Попасть не пропасть

Глава 16

Вечером победного дня в штабной избе я собрал военный совет. Поручику Угличского полка Васильеву как самому младшему по званию досталось первое слово.

– Предлагаю идти к Архангельску, а по дороге бить всех англичан, которых встретим – запальчиво предложил поручик. Его коллега из Софийского полка, пребывающий в таком же звании, согласно закивал.

Капитан Сипягин бросил на молодежь нечитаемый взгляд и выдал более осмысленное предложение:

– Судя по рассказам уцелевших с эскадрой как бы не сам Нельсон пожаловал, а значит у воды нам ловить нечего. Приказ императора не допустить врага вглубь территории мы уже выполнили, а значит надо ждать пока англичане сами уберутся восвояси. Надолго они не задержатся. К нам идут подкрепления и они это прекрасно знают. Надо обложить их и ждать.

Бенкендорф вопросительно взглянул на меня и получив одобрительный кивок предложил:

– Господа, предлагаю не спешить. Если английскими силами действительно командует Нельсон на воде мы ничего ему противопоставить не сможем. Хотя предки Его светлости – при этих словах он кивнул на меня – успешно топили целые эскадры повелителей морей около берегов. Поэтому предлагаю выманить пехоту неприятеля подальше от воды и решительным натиском уничтожить. А корабли сами уйдут без десантных партий им здесь делать нечего.

Выслушав, участников совета я принял решение: "Олонецким егерям выставить пикеты вокруг города, и чтобы мышь не проскочила. Остальным подразделениям готовиться к решительному сражению с супостатом. Выманим их рассказом о сокровищах Сийского монастыря. Впереди собственного визга побегут, злыдни, за золотом-то. Депешу поганцам подбросим якобы случайно. Через пару верст после Холмогор и переймем".

Все получилось гораздо проще. На следующий день мне доложили, что по Двине поднимаются две галеры под английским флагом. Корабли прошли Холмогоры и стали подниматься дальше. Принимать их решили около деревеньки Орлецы на излучине Северной Двины.

Я долго размышлял над словами Бенкендорфа про бессилие водных магов перед силой электричества. Единственное, что пришло в голову это высокая электропроводность воды и слабость щитов «водников» против «электриков». Все эти размышления требовалось проверить, а заодно испытать свои плетения на дальность.

Перед моим взглядом расстилалась Северная Двина. На этом крутом берегу почти пятьсот лет назад авторитетный новгородский пацан (ой простите – ушкуйник) Лука Варфоломеев заложил город Орлец. Но в разборах внутри Господина Великого Новгорода проиграл и был вынужден обратиться за помощью к Москве. Конкретные новгородские парни не поняли этого косяка и пришли с предъявой к беспредельщику, который пытается чисто новгородскую корову, с которой на новгородский общак (и снова ой – это называется в казну) лавэ падает, слить каким-то залетным москалям. Для придания своим претензиям большего веса на толковище новгородские воеводы Иван и Герасим Микитины взяли с собой в компанию восемь тысяч новгородских ратников. Сила, как известно, солому ломит, а поэтому многострадального Луку сбросили в мешке с моста через Волхов на потеху новгородской черни, а Орлец был разрушен. Вот на этих исторических развалинах я и ждал появления английских галер. Наконец, из-за мыса появились оба корабля.

– Пора, Иван Михайлович – негромко сказал Бенкендорф.

Я напрягся, узор на руках замигал и с неба рухнула огромная разлапистая молния, которой отстающую галеру разнесло в щепки. Чувствуя легкую усталость, я решил попробовать нечто другое. Разряд протянулся от меня до британского судна и экипаж попадал в оцепенении.

Допрос пленных показал, что напрягаться и кого-то выманивать у нас нет абсолютно никакой нужды. Капитан галеры пел соловьем. После того, как его причиндалы стали медленно обращаться в лед, капитан рассказал все что знал, а что не знал то придумал. С его слов выходило, что у экспедиции стоит задача кроме разорения Архангельска уничтожить предприятия Петрозаводска. Бенкендорф только головой покачал в изумлении от наглости англичан, а я подумал: «Кабы не предупреждение разведки и мое присутствие, глядишь, у британцев все могло срастись».

