выживет.

Надо разбудить ее. Она должна быть под наблюдением, по меньшей мере, в течение следующих шести часов.

Что если Джекис не дал ей никаких новых лекарств, подходящих для человека с травмой головы. Соло ненавидел неопределенность.

На этот раз Икс не появлялся с ответом или поддержкой, когда был так нужен, и доктор Зло, казалось, не сказал ему, почему он должен злиться. Как будто он нуждался в какой-то помощи с этим.

Как он жалел, что не обладал способностью лечить других, как Корбин Блу, перекладывая чужие раны на себя.

Или, как Джон Бесфамильный, способный гипнотизировать голосом, заставляя людей делать то, что он хотел. Но нет. Аллорианцы, очевидно, имели много недостатков и мало достоинств.

Он огляделся. Наступила ночь. Его клетку не перемещали, поэтому трейлер Джекиса был все еще перед ним. Снаружи никого не было, что казалось странным. Цирк, как предполагалось, собирался переезжать на новое место. Все должны собираться.

В дальнем углу клетки он нашел лекарства, бинты, одеяло, бутылки с водой и еду.

Также нежно, как и раньше, он обработал губу Вике, затем сложил одеяло, чтобы положить его под голову. Только один раз она издала звук, и это было тихое пищащее хныканье.

— Вика, — позвал Соло. — Просыпайся, милая. — Он гладил ее щеку. — Давай же.

Еще стон, но она моргнула и открыла глаза. Они были ледяные, остекленевшие.

— Соло?

Хорошо. Это было хорошо. Она узнала его, значит, эта часть воспоминаний сохранилась.

— Я здесь.

— У меня болит голова.

— Знаю.

— И я устала.

— Твой отец заставлял тебя пить сладкую жидкость, прежде чем принести в мою клетку?

— Я не… — Пауза, ее лицо напряглось. — Подожди. Да, заставлял.

— Тогда спи.

— Спасибо, — с мягким вздохом пробормотала она, и ее голова склонилась на бок.

Он проследил нежный изгиб ее подбородка. Соло и раньше считал Вику красивой, но теперь, зная, что он сделал для нее, ощущая, как тепло ее кожи окружает, наслаждаясь нежностью ее запаха: мяты и жасмина, он считал ее совершенной.

Она была всем, что он когда-либо хотел видеть в своей женщине и всем, что никогда не мог иметь.

Икс утверждал, что Вика его женщина. Несмотря на все, Соло хотелось верить этому. Он больше не хотел бороться с мыслями.

И хотел считать, что она будет счастлива, когда проснется… действительно проснется… и осознает, что находится в его клетке, не закричит и заплачет, прося о милосердии.

В конце концов, есть большая разница между уходом за животным и нахождением к нему достаточно близко, чтобы быть укушенной.

Уши Соло дернулись. Улавливая звук. Бормотание.

Соло стал озираться, но ничего не увидел. Тем не менее, бормотание продолжилось. Где-то недалеко.

Хмурясь, он встал и приблизился к решеткам и увидел Джекиса на крыше своего трейлера с разведенными в стороны руками.

В небе сверкнула молния.

Голос Джекиса усилился. Ветер стал сильнее. Вспыхнуло больше молний, на сей раз образовывая дугу, как будто они тянулись к нему.

Возможно, он умрет, понадеялся Соло, но в момент, когда разряд достиг тела мужчины, казалось, оно увеличилось и черные тени, оторвались от него.

Толстый белый туман сформировался по краям теней и покатился от трейлера к клетке. Соло прислушался, и до него донеслись свист воздуха, стук шагов и хлопок двери. Должно быть Джекис, зашел внутрь.

Потом он услышал потрескивание огня. Даже почувствовал жар. И раздался мягкий шелест от шарканья, и словно маршировала целая армии.

Беспокойно, Соло стоял на страже. Туман начал таять… таять… и затем все изменилось, но далеко не к лучшему.