Последний Некромант. Бессмертие в кредит. Том 1

Глава 22

Я будто на церемонию вручения кинопремии приехал. Куча народу, все делают селфи, позируют перед фотографами, постят это дело в соцсети. Может кто и на обложку журнала угодит и выстроит себе карьеру модели. Но вряд ли кто на такое пойдет, не считая баронетов. Все ж не по статусу.

— Роскошно, как на дворцовом приеме! — восхитился Атари, залипая на рвущийся в небесах салют.

— Ох, держитесь за п*здак, ваше королевское величество, — рассмеялся я, — а то отвалится.

Репортеры отирались у самых дорогих машин и брали интервью у самых ярких представителей аристократии. Даже ко мне подкатила одна журналисточка. Смешливая такая, тыкала мне в лицо продолговатым микрофоном, будто думала, что мужчинам это тоже нравится. И еще специально расстегнула на груди пуговицу так, чтобы было видно все самое интересное, и в то же время оставалось в эфирной категории *для детей от шести и старше». Настоящий профессионал.

Но стоило ей узнать мою фамилию, как озорная улыбка интереса сменилась серым равнодушием. Короче, интервью как-то сразу не заладилось и его прервали, переключившись на графиню Болотову.

Жалко! Ведь мне было что сказать! Я махнул графине рукой, она кивнула в ответ и защебетала репортерше, как она любит НАДО. И как много оно ей дало.

Болотова малость привирала, учитывая ее посещаемость полтора раза в месяц, дабы потрясти сочной попкой в шортиках на выездной физ-ре на турбазе.

Ей бы лучше стоило рассказать, сколько её отец дал академии. Особенно как сильно были связаны его любовь к дочери, с наполнением кошельков администрации учебного заведения.

Но с каких пор скучная правда в цене, когда охотнее покупается яркая ложь.

А вот и глава этого балагана, стоит у входа и приветственно жмет всем руки. Высокий с небольшим брюшком тщательно скрываемым за костюмом-тройкой. Черные волосы с проседью зализаны назад, пряча плешь на затылке., воротник рубашки застегнут на шее так туго, что казался петлей, грозящейся придушит нашего дорогого во всех смыслах директора.

— Князев Артём! Крайне, кра-а-айне, рад вас видеть, — он протянул ладонь, мокрую от пота, как и его раскрасневшееся лицо с красными глазками, — очень жаль, что вы не смогли сдать экзамен, а затем его внимание привлекли мои глаза, — так вы пробудились! Крайне, кра-а-а-айне замечательно. В следующем году буду вас ждать на пересдаче, уверен, вы всех нас крайне, кра-а-а-айне поразите.

— Крайне благодарен, — заразился словом-паразитом я, неохотно пожимая его потную ладошку, — но кто знает, что сегодня случится. Вдруг вы меня аттестуете по ускоренной программе. У меня и рейтинг есть в «оХо».

— Посмотрим-посмотрим. Всё в ваших руках, Артём Князев. Все в ваших… — он осекся, заглядывая мне за спину, — Прошу простить, идет госпожа Болотова. Крайне, кра-а-айне рад вас видеть!

Я хмыкнул и не оборачиваясь прошел за широкие ворота с гербом академии. Дорога усеяна лепестками цветов и фантами. Вдоль тропинки, ведущей в сад, мерцали фонари. По центру лужайки бил роскошный фонтан, ну а окружен он был десятками столиков с закусками и пуншем. Чуть дальше располагалась сцена и пара экранов для фотосессий.

Подхватив бокал шампанского, я посмотрел сквозь него. Вместе с игристыми пузырьками взрывающихся на поверхности бокала, в воздух взлетел фейерверк. Рассыпаясь дождем разноцветных искр и приводя в восторг всех, кто задрал головы. Красота!

Но, пожалуй, главным украшением неба был безусловно он. Колоссальный дирижабль. Люксовый отель в облаках. Именно там будет проходить неофициальная часть выпускного.

Правда не для всех. Благородные — на дирижабль. Челядь в Доброкекс.

Се ля ви.

— Тёмыч! — Компашка одноклассников завидев меня поманила рукой, — дуй к нам, скоро фоткаться будем!

