Последний Некромант. Бессмертие в кредит. Том 1

Глава 14

Скользя в щель забрала, край клинка высекал искры о железо. Лезвие с чавканьем вошло в глазницу, пока острие клинка не вышло через затылок уткнувшись в подшлемник. Рыцарь пинком отбросил со святого меча труп врага.

Как раз вовремя. Слева в его сторону бежал язычник, держа в руках копье. Сторонник предателей — пикт. Белая кожа, синие узоры, череп козла в качестве маски. Рыцарь махнул мечом, перерубая древко пополам. Затем перехватив латной перчаткой обрубок потянул пикта к себе, заехав тому в челюсть эфесом меча. Резкий удар, как поцелуй тарана расколол маску и с приятным хрустом вышиб зубы, гарда уткнулась в горло, разрывая аорту острыми краями.

Рыцарь стряхнул с себя труп, как перышко, испачкав золотой доспех в крови.

Сабатоны вязли в грязи. Дождь барабанил по латам, словно смывая грехи, которыми запятнал себя воин. После битвы он будет молиться. Долго. Денно и нощно.

— Атари, — раздался голос слева. Там, где над полем развевалось алое знамя Камелота, — идет подкрепление со стороны леса!

Кулак сжался на рукояти. Рыцарь повернул голову в сторону высоких деревьев, сокрытых в тумане. Отряды вооруженных копьями, топорами и факелами пиктов продирались сквозь орешник, поднимались на холм.

Час от часу не легче. Атари сплюнул сквозь забрало и грязно выругался.

— Галахад! — крикнул он, — уходим на правый фланг!

— Как скажешь, — с порывом ветра, рыцарь в кольчуге в миг очутился подле своего предводителя, — начнем с магов или как пойдет?

На его залитом вражьей кровью лице гуляла озорная улыбка. Галахад искренне наслаждался сражением.

— Как пойдет, — азарт передавался рыцарю в золотых латах, изо рта вырывались клубы пара, — только чур не приписывать в общий зачет варгов. А то знаю тебя.

— Я подумаю, — он подмигнул и со вспышкой телепортировался на сто метров вперед, мчась в сторону врагов. Держа в руках одноручный меч и кинжал.

— Могу присоединиться? — грузный голос, хруст стали и костей под ногами. Гигантский чёрный медведь оказался сбоку, раздавливая лапой еле живого пикта.

— Конечно, Гавейн, — Рыцарь хлопнул его по спине.

Медведь благодарно зарычал, так что рык сотрясал знамена и копья пиктов. После чего рывком обернулся в огромного орла и воспарил над полем битвы.

— Пришел и наш черед, друг, — Атари посмотрел на зеркальную поверхность клинка на котором испарялась кровь, как на раскаленном куске металла. В отражении сверкнул золотой блеск глаз.

Настала пора убить всех и каждого, кто посмел нарушить покой Британии.

***

— Мне неуютно, — жаловался Ивейн, оттягивая пальцем воротник, — я лучше бы голышом здесь оказался, чем в этом сраном дублете. Я как расшитый в занавески попугай!

— Да не петушись, — поддел его Бедивер в строгом черной тунике, — отлично выглядишь. Для шута.

— Хочешь шутку? — огрызнулся Ивейн, — Пошел на*уй.

— Смешно, смешно, — похлопал в ладоши Бедивер, — но ты можешь лучше.

— А ну тихо, — шикнул Атари в белой рубахе с расшитым золотом узорами, — мы в приличном месте, ведите себя достойно, — он приметил, как стайка дамочек украдкой на них поглядывают и тихонько смеются, — Улыбайтесь, сукины дети, когда леди на вас смотрят.

— Я само очарование, — Бедивер погладил черную бородку и расплылся в улыбке, — Атари, не переживай. Если кто их спугнет, так это наш попугай.

— Можно я ему врежу? — Глаза Ивейна вспыхнули фиолетовым, — что за светский прием без хорошей драки?

— Тот, с которого нас потом не вып*здят, — рыкнул Атари — мы на приеме у дюка Лондинима, потому держи себя в рамках приличия. Я не хочу, чтобы нас потом считали за деревенщин, которые элементарно не знают правил этикета.

