Последний из Легиона

Глава 30

Не нужно было быть вундеркиндом, чтобы знать, что возле реки обитают жуткие твари, некоторые из которых походили на людей — правда, весьма отдалённо. Рассказы о них блуждали по городам, раскиданным по территории Пустоши, превращаясь то в легенды, то в сказки, то в страшилки. Вот только существа эти не были выдумкой — они существовали на самом деле. Поговаривали, будто они явились с востока, а потому называли их на зитский манер — каппами.

Именно один из этих демонов и схватил Мирду. Девочка сразу сообразила, к кому в лапы угодила: жёсткий черепаший панцирь, на который закинуло её, словно тюк, существо, не мог принадлежать никому иному. А зеленоватые, в разводах, руки с пальцами, соединёнными перепонками, чёрные гладкие волосы, обрамлявшие выемку на темечке, заполненную гнилой водой, утвердили бы в догадке кого угодно, так что сомнений у Мирды не было: её несут в потайную пещеру, чтобы расчленить и сожрать. Не то чтобы человечина была любимым блюдом капп. Считалось даже, что когда-то эти чудища питались исключительно рыбой, фруктами и огурцами, но то были другие каппы, не настоящие, выдуманные зитами. Та же, которая унесла Мирду, жаждала мяса, ибо была порождением Чёрной крови.

Ветви хлестали девочку по ногам, рукам и лицу, больно дёргали за волосы, но всё это было ничто по сравнению с пониманием того, что ждало бедняжку. Мирда пыталась вырываться, звала на помощь, но отлично знала, что у неё не было ни шанса на спасение. Каппы были сильнее любого человека, да и кто явился бы освободить девочку здесь и сейчас? Нет, это был конец — её недолгая жизнь должна была в ближайшее время оборваться в вонючей, тёмной пещере чудовища.

Мирда не знала, сколько длился бег каппы, ей показалось, что недолго — может, минут пять или десять. Наконец, монстр пригнулся, прополз под густо разросшимися кустами и нырнул в проход, образованный поваленными бурей или им самим деревьями. Пригнувшись, он шёл по нему, сопя и отфыркиваясь, время от времени отодвигая свободной рукой торчавшие ветки. Мирда перестала кричать и вырываться. Она просто плакала, понимая, что живёт последние минуты. Сейчас её разорвут и съедят. Хоть бы смерть пришла быстро, а то говорили, что каппы иногда отделяют части тела своих жертв по очереди, наблюдая за мучениями добычи. Правда, недолго: от потери крови те погибают в считанные секунды.

Наконец, монстр забрался в пещеру. Пахло рыбой, тиной, воздух был очень влажным. Каппа завалил вход плоским камнем и сбросил Мирду на земляной пол. Не обращая на неё внимания, он направился в «угол» и завозился с чем-то. Спустя полминуты в его руках вспыхнула прозрачная сфера, заполненная зеленоватыми личинками, испускавшими свет. Пещера озарилась призрачным, слегка мерцающим сиянием. Чудище аккуратно установило шар на деревянную подставку и повернулось к Мирде.

Девочка впервые видела каппу вживую. Теперь она могла рассмотреть согбенную фигуру и лицо: плоское, с раскосыми жёлтыми глазами, клыками, торчавшими между толстыми губами, почти безносое, покрытое сморщенной кожей. Она попятилась в выходу и упёрлась спиной в камень. Ловушка захлопнулась! Каппа ухмыльнулся и протянул лапу к плетёной корзине, из которой извлёк здоровенную помятую сковороду. Затем он достал толстые ветки, которые уложил посреди пещеры. Обмакнув пальцы в маленький чёрный пузырёк, монстр потёр их друг о друга, и в его руке вспыхнул пурпурный огонёк. Каппа поднёс его к веткам, и спустя минуту те занялись. Всё это происходило в молчании, если не считать фырканья, которое издавало чудище. Мирда уже не плакала. Она следила за каждым движением похитителя, как парализованная. По телу разлился сковывающий холод, и она не могла пошевелиться. В голову даже пришло, не использовал ли монстр какую-нибудь магию.

Каппа выволок железную решётку на коротких ножках и установил её над огнём. Сверху поставил сковороду и выдавил в неё что-то мутное и сильно пахнущее. Время от времени его жёлтые глаза останавливались на Мирде, и от этого голодного взгляда девочка сжималась. Ей хотелось кричать, но горло будто перехватило спазмом.

Самым странным ей казалось, что у чудища были вещи, и вело оно себя почти как человек, хотя походило на него разве что в самых общих чертах. Мирда была всегда уверена, что каппы вроде животных, свирепых хищников, которые просто разрывают жертв и пожирают сырыми, а монстр, в пещере которого она очутилась, намеревался приготовить жаркое. Он доставал из корзины фрукты, разламывал и бросал на разогревающуюся сковороду. В воздухе разливался сладковатый аромат. Каппа запустил лапу в большую склянку и достал из неё красноватые специи. Равномерно распределив их по сковороде, отряхнул пальцы и повернулся к Мирде. Она поняла, что пришло время ей стать пищей. Монстр подошёл к ней, присел на корточки и схватил девочку за правую лодыжку. Мирда вздрогнула от прикосновения ледяной влажной ладони всем телом, и оцепенение мигом слетело. Заверещав, девочка изо всей силы ударила левой пяткой каппу в плоскую морду. Монстр издал возмущённый хрип, качнулся назад, выпустил лодыжку и взмахнул лапами, стараясь удержать равновесие. Голова его дёрнулась, и из выемки в темени выплеснулась часть жидкости. С шипением она мгновенно испарилась — словно попала на раскалённый лист железа. Каппа вскрикнул и опёрся ладонями о землю позади себя, едва не угодив в огонь.

