Последний из Истинных (СИ)

Приглядевшись, он заметил, стоявшую в тени дерева, узкую лежанку и одинокую

фигуру, сидящую на ней. Колючий взгляд принадлежал глубокому старику, в жесткой

рясе, с длинными белыми, как снег, волосами.

– Можешь, не стараться, маленький Приближённый, – голос Старца напоминал

отдаленный рев водопада. Это место, не имеет ночи, оно создано Светоносным, для

поста и молитв. Так что жалкая магия, прихлебателей Темного, здесь не действует.

– Неужели, это мой старый знакомый, Авей, – мелодично проговорил Руо,

начиная плавно скользить в сторону мага. Знаешь, а ты немного постарел. Кстати,

насколько я успел заметить, в этом огороде, почему-то не действует и великая сила

адептов света и хлопанья крылышек, что-то не слышно. Так, что я без труда, сломаю

твою тощую шею, старик.

– Я, готов, – просто ответил Старец и тяжело поднялся с жесткого лежака.

– Не торопись, – Руо, с немного обескураженным видом, остановился в одном

шаге от Авея. Тот всё так же спокойно и презрительно смотрел, прямо в глаза

Приближенному. – Ты умрёшь, но сначала ответишь мне на один вопрос. Нет, нет, –

быстро произнес он, видя, как лицо Старца, исказила гневная гримаса. Не

беспокойся, ваши мелкие человеческие делишки, меня не интересуют.

– О чём ты толкуешь? – в голосе Авея проскользнуло легкое удивление.

– Во время нашей последней встречи, – в голосе Дуно, сквозило лёгкое

замешательство, – ты сказал моему спутнику, что знаешь предназначение его

миссии, здесь.

Тело Старца под рясой вдруг затрясло мелкой судорогой. Она всё нарастала,

пока неожиданно не прорвалась, хриплым, лающим смехом.

– Что-о? Ха-ха, – не мог совладать с собой Авей. – Ты за этим – ха-ха – пересёк

Оссию, забрался в центр Арики, перевоплощался в человека в Оборотном храме?.

Тебя, Великомудрого и Сильномогучего, – веселье мага все нарастало, –

вышестоящее начальство, ха ха, не посчитало нужным, ха-ха, поставить в

известность о целях, а как какого – то крестьянина, использовало, ха-ха в виде

проводника! Но не надо отчаиваться, тебя обязательно посвятят во все детали,

когда ха-ха кха, уф, сочтут необходимым ха ха.

– Смех в твоем случае Авей, – Руо с каменным лицом надвигался на Старца, –

не только продлит твою жизнь, но и в виде особого подарка, принесёт тебе долгую и

мучительную смерть.

– Ради веры, Приближенный, – старик, обессилив снова сел на лежак, -я, готов

отдать, всю плоть, маленькими кусочками. Но, на твой вопрос, я все же отвечу :

«Прикрыв, свой лик, тенетой,

Мир потеряет Грань

Когда в руке воздетой

Вновь засияет Длань.»

Авей, замолчал, вновь, с холодным презрением уставившись на Руо.

– Это все? – безлично спросил Дуно. Старец гордо безмолвствовал. – Ну если

ты выбрал путь мученика…

Приближенный медленно склонился над священником.

– Остановись, ангел тьмы, – пророкотало, вдруг за спиной у Руо.

Приближенный скользнул в сторону, молниеносно развернувшись. На берегу озерца,

там, где ранее вышел из портала Дуно, возвышалась мощная фигура…

Грюх быстро перебирал ногами по брусчатке, стараясь идти в ногу с отрядом.

Рассерженный начальник гарнизона, трижды спросил его, о задачах, которые

должны выполнять его солдаты, и, выяснив, что они нужны, не для боя с врагами, а

для охраны городской стражи, от толпы оборванцев, пришёл в бешенство. В конце

концов, брызгая слюной и объясняя, куда именно должны ходить офицеры тайной

канцелярии все вместе и каждый по отдельности, он согласился отправить к

воротам, где стоят вшивые мздоимцы, десяток мечников и пятерых арбалетчиков.

Одетые в красно-бурого цвета штаны и длинные кафтаны, поверх которых

наброшены легкие кольчуги, воины без особой радости посматривали на

низкорослого стражника. Часть из них должна была ночевать в теплых домашних

постелях, другие же готовились скоротать ночь за игрой в кости. Грюх с

независимым видом, прибавил ходу, и оказался во главе отряда. Им оставалось

пройти один квартал до Западных ворот, когда впереди что-то грохнуло и на зубах,

отчетливо заскрипел песок. – Какого черта? – завопил Грюх, и, оглянувшись на

солдат, перешел на бег. Из окон, домов, примыкавших к улице, стали высовываться

недоуменные лица горожан, а откуда – то спереди, все чаще слышны были

отдельные хлопки и, следовавшие за этим вопли бесконечного ужаса, сменявшиеся

мольбами о помощи. Отряд рысью, пролетел квартал, и вывернул на круглую

рыночную площадь, окруженную невысокими домами, от которой тянулась короткая,

но широкая дорога к западным воротам. Из-за пылевой завесы выныривали все

новые мрачные силуэты, в гнилых тряпках, вместо одежды. Зомби с неимоверной

силой разрывали на части, ошалевших, людей, высыпавших на площадь, и с жутким

хрустом поедали кровоточащие куски. Мертвяки ломились в открытые дома,

выискивая все живое, и тупо толпились, возле немногочисленных

забаррикадированных изнутри дверей, пытаясь добраться до визжащих от ужаса

внутри горожан. Грюх, заорал и с обезумившими глазами снес алебардой череп,

ближайшему зомби, в руках у которого болтались маленькие, темнокожие ножки. В

тот же миг, оружие было вырвано у него из рук, и если бы не дружный залп из-за

спины, то все было бы кончено. Мощный удар тяжелых болтов отбросил трех

подступивших к стражнику мертвяков, и дал возможность ему, отойти за спины

подоспевших мечников. Большая группа разупокоенных, сразу же, устремилась к

отряду. Болты летели один за другим, но, пролетая насквозь костяные тела, лишь

немного задерживали, быстро приближавшуюся волну.

– Эй, коротышка, – мощная рука высокого пожилого сержанта хлопнула Грюха

по плечу. – Живо вертайся назад в казармы за помощью и пошли какого-нибудь

монаха в оборотный храм.

– Мне не успеть, – стражник отодвинулся и достал короткий меч. В это время

всё прибывавшая армия зомби оставила попытки сломать запертые двери домов и

двинулась к одной из двух ведущих с площади в город улиц. Интерес именно к этой

улице, видимо, был вызван тем, что по пути можно было сразу закусить

преграждавшим движение маленьким отрядом.

– Десять шагов назад! Сомкнуть ряды! Перекрыть улицу! Арбалетчики, бегом на

крыши! Сержант отдавал команды сухо и кратко. Распоряжения выполнялись,

отрядом мгновенно, и без лишней суеты. – Грюх, – сержант, вновь повернулся к

стражнику, – клянусь господом богом, если ты сейчас же не выполнишь мой приказ,

я лично разрублю тебя на куски. Он какое-то время посмотрел в глаза оторопевшего

стражника, и тихо добавил: – мы продержимся, сколько сможем. Скажи Промсу, что-

бы объявил общегородскую тревогу и обязательно подними на ноги оборотный

храм. Против такого врага, нужны все чудеса, на которые способны Старцы.

Маленький стражник, хотел, было что-то ответить, но, вдруг быстро кивнув, вложил

меч в ножны, и, что было духу, припустил обратно к казармам. В этот миг,

ощетинившийся длинными мечами, отряд, накрыла первая волна безжалостной

армии. Перед, растянувшимися в цепь, мечниками быстро образовался затор. Сталь

мелькала в воздухе с бешеной скоростью, в крошево, разнося, голые черепа,

протянутые руки. Мощные удары, стальных болтов, отбивали конечности, дробили

грудные клетки. Однако, напор мертвяков, все нарастал, и отряд шаг за шагом

отступал в глубь города. Усталость начала брать свое, скорость вращения мечей все

замедлялась. Молодой воин, стоявший на правом краю на миг оступился, и тут же

был растерзан напиравшими скелетами. В это время, из окон домов, на головы

наступающих, посыпалась, тяжелая утварь.

– Смерть покойникам, – из ближайшей двери выскочил полуголый, могучего

телосложения мужчина, и, взмахнув, тяжелым, на длинной ручке топором, развалил

надвое зомби, занятого поеданием убитого воина. – Прах к праху, – продолжил

басить он, обухом топора вминая череп следующему и, занимая пустое место в

разорванной цепи солдат. Из открывающихся то и дело окон и дверей домов, позади

солдатских спин, на улицу посыпались горожане. Некоторые держали в руках топоры

и палки, другие были вооружены не хуже солдат. – Постоим!, – хриплым голосом,

завопил сержант, и, приободренный отряд, с удвоенной яростью, заработал мечами.

– Тлен к тлену, вжих-хрясть, вжих-хрясть.

Сапоги, ботинки и просто босые ступни, топтали рассыпающиеся по мостовой,

кости и осколки черепов. Отступление солдат замедлилось, а затем и вовсе

прекратилось. Тем временем территория рыночной площади быстро заполнилась, и

поскольку на улице Святого Аригина из-за сопротивления назойливого отряда,

образовался затор, задние ряды зомби, двинулись на улицу Святого Асигина.

Вторая широкая улица, ведущая на площадь, до сих пор была свободна, однако

жители примыкавших к ней ближайших домов, успели забаррикадировать двери и

окна, а из темноты вынырнул конный патруль городской стражи.

Четверка вороных, рысью двигавшаяся в авангарде нос к носу, вылетела,

прямо на мертвяков. Секундное замешательство, и, через мгновение, лошади,

вместе с седоками, были, растерзаны на части. – Будь ты проклят, Тумак, – всадник

в плаще с ужасом взирал на происходящее. Дикарио Друн следовал во второй

четверке, полусотенного конного отряда, поднятого им по тревоге, когда вышли все

сроки ожидания возвращения с кладбища его эмиссаров. Он с тоской оглянулся на

перепуганных стражей, никогда не принимавших участие в, настоящих

боестолкновениях и вооруженных неудобными алебардами.

– Спешиться! Сомкнуть ряды! – завопил он, слетая с лошади и, обнажая

короткий меч. Понимая, что отряд безнадежно опаздывает, он с размаху, плашмя

стукнул испуганное животное по крупу, направляя его в сторону зомби. Лошадь,

взбрыкивая с размаху, врезалась в ряды нежити, на какое-то время, притормозив их

движение. – Ну, давайте, скоты, подходите, – офицер, чуть подсев, принял боевую

стойку. Рядом с ним, выставив вперед громоздкое оружие, расположилось с десяток

стражей, которые последовали его примеру, направив своих лошадей на первый ряд

мертвяков. Скакуны, отчаянно хрипя, и лягаясь, смяли авангард зомби, что

позволило стражникам сомкнуться, и дружно нанести первый удар. Однако, ударить

второй раз у них не получилось. Зомби хватались за длинные древки и выдергивали

городских охранников одного за другим, обильно орошая кровью из разорванных

тел, мощеную дорогу. – Конец света ! Армия зверя вышла из преисподней! – позади

волчком вертевшегося среди нападавших Друна раздались панические вопли,

сопровождаясь быстро удалявшимся цокотом копыт. Оставшиеся с офицером,

соратники, быстро таяли, но он, не замечая этого рубил, колол, резал все быстрее.

Груда костей под его ногами, становилась все больше.

– Я, Вам, советник, не какой ни будь там столичный чинуша, – бубнил он себе

под нос, неустанно крутя вокруг себя мечом, не подозревая, что остался один.

Склизкая, от человеческой крови и внутренностей улица, заполнялась,

напирающими скелетами, а посредине, широко расставив ноги, немолодой

чернокожий воин, в разодранном плаще, но без единой царапины, словно

заговоренный, что-то про себя шепча, продолжал крушить наступающего врага, не

давая ему сделать ни единого шага вглубь улицы. Подсесть, выпрямиться,

крутануться, перехватить мечь. Подсесть, выпрямиться, крутануться, все быстрее и

быстрее. Гора костей неизменно увеличивалась, пьянящее чувство боя, согревало

тело. Друн, потерял счет времени, и ему уже начинало казаться, что он устоит, когда

вдруг среди, оскаленных черепов и костлявых рук, мелькнуло богатое женское

платье. Прекрасное лицо с мертвыми глазами, скользнуло, где то в гуще жестокой

рубки, и в тот же миг страшный удар, чего-то невидимого ударил его в грудь,

опрокидывая на стену дома. – Остановитесь. Именем господа бога нашего, –

мощный, повелительный бас вдруг прорезал его угасающее сознание и он, ещё

успев широко улыбнуться, закрыл глаза, тяжело падая на побуревшую от густой

крови, брусчатку.

