Попал – не пропал. Книга 3

Глава 24

24 глава.

Скинуть рубаху и незаметно прибрать в хранилище, висящий на поясе меч, при этом достав шпагу и дагу, у меня много времени не заняло. Пока раздевался и готовился к бою, я, скажем так, составлял план будущего поединка. Нет, я не рисовал в своём воображении какие удары стану наносить, какие связки буду использовать. Я думал, как нейтрализовать оружие моего противника. Да, я помню, с какой лёгкостью моя шпага перерубала мечи, топоры и шпаги, но, то было простое оружие, пусть и зачарованное на совесть, сейчас же мне предстоит скрестить клинок не с клинком, а с вместилищем не самого приятного духа. Что можно противопоставить Магии мёртвых? Магию Жизни? Нет, дух выпьет энергию и передаст её своему хозяину. Магию Света? Можно попробовать, но результат далеко не ясен. А вот та же Магия Смерти… Кто бы что бы не говорил, но для духа, нахождение в нашем Мире сродни пытки, поэтому оказавшись заточёнными в материальных предметах нашего Мира они и бесятся, стараясь уничтожить всё живое, а Магия Смерти даёт им шанс на освобождение и возвращение в их родной Мир. Вот на этом я и сыграю. Поймав поток энергии Смерти, начал напитывать ею клинок шпаги.

Я вступил в круг, и Пёс, протянув руку за мечом, нетерпеливым жестом велел женщине отойти к зрителям. Я чувствовал, как возбуждение и жажда боя охватывают меня, это было что-то новенькое — обычно я испытывал совсем другие чувства, редко ярость, чаще я был спокоен, рационален и непоколебим как горный утёс. Я поднял взгляд на своего соперника.

Трувор по прозвищу Бешеный Пёс был великолепен. Обнаженный до пояса, с гривой светлых волос, он стоял в центре круга с видом победителя. В правой руке он сжимал меч — на целую пядь длиннее обычного, с трехгранным острием на нижнем конце рукояти, в левой короткий двусторонний топор, хотя… скорее это была короткая секира. Внезапно Пёс подбросил свой меч в воздух, перехватил за рукоять и с боевым кличем крутанул над головой. По кольцу столпившихся воинов прокатился одобрительный гул.

Опершись на эфес шпаги, я внимательно рассматривал противника, потом опустил глаза на собственные руки. Казалось, нас обоих отлили в одной и той же форме — высокие, белокожие, длинноногие, с широкими плечами и выпуклой грудью. Только я выглядел десятка на полтора лет моложе. Я снова посмотрел на Трувора. Пожалуй, тот ни в чем мне не уступит… Сильный и наверняка с превосходной реакцией… стремительный, как рысь…

Бан-н-н-г! Клинки зазвенели, скрестившись, и внезапно я ощутил всплеск боли — острый крюк, торчавший на гарде меча, расцарапал предплечье, скользнул вдоль локтя и с лязгом зацепился за эфес моей шпаги. Пёс, ухмыльнувшись, с силой дернул оружие к себе, и я, так и не выпустивший шпагу из рук, рухнул на колени. От резкого движения крюк соскочил, и я тут же упал на бок, затем стремительно перекатился на спину. Это меня и спасло, лезвие секиры, свистнув над теменем, сбрило лишь прядь волос. Одобрительный гул раздался в толпе зрителей. Я вскочил на ноги, охваченный холодной яростью. Меня сбили с ног! И вдобавок чуть не лишили скальпа! Сейчас я не думал о том, что атака Пса, в сущности, не удалась — клок волос да царапина на плече — вот и весь результат. Нет, произошедшее казалось мне неким издевательством, тонким расчетом дикаря, непременно желавшим выставить меня на посмешище.

Я с бешеной скоростью заработал шпагой, иногда подключая и дагу, стремясь перейти в ближний бой. Конечно, сравнительно ближний — длинным клинком не взмахнешь, стоя рядом с противником. Мне казалось, что на расстоянии метра-полутора моё оружие окажется эффективнее тяжёлого меча и секиры. Это соображение оказалось верным. Некоторое время Пёс оборонялся, отбивая мои клинки то лезвием мечом, то прикрываясь секирой, затем, когда кончик моей шпаги царапнул его бедро, резко прыгнул в сторону, пытаясь оторваться от меня. Запыхавшись я остановился, с изумлением глядя на нурмана — он был свеж и бодр, в то время как я уже почти выдохся. Чёрт! Я совсем забыл о предупреждении Стана! Пёс принял странную стойку, явно оборонительную — широко расставленные руки сжимают рукоять меча, оружие поднято над головой вверх и чуть вперед, секира прикрывает грудь и низ живота. Знакомый прием — при схватках на дубинках так защищаются от мощного рубящего удара сверху. Но у меня-то в руках не простая палка, а тяжелая шпага, мало чем уступающая мечу! Клинок меча всего в пять миллиметров толщиной и сантиметров пять-шесть шириной, поперечным ударом я перерублю его как хворостину!