И тут Мирда вспомнила то, что совершенно вылетело у неё от ужаса из головы! То, что она слышала десятки раз. Эта вонючая «вода» каким-то образом давала каппам силу. Стоило монстру лишиться её, и он слабел, а то и вовсе умирал. Вот почему, даже пробираясь через кусты или под поваленными деревьями, пригибаясь, чудище всегда держало голову задранной.

Решение пришло к Мирде мгновенно. Вскочив на ноги и не чувствуя от возбуждения собственного тела, девочка ринулась на каппу. Наступив на торчавшее вверх колено, она оттолкнулась и запрыгнула монстру на плечи. Вцепившись в жёсткие чёрные волосы, она попыталась запрокинуть голову чудовища, но сил у неё не хватило. Мирда едва не закричала от отчаяния. Ей казалось, что сейчас всё получится, но вместо этого перепончатые лапы схватили её за бока. Когти впились в кожу. Каппа угрожающе заурчал. Миг — и он оторвёт наглую девчонку от себя. Взгляд Мирды остановился на дрожащей водной поверхности, блестевшей в свете костра. Как же отвратительно она выглядела — словно монстр набрал её со дна самого грязного болота! Но выбора не было. Мирда быстро наклонилась, приникла к тепловатой жидкости губами и изо всех сил втянула её в себя!

Рот и пищевод обожгло так, что девочка едва не потеряла сознание. Она почувствовала, как каппа падает на спину. Его лапы разжались, и Мирда кувырком полетела вперёд, врезавшись в сковороду и опрокинув её. Огонь лизнул руки и лицо, но девочка сразу откатилась в сторону. А вот чудище повалилось затылком в костёр. Визжа, оно забилось, но не могло подняться или даже повернуться. Рассказы не врали: вместе с жидкостью каппа утратил все силы. Мирда отползла подальше и со смесью ужаса и торжества наблюдала за тем, как, обугливаясь, чернеет и лопается кожа монстра. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем каппа перестал шевелиться и даже судорожно вздрагивать. Может, несколько минут, а может, и четверть часа. Но, в конце концов, чудище сдохло. Девочке трудно было поверить, что ей удалось победить речную тварь. Она осталась жива! При этой мысли живот скрутило, и Мирда извергла на земляной пол выпитую жидкость. Внутренности всё равно жгло, а во рту словно побывал пылающий смоляной факел. Девочка свернулась калачиком и некоторое время лежала, не в силах пошевелиться. Воняло горелой плотью и только боги знают, чем ещё. Пещеру заполнил жуткий смрад, но это не имело значения, ведь Мирда осталась жива! Она находилась на пороге смерти — в самом, что ни есть, прямом смысле. Но не переступила его.

Девочка заставила себя встать. Пора выбираться. Надо дойти хотя бы до реки. И надеяться, что она осталась на том берегу, где располагался Годур. И тут Мирда поняла, что выход из пещеры преграждает тяжеленный камень. Она подошла к нему на дрожащих ногах. Нет, такую махину ей не сдвинуть! Даже каппа прилагал заметное усилие, чтобы переместить его. Но инстинкт самосохранения заставил Мирду хотя бы попытаться. Так люди пытаются в отчаянии сделать то, на что не способны, — пытаются, заранее зная, что их постигнет неудача.

И вот девочка навалилась на камень, упершись ногами в пол. И, к её удивлению, валун сдвинулся! Не откатился, освободив путь, но пошевелился. От неожиданности Мирда даже отпрянула, уставившись на него в недоумении. Как это могло быть? Она снова навалилась и поняла, что у неё получается: медленно, но верно плоский камень отодвигался. Вот он уже открыл вход наполовину — вполне достаточно, чтобы протиснулась девочка. Не веря собственному счастью — шутка ли: два чуда подряд! — Мирда выбралась из пещеры и поспешила прочь.

Путь занял много времени. Девочка потеряла его ощущение и просто брела, плохо разбирая дорогу. Жар распространялся из желудка по всему телу. Мышцы слабели, плохо слушались, глаза болели и слезились, в затылке пульсировало, словно туда медленно заколачивали толстый гвоздь, виски ломило так, что, казалось, голова вот-вот расколется. Не раз Мирда испытывала искушение опуститься в траву, лечь и забыться сном, но она понимала: её спасение в том, чтобы добраться до Годура.

Небо светлело, бледнело, но солнце ещё не показалось. Девочка надеялась, что идёт в правильном направлении. Она добралась до реки и двинулась от неё, но город ждал её впереди только в том случае, если она оказалась на правильном берегу реки. Если же нет, значит, девочка уходила всё дальше от Годура, углубляясь в необитаемые просторы Пустоши.

Когда над верхушками деревьев забрезжили первые солнечные лучи, Мирда вышла из леса на большое поле, утыканное старыми ржавыми вышками — реликтами далёкого прошлого. За ними виднелись приземистые бараки. Вероятно, там жили люди. Они могли помочь. Правда, Мирда не слыхала, чтобы поблизости от города находились какие-либо селения, но что ей оставалось? Чувствовала она себя отвратительно, соображала плохо, тело горело, ноги едва слушались. Хорошо, если удастся хотя бы пересечь это чёртово поле!

Качаясь, Мирда побрела в направлении домов.