Мощная фигура в белой рясе, подвязанной широким шелковым поясом, легко

соскочила с кареты, в двадцати шагах от неживой армии. Следом за Ниолаем, на

дорогу плавно приземлились четверо интуитов, одетых, в длинные штаны, и

короткие кожаные куртки на голое тело. Прямо за каретой, перегораживая улицу,

поспешно рассыпался, большой отряд, городской стражи. Первосвященник

выставил перед собой обе руки, как бы в увещевательном жесте и медленно

двинулся навстречу мертвякам. Те словно натолкнувшись на стену, остановились,

затем, невидимый пресс, стал выдавливать их назад в сторону площади. В ответ на

это, вновь появившаяся, в первых рядах своей армии Морта, издала гортанный звук

и вознесла обе руки вверх. Сначала ничего не происходило, затем воздух, вокруг

напряженно застонал и взорвался сотнями булыжников, вырванных из брусчатой

дороги. Каменная лавина понеслась в сторону Ниолая, однако, не задев ни его, ни

целителей, пролетела мимо, сметя на своем пути карету и, не успевший

отреагировать отряд. Первосвященник, продолжавший вдавливать свой пресс, ни на

секунду не останавливая движение, что-то резко прокричал. Следовавшие, прямо за

ним, интуиты, враз, остановились, и, встав в круг, в точности повторили движение

Морты, вскидывая руки вверх. Через миг, уже участвовавшие в первом полете,

булыжники, вновь поднялись в воздух, полетели в обратную сторону и, с бешеной

скоростью ударили в толпу зомби, прорубая, широкие просеки. В руке, вплотную,

сблизившегося с врагом Ниолая появилось нечто похожее на перо, и в тот же миг,

великолепный меч, начисто срезал чудесную головку, все таки успевшей произнести

свое последнее заклинание, гуаргуане. Среди общего шума, в воздухе раздался

пронзительный звук. Словно, одновременно лопнули тысячи натянутых струн.

Первосвященника отбросило назад. А в воздух, вновь потемнел от летающих

камней. На этот раз, каменный шквал, ударил по жилым домам, в щепки разнося

перекрытые окна и двери. Под аккомпанемент протяжных криков ужаса, нежить

толкаясь и скрипя, неорганизованно хлынула в людские жилища. Полуголые тела

интуитов, вооруженных короткими, слегка изогнутыми клинками в обеих руках,

закрыли, пошатнувшегося Первосвященника.

– За императора, – брусчатка на улице Святого Аригина, вздрогнула от мерного

топота тяжелых сапог. – Сержант, – радостный вопль бежавшего впереди отряда

тяжелой пехоты, низкорослого стражника на миг перекрыл шум отчаянной рубки.

– Нет больше сержанта, – глухо отозвался один из воинов, когда Грюх достиг

сражающихся. В этот момент, раздалась зычная команда и, укрытый огромными

щитами, отряд, перестроился клином. Затем, солдаты, выставили перед собой

длинные копья и глубоко врезались в ряды врага. Однако зомби, это не

обескуражило. Мертвяки, быстро разобрались, что громоздкие копья, и огромные

щиты, лишают воинов мобильности и, едва, только, железные наконечники увязли в

первых костяных телах, как клин был разрушен. В воздух взметнулись поочередно

сначала копья, затем с неимоверной силой, вырванные щиты, часто вместе с

кистями не успевших разжаться, рук. Грюх, рубившийся в аръергарде, вместе с

горожанами и мечниками услышал душераздирающие вопли, заживо съедаемых

людей, и в этот момент, в бой влились храмовники Оборотного храма. Монахи в

простых власяницах невидимым глазу движением крутили длинные боевые посохи,

так, что по брусчатке веером посыпались кости. Храмовники мгновенно оттеснили,

мертвяков, вызволяя пехотинцев, и, соединившись с ними, вновь перекрыли улицу.

Вдруг, воздух на площади стал вязким, как кисель, все движения десятикратно

замедлились. Глаза людей и светящиеся провалы мертвяков приковались к

процессии, медленно ступившей на улицу. Старцы, возглавляемые Абеем,

двигались, плавно раскачиваясь, едва касаясь жестких камней, босыми ногами. В

руках у каждого, было по кожаной плети, с острыми стальными крюками, на семи

концах. Со всех колоколен города ударил, равномерный бой, и Старцы, затянув

тягучее песнопение, синхронно нанесли первый удар, по своим оголенным до пояса,

телам. Крюки застряли в тщедушной плоти, песнопение поднялось на тон, ударили

колокола, и Святые рванули плети. Брызнувшая, из глубоких ран кровь, каплями

дождя, ударила по брусчатке, и около пятидесяти зомби, буквально взорвалось на

месте, градом костей. Удар колоколов, взмах плетей, кровь и новый взрыв.

Колокола, плети, кровь, град. Колокола, плети, кровь, град. Снова и снова. Раз за

разом. До тех пор пока вся площадь не была усыпана, острыми осколками. До

последнего мертвяка. Промокшие и склизкие плети повисли в обессиленных руках,

истекающих кровью Старцев. Колокольный звон прекратился, порождая звенящую

тишину. Все было кончено.

На улице Святого Асигина, Первосвященник, склонился над безжизненным

телом Друна. Тот вдруг открыл глаза и отчетливо произнес : Виноват Тумак. Он

слуга Зверя. Направлялся в Оборотный Храм. Я помогал. Все. Он словно, чего – то,

ожидая, посмотрел в глаза Ниолая. Глава церкви кивнул и сделал благословляющий

жест. Суровое лицо офицера, растянула облегченная улыбка, он вздохнул, и уже

навсегда, сомкнул веки…

* * *

Длинный, черного цвета лимузин с необычными номерами и маленькими

флажками на капоте мягко притормозил у стеклянных, на первый взгляд, дверей,

огромного блестящего, в свете утренних лучей солнца, небоскреба. Из машины

стремительно вышел молодой, спортивного вида мужчина и, обманчиво мягким

шагом, подошел ко, входу. Через секунду, система опознавания, изучив красивое

лицо, с пронзительными черными глазами, беззвучно отворила двери, и, затянутая в

военную форму, фигура скользнула внутрь. Мужчина, хмуро кивнув, двум

вытянувшимся, при его появлении охранникам, пересек огромный зал, и, подойдя, к

одному из пяти лифтов, быстро набрал код.

– А кто это? – спросил один из охранников, когда дверцы лифта закрылись за

спиной, вошедшего.

– Высший допуск, – с важным видом ответил ему напарник. – Продолжай

наблюдение, и поменьше болтай, – жестко добавил он, и уткнулся в мониторы,

транслирующие изображение с видеокамер наружного наблюдения.

– Так бы и говорил, что не знаешь, – ворчливо пробормотал первый и,

обиженно, замолчал. Мужчина, в кабине лифта, не обращая внимания, на кнопки с

цифрами, извлек из кармана, тонкую пластинку и, плашмя приложил её к

небольшому зеркалу, встроенному в стенку кабины. Спустя секунду, лифт слегка,

качнулся, и с огромной скоростью понесся вниз. Пластина, намертво сцепившаяся с

поверхностью зеркала, вдруг засветилась, проявив быстро бегущие зеленые цифры.

Когда, их число достигло сотой отметки, лифт мягко остановился, и открыл двери,

открывая проход в длинный, ярко освещенный, узкий коридор.

– Здравствуйте генерал, – высокий сухощавый мужчина, в черном костюме,

коротко поклонился. Он стоял на расстоянии двух метров от лифта, держа в руках

маленький пульт. – Сканирование закончено, силовое поле отключено, – на пультике

зажглась и погасла красная лампочка. –Проходите, Вас ждут, – мужчина вновь

коротко поклонился, и отошел в сторону, освобождая проход…

– Во сколько вы думаете, нашему департаменту обходятся ваши переходы,

Глен – голос, раздавшийся в стенах большого, напичканного электронным

оборудованием, кабинета, противно щекотал уши. Генерал сидел на жестком и

неудобном кресле, вот уже полчаса, с тоской выслушивая маленькую, толстую

женщину, нервно вышагивавшую вдоль, огромной голографической карты.

– Сразу после своего назначения на пост главы департамента Внешних

Исследований, я затребовала отчет о текущих затратах. Изучив его, я обнаружила,

огромную дыру!!! – тут её голос, достиг ультразвука, чем вызвал временную глухоту

у болезненно скривившегося, генерала. – И эта дыра вы – Глен. Вы и ваш проект в

мире с чудовищным названием Телку-яром. Молчите, – толстуха сделала

останавливающий жест, дернувшемуся в, очередной, безуспешной, попытке

заговорить, генералу. – Я не желаю ничего слушать. В своём отчёте вы пишете о

богах, магах, мечах и ещё всякой чертовщине, но это все мы встречали и раньше.

Объеденению Цивилизованных Миров нет нужды в детальном изучении безнадежно

отсталого мира, населенного кучкой разноцветных дикарей. Их переход произойдет

естественным путем, без нашего вмешательства. Так, что я намерена, свернуть

вашу деятельность а, кроме этого, и вашу шею, генерал. Все, вашей

головокружительной карьере, господин красавец-конец, – женщина, наконец,

замолчала, запыхавшись тяжело опираясь на стол.

– Ну нельзя же так сердиться, Мас – Глен, плавно по-кошачьи, встал и слегка

приобнял толстушку. Та девочка тебе в подметки не годилась, к тому же она была

дикарка. Ну же, перестань дуться, – мягко произнес он и потянул женщину к себе.

– Приготовь детальный отчет к сдаче дел, Глен, – Массаасандра решительно

оттолкнула руки мужчины. Дикарка, хм. Какая из них? – она горько ухмыльнулась,

садясь за рабочий стол. Всё. Вы свободны, генерал. Отчёт должен быть

представлен через сорок восемь часов. И я серьезно, Глен, постарайся убедить

меня и комиссию в том, что ты и твои уголовники не просто так шляетесь по этому

миру, трахая цветных баб в поисках острых ощущений.

– Что ж, – мужчина трагично вздохнул. Тогда я пожалуй, пойду, – он вдруг в

страстном порыве приблизился к женщине, – но сначала… Сначала, я порву тебе

глотку, сука! – неожиданно громко заорал он, извлекая из рукава маленький, но

очень острый костяной нож и приставляя его к шее враз онемевшей толстухи. Ну и

где твои оприч… – Глен не успел договорить, как в мгновенно распахнувшиеся

двери влетело шесть одетых в черную облегающую форму фигур.

– Уберите оружие, генерал, – глухо произнёс высокий мужчина с бесцветными

глазами. Опомнись, Глен, – настойчиво продолжил он, глядя на нервно

подрагивающий нож, у горла Массаасандры. Однако генерал, лишь затравленно

обводил взглядом, расположившихся полукругом, бойцов, направивших на него дула

небольших пистолетов. Вдруг изо рта у него пошла пена, глаза закатились, он дико

зарычал и на лезвии ножа, выступила алая кровь. В ту же секунду, сжались

напряжённые на курках пальцы. Раздались сухие щелчки. Шесть пар удивленных

глаз, уставились на свои руки и повторили движение. И снова только щелчки. Щелк.

Щелк, щелк, щелк, щелк... Смех. Спокойный и ироничный. Генерал опустил руку с

ножом вниз, а другой, нежно прижимал к себе, находившуюся в полуобморочном

состоянии женщину. От былого сумасшедшего вида его не осталось и следа. Идите,

полковник, идите, – всё в порядке, – властно произнёс он. Нам теперь есть что

обсудить с Главой департамента, не так ли – он повернулся к слабо кивнувшей

Массаасандре. И выведите нам на экраны сведения о всех преступлениях в городе,

за последние три часа. Ровно столько прошло с момента моего прибытия, – пояснил

он, когда двери за офицерами закрылись. Около двух минут прошло в напряженном

молчании, прежде чем, на одном из больших мониторов на стене, тонкими

строчками, начала появляться нужная информация. Да, не густо, – пробормотал

Глен, быстро пробежав её глазами. Мас, ты видишь, что ни будь закономерное, в

этом – он приглашающий жест, в сторону монитора. Маленькая женщина цепко

глянула в экран, и повернулась к генералу.

– Ни в одном из случаев не было применено никакого оружия, за исключением,

холодного – тон её был спокойным и ровным. Перед Гленом, вновь была

могущественный директор департамента. Учитывая демонстрацию, проведенную

здесь, это как-то связано с Вашим присутствием, – она пристально посмотрела в

глаза, подчиненному.