— Ого, у тебя есть друзья, — хмыкнул Атари, отвлекшись от созерцания неба, — а я уж думал, ты затворник одиночка.

— Захлопни своё забрало, — процедил я сквозь сжатую в улыбке челюсть и помахал ребятам в ответ, — у меня все в поряде с социализацией.

Но друзей, вот прям корешей, за которых без лишних раздумий я готов встать под когти демона, не было. Банально фишка благородных родов. Вся дружба существует исключительно, пока вы друг другу выгодны. Причем выгоду определяют ваши родители. Говорят: дружи с этим, а с этим вести дел не стоит, с него мы ничего не поимеем. Вот и мой случай ярко эту традицию иллюстрирует.

Стоило свалиться на дно, как никто не стал протягивать руку помощи, все молча пошли дальше, переступая через мою яму неблагополучия. Только сдержанное приятельское общение и никаких серьезных дел. Что ж, в этом театре лицемерия такой расклад меня устраивал. За масками улыбок и дружбы нередко скрывается звериный оскал и нож за спиной. Тем лучше, что ко мне это паучье племя не испытывает никаких чувств. И это взаимно.

Вот только праздно отвисать у меня не было времени, у меня было задание!

Я посмотрел в сторону академии. Сейчас на первом этаже отмечают неблагородные. Возможно в честь праздника их даже накормили чем-то вкуснее овсянки.

Оставлю «Отражало» забирать аттестат, вести светские беседы с однокашниками и позировать для коллективной фотосессии. Там много интеллекта не надо, а улыбка доверчивого идиота в самый раз для выпускного альбома.

Матушка в Париже обрадуется, она любит такую сентиментальную ерунду, как фоточки с людьми, имена которых забываешь спустя пару лет.

***

Ну-с. В холле академии было уютно. Немного народу, основная тусовка в столовой. И пахнет вполне прилично. Мясом.

Я отодвинул трёхметровую шторку, заглядывая за панорамное окно. Вроде мой клон чувствовал себя достаточно уютно в компании людей. Пришлось его сделать в туалете, чтоб не шокировать публику фокусом с раздвоением. Или придумывать легенду о своем давно потерянном брате-имбециле. Из любопытства я глянул в зеркальце:

— Тимох, я так подумал, — Данил, одноклассник, а в прошлом гитарист нашей группы, приобнял чучело за плечо, по стеклянным зрачкам я уже мог с уверенностью сказать, что он как следует накидался, — мож возродим «Чёрный вихрь», а?

— Угу!

— Правда?

Неправда! Я таких обещаний не давал!

— Ля, вцени в чем Морозова пришла! — захихикал Саня, мой одноклассник, — Какой треш. Она б еще голая явилась. Хотя жопа у нее зачетная, тут не поспоришь.

— Угу!

— Ты ж с ней встречался, — пихнул клона Санёк, — че как она, ну, в постели? Горячая?

— Угу!

— А че разбежались-то?

— Нуу…

О! Это че-то новенькое от клона. Неужели он обучаемый?

— Да лан, Сань, отвянь. Не хочет говорить, не надо. Мож у Тёмы, есть планы подкатить. Романтика, дирижабль, всё такое, а?

— Угу!

Нет у меня таких планов! Епт вашу мать. Сейчас эти два дебила сосватают третьего. Аргх! Я со злостью смял зеркальце и убрал в карман. Слушать дальше этот цирк не хочу, пока у меня ниже спины ничего не сгорело.

— И куда теперь? — спросил Атари выглядывая из-за моего плеча, — Ого, там девчушка голая почти… Ниче такая.

Брюнетка-каре, вздернутый тонкий носик, пухлые губки с алым блеском, впалые щечки. Проникновенные синие глаза, и никакой видимой одежды под полупрозрачным бежевым платьем, идеально очерчивающих контуры ее тела. Она была красива не только снаружи, но и… Ладно, только снаружи. Характером девушка была не фонтан. Зато с лихвой компенсировала это иными талантами. По ним я скучаю больше всего.

— Хватит пялиться, извращуга, — я решительно задернул штору и пошел по ступеням на второй этаж.