— Так он их так не знает, — пожал плечами Бедивер, — руками за столом жрал.

— И что? — вспылил Ивейн, — мне делать больше нечего, как колупаться в курице ножом и вилкой. Оторвал кусок, запихал в рот и доволен. Я на вертеле вращал эти ваши манеры за столом, пока нормально что-то порежешь, уже все остынет!

— О чем я и говорю, — бросил Бедивер, — варвар.

— Ну всё, ты договорился!

Ивейн кинулся с кулаками на Бедивера. Атари успел перехватить его за шкирку. Благо тот был на голову ниже, потому рыцарь просто отволок его как нашкодившего ребенка за занавески, отделяющие общую залу от дворцового коридора.

— Атари, какого дьявола я должен это терпеть? — Щеки Ивейна пылали от обиды, уши горели, соломенные волосы взъерошились, на глазах подрагивала влага. — На кону моя честь!

— Ивейн, на кону моя честь, — ткнул себя в грудь большим пальцем рыцарь, — Честь нашего дома. И честь нашего рода.

Ивейн выдержал долгий взгляд Атари. Крылья носа раздувались от обидной досады. Его можно было понять. Отчитали как глупого подростка. Коим он и был, пожалуй, в свои тринадцать.

— Прости, — выдохнул он, украдкой вытирая рукавом нос, — такого больше не повториться.

— Я знаю, — рыцарь улыбнулся, потрепав юношу по волосами, — ступай на пир. При случае разрешаю наплевать Бедиверу в вино. Он заслужил.

— Охохо, с этого и надо было начинать, — потер ладошки Ивейн, — он у меня сегодня кроме соплей ничего пить не будет.

***

Искать посреди ночи, где можно выпить водички, это, конечно, та еще задача. С горшком проще. Ссы с балкона. Нет балкона? Выйди в коридор.

Колокольчик для вызова прислуги в спальне не работал. Какой-то умник решил его обрезать. И Атари даже догадывался какой. Персиваль сегодня затащил к себе в койку пожалуй всю более-менее приличную обслугу. И он очень не хотел, чтобы кто-нибудь мешал его оргии.

Эгоистичный говнюк. Ну ничего, он ему это припомнит. Сразу после того, как Атари найдет воду. Блин, неужели так сложно оставлять ведра по углам?

Шарахаясь по коридору, где единственным светом была луна. Её свечение пробивалось сквозь ставни окон. Масляные фонари под потолком потухли. Практически на ощупь, Атари добрел до поворота, где из-за двери мерцал бледный огонек свечи.

У кого-то еще осталось здоровье на кутеж? Наверно слуги. Да не, скорее кто-то из дружины решил притарить сувенир на память. Или еще пару бутылочек упереть на оргию. Ох, если это Персиваль там ковыряется, он ему точно по хребтине надает.

Атари приоткрыл дверь, повиснув на дверном кольце.

Все догадки попали в молоко. В гостиной сидела девушка в кресле перед горящим камином. Очаровательная девушка. Длинные распущенные волосы цвета блонд. Бледная кожа аристократки. Кулон с изумрудом, приковывающий внимание на ложбинке декольте. Ей очень шел зеленый цвет, идеально сочетался с тоном глаз. В её тонких пальчиках покоилась раскрытая книга. Рядом столик с бокалом и початая бутылка вина. Девушка повернулась на скрип петель.

— Заблудились, ваше Благородие? — волшебный успокаивающий голос. Как бы он хотел, чтобы она шептала его имя лежа в постели голая, гладила его по волосам и признавалась в любви.

Этот трофей он увезет с собой. Во что бы то ни стало.

Атари помялся в дверях, а затем решился войти внутрь.

— Угостите? — он указал на бутылку, — уснуть никак не могу. Сухость во рту убийственная.

— Прошу, — она пригласила жестом, — Скажите, вы решили пройтись по дворцу и поспрашивать, не осталось ли у кого бутылочки красного?

— М-м-м, — Атари плюхнулся в кресло напротив, потянулся за бутылкой, вылил немного в бокал дамы, поднес к губам и с наслажднением осушил терпкий букет, — Да, вроде того. Я бы вас не потревожил, если бы слуги были на месте.