– Вот уже три столетия, как земля, окончательно отказалась от всех иллюзий и

суеверий, – Глен, без разрешения снова сел в кресло. Последний собор всех

концессий признал, что любая вера, приводит лишь к противоречиям и не

доказывается ничем существенным. Все случаи, так называемых чудес, были,

наконец объяснены научно. Дальнейшее противостояние церковников, было

признано антигосударственным и все до единой церкви, были превращены в

разъяснительные центры. Причем штат инквизиторов от государства,-инкигосов, –

целиком и полностью состоял из бывших монахов, мулл, настоятелей и т.д. Прошло

всего полсотни лет, как наше высокоразвитое общество, забыло даже имена

предметов, своего былого поколения. А затем инкигосы стали не нужны. А ещё через

пятьдесят лет мы открыли Миры. Они были похожи на нас, и родилось

Объединение. Правда, было одно но. Позднее были открыты и совсем другие миры,

богатые различными ценными залежами, где процветала вера и магия. Тут снова

понадобились инкигосы. Глен на секунду прервался, так как выражение скуки на

лице Массасандры, начало стремительно трансформироваться в маску гнева. –

Знаю Мас, но прошу ещё минуту твоего времени – он слегка приподнял руку,

выставив её ладонью вперед. Закругляясь, хочу сказать, что при помощи инкигосов,

а там где не действовали убеждения и пропаганда, то и оружия массового

поражения, нам удалось присоединить все наиболее перспективные миры. Это

стало возможным, потому, что видимые проявления магического воздействия, песни

шаманов, служения в церквах никак не влияли на нас. Никакие самые

могущественные боги и древние артефакты не пришли на помощь поглощаемым

мирам. И как бы не пытались изворотливые софисты выдать все происходящее за

промысел божий, абсолютное большинство аборигенов, предпочло отказаться от

своих убеждений и пойти по пути техно-цивилизаций. Это продолжается сотни лет и

единственное сопротивление, которое мы, изредка, встречаем, оказывает, вполне

реальное, разного уровня, оружие, а не мифические боги с их сказочными

возможностями. – Никто и ничто не в силах остановить нас…, мда. Он помолчал,

затем порывисто встал и подошел к слегка напрягшейся, Массаасандре. Они

называют это Слезой отца, – хрипло проговорил Глен, поднеся к лицу женщины

повернутую раскрытой ладонью вверх, руку. Маленькая серая бусинка, лежащая в

на ней, тускло поблескивала, и, несмотря на свою невзрачность, завораживала

взгляд. –Там где плачет Отец, должно быть тихо, – ладонь с усилием сжалась. В

радиусе тысячи миль, от пролитой слезы, гм, ничто не может, стрелять, взрываться,

излучать. Мда…, гм. Остановить слезу печали, сумеет лишь, холодный отблеск,

стали. Такие дела, Мас, – он снова помолчал. Думаю, генералу несуществующей

армии инкигосов и его уголовникам есть чем заняться в мире, сила артефактов

которого, не нуждается в эманациях веры в порождающих её, одинаково

воздействуя, как на заблудших, невежественных, дикарей, так и на представителей

самой мощной и технически развитой Цивилизации во вселенной. – Не так ли,

госпожа Директор, тихо добавил он, и по военному, четко повернувшись,

стремительно покинул кабинет…

–Вот она – тяжелые армейские ботинки с противным хлюпаньем чавкали по

набухшему песку, отказавшемуся впитывать в густую черную кровь. Высокий

мужчина с крупными рублеными, чертами лица, обыскивавший очередное

изуродованное тело, выпрямился и хмуро кивнул говорившему. – Сворачиваемся, –

вполголоса проговорил он, и достал из кармана масккомбинезона стеклянную

бутыль с прозрачной жидкостью.

Дай пошманать – то, Тигр – заостренное лицо первого оскалилось в хищной

гримасе. А то такое грандиозное мочилого и без навара, – жилистая рука указала на

песок, по которому были раскиданы полу – разорванные люди и останки лошадей.

Тигр презрительно пожал плечами и, открыв бутыль, начал обход убитой конницы.

Одной капли, пролитой из пузырька, хватало, что – бы, от трупов и снаряжения

оставалось лишь влажное пятно, потихоньку съеживающееся под воздействием

палящего солнца. – Поражаюсь я на тебя Тигр, – обладатель хищного лица, с

досадой плюнул и убрал за пазуху косухи свернутый в трубочку пергамент. Твоей

офицерской чести, претит обычный обыск, однако шмалять из недосягаемости

разрывными пулями по дикарям, вооруженным железками и деревяшками, тебе не

впадлу. Вжих, – массивная рукоятка метательного ножа со свистом пролетела там,

где долю секунды назад находился костистый лоб, с нависающими надбровными

дугами. – Не психуй Тигр, я ж не предъявы ради, а залепить Корявому пером в лоб,

это тебе не из скорострельной дуры плеваться. Он злобно покосился, на безучастно

работающего, напарника, вновь длинно сплюнул, и достал из кармана такой же

бутылек. – Покажи, – протянул бугристую ладонь Тигр, когда от уничтоженных

всадников и несчастных лошадей на песке, осталось лишь большое влажное, пятно.

Свернутый пергамент перекочевал из рук в руки. Офицер развернул его, и, жесткие

глубоко посаженные серые глаза цепко впились в начертанную карту. Затем он

спрятал бумагу за пазуху, и вдумчиво оглядел бескрайние просторы, раскинувшейся

перед ними пустыни. -Туда, – коротко обронил он, и указал на маячившие вдалеке

огромные барханы, причудливых форм…

***

Деревушка была старой. Настолько, что никто не помнил её названия. Впрочем,

что там названия, если единственная тропа, ведущая к шести, покосившемся от

времени лачугам шла через Хань-го. Лес, находившийся на границе Арики и Иутая,

состоял из вековых хвойных деревьев, чьи огромные стволы, на неизмеримую

глубину, утопали в отвратительном, затянутым желто-зеленом илом, болоте.

Поэтому, те ветки и редкие кочки, по которым, в определенное время года, можно

было добраться до поселения, тропой мог назвать лишь человек с бурной

фантазией. Было глубоко за полночь, когда из щелей, рассохшихся ставен, одного

из домов, тускло пробился свет одинокой свечи. Внутри единственной, комнаты

вокруг грубого, сколоченного из неотесанных бревен стола, стояли четыре тени,

завернутые в черные балахоны. На единственном стуле сидела косматая старуха с

длинным, вздернутым кверху носом и, слегка косящими в разные стороны

морщинистыми, глазами. – Кто? – прошипела она, глядя перед собой, что видимо,

давалось ей с огромным трудом. Тени заерзали в заметном напряжении. –Кто?!!!, –

голос старухи стал ещё более сиплым, а на стол легла сморщенная рука, с

единственным указательным пальцем, унизанным перстнем с изображением

перевернутого креста.

– Мы не знаем, Финея, – нервно произнесла ближайшая к старухе тень. В ту же

секунду палец с печаткой слегка качнулся. – Кто?!!!! – в третий раз яростно

просвистела ведьма. Три пары глаз, с трудом оторвавшись, от разбросанных по

комнате частей тела, в ужасе заметались, и придушенные голоса дружно слились в

блеюще-дрожащем, хоре. – Кто-то в Храме разослал приглашения на мессу, всем

Последователям. На каждом послании стоял Ваш знак. Все пропали. Вроде бы на

кладбище, видели Тумака. А ночью город атаковали мертвяки. Обвиняют нас. Взгляд

на сморщенном лице стал задумчивым, затем под скорчившимися в ужасе лицами

теней, начал опускаться на руку с единственным пальцем.

–Не торопишь Шфинея – в тусклой комнате, что-то стремительно колыхнуло

огонек свечи. – Я шнаю, кто тебе нушен – прошамкало существо, приблизив то, что

оно считало лицом, к носу старухи. Под узкими губами вампира, можно было

заметить тонкие, длиной не более ногтя, острые клыки. Ведьма закашлялась. Она

кашляла долго и как-то странно, пока не стало ясно, что шелестящее-кхакающий

звук с присвистыванием и причмокиванием, вовсе не кашель…, а смех. – Скажи,

Крок, а почему у тебя такие длинн, ах нет короткие зубы? кхе – глумливо

поинтересовалась она у пребывавшего на последней стадии бешенства, вампира.

–В Храм прибыл Приближенный Руо, – проигнорировав выпад Финеи,

выплюнул Крок. -Вше оштальное – его работа.

–Приближенный Отца, в Храме Святых Старцев – медленно выделяя каждый

слог, проговорила старуха, всю веселость, которой, будто огнем спалило. И как, его

достать?

– Ну этого я не шнаю, Финея, – вампир присел прямо на стол. Шато, я Шнаю,

где доштать то, что хочет доштать Руо. Ешли конечно, мы договоримся.

–Договоримся – спокойно кивнула ведьма.

– Он шдет какое-то оружие из пустыни Куорг. Это тебе о чем ни будь, говорит ?

Чего ты хочешь, нахлипхуэттер? – не отвечая, поднялась со стула, Финея.

–Ну в качестве первого вшноша, – задумчиво протянул Крок. Отдай мне этих, –

он кивнул в сторону оцепеневших теней.

–Обшора, – устало, передразнив вампира, произнесла ведьма, и, чиркнув в

воздухе перед собой, любимым пальцем, исчезла.

– Ну што, пора шавтракать ?-, весело поинтересовался Крок, надвигаясь на

застывших в немом ужасе, людей…

« – Отец, мой. Близость места жертвы твоей, переполняет меня силой.

Прошу дай мне стойкость в любви моей, что бы черпая мощь эту, исполнить

волю твою, обуздать гордыню свою и братьев своих и спасти души чад людских

от них самих.»

–Смотри не захлебнись, – тихо пробормотало существо с уродливой

шишковатой башкой, провожая блестящими глазами, растворявшуюся в ночи,

статную фигуру Цуда, в серо-серебристом плаще. – Пустыня велика. Песок её

стар и полон сюрпризов и для Отца, и для его Приближенных. Постояв ещё

немного, существо бесшумно скользнуло в темноту.

Гоу – Джен –До переключил блестящие рычажки управления воздухолета и в

который раз с одобрением посмотрел на своего пассажира. Лиу Ту, не обращая

внимания на соплеменника, сидел в одной и той же расслабленной позе, несмотря

на толчки и прыжки, машины, созданной гением ученых. Пошел второй день, с

момента, когда молчаливый Тумак сунул ему в руки письмо и, буркнув, на прощание,

что бы тот строго придерживался инструкций, толкнул Иутайца по направлению к

крылатому монстру. Дива же, вообще, за все время пребывания лекаря в имении

первого советника не произнесла ни слова. Инструкции. Их было немного.

Исследовать Арику, разбитую, на десять секторов. В случае отсутствия следов

магии, родственной, магическому слепку послания, прекратить поиски и лететь в

пустыню, к ожидающему отряду. Как будут обстоять дела, дальше, никому не

интересно, однако меч он должен добыть и доставить Тумаку в любом случае. А

затем вновь заняться поисками автора письма на территориях сопредельных

государств, вплоть до самой Границы. Десятый сектор был так же безрезультатно

изучен, как и предыдущие. Воздухолет уже плавился над пышущей жаром,

безжизненной пустыней, по определению являвшейся одиннадцатым сектором,

когда по телу интуита побежала легкая дрожь, и пересохшие губы тихо

шелохнувшись, бросили всего одно слово : – садимся...

Несмотря на предутренние часы, и царившую кругом кромешную тьму, было

светло. Точнее сказать, что стена, сложенная из когда-то светло серых валунов,

двадцати метровой высоты, ярко освещалась факелами и странными рассеянными

лучами, без видимого источника их происхождения. Ширина стены была пять

метров, а длина простиралась настолько, насколько хватало взгляда, которому

совершенно не за что было зацепиться в этой грандиозной постройки. На первый

взгляд в ней чего – то не хватало. И на второй тоже. А потом вдруг приходило

осознание того, что за эту величественную преграду невозможно пройти. Ни по

каким пропускам и письмам. Ни за какие посулы и награды. Никак. Просто потому,

что Царский Щит Оссии, навсегда погрузивший в тень, яростно бурлящую в

параллельном стене русле, реку У-Да-Ну, не имел ни ворот, ни решеток, ни калиток.

Да и зачем, они нужны. Людям нечего делать там, где заканчивается территория

Ковчега. В мире Отца мрака. За Границей.

Впрочем, так считали не все. Об этом говорили многочисленные мощные

переправы через реку, груды ржавого оружия и куски выбитых из стены камней,

которыми была усеяна вся река, и прилегающая к Щиту, территория. Но наиболее

доходчиво, не самому внимательному и одаренному наблюдателю, помог бы

сделать правильные выводы, цвет валунов, из которых была сложена стена. При

взгляде на побуревшие и совсем свежие кровавые потеки и пятна. На груды разной

формы костей. На жирных грифонов, наконец, даже совсем далекий от каких бы то

ни было упражнений, мозг, смог бы оценить, то упорство и железную настойчивость,

тех, кто мечтает о более близком знакомстве с расой людей или гомо сапиенс, как их

называют ещё кое-где. Хотя если говорить о текущем моменте, то все сказанное

выше, утрачивает необходимость, так как на двух ближайших переправах,

появились огромные гелеполи. Теплый и дружественный коллектив усердных

тружеников, толкавший перед собой мощные бревенчатые башни и использовавший

их как укрытия от града стрел, срывающихся со стены, полностью состоял из вартов.

Вторая часть атакующих, состояла из заргов. Как две капли воды, похожие на своих

братьев, они отличались от них, лишь наличием короткого и толстого хвоста и

непревзойденным мастерством, по любому стреляющему оружию. Видимо в связи с

этим качеством, они испытывали к своим жизням особое трепетное уважение.

Поэтому, закинув, до поры, за спины мощные арбалеты, они с безопасного

расстояния приводили в действие с десяток, многозарядных бриколей. Каждый залп,

этого оружия, они сопровождали дружным вздохом, длившимся, во время всего

полета толстенных, полукилограммовых стрел, способных с огромного расстояния,

навылет пробить человека, даже если он будет находиться за деревянным щитом, и

закован в доспехи. Однако, воины на стене, видимо знали об этой подробности, в

связи с чем, с завидной настойчивостью, укрывали, свои тела за полуметровыми

каменными зубцами, высотой в человеческий рост. Гелеполи медленно, но

неумолимо продвигались к стенам и достигнув необходимого расстояния

одновременно опустили перекидные мосты на стены Щита. Все вокруг на мгновенье

замерло, а затем раздался глухой рев и варты, вооруженные короткими акинаками в

одной руке и длинными топорами – дафу, в другой, бросились на защитников стены.

Одновременно с этим к переправам подобрались и зарги, державшие наизготовку

двухзарядные арбалеты. На миг между зубцами мелькнула фигура высокого воина в

золотистых доспехах.

Отбивая кованным круглым щитом, градом устремившихся к нему, стальных ос,

он коротко выкрикнул команду и взмахнул рукой. Тотчас на стене были приведены в

движение какие –то механизмы, в воздух взметнулись толстенные бревна, на

длинных цепах, и приземлились прямо на середины осадных мостов, с ужасной

силой круша взвывших вартов, и ломая доски, по которым они двигались к стене.