Я выдохнул и с силой опустил клинок. Меч в руках Пса чуть дрогнул, а гнилостное свечение стало заметно меньше и если на нем и появилась зарубка, то я ее не заметил. В следующее мгновение, предугадав ответный выпад, я резко ушел вниз и вправо, меч и секира веером сверкнули в воздухе прямо над моей головой, и еще одна прядь волос упала на землю. В толпе зрителей уже раздавались откровенные смешки.

Последняя атака, как я чувствовал, потребовала слишком много сил, но результат был — силы по-прежнему уходили, но уже не так быстро. Порез на правом предплечье обильно кровоточил, силы постепенно таяли, но пока это не сказывалось на силе и точности моих ударов. Пары секунд передышки мне вполне хватило, чтобы подключиться к небольшой жиле энергии Жизни. Стало гораздо лучше, по крайней мере теперь я не ощущал её оттока. Но кто знает, что случится через полчаса… если я еще буду жив к тому времени.

Я поднял глаза на противника. Пёс тоже выглядел не лучшим образом. Грудь его тяжело вздымалась, по бедру текла кровь, лоб и скулы влажно поблескивали от выступившей испарины. Но в неукротимых ледяных зрачках по-прежнему стыла ненависть.

Пёс сделал шаг влево, я — вправо. Мы кружили около невидимого центра на расстоянии пяти шагов друг от друга — настороженные, внимательные — каждый успел почувствовать силу соперника и каждый знал, что эта схватка закончится смертью одного из нас.

Клинки снова зазвенели я знал, что моё спасение — в ближнем бою, но теперь подобраться к Псу было не так-то просто. Раз за разом нурман применял нечто вроде ярусной веерной защиты — раскручивая меч над головой, а секиру на уровне груди. Руки у Пса были длинными, так что конец стального острия описывал круг на расстоянии трех шагов от моей груди, и я, при всех стараниях, не мог достать противника клинком, зато раз за разом клинок его меча встречался с клинком моей шпаги, каждый раз удивляя меня — шпага уже давно должна была перерубить даже зачарованный клинок, зато с каждым столкновением гнилостное свечение меча становилось всё более слабым и это даёт мне шанс. Видимо, эти круговые движение были для моего соперника привычным делом и почти не утомляли его — едва я подходил ближе, как стальные круги распадались и следовал удар.

Нет, традиционные приемы фехтования здесь явно не годились. Я все больше убеждался в этом. Пёс не даст мне приблизиться, измотает в дальнем бою и, дождавшись первой же ошибки, прикончит, пользуясь преимуществом своего чуть более тяжёлого оружия… Только каким-нибудь неожиданным шагом, непредусмотренным ходом в этой смертельной партии можно было перечеркнуть план нурмана и изменить ход поединка. Я чувствовал, что начинает выдыхаться, никакие мои девайсы не помогают, даже приток энергии Жизни не сильно-то влияет на ситуацию. Предплечье кровоточило все сильней, от постоянного напряжения начинали дрожать колени — в этой схватке мне слишком уж часто приходится прыгать, уклоняясь то от клинка меча, то от секиры, которыми Пёс выстреливал с молниеносной быстротой. Все чаще и чаще я думал о том, что придется поставить жизнь и победу в зависимость от одного-единственного удара. Хватит ли у меня сил? Что ж, еще немного — и я об этом узнаю. Я чуть замедлил темп, успокаивая дыхание и выжидая подходящего момента. Это не осталось незамеченным — в толпе воинов прокатился шум. На миг мы разошлись. Пёс, подняв меч горизонтально над головой, ждал. На его висках выступили капли пота, глаза лихорадочно блестели. Я уже знал, что эта защитная стойка может быть предвестником атаки. Я стремительно шагнул вперед, вздымая свой клинок. Я видел, как напряглись жилы на руках Трувора, но по губам нурмана скользнула пренебрежительная усмешка, а я, буквально, услышал его мысли — «Этот юнец-чужак не верит в очевидное — зачарованный меч не перерубить! Что ж, пусть попробует еще раз… Рано или поздно он либо сломает свою шпагу, либо станет жертвой контратаки…».