Тут уже следовало пробираться осторожно. Если снизу царил галдеж, а на улице бахали фейерверки, то здесь в темных коридорах, каждый шаг по глянцевому полу казался неимоверно громким. И какого черта убрали ковер со стены? Он задавал тон всей академии. Вечно грязное, жирное полотно, воняющая ссаными тряпками, под которым наверняка уже зародилась жизнь.

Если хочешь что-то спрятать, можешь смело пихать туда. В здравом уме без защитного костюма туда никто не полезет. Никто не готов умереть столь мучительной смертью.

Но ковер я искал не для изощренного способа покончить с собой. Там бывали запасные ключи от кабинетов, что прятал завхоз. Иногда те, кто эти самые ключи у завхоза стырили.

Зараза и как в кабинет теперь ломиться?

— Я могу помочь. — предложил Атари, — меня ни один замок не удержит.

— Да-а-а, знаю я как ты с дверьми обращаешься. Спасибо. Будь у меня поручение разнести кабинет директора, я бы тебе ковровую дорожку к двери постелил, а так… хэ-хэ-хэ. Не-е-е-е. Обойдусь.

— Парень, — Атари провел ладонью по своему лицу, — порой ты мне кажется, что твое Отражало умнее тебя.

— Че?! — Вспыхнул я, — ты аккуратнее в выражениях! Я знаю одного торгаша, уверен, он и тебя охотно примет в ломбард за нормальный артефакт.

Призрак вместо ответа молча просунул руку сквозь стену:

— Мне вслух проговорить, или сам догадаешься?

— А-а-а, — меня осенило, — ты откроешь дверь изнутри или поищешь запасной ключ!

— Браво, — рыцарь изобразил наигранные овации, — горжусь твоим могучим умом.

— Пристыдил, пристыдил. Можешь гордиться собой.

Кабинет директора располагался в конце коридора, утопающего в тенях. Дверь, отпирающуюся не обычным ключом, а карточной охраняли две маленькие статуэтки дракончиков. Четвертые за время моей учебы. Их то украдут, то сломают. Школьники, что с них взять.

И тут меня чуть инсульт не хватанул. Прямо передо мной резко распахнулась дверь, из которой выскочила Лариса Васильевна. Преподавательница алхимии пятидесяти лет. Тетя божий одуванчик. И сейчас она была к богу ближе всего, ибо отринула все мирское и скакала в чем мать родила.

Я замер, стараясь не дышать, не двигаться, не моргать. Стать декорацией, сливаясь с тенью.

Вслед за ней выскочил абсолютно голый архиметик, хохоча, и тряся не только седой бородой, хватал алхимичку за всякое. Та весело смеялась, говорила, вещи больше связанные с биологией. И затем схваченная в крепкие старческие объятия, была утащена назад в кабинет.

Дверь с грохотом закрылась.

— Это что сейчас было? — Опешил Атари.

— То, что я бы хотел развидеть, — и выдрать себе роговицу, — Подотрешь мне память?

— Мне за тобой все подтирать?

Ладно, буду нести этот крест в одиночку. Или поделюсь им со своими психотерапевтом.

Атари набрал воздуха в грудь и проскочил сквозь дверь. Ну, помянем.

Я сложил руки на груди, прижимаясь спиной к стене. За окном шарашили фейерверки. Пока Атари проходит стелс миссию, я подгляжу, чего чучело успело наворотить. Я достал артефакт. Зеркальце показало Олесю:

— И ты меня пойми. Отец был против наших отношений, когда узнал ну… что ты без дара и с финансами у тебя все плохо.

— Угу…

— Но, — она лучезарно улыбнулась, — я вижу, у тебя все стало налаживаться.

Её рука коснулась щеки… почти моей.

— Угу!

— И наконец-то ты стал слушать, а не только перебивать! Всё о себе да о себе. А, ну еще про своего дебильного Эктора не забывал.

— Нууу…

— Нынешний Артём мне нравится больше… — она придвинулась ближе, я готов поклясться, что почувствовал запах ее ванильных духов, — гораздо. Может, для нас не все потеряно, как думаешь?

— Угу!