Пять из десяти гелеполей потеряв, атакующих, стали похожи на великанов со

сломанной рукой и бессильными скалами застыли напротив Щита. Однако атака на

уцелевших, башнях продолжалась. Воин вновь, что-то прокричал и со стены, по

заргам ударили каменные ядра, заставляя их отойти, оставляя без прикрытия,

бегущих по мостам вартов. Вслед за этим, град стрел смел первую атакующую

волну, и навстречу бесстрашно продолжавшим атаку, краснокожим воинам,

устремились рослые, светлокожие воины, закованные в легкие серебристые

доспехи. Воин, ранее отдававший команды, вооруженный, как и остальные

защитники, парными мечами, первым встретил удар атакующих, на одном из пяти

оставшихся мостов. Время размазалось в вихре кровавой схватки. Глухие стоны

сопровождались короткими вскриками падающих с огромной высоты сражающихся.

То и дело воздух пронзительно взвизгивал от режущих его стрел. Равное

противостояние затянулось. Обе стороны несли огромные потери. Вдруг воин в

золотистых доспехах, теперь полностью забрызганных кровью, вновь что-то дико

прокричал и людская волна, дрогнув, бегом бросилась назад к стене. Варты с

победным ревом кинулись вслед за ними. В этот момент раздался гул и мощный

удар бревен противоосадных механизмов. Оказалось, что пока часть воинов

сражалась, другая устанавливала орудия напротив уцелевших гелеполей и вот

теперь привела их в действие. Варты, и не успевшие вовремя вернуться защитники,

вместе с обломками мостов рухнули вниз. Со стены раздался ликующий рев сотен

глоток. Волна атакующих откатилась на переправы, прикрываясь лавиной взмывших

в воздух болтов, выпускаемых заргами. Воин, руководивший обороной, внезапно

покачнулся и стал медленно оседать. Его тут же подхватил бившийся ранее рядом с

ним, субтильного вида соратник и, под градом стрел оттащил в укрытие. На миг все

утихло. Затем из-за реки раздался мерный бой барабанов. На стене ликование

сменилось тревогой, которая усиливалась, по мере нарастания барабанного боя.

Вдруг он резко оборвался, а на одной из переправ стали видны две женские фигуры,

одна из которых, стояла на коленях. Гуаргуана вытянула одну руку вверх, другую в

направление Щита и вновь, как это было в Храме, призрачный таран ударил по

каменным глыбам, из которых была сложена стена. Щит устоял. Тысячи

осколков,нанося огромный урон защитникам, на миг закрыли небо. Когда пыль

немного осела, стали видны мелкие трещины, как паутиной, разбежавшиеся по

глыбам в месте страшного удара. А затем по стене прокатился вопль ужаса.

Стоявшая, дотоле гуаргуана опустилась на колени и повторила действия

предшественницы. Призрачный таран, нарастая, понесся к стене, в точку удара

первого. Крах стены был неминуем. Воины застыли в безмолвной молитве. Таран

уже достиг стены но ударил не в стену, а в огромные белые крылья, неожиданно

сомкнувшиеся на его пути. По телу могучего мируэха пробежала дрожь, но он устоял

на ногах, а затем величаво развел крылья в стороны. Его спокойный взгляд

скользнул по обессиленным гуаргуанам, а потом их не стало. Совсем. Не стало

гуаргуан, широкой переправы и всех тех, кто находился рядом с ней. Небо прорезал

первый луч солнца и разочарованный вопль с одной стороны в унисон с победным с

другой, проводил плавно взмывшую в воздух огромную крылатую фигуру. Эта битва

была закончена. На эту ночь. Воин, склонившийся над командующим, извлек нож и,

коротким взмахом отсек, пробивший насквозь плечо, наконечник. Затем он сделал

странную вещь. Под одобрительные возгласы окруживших раненого, воинов, он снял

шлем с раненого, затем свой. Густые русые волосы, золотым дождем рассыпались

по доспехам и чувственные губы голубоглазой девушки с нежностью коснулись,

покрытого легкой испариной, высокого лба. Возле склонившейся над раненым,

девушкой, возникло плавное движение. Пожилой лекарь-иутаец почтительно

поклонившись, достал прозрачный бутылек и обильно полил кровоточащую рану.

Воин тотчас открыл глаза.

Яслав-жив!!!. Ура Царю!!! Если бы где-то за лигу от этого места, кто ни будь,

месяца так через три – четыре ждал – бы ребенка, то его, этого кого-то, в свою

очередь, ждал бы сюрприз. Раздавшийся рев, перекрыл шум реки и явно ускорил бы

появление не выдержавшего подобных перегрузок, младенца на свет. Девушка

закрыла уши, а царь, улыбаясь, с трудом поднялся, опираясь на многочисленные

протянутые руки. Постояв немного, он кратко взмахнул здоровой рукой, вызвав

новый приступ бешеного рева. Голубые с поволокой глаза. Курчавые русые волосы.

Орлиный нос и коротко постриженная борода – таковым было описание царей

Оссийсских из поколение в поколение. Таким был и царь Яслав. – Да пребудут с

господом сыны Оссии здравствующие и почившие, святые воины его во веки веков –

кратко рыкнул он и повернулся к поцеловавшей его девушке.

– Великого царя и мужа моего, в его башне ожидает одна особа – нежно

проворковала красавица.

Я приму её, только, если она хоть немного похожа на тебя, Валуока, –

неожиданно мягко произнес Яслав, ласково глядя в глаза супруге.

–Она в любой момент может стать моей точной копией – неожиданно резко

отшатнулась девушка и с лязгом убрала за спину изящную пару мечей. Царь какое-

то мгновенье с недоумением смотрел на жену, затем губы его сжались в узкую

полоску – Финея? И, не дожидаясь ответа, повернулся и тяжело опираясь на лекаря

двинулся к широкой лестнице, расположенной внутри Щита, ведущей к Царской

башне. Царская башня располагалась в маленьком приСтенном городке с

незамысловатым названием – Пять. Поселения с подобными изысканными

названиями тянулись вдоль всего Щита и, в каждом обязательно была Царская

башня. Это величественное сооружение складывалось из обтесанного камня и

имело воистину огромные размеры. Примерно три с половиной метра в высоту и

занимало около сорока квадратных метров. Окон не имелось, а роскошная мебель

состояла из массивного стола, грубой лежанки, укрытой волчьей шкурой и десятка

табуретов. Один из них сейчас как раз был занят. Ни тяжело добравшийся до ложи

Яслав, ни мрачная фигура его ожидавшая, не издавали ни звука. Молчание длилось,

пока не ушел лекарь, кидающий непонятные взгляды на посетительницу, оно

продолжалось, пока не ушла Валуока, взгляды которой менее нуждались в

комментариях, оно продолжалось и продолжалось. И все – таки первым не

выдержал царь. – Я вот думаю, Финея, какой казни бы мне тебя придать, а ? – Яслав

говорил тихо, с плохо скрываемой яростью.

– Ты остановился на колесовании, а всего перебрал пятнадцать пыток и четыре

вида умерщвления, – старческий голос ведьмы напротив был полон дружелюбия.

Однако совсем не густо воображения для великого Царя. Впрочем, я с

удовольствием пополню твои знания, но только после того, как мы придем к

соглашению.

– К соглашению!? – голос Яслава сейчас очень живо напоминал рык

одноглазого льва, укушенного осой в единственный любимый зрачок. Если мне,

старая ты карга, не изменяет память, предметом нашего, с тобой последнего

соглашения, было то, что я не буду лицезреть твою гнусную, косою рожу до тех пор,

пока не отработается послание Дукру. Ты получила задаток сполна, за что мне вовек

держать ответ перед господом нашим, так чего тебе надо ещё?!

–На этот раз, Яслав, ты дашь мне в три раза больше, – Финея лучезарно

осклабилась, максимально сведя глаза к носу.

В следующее мгновение её голова звучно ударилась затылком об пол, а

мощное тело с искаженным от ярости лицом, вдавило тщедушные кости в

необструганные толстые доски. – Слушай, ведьма, – слюна капала из перекошенных

губ, прямо на лицо Финеи. Захват живьем одного варта, стоит десяти смертям

доблестных воинов, а ты получила пятерых! ПЯТЕРЫХ!!! Кроме того, на твои

изыскания ушли две жизни непорочных дев. Моей душе конец. Однако сейчас, конец

придет и тебе.

–Вот за это я и люблю тебя, – придушенно захрипела Финея, цвет лица которой

становился все, более синим. – Приближенные Отца шастают по Арике. Хватка чуть

ослабла. – Ведь ты слышал про меч пустыни Куорг? Да и вообще, я не очень люблю

обниматься, – мощное тело царя неожиданно рухнуло на пол, а исчезнувшая из –

под него, на миг фигура ведьмы вновь расположилась на жестком сиденье. – Давай

успокоимся и поговорим, не как поссорившиеся супруги – Финея в

предупредительном жесте выставила перед собой обе руки, дружелюбно смотря на

злобно отряхивающегося, Яслава. Ты дашь мне то, о чем я прошу, царь. Дашь

потому, что только тогда, я скажу тебе, где находится Приближенный и чего он ждет.

–Скажешь? – Яслав хрипло рассмеялся. Нет, ведьма, ты остановишь его сама,

а иначе ты труп. И не думай, что мне не найдется чего противопоставить твоей

богомерзкой магии.

–А я и не сомневаюсь в твоем могуществе, просто это вряд ли мне по силам, –

Финея весьма фривольно закинула ногу на ногу. К тому же я ведь не случайно

заговорила о пустыни.

– Остановись еретичка, – Яслав снова пришел в бешенство. Не смей начинать

говорить о том, о чем господь Наш Светоносный зарек упоминать даже всуе. «

Обрядший знание сие, да вырвет язык свой и отрубит персты свои, ибо погибель

ждет души всех коснувшихся ядовитого дыхания тьмы».

–Хорошо, – легко согласилась старуха, тогда я расскажу тебе одну сказку. Ведь

ты не будешь возражать против глупой сказки, а Царь? Тем более, если я скажу, что

после этого я не буду настаивать на соблюдении условий нашего соглашения, а

оставлю решение на твое усмотрение? – Финея хитро подмигнула.

–Говори, старая мотыга, но имей в виду, что если ты меня как – то

попытаешься надуть, я все же казню тебя.

–Какое несправедливое отношение, к старой больной женщине, пробурчала

Финея. Но я все-таки пожалуй соглашусь на этот риск, – старуха извлекла из под

лохмотьев корявую трубку, демонстративно долго её набивала и, закурив начала…

Быть может, это было очень давно, или только ещё должно произойти, –

сказку трудно поставить во временные рамки, мой царь, особенно если герои её

существуют вообще вне времени. Но случилось так, что две великие силы, все

же оказались в одно время в одном и том же месте. Встреча их была неизбежна и

с оружием в руках. Какие интересы отстаивала каждая из сторон в сказке не

говориться, важно лишь то, что мощь встречающихся была такой, что

движения рук сражающихся бойцов порождали ураган, ломавший столетние дубы,

а земля под ногами давала разломы, дышащими кровавой лавой. Бой длился всю

ночь, а когда утро слегка приоткрыло глаза первым проблеском света, меч

одного из соперников пробил грудь другого. Все было кончено, но есть одно но,

мой царь. Далее глупая сказка гласит, что победивший воин тогда не смог

извлечь свой меч из тела врага, которое было пробито насквозь так, что более

половины клинка вросло в землю. Мда, а ещё сказано, что земля в той

местности, почти сразу умерла, образовав песок. Я думаю, мой царь, что во

избежание нарушения моего обещания, мне следует на этомоборвать сказку–

Финея потушила трубку и выжидательно посмотрела на задумавшегося Яслава.

–Сила меча? – начал, было, он.

– Ужасна, – прервала его ведьма, – а в руках Приближенного Отца…

– Никогда не любил все эти ваши штучки, – Корявый в сотый раз длинно

сплюнул. Тигр отозвался хмурым взглядом, не прекращая вращать единственный

переключатель на маленьком черном ящике с длинной антенной. Это занятие

продолжалось с тех пор, как они достигли огромных барханов, указанных на карте,

которые представляли собой занесенные песком развалины каких-то строений.

Солнце нещадно палило, Тигр крутил переключатель, а Корявый, все

разглагольствовал, не забывая орошать жгучий песок желтой слюной. – Твоему

генералу, Тигр, ведь глубоко по боку, что мы тут жаримся в поисках долбанной норы.

Ему, что! Главное чтобы задание было выполнено. А то, что на чертовой карте не

обозначено где именно, находиться проход, – так это не его проблемы, – хищное

лицо исказила злобная гримаса. – Возникнут трудности – свяжитесь со мной, ехидно

проговорил он, явно копируя кого-то. Трудности, -ха. Да ни каких. Так мелочи. Всего

то аппаратура не фурычит, и нужно полностью перерыть весь песок в этих гребаных

постройках. Мы легко это сделаем – за год, другой. В этот момент в ящичке что то

щелкнуло и уверенный мужской голос жестко произнес – какие то затруднения Тигр?

Мужчина с рубленными чертами лица, до этого сидевший на одном из валунов,

резко поднялся и мгновенно подобравшись, заговорил короткими четкими фразами:

– Экспедиционный отряд уничтожен, Глен. Карта у нас. Достигли нужной точки. Но

сканеры ничего не показывают, а конкретное месторасположение на карте не

обозначено. Два часа назад в небе замечен летательный аппарат. Ждем

дальнейших распоряжений. В ящичке царило длительное молчание, во время

которого Тигр продолжал стоять навытяжку.