Я вновь пошёл в атаку. Хотя, я скорее имитировал атаку, а сам подготавливал тот самый единственный удар, который должен был принести мне победу и сохранить жизнь.

Пот жег глаза и стекал по щекам к подбородку, дыхание стало прерывистым, но удар был точным и нанесла его твердая рука. Клинок сверкнул, как молния. Удар, самой массивной и прочной частью лезвия — у перекрестья, пришелся точно в место крепления клинка к рукояти. Я стремительно отдернул шпагу чуть в сторону — бой надо заканчивать красиво, чтобы ни у кого не осталось сомнений. Кончик клинка прочертил по груди Пса алую полосу. Нурман застыл, ошеломленно уставившись на свои руки — в одной была секира, в другой только рукоять меча и, самое главное, он перестал чувствовать поступление энергии. Его левая рука, сжимающая секиру начала медленно опускаться, а я, поддавшись инерции тяжёлого клинка и воспользовавшись секундной растерянностью противника, сделал быстрый шаг вперёд и совершив почти полный оборот вокруг себя, чётко вонзил дагу ему прямо в висок. Всё! Бой окончен! Я победил!

Единственное, что я сейчас по-настоящему хотел, это лечь, на крайний случай, присесть, но, надо было держать марку, поэтому я выказывал слабости, да и та с каждой секундой отходила — сказывается подпитка энергией Жизни. Плюс к этому, расслабиться не даёт напряжённая тишина, накрывшая двор. Ситуацию разрядил Стан.

— Ха, а Пёс-то оказался вовсе и не псом, а так… щенком, просто очень злобным. — в Круге раздались, сначала неуверенные, а потом вполне себе радостные смешки, быстро переросшие в хохот. Смеялись даже «дикари» и в их смехе чувствовалось… облегчение. А во мне было совсем не смешно, мне было горько. Ирий открылся мне совсем с другой стороны. Сегодня я узнал то, что не прочитаешь в Сети и первоначальное очарование этого Мира начало куда-то уходить. Да, Ирий достиг определённых успехов в своём развитии и довольно быстро, в чём-то он даже превосходит Землю. Но, это развитие коснулось только научно-технической стороны, а вот сами люди так и остались на уровне средневековья. Не все, конечно, но многие. Сегодня Ирий открылся мне совсем с другой стороны — неприкрытое рабство, дикость, бесправие женщин и… культ силы, дикой, животной силы. Отвлёк меня от невесёлых дум Князь Белозерский.

— Благодарю тебя, Рус. Прости, что сомневался в тебе и… я знаю, о чём ты думаешь, не спеши с выводами. Да, нурманы дики и необразованны, и живут по старым, очень старым обычаям, но и они постепенно развиваются, а мы им в этом, в меру своих сил, помогаем. Вот и ты… помог. Как смог и умел, но помог. Ладно, что будешь делать с наложницами и заложниками? Предупреждаю сразу, если захочешь оставить себе, то многие наши тебя не поймут. По нашей Правде рабство неприемлемо.

— А что мне с ними делать? Дам по десятку золотых, пусть идут по домам — мне они не нужны.

— А вот этого делать не надо — таким поступком ты нанесёшь оскорбление их родичам. Парней отпусти за выкуп, а ведуньи… им и в Роду Белозерских место найдётся. Тем более, что девки молодые, да ладные, воительницы отменные… И это будет по Правде. — я посмотрел на пятёрку Пса, стоящую чуть в стороне от остальных нурманов. Да, женщины молодые и красивые. Красивые и… опасные — настоящие Валькирии. Эта мысль заставила меня невольно улыбнуться. Князь проследил за моим взглядом и тоже улыбнулся.

— Надо тебя побыстрее женить и отправлять в Старшую школу… пока ты всех девок в Княжестве не перепортил. А вот сейчас, ты уж извини, я воспользуюсь плодами твоей победы. — добавил Князь и направился к Княжичу из Рюриковичей.

— Готовься, Рус. — чуть ли не смеясь сказал подошедший Стан, дружески хлопнув меня по плечу.

— К чему? — не сильно-то и скрывая усталость спросил я.

— Князь сейчас с Рюриковичами торговаться станет и, боюсь, что в очень скором времени у тебя появится третья невеста. — просветил меня подошедший Свят. — Главное, чтобы Князь не согласился отдать тебя в Род Рюриковичей. — с долей озабоченности добавил он.