Она потянулась за поцелуем.

Да какого хрена все лавры достаются ему! Вспылил я, сжимая зеркало с такой силой, что оно скукожилось у меня в руке, как резиновая уточка.

Это он должен шляться по школьным коридорам, слушать стоны преподавателей и бояться за свое ментальное здоровье.

Под дверной щелью выскочила карточка. Затем еще и еще. Атари явно не стал разбираться, какую украсть и потому стащил все. Вслед за пятой карточкой показался и он.

— И что там творится? Все настолько плохо? — Загорелся любопытством я.

Атари посмотрел сквозь меня безжизненным взглядом, что был красноречивее всяких слов.

— Хотя знаешь… эм, лучше не рассказывай. Я не хочу полжизни провести в обитой войлоком палате.

— Скажи, у вас все такие дикари и животные? — Его лицо было бледным и печальным, — Я думал, хуже пиктов, тварей не существует…, но это за гранью. И ведь это преподаватели! Ученые люди, несущие свет просвещения и культуры…и…и… кошмар!

Эва как его задело. А меня эти люди учили годами.

— А чего ты ожидал от поколения девиантов, воспитанных на интернете и порно? — резонно заметил я, — Сейчас мало кто чтёт традиции и высокопарно общается. В твое время, поди все по струночке ходили, в ножки друг другу кланялись и чино-благородно вылизывали друг другу задницу.

— Насчет последнего это к Персивалю, — Атари передернуло, — Он у нас любитель оргий.

— О-ох-хо-хо! Я думал у вас все такие же скучные, как и ты. А там оказывается кутеж творился.

— Мягко говоря. Некоторые ходили в Разлом Похоти, как в бордель. Им было все равно, что суккубы пытались их убить. Они пришли пить и трахаться и ничто не могло их остановить. В какой-то момент демоны вместо того, чтобы нападать или устраивать засады, прятались кто куда. Кого находили, тот отдувался за всю компанию.

— Нормально так, — уважительно кивнул я, подходя к статуэткам дракончиков, — И как долго просуществовало это… М-м-м, заведение?

— Недели две. Демонам это так осточертело, что в конечном итоге они сами привели хранителя на цепях с просьбой прикончить его. Чтобы портал наконец закрылся и мой цвет рыцарства ходил на бл*дки в другие места.

— Какая поучительная история.

— Неужели? И чему же она учит?

— Тому, что подобный Разлом можно монетизировать, превратив в элитный бордель для экстремалов.

— Знаешь, у меня нет слов это комментировать.

— И не нужно, но если вдруг что, мне понадобятся твои консультации.

— Господи помилуй.

Карточка скользнула по экрану в пасти дракона. Дверь пиликнула и отворилась в сторону.

Я был здесь дважды. В первый день поступления и в последний. Да, учился я, может, и не лучшим образом, но имущество не портил (не считая поджога туалета), не воровал (два футбольных мяча на спор). Незаконной деятельностью не занимался (кроме контрабанды ящерицы из террариума).

Залетать по косякам к директору, это развлечение челяди и дурачков, что не ценят авторитет своей родословной. Я же ценил. И благополучно скатывал его в яму за пределами стен академии.

Сам кабинет просторный. С массой шкафов, картинами прошлых директоров, портретом императора (Атари сказал: непохож. Я не стал вдаваться в подробности), и отличным видом на спортплощадку. Рядом с окном даже телескоп стоял. Вряд ли для наблюдения за звездами.

На столе ноутбук, больше никаких компов и прочего. Что ж, я уселся в мягкое кресло. Обтянутый кожей стул приятно заскрипел под моей задницей. Экран ноутбука зажегся белым светом. Пароль Billyinheaven.

На рабочем столе Павел Григорич с огромной рыбёхой на своей яхте. И куча интересных папок. Учеба там и прочее эт фигня. А вот скрытая папка с видосами. Да, этот болван просто скрыл папку, которая вскрывается двумя нажатиями курсора.

И какие у них названия… Болотова. Душ. Двадцать третье марта.

Уху-ху-ху. На моем лице растянулась коварная ухмылочка. Ну и какие же тайны скрывает наш директор?