– Расслабься, полковник, – раздался наконец чуть уставший голос. – Вы все

сделали правильно. А как там наш серийный убийца? Жив?

– Не твоими молитвами, генерал, – взвился до этого безучастно

прислушивавшийся к разговору спутник Тигра. Твой человек пытался убить меня, а

проклятое солнце с вонючими песками изо всех сил помогают ему. Мы с тобой так не

договаривались.

– А мы с тобой, Корявый, вообще не договаривались, – в голосе из ящика

ощутимо прорезалось железо. Приказ о твоей казни подписан, и тебя спасает лишь

статус инкигоса, но может быть, ты хочешь уволиться? Нет? Тогда утихни и вспомни,

как мы познакомились…

Натужно лязгнули тяжеленные двери и стали слышны шаги, сопровождавшиеся

быстрым бормотанием начальника тюрьмы: – Заключенный номер семь, кличка –

Корявый. Подлинное имя не установлено. Одиннадцать трупов. Все мужчины. Во

всех случаях обоюдоострый нож, с особой жестокостью. По семьдесят семь ударов в

форме перевернутого креста, завершающий – в темя. До этого имел два срока за

грабеж. Голос приближался, лязгнула ещё одна дверь, ведущая в узкое, без окон

помещение и на пороге, за решеткой, появились фигуры двух людей. Одна из них,

которая была ниже ростом, указала рукой на прикрученную к полу кровать в глубине

камеры и продолжила доклад. – Он там на шконке. Необычайно силен и вынослив,

хотя, на вид, сразу не скажешь. При задержании оказал сопротивление, но, получив

сразу три смертельных ранения, умудрился выжить. На допросах молчит, а

заговорил лишь месяц назад, да и то во сне. Орёт как недорезанный о каком-то

Телкуре, Ковчеге, Куорге и чудо-ноже, который у него непременно будет и тогда

придет искупление для всех. Впрочем, все записи, мы, как и положено, отправили в

Следствие, и согласно пятого параграфа «О проявлениях у заключенных признаков

религиозной неадекватности», копии – в ваше заведение.

– Оставьте нас, – молодой с жесткими интонациями голос прервал излияния

начальника тюрьмы. – Откройте решетку, включите свет и идите к себе.

Дождавшись, когда под недовольное бормотание, его распоряжение было

выполнено, мужчина стремительно вошел в камеру. Ироничные пронзительные

глаза на красивом лице уткнулись в тяжелый лоб заключенного. – Я генерал

инкигосов. Слышал о таких, Корявый? Жить хочешь?...

– Ну и как, там твой Призвавший? Все молчит? – прервал воспоминания голос

из ящика. Самое время бы ему возобновить общение с тобой. А то это как-то

непорядочно с его стороны. Сначала шепчет у тебя в голове о Телькуньяроме и

мече, а как осталось только протянуть руку, затих. При этих словах Корявый бросил

быстрый взгляд на, словно невзначай, придвинувшего к себе автомат, Тигра и,

сдвинув брови, тяжело засопел.

– Думаешь, это весело, генерал? – бывший заключенный подскочил и злобно

пнул ни в чем не повинный песчаный холмик. Я, надеюсь увидеть, как ты будешь

смеяться, когда Он заберется к тебе в башку. Ты ведь получаешь огромное

удовольствие, в то время как у тебя сначала от головной боли, вылезают глаза,

потом ты мочишь и пачкаешь штаны. Затем ты делаешь то, что тебе говорит Он и

бесконечно блюешь, глядя на обагренные черной, в сгустках крови, руки.

– Оставь лирику, Корявый, – голос из ящика, казалось, может резать, как

лезвие. Мне нужен результат. Будь так добр, напрягись и покопайся в своих мозгах.

Найди там своего друга и вытряхни из него точку, где именно нужно искать. Да

поторопись, скоро прибудут недружелюбные конкуренты. Слышишь меня Тигр, будь

предельно внимателен, связь через час. Ящик щелкнул и отключившись, затих. Тигр,

взяв оружие наизготовку напряженно осматривал, раскинувшиеся вокруг песчаные

барханы, надежно хоронившие под собой, древние строения. Корявый снова сидел,

обхватив голову двумя руками, и тихо подвывая, раскачивался из стороны в сторону.

– Ну не могу, я, – вдруг громко взвизгнул уголовник, на секунду, приковав к себе

недоуменный взгляд офицера. В тот же миг из-за невысокого холма в воздух

взвилась стремительная тень, и в два огромных скачка преодолела десяти метровое

расстояние до, начавшего разворот Тигра. На солнце тускло блеснуло длинное

лезвие, и через миг, голова полковника отделенная от тела уставилась

бесстрастным взором на своего убийцу, лежа на песке невдалеке от все ещё

продолжавшего падение, обезглавленного тела. Корявый нечеловеческим усилием

из положения сидя отскочил в сторону, и подхватив автомат с бешеной скоростью,

нажал на курок. Оружие послушно ответило равномерным постукиванием затвора.

Однако, смерть, спавшая в маленьких конусообразных пулях, отказалась вылетать

из ствола, как будто кто-то запретил ей шевелиться. Желтокожее лицо нападавшего

исказила тонкая равнодушная улыбка, окровавленное лезвие устремилось к шее

Корявого, но так и не коснулось её, словно уткнувшись в гранит. На лицах обоих

противников все ещё пребывало выражение крайнего изумления, когда, из, на –

секунду загустевшего воздуха, в метре от них, на песок опустилась статная фигура, в

слегка развевающемся серо стальном плаще. Огромные глаза на мужественном

лице ласково смотрели на замерших бойцов.

– Не нужно этого делать Лиу-Ту, – мягкий голос был похож на тихий шелест

весенней листвы.

– Этот человек не по своей воле здесь. Жаль, что я немного опоздал, –

изящная рука качнулась, указывая на труп.

Интуит на миг встретился глазами с говорившим, затем ноги его подломились и

он, что-то прошептав, плавно опустился на колени.

– Аааа, – Корявый с диким воплем, развернулся и с бешеной скоростью

устремился вглубь развалин. Он перепрыгивал через обломки, виляя из стороны в

сторону, перекатывался, словно под обстрелом и снова подскакивал, стремглав

несясь по раскаленному песку. Кровь стучала в висках, заглушая мысли, он в

очередной раз перескочил, какое-то препятствие, похожее на заброшенный колодец,

как вдруг песок под ногами его странно хрустнул. Корявый внезапно потерял опору и

начал быстро проваливаться во внезапно образовавшуюся под его ботинками, яму.

Минута отчаянной, но молчаливой битвы за жизнь, закончилась победой пустыни.

Пески над головой человека сомкнулись, а Корявый с забитыми ртом и глазами

полетел в неизвестно откуда взявшуюся здесь, бездонную пропасть. Бесконечный

полет и неизбежное падение. Голова бывшего заключенного ударилась обо что-то

железное и взорвалась. Взорвалась видениями и до боли знакомым голосом…,

полет вдруг продолжился, только глаза Корявого вновь обрели способность видеть,

рот открылся в неудержимом крике, но немедленно захлопнулся обратно. «Молчать.

Молчать. Молчать.» Колоколом бился в голове ненавистный голос. « Молчать и

смотреть. Молчать и смотреть.» Мощные тиски судорогами выбили воздух из легких,

челюсти непроизвольно сжало до крови в деснах. «Внимай» – ещё раз прошипело

где-то в воспаленном сером веществе, а потом вдруг стало легко. Зрение обрело

четкость и Корявый несмотря на огромную скорость падения с любопытством

озираясь, закрутил головой. Вокруг было темно. Нет. Скорее светло. Хотя, все-таки

темно. Но… Бр… Вверх и вниз, насколько хватало глаз, устремлялись мощные

колонны. Они то вспыхивали, тусклым голубым светом, то вдруг окутывались черной

мглой, а иногда, становились прозрачными. Корявый, уже давно не ощущавший

своего тела, вдруг осознал, что не понимает, падает ли он, или устремляется ввысь.

Необычное чувство созерцания, всецело захватило его. Взгляд обрел какую-то

необычайную прозрачность и остроту. А вслед за тем он вздрогнул и попытался

закрыть глаза. Это не помогло. Он все равно видел. Видел, что он не один.

Невдалеке?! На черном облаке?! Стоял?!!! Человек! Фигура его была слегка

размытой, поэтому было неясно, во что он был одет, и был ли одет вообще. Лица

тоже не было видно, так как он стоял спиной к оцепеневшему уголовнику. Сразу

вслед за этим, организм Корявого, проделал с его слухом, ту же шутку, что и со

зрением. Он стал слышать. Не ушами, нет. Всем естеством. И он услышал.

– Давно не виделись, брат. – голос Темного ударил Корявого изнутри, после

чего он понял, что его помешательство наконец, достигло своего пика. Потому, что

теперь было уже два облака. Две размытые фигуры. Две спины. Два голоса. Только

второе облако было белым. Очень.

– Ты нарушаешь правила брат, – ударил второй голос. В этот момент Корявый

понял, что его начинает рвать изнутри. Легкие наполнились битым стеклом, и… «

Молчать» – внутрь полился тягучий клей. Голоса рвали клетки, клей их скреплял.

Снова разрыв и новая порция клея. Боль. И разорвавшийся в агонии крик. Нет.

Потому, что и в связках, кто-то предусмотрительно пролил тяжелую жидкость. А на

облаках все продолжался, мучительно рвущий в клочья человеческое тело,

странный разговор.

– Правила. Их устанавливал Я,-голос с черного облака был наполнен легкой

усталостью.

– Ты их только создал.

– Пусть так. Но не я пролил кровь.

– Твой сын сам пошел на жертву и ты это знаешь, – по ослепительно белой

туче пробежали молнии.

– Может быть. Все предопределено. Но сейчас, что-то мешает, или кто-то? –

темная фигура укоризненно качнула рукой.

– Предопределено?! Твой сын обманул моего, умерев под клинком и направив

это самое предопределение в нужном тебе, русле. А теперь ты жалуешься, что что-

то идет не так как тебе угодно и направляешь своих эмиссаров. И я теперь имею

полное право на вмешательство. А ты нет, – молнии били под ногами Светоносного

извиваясь подобно клубку спаривающихся гадюк.

–Ты уже делал это, брат. И неоднократно. Чем обернулось это для тех миров?

Ты думал я не знаю, что это был ты?

– В этот раз все будет иначе. Здесь было положено твое начало. Начало

темной эры… Именно здесь я вернусь. А затем …

В этот миг, боль в теле Корявого превратившись в один сплошной сгусток,

вспыхнула и благостно погасила его сознание…

– Это как-то не по-спортивному, – хмыкнул Руо, глядя на Ниолая и

сопровождавшую его, угрюмую четверку, интуитов. – Пятеро на одного, ууу-ыы, –

продолжая укорять Руо, стелящимся движением двинулся в сторону соперников,

извлекая на ходу длинный обоюдоострый нож. В ответ на это движение в руках

целителей мгновенно заблестели изогнутые парники.

– Мне не нужна твоя смерть, Приближенный, – Ниолай тяжело покачав головой,

сделал движение навстречу Дуно. – А этот поединок тебе не выиграть, – священник

выразительно взмахнул рукой, в которой находилось белоснежное с золотым

отливом, забрызганное кровью, перо мируэха. – Я даю тебе слово

Первосвященника, что ты уйдешь отсюда целым и невредимым. Однако тебе

придется перед этим ответить на некоторые вопросы, и дать клятву Отца, что ты

покинешь территорию Ковчега.

– При всем уважении, Святой отец, – внезапно подал голос, молчавший дотоле

Авей, – но вы совершаете большую ошибку. Этот Дуно сам здесь в поисках ответов

и ничем не сможет нам помочь. Лучшего шанса, чем уничтожить его здесь, у нас не

будет.

– Ну вот, а я то думал мы друзья, старик, – вздохнул Руо, молниеносно

переместившись и, приняв низкую боевую стойку.

– Слово Светоносного, дано – тяжело пробасил Ниолай, хмуро бросив взгляд

на Авея, и убрал перо вглубь рясы. – Что бы ты там не думал, о людях,

Приближенный, ты сможешь уйти на условиях, оговоренных выше, – Ниолай

властным жестом пресек, нетерпеливое движение старца.

– Согласен ? – Первосвященник перевел тяжелый взгляд на Приближенного,

рассеянно вглядывавшегося в, почти черную воду озерка, плескавшегося у его ног.

– Люди, вздохнул Руо. Гомосапиенсы. Все то у вас просто. Белое – черное.

Сильнее – слабее. Умнее – глупее. Охохо . Нож исчез в складках плаща Дуно. Его

необыкновенные глаза, с какой – то непонятной укоризной взглянули на Ниолая. –

Неужели, ты Первосвященник, и впрямь рассчитываешь, что сможешь получить

ответы, у Приближенного Отца? Н, да. Жаль, конечно, уходить в небытие, в

окружении столь малозанимательных, существ – он на секунду замолчал. – Однако в

утешение, себе можно сказать, что это чудесное место, весьма предусмотрительно

лишенное магии Вашим папочкой, отныне будет местом поклонения. Да, поклонения

– выделил он, – поклонения, мне, безвременно почившему, мне, ну и ещё вот этому

трупу. Заканчивая фразу, Руо ребром ладони нанес стремительный удар в горло

Авею, а следующим движением, скользнул в воду. Интуиты, получив

утвердительный кивок Ниолая, тут же последовали вслед за ним. Дуно быстро

набирал глубину, неторопливыми мощными движениями. Дна не было видно, и его

губы искривила, презрительная усмешка, когда преследователи, не выдержав

давления воды, оставили попытки настичь его и один за другим, устремились

наверх. «Ну что ж, ещё немного, и я буду готов, к встрече с тобой, Отец».