Засаду на бриттов решили делать неподалеку. В этом месте тракт больше версты шел по густому лесу. В конце зарослей дорога делала поворот. Вот там-то мы и поставили засеку. Англичане шли сторожко. Головной дозор, боковые дозоры – все подтверждало большой опыт командира отряда. Но трапперы из Британской Америки не смогли совладать в лесной войне с олонецкими егерями, и засека появилась из-за поворота дороги внезапно для основных сил британцев. Головной и боковые дозоры в полном составе лежали в лесу неспособные о чем-то предупредить своих товарищей.

Британский командир попытался выдвинуть вперед метатели и магов, но в этот момент окружающий лес начал падать на его солдат. А затем ударили минометы. Мне лишь однажды пришлось напрячься, когда шесть чудиков в зеленых одеждах, взявшись за руки, запели речитативом и их окутало неприятное зеленое облако, в центр которого я и всадил молнию под завязку, накачанную силой. К моему удивлению, они устояли и снова начали петь нечто непотребное. Но двухметровой шаровой молнии, отправленной вдогонку им, хватило. Правда, и я опустился на землю без сил. В этом мире мне выкладываться до такой степени еще не приходилось.

По результатам боя на долю Бенкендорфа досталась победа над одним "земляком" и одним "воздушником". Сипягин взял в плен слабенького некроманта, а я умудрился изничтожить полный круг друидов. Еще пять магов, недалеко стоявших от невезучих "жизнюков", отдали богу душу после "шаровухи", которая забрала все мои силы. Выживших в радиусе десяти метров от друидов не было от слова совсем. С нашей стороны потерь за исключением двух десятков раненых не наблюдалось ибо минометы вкупе с магией это абсолютно убойный аргумент. Бритты потеряли около двух тысяч убитыми. Остальные горе-вояки в разной степени покоцанности предпочли сдаться.

Еще через день мы подошли к Архангельску и отправили егерей на разведку. Подчиненные Сипягина не подвели и притащили красномордого сержанта, который поведал, что на берегу нынче только комендантская рота, а все остальное британское воинство убралось на корабли.

Следующим утром егеря сняли караул британцев, который стоял на въезде в город, и мы с Бенкендорфом повели сводный батальон на штурм Архангельска. Штурма не получилось. Рядом с британским пикетом, который разместился в здании мытни, я увидел телегу за которой стояли и крестились егеря из поисковой партии. Подойдя к ним я просто остолбенел. Видимо, на подводе семья поморов приехала на торг закупиться необходимыми вещами. Так они все и лежали. Отец семейства успевший достать нож, но не сумевший им отбиться и защитить своих близких от иноземных хищников, два его сына рядом с ним и три женских тела в разорванных одеждах. Когда я увидел окровавленное тело маленькой не оформившейся еще светловолосой девочки с кровавыми потеками между бедер и вспоротым животом психика человека двадцать первого века ушла в глубину сознания. Осталась одна цель – английская нечисть не должна жить и ходить по русской земле. Позеленевший от увиденного Бенкендорф одним взмахом руки превратил троих выживших британцев в ледяные статуи, а затем мы пошли вперед. Я плохо помню этот бой наверно, потому что боя как такового не было. Было тотальное истребление бешеных животных. Внутри как будто поселился кто-то другой абсолютно холодный и беспощадный. Мной руководил зверь, который жаждал мести. При виде очередного красного мундира этот хищник решал какая судьба ждет встретившегося мне англичанина – шпага или молния. В голове набатом стучали бессмертные строки Константина Симонова:

Мы дошли до порта, и впереди маячила водная гладь, на которой мерно колыхались британские линкоры, которые могли так красочно гореть, но в то же время больно стрелять. А еще где-то на этих кораблях находился человек, который мог смыть в море весь город одной волной. Тот хищник, который поселился внутри меня, был очень осторожным и хитрым. Отряд по моей команде отошел за первую линию домов. Я не погнал своих бойцов под залпы британских метателей и атакующие чары Великого водного мага. Поднявшись на уцелевшую колокольню, стоявшую в глубине, я собрался, и первая молния мщения обрушилась на британский корабль. Меня хватило на восемь полноценных ударов. Потом, по привычке, пришла темнота…