После развода с драконом. Начну сначала в 45

Глава 30

Мария Сарийская

— Эта клуша не поддаётся на мои слова! — сорвалась я, сжимая кулаки до боли, так что ногти впились в ладони.

Леди Вейрская, напротив, сидела величественно-неподвижно. Лицо её застыло в ледяной маске, взгляд — как сталь, готовая резать. Она неторопливо отпила из тонкой фарфоровой чашки травяной чай, будто моё раздражение было лишь лёгким сквозняком в комнате.

Я металась по её личному будуару, разрываясь от злости.

О, как же я бесилась!

Мне хотелось вцепиться жене Аларика, этой гадине в волосы, вырвать каждую прядь с корнем, увидеть, как её идеальная причёска превращается в клочья.

Откуда в этой безродной столько надменной стати и выдержки?

— Я вышколила её, — холодно, почти лениво произнесла леди Вейрская, глядя на меня с прищуром. — И уверяю, терпения у моей невестки хватает с избытком. Если бы не ее кровь. Я бы приняла ее.

Меня передёрнуло от этих слов. Я резко повернулась к леди, чувствуя, как в груди поднимается ярость.

Она специально не уточнила, что говорит о бывшей невестке! Бывшей!

Это что, намёк?

Значит, я должна стараться ещё больше…

— Одних твоих слов и жалких выпадов недостаточно, — её голос стал тягучим, как яд, а глаза хищно сверкнули. — Нужно что-то действительно действенное. И запомни: у нас всего три дня до возвращения Аларика. К этому времени она должна быть, как минимум, на пути в лечебницу. Докажи, что ты достойна войти в наш род.

Я сжала кулаки до побелевших костяшек.

— Я уничтожу эту крысу. Клянусь.

— Это в твоих же интересах, — леди едва заметно склонила голову. — И да… можешь использовать все методы. Все.

Она чуть подалась вперёд, и голос стал тише:

— Скоро твой живот уже не спрятать. А Аларик ещё не то что не развёлся… он даже о свадьбе ни слова не сказал тебе. Ни. Слова.

В её последних фразах было столько льда и скрытого расчёта, что я поняла: она ожидает не просто пакости, а удара в самое сердце.

И я сделаю это!

Я заставлю эту клушу сорваться!

***

Лилия

Прекрасно понимала: рано или поздно в Академии многие узнают о моём положении. О том, что мы с Алариком разводимся. И как ни крути — кто-то посочувствует, а кто-то… позлорадствует. Вот именно это слово — «позлорадствует» — почему-то жгло сильнее всего.

И я не ошиблась.

Одним утро я проснулась, можно сказать, «знаменитостью» на всю Академию. Мне казалось, что только ленивый не обсуждал, какая я старая, ненужная и никчёмная раз упустила такого дракона. Что даже истинность не удержала его рядом со мной. Что воля богов — это просто шутка, просто дана для того, чтобы родить чистокровных драконов от жалких человечек.

Было больно. Но я держала удар.

Стоило зайти в столовую, как шёпот моментально стихал… но стоило мне пройти мимо, как за спиной снова поднималась волна тихих шепотков.

— Да конечно, она уже старая… никому не нужна. Разведёнка, — обрывки фраз долетали до меня, как назойливые комары.

— Герцог такой видный мужчина...

Это было неприятно. Очень неприятно.

Но я шла с гордо поднятой головой, не ускоряя шага и не опуская взгляда. Я знала, чьих рук это дело.

В лицо мне, конечно, никто ничего не говорил. Всё — за спиной.

В голове всё время вертелась одна мысль — сама ли она это затеяла? Или кто-то шепчет ей на ухо, подкидывая нужные фразы и ядовитые полунамёки? Мария слишком молода, чтобы так изощрённо ткать интригу… но вот быть удобным орудием — вполне.

Я вспомнила, как она сидела на паре, демонстративно перекидываясь шёпотом с подружкой, и как та косилась на меня с таким видом, будто ждёт, что я сорвусь.

И от этой мысли неприятно сжалось в груди.

Если за ней действительно стоит кто-то с более длинными руками и холодным расчётом, чем у самой Марии, — значит, у меня в Академии уже появился враг. Настоящий, осторожный, опытный.

А значит, я не могу позволить себе срывов. Не могу позволить себе, чтобы хоть один мой шаг выглядел неуверенным или неуместным.

Отдалённо я уже начинала понимать, кому всё это может быть интересно. Разве что бывшей свекрови.

Только вот я не понимала — разве она не должна радоваться, что теперь у неё будет правильная невестка?

Отчего же не оставит меня в покое?

Или… это вовсе не она?

Я была на пределе. Но внешне — спокойна, почти безмятежна. Я понимала: всему нужно время. Ещё немного, и очередной громкий светский скандал отведёт внимание от меня. Надо лишь подождать.

В тот вечер я снова решила пройтись. У боевиков должно было быть наказание — дополнительная физическая подготовка.

Только вот, когда я проходила мимо, заметила у дерева… Мирея.

Он просто сидел, облокотившись на ствол.

Лицо бледное, мрачное, тень усталости легла под глаза. Рука подвязана на перевязь, на виске свежая ссадина, вокруг которой уже выступил синяк. Он морщился, когда менял позу, и сейчас, подогнув колено, осторожно опёрся на него, прикрыв глаза.

Я замерла. А потом подошла почти бегом.