«Я уже иду, Морта» – гребки Руо замедлялись, становясь, все более вялыми.

–«А, вот и дно» – безразлично пронеслось у него в голове. Наполненные холодной

водой глаза Дуно выхватили очертания подводной скалы. «Под водой, но в земле,

совсем как человек» – остатки сил Приближенный потратил на то, что бы заплыть

во, внезапно открывшийся узкий лаз подводной пещеры, издававшей слабое

зеленовато – желтое свечение. Полет. Холод. Пустота…

– Если тебе угодно, Идущий в Ночи, ты можешь и дальше лежать, изображая

покинувшую свой панцирь черепаху, – старческий дребезжащий голос противно

щекотал барабанные перепонки.

Но, если бы ты всё же открыл глаза, то возможно оставил бы попытки нащупать

магические потоки, потому, что их здесь нет.

– В последнее время, меня вообще начинает охватывать сомнения в своем

происхождении, и существовании магии в принципе. Просто издевательство какое-

то, – устало выдохнул Руо и открыв глаза, резко сел, почти ткнувшись в маленькую,

сухую, старческую руку. Она маячила у него перед носом, открытой ладонью вверх,

так что – бы было видно то, что на ней лежало. Маленькая серая бусинка.

– Слеза Отца? – ровно произнес Приближенный.

– Ага, – радостно осклабилась морщинистая, в редких клочках волос,

физиономия обладателя ладони. – Это Ино – Тоу, – храм Целителей. Ты в Иутае,

темный.

Скала Цо – Клочок неба, в Иутае – была высшей точкой не только государства

желтокожих долгожителей, но и всего Ковчега. Имея в обхвате всего лигу, она более

чем на пять устремлялась в небо, напоминая дозорную башню. Путь к её вершине

был всего один, если конечно вы не имеете крыльев, и представлял собой узкую

извилистую тропу, на которой с трудом могли разойтись два человека. Храм

располагался на пиковой точке и сверху выглядел так, как выглядит краюха хлеба со

съеденной верхушкой и выскобленным мякишем.

То есть по сути Храм Целителей – это место, где живут и обучаются интуиты и

называют себя Ино-Тоу, но из всех построек имеет лишь обложенный камнями

колодец и… и все. Храм – это люди, чья аскетичная жизнь проходит вне

материального быта, всегда под открытым небом и вся без остатка принадлежит –

познанию. Говорить об укреплении духа и овладении боевыми искусствами здесь

вообще не принято, так как эти мелочи являются лишь одними из многочисленных

прилагательных, которые являет собой – Знание. Стать послушником Ино-Тоу

нельзя, будь вы хоть сам император Иутая. Вы либо в храме, либо вне его, – ваше

желание или нежелание – не в счет.

– «Темный», «Идущий в ночи», – устало проговорил Приближенный. Зови меня

просто Руо, старик. А лучше вообще сделай вид, что ты меня не видел и я потопаю

себе потихоньку. – Приближенный решительно вскочил на ноги, но наткнувшись на

спокойный и равнодушный взгляд маячивших за спиной старика десятка интуитов,

натягивающих арбалеты, вернулся в исходное положение – сидя. – С другой

стороны, я не очень то и тороплюсь, – уныло произнес он и слегка сместился в

сторону ухмыляющегося старца.

– Я тоже рад знакомству, Приближенный, – ещё шире улыбнулся тот и,

отодвинувшись, вернул прежнюю дистанцию. Поэтому меня ты можешь называть

просто – Великий целитель, многомудрый интуит, искусный боец и победитель орд

темных – Главный настоятель, Чу.

В ответ Руо икнул, обозначил рвотно-глотательное движение, зевнул и

принялся внимательно изучать изящные ногти на пальцах рук. Чу с интересом

смотрел на это представление довольно продолжительное время, затем тихо

прокряхтев, что-то о жестоких пытках для темных, изучением которых он как раз

сейчас занимается, и с обиженным видом молниеносно ткнул заскорузлым пальцем

в глаз Дуно. Движения не было. Просто глаз вместе с головой его владельца каким-

то чудом разминулся с длинным желтым перстом старика, а на лице Руо появилось

заинтересованное выражение. – Так-то лучше, – сухо проговорил Чу.

– Будем говорить о чем-то конкретном, или далее в программе одни

аттракционы? – сухость в голосе Приближенного в точности копировала старика.

Чу слегка кивнул, и помолчав, заговорил, закрыв глаза и слегка, раскачиваясь.

– Ты принес много горя роду человеческому, темный. Путь твой усеян смертями

и разорениями. Миссия твоя ужасна для Ковчега и ты враг. Ты безусловно

заслуживаешь смерти. Да, – Чу надолго замолчал. Руо подавил зевок, а старик тем

временем продолжил.

– Нам не дано понять шаги богов, – мы всего лишь смертные. Но легенды

говорят, что когда сын величайшего врага человеческого рода, пал на поле битвы –

Отец заплакал. Да. Заплакал, проронив всего две слезинки и подарив этим – самое

могущественное оружие, своему врагу -людям. Слеза против своих адептов,

уравнивает их в битвах, лишая не только магического преимущества, но и не

дающее возможности применить какое либо другое оружие, кроме честной стали.

Всего две слезинки твоего покровителя, упавшие на территории Иутая, полностью

перекрывали границу нашего государства, давая возможность нашим воинам в

честных боях отстаивать свои жизни и веру. Да. Веру в Светоносного с помощью

слез его темного врага. Да. Мы потеряли одну из них. Я вижу, ты знаешь об этом

Дуно. Граница трещит, унося теперь множество жизней и если бы не посланцы

Светоносного, то ты – Приближенный уже топтал бы наши кости. Мы потеряли одну

из наших защитниц, – голос, Чу стих и дальше он продолжал почти шепотом. – Да.

Но это не ваша заслуга. И мне было видение, – Старик перестал раскачиваться и,

открыв глаза уставился в бездонные зрачки Приближенного. Мы не знаем где она.

Но мы знаем, что её забрал – Гуляющий по мирам. Нам это не под силу. И… Мне

было видение. Слушай меня Приближенный. Рано или поздно, но ты и тот вор –

пересечетесь и реликвия, возможно, будет у тебя. Просто пообещай мне вернуть

подарок твоего Отца – и уходи.

– У тебя есть моё обещание, старик – неожиданно мягко произнес Дуно, и

пружинисто вскочив, легко направился к спуску с Храма...

– Дальше я поведу их сама, – косматая старуха решительно остановилась. Вот

здесь начинается Хань-го и вам не пройти со мной таким табором.

– Если ты найдешь способ, протащить по болоту в свою берлогу – этих, –

спокойно произнес полностью, закованный в черные латы воин, восседавший на

гнедом коне, то проведешь и весь мой отряд. Говоря это, он слегка кивнул на группу

закованных в цепи варгов и испуганно жавшихся друг к другу девушек. Со стороны

описываемая картина выглядела весьма необычно. Окраина темного густого леса,

утопающего в болоте, странные пленники с опустошенными глазами и конная сотня,

закованных в черные латы, воинов, держащие наизготовку взведенные арбалеты,

направив их всего на одну, косоглазую старушку. – Если хочешь, я дословно

передам тебе приказ Яслава, Финея, – продолжил воин, придерживая коня и,

склоняясь прямо к лицу женщины. – Он сказал, что, как только эта недоеденная

земляными червями, старая подошва надумает избавиться от сопровождения, то

нашей основной задачей, становится – её максимально мучительное умерщвление,

а затем уничтожение того, что останется после умерщвления. Так, что мы или

продолжаем наше маленькое путешествие, или…?

– Будь, проклят тот день, когда я связалась с этой ехидной, – пробормотала

Финея, покачав космами. – Хорошо, пойдём всем гуртом, но тебе и твоим воинам,

придется закрыть глаза повязками.

– Старуха, – черный воин спешился. Ещё два дня назад под моим

командованием было две сотни отличных бойцов, а девушки, идущие с нами все

ещё могут стать невестами. Ты получила просимое, такой ценой, что лучше бы тебе

перестать соблазнять меня.

– Хорошо, – сдалась Финея обреченным голосом, преисполненным

интонациями великомученицы.

Затем, она порылась в складках одежды, и, достав какой-то порошок,

принялась шептать себе что-то под нос. Закончив, широко размахнулась и кинула

его в чащу. Сначала ничего не произошло. Потом раздались чмокающие звуки и в

расступившемся буреломе показалась узкая тропа, выраставшая из болота прямо

на глазах поросшими мхом и слизью, кочками. – Идти придётся пешком, – буркнула

Финея и, кряхтя, двинулась вперед. Спешившийся отряд, растянувшись цепью, в

полной тишине ступил вслед за ней в чащу…

– Что, опять потеем? – красивый подтянутый мужчина развалился в кресле и

положил обе ноги на розовый стол. – Слушайте, Дукр, а у вас поразительно удобное

кресло! В таком можно ещё долго императорствовать.

– Если вы пришли, чтобы поиздеваться, то сейчас самое подходящее время –

Лиурай, одетый лишь в шелковые шаровары быстро ходил из угла в угол своего

огромного кабинета. Если вы помните, то у меня вот-вот, должна начаться война и

мне в любом случае – конец. Автор письма не найден, экспедиция пропала, прошла

какая-то ужасная резня в Храме Святых Старцев, Тумак зловеще молчит, а,

обещанной помощи от вас, я так и не получил.

– Хватит, – Глен, а это был без сомнения он, резко хлопнул по столу ладонью,

так, что Лиурай вздрогнул, и по его не самому спортивному телу побежали широкие

волны. Императору не к лицу паника, – уже мягче добавил генерал. К сожалению, я,

потерял своих людей, и проект в вашем мире приостановлен вплоть до получения,

какого либо подтверждения, уникальности Телькуньярома. Однако я не отказываюсь

от своих слов, просто вынужден напомнить о нашей договоренности. Короче,

пошевелите мозгом и подумайте, кто сможет или вернее сказать, кто не сможет

отказаться выполнить ваше поручение и доставить лично вам, то, что находиться в

пустыне Куорг? И помните, что этот кто-то, должен быть очень силен, учитывая,

загадочное исчезновение моих, весьма профессионально подготовленных, людей.

– И вы всерьез полагаете, что у меня есть такие верные люди? – Дукр

прекратил пробежку и сел напротив генерала. Нет. Все. Мне конец, – он снова

нервно подскочил, затем на лице его появилось задумчивое выражение, толстые

щеки надвинулись на маленькие глазки, и он медленно осел на кресло. Впрочем, – с

растяжкой произнес он, – недавно, по просьбе царя Оссии, по моей территории,

прошел конный отряд. Они конвоировали каких-то пленных и одну весьма

примечательную особу, к лесу Хань-Го. По некоторым сведениям, эта дама,

является едва ли не самой сильной и загадочной ведьмой, Ковчега. Во всяком

случае, думаю, она была – бы благодарной, за свое освобождение. Правда

уничтожение такого большого отряда, приведет к войне, но ведь её все равно уже не

миновать.

– Ведьма, – Глен слегка прищурился, словно что-то вспоминая. ФИ-НЕ-Я, – с

расстановкой произнес он, – вот оно значит, как. Это интересно. Вас ждет много

открытий, мой император, – он порывисто встал и лениво потянулся. Думаю, война

не понадобиться. Внимательно смотрите сюда, – Глен засунул руку вглубь своего

комбинезона и извлек на свет два разноцветных шарика. – Если, я не ошибаюсь, до

Хань-Го, три конных перехода, не так ли?

– Если двигаться быстро, – кивнул Дукр. Но куда вы клоните?

– Это – слерги, – Глен слегка поиграл шариками в ладони, от чего они ярко

вспыхнули. Они из одного весьма, далекого мира. К сожалению, их жизнь вне своей

родины, совсем непродолжительна. Однако в этом случае, они должны успеть.

– Что могут успеть эти шарики? – Лиурай нервно поерзал в кресле.

Видите ли, император, жизнь слергов, это бесконечное служение своей матери,

а она у них всех едина. Кроме этого, Великая Сле, немного мне обязана, и это, – он

вновь пошевелил пальцами с шарами, – это своеобразный дар.

– У шариков есть маМА? – Лиурай ещё больше поежился в кресле, бросая

настороженные взгляды на генерала. – Здесь слишком жарко, может, вы присядете,

отдохнете немного?

– Однако нам нужно торопиться, – Глен проигнорировал замечание Дукра. У

вас есть карта, с возможным маршрутом отряда оссийцев?

– Вся схема пути строго регламентирована, но я не понимаю…, – Лиурай

прервался на половине фразы, увидев, как Глен, с силой бросил на пол, один за

другим, злополучные шары. На великолепном полу тотчас же появились две

небольшие лужицы более всего напоминающие разлитое цветное, жидкое стекло. А

потом..!!! Потом в каждой из них пошли волны и появились сначала ноги, следом

бочкообразное туловище с короткими руками, а затем и абсолютно лысые головы.

Через миг, на тихо впавшего во временное помешательство, императора безучастно

смотрело четыре пары глаз голых, искрящихся всеми цветами радуги, сказочных

существ. Видимо, чтобы особенно порадовать Дукра, четырехглазики выпростали из

под лопаток перепончатые крылышки и воспарили прямо, под расписной потолок.

Лиурай тихо гукнул и стек с кресла на пол.