— А что, меня уже никто ни о чём и спросить не хочет, хочу ли я, нет? Я вроде как пока ещё не ваш родич.

— Главное, чтобы Князь об этом вовремя вспомнил. — поддержал меня Стан. — А то может выйти скандал. — и в этот момент Князь обернулся и жестом пригласил меня принять участие в разговоре с Княжичем. Ладно, если предлагают, то почему бы и не поговорить.

Вблизи Княжич выглядел… плохо он выглядел. Такое впечатление, что его, буквально, что-то пожирает изнутри. Так-то Княжичу лет двадцать, а выглядит на все сорок. Чисто рефлекторно перехожу на аурное зрение и… с трудом сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться — аура Княжича… да какая там к чертям аура, одни ошмётки и полдесятка непонятных образований, планомерно пожирающих то, что от неё осталось. Моя реакция не ускользнула от Рюриковича. Вымученная улыбка тут же исчезла с его лица, а вот в глазах вспыхнула надежда, но тут же пропала. Но, наблюдательностью страдает не один Княжич, сопровождающая его целительница тоже обратила внимание на мою реакцию.

— Что ты увидел, чужак? — тихо спросила она.

— Мертвеца, если срочно не помочь. — ответил я так же тихо.

— И сколько же ты мне отмеришь… Рус? — поинтересовался Рюрикович.

— Если ничего не делать, то седмицу, а если твоя целительница продолжит вливать в тебя энергию Жизни, то две, но в таком случае спасать придётся уже её. — тут я ни чуточки не врал, потому как одно из образований уже почти перекочевало в ауру девушки и начало постепенно пожирать уже её ауру. Пока это почти незаметно, но кое-где, по краям, пока совсем незаметные прорехи уже появились.

— Эта целительница — моя сестра Всеслава, сильнейшая целительница нашего Рода. — хмуро ответил Княжич. — Значит седмица… ну что же, время ещё есть. Благодарю, тебя, сестра, за помощь, но я больше в ней не нуждаюсь. — чётко произнёс Рюрикович и чуть помедлив, и грустно улыбнувшись, добавил. — Ты и сама прекрасно знаешь, что меня уже не спасти, а ты нужна Роду. Девушка что-то хотела сказать, но только молча поклонилась, безрезультатно пытаясь скрыть слёзы.

— Я сказал, «если ничего не делать». — все удивлённо посмотрели на меня.

— Ты можешь помочь⁈ — целительница, буквально, вцепилась в мою руку.

— Могу, если пойму, что именно случилось с твоим братом. — ответил я.

— Зона случилась. — усмехнулся Княжич. — Зона и её выродки… пять лет назад.

— Предлагаю пройти в дом и там вы мне всё расскажете. Вот только… — и я посмотрел на толпу нурманов.

— Боярич, — обратился Княжич к подошедшему Святу, — не откажешь Княжичу из Рода Рюрика в гостеприимстве на несколько дней, тем более, что не так уж много мне и осталось?

— Мой дом — твой дом, Княжич. — поклонившись ответил Свят.

— А на счёт «гостей» не беспокойся, мои люди их проводят и проследят. — обратившись уже ко мне сказал Княжич.

— Я останусь с братом! — воскликнула целительница. Я только пожал плечами.

— Мои жёны будут рады разделить с тобой хлеб, Всеслава. — улыбнувшись ответил девушке Свят.

Княжич подозвал одного из своих людей.

— Ратмир, проводишь нурман, ну и проследишь, чтобы не буянили по дороге.

— А как же ты, Княжич⁈

— А я остаюсь в гостях и Святослава вернёшься через седмицу… заберёшь моё тело. Со мной останется Всеслава и пятёрка Мрака.

— Княжич!

— Исполняй, Ратмир! И… передай брату, что я так решил. Видать, Доля и Недоля так спряли нить моей Судьбы.

И тут мне в голову пришла одна дикая мысль.

— Княжич, а ты женат?

— Кто же за такого отдаст свою дочь? — грустно ответил Рюрикович, а я нахмурился — только что одна из моих идей пошла коту под хвост.

— А сколько тебе лет?

— Мне девятнадцать зим, Рус.

— А почему ты спрашиваешь… Рус? — напрягся Ратмир.

— Княжичу может потребоваться женщина, готовая рискнуть своей жизнью. Но, это на самый крайний случай и… без гарантий.

— Надо будет — найдём. — твёрдо ответил Ратмир.