Сын, увидев меня, закатил глаза, будто уже знал, что сейчас начнётся.

— Мам… всё нормально, — произнёс он тихо, так что я едва разобрала. — Мы с Ричардом патрулировали квартал у северных ворот. Напали…

Дальше он замолчал.

— Ричарду досталось сильнее. Он пока в лазарете, — добавил после паузы.

— И я только сейчас об этом узнаю?! — ахнула я. Краем глаза видела, что его группа тренировалась неподалёку.

— Вот поэтому я и молчал, — он даже попытался улыбнуться, но вышло криво. — Ма, как ты себе представляешь учёбу и практику боевика? Думаешь, отец ни разу не попадал в стычку на улицах?

— Но…

Я осеклась. Да, попадал. И не раз. Порой даже возвращался едва живой.

Я тогда не смотря на сложные отношения между нами — переживала! А тут… мой сын. Моя кровь. И это оказалось еще страшнее!

И мысль о том, что он был в шаге от того, чтобы не вернуться, прожгла меня ледяным страхом, который я старательно прятала за сжатой челюстью и ровным голосом.

— Расскажи.

Мне не нужно сомневаться в силах сына. Его обучал сам Аларик, а я видела того в бою. Зачем же мне унижать ребёнка своим недоверием? Нет. Не ребенка. Мужчину. Я присела рядом, сжала его руку.

Мирей покачал головой и нахмурился. Не хотел говорить.

— А зачем тебе это? Чтобы потом не спать?

— Мне важно знать, что с тобой происходит.

И он рассказал о том, как их обычное плановое патрулирование едва не закончилось гибелью Ричарда. Сын вытащил друга и отбился от нападавших ублюдков.

Внутри всё сжалось, но я слушала молча. Сын раскрепостился и поведал всё до конца.

Мирей дёрнул уголком губ, будто хотел улыбнуться, но вышло криво.

— Сейчас всё нормально. Одного я сразу оглушил. Другого свалил в бессознательность… — он перевёл взгляд на свою руку и не договорил. — Только вот те были слишком хорошо подготовлены. Слишком хорошая подготовка для обычного ворья.

Я чувствовала, как внутри всё леденеет. К горлу подступала густая, тягучая злость.

— И что ты думаешь?

— Не знаю… ничего я не думаю. Просто хочу отдохнуть.

Я начала подниматься.

— Я не прогоняю тебя, — посмотрел сын на меня.

Я улыбнулась ему.

— Мне уже пора. Завтра первая пара. Нужно отдохнуть тоже.

— Ма, — Мирей тяжело встал, морщась и держась за бок. — Я так и не сказал тебе спасибо. За… Мираэллу.

Я поняла, что он имеет в виду ту девочку из своей группы. Снова тепло улыбнулась.

— Это теперь моя работа.

— Ты так быстро сотворила щит… — сконфуженно провел по волосам здоровой рукой сын. — Я не знал, что ты так можешь…

— Никто не знал, — я пожала плечами.

— Почему ты не говорила, как круто это делаешь?

— Думала, что могу без этого. Но оказалось, что без магии я не чувствую себя в полной мере счастливой. Я состоялась как мать. Но теперь хочу состояться и как маг. Да и засиделась я дома.

— Прости, что обидел тебя… своими предположениями.

— Всё нормально. Я сама виновата.

Я заметила, как сын замялся. Он собирался что-то сказать, но слова, кажется, застряли у него в горле. Я не торопила, просто ждала.

— Эти дурацкие сплетни… не обращай внимания, — произнёс он глухо. — А особо болтливым я рот закрою, — в голосе звенела сталь, черты лица заострились, будто он уже мысленно примерял, как это сделать.

— Всё нормально, — повторила я мягче. — Поболтают и перестанут. Не я одна через подобное прохожу.

Он отвёл взгляд, пальцы нервно сжались в кулак.

— Мне… стремно, что я не поддержал тебя... тогда. Я… даже не знаю, как нужно было. — Голос дрогнул.

Я тихо выдохнула.

— Я тоже не знаю, чего именно хотела от тебя в тот момент, — захотелось быть искренней с сыном. Сделать то, чего не хватало нам. Честности. Открытости. — Признаться, вряд ли кто-то заранее знает, как правильно поступить. Нужно просто пережить. И выйти… с наименьшими потерями.

Мы замолчали. Смотрели друг на друга.

Я едва заметно коснулась его ладони, и он не отдёрнул руку. А сжал ее в ответ.

Мирей тоже молчал, но этого молчания было достаточно. Через мгновение я отвела взгляд, чтобы спрятать тёплую улыбку, и нарочно сменила тему.

— Тебе не скажут, что оценки по «защите» ты получил благодаря личной протекции?

Сын по-мальчишески безбашенно усмехнулся.

— Плевать, ма. Я знаю, чего стою. А парочку гнусных ртов буду рад заткнуть.

Я закатила глаза. Просто не удержалась. Покачала головой.

— Весь в отца. Тот тоже любил решать всё кулаками.

— Яблочко от яблоньки, да?

Я рассмеялась.

— Я зайду к тебе на выходных?

— Я испеку пирог.

Мы сдержанно попрощались. На душе стало так легко.

Только стоило дойти до домика, как я поняла — меня уже поджидали. Из-за дерева нарисовалась фигурка.

Воздух словно сгустился. Встреча точно будет неприятной.