— Где же они? — девушка не поднимала ресниц, не смотрела на него, все ее внимание оставалось в книге.

— Предполагаю, что с сиром Персивалем. Он у нас тот еще затейник, — Атари попытался разглядеть обложку, — что читаете?

— Роман. Боюсь вам он придется не по вкусу. Он о любви. Никаких сражений.

— Не верю, — усмехнулся Атари и налил себе еще, — Какой же Эрос без Танатоса. Особенно за авторством Адама Сноттингемского.

Девушка захлопнула книгу и внимательно посмотрела на Атари. Его сердце забилось чаще, чем хотелось.

— Простите, я думала вы более… — она подбирала слова, скорее всего менее оскорбительные, но Атари и так всё понял.

— Тупой?

— Скудоумный.

— Мне маменька говорила, что я не оправдываю ожиданий, — улыбнулся рыцарь, шоркая ногтем по обивке кресла, — я не видел вас сегодня на пиру.

— Не видели, потому что меня там и не было. Очевидно.

— Не любите светские вечера?

— Не люблю средоточие лицемерия и глупости. Вам никогда не казалось, что лучшие места достаются худшим из людей? — Огонь играл не только на её кулоне, но и в её глазах.

— Вас послушать, так на площадях, во время казни или ярмарки собираются лучшие из людей. Дебилы, кретины, идиоты, хромые, косые. Цвет нации. И им вообще плевать за что казнят и что показывают, главное что весело. У них в жизни-то только три желания, — Атари начал загибать пальцы, — хлеб, зрелище, секс. Спасибо, но я пожалуй останусь в касте худших.

— Можно подумать у вас желаний больше? — съязвила девушка.

— Разумеется. Мне нравится с вами общаться. И моё желание в том, чтобы это не заканчивалось.

На её бледных щеках заалел румянец.

— Вы, кажется, искали выпивку, — вздохнула девушка, — возьмите моё вино и идите спать.

— Без вас? — осмелел Атари.

Она потеребила кулон на груди, отвернувших к пылающим в камине поленьям.

— Если не планируете спать, тогда расскажите мне что-нибудь.

— Хм-м-м, — рыцарь откинулся на спинку кресла, — Полагаю, подвиги — это не то, чем вас можно заинтересовать.

— Верно. Я видела вашу делегацию из окна утром. И пересекалась с некоторыми в коридорах дворца.

— Со мной — нет.

— Значит, вам не повезло, — улыбнулась она самой очаровательной улыбкой из всех, что он видел, — С вами прибыл рыцарь, что не снимал доспехов. Скажите почему? Он принял какой-то обет?

— А-а-а, вы должно быть видели сира Кея. Эм, ну там долгая история. Помните дракона в Глостершире?

— Как же не помнить. Эта ужасная тварь попортила немало крови мне и моему отцу.

— Тогда ваш отец может от всего сердца поблагодарить сира Кея, за избавление от этой напасти.

— Хотите сказать, он в одиночку одолел дракона?! — с недоверием покосилась девушка, — А доспех теперь носит в знак великого подвига? Как глупо.

— Ну почти… дракона он и в самом деле завалил один. Только вот огнедышащая ящерица в накладе не осталась и подпалила беднягу Кея. Теперь он попросту не может снять доспехи. Хоть и очень хочет.

— У-у-у-ух, — девушка прижала ладонь к губам и нахмурила тонкие бровки, — Какой кошмар!

— Кошмар — это его запах. Мы на него сегодня вылили три ушата мыльной воды, дабы от него пахло ХОТЯ БЫ как от конюшни.

— У вас забавные друзья, — усмехнулась она. Взяла бокал и отпила так, что карминовая капелька скользнула по ее подбородку, дорожкой по шее и скользнула в ложбинку грудей.

— Мы все, можно сказать, большая семья. И я бы хотел, чтобы вы стали её частью.

— Это предложение? — с вызовом бросила она.

— Вы мне скажите, что это, — Атари встал с кресла и наклонился к девушке на расстояние поцелуя, — И как сильно бьются наши сердца.