– Только время может помешать им, доставить прекрасную ведьму к вам на

аудиенцию, мой император, – генерал довольно потер руки и помог, дурно

пахнущему Дукру, вновь водрузиться в кресло…

Солнце стремительно садилось в низкие багровые тучи. Созданная из кочек

тропа исчезала сразу после шага замыкающего отряд воина, но дружина, не

обращая на это внимания, упорно в полной тишине продолжала двигаться вслед за

Финеей.

– А вот и мой дворец, – повернулась ведьма к единственно поддерживающим с

ней общением, воином в черных латах. Лес неожиданно расступился, открывая

унылый вид полуразвалившихся темных избушек, хаотично разбросанных на

небольшой опушке. Никакого лая собак, людского гомона и вообще признаков жизни,

деревня не подавала. – Располагаться придется на улице, – Финея радостно

улыбаясь, брызгала слюной, на мрачно молчавшего великана. Местные жители не

любят гостей, да и твоим бойцам многого лучше не видеть. Если конечно они хотят

сохранить свои души. Кстати, о душах. Моя изба вон та, крайняя, – старуха указала

на наиболее крепкое на вид строение. Затолкните мои трофеи внутрь и если хотите

наблюдать, то милости прошу.

Гигант молча снял шлем, обнажив изуродованное шрамами, но все ещё

красивое лицо сорокалетнего мужчины. Какое то время, явно сдерживаясь, смотрел

прямо в издевательскую ухмылку ведьмы, наконец, отвернулся и коротко отдал

приказ своим людям.

Финея стояла на улице все время, пока упорно молчавших варгов и внезапно

протяжно и жутко закричавших девушек, забросили внутрь её дома, затем вновь

окликнула черного воина. – Не всем же быть такими чистыми святошами. Но, я хочу

тебя порадовать. Ты, конечно, выполняешь приказ своего царя, хотя и проклинаешь

его за это. Но, знаешь, – последние слова она выхаркивала ему уже в спину. –

Знаешь, вы все в ответе теперь! Каждый из вас, такой же грешник, как и я. Так что,

жариться будем вместе, – издевательски добавила она и злобно хлопнула за собой

дверью, войдя внутрь.

– Ну, мои долгожданные гости, – прохрипела она, окинув взглядом пленников.

Не буду вас обманывать. Вы все умрете. Умирать вы будете долго и мучительно.

Впрочем, – она как-то хитро посмотрела сначала на суровых варгов, затем на

прижавшихся друг к другу девушек, – у вас будут и приятные моменты. Однако, вам

надо помнить, что эликсир материализуется на чистых эмоциях. Поэтому никто из

вас, до самого последнего вздоха, не отключиться, – Финея принялась раскладывать

на столе зловещего вида щипцы и издающие зловонные запахи горшочки. Кстати, –

она повернулась к оцепеневшим пленницам, – можно начинать кричать, это как-то

настраивает на рабочий лад…

– Командир, – статный юноша в тяжелой броне, подошел к, сидящему на

полене воину и положил ему руку на плечо. Ночь, наполненная воплями счастья,

стенаниями и хрипами, вперемешку с, не прекращавшимся монотонным

бормотанием, быстро сдавала позиции, наступавшему хмурому восходу. – Кажется,

все кончено, командир, – юноша слегка потряс тяжелое плечо воина и указал на дом

Финеи. Тяжелая дверь была открыта, а на пороге тяжело опираясь на косяк на

слегка подрагивающих ногах, стояла ведьма. В правой руке у нее тускло

поблескивала, наглухо закупоренная стеклянная колба.

– Я устала, – слабым голосом прошептала она. Мне нужны сутки на

восстановление. Ба, – вдруг на потрескавшихся губах появилась злая усмешка, – а

что, ночью шел снег? Нет?! А вы посмотрите на свои волосы. Если бы у меня были

силы, я умерла бы со смеху. Сотня закаленных бойцов, поседела в одну ночь, ха, как

изнеженные девицы, – Финея хотела добавить, что-то ещё, как вдруг глаза её

изумленно округлились, уставившись в одну точку, рот открылся в безмолвном

крике, и она тяжело осела на пороге.

– К бою! – тут же раздался могучий рык высокого воина. В этот момент,

вынырнувшие из леса две бочкообразные фигуры, безмолвно вплотную

приблизились к окраине деревни. Не реагируя на окрики, слерги подобно туману,

растекающемуся среди деревьев, двигались сквозь отряд прямо к избе Финеи. В

воздухе раздался лязг железа и хлопанье тяжелых арбалетных болтов. Однако все

убийственное оружие, проходило сквозь голые, разноцветные тела не нанося

никакого видимого ущерба. С неотвратимостью накатывающейся лавины слерги

достигли, пребывающей в прострации ведьмы и подхватили её под руки с обеих

сторон. Затем, раздалось тихое жужжание, и вся троица взмыла вверх, под

изумленные крики и хриплые проклятия, оставшегося в ловушке среди болот, отряда

Яслава…

– Фи, как некрасиво! Такая легендарная личность, а главное столь эффектная

женщина и вдруг такой лексикон, – моложавый красивый мужчина медленно

расхаживал по шикарному кабинету. –Вы ведь милочка моя, брызгаете сейчас

слюной не в какой ни будь там таверне. Это, между прочим, императорский дворец,

а импозантный мужчина, в трусах и тапочках, сидящий напротив вас, не кто-то там

принеси, подай, а весьма известный в вашем мирке, самодержец. Так что советую

вам, прекратить богохульствовать и сквернословить, и приступить, наконец, к

конструктивному диалогу. Вы согласны? – Глен подошел к женщине и уставился на

нее сверху вниз. В ответ Финея тихо прошептала, что-то сквозь зубы.

–Послушайте, ну ведь это же глупо, – вновь начал прогулку вокруг стола,

генерал. Во – первых, вы ничего не знаете о моей матери. Во – вторых, вселенная

знает миры, где язык ругательств куда более разнообразен и когда ни будь, я вас

научу этому искусству. Но, я все-таки не теряю надежды на разговор, хотя и уверен,

что император, который сейчас кое-что узнает о вашей биографии, скорее всего,

захочет вас немножко колесовать, а затем видимо, четвертовать, а потом, наверное,

сварить в кипящем масле. Ну, же ведьма, не упрямься, – генерал резко остановился,

а в голосе его звякнуло железо. И оставь, наконец, в покое, несчастных слергов. Им

и без твоего колдовства, осталось совсем немного существовать. Кстати о

колдовстве! Не получается? – в голосе Глена зазвучало неподдельное участие. Так

и не трать попусту силы. Тогда возможно у нас добавиться ещё одна тема для

беседы. Ну?!! – голос Глена ударил, как хлыст с такой силой, что сидящий рядом

сонный Дукр резко подпрыгнул в кресле.

– Кажется, кто-то здесь говорил об императорском дворце, – голос Финеи был

тихим, но твердым. -Если это так, то за подобные окрики в его присутствии,

император скорее всего велит казнить проходимца, – ведьма неожиданно прямо

посмотрела в глаза Лиураю. Тот поспешно отвел глаза и лишь слабо отмахнулся. В

этот момент раздался тихий, лязгающий звук.

– Вот, теперь я вижу, что эта женщина моей мечты, – сухие губы Глена

продолжали выдавать отрывистый смех, похожий на частые удары молотка по

наковальне. – Первая фраза, и сразу же попытка взять под контроль самого

главного. Ещё немного и я на коленях буду требовать вашей руки. Госпожа Финея, я

приношу вам свои извинения за грубый тон и прошу быть снизойти до мирного

общения с моей скромной персоной.

– Я согласна, – вдруг произнесла Финея, кокетливо поправив волосы и мягко

улыбнувшись. Но при одном условии. Мне бы хотелось привести себя в порядок.

– Ванная комната прямо за вашей спиной. Гардероб тоже в вашем

распоряжении. Однако времени…

– Мне понадобиться совсем немного, – прервала генерала женщина и,

подобрав лохмотья, неожиданно грациозно исчезла за дверью. Глен не успел

дважды обойти вокруг стола, как дверь ванной комнаты вновь открылась, и в

кабинет вошла статная женщина лет сорока, с убранными назад густыми волосами,

одетая в платье нежно-голубого цвета. Длинные рукава скрывали изуродованные

руки Финеи, а легкий макияж прятал изможденность её лица. – Я, готова, – ведьма

быстро подошла к столу и, дождавшись пока генерал любезно отодвинул кресло,

села. – Что, именно вы хотите? – голос женщины был уверенным, холодным и

звенящим от напряжения.

– Успокойтесь Финея, – Глен отодвинул ещё одно кресло и сел рядом с

ведьмой. Я не задам вам ни одного вопроса. И даже верну вам этот отварчик – он

протянул ведьме стеклянный сосуд. Мне случалось и раньше видеть – Приму, – то

есть основу для мощнейших эликсиров. Судя по вашим глазам она представляет

для вас некоторую ценность. Впрочем, для чего вы будете использовать данный

химический состав, – ваше личное дело, – он провел в воздухе черту, по – видимому

закрывающую эту тему. – У меня есть просьба, которую вы выполните, только и

всего.

– А почему вы в этом так уверены? – Финея нервно поежилась, быстро пряча

колбу с пенящейся жидкостью в вырез платья.

– Ну во-первых, потому, что вам это по силам, – Генерал доверительно

наклонился к уху женщины. А во-вторых, – он вновь поднялся и начал свой

излюбленный поход вокруг стола. Во – вторых, потому, что это будет честная

сделка, и я дам вам то, о чем вы даже мечтать не могли.

– Как интересно, и что же это? – в голосе Финеи послышался сарказм.

– Открою двери в другие миры, – Глен остановился и сел по другую сторону

стола.

– Отлично, – теперь поднялась Финея. А я и не знала, что присутствую на

аудиенции у Светоносного, или может быть у Отца ?

– Недоверие, полезное качество, – генерал вновь поднялся и смотрел прямо на

ведьму, тяжело опираясь на стол двумя руками и, подавшись вперед. Однако, что

мне нравиться ещё больше, так это то, что вы не интересуетесь своим заданием,

считая его уже выполненным, так уверенно торгуясь. Впрочем, я не буду ничего

доказывать, так как доступ к другим мирам – это вторая часть приза и она более

материальна.

– Деньги? – в хриплом голосе ведьмы теперь звучало неприкрытое презрение.

Затем, глаза её округлились, с неимоверным трудом сфокусировавшись на ладони

Глена, замаячившей у нее под носом. Она была раскрыта, а в ней что-то тускло

поблескивало.

– Судя по отсутствию ехидных замечаний, вам знакома эта вещица, – теперь

уже в голосе генерала сквозила легкая насмешка.

–Слеза Отца, – тяжело выдохнула женщина, и вяло опустилась на стул. –

Теперь мне кажется интересным, на что вы хотите обменять ЭТО.

–Длань, – просто ответил Глен.

–Длань, ну конечно, – прошептала Финея и устало закрыла глаза. Что ж,

возможно так будет лучше для всех…

Холод. Пустота. Полет. Долго. Бесконечно долго.

Страх? Нет. Пожалуй, нет. Яростные глаза Темного, мелькнувшие под личиной

Советника. Обида и гнев. Прочь. – Пусть последний вздох мой будет твоим Отче. Да,

не убоюсь я кончины своей. И да не будет черных мыслей у слабой плоти моей,

когда предстану я пред светлым ликом твоим. Да очистятся все помыслы мои, и

пусть прощен будет непросветленный убийца мой.

–Чего это он там бормочет? – приятный женский голос, словно возникнув из

небытия, прервал молитву.

– Это с каждым так происходит, – второй голос был куда менее приятен.

Подожди, сейчас придет в себя, и ты увидишь, как это происходит.

–Кто вы? Где я? Субтильная фигура, лежащая на спине поднялась на локтях и

открыла глаза. Темно. Человек оперевшись на четвереньки с трудом встал, но,

ударившись головой обо что-то жесткое, вновь опустился на корячки. – Эй, где вы?

Что со мной? – он слабо потряс головой. Почему вы не отвечаете? Ну, что, ж, как

будет ангелам угодно, – аскет сел, поджав под себя ноги и смиренно сложив руки на

груди, замолчал.

– Долго ещё? – вновь послышался чарующий голос, спустя продолжительное

время. Когда, наконец, это произойдет? Ты обещал, что я увижу, как он красиво

истает, весь без остатка, а он все сидит там целехонький.

– Сам не понимаю, – в скрипуче-шипящем голосе, явно звучала некоторая

растерянность. Со всеми другими это случалось очень быстро. Но, если ты

немедленно не заткнешься, то что-то произойдет с нами. Не думаю, что

Приближенным понравиться, то, что они не знают об этой пещере, в подземелье

Рошхен. Вряд ли они будут церемониться. Надеюсь, ты помнишь, как умерла

Морта? А она ведь, Дреди, была твоей сестрой и близкой подругой своего убийцы.

– Рошхен? Приближенные? – худая фигура шевельнулась, выйдя из транса.

Отец, мой Светоносный. Ты воистину велик, если в чертогах твоих находят приют

создания врага твоего.

– Заткнись, – гневно прошипел неприятный голос. Заткнись немедленно, – ты

скелет в лохмотьях. Скажи спасибо, что я сыт, а в тебе явно мало крови. Ты и жив

только потому, что меня разбирает любопытство.

– А может нам и правда самим его, того? Немного подождать, и он будет таким

вкусным!, – женский голос теперь говорил шепотом, но с такой силой сладострастия,

что человек невольно вздрогнул.

