После развода с драконом. Начну сначала в 45

Глава 21

Я неторопливо шла по аккуратной дорожке, ведущей к коменданту. Мне нужно было время, чтобы немного собрать мысли.

Вокруг пестрели клумбы. Некоторые из них были посажены еще лет двадцать назад. Это постоянство заставило меня улыбнутся и вдохнуть полной грудью.

Я вошла в приземистую каменную постройку, наполовину скрытую вьющимся плющом. И уже на подходе из коридора услышала громкий, старческий голос, причем очень знакомый:

— Я тебе что сказал, оболтус! Марш убирать задний двор, пока совсем не зарос!

Несчастный студент, держа в руках метлу и не решаясь перебить, выбежал мне навстречу. Вслед ему ещё раз ворчливо рявкнули:

— Молодёжь! Растут как грибы, а толку — как от дровяной жабы в засуху.

Я мягко постучала. Комендант, обернувшись с выражением обречённого терпения, увидел меня. И тут же прищурился.

— Так-с. Чего надо? У меня мало времени!

— Добрый день, господин Арвин, — спокойно поздоровалась я. — Передаю распоряжение от ректора Морвена. Он велел выдать мне домик для проживания и форму.

— Лицо знакомое… — пробурчал он, протирая нос платком и подойдя ближе. Его седые брови сдвинулись, а потом поднялись. — Хм.

Сколько форм было перепорчено на первом курсе, пока наш поток научился ставить более-менее работающие щиты. Нашу группу господин Арвин, кажется, не любил даже больше, чем группу боевиков. Потому что у тех формы могло хватить на пару-тройку занятий, тогда как наша могла прийти в негодность уже после первой пары.

Присмотрелась. Кажется, старик совершенно не изменился за эти двадцать лет. Благородная седина, испещрённое морщинами лицо, ехидный и вредный прищур прозрачных глаз, кустистые брови.

Тот пожевал губу и махнул рукой.

— Потом вспомню, где видел.

И я не сомневалась. Но облегчать задачу старику не собиралась. Я улыбнулась, стараясь не смеяться.

— Рада видеть вас, господин Арвин. Вы всё так же бодры.

— Бодр я, как же не будешь тут бодрым. Студенты не дают мне расслабляться, — отрезал он, но в тоне сквозила не злость, а привычная ворчливая забота. — Домик четвёртый, у южной аллеи. Ключ сейчас принесу. Никаких животных, спиртного и гостей без разрешения. И не устраивать там магических фейерверков! Последний раз мне лужайку пришлось пересаживать три недели.

— Как скажете, — снова сдержанно улыбнулась я.

Он ворчливо вздохнул, пробубнил что-то под нос и пошёл за ключами, бросив через плечо:

— Подпись мне оставь в журнале. И если что — не ломать мебель, у меня всё по списку!

Почувствовала, что вернулась в прошлое. Как тогда, когда получала комнату по распределению и форму. И это было не плохо. У меня был шанс пройти всё сначала, но только с тем багажом мудрости, который я приобрела за эти годы. И другая я — себе нравилась.

Господин Арван выдал мне ключ, я расписалась. Потом под его чутким контролем я получала и расписывалась уже за мантию, форму, еще кое-какие необходимые вещи.

И наконец, нагруженная стопкой вещей, завёрнутых в бумагу, направилась в сторону южной аллеи. Было не слишком тяжело, но точно неудобно. Дороги практически не видно.

Я прошла не так много — всего пару десятков шагов, как ко мне подошли.

— Могу я вам помочь? — спросил вполне знакомый голос. Я выглянула из-за высокой стопки вещей.

— Помоги, пожалуйста, Мирей.

— Мам?.. — Тот с легкостью перехватил все мои вещи и уставился удивлённо. Вылитый отец. Только молодая его версия.

Я улыбнулась сыну. И подумала: лишь бы не убежал при виде меня.

— Что ты тут делаешь? — сразу же нахмурился он, пока я поправляла пиджак. Сын с лёгкостью удерживал всю эту гору вещей. — Что за вещи?

— Я буду тут работать, Мир.

Неверие сменилось шоком.

— Кем? — осторожно спросил он. Кажется, температура между нами понизилась.

Сейчас он ещё больше походил на отца. Особенно брови, заострившиеся черты лица. Тёмные короткие волосы с выбритыми висками. Ещё и в этой форме боевиков — он так походил на Рика в его студенческие годы.

— Лаборантом на кафедре щитов и защиты.

Тот стиснул челюсть. Я не могла понять сына. Особенно после того, как он открестился от наших проблем с мужем и просто удалился в сторону. Но я ни в коем случае не винила его. Каждый справляется с этой ситуацией по-своему. Хотя мне и хотелось по-человечески, чтобы он вступился за меня.

Но ведь как я для него мать, так же и Аларик — отец.

— Нет.

— Что — нет? — переспросила я, кажется, и потеряла нить нашего общения.

— Ты не будешь работать в Академии.

Я настолько была поражена такой категоричностью, что ахнула.

— Как это понимать, сын?

— Тебе отец не даёт денег?

— Не в этом дело.

— Я поговорю с отцом, спрошу, чтобы твоё содержание было достойным, если вдруг он забыл, с кем прожил все эти годы, — выдал зло сын. — Я всё улажу. А нет, я сам выделю тебе денег со своего трастового счёта. Ты не будешь ни в чём нуждаться.

— Мирей!

Сын явно заступался за меня. Но его категоричность в том, что я не должна работать, задевала меня. Что за этим стояло?

— Твой отец сказал, что не оставит меня без денег, — призналась я, чтобы тот успокоился и не побежал выяснять отношения с отцом. — Но это мой выбор — работать или нет.

И что вообще за единодушие такое у мужчин рода Вейрских запретить мне работать!

— Чему ты можешь тут научить?

А вот это уже было обидно. Я вскинула голову.

— Отдай мои вещи. Потом поговорим. Сейчас мне нужно торопиться.

Я хотела перехватить свёртки, но сын увернулся. Снова хмуро смотрел на меня.

— Мам, я хочу, чтобы ты успокоилась и подумала. Зачем тебе всё это? Давай я отнесу твои вещи обратно коменданту и провожу домой, да?