– Вкусным, для тебя, он станет спустя пять восходов, после умерщвления. А, у

нас нет столько времени, – первый голос явно выказывал раздражение. Нам нужно

по-быстрому понять, почему он ещё жив, затем я выпью его кровь, и мы немедленно

покинем Рошхен. Обещаю, что как только я снова почувствую прибытие гостя, то

сразу же возьму тебя с собой, и надеюсь тогда, все будет, так как должно быть.

–Жив? Вы сказали, что я жив? Но где, тогда, я? И кто Вы? – в голосе человека

сквозило недоверие и растерянность.

– Закрой свой рот, человечешко! Жив ты совсем ненадолго, можешь не

расстраиваться. Просто ответишь мне на кое-какие вопросы, и я быстренько

отправлю тебя в объятия твоего любимого покровителя. А будешь упрямиться…, – в

темноте внезапно, что-то шевельнулось, и на секунду проявился яростный блеск

глаз, словно подсветивший ужасное лицо с белоснежными тонкими и длинными,

клыками.

– Ничтожный слуга всевышнего, всегда готов к выполнению предназначения

своего, а пути господа нашего неисповедимы, – в голосе доходяги теперь звучало

бесконечное спокойствие и смирение.

– Это чего он сказал, а?-

– Слушай, ты же вроде не блондинка из человеческого выводка, – в темноте

вновь неприятно заскрежетало. Он говорит, что готов к общению. Не так ли,

доходяга?

– Спрашивайте, – послышался кроткий ответ.

– Не подгоняй меня, ты, мешок обглоданных костей, – в скрежете теперь

появилось свистящее придыхание. Вот то-то же. Теперь отвечай кратко и полно,

понял? В воздухе повисла короткая пауза. – Понял, – лязганье потеряло свист и

обрело оттенок удовлетворения. Итак, кто ты, человече?

– Я, Алий – старец из Храма Святых.

– Ага, а я Светоносный, препровождающий благую девственницу в свои

чертоги. Ещё один такой ответ, и я вырву тебе глаз, – из темноты с молниеносной

скоростью вылетела бледная пятерня с длинными, как стилеты, ногтями, и правую

сторону лица человека, сразу же обильно залило кровью.

– Умерщвление плоти, каким бы ужасным оно ни было, даровано господом

нашим, – в голосе старца не появилось ни боли, ни дрожи. Напротив, его звучание

усилилось и наполнилось умиротворением. – Я с радостью приму любую кончину,

однако ложь, есть один из самых страшных грехов, даже если она во спасение. Ты

можешь не верить мне, но знай, что если ты задашь мне вопрос, на который, я не

имею права ответить, то уста мои не изрекут лжи, а просто сомкнуться в молчании.

–…Э..?! – спустя секунду после этой тирады, раздалось наполненное глубоким

смыслом короткое женское восклицание. Затем раздался звук короткого шлепка,

сопровождавшийся яростным шипением – вскрикнешь ещё раз, Дреди, и нам обоим

конец.

– Ну, хорошо, Алий, – теперь в скрежете явно звучала некоторая

растерянность. Допустим, ты и вправду Святой Старец. Тогда, как ты сюда попал?

– Меня скинул в портал Советник Тумак, – это все, что я знаю.

– Тумак, говоришь. Хорошо. А где находиться этот портал?

Молчание.

–Что ж, не хочешь говорить, не надо. Думаю, я и так знаю. Руо, Приближенный

Отца, под личиной сушеного таракана, хотел попасть в Оборотный Храм. Уверен,

что это там он от тебя и избавился. Ха-ха. Что не знал об этой маленькой тайне,

человече? Молчишь? Ну да ладно. У меня

ещё всего только два вопроса, на которые ты явно имеешь право отвечать.

Скажи, как просвещенный человек. Почему только я нахтлипхуэттер, всегда

чувствую, когда откроется портал здесь, в Рошхен и почему он пропускает только в

одну сторону и только людей. А ты ведь знаешь, что происходит с людьми, на

территории Отца? – в голосе спрашивающего появились нотки просительности.

– Прежде чем, попытаться ответить тебе, могу я спросить тебя, кое о чем? –

Старец предпринял, было попытку встать, затем вновь опустился на каменный пол,

сел и скрестил ноги.

– Ну?

–Знаешь ли ты других твоих собратьев, которые тоже чувствуют? И, пробовал

ли ты, или кто нибудь пройти через этот портал, открыв его здесь в Рошхен?

– А, ты хитрец! Действительно, я ни разу не видел никого из нашего

малочисленного племени здесь, и, ни разу не пытался открыть портал.

Впрочем, последнее под силу только Приближенным.

–Тогда, я наверное смогу кое-что предположить.

–Предположить?

–Именно. Пути высших сил неисповедимы ни нами, людьми, ни насколько

известно нашему храму, вами – заблудшими детьми Темного Отца Вашего. Поэтому,

я могу только предположить, что та сила, которая неизменно притягивала именно

тебя к этому порталу и именно в момент его срабатывания преследовала какую-то

особую цель. Возможно, что-то ты должен сделать, а вот для кого и с какой целью, я

не знаю. Единственное разумное объяснение, похоже, таится в твоих словах, – голос

Алия стал задумчивым и очень тихим.

– Однако, ты видимо сохнешь не только снаружи, человечек. У тебя в голове,

ни чего о стенки не стучится? О чем ты толкуешь?

– Ты сказал, что открыть портал невозможно?

–Ну!

–Тогда наша встреча была предопределена. Потому, что портал могу открыть

я.

–Ты? -в темноте раздался хриплый издевательский смех. Да, ты сейчас даже в

носу поковырять не сможешь. Или ты забыл, что ваша магия на территории Отца не

действует?

– Моя нет, а ваша да, – смиренно произнес старец.

– Слушай, дохляк! Ты видно от ужаса и вправду умом повредился. Или ты не

знаешь, что нахтлхипхуэттеры не владеют магией?

– Но ведь именно сегодня, ты пришел наблюдать смерть человека не в

одиночку, разве не так?

–Ик! В воздухе повисла тяжелая пауза. Затем вновь раздался тихий скрежет.

– Даже если ты и прав, человек, и моя спутница действительно владеет силой,

то каким образом сможешь открыть портал – ты? Это раз. А во – вторых

предположим, у тебя получилось. Что это дает нам? О тебе я не говорю, ты все

равно умрешь.

– Ну, на первую часть вопроса, я отвечать не буду. Могу только сказать, что

если вы захотите дать мне возможность, то у меня все получиться, а источник силы

– я имею в виду женщину, почувствует лишь легкое недомогание. Что же касается

второй части, то извините, не знаю. Однако если бы что-то вас не подвигло задавать

мне вопросы, то, скорее всего я давно был бы трупом.

– Боюсь, что я знаю ответ, Крок – вновь заговорила гуаргуана. Нам надо

открыть этот портал во что бы то ни стало, – в её голосе отчетливо звучал ужас.

– О чем ты говоришь Дреди?

– Я, хочу сказать, что нам придется довериться человеку и не просто открыть

портал, но и воспользоваться им, причем, взяв человеческого мага живым с собой,

если мы хотим вернуться, когда нибудь назад. Вот.

– Не понимаю, – в скрежете добавилось уже еле сдерживаемое бешенство.

– В Рошхен вошел Приближенный. Очень сильный. Я чувствую, что он

чувствует нас. Крок поверь, если мы сейчас же не покинем подземелье, он нас

найдет. А я не хочу, как Морта.

– Отец всемогущий. Ты знаешь человек, куда приведет нас портал? – лязганье

стало паническим.

–Увы, – кротко ответил Алий.

– Все равно. Делай, что можешь и останешься жив. А ты, ты давай делай так,

что-бы у него все получилось...

Утро выдалось хмурым. Не таким серым, как обычно посылал Громовержец,

а именно хмурым, мрачно молчавшим, словно всегда теплый родитель, вдруг о

чем то тяжело задумался и замолчал, отвернувшись от своих детей, по какой то

причине не желая видеть их забавные игры и надолго затих, склонив голову.

Старик сидел, скрестив ноги прямо на пожухлой колючей траве, у входа в

маленькую юрту и спокойно ждал, устремив взгляд в бескрайние просторы степи.

Старый шаман был одинок. Одиноким было и его жилище, в котором не было

ничего кроме пары волчьих шкур, да глиняной миски. Он был один уже так давно,

что почти разучился говорить и готовился спокойно уйти, а вот теперь сидел и

ждал. Ждал то, от чего пытался сбежать, чего не хотел пережить, и за что не

желал быть ответственным. Но Утро пришло, и теперь оставалось лишь

принять предначертанное. Он с легкой ухмылкой бросил взгляд на почти

пробитый бубен, заветренные губы чуть шевельнулись, когда фраза с трудом

протиснулась на волю. – Не достучались мы с тобой, да. Затем он снова

замолчал и застыл в позе ожидания. Внезапно появившаяся вдали точка стала

быстро увеличиваться в размерах. Однако прежде чем старые заросшие,

кустистыми бровями глаза, сумели рассмотреть её в сыром тумане, заговорил

бубен. Сердце екнуло, однако шаман не поменял позы и продолжал сидеть,

вслушиваясь в тихий голос натянутой шкуры, синхронно сопровождавший цокот

копыт, приближавшийся лошади. Он продолжал сидеть даже тогда, когда

низкорослая лошадь со вспененными боками почти наступила на него. Скорее

всего, он и не смог бы сейчас этого сделать. Тяжелые брови шевельнулись, и

старческий взгляд полный невыразимой муки устремился на всадника. Точнее на

его лицо. Оно было бледным, покрытым холодной испариной, залитое кровью,

изрытое многочисленными шрамами…,но. Но, оно по-прежнему было, как две

капли воды, похожим на его собственное, только много много моложе.

Какое то время они моча смотрели друг на друга.

–Тайенов больше нет, Отец, – мужчина выговаривал слова с большим

трудом, но речь его, несмотря на слабость все равно сохраняла силу. – Я

проиграл. Племена Тиу и Грид, объединившись, уничтожили моих воинов. А потом!

Потом они пришли в наши поселения и убили всех. До единого. Мою Заиру

разорвали лошадьми. Я не смог, не смог им помешать, – голос говорившего

опустился до шепота. Но Коурей сумел спрятаться. Он нашел меня и вот мы

здесь. За спиной всадника возникло легкое движения и на старика пронзительно

взглянули черные бусинки глаз пятилетнего мальчугана.

– Ты привез мне только внука? – в дрожащем голосе шамана появилась

некоторая нотка надежды. Однако ответа он не получил. Воин, вдруг еле слышно

всхрипнул и как-то странно раскинув руки, словно пытаясь обнять старика, тихо

соскользнул с лошади .Под левой лопаткой распростершегося у ног шамана тела,

торчало черная оперение боевой стрелы Гридов.

– Она там уже три дня, Атай, – тихий голос мальчика вернул к жизни

поникшего старика.

–Он стоял на кургане из вражеских трупов, и они не хотели больше

приближаться к нему. А потом сзади…

–Помоги мне подняться,

сынок, – старик протянул вперед руки,

но быстро отдернул их обратно. – Что это у тебя там?

–Отец хотел назвать его Зуатаем, – в твою и мамину честь, – мальчик

спешился и положил чуть шевелящийся сверток, бывший у него в руках под ноги

шаману. – Мы подобрали его на окраине одного из сожженных поселений. Он

плакал под юбкой женщины, у которой не было половины головы.

– Что ж, – голос шамана вдруг обрел силу. Значит вас все-таки двое. Тогда

нам надо многое успеть, сынок, – он вдруг весь как-то подобрался и резко встал

на ноги. Но сначала, нам надо проститься с твоим отцом, Коурей…

Хозяин был раздражен. Ему шел пятый год, могучие лапы доставали выше

половины самого высокого дерева в его лесу, но сейчас он должен был спать, а не

шататься в поисках какой ни будь еды. Однако природа решила пошутить,

растопив весь снег в средине зимы и залив водой уютную берлогу, огромного

серого медведя. Голод гнал животное все ближе и ближе к окраине леса,

отказавшегося кормить пустое брюхо. Хотя может и не только голод. Хозяину

нужна была кровь. Убить хоть какое-то живое существо. Обоняние работало на

полную и вело его туда, где теплилась жизнь. Пьянящая и столь желанная. Цель

была все ближе и ближе. Ветки под лапами прогибались, вдавливаясь в грязь, но

не ломаясь. Манящий запах заполнил все существо мохнатого чудовища. Он не

хотел больше ждать. Рывок и мощное туловище вылетело на поляну в

стремительной атаке.

Лошадь и собака погибли сразу. Оба тела взметнувшиеся высоко вверх от

неимоверных по силе ударов лапы, вооруженной длинными изогнутыми когтями,

приземлились на землю, обильно орошая её кровью из страшных ран. Остались

две маленькие, смешные фигурки, стоящие на задних лапах и размахивавших

какими-то палками. Они быстро передвигались, суетились и делали больно, когда

касались своими палками. Но вот одна из них, поскользнувшись на оттаявшей

прошлогодней траве, наконец, оказалась в досягаемости. Хозяин в ярости

поднялся на задние лапы и опустился, сгребая существо под себя. Но в это

мгновение, второе, издав пронзительный крик, вклинилось между лап, закрыв

первую жертву своим телом. В то же мгновение, что-то резко кольнуло снизу в

мохнатую башку. Могучие лапы подкосились, и тяжеленная туша рухнула, едва не

придавив, кубарем выскользнувшие из-под нее фигурки.

–Атай был прав, когда говорил, что этот дым выманит из леса серого

убийцу, – высокий юноша, с тонкими чертами лица и длинными вьющимися

черными волосами, скользящей походкой приблизился к мохнатой туше. Зуатай,